Алтарь для Спящего бога

– Я член королевской семьи! – голос Тервуда сделался совсем тоненьким и испуганным. ― Вы не имеете права так ко мне обращаться!

Альгар вышел из-за стола и медленно направился в сторону коменданта.

– Вы обвиняетесь в превышении должностных полномочий, приведшие к смерти трёх человек, в том числе детей. Без доказательств, без суда и в обход моего приказа. Мотив ― вопиющее жажда наживы и денег. Все доказательства и допросные листы будут направлены лично Его Величеству королю Луизу за моею печатью.

Герцог остановился в шаге от Тервуда. Тот, по всей видимости, считая, что изобличение закончилось, отступил, но был остановлен Альгаром.

– Стоять! Я ещё не закончен! Как герцог этих земель, рукоположённый королём Луизом, за совершенные преступления, я приговариваю маркиза Тервуда лорда Нестера Лаверан, члена Тайного совета, кавалера ордена Ласточки и так далее и так далее, к смерти. Приговор будет приведён во исполнение немедленно.

Меч птицей вылетел из ножен, мелькнул, словно молния. Глаза Тервуда были широко раскрыты, когда его голова с лёгким стуком ударилась об пол, а тело повалилось набок. Альгар вытер меч о свой плащ и одним движением бросил его в ножны.

– Лорд Эндерс с этого момента вы комендант Ларека. Принимайте дела.

Лорд поднялся и поклонился. Остальные замерли на своих местах и, казалось, вовсе не дышали. Из зала герцог вышел в полной тишине.

Оскольд нагнал его уже в галереи второго этажа.

– Ну ты… Признаюсь, я такого не ожидал. Уверен, что король одобрит твоё решение? – Альгар промолчал. ― Ага. Не уверен. Как бы потом беды ни было. Кеке, конечно, умничка и все доказательства подготовил в лучшем виде, но… брат короля, пусть и седьмая вода на киселе… Альг, ты меня хоть слышишь?

Альгар отмахнулся от него и свернул к дверям в свои покои. Уже в комнате он вытащил меч и занялся его чисткой. Это было хорошее оружие: старый и верный клинок, лезвие которого доставали только в исключительных случаях. Не надо было его марать. Нехорошо.

Оскольд налил себе вина и вальяжно развалился на стуле.

– Я отдал распоряжение от твоего имени, чтобы этих несчастных сняли и похоронили. Думаю, что после сегодняшнего представления никто и не пикнет.

– Я тебе не шут, чтобы представление устраивать.

– Скоморох здесь я, ― Оскольд отпил вина и печально взглянул на друга. ― Не ожидал от тебя такой жестокости.

Альгар со свистом бросил меч в ножны.

– Я не жестокий Оси. Жестокие они. Из-за жадности повесить женщину с детьми! Ведь это ничтожество полностью осознавал, что делает. Нет, Оси, это не жестокость – это справедливость. Позови Кеке ― нужно найти эту девчонку.

– Решил посвататься? ― хихикнул Оскольд.

– Нет, тебя женить. Хватит, нашутились. Нам надо найти её первее других. Всё-таки не крестьянка ― её фамилия всё ещё имеет силу. Кальдероны в родстве с королевским родом. Давай, займись делом.

Оскольд отсалютовал кубком и ринулся на подвиги, то бишь искать Кеке. Оставшись в одиночестве, Альгар со стоном упал на кровать и закрыл лицо руками.

Чудовищная случайность. Он не виноват, что великовозрастные лордики заигрались. Перепутали жизнь и смерть. А он надеется, что все забудут и про казнь на площади, и про казнь в зале совета.

Герцог… Знали бы эти благородные господа, кто ими командует. Вот бы их рожи вытянулись… от ужаса.

Когда пришёл Кеке, Альгар продиктовал ему письмо. Приложил все листы и запечатал перстнем. Этот конверт ещё до вечера отправится к королю с доверенным гонцом.

И поди всё обойдётся. В такие минуты ему не хватало Аники ― её советов и поддержки. Ничего, скоро Бейтрин, они как в былые года смогут сесть рядом и говорить часами.

.

О том, что в замок нужна служанка, притом обученная грамоте, Эрия узнала на рынке, а следом на доске объявлений нашла приколоченную бумажку.

«В замок требуется служанка женского полe для уборки комнат. Опрятная, без вшей. Не замужем. Без детей. Без долговых обязательств.»

И правда, кто такие объявления вешает, если слуги, тем более «женского полу» все сплошь вместо имени крестик ставят в бумагах? Эрия сорвала бумажку и спрятала её за пазуху. На слуг никто не обращает внимания и она сможет слиться с другими и тогда… Тогда она отомстит.

Украденное платье Эрия постирала в ручье за городом и кое-как высушила на костре. В нём недоставало несколько шнурков, а сама ткань знавала лучшие времена, протеревшись на локтях. Благо прорехи и пятна можно было прикрыть плащом. Хотя и он сгодился бы скорее на тряпки. Волосы тщательно расчесала украденной расчёской. Несколько минут смотрела на своё смутное отражение в воде, а после одним движением отсекла примерно половину. Простолюдинки не отращивают длинных кос. Волосы рассыпались по плечам и теперь едва доставали до пояса. Эрия с трудом оттёрла грязь с рук и лица, но не слишком старательно. Вряд ли господа ожидают увидеть ухоженную женщину, пришедшую из пригорода в такое-то время.

Эрию мало волновало, что раньше она особо не утруждала себя работой. Хотя в прежние времена и участвовала как в покраске тканей, мыловарении, так и в ежегодной чистке серебра, которую леди Кальдерон проводила собственноручно вместе с дочерьми, не допуская к сервизу никого из слуг.

Замок изменился. Пропали стяги с деревом и стрелой, по стенам ходил караул, а у закрытых ворот дежурила стража. Старший из воинов выслушал девушку и пропустил внутрь, наказав идти через скотный двор к входу для слуг. На стук дверь открыла полная женщина в припылённом мукой фартуке и льняном чепце.

– Тебе чего, ― грубо спросила она, разглядывая Эрию с ног до головы.

– Я по объявлению, ― девушка протянула ей бумажку.

Та лишь мельком взглянула на неё, видимо, сама она читать не умела.

– Ну, проходи.

Закрыв дверь, кухарка повела Эрию вглубь тёмного коридора, в конце которого виднелась светлая комната со столом.

– Жди здесь, ― приказала повариха и ушла.

Эри послушно встала у стены. В коридоре стоял потрясающий запах горячей еды и свежеиспечённого хлеба. В глазах бегали мушки. Последний раз она ела дня три назад, а до того уже и не помнила когда.

Через несколько минут из комнаты в конце коридора к ней вышел невысокий, полноватый мужчина. Из-под короткой, потрёпанной на краях мантии, выглядывал холщовый дублет, из которого топорщился небольшой льняной накрахмаленный воротник. Сразу видно, герцог не обременяет себя заботой о слугах, раз их одежда в таком плачевном состоянии. Мужчина внимательно оглядел Эрию, подкрутил тоненькие усики и устало представился:

– Меня зовут мистер Фрим, управляющий этого дома. Слушаю вас.

Эрия неуверенно поклонилась, подражая нерадивым простушкам.

– Я Марта Оум, из Брута. Пришла по объявлению.

Она протянула бумажку. Управляющий взял её и придирчиво осмотрел.

– Грамотная?

– Умею читать, писать и считать.

Фрим вытащил из кармана сложенный лист, развернул его и протянул Эрии.

– Читай.

Девушка забрала листок и принялась читать по слогам, стараясь казаться малограмотной, но не настолько, чтобы быть недостойной должности.

– На рынке надобно приобрести пять десятков яиц. Яйца должны быть чистые, без помёта. Хозяйку выбирать придирчиво, особо внимание обращать на чистые руки.

– Хватит, ― остановил её управляющий. ― Сколько тебе лет?

– Двадцать.

Приписала себе пару лишних лет, в этом же нет ничего такого?

– Есть ли родственники в городе? Жених?

– Никого. Я сирота. Все погибли на войне. Я приехала вчера и не ела уже несколько дней. Мне очень нужно это место.

Управляющий забрал листок, аккуратно сложил его и пубрал обратно в карман.

– Его сиятельству требуется служанка. Нужно убирать комнату, относить одежду прачкам, чистую раскладывать, приносить еду и прислуживать за столом, если он ест в своих покоях. Тридцать медяков в месяц. Можно обменять на одежду или ткань. Воскресенье выходной. Нельзя водить мужчин, иметь связь со слугами: попадёшься, тут же окажешься на улице. Вино можно пить только в свой выходной день, но не более кружки. Замечу за пьянством, тут же окажешься на улице. Есть будешь со всеми слугами. Завтрак до того, как господа встанут, обед после господского обеда, а ужин до господского ужина. Всё понятно?

Эрия, отчаянно закивала.

– Благодарю, господин.

Управляющий поморщился.

– Не обращайся ко мне так, и ни к кому в этом доме. Ко мне следует обращаться мистер Фрим, а к герцогу – его сиятельство. К остальным – милорд или миледи.

– Благодарю, мистер Фрим.

Управляющий удовлетворённо кивнул.

– Хорошо. Фиона!

Из-за угла выглянула девушка, чьи светлые кудряшки торчали из-под льняного чепца. Она подошла, на ходу заправляя выбившиеся волосы.

– Это новая служанка, Марта. Проводи её в комнату… В твоей была свободная кровать. Найди подходящую одежду и отведи в баню, а после пусть Мод её хорошенько накормит. А ты, Марта, приступишь к работе завтра с утра.

Фиона проводила девушку в крохотную комнатушку и показала на узкую кровать.

– Твоё место. В шкафу твои полки верхние… А где твои вещи?

Эрия положила кулёк с обносками на кровать и пожала плечами.

– У меня больше ничего нет.

Фиона расстроенно всплеснула руками.

– Совсем-совсем? А ты откуда?

– Из Брута.

– Ой, ― служанка жалостливо заломила тонкие светлые бровки. ― Какой ужас. Хорошо, что тебе удалось спастись. Я сейчас всё сделаю! ― И она настежь раскрыла створки шкафа.

Фиона подобрала ей одно из одинаковых серых платьев, простой накрахмаленный воротничок, льняной небелёный чепчик, передник, а также чистое исподнее, две пары чулок, рубаху, полотенце, мыло, палочки с зубным порошком, а в конце сунула в руку круглую засахаренную конфету, которую Эрия тут же положила в рот. Одежда была хоть и ношеной, но чистой и почти без заплаток.

– На исподнее и рубаху можешь испросить ткани в следующем месяце, если будешь хорошо работать. На платье или обменяй жалование, или скопи и попробуй выторговать на рынке. Впрочем, можно подождать. Мистер Фрим говорил, что на Бейтрин все получат по отрезу хорошей шерстяной ткани, которую можно будет пустить хоть на платье, хоть на плащ. Мыло и исподнее всем выдают. Не дорогие, но нам-то больше не нужно. Бери чистые вещи и пошли в баньку – искупаешься, а то мистер Фрим чумазых слуг не любит.

Загадочная «банька» оказалась небольшим бревенчатым домиком на заднем дворе замка. Внутри он делился на две комнаты: в одной стояли лавки, несколько табуретов и стол, а в другой только широкие лавки да бадьи с водой. Там было влажно и душно.

– Я туда не пойду! – Воспротивилась Эрия, с ужасом отпрянув от входа.

Фиона презрительно фыркнула, но тут же весело рассмеялась.

– Нет-нет. Герцог велел всем через это проходить раз в неделю по субботам. Вернее женщины по субботам, а мужчины по воскресеньям.

– Это такая пытка?

Но служанка только ещё больше развеселилась.

– Что ты! Здесь моются. Ты просто не распробовала. По первости все в замке жутко боялись, но место лишится страшнее. Ты смотри, я ещё могу и за веник взяться – как раз утром замочили, – но увидев отразившийся ужас на лице Эрии, вновь залилась радостным смехом. – Что же ты такая пуганная. Веники мужики любят, а мы как-то и так – мочалом обходимся.

Тем временем Фиона заткнула юбку за пояс, сняла ботинки и чулки. Однако увидев, что Эрия так и стояла на месте, прижав к себе чистую одёжку, упёрла руки в бока и погрозила пальцем:

– Ну, что встала? Раздевайся, а то и вправду за веником пойду.

Она хотела оставить рубаху, но служанка и её заставила снять. Фиона придирчиво осмотрела девушку, проверила волосы и, удостоверившись, что посторонних обитателей нет, успокоилась.

– И что, все ходят по одному?

– Нет, все вместе, – Фиона села прямо на пол на низкий табурет.

– Это же какой-то разврат, – проворчала Эрия, опрокидывая на себя ковш с водой.

– Да ну тебя, мы же сюда мужиков не водим.

– Ну так они могут подсматривать, – девушка кивнула на приоткрытое окошко. – Вон какая щель в ставнях.

– Пробовали уже. Герцог собственноручно их выпорол. Да так, что эти демоны неделю ходили в раскорячку. Впрочем, и нам нельзя подсматривать, – Фиона залилась краской и глупо захихикала.

– Вас тоже… розгами?

– Что ты! Нет, конечно, – и тихонько добавила: – Нас не поймали.

Отвернувшись к бадье, Эрия взялась за мочало и как бы между делом спросила:

– А герцог, он как…?

– А что герцог? Герцогствует. Давеча лютовал, страшнее летней бури. Один Оскольд к нему подойти и решился. Вещами кидался. С третьего этажа по лестнице спустил лорда Рейнертала. За что только? А сегодня их сиятельство уехали в Брейсвик. И теперь неизвестно, когда вернуться. Так что тебе не придётся много работать. Правда, мистер Фрим может ещё какой работы дать, но не думаю, что пока будет тебя мучить. А ты правда грамотная?

– Да.

– В приходской школе училась? Родители, наверное, богатые были.

Эрия спрятала глаза.

– Нет, но хотели, чтобы я образованной была. Тогда и место хорошее найду.

Фиона мечтательно вздохнула.

– Повезло тебе. Мои дальше поля не выпускали. Зачем, говорят, тебе школа. Сорняки дёргать некому. Ну а потом я сбежала. А будь грамотной, может, где и получше местечко сыскалось.

– Хочешь, научу писать и читать?

Она это предложила из чувства сострадания. Всё равно в скором времени её либо повесят, либо она сбежит.

– Правда?! ― Фиона по-детски раскрыла глаза. ― А тебе точно несложно будет? ― Её круглое кукольное личико озарила неуверенная улыбка, и такое неподдельное счастье засветилось в глазах, что Эрия с трудом проглотила комок в горле.

– Точно. Только бумагу и карандаш найди. Или дощечку с мелом.

– Спасибо! ― Фиона захлопала в ладоши от счастья.

Глупо было обещать то, что никогда не сможешь сделать, но ей надо было стать «своей». У Эрии не было плана, только желание отомстить, а как именно неважно. Пусть даже после этого её притащат за волосы на площадь и повесят, пусть пытают. Неважно.

Герцог вернётся через месяц или два, а значит, у неё достаточно времени, чтобы подготовиться.

Глава 2. В берлоге зверя таится несметный ужас

Вдоль Милуги двигались два всадника. Лошади вязли в снегу, и, в конце концов, путникам пришлось спешиться и вести коней в поводу.

Алтарь завалило по самую крышку и юному ученику мага пришлось лопатой, которую взял с собой предусмотрительный учитель, расчищать снег вокруг. Это только в сказках маг махнёт рукой, и река вспять повернёт.

Хуртулей был учеником уже полтора года и страшно этим гордился. Сам он родился в далёкой северной деревеньке и никогда не уходил дальше дневного перехода. Что там в той деревне он мог увидеть? Читать и то не умел. Ученик оказался способным и менее чем за полгода смог освоить грамоту. Не сказать, чтобы в совершенстве, но для начала этого было достаточно.

Не далее, чем месяц, Антонио принёс первую из пяти клятв. Илларет давался Хуртулею с трудом, но Джузеппе был им доволен. Собственно сам маг поначалу не питал никаких надежд к новообретённому ученику, пусть и был он послан самим проведением. Ещё пройдёт не один год, прежде чем юному Антонио перейдёт участь охранять Алтарь. И не только хранить, но и выполнять возложенную на их плечи ношу. Джузеппе был стар, но надеялся, что сможет довести дело до конца.

Казалось, что Алтарь грустит. Камень и грустит! Старик покачал головой и стёр с камня ледяную крошку. На него уже несколько десятков лет никто не всходил, и теплилась надежда, что не потребуется ещё столько же. Может, за это время сам Джузеппе или его приемник найдут новую ветвь.

Демоны побери этих идиотов! Сумасшедшая война. И Эрл… Он же знал! Знал и всё равно ринулся в гущу переворота, не думая о последствиях! Остался верен клятве герцогу и нарушил другую. Не сберёг семью! Не сохранил дочь. Не успел старый Джузеппе, не вовремя отправился на поиски ученика.

Старейшина медленно выдохнул. Рядом с Алтарём его всегда начинал обуревать гнев. Но сколькие поколений женщин всходило на Алтарь, неся на своих хрупких плечах ответственность за безопасность этого мира! И всё может рухнуть в одночасье. Как здесь не злиться?

Старик, кряхтя, вскарабкался на Алтарь.

– Смотри внимательно, как я буду общаться с Алтарём, ― бросил он ученику. ― После пятой клятвы ты будешь делать это самостоятельно.

Антонио энергично закивал и жадно вперился взглядом в старика. Усевшись, Джузеппе поджал ноги и положи ладони на колени. Закрыл глаза.

Алтарь откликался нехотя, ворчал, разбуженный после долгого сна. Поднялся ветер, бросил в лицо ученика горсть снежинок, засветились знаки, и в воздух взвилась водянистая взвесь. Старик вошёл в Алтарь и прислушался…

Смолкла колыбельная.

В тишине Джузеппе стало страшно. Дыхание Спящего, до этого ровное, сделалось чаще. Стены колодца, всегда холодные и во льду, покрылись тонким слоем влаги. Темница таяла.

Джузеппе наклонился вперёд, разрывая связь. Его колотила крупная дрожь.

Надо искать новую ветвь. Как можно скорее. И хорошо, если девица окажется в возрасте и успела обзавестись потомством. Для верности Джузеппе проверил старую привязку и какого было его удивление, когда она загорелась ровным голубым светом.

Жива… Марсали или Эрия? Это предстояло выяснить.

Джузеппе открыл глаза и снисходительно взглянул на своего ученика. Парнишка присел от испуга и смотрел широко раскрытыми глазами.

– Учитель… Я видел!

– Видел, видел, ― усмехнулся старик. ― Молодец, не убежал.

– Это же был… Он!

– Да, это был наш всемогущий Спящий бог. Помоги старику спуститься.

Антонио подскочил к Алтарю и едва ли не на руках перенёс учителя на землю. Сил парню, конечно, не занимать. Осталось только ума набраться.

– Учитель, мы будем теперь с ним сражаться?!

Старик отряхнулся и поплотнее закутался в шубу.

– Не мели чепухи. Мы с тобой две букашки. На одну лапу положи, другой прихлопни.

Антонио громко сглотнул.

– Но ведь это значит, что мы теперь…

Джузеппе похлопал парнишку по плечу.

– Наша задача маленькая. Найти жертву, и она уже сама всё сделает.

– Жертву?

Маг с запозданием вспомнил, что до сих пор так и не решился рассказать своему ученику про эту не самую приятную часть их миссии. Так было заведено, что только после второй клятвы, когда ученик в полной мере познаёт и поток, и себя самого… А впрочем, что уж тут. Выбора у них всё равно нет ― год, может быть, два и Алтарь расколется, выпустив в мир нечто куда страшнее, чем нежные чувства юного ученика.

.

Альгар редко спал. Ему, как обычным людям, сон не требовался. Но иногда накатывало желание отстраниться от мира.

Забыть.

Потеряться.

Как в этот раз. Он плохо помнил те годы, что провёл в Алтаре. Темнота, холод, да песня жертв. Со времени освобождения, голоса притихли. Если поначалу их советы звучали громко, а иной раз дамы начинали спорить друг с другом, то теперь Альгар слышал лишь эхо.

Каждому приходит время уходить, даже душам.

Во сне он долго блуждал. Вначале по коридорам какого-то замка, где ему встречались люди в длинных красно-чёрных мантиях. Затем был зимний лес. Холодный и одинокий. В конце концов, блуждания его завершились у Алтаря. Его крышка съехала в сторону, открывая своё жадное чрево. Альгар подошёл совсем близко и заглянул внутрь.

Из тьмы на него смотрели алые глаза.

– Я не ты, ― проговорил Альгар.

― Ты?

– Я лучше тебя

― Лучше?

– Я остановил войну!

― Остановил?

– Ты бессмысленная, неразумная оболочка. Ты не я!

– Я?

Из тьмы высунулась когтистая лапа, схватила Альгара и утащила внутрь.

Он проснулся весь в поту и долго тёр саднящее горло. Если такие сны снятся, то лучше совсем не спать.

Полог палатки отдёрнулся. В серости предрассветного утра показалось лицо Оскольда.

– Ты чего кричишь?

Альгар потёр глаза и поднялся с топчана, что заменял в походе кровать.

– Кошмар приснился.

Оскольд хмыкнул и зашёл в палатку, задвинув за собой полог.

– Там это, парламентёры приехали. Хотят тебя видеть.

– Сдаваться?

– Ну как сказать: выгодно продать свою свободу, я думаю.

Глава 3. Лик войны

Последняя крепость, не сдавшаяся на милость герцога, а значит, и короля, остался Брейсвик. Альгар намеренно не стал распылять силы и брать его сразу, лишь осадил, тем самым выиграв время и наладив снабжение по всей остальной усмирённой провинции. Накануне мятежа туда свезли зерно и прочие запасы. Но перебежчики рассказывали, что несмотря на полные склады, вот-вот начнут урезать пайки.

Брейсвик был не из тех крепостей, о которых слагали баллады. Невелик, но добротно сложен: толстые стены без излишеств, глубокий ров, узкие ворота с двойной решёткой. Его строили не для величия – для удержания.

Фронтальный штурм был возможен, но стоил бы слишком дорого. Альгар не собирался платить такую цену без крайней необходимости.

Его небольшое войско численностью семь сотен, при поддержке почти полутора тысяч королевских хорошо обученных солдат обустроились у стен крепости ещё летом. Посланный на переговоры парламентёр вернулся ни с чем. Комендант лорд ― Эйг Гранд ― даже не стал выслушивать предложения, а просто выставил посланника вон. Несмотря на всю безрассудность мятежа, он остался верен клятве и ныне покойному герцогу Кайя Баккерелю. Соответственно, присягать новому не намеревался. Эйг свято держался древнего обычая – следовать за сюзереном до самого конца, и Альгар справедливо опасался: в отчаянии тот способен на всё, даже утопить Брейсвик в крови.

И вот к ним пришли договариваться. Не стоило сомневаться, что пришли парламентёры исключительно по своей собственной воле и без ведома Эйга. Удивление вызвало не столько появление парламентёров, сколько их предводитель – женщина. Лет сорока с лишним, но с той спокойной красотой, которую не трогают годы. Прямая спина, неторопливые, точно выверенные движения. Даже мужской камзол не мог скрыть благородства её манер. Она внимательно изучила Альгара, затем склонила голову – не покорно, а с достоинством.

– Приветствую вас, герцог Баккерель, ― голос её был подобен тихому летнему ветру, но не стоит обманываться ― он быстро переменится, едва разразиться бури. ― Меня зовут леди Аннабелл Гранд.

За спиной Альгара кашлянул Оскольд, но предпочёл не делать своих шутливых замечаний.

– Приветствую вас, леди Гранд.

Жена или сестра?

– Мы могли бы поговорить наедине?

Невысокий мужчина из числа парламентёров наклонился к её уху и что-то прошептал, но леди величественно взмахнула рукой и спокойно ответила:

– Не стоит, Роберт. Милорд не сделает мне ничего дурного.

В палатке леди присела у стола на предложенный табурет рядом с походной печкой и с благодарностью приняла из рук Альгара горячий травяной чай, отказавшись от вина.

– Вам выдался тяжёлый путь, ― начал он.

– И вы жаждете узнать, зачем я его проделала, но воспитание требует начать разговор издалека? ― Аннабелл устало улыбнулась. ― Я бы предпочла перейти сразу к делу, минуя ненужные светские условности.

Альгар согласно кивнул и сел рядом.

– Только утолите моё любопытство: лорд Гранд не знает о вашем приходе сюда, я прав?

– Вы догадливы. И боюсь, если узнает, то участь наша будет незавидная, ― леди Гранд аккуратно отпила из кружки и посмотрела Альгару в глаза. ― У вас достаточно сил и ресурсов, чтобы взять нас измором. У нас достаточно людей и запасов, что протянуть до лета. Это будет долгая осада, упорная, и, в конце концов, когда люди начнут умирать от голода, они сами откроют ворота. Или вы войдёте чуть позже и обнаружите внутри лишь склеп.

– Как вы сказали, у нас достаточно солдат и ресурсов, и не только для долгой осады.

– Вы правы, ― леди Гранд на мгновение прикрыла глаза, словно ей было больно смотреть. ― Я пришла к вам, чтобы предостеречь от этого. Эйг… вы знаете, он следует старому рыцарскому кодексу. Не тому, где про турниры и подвиги. Ещё старше. Глас Первородного ― свод правил благородной крови.

– Не слышал о таком.

Но даже из названия стало ясно ― касаются они только лордов.

― Неудивительно. Триединый и ныне правящими королями они признаны излишне… консервативными. Но Эйг всегда восхищался их строгостью и праведностью. И до недавнего времени они казались мне действительно самыми правильными ― верность своему слову, смирение и искоренение слабостей. Но у каждого прекрасного идеала есть и обратная сторона, ― на лицо Аннабелл легла тень. ― Если не можешь быть верным клятве до конца и битва проиграна, нельзя сдаться на милость врагу.