Одиннадцать огней Азеры

Две девочки опустили ладони, разливая набранную из фонтана для питья воду, и проводили аморийку восторженным взглядом. Страж справа выпрямился, приветствуя ее. Плотная женщина – судя по подвязанными платком волосами, милийка, несильно стукнула девочек по плечам, за что-то ругая их.

Слева, по подъему без ступеней в город проехал всадник, обогнавший Ардали. Два стража махнули рукой, подзывая следующего. Богато одетый торговец поспешил к стражам слева, показывая бумаги, быстро говоря что-то и указывая на повозки, столпившиеся позади него.

Справа недовольно переговаривались ожидавшие входа путники без лошадей. Девушка осмотрелась в поисках возможности попасть в город.

– Ну, отойди! – крикнул всадник, проносясь мимо на коричневой лошади, и Ардали едва успела метнуться вправо. Всадник прикрикнул на стража, и тот подвинул торговца в сторону, позволяя всаднику проехать первым. Торговец заспорил со стражем, наступая на него.

– Осторожнее! – крикнул мужчина справа, отталкивая девушку от себя. Ардали отошла к фонтану.

Коротко вдохнув, она сделала глоток воды из фонтана, умылась и, улыбнувшись детям, поднялась к вратам. Мать девочек что-то крикнула ей вслед. Страж загородил врата.

– Вы кто такая? Приглашены? Ждите!

– Вы заставите семью Лайтнер ждать? – спросила Ардали, припоминая наставления Литы. В глазах стража мелькнуло недоверие. Он осмотрел девушку с ног до головы, задержавшись взглядом на поясе Литы.

– Ты не похожа на аморийку, – отвечал тот.

– А вы похожи на стража, но почему-то хуже меня знаете Аморию и допускаете, что семья Лайтнер поблагодарит вас, когда сорвутся поставки, – усмехнулась Ардали. – Впрочем, вряд ли вам приходилось хотя бы говорить с ними. Я права? На постояльца Гостиницы вы не похожи.

– Ты говоришь слишком дерзко.

– Как ваше имя? Впрочем, думаю, достаточно просто сообщить, кто меня не пропустил, – Ардали сделала вид, что изучает стража, запоминая.

Страж раздраженно и одновременно беспокойно взглянул в сторону других стражей, но те были заняты. Ардали кивнула, словно закончила запоминать стража, и сделала вид, что пытается уйти.

– Стой! – страж позвал Ардали. – Проходи, – с трудом сказал он, неохотно открывая врата.

– Проходите, – исправила девушка, не спеша входить в город.

– Проходите, пожалуйста, дели, – сквозь зубы сказал страж.

– Вы очень добры, – безмятежно отозвалась девушка.

Врата закрылись за ней, укрывая от шума моста, открытого всем ветрам, и путников-торговцев. Ардали сделала тихий выдох и засмеялась, выплескивая в смехе накопившийся страх. Ей все-таки повезло. Если бы другие стражи были свободны, вероятно, она бы не смогла пройти в город так легко.

Девушка спешно удалилась от врат и медленно пошла по широкой улице, украшенной с двух сторон деревьями и цветами, отбрасывающими тени, надеясь как можно скорее скрыться среди аморийцев, но понимая, что слишком отличается от них. Почти все аморийцы одевались иначе, чем она, и были светловолосыми. Даже надень она аморийское платье, она все равно будет казаться чужаком. А если тот страж ее запомнил, и ей снова придется встретиться с ним?

Девушка остановилась, успокаивающе похлопав себя по груди. Нет-нет, нужно как можно скорее закончить поручение лилий и вернуться в Пограничье. Ей даже не хотелось уже ругаться с неведомым гостем, что оставил в Лилии письмо.

Ардали проверила карманы сарафана, с облегчением обнаружив, что переложила письмо. Итак, нужно найти дворец императрицы. Девушка огляделась, не решаясь спросить к нему путь. Аморийцы казались такими далекими, что Ардали заранее опасалась их.

Нет! Она не будет больше вести себя как песочная лисица! Девушка сделала решительный шаг вперед.

– Подскажите, – обратилась она к двум аморийкам, но те не услышали ее. – Простите, а… – но амориец окинул ее таким взглядом, что девушка сама отошла от него. – Подскажите! – обратилась она к молодой паре.

– Да? – девушка остановилась, останавливая мужчину так изящно, словно тот был продолжением ее руки. Она задала свой вопрос, чуть приподняв бровь, и ее лицо приняло по-детски удивленное выражение.

– Я хочу посмотреть представления учеников Императорского замка, – Ардали быстро показала строчку в письме так, чтобы разглядеть что-либо еще было нельзя. – Меня пригласили, но я впервые в Аморе и приехала чуть раньше, чем договорилась…

– Вам следует идти до дворца императрицы. Видите тот блеск? – аморийка изящным движением запястья указала куда-то ввысь. Ардали пригляделась. Что-то действительно блестело на высоте, на фоне гор. – Это стеклянный купол сада на крыше дворца императрицы. Идите на него.

– А там, слева? – спросила Ардали, разглядев еще какой-то блеск.

– Это крыша Торговой галереи. Можете пойти и туда, а от нее поверните направо. Так тоже дойдете до дворца.

– Благодарю!

– Ах, не стоит. Ваш спутник амориец? – неожиданно спросила аморийка. Ардали кивнула. Ну, гость из Лилии был аморийцем, верно? – Помяните в разговоре с вашим спутником имя семьи Вальсарм, – хлопая длинными темными ресницами, сказала аморийка и улыбнулась.

– Ага, – кивнула девушка.

Молодая пара продолжила путь. Ардали еще несколько мгновений стояла на месте, глядя им вслед, а затем вновь нашла ориентир. Интересно, зачем аморийка просила упомянуть семью Вальсарм? Это было каким-то знаком в Амории? Девушка качнула головой. Может, об этом знают Делара или Лита.

– Позже спрошу их, – негромко сказала сама себе Ардали, таким образом оставляя на потом отвлекающие детали, и устремилась вперед.

Найти дворец императрицы оказалось не так легко, однако девушка сразу признала его, оказавшись на месте. Построенный из белого кирпича, дворец императрицы имел форму прямоугольника. Его отполированные до зеркального блеска стены были покрыты растительными узорами зеленого, желтого, черного и синего цветов – их невесомое единство создавало иллюзию здания, украшенного лозами неведомого растения.

Дворец окружали стражники, однако из-за собравшейся на ведущей ко дворцу лестнице толпы понять, сколько всего их, было трудно. Широкая лестница доходила до крытой галереи, опоясывающей дворец по кругу.

Ардали встала на-цыпочки, но разглядеть ей ничего не удалось. Она посмотрела в просветы между аморийцами и увидела нескольких парней на середине лестницы. Если представления давали у дворца императрицы, значит, эти парни должны были быть учениками Императорского замка.

Ардали скользнула в толпу. Ее накрыли смех, разговоры, ароматы масел и прогретых солнцем тел. Аморийцы стояли, не тесня друг друга, поэтому девушке с легкостью удалось пробраться вперед. Она встала в первом ряду и глубоко вдохнула. Взгляд ее сам устремился в сторону учеников.

Один из них, с волосами до плеч, поднявшись со спины другого аморийца с длинными волосами, завязанными в хвост, изображавшего трон, перекинул через плечо свисавшую часть длинного шарфа – такие вроде бы называли палантинами, топнул босой ногой и произнес:

«Едва опустится на город ночь,Они друг друга гонят прочь.Мужчины ненавидят жен,И счастлив тот, кто разведен».

Он двигался выверенно, уверенно и говорил так громко, что даже скрывающая лицо маска, изображавшая морду какого-то животного, не заглушала его слова. Ардали остановилась. Судя по всему, представление шло давно. Девушка огляделась, пытаясь найти среди зрителей кого-нибудь, похожего на гостя из Лилии. Но разве найдешь того среди толпы?

«А женщины? Ты видел их?Попробуй отыскать таких ткачих!Раскрашенные лица их – лишь маски,И яду их подобны ласки».

Три аморийца, изображая женщин, окружили зрителей, двигаясь среди них так, словно желали соблазнить каждого. Ардали уклонилась от одного из них. Аморийцы переглянулись, усмехаясь. Кто-то из зрителей попытался приобнять аморийца, изображавшего женщину, и тот негромко засмеялся, игриво ускользая из объятий. Несколько амориек отвернулись, неодобрительно качая головой. Две ушли. Ардали скользила по лицам зрителей, не замечая знакомых черт.

«Да, я их Царь, я Царь зверей:Сумеешь ль ты любить сильней,Чем я люблю – и каждого из них –И уворачиваться от ножа интриг?»

Аморийцы, изображавшие женщин, отошли от зрителей в сторону, кучкуясь. Следуя за словами, тот, кто прежде изображал трон, поднялся с места и принялся бегать вокруг аморийца в маске, изображая дикого зверя. Он бросился на зрителей, словно желая покусать их, но амориец в маске поймал его за ворот. Амориец-зверь заскулил.

Амориец в маске провел рукой по спине аморийца-зверя рукой, как бы погладив того по шерсти, и тот затряс ногой, словно нога была хвостом. Зрители засмеялись. Кто-то захлопал в ладоши, кто-то одобрительно засвистел. Рядом с Ардали кто-то фыркнул.

«На своего Царя ты лучше посмотри:Он бросил воинов – тебя – на алтари.Подумай и скажи: властитель разве тот,Кто породил лишь множество сирот?»

На этих словах с двух сторон к аморийцу в маске вышли шесть аморийцев – по три с каждой стороны. Они встали по бокам, словно были стражами. Затем одновременно топнули, сделав упор на каблуки, создавая звук, похожий на стук посоха. Амориец в маске поднял руки вверх, опустился на ступень ниже, и, сделав голос громче и выше, проговорил:

«Ты говоришь: всему есть свой черед,Так докажи и выйди сам вперед.И, если справедливость и свобода есть,С веревки как невинный сможешь слезть!»

Стражи-аморийцы, одинаково стуча каблуками, медленно подошли к аморийцу в маске, смыкая ряды. Амориец в маске успел подняться на ступеньку выше, прежде чем аморийцы, игравшие стражей, встали перед ним наподобие стены.

Зрители зааплодировали. Кто-то бросил деревянные квадры под ноги выступающим. Кто-то неодобрительно крикнул, и прочие зрители заглушили его. Амориец в маске вышел из-за стражей, сделав поклон первым. За ним стали кланяться остальные, попутно поднимая монеты и благодаря зрителей. Ардали огляделась, теряя надежду.

– Аделье и дели, благодарим вас! – заговорил тот, что изображал трон и зверя, выступая вперед. – Ваши одобрения и неодобрения одинаково, как и пожертвования, ценны для нас! Но не расходитесь! В благодарность за ваше внимание мы подготовили кое-что необыкновенное. Азарий! – позвал он и показательно захлопал в ладоши. К нему присоединились зрители.

Амориец, что изображал царя зверей, снял маску, передавая ее аморийцу из числа тех, кто играл женщин и стражей. Азарий поднял руку вверх, привлекая внимание еще не спешивших уходить зрителей.

– Однажды меня спросили: Азарий, а тяжело ли давать представления? – начал он, перемещаясь по ступеням. – Признаться, сначала я растерялся. В три дня каждого сезона высокого солнца мы даем для вас по три представления. Иногда мы берем известные сюжеты, иногда сочиняем сами… Мы смеемся и бываем серьезны. Ни одно представление не повторяем дважды. Это традиция Императорского замка. И она настолько укоренилась среди учеников ИЗ, что, пожалуй, впору называть ее частью нашего обучения. Однако, сидя однажды в Амарионе, я задумался, а на что были похожи первые представления ИЗ? Кто-нибудь знает? Вы, аделье? – он указал на одного из зрителей, поднявшего руку.

– Что-то смешное? – предположил тот.

– Нет! Да, вы? Дели? – он выбрал поднятую следующую руку.

– Представления по мотивам известных историй Амории?

– Ах, у вас изящный слог! – девушка смутилась. – Увы! Не то! Не буду вас мучить. Это были представления мгновения! Вы спросите, что это? О, хорошо! Это представления, которые не были прописаны! Ученики ИЗ играли в мгновении. А, уверен, вы бы хотели увидеть такое от нас? – зрители одобрительно загудели. – Это гораздо тяжелее, чем поставленные представления, и между тем всего интереснее! Однако было бы слишком просто, покажи мы их вам.

– Здесь и сейчас, в этом мгновении, мы предлагаем вам, аделье и дели, самим испытать на себе, каково это – играть в мгновении! – продолжил амориец, что изображал зверя и трон. – Есть ли среди вас смельчаки? Может быть, вы? – спросил он аморийку в светло-розовом платье, и та отшатнулась, обернувшись к сопровождавшей ее женщине. Амориец огляделся, словно выбирая другую жертву, и указал на следующего. – Вы? – спросил он мужчину в белой рубашке, с небрежно повязанным платком из гьямского шелка не шее. – Кто-нибудь? Ну!

– Я, – вызвался кто-то. Ардали обернулась.

Высокий амориец вышел из третьего ряда. Светлые волосы до плеч были разделены неровным пробором, так что часть вьющихся прядей прикрывала его лицо. Легкая небритость делала незнакомца старше, так что становилось трудно предположить, сколько ему ремеров.

Он был одет в черную рубашку из матовой ткани, не застегнутую до конца. Полоска бледной кожи, не тронутой солнцем, и выступающей ключицы привлекала взгляд. Ее ровный изгиб вызывал желание прикоснуться, провести пальцами по выступающим костям. Шарик на тонком горле шевельнулся, когда, амориец, что играл зверя и трон, поймал незнакомца за руку и подвел его к Азарию.

– Аплодисменты смельчаку! – веселый голос аморийца помог девушке очнуться. Зрители охотно зааплодировали, и она присоединилась к ним, отводя взгляд. Сердце билось громче привычного. – Но одному будет не так интересно. Вам нужна пара. Может быть, вы? Нет? Вы? Да? – Ардали огляделась, убеждаясь, что обращаются именно к ней. – Да, дели, вы! – подтвердил амориец. – Вы нездешняя, не так ли? Мили?

Ардали кивнула. Она не знала, подтверждает ли так вопрос про Мили или дает согласие на участие, но амориец сделал выбор за нее. Взяв девушку за руку, он подтащил ее к Азарию и незнакомцу.

– Амориец и милийка! Что может быть лучше? – амориец, что играл зверя, обернулся к ним. – Аделье, дели, вы знакомы друг с другом?

– Нет, – ответила за обоих девушка. Вероятно, слишком поспешно, потому что амориец, игравший зверя и трон, улыбнулся, словно не поверил ей.

– Понимаю! Тогда предлагаю начать с простого. Азарий!

– Я предлагаю начать с игры, – сказал Азарий. – Как говорит история, эта игра стала прообразом представлений. Вы знаете игру «Да, но»? – Ардали качнула головой. Незнакомец кивнул. – Она известна среди учеников ИЗ. Правила просты. Тот, кто начинает, говорит любое предложение. Все что угодно. Хоть: «Сегодня хорошо».

– Хорошо, не так ли? – обратился амориец, что играл зверя, к зрителям. Те закивали, подтверждая его слова. – Не может быть! Плохо? – как будто расстроился он. Зрители зааплодировали громче.

– Лаский, смотри! Не докучай гостям, – посетовал аморийцу Азарий.

– Я лишь проявляю внимание, Рий!

Азарий и Лаский перебросились жестами, изображая спор, подняв среди зрителей смешки. Лишь после этого удовлетворенный вызванными эмоциями Азарий вернулся к объяснению правил.

– Второй должен ответить на предложение первого другим предложением. Оно тоже может быть любым, и лучше, если будет первым пришедшим в голову. Однако начинаться оно должно с «Да, но». Скажем, я могу ответить на «Сегодня хорошо» следующее. Да сегодня хорошо, но я танцую на столе. Понимаете?

Ардали кивнула, пытаясь поймать взгляд незнакомца рядом с ней, словно его понимание правил могло передаться и ей.

– Кто хочет начать? – спросил Лаский.

– Уступаю очаровательной дели, – сказал незнакомец, наконец отвечая Ардали на взгляд, и девушка забыла все мысли, что успела придумать для игры. Она заморгала, пытаясь убрать сухость, появившуюся в глазах.

– Да, м-м-м, – девушка глубоко вдохнула. Стало тревожно. Она закрыла глаза, представляя, что это один из вечеров в Лилии, и, только поверив сама себе, открыла глаза. Она бесстрашно посмотрела на незнакомца и сказала.

– Тьму сменил свет.

Ее слова зазвучали в тишине, как зацепившаяся за лист растения капля росы.

– Да, но окна закрывает занавес, – ответил незнакомец. Его голос придал форму листьям растения. Капля медленно сползла по листу, опускаясь на бутон салоры.

– Да, но занавес из цветов салоры, – продолжение далось ей легко.

– Да, но занавес салоры нарушил ребенок.

Ардали услышала детский смех и увидела промельк руки ребенка, качнувшей бутоны салоры. Капли упали вниз, оставляя на камне влажный узор.

– Да, но ребенок тот еще слишком юн, чтобы открыть двери.

Голос девушки напоминал приглушенный стук каблуков. На капли воды наступила тонкая нога в изящной туфельке.

– Да, но через те двери может ходить любой.

За девушкой в изящных туфельках шел незнакомец в ботинках.

– Да, но этой дверью стала я.

Краем слуха Ардали уловила шепот. Кажется, зрителей удивил ее ответ. Незнакомец сделал шаг, сужая расстояние между ними. Девушка настороженно смотрела на него. Сказанное казалось ей точным.

– Да, но я стал хранителем этой двери. И никого не впускаю, кроме себя самого.

Мужская рука откинула занавес из цветов салоры. Он прикрыл голову девушки второй рукой, чтобы капли росы не упали на ее волосы.

– Да, но ты меня еще не знаешь, – ответила Ардали.

Занавес закрылся за ними, скрывая от мира вокруг.

– Да, но ты сама пришла ко мне.

Девушка вздрогнула. Казалось, в этих словах было что-то, о чем она забыла и в чем боялась признаться себе.

– Да, но я пришла, чтобы погибнуть.

Ардали сделала к незнакомцу шаг. Сад, укрытый стеной с одной стороны и занавесом салоры – с другой, располагался за маленьким домом из черно-серого камня.

– Да, но я смог предотвратить это.

В саду летали светящиеся мотыльки.

– Да, но не перепутал ли ты меня с сестрой?

Снова шепот зрителей на краю сознания. Кажется, Ардали нарушила правила. В игре не должно быть вопросов, смутно вспомнила она. В саду за домом была узкая тропинка.

– Да, но вы обе решили остаться со мной, в моем доме.

Тропинка вела к украшенной цветами беседке, освещенной бледно-голубым светом.

– Да, но твоя семья была против.

Казалось, весь мир сузился до них – незнакомца и Ардали. Она ощущала едва уловимый аромат приправленной травами воды. Пройдя по тропинке, они ступили под сень беседки.

– Да, но я отрекся от семьи и построил нам другой дом.

Они повернулись друг к другу под сенью беседки. Его взгляд. Ардали видела свой образ в нем как в маленьком темном зеркале. Его взгляд. Тьма и драгоценный камень.

– Да, но я потеряла тебя, пока ты строил тот дом.

Мужчина, поднявший занавес цветов салоры и оберегавший девушку в изящных туфельках от капель росы, протянул той руку.

– Да, но я нашел тебя снова.

Ардали моргнула, возвращаясь в столицу. Ее ладонь лежала поверх руки незнакомца. Лаский что-то говорил. Азарий обращался к зрителям. Девушка убрала руку, словно обжегшись. Незнакомец обернулся к зрителям. Те аплодировали. Не так громко, как аплодировали Ласкию и Азарию, но будто медленно выходя из-под власти той же магии, что заставила Ардали на мгновение погрузиться в игру.

– Это исследование оказалось даже лучше, чем я мог ожидать! – сказал Азарий. – Вы точно не знакомы? Позвольте пожать вам руки, – обратился он к девушке и незнакомцу. – Я теперь хочу создать историю на основе вашей игры. Я назову ее «Избранники Азеры!» В честь прекрасной вас, очаровательная дели. И вашей игры, аделье. Лас!

Лаский проводил Ардали и незнакомца со ступеней и, вновь оглядев зрителей, обратился к ним.

– Есть желающие еще принять участие в представлении мгновении?

– Я!

– Я хочу!

Желающих оказалось больше, чем сначала. Ардали поймала взгляд незнакомца и улыбнулась ему. Тот ответил понимающей улыбкой. Они отошли в сторону. Девушке стало любопытно, с кем свел ее путь.

– Я рад, что очаровательная управляющая Лилией отдала вам письмо.

Нескольких слов хватило, чтобы улыбка исчезла. Детали сошлись. Девушка сжала кулаки, вспоминая подготовленные слова. Незнакомец поднял руки вверх, показывая, что сдается.

– Во-оу, меня сейчас будут бить! – рассмеялся он. Тихо, но достаточно для того, чтобы напомнить Ардали, что та не хочет бороться. – Нет? Я еще немного побуду здесь до ухода в Хаос?

– Это было бы слишком просто! – горячо возразила Ардали и фыркнула.

– Вы так добры! – незнакомец приложил руку к груди. Глаза его смеялись, но движение рук выдавало легкое беспокойство. – Не своим ли путем мне придется благодарить вас за вашу доброту, очаровательная дели?

– Я не тень, чтобы поедать ваш путь!

– Тогда…

– Больше не появляйся в Лилии!

– Не появляться совсем или не появляться там перед вами, очаровательная дели? – с улыбкой продолжил он. – Может быть, вы не хотите, чтобы другие видели меня?

– Видеть тебя не хочу!

– О, – незнакомец на мгновение растерялся. – Неприятно, когда кто-то навязывает себя. Я отнял ваше время.

Девушка вздрогнула, осознав, что сказала лишнее, но не зная, как исправить слова. Незнакомец прочитал что-то в ее сжимающих натянутые рукава рубашки руках.

– Как вас зовут? – предпринял он еще одну попытку.

– Ардали, – на выдохе ответила девушка.

– Это… ваше имя или имя лилии, что вы взяли себе?

Она не спешила отвечать на вопрос. Ардали хотела узнать, как зовут незнакомца, но вместе с тем боялась спросить. Это словно могло изменить в ней что-то.

– У вас есть любимые женские и мужские имена?

Он закинул голову назад.

– Удивили, – на выдохе проговорил он, выпрямляясь, и развел руками. Тонкие губы дрожали в улыбке. – Я не уверен. Я могу назвать двух существ с одинаковым именем, но если от мысли об одном захочу подсыпать тому яд, то упоминание второго вызовет улыбку. Однозначно мне не нравится лишь мое имя.

– Такое бывает, – сказала Ардали, и незнакомец чуть наклонил голову вправо, как бы намекая на известность слов. – Тогда… как вас зовут?

– Лигелий.

– Лигелий? – переспросила она, примеряя имя к аморийцу перед собой.

– Ужасно звучит, не правда ли?

– Очень по-аморийски.

– Порой кажется, мне дали это имя, пытаясь впихнуть в историю, в которой меня не было, изъяв из истории, в которой на самом деле был я.

Лигелий передернул плечами. Озвученная мысль не нравилась ему.

– Я понимаю, – шепнула Ардали.

Лигелий ожидал продолжения, но девушка не была готова к правде. Разговор не шел. Амоирец со вздохом закатил глаза.

– Очаровательная дели Ардали, раз вы не хотите отвечать на мои вопросы и при этом не хотите, чтобы я уходил, может быть, хотите прогулку?

– Хочу, – ответила Ардали, удивляясь тому, как голос не изменил ей, позволив казаться спокойной.

Порыв ветра растрепал волосы Лигелия, откидывая их назад и открывая лоб с широкими бровями, чуть приподнятыми в удивлении. Зрители засмеялись над очередной выходкой Лаския и Азария.

– В таком случае, – улыбнулся Лигелий, протягивая руку, – позвольте вас проводить.

Глава четвертая «Ткань дней»

– Вам пригодилось мое письмо?

– О чем вы? – Ардали вполоборота повернулась к Лигелию.

Равномерно занимавший оба берега реки, разделявшей столицу на две части, дворец императрицы примыкал к стене гор и располагался на искусственном возвышении так, что с любой точки Аморе просматривалась его куполообразная крыша.

Лигелий и Ардали начали свой путь от дворцовой площади, прошли левый берег и теперь стояли у края реки. Узкий переход через реку начинался и заканчивался кладкой из песочного кирпича, переходящей в кованый металлический мост редкого для аморийцев синего цвета. По форме мост напоминал потягивающееся после сна животное.

Река Аморе была прозрачной, местами не отличимой по цвету от неба. Ее течение менялось в разных частях столицы – от почти пенящегося возле дворца императрицы до спокойного в центре города и бурного вновь – у края городских стен, где, обрываясь, река превращалась в водопад.

Левая сторона столицы представляла собой район особняков, и, в отличие от Таллара, где особняком называли лишь стоявший в отдалении дом семьи Айнер, все дома в Амории, действительно, казались особняками. Обнесенные невысокими изгородями, сделанными из металла, камня, зелени и цветов, они казались такими же одинокими и горделивыми, как их владельцы.

Сердцем каждого особняка был сад. По словам Лигелия, истинные аморийцы могли определить, какой семье принадлежит тот или иной особняк по одному только саду.

Лилия считалась цветком императорской семьи Ансельм. Вишневые деревья принадлежали древней семье Амории – Ривельм. Знаком еще одной старейшей семьи – Прейсхейм – являлись красные розы. Дом семьи Вальсарм окружали грушевые деревья, а семья Морельм считала своими деревья мирры. Лигелий называл проживающих в тех или иных особняках так, словно знал каждого лично, но Ардали мало о чем говорили их имена.

Единственным известным девушке был особняк Ансельм, некогда принадлежащий сыну императрицы Иларии, правившей Аморией в девятой аэре. О сыне Иларии знали во всех трех странах – талантливый художник, предотвративший Песню лимарий, и по сей день был всеобщим любимцем. В его честь проводили императорские игры; в память о нем была открыта аморийская школа искусств.