Ветер Эрина

– Не играйся с внушением, Дональд. Людям такое не нравится.

– Да я так только с тобой пытаюсь, – смутился парень. – Ты же сразу магию чувствуешь. А без тебя было скучно. Риг Ронан вовсе…

Что там случилось с ригом Ронаном он рассказать не успел, промчавшаяся мимо Брин хорошенько огрела его деревянной ложкой по затылку.

– Ты всё ещё здесь, обалдуй?! А ну, марш, помогать с приготовлениями!

Парень, потирая шишку, и приговаривая что-то о зловредной козе, поскорее убрался. Келия тоже не стала злоупотреблять гостеприимством и, покончив с едой, поспешила покинуть кухню.

Направилась вниз, к подвальным этажам, в купальню. Под замком находился горячий источник, возможно, естественный, но гораздо вероятнее, вызванный древней магией, которой дышали каменные стены. Купальню, когда-то представляющую собой огромный каменный бассейн, позднее разделили на две части: мужскую и женскую. Сейчас она пустовала. Келия быстро отыскала пару настенных светильников, зажгла. На стенах и колоннах вокруг бассейна блестели капли воды, над чашей в полу клубился прозрачный пар. Света было недостаточно, чтобы озарить всю купальню, но вполне хватало, чтобы ненароком не споткнуться.

Келия поспешно скинула одежду и с блаженством, которое может понять лишь человек, проведший несколько дней в дороге, погрузилась в тёплую воду. В Харлиате о таких изысках она могла только мечтать. Отмывшись и вдоволь наплескавшись, она подплыла к противоположному от спуска краю, где раньше была середина бассейна, а теперь находилась разделяющая стена. Вода здесь доходила до подбородка, а в стене сбоку находилось круглое отверстие, из которого постоянно текла тёплая чистая струя. Келия набрала воды в подставленные ладони, умылась. Снова набрала, полюбовалась игрой света, едва доходившего до дальнего края, подождала, пока вода сама по капле вытечет из рук. Она баловалась такой игрой раньше, когда жила здесь. Пыталась понять, есть ли в источнике что-то волшебное. Весь Лебединый замок пропитывала древняя магиия, но об этом Келия скорее знала, чем чувствовала. Она видела, как риг Ронан повелевал дверьми и светильниками, иногда перестраивал комнаты мановением руки. Порой казалось, что он говорит с замком. И иной раз Келии мерещилось, что она слышит отголоски этих разговоров в мягком ненавязчивом жужжании. Но всё же, она никогда не была в этом уверена. Тайны чародейской твердыни притягивали, но она больше наслаждалась их наличием, чем пыталась разгадать.

– Смотрю, ты совсем как дома. Будто и не уходила.

Голос Ланис отразился от стен звонким эхом. Келия так увлеклась, что не заметила, когда пришла подруга.

– Присоединишься? – она махнула ей из полумрака и поплыла ближе.

– Разве что чуть-чуть.

Ланис сбросила туфли, приподняла подол светлого платья и присела на край каменной чаши, опустив ноги на первую ступеньку. По длинным рукавам змеилась красная вышивка, сочетающая древние руны и язычки пламени. Она всегда предпочитала непрактичные наряды. Но никаких приталенных платьев и пышных юбок, популярных ныне. Или широких воротов и лент под грудью, модных в Харлиате. Только длинные летящие подолы, широкие рукава и вышитые пояса с бусинами, словно сошедшие со страниц древних легенд. Блестящие черные волосы были собраны в аккуратную косу. Последний раз, когда Келия видела подругу, она ещё заплетала волосы в две косы.

– Поздравляю со свадьбой, да хранят ваш очаг Мать-Природа и древний огонь. Жаль, что меня не было. Но я обязательно придумаю тебе достойный подарок.

– Твоё возвращение уже можно считать подарком.

Ланис провела рукой по воде, улыбка украсила её красивое с тонкими чертами лицо. В неровном свете свечей казалось, что ясные, цвета весеннего неба глаза, тускло светятся. Впрочем, так иногда казалось и при ярком солнце.

– Слоан очень расстроился, когда ты пропала, – сообщила она.

В словах скрывался невысказанный упрёк. Магия почти не изменила Ланис внешне, в отличие от многих других опалённых, зато очень сильно повлияла на неё внутренне. Девушке достался потрясающий и печальный дар читать души, чувствовать чужие эмоции. Иногда по этим эмоциям она легко догадывалась, о чём думает собеседник. Но чуткой и спокойной она была отнюдь не всегда. До встречи с ригом Ронаном, наличие частичек чужих душ внутри неё самой разрывало Ланис на части. А обретя контроль над своими силами, она научилась настолько хорошо сохранять безмятежность, что стало невозможно понять, что у неё самой на сердце. Только Слоан всегда мог об этом догадаться.

– Он за тебя переживает, – кивнула Келия.

– Он переживал гораздо больше меня. Ты для него много значила.

Келия закусила губу. Ни у кого из них не было семьи до встречи в Лебедином замке. По крайней мере, семьи в её хотя бы отдалённо правильном понимании. Именно Слоан вместе с ригом Ронаном нашёл Келию. Именно он уговорил её пойти с ними. На самом деле, если бы тогда риг Ронан пришёл один, вряд ли она решилась ему довериться. Огненный опалённый стал ей почти братом, в большей степени потому, что сам относился к ней как к сестре.

– Уверена, он прекрасно жил без моих нотаций.

– Он ценит твои нотации. – Ланис сверкнула глазами. – Вижу в тебе чувство вины.

– А не ты ли старалась его вызвать? – Келия ушла под воду, пуская пузыри, посидела пару мгновений на дне чаши и вынырнула уже у ступенек.

– Ну, может, немного, – согласилась Ланис. – Я по тебе тоже скучала. Мы все скучали. Рада, что ты вернулась.

– Я тоже скучала по вам.

Келия прилегла на ступеньки, камень тоже был тёплым. Как тёплые давно утерянные объятия. Она прикрыла глаза.

– Расскажешь ещё что-то интересное обо мне?

Ланис немного помолчала, водя ладонью по воде туда-сюда. Шурх-шурх. Шурх-шурх.

– Вижу чувство вины, не связанное со мной или Слоаном, – медленно произнесла она. – И ещё небольшое чувство страха. Боишься разочаровать рига Ронана?

– Как и мы все, – вздохнула Келия. – Это никогда не изменится.

– Он просил тебя зайти к нему.

– Так чего ты сразу не сказала?

Келия вскочила, обдав подругу брызгами, и принялась спешно одеваться, даже не обтёршись полотенцем. Запасная рубаха и платье из заплечного мешка застревали на мокрой коже.

– Хотела поговорить, – улыбнулась Ланис, тихонько хихикнув. – Мы давно не виделись.

Наскоро зацепив волосы на макушке попавшей в сумку веткой, Келия бросила последний сердитый взгляд на подругу, схватила в охапку вещи и понеслась в кабинет хозяина замка.

Глава 2 Лебединый замок

Девчушка даже не поняла, как ей повезло, что чародей услышал её магию. Как и у многих несчастливцев до неё, силы пробудились внезапно, она совсем не понимала, как их контролировать и что теперь делать. Лишь знала, что родные и друзья ей теперь не помогут. Есть ли у неё вообще теперь родные и друзья? Перепуганная и беспомощная, она убежала из города и укрылась в лесу. Зима ещё только подбиралась к своей середине, а в тот день вовсе случилась метель. Скорее всего, она замёрзла бы насмерть, затерявшись среди равно белоснежных холмов и укрытых пеленой деревьев. Но пробудившаяся в ней магия билась протяжным металлическим звоном с каждым ударом сердца. И этот звон услышал сохрадорса. Пройди он несколькими верстами южнее, как собирался, он бы её не заметил. Но в тот день Святая Эльма приглядывала за девочкой. А может, это был и Рогатый, раз уж она оказалась его отродьем. Ей уже было не так важно, какая из высших сил оказалась благосклонной. Главное, что она смогла выжить.

И даже больше. Чародей оказался настолько добрым, что помог обуздать её рвущуюся наружу натуру. Научил прятать под косами острые концы ушей. Помог отличать скрип снега от голоса дождя. И указал место, в которое нужно будет бежать, если вдруг её тайна раскроется. Чародей остался с ней до самой весны. Жил на соседней улице, а горожане, кажется, о том и не подозревали. Девочка уже почти вернула себе прежнюю жизнь, почти перестала бояться. Как вновь случилось страшное. Зима в этом году уходила неохотно, ни в какую не собиралась уступать весне. И голос дождя, который хотел родиться из снега звучал просто нестерпимо. Он плакал надрывно, впиваясь в уши, как кровососущая муха. И девочка не выдержала. Вместо снегопада над её домом прошёл дождь, сугробы вокруг освободились из морозного плена и утекли весёлыми ручьями. А у статуи Святой Эльмы в центре Харлиата загорелось навершие посоха.

Девчонка, конечно, сглупила страшно. Но Мерон не мог её в этом винить. Она была ещё соплюшка, а голос пробуждающихся стихий и взрослым тяжело игнорировать. И даже чародеям, что уж говорить о тех, кто унаследовал силу фейри, тогда как сам оставался смертным. Еле как уговорил он девчонку не плакать и убедил, что поможет со всем разобраться. Статуя загорелась ночью, а значит, у них имелся как минимум день в запасе до того, как прибудут сысковики-опалённые в поисках источника магии.

Он собирался решить всё просто. Укрыть девочку в заезжем доме на окраине, дождаться пока прибудут шавки Ронана и кубок отреагирует на его магию. Притвориться чаровником, одним из тех, что успешно затаились в глуши, и пойти с ними добровольно, а потом в удачный момент скрыться. Возможно, он бы даже смог вернуться в Харлиат через какое-то время, чтобы учить девчонку дальше. Но высшие силы, оберегающие малышку-опалённую, на его счет имели другие планы.

В Ночлег неожиданно пришла девушка, и её приход сопровождал далёкий звон колокольчика. Она весело поговорила с хозяином, которого, похоже, давно знала, небрежно окинула взглядом зал, поправляя растрепавшиеся тёмно-русые локоны. Хотя она постоянно скользила взглядом мимо, Мерон ясно понял, что она его видит, его настоящего. В её внешности не имелось совершенно ничего необычного. Впрочем, среди опалённых иногда такие встречались, хоть и крайне редко. Девушка явно не была ведьмой. Ведьмы звучали как дикая безудержная пляска, как яростная гроза или бешенная погоня. А от незнакомки разливались стройные переливчатые трели. Девушка прошла мимо, задев его крутым бедром, и он едва удержался, чтобы не оглянуться вслед. Но продолжил сидеть, укрывшись простеньким заклятьем отвода глаз. Как бы ни интересовала его эта девушка, ждал сегодня он не её.

Вскоре прибыли сысковики. И чародею снова не повезло. Одним из них оказался его старый знакомец Слоан. Вспыльчивый юноша, а скорее так и не выросший мальчишка, питал к нему лютую неприязнь. А жаль. Слоан мог бы добиться очень многого, если бы Ронан не задурил ему голову пустыми обещаниями. Переговорив с ним, Мерон пообещал выполнить все нелепые требования и даже сделал вид, что впечатлён бумажкой с подписью верховного правителя. Попросил только дать ему спокойно закончить вечерю. Он хотел попрощаться с девчонкой, но незнакомка в дальнем краю зала продолжала прожигать его взглядом, и в итоге он решил этого не делать.

Судьба вновь внесла свои коррективы. Второй сысковик остался стоять у дверей дома. А девчонка, очевидно насмерть перепуганная, не стала, как было уговорено, дожидаться утра. К добру или к худу, но вместе с ней заезжий дом покинула и таинственная незнакомка. Бодрым шагом девушка пошагала в сторону города, делая вид, что не понимает значения голубого пламени. А сысковик растворился в тени, потянувшись за ней. Мерон обещал защитить девчонку, поэтому пошёл убедиться, что внимание пёсиков Ронана занято другой фигурой.

А потом решил продолжить игру. Мальчик Слоан был так воодушевлён своей ролью лидера и так сильно пытался убедить самого себя в непогрешимости, что это почти вызывало смех. Чародей даже согласился надеть на себя ошейник, и эта придумка праховцев оказалась гораздо хуже, чем он слышал, на удивление действенной. Забавно, если бы в итоге таким нелепым образом его жизнь и закончилась. Но какую бы ненависть не питал к чародею Слоан, он слишком яростно следовал правилам. Мерон всё равно планировал посетить Лебединый замок, прийти туда под конвоем – способ не хуже прочих. Не очень, конечно, хотелось видеть претенциозную рожу Ронана, но даже эта встреча могла стать интересной.

Интересной оказалась и девушка Келия. Хотя, наверное, следовало называть её молодой женщиной. Выглядела она явно моложе своих лет, как и старалась себя вести. Порой старалась слишком сильно, но её выдавал цепкий вдумчивый взгляд. И музыка. Протяжные духовые ноты в те моменты, когда она смотрела в сторону леса. Пожалуй, Мерон пригласил бы её в Фианкайслин. Если бы только не давнее знакомство Келии с Ронаном и его выкормышами. Слоан сказал, что она сбежала, значит, была поумнее остальных. Но в деталях истории ещё следовало разобраться.

Когда они прибыли в Друмкэйн, Мерон воздал хвалу самому себе за то, что решил пойти с опалёнными. До него долетали слухи о безумном гении или гениальном безумце Ратвине Хейленде, который получил покровительство арк-рига Эремона. Поэтому чародей и решил вернуться в Кири. Но задержался на границе, чтобы помочь пробудившейся девчонке, посчитав это более важной задачей. И явно просчитался.

За неполных десять лет безумец Ратвин наводнил столицу поистине жуткими металлическими монстрами, которых он сам называл машинами. Мерон вполне понимал Келию, которая шарахалась от них, как ошпаренная. Сысковикам такое соседство удовольствия тоже не доставляло, но они раз за разом себя пересиливали. В этом ужасе однозначно следовало навести порядок, пока глупец Ронан в конец не растерял ум и их всех не угробил.

Ещё одной неожиданностью стала встреча с Айлид. За годы разлуки его фея стала только прекраснее. Солнце освещало стройную фигуру, спускающуюся с небес, играло в золоте волос, переливалось на гранях узких крыльев. Ей эта встреча не принесла никакого удовольствия, шок на идеальном нежном лице отозвался у чародея глухой болью. А после Айлид и вовсе делала вид, будто его не узнала, что, наверное, было лучшим решением. И не причиняло бы столько боли, если бы её улыбки и восторженные взгляды не предназначались другому. Вряд ли ушастое недоразумение, именующее себя Мором, могло считаться достойным выбором для столь прелестного создания. Но по какой-то нелепой причине именно его она одарила своей благосклонностью. А уж как он пытался её впечатлить – едва из штанов не выпрыгивал.

Разумеется, пустые вычурные фразы – это всё, что он мог предложить. Сила Айлид происходила от ланнан-ши, и любое её прикосновение, достаточно длительное, оказывалось губительным для противоположного пола. Не только для людей, но даже для животных. Хрупкая и в тоже время очень сильная, она несла своё бремя с достоинством. И явно заслуживала лучшего.

– Ждите здесь, – бросил Слоан, едва глянув через плечо. – Я сообщу ригу Ронану о нашем прибытии.

Площадку позади замка, широкую и пустую, перестроили для удобства теурстов. Высокие большие ангары, никаких дорожек для лошадей. Когда-то коней здесь жило много, и конюхов тоже. Потом Ронан стал собирать в замке опалённых, в то время, когда на них ещё открыто охотились. И предложил рабочим замка уйти, если они не приемлют такого соседства. Многие из них жили в Лебедином замке поколениями. Но остаться никто не пожелал. И коням, которые на дух не переносили ни фейри, ни опалённых места тут тоже не осталось.

– Ошейник-то уже можно снять? – крикнула Келия вдогонку рыжему. Но он не обернулся.

Девушка рассерженно подула на бледные ладони. Погода стояла уже по-весеннему тёплая, но она успела замёрзнуть во время полёта. Ветер растрепал тёмные волосы, а щеки и губы покраснели.

Рядом с ней приземлилась Айлид, вот она всегда умудрялась оставаться элегантной. Крылатая дева выглядела превосходно даже в мужском костюме, плотная серая ткань только подчёркивала стройность и выразительные изгибы тела. Голос звучал как переливы арфы, сплетаясь с мелодией ветра. Стоило ей ступить на землю, по крыльям пробежала радужная волна, и они сложились за спиной, напоминая плащ. Айлид протянула изящные белые руки и щёлкнула замком ошейника.

– Чародея, наверно, тоже стоит освободить? – спросила Келия, растирая шею.

Айлид бросила короткий косой взгляд в его сторону. Мерон отвернулся.

– Стоит ли? Пусть риг Ронан сам решает.

– Если вам так будет спокойнее, я дождусь встречи с Ронаном, – согласился он. И по голосу никто не смог бы сказать, что это имело для него хоть какое-то значение.

Ронан превратил замок их учителя в жалкую тень того, чем он являлся прежде. Сама идея защитить детей магии когда-то принадлежала им обоим. Использовать для этого влияние сохрадорса, чей род поколениями поддерживал дружбу с человеческими правителями, было даже благородно. Вот только Ронан никогда не мог смотреть на два шага вперёд, слишком уж гордился и считал себя умнее других. То, что последнее часто оказывалось правдой, ситуацию только усугубляло. Вряд ли он рассчитывал на то, что все слуги предпочтут сбежать, чем жить с теми, кого ненавидят. И уж точно не представлял, как управлять целым замком в одиночку. Как насмешка и финальный штрих над восточной башней вместо золотого лебедя на синем фоне болталась серая тряпка с красным огоньком.

Вернулся конюх, здоровенный детина, на которого явно повлияла сила троллей. За ним хвостиком примчалась пара ребятишек, вот их принадлежность определялась уже сложнее. Чем больше проходило времени, тем более непредсказуемыми и странными становились изменения, происходящие с опалёнными. Если в первом поколении можно было с уверенностью сказать, чья магия повлияла на их душу, то уже ближе ко второй Войне крови сила стала проявляться совершенно хаотично, часто даже не будучи связанной с физическими изменениями.

Церковь Святой Эльмы и Орден праха утверждали, что опалённые появляются из-за того, что магия, вырывающаяся наружу во время смерти фейри, обжигает души тех, кто ещё не родился или же их родителей. Мерон в эту версию особо никогда не верил. А в последние годы опалённые рождались гораздо чаще там, где ни фейри, ни даже чаровников с ведьмами не водилось. Так что с уверенностью можно было сказать лишь, что правды никто не знает.

Детишки что-то восторженно пищали, приставая к Келии и поглядывая в сторону чародея. Им явно хотелось подойти, но они не решались. Мальчишка втягивал носом воздух и водил лохматыми ушами, девчонка ему поддакивала. Ушастый тёмный эльф в это время что-то шептал на ухо Айлид, и она смущённо улыбалась. Раньше эта гордая женщина смущаться вовсе не умела. Мерон мог бы попросить ветер передать ему слова ушастого, но очень сомневался, что в них содержалась хоть крупица, стоящая внимания.

Он смотрел на высокие каменные стены, знакомые с детства башни и думал, что это место должно было, но так и не стало ему родным. Но почему-то жизнь раз за разом приводила его сюда. Может для того, чтобы он, наконец, понял, что от судьбы бежать не стоит и остался. Но упрямства у чародея вполне хватит ещё лет на десять, а то и больше.

Древний замок построили ещё во времена, когда по небу летали драконы, и встреча с этими могучими созданиями случалась не редко. Но замковые стены были совершенно гладкие, а окна большие, с деревянными рамами и стёклами. Замок жил и постепенно менялся, подстраиваясь под время. На восточной башне, над главным входом, с противоположной стороны, находился витраж, и он тоже всегда показывал разные картины. Когда Мерон находился здесь в последний раз, Замок изобразил на нём Рогатого бога с венком из маков вокруг шеи. Их стебли вились вокруг тела бога и тесно переплетались. Интересно, что он показывал теперь?

От раздумий чародея отвлекли громкие вопли. Конюх-тролль схватил лохматых детишек, и те стали пищать и вырываться. Повозившись, мальчишка укусил конюха за руку, после чего звонко шлёпнулся наземь, тут же подскочил и помчался прочь. Девчонка не сильно от него отстала.

– Настоящего волка не сломить! Он вырвется на волю! – напоследок крикнул парень.

А девчонка умудрилась развернуться на ходу и показать язык. Келия засмеялась и помахала ей рукой. И ребята скрылись.

– Это Руй и Тара, – пояснил конюх, потрясая укушенной ладонью, хотя вряд ли хоть что-то почувствовал. Скорее уж у мальчишки сломались зубы. – Игра у них такая – в диких волков.

– Так они обращаются волками? – спросила Келия.

– От волков у них только шерсть по всему телу, – вклинился ушастый. – И не факт, что волчья.

Мерон усмехнулся про себя. Любому дураку ясно, что ребята не имели никакого отношения ни к ходящим по снам, ни к самым обычным волкам. Изменениям внешности они явно были обязаны куньим, а уж почему магия проявилась таким образом, вряд ли кто узнает.

Ветер донёс шепотки, дети притаились за деревом, чтобы кого-то напугать. Мальчишка уговаривал сестру забраться наверх и спрыгнуть с ветки на голову, а девочка возражала, что в прошлый раз они упали, не добравшись до вершины и только поцарапались, а потом ещё и получили по шее.

– А где их родители? – спросила Келия.

Вопрос был скорее риторическим. Но Айлид на него ответила.

– Мы нашли их в Йолке – небольшой деревеньке на юге. На удивление, их там не обижали, если не считать, что они жили в полуразрушенной хибаре. Подкармливали даже. Но в родстве никто из деревенских не признался. А дети сами ничего не рассказывают, может, и не помнят.

– Понятно.

Келия кивнула и продолжила всматриваться в снежный лес. Отсюда было не разглядеть, но мальчишка всё-таки забрался на дерево и готовился спрыгнуть.

– Лисий разведчик! В атаку!

Маленькое тело легко, но шумно спикировало на голову незадачливому разведчику. Послышались визги, вой и стремительно удаляющиеся шаги. Тёмный эльф пояснил, что это, должно быть, пришла девочка Линет, которая оборачивается лисой.

– Она боится темноты, – добавил он, обращаясь к Келии, – иногда пробирается в чужие комнаты ночью. Так что не пугайся, если утром обнаружишь рядом с собой спящую лису.

– Она даже ко мне забирается, – с лёгким беспокойством призналась Айлид. Представительницам прекрасного пола не стоило опасаться её прикосновений, но она всегда переживала, что однажды это может измениться. – Приходится запираться.

Вскоре вернулся Слоан. Его макушка мелькала среди голых деревьев алой каплей. Опалённый почти бежал, подгоняемый мрачными мыслями. Он подошёл к чародею, пытаясь демонстрировать своё превосходство, что получалось плохо – Мерон был на полголовы выше, и произнёс.

– Риг Ронан встретится с тобой.

– Ох, я польщён.

Мерон едва сдержал смех. Каждое слово рыжего парня показывало его незрелость. В том числе потому, что так считал сам Слоан.

– Ты пока можешь идти к себе, – бросил опалённый Келии. – Твоя комната так и стоит…

Не дожидаясь ответа, он помчался прочь. Чародей последовал за ним.

Задний вход охраняли металлические двери с ажурной ковкой. Мельком взглянув, Мерон сразу понял, что остов двери делали на заказ, но узоры наращивал уже замок. Коридоры внутри тоже стали шире и выше, похоже, что тот крупный парень-конюх жил здесь уже давно. Обычно замку требовалась пара лет, чтобы подстроиться под новых обитателей. Слоан молча вёл его наверх. Даже ровная спина демонстрировала, насколько это занятие опалённому не нравится. Мерон с усмешкой подумал, что Ронан умудрился привить своим воспитанникам чувство долга, но так и не научил их получать удовольствие от жизни. Сам чародей после нескольких суток в проклятом ошейнике чувствовал себя глухим, слепым и с кляпом во рту. Но находил в этом удивительный опыт, помогающий понять, как видят мир обычные смертные. Вряд ли, конечно, он захочет это повторить.

Макния Ясноокий, последний из, возможно всего двоих оставшихся, сохрадорса обосновался на втором этаже с западной стороны. Прямо за письменным столом находилось огромное во всю стену окно, в котором уже виднелись рыжие полосы заката над рекой Инни. В правом углу кабинета притаилась неприметная дверь, ведущая в спальню. Когда-то эти комнаты занимал его учитель, великий древний чародей Гахарит. Тогда они выглядели совсем иначе. Пропали парящие под потолком сферы с узорами созвездий, их заменили вполне обычные светильники со свечой внутри, расположившиеся вдоль стен. Исчез гобелен с изображением острова Эрин времён второго века Луга. И глубокое резное кресло с козлиной шкурой. Пожалуй, вот от него действительно стоило избавиться. Сама комната стала светлее и словно больше.

– Рад видеть тебя в добром здравии, друг мой, – звучно поприветствовал чародея хозяин кабинета. И, глядя на его кривую усмешку, добавил, – что бы ты сам по этому поводу не думал.

Мерон остановился на пороге, сложив руки за спиной. Перемены в кабинете его покойного учителя, наверняка заставляли мёртвого старика прыгать в воды Ледяного моря, пытаясь прорваться в мир живых и не давая переродиться.

Слоан успел пробежать вперёд и остановился, буравя гостя взглядом исподлобья. Вокруг сжатого в точку зрачка вились языки пламени. Он замер, готовый в любой момент наброситься на того, кого привёл. Наверное, именно такой приказ он и хотел получить. Но услышал совсем иное: