ЭдЭм «До последнего вздоха»

– Странным? – повторила она, озадаченно оглядываясь. – Чего-то не хватает?

Эдвард обернулся к ней, его глаза блеснули с лёгкой искоркой:

– Вашего имени.

Эмилия на мгновение замерла, затем её взгляд стал настороженным. Она внимательно посмотрела на него:

– Моего имени?

Эдвард чуть склонил голову, наблюдая за её реакцией:

– Я ещё не услышал его.

Эмилия выпрямилась, чуть сжав зубы , её взгляд был прямым и немного возмущённым:

– Вы же знаете моё имя, не притворяйтесь. Вы услышали его в тот день…

Эдвард мягко усмехнулся, его взгляд оставался спокойным и тёплым:

– Услышать от кого-то другого – это одно… – он на мгновение замолчал, затем добавил, чуть склонив голову: – Но услышать его из ваших уст – это совсем другое.

Эмилия посмотрела на вдаль, затем, словно набравшись смелости, повернулась к нему:

– Эмилия.

Эдвард, который до этого момента спокойно наблюдал за ней, вдруг замер. Его взгляд задержался на её лице. Затем его губы дрогнули в лёгкой, искренней улыбке:

– Эмилия… – повторил он, будто пробуя имя на вкус. – Красивое имя. И оно вам очень идёт.

Эмилия слегка опустила взгляд, стараясь скрыть румянец, что коснулся её щёк:

– Благодарю…

Эдвард посмотрел на неё с явным восхищением:

– Теперь эта встреча стала ещё более особенной.

Эмилия приподняла бровь:

– Почему это?

Эдвард, не отрывая от неё взгляда, чуть склонил голову:

– Потому что теперь я услышал то , чего так ждал .

Она не ответила, но в её глазах промелькнуло что-то мягкое и едва заметное – то, что словами она не собиралась выражать.

Эдвард на мгновение отвёл взгляд от озера, затем встав сделал пару шагов вперёд, словно обдумывая что-то, и обернулся к Эмилии:

– Не соизволите ли вы оказать мне честь прогуляться вдоль берега? – его голос был мягким, но в глазах блеснул огонёк надежды.

Эмилия едва заметно приподняла брови, чуть сжав губы:

– Я думаю, это не самая хорошая мысль.

Эдвард слегка наклонил голову, изучая её лицо:

– Почему же?

Эмилия отвела взгляд к дальним холмам, покрытым инеем, будто искала в них ответ:

– Здесь много тех, кто может узнать меня. Видеть меня с вами… Это не понравилось бы моему отцу. – Она на мгновение замялась, прежде чем добавить: – Я не хочу распространять ненужные слухи.

Эдвард усмехнулся, но в его глазах мелькнула серьёзность:

– Всё это из-за того, что я англичанин?

Эмилия снова встретилась с его взглядом, слегка помотала головой:

– Не в этом дело. – Её голос был твёрдым, но спокойным. – Находиться наедине с незнакомым мужчиной… Это неприемлемо. И то, что я сижу здесь и разговариваю с вами… – она остановилась, будто осознав, что сказала слишком много, и на мгновение смутилась.

Но Эдвард, не упуская момента, мягко перебил её:

– Несмотря на всё это, вы сидите здесь и разговариваете со мной. Для меня это большая честь, мисс Эмилия. Значит, я не так уж безразличен вам.

Эмилия нахмурилась, её взгляд стал чуть строже, но в уголках губ появилась едва заметная усмешка:

– Вы слишком высокого мнения о себе, мистер Эдвард.

Эдвард слегка откинул голову назад и рассмеялся – его смех был тихим, но искренним. Затем он посмотрел на неё, в его глазах вспыхнула игривая искорка:

– О, вижу, вы запомнили моё имя. Это… впечатляет.

Эмилия закатила глаза, но уголки её губ предательски дрогнули, выдав лёгкую улыбку.

Эдвард с озорным взглядом наблюдал, как Эмилия закатила глаза, а затем приподнял указательный палец и, слегка покачивая им перед ней, как будто она была провинившимся ребёнком, с лёгкой насмешкой произнёс:

– А вот закатывать глаза, мисс Эмилия, это тоже неприемлемо.

Эмилия прищурилась, скрестив руки вместе с книгой на груди:

– Ах, вот как? – её голос был пропитан сарказмом. – А кто это так решил?

Эдвард сделал шаг назад, сцепив руки за спиной и выпрямившись с преувеличенной серьёзностью:

– Полагаю, что хорошие манеры требуют сдержанности. – Он сдержанно кивнул, словно подтверждая свои слова.

Эмилия едва заметно улыбнулась, но быстро спрятала улыбку за холодным взглядом:

– И вы считаете, что у меня их недостаточно?

Эдвард прищурился, его глаза блеснули озорством:

– Ну, скажем так… У вас они особенные.

Эмилия приподняла подбородок, её взгляд стал чуть надменным, но в уголках губ опять мелькнул намёк на улыбку:

– Значит, вы уже успели их оценить?

Эдвард склонил голову, не сводя с неё взгляда:

– Пожалуй, да. И должен признаться, мне они нравятся.

Эмилия не удержалась и рассмеялась – коротко, но искренне. Это было, пожалуй, впервые за их встречи. Эдвард заметил, как её глаза засияли мягким светом, и невольно улыбнулся в ответ.

– Вы часто здесь бываете?

Эмилия оторвала взгляд от озера и посмотрела на него, немного смягчившись:

– Да, особенно после занятий. Я и Зейнеп – моя подруга – часто приходим сюда. Особенно в тёплое время года. Иногда я захожу сюда утром, чтобы почитать и подышать свежим воздухом перед занятиями.

Эдвард кивнул, будто представляя это в своих мыслях:

– Далеко ли отсюда до вашего дома?

– Не совсем. Примерно пятнадцать минут пешком.

Эмилия пристально смотрела на него, её взгляд был заинтересованным:

– А вы? Как вы нашли это место? Вы тоже живёте неподалёку?

Эдвард чуть пожал плечами, его глаза на миг стали задумчивыми:

– Моя гостиница неподалёку, около консерватории. Честно говоря, я впервые увидел это место, именно в тот день когда увидел вас здесь.

Эмилия слегка качнула головой, явно удивившись:

– То есть вы пришли сюда просто… случайно?

Эдвард кивнул, мягко улыбаясь:

– Именно так. – Он на мгновение замолчал, но затем решился продолжить: – Кстати… – его взгляд стал чуть более серьёзным, – почему вас не было в консерватории?

Эмилия прищурилась, не понимая, о чём он:

– Простите, я не совсем поняла, о чём вы.

Эдвард слегка наклонился к ней, голос его стал тише, почти заговорщицким:

– После того дня, когда я столкнулся с вами у здания консерватории, – он коротко усмехнулся, – я приходил туда почти каждый день.

Её взгляд был неподдельно озадачен:

– Вы… приходили туда? Но зачем?

Эдвард мягко улыбнулся, опустив взгляд на свои ноги:

– Вижу, это звучит немного безумно, но… да. Я приходил, надеясь увидеть вас. Неделю подряд. Потом я подумал, что, возможно, вы вообще не учитесь там. И когда уже почти потерял надежду, решил прогуляться сюда… и вот… – он обвёл рукой пространство вокруг них, – судьба была ко мне благосклонна.

Она невольно задержала дыхание, глаза её вспыхнули мягким изумлением. В этот миг он показался ей тем, кто, не ведая того, всё это время шёл за ней – по следу, едва уловимому, оставленному её тенью.

– Я… – начала она мягко, едва заметно пожав плечами. – Не приходила, потому что наш преподаватель заболел. Занятия отменили на несколько дней.

Эдвард молча кивнул. В его взгляде читалось: я понял. Затем глубоко вдохнув сказал:

– Ну , что скажете насчёт прогулки?

Эмилия отвела взгляд к озеру, будто обдумывая его предложение. Её пальцы на обложке книги чуть дрогнули, но она ничего не ответила. Несколько мгновений висела тишина, нарушаемая лишь шорохом ветра в ветвях. Затем, наконец, она кивнула – едва заметно, но достаточно, чтобы Эдвард уловил это движение.

Его лицо озарила тёплая улыбка, он подошёл и галантно протянул ей руку:

– В таком случае, я обещаю быть примерным спутником.

Эмилия взглянула на его протянутую руку, на мгновение задумавшись, но затем аккуратно взяла в руки свою книгу и поднялась сама, проигнорировав его жест. Эдвард сдержал улыбку, шагнув в сторону и жестом пригласив её идти вперёд.

Они шли вдоль берега, держа дистанцию между собой, слушая, как под их шагами хрустит мелкий гравий. Эдвард, заложив руки за спину, бросил на неё взгляд и, немного помедлив, заговорил:

– А на кого вы учитесь в консерватории?

Эмилия, не отрывая взгляда от дорожки перед собой, спокойно ответила:

– Я учусь на пианистку.

В его глазах мелькнул неподдельный интерес:

– Пианино? Это великолепно! – он чуть улыбнулся, его голос потеплел. – Я всегда мечтал научиться играть, но, увы, судьба была не столь благосклонна.

Эмилия бросила на него мимолётный взгляд, уголки её губ чуть приподнялись:

– Правда? Что вам помешало?

Эдвард с лёгкой усмешкой пожал плечами:

– О, наверное, недостаток терпения… или учителя, который смог бы выдержать мои попытки.

Эмилия тихо рассмеялась, её смех был мелодичным, как едва уловимая нота в музыкальной пьесе.

Тишина была приятной, они приостановились у берега , и Эдвард на мгновение отвёл взгляд засунув обе руки в карман пальто , чтобы просто вдохнуть этот момент. Затем повернув голову к девушке он машинально пригляделся к книге в её руке … и прищурился. На обложке книги которую держала Эмилия были надписи на английском.

Он приподнял брови, не скрывая удивления:

– Это… книга на английском?

Эмилия подняла глаза и спокойно кивнула:

– Да.

Он даже переспросил, будто не поверил:

– Вы знаете английский?

– Конечно, – ответила она с лёгкой улыбкой. – Я училась этому языку с пяти лет. Для меня он почти как родной.

Эдвард замолчал на секунду, будто осмысливая её ответ. Потом чуть наклонился вперёд и с тёплой просьбой в голосе сказал:

– Прекрасно ! А можем ли мы иногда говорить на английском? Признаюсь, мне тяжело даётся подбирать правильные слова на турецком . Я начал его учить только после того, как начал бывать в Турции, а до этого здесь бывал только мой отец… Так что в языке, как вы видите , я совсем не идеален.

Эмилия вновь улыбнулась – спокойно, почти с благодарностью:

– Конечно. Для меня это даже приятнее – поговорить с кем-то на английском. Не так часто выпадает такая возможность.

Он с облегчением выдохнул и улыбнулся в ответ, но в глубине души в этот момент у него всё перевернулось. Он снова и снова удивлялся ей. Её уму. Её воспитанию. Её естественности. Каждое её слово только сильнее подтверждало: она необыкновенная. Не как все. Он встретил кого-то совсем другого, кого-то, кто выходит за все привычные рамки.

И тогда, не сдерживая лёгкого восхищения, он произнёс вслух:

– Вы меня с каждым разом удивляете всё больше и больше.

На что девушка , просто смущаясь отвела взгляд в сторону .

– Могу я узнать, что вы читаете?– Спросил он.

Эмилия посмотрела на обложку, словно убеждаясь в правильности ответа:

– Это Чарльз Диккенс. “Большие надежды”.

Эдвард хмыкнул, в его глазах промелькнуло одобрение:

– “Большие надежды”, – повторил он, словно пробуя название на вкус. – Прекрасный выбор. Я тоже читал её. – Он взглянул на неё с лёгкой улыбкой. – У вас отличный вкус, мисс Эмилия. Писатели вроде Джейн Остин и Чарльз Диккенс – это настоящие мастера слова. Их произведения, такие как “Гордость и предубеждение” и “Большие надежды”, словно открывают двери в мир человеческих чувств.

Эмилия чуть улыбнулась:

– Значит все таки , вы читали “Гордость и предубеждение”?

Эдвард кивнул, с теплотой во взгляде:

– Кажется… еще в прошлый раз я дал об этом знать .Мисс Остин удивительно тонко передаёт характеры. Мне особенно запомнилась одна фраза… – он ненадолго замолчал, будто вспоминая. – “Мои чувства и желания неизменны, но одно ваше слово…

Она, едва он произнёс последние слова, подхватила его фразу, закончив почти в такт с ним:

– ”…. и я замолчу навсегда.”

Их взгляды встретились, и в этом мгновении было что-то особенное – словно обрывок прошлого, запечатлённый на страницах книги, вдруг ожил здесь, на берегу озера. Эдвард чуть склонил голову, улыбнувшись:

– Теперь я точно уверен: у вас замечательный вкус, Эмилия.

Она слегка смутилась, но взгляд её оставался твёрдым:

– А вы, мистер Эдвард, – она нарочно выделила его имя, – умеете удивлять.

Эдвард сдержанно рассмеялся, его глаза светились тёплым интересом:

– Возможно, это всего лишь начало.

Глава 4: Первые чувства

И так прошли недели. Сначала встречи были случайные, будто по воле самой судьбы, а потом – уже по обоюдному желанию. Эмилия не могла отрицать: каждый раз, направляясь к озеру, она надеялась увидеть его. Но в этом было что-то тревожное – её взгляд постоянно скользил по сторонам, как будто она ожидала, что кто-то заметит её, узнает, или, что ещё хуже, осудит за её тайные встречи с англичанином.

Снега постепенно таяли, уступая место первой зелени. Воздух наполнялся свежестью, что, казалось, только усиливало её волнение и одновременно страх. Она не могла позволить себе слишком сильно привязываться к нему, ведь всё, что происходило между ними, было скрыто от посторонних глаз. Каждый раз, когда они гуляли вдоль озера или сидели на скамейках, обсуждая музыку, книги, мир вокруг, Эмилия сдерживала себя, стараясь не выдать того чувства, что всё чаще разгорается в её груди.

Эдвард с неизменным интересом расспрашивал её о жизни, которой она жила, но она всё время чувствовала себя настороженно. И хотя её сердце радостно откликалось на его слова, Эмилия не могла избавиться от мысли, что она не имеет права быть так близко к нему. Не из-за него, а из-за того мира, в котором она живёт. Мире, который чужд таким чувствам, как её собственные.

И всё же… Стоило ей остаться одной, как её охватывали сомнения. Каждый раз, возвращаясь домой, она упрекала себя. Что она делает? Зачем позволяет себе надеяться на что-то большее? Эдвард – англичанин, чужеземец, который в любой момент может исчезнуть из её жизни. Что ей стоит держаться на расстоянии и не позволять себе ничего лишнего.

Но стоило ему появиться перед ней вновь, как все доводы теряли свою силу. Эмилия чувствовала, что рядом с ним её мир становится ярче. Но страх – он оставался. Он не покидал её, и она снова начинала оглядываться, проверяя, не следит ли кто-то за ними.

Все эти встречи, которые происходили тайно, Эмилия не решалась рассказать даже Зейнеп. Она знала, что подруга заметит изменения в её поведении, как всегда. Зейнеп, как никто другой, могла прочитать её по глазам, но Эмилия не могла раскрыться перед ней. Это было слишком важно и слишком опасно. Но, несмотря на все усилия скрыть свои чувства, Зейнеп всё же заметила, что с Эмилией происходит что-то странное. Что-то, что заставляло её глаза светиться, а лицо – смягчаться.

Однажды, не выдержав, Зейнеп спросила:

– Эмилия, ты не хочешь мне что-то рассказать?

Но Эмилия, словно почувствовав угрозу, поспешила сменить тему. Она не могла признаться в том, что происходило между ней и Эдвардом.

И всё же, в её сердце был такой порыв, что скрывать это было уже невозможно. Она знала, что рано или поздно Зейнеп всё поймёт.

И в один из дней она всё таки решилась.

Эмилия и Зейнеп сидели в комнате Эмилии. Тёплый солнечный свет мягко струился сквозь лёгкие занавески, придавая всему вокруг особую нежность. Эмилия нервно теребила в пальцах кружевной платок, так сильно, что тот чуть не порвался. Она никак не могла найти нужные слова, тяжело вздыхая.

– Зейнеп, – с небольшой паузой произнесла она, —Я… встречаюсь с одним человеком .

Зейнеп прищурилась, внимательно глядя на подругу, чуть улыбаясь.

– Я давно заметила это , что с тобой что-то происходит. И? Кто он?

Эмилия опустила глаза и, не сразу, чуть виновато, ответила:

– Это… Эдвард.

Зейнеп нахмурилась и спросила, словно не поверив:

– Кто?

– Тот иностранец, – чуть тише сказала Эмилия, – возле консерватории, помнишь?

Глаза Зейнеп расширились, она удивлённо подняла брови:

– Этот иностранец?

– Господи, Эмилия… – Зейнеп качнула головой, – ты в своём уме? Как так получилось? Ты знаешь что это означает ?

Эмилия кивнула, её взгляд на мгновение затуманился.

– Я знаю, – тихо ответила она, теребя край покрывала. – Но помнишь, что ты сама сказала тогда —“Немного неправильного делает жизнь интереснее”

Зейнеп, услышав свои же слова, закатила глаза, затем хохотнула, покачав головой.

– Ох, ну вот, теперь ты против меня мои же слова используешь! – она игриво толкнула Эмилию в плечо. – Но, знаешь… Я не совсем это имела в виду.

Они на мгновение встретились взглядами, и в глазах Эмилии промелькнула искорка, такая живая и яркая, что Зейнеп не смогла не улыбнуться.

После признания Эмилии в комнате повисла тишина. Зейнеп с минуту просто смотрела на подругу, словно не веря услышанному. Затем, вздохнув, она наклонилась ближе и прошептала, с тревогой в голосе:

– Эмилия… это опасно. Если кто-то узнает… Ты же понимаешь, к чему это может привести? Последствия могут быть… не очень хорошими.

Эмилия тихо выдохнула…

– Да. Знаю.Если бы мне кто-то сказал раньше, что я буду испытывать чувства к англичанину… – она едва заметно усмехнулась, покачав головой. – Я бы никогда в это не поверила. Я бы рассмеялась ему в лицо и сказала, что это невозможно. Но… вот сейчас… Встречаюсь с ним тайно. Зная, какие могут быть последствия, если об этом узнает мой отец.

Зейнеп внимательно слушала, не перебивая.

– И всё же… – Эмилия подняла глаза, в которых плескались и страх, и надежда. – Я не могу приказать своему сердцу. Я пыталась… пыталась остановить это чувство, держаться подальше, но… каждый раз, когда я его вижу… всё, что я себе обещала, исчезает.

– Знаешь… – Зейнеп слегка прищурилась, наблюдая за подругой, – я всё-таки надеюсь, что ты поступаешь правильно. Я впервые вижу, чтоб ты так о ком-то отзывалась.И знаешь, ты изменилась… за это время.

Эмилия чуть порозовела, опустив взгляд.

– Думаешь?

– Думаю, да, – Зейнеп мягко улыбнулась. – Этот иностранец… он словно пробудил в тебе что-то настоящее. И, как мне кажется, у тебя к нему большие чувства.

Эмилия ничего не ответила, но в её взгляде читалось больше, чем могли бы выразить слова.

Зейнеп внимательно посмотрела на подругу, её глаза мягко блестели от лучей солнца, которые окутывали комнату .

– Какой бы ни был твой выбор, я всегда буду с тобой, – сказала она, слегка сжав её руку. – Только… прошу тебя, будь осторожна. Я искренне надеюсь, что его чувства к тебе такие же сильные, как твои к нему. Но, Эмилия… не открывай своё сердце слишком сильно. Иначе… – она замолчала, подбирая слова, – иначе оно может быть разбито.

Эмилия на мгновение задумалась, затем, с лёгкой улыбкой на губах, обняла Зейнеп, её объятия были крепкими и тёплыми.

– Обещаю, – прошептала она. – Я буду осторожна.

Зейнеп чуть отстранилась, посмотрела в её глаза и, заметив в них искренность, мягко улыбнулась.

– Вот и хорошо, – сказала она, пригладив непослушный локон на голове Эмилии. – Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

Эмилия кивнула, чувствуя, как сердце теплеет от поддержки подруги.

Зейнеп, чуть склонив голову на бок, посмотрела на неё с лёгкой грустью и нежностью.

Прошло несколько дней.

Наступил один из тех редких, почти священных часов, когда они могли встретиться вдали от чужих глаз. Озеро, укрытое раскидистыми деревьями, вновь стало их молчаливым свидетелем. Поздним утром Эдвард уже ждал – взволнованный, всматривающийся в тропинку, ведущую с холма.

Когда среди листвы показалась знакомая фигура, лёгкая улыбка тронула его губы.

– Я начинаю подозревать, – проговорил он с иронией, – что вы нарочно заставляете меня ждать, мисс Эмилия.

– А я всегда считала, – ответила она, улыбаясь с едва заметной игривостью, – что терпение – одна из главных английских добродетелей.

– Быть может. Но когда речь идёт о вас… – он покачал головой. – Все добродетели будто теряют силу.

Эмилия отвела взгляд. Сердце предательски ускорило свой ритм.

– Сегодня особенно тепло, – произнесла она тихо. – Весна, должно быть, близко.

– Пожалуй, впервые вы заговорили о погоде, – сказал он, чуть наклонившись вперёд. – Это знак, что я вас утомляю?

– Иногда… трудно найти правильные слова, – её губы тронула печальная улыбка.

– А может, слова и вовсе не нужны. Иногда глаза говорят больше.

Она вздрогнула – его взгляд проникал слишком глубоко, слишком откровенно.

– Вы всё усложняете, Эдвард…

– Напротив, – мягко возразил он. – Я хочу всё упростить.

Между ними повисла тишина. Та самая, в которой звучит больше, чем в длинных речах.

– Что удерживает вас, Эмилия? – спросил он едва слышно. – Страх?

– Страх… и разум, – выдохнула она.

Он сделал шаг вперёд, не нарушая приличий, но с явным внутренним усилием.

– А сердце? – спросил он. – Что говорит сердце?

Эмилия сжала в руках тонкий платок.

– А сердце …борется с разумом .

Она тяжело вздохнула.

– Сегодня я пришла всего на несколько минут. Отец вернётся домой раньше обычного. И сейчас пришла только потому , что дала вам слово. Но завтра я обещаю что буду ждать вас с новой книгой , которую обещала дать вам почитать, я её сегодня закончу.

Он смотрел на неё так, будто только взглядом и мог дотянуться до её души.

– Это прекрасно! И ваше слово для меня дороже всего, – прошептал он с трепетом. – и продолжил с легкой улыбкой – Но сейчас, не смею вас задерживать .

Она опустила глаза. Всё в ней просило задержаться – хотя бы ещё на мгновение, но не могла .

– Ну что же … – произнесла она с грустью, – Мне пора.

Она пригладила платье – будто пыталась унять дрожь в пальцах.

Эдвард посмотрел на неё. Его голос был полон тихой печали:

– Значит, сегодня разум всё же победил сердце…

Эмилия встретилась с ним взглядом. В её глазах отражались нежность и невысказанная боль.

– До свидания, мистер Эдвард.

– До скорой встречи, мисс Эмилия, – ответил он, чуть склонив голову.

– Я буду ждать.

Эмилия слабо улыбнулась в ответ, не решившись сказать больше. Лёгкий порыв ветра развеял складки её платья, и, не оглядываясь, она ушла, оставляя Эдварда стоять у воды, полные любви глаза провожали её тонкий силуэт.

Эдвард смотрел ей вслед.

Каждый её шаг, каждый порыв ветра, трепавший подол её платья, казались ему безмолвным признанием.

Он заметил, как она на мгновение замедлила шаг, как будто внутренне боролась с собой, но снова ускорилась, исчезая за поворотом аллеи.

Он стоял так ещё долго, не двигаясь, будто веря, что стоит только подождать – и она обернётся.

Но она не обернулась.

Эдвард медленно опустился на ту самую лавку, где всегда сидели вдвоём.

В его груди всё смешалось – нежность, тоска и тихая, упрямая вера.

“Я подожду, Эмилия,” – подумал он.

“Сколько бы времени ни понадобилось.”

С каждой встречей , Эмилия и Эдвард тянулись друг к другу, хотя оба скрывали свои чувства, защищаясь вежливостью и осторожными беседами.

Эдвард восхищался её умом, её утончённостью, тем, как она отличалась от всех других девушек. Он ловил каждый её взгляд, жадно прислушивался к её голосу, как если бы слова, которые она произносила, были бесценными. Но каждый раз, когда в его мыслях мелькала мысль сказать больше, что-то в нём останавливало его. Это был страх – страх разрушить хрупкую связь, которая уже установилась между ними.

Эмилия, в свою очередь, чувствовала, как её сердце замирает всякий раз, когда она видела Эдварда. Он был не просто привлекательным молодым человеком; он был кем-то, чьё присутствие приносило ей радость. Но она боялась признаться себе, что её чувства к нему были гораздо более глубокими, чем просто симпатия. Эти чувства были опасными, скрытыми, как неведомая буря, готовая вспыхнуть в самый неподобающий момент.

Их разговоры казались невинными, но между строк, в молчаниях, в каждом взгляде скрывалось куда больше. Они улыбались, смеялись, делились своими мыслями, но каждый из них знал, что за этими словами таилось нечто гораздо более важное. Нечто, что становилось всё труднее скрывать, но оба боялись признаться в этом вслух.

Они оба боялись того, что между ними возникло что-то большее, чем просто дружеское общение. И каждый раз, когда их взгляды встречались, истина становилась более очевидной. То, что начиналось как простое любопытство, теперь превращалось в нечто более глубокое, в нечто, что оба пытались игнорировать, но это всё сложнее удавалось.

Встречи становились более интересными, более частыми . И вот, в один из этих дней, Эдвард пошёл к озеру, как они и договорились. Тихий берег, окружённый цветущими деревьями, стал их тайным убежищем. Он был там вовремя, с нетерпением ожидая её появления. Сердце его билось быстрее от предвкушения встречи, и он ловил взглядом каждое движение деревьев, каждый шум в воздухе, надеясь увидеть её среди зелени.

Но Эмилия в тот день так и не пришла. Он сидел на скамейке, всё глядя в сторону, где она обычно появлялась, но её не было. Его мысли заполнили тревога и недоумение. Может, что-то случилось?