Ветер Эрина

– Почему ж нет? Ещё пару годков и Синни подрастёт, поди Микела дождётся.

– Ах, ты ж!

Корчмарь в сердцах потряс кулаком. «Ну как же так? Ведь я тебя знал, с тобой общался, нормальная ж девка была, работящая, хозяйственная. Как же, ты – и рогатое отродье?» – читалось в его глазах. Но он так ничего и не сказал. Махнул рукой и поспешно уковылял прочь, ни разу не обернувшись.

Келия отсчитала монетки и положила ещё медяк сверху. Поесть решила наверху, чтобы больше никого сегодня не расстраивать. И немного радуясь, что не увидит Глему и Бреа, когда те узнают, куда она подевалась.

Наверху Слоан зажёг огарок щелчком пальцев, света от него было чуть, но лучше, чем совсем в темноте. Келия замерла с миской в руках. На одной кровати успел вальяжно развалиться чародей, прямо во всей своей куче тряпок, даже сапоги не снял. На другой сидел ушастый Мор, нахохлившийся словно мокрый воробей. Подумав немного, Келия присоединилась к чародею, и уселась ему прямо на ноги, поскольку мужчина занимал всю узенькую кровать. Тот на её выходку никак не отреагировал, даже не пискнул. Слоан стоять тоже не стал и, подвинув друга, присел с ним рядом.

Келия принялась за ужин, но быстро поняла, что у неё случится несварение от пары прожигающих взоров. Глаза Слоана горели красным пламенем, и он с этим ничего не мог поделать, – наследие огненных фейри. А вот темнокожий Мор, глаза которого оказались такими же тёмными, причём вместе с белком, мог бы смотреть и повежливее.

– Что? Тоже голодный? Так спустись вниз – купи поесть, в чём беда?

– Вы знакомы? – обратился он к своему другу вместо неё.

– Знакомы. Келия сбежала от нас незадолго до твоего появления, – ответил он. Следующая фраза предназначалась уже ей, – Ланис скучает по тебе

– Я по ней тоже, – призналась Келия.

– Тогда, может, не стоило нас предавать? – над головой опалённого взвился пылающий столб, который он погасил не без труда.

– Я не предавала, – устало возразила она, не надеясь его переубедить. Слоан остался таким же упрямым импульсивным мальчишкой, каким был несколько лет назад.

К счастью, развивать эту тему он не стал, просто остался при своём.

– Ложись спать, – велел он, едва она закончила стучать ложкой.

Келия глянула на чародея, раздумывая, не лечь ли на него сверху, раз он уже позволяет на нём сидеть. Воевать с двумя опалёнными за спальное не хотелось. Мужчина спал или успешно притворялся, из-под опущенного капюшона виднелась только широкая челюсть, покрытая щетиной. Слоан избавил её от раздумий, согнав своего друга и освободив кровать.

Келия отвернулась к стене и, больше ни о чём не заботясь, провалилась в сон без сновидений.

Проснулась она от бормотания. В углу комнаты на коленях стоял Мор и возносил молитвы святой Эльме, Слоан и чародей куда-то ушли. Слышать воззвания к поборнице добра и света от ушастого темнокожего отродья Рогатого было по меньшей мере… любопытно. Келия наблюдала за ним добрых десять минут, затем Мор поднялся, отряхнул колени, обернулся и вздрогнул. Серый плащ лежал на кровати, без него мужчина оказался стройным, гибким и даже немного хрупким. Ночью тени и тёмная кожа сильно прибавляли ему возраста, сейчас он казался вовсе мальчишкой.

– Давно проснулась? – буркнул Мор.

– Не очень. Не хотела тебе мешать.

Юноша напрягся, подёргал кончик длинного уха.

– Смеяться будешь?

– С чего бы?

– Ну, как же! Рыцари праха, служащие церкви, мечтают нас всех уничтожить. А я молюсь их святой!

Мор замер, напряжённо сведя плечи, будто готовясь к нападению. Наверное, уже привык к тому, что другие опалённые не в восторге от его молитв. Да и сами эльмианцы вряд ли радовались такому единоверцу.

Келия зевнула и с наслаждением потянулась, от неудобной кровати и сна в одном положении у неё всё тело затекло. Она хоть и не почитала святую Эльму, но считала это глубоко личным делом каждого. Когда-то её саму называли богиней, и какое-то время она даже считала, что это правда.

– Если твоя вера помогает тебе переносить тяготы жизни, то я этому только рада.

Мор недоверчиво уставился на неё полными черноты глазами, потом очень тихо, почти шепча, произнёс:

– Это помогает.

Вернулись Слоан и чародей с нехитрым завтраком. Старенький табурет освободили от свечной лужицы, покрыли чистым платком и положили сверху хлеб, сыр и пару луковиц.

Чародей сел на кровать, на которой провёл ночь, Келия уже не скрываясь, глазела на него, дожидаясь, когда мужчина, наконец, покажется из-под груды тряпья. Неспешно он стянул и свернул потёртый временем шарф, откинул широкий капюшон, и оказался моложе, чем она ожидала. Конечно, уже совсем не юноша, но явно не «древний». Хотя риг Ронан тоже являлся древним чародеем, а стариком не был. Но Ронан Макния с его угольно-чёрными волосами и гладко выбритым лицом как будто и вовсе существовал вне времени. Келия с их самой первой встречи удивлялась, как легко он переходит из образа мудрого отца и наставника в наивного любопытного мальчишку.

Этот чародей будто являлся противоположностью того, которого она знала: светло-пепельные, почти белые волосы, с собранными на затылке верхними прядями, и льдисто-голубые глаза. Лет десять назад он был очень хорош собой. Впрочем, хорош он был даже сейчас, лицо с сильной волевой челюстью лишь едва тронули морщины. Он спокойно ел, не обращая внимания на наблюдателей.

Келия заметила, как мечется взгляд Мора между ней, чародеем и табуретом с едой, несчастный голодный парень не хотел сидеть рядом с преступниками. Сообразив это, она пересела. Ушастый тут же бухнулся на освободившуюся койку и вгрызся в румяную краюху. Помедлив, Слоан к нему присоединился. Есть он, впрочем, не торопился.

– Смотрю, чувство вины не отбило у тебя аппетит, – произнёс он, пристально глядя на мерно жующего чародея.

– Ты всегда был наблюдательным, мальчик Слоан.

Келия замерла, не донеся кусок до рта.

– Вы знакомы?

Если бы в Лебедином замке появился ещё один древний чародей, когда она там жила, она бы это точно запомнила. Значит, он пришёл уже после? Но прошло не так много времени, да и о таком событии болтали бы на каждом углу, даже до Харлиата новость долетела.

– Ты его тоже знаешь. Это же, – Слоан выдержал торжественную паузу и с преувеличенным восторгом закончил, – Повелитель ветров!

Келия порадовалась, что не успела откусить, а то точно бы подавилась. Повелителя ветров знали все, но больше по слухам. Потому как большая часть тех, кто с ним сталкивался либо уходила вместе с ним, либо не уходила уже никуда. Главный враг королевства Кири, предводитель опалённых времён второй Войны крови, нападавший на города и безжалостно уничтожающий мирных жителей. Она повернулась к сидящему рядом мужчине и ещё раз внимательно его осмотрела. Он выглядел совсем… слова «нормальный» или «обычный» вряд ли могли ему подойти. Но он точно не походил на злодея. Впрочем, внешность бывает очень обманчива. Многие опалённые считали его героем и спасителем. Когда собственные родичи хотят развесить твои кишки по елям, и вдруг появляется мужик, который говорит, что ты не виноват в неправильном цвете лица и не должен из-за этого умирать, волей-неволей начнёшь его любить.

– А имя у Повелителя ветров есть? – поинтересовалась Келия, так и не дождавшись от чародея никакой реакции.

– Удивлён, что риг Ронан вам его не называл. Мерон.

– Очень приятно, Келия.

Мужчина улыбнулся краешком губ и кивнул. Его невозмутимость порождала миллион вопросов, но любопытство пока пришлось поумерить. Келия по опыту знала, что разговорить чародея, если он сам того не желает, занятие заведомо гиблое. А главное, не хотела лишний раз злить Слоана, который и без того, готов был испепелить всё вокруг. И не известно ещё, кто являлся большей тому причиной: Повелитель ветров или она сама.

После еды пришлось лишний раз убедиться, что старый друг оставил их дружбу в прошлом.

– Я это не надену, – сказала она опалённому, глядя на протянутый металлический обруч в кожаной оплётке.

– Придётся, – припечатал он с мрачным видом.

Протянутый ошейник продолжал висеть между ними. Стоявший рядом чародей смотрел на разворачивающуюся сцену с полнейшим равнодушием.

– Это оскорбительно!

– Это закон, Келия. Он создан не для тебя и не для меня. А чтобы люди чувствовали себя в безопасности и понимали, что могут жить с нами в мире!

Голос звучал ровно, а вот в глазах клубились янтарные всполохи. Спорить со Слоаном в таком состоянии становилось попросту опасно.

– Заковав нас в ошейники? Хороший мир получается, – буркнула она, чтобы не оставлять за господином сысковиком последнее слово.

Ошейник она всё же надела, но спрятала под воротом плаща. Носить подобное украшение ей уже доводилось, но от того не легче. Это было не только унизительно, из-за проклятой штуки, придуманной праховцами, ещё и терялась связь с миром. Как только обруч защёлкивался на шее, она переставала чувствовать магию, притуплялись зрение, слух, обоняние, вообще все чувства – мир попросту терял свои краски. И Слоан прекрасно об этом знал, что делало ситуацию унизительной вдвойне и обидной.

– Я дал вам слово, – напомнил Повелитель ветров, когда такое же украшение протянули ему.

– Это закон, – повторил Слоан, куда спокойнее, чем бывшей подруге. – Без этого нас в Феамор не пустят.

Чародей кивнул и надел ошейник без дальнейших возражений. Из-за его спокойной самоуверенности казалось, что именно Мерон хозяин положения, а Слоану он разрешил командовать просто, чтобы тот не заплакал.

Раннее утро укрыло окрестности Харлиата плотным туманом. Келия с наслаждением вдыхала влажный морозный воздух, стараясь впитать как можно больше, понимая, что вряд ли ещё когда-нибудь сюда вернётся. У ворот грузили повозку и запрягали лошадей, животные настороженно пряли ушами, поглядывая по сторонам и постукивая копытами. Лошади не любили опалённых также, как и фейри, поэтому компания невольных путешественников ждала в стороне, пока купеческое семейство уедет, чтобы двинуться вслед за ними на своих двоих.

Мерон подошёл переброситься парой фраз с охранниками, погладил морду одной из лошадей, настойчиво тянущуюся к нему, посмотрел насмешливо на Слоана и Мора, словно издеваясь. Магии древних чародеев лошади не боялись, напротив, всякая живая тварь стремилась им услужить. Чуть позже, когда повозка отъехала, опалённые тоже отправились в сторону Феамора. Оэун вышел и напоследок смачно сплюнул за порог.

– Это не честно, – буркнула Келия вновь замотанному чародею, с которым хозяин заезжего дома попрощался довольно тепло. – Враг королевства – ты, а преступницей считают меня.

– Не грусти, дорогая. Если бы эти несчастные меня узнали, переволновались бы и подняли шум. Пришлось бы успокоить их навсегда.

Келия бросила на него косой взгляд. Из темноты капюшона насмешливо блестели голубые глаза, но она так и не поняла, говорил ли он серьёзно.

Почти весь день шли молча, Келия наслаждалась туманными видами уходящей зимы, немного раздражала лишь необходимость подстраиваться под широкий мужской шаг. Солнце, всё ещё по-зимнему холодное, неспешно поднималось, и его лучи проделывали прорехи в плотном покрывале, клочки тумана расползались и медленно таяли. Вот показался холм, на котором летом буйно цветет вереск, а его подножие всё ещё оставалось скрыто, ничего не разглядеть. Проглянули вдалеке вечнозелёные ели, врезавшись пиками в низко нависшие тучи, и те стали разбегаться. Показалась с правой стороны полянка с проклюнувшейся пожухлой травой. Рядом с ней опустилась сорока и принялась разгребать подтаявший снег в поисках съестного. Подножие Серых гор с его полями, вересковыми холмами и ельниками, с туманными холодными утрами оставалось позади.

– Хватит головой вертеть, – буркнул Мор, – а то до темноты не успеем.

Келия отбежала в сторону, набрала горсть влажного снега, которая тут же превратилась в оплавленный плотный комок и с сожалением бросила его обратно на землю. Покружиться напоследок в ворохе снежинок не вышло. Подумала запустить комком в недовольного ушастого, но всё же не стала. В путь они вышли поздно, успеть до заката не было ни шанса.

Уже далеко после полудня добрались до почтовой переправы, где решили поесть. Флегматичного хозяина не смутили не только красные нашивки, но даже чёрное лицо и острые уши Мора. Возможно, он просто радовался любой компании. Купцы и путешественники тут не останавливались, только гонцы, которые держали путь заграницу в Иртхар, а последние годы проезжали они не часто. После войн крови мосты, соединяющие королевства на юге так и не восстановили, лодки для перевоза грузов по широкой реке пока использовать опасались, так что основное сообщение происходило на севере, где реку Бойн ещё можно было перейти вброд. Ходили слухи, что изобретатель, поселившийся в столице, обещался создать быстроходные корабли, да не из дерева, а из металла, и будто не страшны им будут ни сырость, ни фейри. Но пока что дальше обещаний дело не шло.

Путешествие продолжили, не задерживаясь ни на минуту. Небо совсем прояснилось, солнце пригревало, и мужчины не стали надевать капюшоны, так что их компания перестала напоминать шайку бандитов. Через пару шагов чародей извлёк небольшую деревянную дудочку, но сыграть успел лишь пару нот.

– Ты что удумал? – резко обернулся Слоан, из-под его сапог вылетели клочки грязного снега

– Это музыка, – спокойно пояснил чародей. И, помолчав, добавил, – полезно для пищеварения.

– За дурака меня держишь?

– Боюсь, честный ответ тебе не понравится.

Провокация была настолько очевидной, что опалённый презрительно фыркнул:

– Убери это немедленно! И не делай ничего странного. Вообще ничего не делай, пока мы не доберёмся до замка.

– Ты противоречишь сам себе, мальчик Слоан, – усмехнулся чародей, пряча руку с дудочкой под плащом. – Если я не буду ничего делать, то до замка не доберусь.

Слоан сжал зубы, с ненавистью глядя на чародея, из-под его ног начал подниматься пар от таявшего снега, на волосах замерцали язычки пламени. Пока ситуация не усугубилась Келия поспешила вмешаться и не придумала ничего лучше, чем спросить:

– Вы играете на вистле?

– Играю, – кивнул чародей. – И немного пою.

– О, я бы послушала, – с преувеличенной бодростью заявила она. – Я очень люблю петь, но, если честно, делаю это ужасно.

Воздух стал ощутимо более влажным, в ярко-желтых глазах Слоана зарождались огненные всполохи.

– Никакого пения! Никакой волшебной дудки! Вы под стражей! – он поочерёдно ткнул пальцем в каждого из своих пленников. – Ведите себя соответствующе.

Чародей отвёл от себя его руку.

– Как жаль, что Ронан, при всей своей любви к гуманизму, не научил тебя его основам.

Пламя в волосах опалённого разгорелось сильнее, похоже за четыре года что они не виделись его самоконтроль не сильно улучшился. Келия лихорадочно пыталась подобрать слова, которые помогут его успокоить, но в моменты, когда надо соображать быстро, у неё это никогда не получалось. Так что она просто сделала шаг, встав между двумя мужчинами.

– Ну, всё, хватит! Пожалуйста! Я хочу добраться до гнезда живой. А там вы можете дальше спорить сколько угодно, можете подраться или даже покидать копьё!

– А при чём тут копьё? – удивился Мор.

Он старался держаться немного в стороне от своего друга, но беспокойство не выказывал. Либо не знал, что Слоан может нечаянно выжечь все окрестные поля, либо был уверен, что этого не произойдёт.

– Есть такой древний обычай, – пояснила Келия, – определяющий мужественность. Кто кинул копьё дальше – тот лучший мужчина и может жениться.

– Кажется, в том древнем обычае после метания копья следовала вовсе не женитьба, – усмехнулся чародей, не сводя взгляда со своего противника.

– Ну… – смутилась Келия, – свадьба там тоже была… Просто не сразу.

Слоан поджал побелевшие губы, вытянул руку, на ладони наливался и рос огненный шар, потом он резко сжал пальцы – шар разлетелся яростными клочками и растаял. Парень развернулся и пошагал вперёд, не оглядываясь. Мор подтолкнул пленников следом.

Больше они не разговаривали, а Слоан гнал так, словно за ним несся весь Орден рыцарей праха в полном составе. Если бы Келия не знала, что он вспыльчивый и порой излишне целеустремлённый, то решила бы, что опалённый таким глупым образом хотел отомстить. К ночи ноги уже еле переступали по хлюпающей жиже. Проклятый ошейник превратился в жгучую удавку, и она была готова упасть прямо посреди дороги, и пусть делают с этим, что хотят. Чародей старался не показывать виду, но она заметила, что он тоже устал. Шаг едва замедлился, он вновь обмотался шарфом, да так что даже глаза из-под капюшона не виднелись.

У входа в Феамор Слоан показал стражникам металлическую бирку, подтверждающую личность, хотя плащей с нашивками и без того хватало, те окинули путников недовольным взглядом, но больше ничего не спрашивали. Феамор довольно сильно отличался от Харлиата: дома строили выше, пейзажи природы быстро скрылись из виду, но также быстро появились лампы, вывешенные у окон домов, освещавшие улицы. Всюду, даже на окраине и в столь позднее время, сновал народ. Слоан не повёл компанию через центр, шёл вдоль городской стены. Прохожие разбегались в стороны, когда видели красные нашивки, и провожали их настороженными взглядами.

У высокого широкого здания, похожего на конюшню, он остановился, велел ждать снаружи и зашёл внутрь через боковую дверь. Через несколько минут створки ворот разошлись, и Келия едва не вскрикнула, глядя на выползающее наружу создание. Что-то среднее между птицей и рептилией: маленькая круглая голова с аккуратным клювом и глазками-бусинками на длинной блестящей шее, широкие крылья с неравномерно торчащими перьями, короткие куриные лапки и длинный лысый хвост. Существу явно не нравился снег, оно поджимало пальцы при каждом шаге и пыталось бить крыльями.

– Тише, тише, Ашка! – с улыбкой поприветствовал Мор, и монстр радостно ткнулся башкой ему в руку, едва не сшибив парня.

Следом Слоан вёл ещё одну такую же тварь под уздцы.

– Мор, ты полетишь с Келией, я возьму чародея.

– Что?! – Келия и без того с ужасом глядящая на странных созданий, едва не села в снег после таких слов. – Ты в своём уме?! Хочешь, чтобы я подошла к этому… этим… да я ни за что не приближусь к этим дохлым курицам!

Существо издало неистовый клёкот и взмахнуло крыльями, заставив в ужасе попятиться.

– Тише, Ашка, она это несерьёзно! – проворковал Мор, успокаивая взбесившегося монстра, и обернулся к побледневшей девушке. – Теурсты очень дружелюбные!

– Я п-прошу прощения, – Келия продолжала пятиться, – всякая живая тварь, без сомнения достойна права на существование. Но пусть они существуют где-то подальше от меня… Уверена, они замечательные создания. Но мне просто… от них не по себе…

Она упёрлась в стоящего позади чародея, который со смешком сообщил:

– А ещё теурсты очень умные и понимают человеческую речь. И могут быть злопамятными.

Келия сглотнула, чародей обхватил её плечи руками, наверное, чтобы не сбежала. Она вполне могла попытаться.

– Хватит дурить! – велел Слоан. – Летать совсем не страшно, Мор тебе поможет забраться в седло. К утру уже будем в замке.

Теурст с прищуром следил за ней своим ониксовым глазом. Келия сглотнула ещё раз.

– А может, я вас потом догоню? Вы летите, а я так… пешочком… после встретимся?

Чародей мягко подтолкнул её вперёд, даже он был на стороне сысковиков. Или просто хотел посмотреть, как она будет карабкаться на дохлую курицу. Вздохнув, Келия сняла заплечный мешок и сунула в руки Мору, коротко бросив: “Подержи!”, из Харлиата она забрала только запасную рубаху и штаны, накопленные деньги и яблочные зернышки – из харлиатских яблок получались самые вкусные пироги. Спешно скинув плащ, она отдала его чародею, стоявшему по другую сторону, и принялась стягивать платье.

– Ты что творишь? – возмутился Слоан.

– Как, по-твоему, я должна держаться в седле в платье? – пропищала Келия из складок подола. Торопясь, она забыла распустить шнуровку ворота и теперь в нём застряла.

Слоан буркнул что-то неразборчивое. Келия, наконец, выпуталась из платья, скатала его в ком и сунула в мешок, подумала немного, не станет ли в седле мешать плащ, но решила, что в ночном весеннем небе полёт в одной рубахе окажется не очень приятным. Мужчины вокруг изображали деланное равнодушие к её метаниям. Поглазеть на что-нибудь интересное им не удалось – из Ночлега Келия собиралась идти в лес, так что под платье надела тёплые замшевые штаны. Зато сейчас три пары глаз заинтересованно ждали, пока она попытается забраться на теурста. Птица вытянула голову, положив её на снег, и тоже следила за девушкой.

Келия дрожащей рукой провела по шее птицы, покрытой короткими жёсткими перьями, похожими на чешую, в неровном свете фонарей мерцающими маслянистым блеском. Седло крепилось за крыльями, под грудью и перед задними лапами, а от переднего конца тянулась в сторону головы узкая полоса, от которой шёл ремень, обхватывающий шею. В силу своей природы, Келия верхом никогда не ездила, чему была искренне рада. Перспектива покататься на странной птице выглядела ещё опаснее, чем на лошади. Вздохнув, она подпрыгнула, перекинула ногу через седло и плавно заскользила по боку вниз на сторону, вцепилась в луку седла и замерла на полпути, не в силах пошевелиться. Слоан закашлялся, неумело пытаясь скрыть смех. Мор поспешил и помог ей выровняться. Потом ловко одним движением очутился позади, держа поводья. К сожалению, и чародей, и Слоан справились с этой задачей также легко, как ушастый опалённый.

– Вверх, Ашка! – скомандовал Мор.

Келия испуганно прижалась к нему и на секунду даже зажмурилась. Теурст приподнял зад, всё ещё пригибаясь головой к земле, взял короткий разгон и, резко взмахнув всей шириной крыльев, взмыл в небо.

Холодный ветер бил в лицо и трепал волосы, сидеть на ком-то живом и движущемся было жутко непривычно и просто жутко, но Мор позади держался прямо и уверенно. Когда же Келия решилась открыть глаза, оказалось, ночью – что на земле, что в небе – не особо получается насладиться видом. Внизу с трудом угадывались огни города, бледная луна едва освещала контуры леса и холмов, горизонт тонул в черноте, сливаясь с тучами. Но от высоты перехватывало дух. Вцепившись в седло, Келия рискнула повертеть головой. Мимо проплывали пушистые облака. Совсем рядом, почти соприкасаясь крыльями, скользила тень второй диковинной птицы.

В какой-то момент Келия устала от однообразных неясных пейзажей и задремала. Было удивительно уснуть в подобных обстоятельствах, но видимо усталость взяла своё. Проснулась она от толчка и поняла, что птица приземлилась. Едва занимался рассвет, небо только-только начало сереть. Мор соскользнул вниз и помог ей спуститься, твёрдая поверхность теперь казалась странной, а тело продолжало раскачиваться.

– Может, всё-таки их сразу в замок?

– Ты правила знаешь не хуже меня, – ответил ему Слоан.

Келия обогнула птичий бок, позади темнели в предрассветном небе каменные ворота Друмкэйна – столицы Кири. Элакайслин, чародейский замок, воздвигнутый вероятно раньше всех человеческих поселений, стоял выше по течению на отвесной скале, в ясную погоду его было хорошо видно даже отсюда, но сейчас каменные стены ещё скрывали темнота и туман.

– Надо сперва вас записать, – пояснил Мор. Погладил теурста, охотно подставлявшего голову, и даже обнял, – летите домой.

Громадные птицы размахнулись, обдав наездников мокрым снегом, и стремительно растаяли в сером небе. Келия поежилась, погода близ столицы стояла ощутимо холоднее, чем в Харлиате, и снега вокруг лежало куда больше. Идти оставалось не больше сотни шагов, но по дороге их успела обогнать колесница. Стражник на воротах задал Солану несколько вопросов, сделал отметку на деревянной навощённой табличке и кивнул, чтобы опаленные скорее проходили, следом уже ехала повозка.

Столицу Келия посещала лишь раз, и что тогда, что сейчас ей тут не нравилось. Кругом громоздилось множество домов, пытаясь залезть друг на друга, некоторые из них вовсе перекрывали небо. Повсюду торчали трубы, из которых непрестанно валил дым, сновали толпы людей, без конца сталкиваясь друг с другом, и ездили экипажи. Запряженные в них лошади боязливо шевелили ушами, когда путники проходили мимо.

Через пару кварталов Слоан подвёл их к стоящей у обочины повозке. Повозка была странной, похожей на карету, но лошадей поблизости не виднелось, перед сиденьем извозчика имелся барабан, от которого тянулась ввысь металлическая труба. Перед креслом торчали странные рычаги и небольшое колесо. Рядом с повозкой курил мужчина в темно-синем костюме и фуражке.

– Нам к Службе, – сказал ему опаленный.

– Пять минут, господин сысковик, – кивнул мужчина, затягиваясь.

Слоан открыл дверцу повозки – металл, обтянутый кожей:

– Садитесь.