Мы с тобой не пара

Жданов намёк понял и подтянул свои ресурсы в проект, хотя ни черта не смыслил ни в современном, ни в классическом искусстве. Обеспечил первые вливания и подключил специалистов. Дальше всё, казалось, шло само собой, пока не потребовалась внешняя и внутренняя защита. Тогда он и встретился с Сергеем Баталовым по протекции своего хорошего знакомого. Отличный парень, любитель советского рока, толковый, честный и готовый выполнить любое пожелание клиента. Кто же знал, во что выльется их мимолётное знакомство?

– Добрый день, – у входа миниатюрная брюнетка в очках и слишком узком платье подошла к нему и широко улыбнулась. Она завистливо посмотрела на букет, наверняка прикидывая, ей ли он достанется. – Могу я вам помочь?

– Да, я ищу Марину. Марину Матвееву. Она здесь?

– А вы… – девушка оглядела его с ног до головы, – курьер?

Глеб усмехнулся. Где это видано, чтобы курьеры одевались в Лоро Пьяно и приезжали на авто представительского класса?

– Её жених.

– О! – брюнетка захлопала глазами, явно смутившись. – Простите, я… сюда, пожалуйста.

Она провела его вглубь и указала на широкую дверь из матового стекла. Кабинет единственный во всей галерее был готов к работе. Его успели отремонтировать и украсить в соответствии со вкусом хозяйки. Светлую комнату украшали аляпистые картины и несуразные скульптуры, за которые наверняка были отданы немалые деньги. В центре распологался широкий стол, рядом с которым стояла Марина, облачённая в белый костюм. Она напряжённо разглядывала какой-то каталог, но удивлённо вскинула голову, услышав, как открывается дверь. Взгляд её тут же потеплел, а на губах появилась соблазнительная улыбка.

– Надеюсь, я тебя не отвлекаю? – Глеб протянул букет и приобнял невесту, с удовольствием чувствуя, как она прильнула к нему. – Ты не отвечала на сообщения.

– М-м-м, была занята, – Марина отложила каталог и приняла букет, зарывшись лицом в ароматные бутоны. – Что тебя привело?

– Хотел узнать, как идут дела?

– Неужели? – Марина вскинула брови. – Тебе небезразлична моя галерея?

– Мне небезразлично всё то, что небезразлично тебе.

Она стукнула его кулачком в плечо:

– Не лукавь, пожалуйста. Тебе больше по душе цифры и договора.

– Не совсем. Я ведь тоже заинтересован в успехе выставки. Вот тот рисунок, – Глеб указал на одну из картин на стене, состоящей из хаотичных брызг. – Красиво, необычно.

Марина поглядела на него с сомнением:

– И что здесь изображено?

Глеб прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-то, но быстро понял, что видит только стекающую краску.

– Корабль? – сказал он первое, что пришло в голову. Марина тут же отстранилась и обиженно кинула букет на стол. – Ну извини, я не разбираюсь в этих… этих картинках.

– Картинках? Глеб, ты неисправим. Это шедевр – "Аллегория тоски" Венцеславского, про которого ты, кстати, совершенно забыл.

Глеб выругался. Данное им обещание связаться с менеджером художника совершенно вылетело из головы. Он потёр переносицу.

– Я тоже был занят. Совещание…

– Пустяк, – Марина вдруг игриво улыбнулась. – Я передумала приглашать его.

– Вот как? – Глеб посмотрел на невесту с подозрением. – Ты чуть ли не скандал мне закатила, так тебе хотелось заполучить этого… Венцеславского, а теперь просто от него отказываешься?

– Я не закатывала скандал, – Марина надула губки. – Мне просто не хочется прослыть неудачницей.

– Что? – Жданов нахмурился. – Кому такое в голову взбредёт?

– О, ты не знаешь этих выскочек.

– Каких?

– Тех, что говорят, что я ни черта не смыслю в современном искусстве.

Глеб непроизвольно взглянул на картину Венцеславского, усмехнувшись про себя. Аллегория тоски? Да он в пять лет лучше рисовал. Что в этой мазне шедеврального? Никогда ему не понять этих современных веяний. Разве искусство не должно быть понятно каждому? Или хотя бы отдаваться где-то в глубине сердца? А при взгляде на этот «шедевр» ему хотелось только рассмеяться.

– Послушай, – он медленно подошёл к невесте и положил ей руки на талию. Даже сквозь ткань её костюма он чувствовал, что Марина напряжена. Ничего, он знал действенное средство. – Никто не посмеет назвать тебя неудачницей.

Он заправил прядь её волос и поцеловал за ушком. Тело Марины тут же отозвалось дрожью. Вот оно – его лекарство. Мягкое, тёплое, стройное и такое послушное, если знать как с ним обращаться.

– Эта сучка Филиппова, владелица Nouveau look, сомневается, что у меня хоть что-то получится, – продолжала жаловаться Марина. – Я должна заткнуть её за пояс, понимаешь? Нужно что-то провокационное, новое.

– Понимаю, – Глеб продолжил целовать невесту, опускаясь ниже. Шея, ключица… Марина таяла от ласк, постепенно расслабляясь. – И ты со всем справишься. Не знаю, кто такая Филиппова и почему тебя так волнует её мнение, но сейчас я хочу, чтобы ты забыла даже её имя.

– Что ты делаешь? – голос Марины стал тягучим. Она вцепилась в его плечи.

– Хочу извиниться за свой провал. – Глеб расстегнул пуговицу на её жакете, под которым оказался только лифчик из тонкого кружева. Он положил ладонь на её грудь и мягко сжал, вырвав из её горла тихий стон. – Но ты должна знать, что это никак не связан с тобой. Просто эта сделка… Забирает все силы.

«Какой же ты ублюдок», – пронеслось в голове. Лжец. Лжёшь невесте, себе… Сделка, как же. Перед глазами мягкой вспышкой снова пронёсся дерзкий образ карих глаз. Глеб зажмурился, отгоняя его прочь.

– Я заметила, – прошептала Марина. – Ты был какой-то потерянный.

– Ничего страшного. Сейчас я целиком и полностью в твоём распоряжении.

Он настойчиво поцеловал её в губы. Марина ответила, запустив пальцы в его волосы и, прижавшись, слегка повела бёдрами. Тело тут же отреагировало. Глеб подхватил её, усадил на стол, не отрываясь от поцелуя, и спешно снял с себя пиджак. Пальцы невесты уже разбирались с пуговицами на рубашке, а когда её ладонь легла на его ремень, дрожь желания волной прокатилась по всему телу.

– Одним букетом ты не отделаешься, – Марина запустила руку в его брюки. Глеб охнул, когда она сжала напряжённый член. – Сегодня ты настроен более решительно.

Её ладонь скользила вдоль, умело доводя до границы наслаждения. Это в ней Глебу и нравилось. Марина умела казаться сдержанной, но, если дело доходило до постели, превращалась в опытную обольстительницу. И с ней можно было забыться, а ведь именно это ему сейчас и нужно. Жданов отчаянно углубил поцелуй, избавляясь от остатков призрачного видения, но тут же отпрянул, услышав настойчивый стук в дверь. Марина тоже замерла, глаза её испуганно расширились.

– Простите, – раздался за спиной знакомый голос. – Ой… я… я, кажется, не вовремя.

Внутри всё похолодело. Глеб медленно обернулся и едва сдержал вздох. Перед ним стояла Рита Громова во плоти.

Глава 6

– А какое тут море! Море, Рит, нормальное. А не эта наша Финская лужа. И тёплое!

Покрасневшее от средиземноморского солнца лицо Наташи едва помещалось на экран смартфона. За ней в отдалении маячил такой же покрасневший Серёжа. Отпуск начался с солнечных ожогов, впрочем, это не смогло омрачить медовый месяц. Оба улыбались до ушей и, судя по довольному виду, отлично проводили время.

– И природа тут такая! – не уставала восхищаться Наташа. – Фрукты сладкие. Всё-таки жалко, что мы тогда с тобой вместе не поехали. Если бы я знала, что в Греции так классно…

Рита криво усмехнулась. Подруга давно не была где-то дальше Брянской области, где жили её дед с бабкой, и как маленький ребёнок восхищалась всему, что видела вокруг. Их общий чат был под завязку забит фотографиями скал, пляжей и белоснежных домиков. И когда она успела всё это наснимать за полтора дня?

Греция была полной противоположностью Питеру. Август наполнял родной город сухим и жарким воздухом. Он будто застыл, не давая ни единого намека на грозу. И пусть рядом находился целый залив, а за ним – холодное море, лето не желало уступать свои права приближающейся осени. Палящее солнце выжигало зелень, превращая газоны и листву в пожухлые лохмотья. Духота и влажность делали кожу липкой, а по ночам спалось плохо, так что даже открытые нараспашку окна не помогали пережить зной.

А вот с фотографий, сделанных Наташей, били в глаза яркие, наполненные жизнью краски. Рита даже почувствовала сожаление, что не может оказаться рядом. Хотя, был ли в этом смысл? У подруги теперь другая жизнь, а Рита оказалась бы пятым колесом в этом счастливом семействе. Пусть всё остаётся так, как есть: Наташа с мужем в солнечной Греции, а Рита в изнывающем Питере.

– А ты чем занята? – Наташа отвернула телефон от Серёжи, явно желая посекретничать.

– Да я в общем-то только встала, – Рита оглядела помятую кровать. Сегодня она спала одна. Была мимолётная мысль пригласить к себе кого-то из "запасных" вариантов, но вот уже второй день она ощущала подступающую тошноту при мысли, что её будут касаться чужие руки. И бессонную ночь она занималась тем, что приводила свой бесконечный архив в порядок, обрабатывала фото и ненадолго заглянула на платформу краудфандинга, где разместила один из своих проектов. Цифра пожертвований застыла на цифре 3.500,00 из 150.000,00. Две тысячи – Рита точно знала – отправила Наташа.

– Да ты что! Первый час. Мы уже половину острова обошли, а с утра в море искупаться успели.

– Ну извини, что я знаю свой город вдоль и поперек, а искупаться могу и в душе.

От язвительной фразы Наташа помрачнела и нахмурилась:

– Ты не с той ноги встала что ли?

"Нет, что ты. Я всего лишь варюсь в адской смеси питерской духоты, мучительных воспоминаний и абсолютного предательства родителей. Они продали мой дом, ни сказав ни слова. Вычеркнули меня из своей жизни, даже не уведомив. А, кстати, ваш незваный гость-миллионер десять лет назад разбил мне сердце на миллиард кусочков, и, чтобы забыться, я переспала с каким-то женатиком, и теперь мне тошно. А так у меня всё в полном порядке".

Внутри неприятно закололо. Разве можно в момент медового месяца грузить близкого человека своими проблемами? Наташа витает в облаках, а тут она – со своими неприятностями. Не сахарная, не растает. Рита уже не ребёнок, чтобы жаловаться и плакаться, тем более что в эту ситуацию она попала исключительно по доброй воле.

– Прости, просто не выспалась что-то.

– Только не говори, что ты там снова кувыркалась с тем парнем со свадьбы. Кто это был?

Рита поморщилась:

– Никто и звать его никак. И вообще забудь, что это было. Из меня вышла фиговая подружка невесты. Я ведь тебе дала обещание…

– А я тебе заехала букетом в лицо, – хохотнула Наташа. – Кстати, как ранение?

Рита показала в камеру заживающую царапину.

– Жить буду. Но твой поступок ничто по сравнению с моим фиаско на букву "п".

– Это соревнование? – Наташа снова расхохоталась. – Тогда… я обманом вытрясла из толстосумов дорогущие подарки. Кстати, в одном из них лежала бутылка Дом Периньон. Бешенных денег стоит. Вернёмся, разопьём.

– Я точно плохо на тебя влияю, – Рита рухнула обратно на кровать. Телефон выскользнул из рук, но Наташа с энтузиазмом продолжала что-то рассказывать о подарках. Отчаянно захотелось сигарету, но, как назло, последнюю Рита выкурила вчера вечером. Нужно было одеться, выйти из дома, пойти в магазин, как-то дальше жить, двигаться, но тело будто застыло. Каждая мышца словно дрожала от напряжения, а голова тяжелела с каждой минутой. Она ненадолго закрыла глаза, слушая бормотание телефона. Зыбкое ничто потихоньку наполняло всё её существо, унося в тёмную вязь дремоты. Тут было спокойно, тихо и совершенно безразлично. К чёрту родителей, к чёрту всех, кто когда-либо причинил ей боль. К чёрту Жданова!

– … и я… твой номер… ничего?

Рита вздрогнула, услышав эти слова. Поднесла телефон к лицу, но изображение замерло, звук исчез.

– Мой номер? Наташ, ты дала кому-то мой номер? Наташ?

Телефон жалобно пропищал и отключил связь.

– Хрен собачий! – Рита набрала в мессенджере подругу, но короткие гудки тут же обрывали звонок. Кому Наташа могла передать её номер? Только бы не Глебу. Хотя… с чего она вообще взяла, что ему? Он же сам предупреждал держаться от него подальше. Ещё и денег предлагал. Весь в свою мамашу. Нет, не стал бы он просить её об этом. Да и Рита, положа руку на сердце, не горела желанием встречаться с ним после свадьбы. Он ясно дал понять, что она для него пустое место, а он для неё… он всего лишь дурное воспоминание.

Она ещё раз набрала номер подруги, как вдруг телефон сам завибрировал в руке. На экране отобразился неизвестный номер, а сердце припустило галопом.

"Глупости, это наверняка какой-то спам", – попыталась успокоить себя Рита, нажимая кнопку отбоя. Это казалось безопасным – просто отклонить звонок. Но внутри всё сжалось, как от приближающейся беды. Телефон снова зазвонил. Тот же номер.

– Надо же какой настойчивый, – проворчала Рита. Что ж, лучшая защита – это нападение. – Да?

Получилось не громко, но грубо, и на пару секунд на том конце повисло молчание.

– Э, могу я услышать Маргариту Громову? – раздался женский голос.

У Риты вырвался слабый вздох облегчения. До последнего ей казалось, что она услышит вполне знакомый мужской баритон. Но и на голос хозяйки квартиры, которая названивала ей вчера весь день, он тоже не был похож.

– Да, это я.

– Ох, ваш телефон мне дала ваша подруга Наталья.

– Да, я только что с ней разговаривала. Она сказала мне что-то такое, но… напомните, кто вы?

– Марина Матвеева. Мы виделись с вами позавчера на свадьбе.

– Простите… что-то не припомню…

– Да, думаю вам было не до меня, – послышался тихий смех. – Вы отжигали на танцполе как в последний раз.

Рита поморщилась от стыда. Танцы не то, чтобы были бесстыдными, но наверняка выбивались из чопорных па приглашённых гостей.

– Ну, знаете, не каждый день самых близких подруг выдаю замуж, так что, думаю, имею полное право.

– Конечно-конечно. Я всё понимаю.

– Так… вы звоните, чтобы я вам уроки танцев что ли преподала?

Снова в трубке раздался смех. Только в этот раз в нём чувствовалась нотка фальши.

– Вообще-то я звоню сделать предложение, от которого вы, надеюсь, не решитесь отказаться.

Рита замерла, почувствовав, как холодок змейкой устремился от лопаток к затылку, а звук собственного сердца стал отдаваться в ушах как гром перед бурей.

"Ты заинтересовала Марину… она хочет сделать тебе предложение, от которого ты вежливо откажешься…" – слова Глеба прозвучали в голове так громко, будто он находился рядом. Уж что-что, а из вечера свадьбы она запомнила его предупреждение, и тон, которым оно было произнесено.

– Простите, – голос чуть дрогнул. Надежда была слабая, но не спросить Рита не могла. – Напомните ещё раз, кто вы?

– Ох, видимо, вы ещё не отошли от веселья. Моего жениха, Глеба Жданова, пригласили на свадьбу ваши друзья. Мы приехали позже всех гостей.

Сердце Риты ухнуло в яму.

– Нет, – ответила она прежде, чем мозг осознал это.

– Что? Мы были не последними?

– Нет, я не про это… Я не могу.

– Погодите, вы ведь ещё не выслушали…

– Что бы вы не предложили, мой ответ не изменится.

– Маргарита, – в голосе Марины послышались нотки стали. – Я давно слежу за вашим творчеством и высоко ценю то, что вы делаете.

Рита сама не понимала, почему не сбросила звонок сразу после своего отказа, но Марина будто заворожила её своим чётким и, что греха таить, чарующим голосом, словно знала, какие слова могут удержать её.

– Но давайте начистоту, – продолжала Матвеева. – Ваш проект на Патреоне не соберёт желаемой суммы без моей помощи.

– Вы знаете про сбор средств?

– О да. Про все три с половиной тысячи, которые вы собрали за полтора месяца. Мне правда очень жаль, но людям не нужна мрачная действительность, которую вы предлагаете.

– Это вы так считаете.

Рита почувствовала обиду, но не на Марину. Напротив, Матвеева говорила очевидные вещи. В описании проекта не было положительных фраз о вдохновении и надежде. Может, поэтому сбор проходил со скрипом. Новости и так каждый день приходили одни других хуже, а у людей было полно своих собственных проблем, чтобы добавлять на их голову ещё одну.

– Простите, неверно выразилась. Они думают, что им не нужна эта действительность. Я предлагаю вам напомнить им, в каком мире мы все живём и посредством ваших фотографий рассказать историю страха, безразличия и системного насилия.

– Вы пересказываете моё резюме с сайта, – заметила Рита.

Марина на секунду замешкалась.

– Да, но я цитирую вас, потому что чувствую то же самое.

– Это вы-то? – у Риты вырвался нервный смешок. Она отлично помнила образ блондинки, выглядевшей как наследница одного из семейств old money, но при всей её вежливости и рассудительности он отчего-то не вязался с образом сочувствующей меценатки. Марина скорее была похожа на принцессу, ничего не видевшую дальше своего уютного воздушного замка.

– Конечно, я не похожа на тех, с кем вы обычно имеете дело. Я не знала лишений, горя, нужды. И вы совершенно справедливо можете сомневаться в моей искренности. Но поверьте, мне бы хотелось в своей жизни сделать что-то по-настоящему стоящее. То, что поможет изменить мир.

– Ваш жених может изменить этот мир, – горло свело от нахлынувших эмоций, но Рита постаралась не дрогнуть. Только не перед этой женщиной. – Насколько я знаю, он – обеспеченный человек и может помочь изменить этот мир одним выписанным чеком.

– А если этих чеков будет в десять раз больше? Или в сто?

Рита захлопала глазами, пытаясь понять услышанное.

– Что вы имеете в виду?

– Чтобы изменить этот мир недостаточно просто рассказать людям о том, что их окружает. Нужно рассказать нужным людям. Помните, я на свадьбе рассказывала про свою галерею?

– Припоминаю, – Рита обратилась в слух.

– Хотите занять центральное место на её открытии?

На несколько мгновений Рита забыла, с каким человеком говорит. Забыла, что женщина на другом конце телефона теперь занимает своё законное место в сердце человека, который растоптал её. Забыла, что ей нужно держаться от неё подальше… но почему? Ведь то, что предлагала Марина, звучало очень соблазнительно. И дело было не в деньгах. Нет, конечно, и в них тоже – нужно быть последней лицемеркой, чтобы отрицать важность денег – дело было в том, что Матвеева предлагала Рите то, что пока было ей недоступно.

Возможность.

– То есть, – начала она, – вы помогаете мне с проектом, и он будет выставлен в вашей галерее, на которую соберутся… не знаю, влиятельные люди?

– Меценаты, филантропы, общественные деятели, журналисты. Да, ведь ваш план состоит именно в этом? Как вы написали? "Через объектив я могу показать миру другую перспективу, бросить вызов статус-кво и вдохновить на изменения…"

– Это не мои слова, – усмехнулась Рита.

– Зато как сказано!

Обе замолчали. Кажется, именно сейчас хватило бы одного вопроса, чтобы Рита согласилась, но её удерживало одно крайне важное обстоятельство.

– А ваш, – в груди неприятно кольнуло, – ваш жених не будет против?

– Не совсем вас понимаю…

– Кажется, вы говорили, что он считает это пустой тратой времени. А ещё с пренебрежением отозвался о моей работе.

Марина тяжело вздохнула:

– Хоть он и является одним из инвесторов, но галерея и всё, что с нею связано – только моя личная прерогатива.

– И он не будет лезть в мою работу?

– Я тоже не буду лезть в вашу работу.

– Даёте мне карт-бланш? Без всяких условий?

– Ну, – замялась Марина. – Условия предусмотрены, если хотите, чтобы я была вашим спонсором, но уверяю, они будут минимальны.

Сердце Риты забилось быстрее, как перед решающим рывком.

– И мне никто не будет мешать?

– Заверяю вас.

Мысли ворохом кружились в голове: Марина ничего ей не сделала, ничего не знает и уж тем более не разбивала ей сердце. Надо просто обрубить ту мысль, что она будущая жена Глеба, и воспринимать её как спонсора, с помощью которого Рита сможет выйти на новый уровень. "Ничего личного, просто бизнес". Легко сказать…

Если согласиться, то вероятен шанс снова пересечься с Глебом. И что тогда? Его угрозы не так страшны, как то, что он вызывает одним своим присутствием непонятное смятение внутри. А если дать заднюю, то велика вероятность застрять в точке, в которой пока не предвидится никаких перспектив. Точнее, перспектива была – снимать рафинированные фотосессии в съёмных студиях для семейств, разодетых в одинаковые костюмы, терпеть указания мам, равнодушие отцов и капризы их детей, а затем получать необоснованные претензии за свою работу. Это Рита знала не понаслышке от своих знакомых фотографов.

– Тогда… когда мы можем всё обговорить?

– Вы согласны? – взвизгнула Марина.

– Пока я бы хотела выслушать, что конкретно вы предлагаете, а это не совсем удобно по телефону.

– Разумеется. Вы сегодня свободны?

Рита что-то промычала под нос, потянув время. Пусть Матвеева думает, что помимо этого предложения есть и другие.

– Часов в шесть?

– Отлично, подъезжайте ко мне в галерею. Посмотрите вживую.

Марина назвала адрес, который Рита в спешке записала на каком-то огрызке чека. Но стоило попрощаться и сбросить звонок, как нервная дрожь прокатилась волной, сбив дыхание. Тело будто подавало сигнал тревоги.

Правильно ли она поступает, связываясь с Матвеевой? Какими бы отстранёнными ни были их деловые отношения, каждый раз будут напоминать о себе другие. Даже если Глеб не будет маячить перед глазами, он незримо будет находиться где-то рядом, да хоть на безымянном пальце правой руки Марины. Или стоит наплевать на собственные чувства, которые, несомненно, рано или поздно выползут наружу? Как иначе добиться желаемого?

У Жданова уже было всё, его невеста – ему под стать. Эти двое словно сошли с картинки успешного успеха, стоило только взглянуть на их пару: молодые, красивые, богатые. Им наверняка не приходится думать о завтрашнем дне – их будущее давно решено и расписано в каком-нибудь изящном ежедневнике с кожаным переплётом и золотым обрезом.

Чем Рита хуже? Если Матвеева и её связи помогут ей в задуманном, то что плохого в том, чтобы потерпеть? Остаётся только надеяться, что Глеб и правда не будет мелькать рядом. Что ж, если надо будет пойти на определённые жертвы, оно того стоит.

Рита выдохнула, приводя мысли в порядок.

– Ничего личного… только бизнес, – прошептала она, скидывая пропотевшую одежду на пол. Душ помог смыть грязь и последние сомнения. Холодная вода взбодрила и придала уверенности. Ещё полчаса Рита крутилась перед зеркалом, пытаясь выглядеть более презентабельно, но в конце концов плюнула и оделась в обычные джинсовые шорты и футболку с любимой рок-группой. Волосы подобрала вверх, чтобы кудри не лезли в глаза, а через плечо повесила сумку, в которую положила Canon, не забыв проверить заряд и карту памяти. В жизни всякое случалось и отличный кадр мог ждать где угодно, поэтому в редких случаях камера оставалась дома, как, например, в день свадьбы Наташи и Серёжи, а чаще была наготове в руках.

Перед выходом Рита поняла, что голодна, но дома было шаром покати. Кроме растворимого кофе нашелся только кусок сыра и пару залежалых яиц. Рита с грустью посмотрела на полки холодильника и закрыла его, решив по дороге взять что-то в пекарне Вольчека. Морковный кекс и американо немного притупили голод, но живот то и дело недовольно ворчал – с вечера кроме последней сигареты во рту не побывало ни крошки. Оставалось надеяться, что встреча не продлится долго, и можно будет перехватить какой-нибудь вредный, но сытный бургер.

В метро было чуть прохладней, но вагоны, забитые людьми, дышали жаром, и к тому времени, как Рита доехала до нужной станции, она уже пожалела, что не воспользовалась такси. Вышло бы дороже и дольше по времени, зато без вони потных тел и их случайных касаний. От Крестовского острова до Петровской косы пришлось идти пешком, зато живописными тропинками через парк. Близость залива дарила небольшую свежесть застоявшемуся воздуху. Новый район уже обрастал малоэтажными, но дорогими домами. Тут и там открывались ресторанчики и магазины и сновали немногочисленные прохожие, спешившие укрыться от палящего солнца в ближайших открытых дверях заведений или парадных. Галерея Марины располагалась на первом этаже у самой кромки Малой Невы. Фасад был полностью готов, но внутри всё ещё велись работы.

Рита осторожно заглянула внутрь, ощутив приятный холод работающего кондиционера и запах свежей краски.

– Я могу вам помочь? – раздалось откуда-то из глубины помещения. После яркого солнца Рита не сразу разглядела миниатюрную брюнетку в строгом обтягивающем платье.

– Да, у меня встреча с Мариной Матвеевой.

Брюнетка заглянула в планшет.

– Маргарита Громова?