ЭдЭм «До последнего вздоха»

Эдвард был молодым человеком с живым умом и лёгким чувством юмора. Он умел находить подход к людям, пусть даже и не всегда соблюдая строгий этикет, который так ценил его отец.

И пусть его пребывание в Стамбуле официально связано с деловыми поручениями, он искал в этом путешествии нечто большее – возможно, самопознание или хотя бы небольшую передышку от давящей серьёзности лондонской жизни.

Он снял пиджак и расслабленно откинулся на спинку кресла, устремив взгляд в потолок. День был насыщенным – несколько встреч с купцами, обсуждения маршрутов поставок. Всё прошло достаточно успешно, и отец, вероятно, одобрил бы его старания.

Но вместо удовлетворения от хорошо проделанной работы в сознании Эдварда вновь и вновь всплывало лицо девушки, которую он встретил возле музыкальной консерватории .

Её имя он услышал совершенно случайно – от той самой подруги, что смотрела на него с подозрением и насмешкой. Но его больше заинтересовала реакция самой Эмилии. Как она раздражённо бросила взгляд на подругу, словно та нарушила её тщательно возведённые границы.

Эмилия. Имя её звучало почти по-английски. Странное совпадение. Интересное совпадение.

Она была красива, и это Эдвард признал сразу. Но дело было не только в её внешности. В её взгляде, в манере говорить – даже в том, как она избегала встречаться с ним глазами – было что-то такое, что не давало ему покоя.

Эдвард раздражённо пробормотал – Чёрт возьми… Сколько же можно думать об одном и том же?

Он поднялся и прошёлся по комнате. Всё выглядело как обычно – роскошная мебель, шкаф, светильник. Но внутри всё будто изменилось.

“Кажется, я окончательно схожу с ума…”

Он опустился на кровать, провёл рукой по лицу.

Почему он так зацепился за эту встречу? Просто случайная девушка. Девушка, с которой ему и не следовало бы даже разговаривать. Отец бы точно не одобрил подобной несдержанности.

Но воспоминания о её взгляде, насторожённом и одновременно любопытном, не отпускали его.

Он взял в руки карандаш и начал бессмысленно чертить узоры на краю одного из отцовских контрактов, надеясь отвлечься. Но перед внутренним взором вновь и вновь всплывало её лицо.

Эдвард мысленно усмехнулся – Ну что ж… – сказал он, ощущая странное волнение, – похоже, придётся искать предлоги, чтобы снова увидеть её.

Он знал, где её искать – В консерватории – с которой они столкнулись в тот день. Он был уверен: она либо играет на каком-то инструменте, либо поёт. И это казалось ему совершенно естественным для такой утончённой девушки. Консерватория находилась совсем близка к его гостинице .

На следующий день Эдвард направился туда, стараясь не выдать своего волнения. Он прогуливался рядом, делая вид, что просто интересуется зданием и его архитектурой. Но его взгляд постоянно скользил по входу, выискивая её среди выходящих учеников.

Но она так и не появилась в тот день.

“Может, её уроки проходят в другие дни?” – размышлял он, чувствуя нарастающее разочарование.

Эдвард вернулся на следующий день. И на следующий. Но её не было. Всё повторялось: короткие прогулки мимо здания, ожидание, напряжённое всматривание в лица – и неизменное разочарование.

“Может быть, она вовсе не обучается тут? Или я что-то упустил?”

Он чувствовал себя смешным и наивным. Настойчивость, с которой он искал её, не была ему свойственна. Но что-то в ней привлекло его так сильно, что остановиться он уже не мог.

“Я увижу её снова. Должен.”

Глава 3: Озеро

Эдвард привык вставать рано. С первых дней пребывания в Стамбуле он не изменял привычке начинать утро с прогулок. Не только ради здоровья – отец постоянно напоминал о необходимости держать себя в форме, – но и ради того, чтобы увидеть город собственными глазами.

Стамбул впечатлял его. Пёстрая смесь культур, языков и обычаев. В одном квартале можно было услышать мелодичный персидский говор, в другом – турецкие торговцы зазывали покупателей, а где-то на площади путешественники из Европы обсуждали свои дела. Эдвард любил наблюдать за этим хаосом.

Но в тот день он захотел уйти подальше от городского шума. Утренний воздух был холодным и звенящим, ароматы моря и пряностей, витавшие в узких улочках, постепенно уступали место морозной тишине и запаху снега, как только он оказывался у окраинных аллей, где деревья стояли обнажёнными, укутанными лёгким инеем.

Он решил пройти туда, где ещё не бывал. На этот раз его путь привёл к небольшому озеру, затянутому тонким льдом и укрытому среди голых деревьев. Место казалось удивительно спокойным, будто замерло во времени, отрезанное от городской суеты хрустальной тишиной зимы.

Эдвард остановился, глубоко вдохнул и усмехнулся.

– Вот это красота , – пробормотал он, чувствуя, как с каждым шагом вокруг становилось всё тише.

Он шёл вдоль берега, наслаждаясь видом спокойной замёрзшей воды, которая отражала сероватое зимнее небо. Вдалеке слышались голоса редких гуляющих, но они не мешали ему наслаждаться тишиной.

Он продолжал прогулку, когда заметил её.

Эмилия.

Он сидела на старой деревянной лавочке возле озера, укутанная в тёплый шерстяной шарф. Несмотря на зиму, её руки уверенно держали книгу, и она была так погружена в чтение, что едва замечала холод. Падающий снег мягко укрывал землю и деревья вокруг, придавая всему пейзажу тихую, умиротворённую красоту.

Эдвард заметил её издалека. Англичанин, увидев девушку, словно позабыл обо всём на свете. Одинокая фигура посреди безмолвного зимнего пейзажа казалась ему одновременно прекрасной и загадочной. Он сразу узнал ту незнакомку, которую так сильно искал.

Подходя осторожно, чтобы не напугать её, он всё же выдал себя – сухой хруст снега под ногами прозвучал слишком отчётливо.

Когда её взгляд случайно поднялся от книги, Эмилия едва заметно вздрогнула. Перед ней стоял он – тот самый незнакомец с живыми, ясными глазами, которые не уходили из её памяти с того самого дня. Она не надеялась увидеть его снова… и всё же, где-то глубоко внутри, эта мысль теплилась, как робкий огонёк в зимней стуже. В груди словно что-то сжалось от волнения; щёки предательски вспыхнули лёгким румянцем. На мгновение она растерялась, не веря своим глазам, будто сама реальность позволила её тайной надежде осуществиться.

– Не верю глазам – произнёс он, мягко улыбаясь.

Она на мгновение застыла, её лицо выражало удивление и смущение. Она едва не споткнулась о свои собственные слова.

– Вы?! Как вы меня нашли? – ответила она, её голос был немного напряжённым.

Эдвард усмехнулся и, не нарушая её пространства, аккуратно присел на скамейку напротив. Между ними стоял небольшой деревянный столик – будто граница, за которой каждый хранил свои мысли.

– Судьба?– ответил он с лёгким удивлением, – просто увидел вас из далека и сразу же узнал. Странное совпадение, не правда ли?

Эмилия вернулась взглядом к своей книге, чтобы скрыть свою смущённую реакцию. В этот момент она почувствовала лёгкое беспокойство, не зная, как правильно ответить.

– А я уже подумала, что вы за мной следите, – произнесла она с маленькими сарказмом, не отрывая глаз от страниц.

Эдвард усмехнулся, наблюдая за её реакцией. Он понял, что она слегка нервничала, но не стал говорить ей об этом.

– Странно было бы следить за кем-то в такую погоду, не правда ли? Но, как видите, мне повезло. Я встретил вас здесь.

Краешки её губ дрогнули, но она постаралась сохранить спокойствие.

– Интересная книга? – спросил он, глядя на её руки, сжимающие книгу.

– Достаточно интересная, чтобы забыть об остальном – ответила она, почти не замечая, как её голос становился мягче.

Эдвард чуть приподнял бровь, заметив её манеру отвечать. Он продолжил разговор с лёгкой насмешкой.

– Или, может быть, вы избегаете нежелательных собеседников?

– Не знаю, возможно – произнесла она сдержанно.

– Вам не холодно здесь? – его голос прозвучал мягко, почти заботливо.

Эмилия не подняла взгляда, её пальцы уверенно скользили по строкам книги. На мгновение повисла тишина, нарушаемая лишь треском льда вдали. Эдвард попробовал снова:

– Мисс, вы меня слышите? Почему вы не отвечаете?

Эмилия медленно перевернула страницу, затем, не отрываясь от чтения, спокойно ответила:

– Я не вижу смысла продолжать этот разговор. Это… неприемлемо.

Эдвард едва заметно ухмыляется , скрестив руки на груди:

– Неприемлемо? Но мы ведь ничего плохого не делаем. Просто сидим и любуемся… – он жестом указал на озеро, покрытое льдом, на светлый иней, мерцающий на деревьях. – Пейзажем этого зимнего утра.

Она не отреагировала на его слова. Её взгляд остался прикован к страницам книги, будто он вовсе не существовал. Тишина вновь повисла между ними, прерываемая лишь лёгким шуршанием бумаги. Эдвард вздохнул и, посмотрев на замерзшее озеро , затем посмотрев на неё сказал:

– Я настолько страшен, что вы даже не смотрите на меня?

Эмилия медленно подняла взгляд . Её тёмные глаза встретились с его светлыми, в которых играла едва заметная искорка озорства. Она чуть склонила голову, а на губах появилась полуулыбка:

– Ну… – она прищурилась, делая вид, что изучает его с любопытством. – Возможно, вы правы. Такой ужасающий вид…

Эдвард рассмеялся, его смех прозвучал неожиданно искренне среди холодного зимнего воздуха. Он провёл рукой по волосам и взглянул на неё с живым интересом:

– Ужасающий, говорите? Никто мне этого раньше не говорил… – он наклонился чуть ближе, словно делясь секретом. – Но, знаете, от вас это даже звучит… приятно.

Эмилия лишь пожала плечами и вновь опустила взгляд , но уголки её губ всё же предательски дрогнули.

Эдвард наблюдал за тем, как Эмилия вновь погрузилась в строки книги, словно невидимая стена встала между ними. Лёгкий морозный ветерок пробежался по поверхности озера, закружив в воздухе крошечные снежинки. Эдвард, скрестив руки, посмотрел на неё с неподдельным интересом.

– Никогда бы не подумал, что кто-то может так игнорировать моё обаяние, – произнёс он с шутливой ноткой . – Но, должно быть, у вас действительно очень интересная книга.

Эмилия перевернула страницу, не удостоив его ответом. Эдвард, нисколько не смущённый, чуть подался вперёд, пытаясь заглянуть в книгу:

– Что вы читаете? Или это тоже неприемлемо обсуждать?

Эмилия вздохнула, подняв на него взгляд, полный лёгкого раздражения:

– “Гордость и предубеждение”. – Она сделала паузу, а затем с вызовом добавила: – Сомневаюсь, что вы знакомы с этой книгой.

Эдвард расплылся в широкой улыбке, приподнимая бровь:

– О, мисс Беннет и мистер Дарси? Сказать по правде, я немного завидую Дарси – у него, по крайней мере, был шанс быть услышанным.

Эмилия прищурилась, слегка отводя взгляд, но на её губах вновь промелькнула тень улыбки.

– Возможно, – произнесла она тихо, возвращая глаза к страницам.

Снег тихо поскрипывал под лёгким ветром. Эмилия, казалось, снова погрузилась в чтение, но теперь её пальцы замерли на краю страницы. Он заметил это, но не торопился прерывать молчание. Когда прошло несколько мгновений, Эдвард снова повернулся к ней:

– Вы так любите книги?

Эмилия слегка напряглась, не поднимая глаз от страниц. Её тонкие пальцы чуть сильнее сжали переплёт, будто книга могла служить ей защитой.

– Они не задают лишних вопросов, – ответила она сдержанно.

Эдвард усмехнулся:

– Зато они не отвечают на них.

Она медленно подняла глаза, встретившись с его взглядом. В её взгляде мелькнуло что-то, похожее на удивление от его ответа, но она быстро вернулась к своей привычной невозмутимости.

– А вы… – она замялась, будто слова вырвались сами, против её воли, – зачем вы здесь, у озера?

Эдвард удивлённо вскинул брови , будто её вопрос его действительно позабавил:

– Думаю, по той же причине, что и вы, – он бросил взгляд на заснеженный пейзаж. – Здесь можно… дышать.

Она на мгновение сжала губы, потом, вопреки своему обыкновению, кивнула.

– Да, пожалуй. Здесь действительно легко дышится.

Молчание повисло над ними, словно лёгкий морозный туман, рассеивающийся над поверхностью озера. Эмилия уткнулась в страницы книги, но её взгляд был слегка расфокусирован, будто слова больше не имели значения. Эдвард, не сводя с неё взгляда, продолжил:

– Вы правда верите, что в книгах можно найти все ответы?

Она пожала плечами, как бы невзначай:

– Я верю, что книги способны говорить с нами, если мы умеем их слушать.

Эдвард прищурился, уловив в её голосе что-то большее, чем простое увлечение литературой.

– Говорить – да. Но отвечать? Я всегда думал, что они говорят только то, что мы сами хотим услышать.

Эмилия на мгновение замерла, затем медленно подняла на него взгляд. В её тёмных глазах мелькнул вызов:

– Может быть, вы просто не задавали правильных вопросов.

Эдвард усмехнулся, не отводя взгляда:

– Возможно. Но если вы считаете, что книги умеют отвечать, – он кивнул на её томик, – тогда скажите: что она вам ответила?

Эмилия выпрямилась, её взгляд стал твёрже:

– Она ответила, что иногда лучше оставаться в тени, чем под светом чужих глаз.

На его лице появилась искренняя улыбка, лишённая насмешки:

– Интересный ответ… но это скорее похоже на убеждение, чем на ответ.

Эмилия прищурилась, будто взвешивая его слова, но ничего не сказала. Она лишь вернулась к чтению, но в этот раз её взгляд блуждал по строкам без сосредоточенности.

Эдвард заметил едва уловимое дрожание в её взгляде – словно маска, которую она носила, дала первую трещину. Он слегка подался вперёд, облокотившись на деревянный стол между ними, пальцы легко коснулись его шероховатой поверхности. Мороз обжигал лёгкие, от озера доносился влажный запах камышей. Его взгляд скользнул к книге в её руках, а затем – к ней самой.

– Я, наверное, ошибаюсь, но мне кажется, вы слишком легко прячетесь за этими страницами.

Эмилия подняла на него глаза, её взгляд стал колючим, но удивлённо-настороженным:

– Прячусь?

Эдвард кивнул, его взгляд был спокоен и лишён высокомерия, скорее – доброжелательный вызов:

– Да. Книга… она ведь удобное укрытие, правда? Можно сделать вид, что вас не интересует разговор, можно не замечать окружающих. Только вы и ваши мысли. – Он склонил голову чуть набок. – Прекрасная маскировка.

Она на мгновение замерла, её пальцы невольно сильнее сжали переплёт.

– Маскировка? – повторила она. – У вас богатое воображение.

– Возможно. Но вы ведь не отвечаете на вопросы не потому, что не хотите говорить, верно? – его голос стал мягче, почти шёпотом. – А потому что… не привыкли?

Эмилия открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли на языке. Его взгляд был удивительно спокоен, но цепок, как будто видел больше, чем следовало. Она опустила глаза в книгу, но на этот раз страницы стали лишь невидимой завесой, за которой скрывалась её реакция.

– Что вы знаете об этом? – произнесла она наконец, не поднимая глаз.

Эдвард усмехнулся, но в его улыбке не было ни капли злорадства:

– Возможно, чуть больше, чем вы думаете.

Молчание снова повисло между ними, но теперь оно дышало чем-то новым – напряжённым, почти ощутимым. Эмилия, не поворачиваясь к нему, перевернула страницу, но Эдвард знал, что она не читает. А она знала, что он это понимает.

Тишина становилась тяжёлой, будто воздух сгущался вокруг них. Эмилия продолжала смотреть на страницы книги, но буквы словно расплывались перед её глазами. Она понимала, что делает вид – читает, но не видит ни строки. В какой-то момент это раздражение прорвалось наружу. Она захлопнула книгу с неожиданной для себя самой силой, отчего по заснеженному берегу пронеслось глухое эхо.

Эдвард удивлённо приподнял бровь, но не двинулся с места. Он смотрел на неё внимательно, без тени насмешки, но с тем самым спокойным интересом, который только сильнее раздражал её.

– Вам, видимо, доставляет удовольствие выводить меня из себя, – произнесла она холодно, прижимая книгу к себе.

Он чуть склонил голову набок, его голос был по-прежнему мягок и ровен:

– Это не совсем так. Я просто… интересуюсь.

– Чем? – Эмилия прищурилась, её взгляд был твёрд и колюч. – Чем вам так интересно копаться в моём молчании? Вам не хватает собеседников?

Эдвард не отреагировал на её укол, лишь едва заметно улыбнулся :

– Возможно. Или, может быть, мне просто любопытно понять, почему вы так боитесь разговоров.

Эмилия фыркнула, с трудом удерживая снисходительную улыбку:

– Боюсь? – её голос прозвучал почти с издёвкой. – Я просто не вижу смысла в пустых разговорах.

– А кто сказал, что они должны быть пустыми? – его тон стал серьёзнее, почти настойчивым. – Может, проблема не в разговорах, а в собеседниках?

Она на мгновение замерла, её взгляд стал жёстче. Он увидел это и чуть подался вперёд, добавив тише:

– Или… вы просто не привыкли, чтобы кто-то по-настоящему слушал вас.

Эмилия резко поднялась со скамьи, её пальто вспыхнуло лёгкой волной шерстяной ткани. Она посмотрела на него сверху вниз, её взгляд был холоден, как зимний ветер:

– Вам лучше оставить свои предположения при себе.

Она сделала шаг по заснеженной тропинке, но его голос мягко догнал её:

– Несмотря на всё, – произнёс Эдвард, вставая, – я был рад этой случайной встрече.

Девушка остановилась, но не обернулась. Снег под её ногами чуть скрипнул, когда она замерла на миг.

– Надеюсь, однажды снова увидеть вас здесь, – добавил он, голос его звучал спокойно и чуть теплее, чем можно было бы ожидать.

Эмилия не ответила. Она лишь снова сделала шаг вперёд, и вскоре её фигура растворилась среди деревьев, оставив за собой лишь едва заметные следы на снегу. Она шагала по заснеженной тропинке, её шаги были быстрыми и решительными, но внутри что-то не давало покоя. Холодный воздух обжигал щёки, но это было ничто по сравнению с тем лёгким чувством стыда, что прокралось в её мысли.

Она вспомнила, как он смотрел на неё – спокойно, без тени обиды. Его голос оставался ровным, даже когда она намеренно была резкой. Он не повысил тон, не ответил ей грубостью. Напротив, его слова прозвучали сдержанно и, как ни странно, искренне.

“Я был рад этой случайной встрече…”

Она на миг замедлила шаг. Морозный воздух защекотал дыхание, а пальцы непроизвольно сжали книгу в руках. Она не понимала, что именно её тревожило больше: его уверенность или её собственная реакция. Он остался настоящим джентльменом, даже несмотря на её колючие слова.

Эмилия вздохнула, чуть опустив голову. Внутри прокралось еле уловимое сожаление – лёгкое, почти незаметное, но оно всё-таки было.

“Может, я была слишком груба…”

Мысль вспыхнула и погасла, а она вновь ускорила шаги, будто пытаясь убежать от своих же раздумий. Но этот день оставил в её сердце небольшой след, скрытый под покровом снега и гордости.

Вечером, уже дома, Эмилия сидела у камина, рассеянно поглаживая пальцами обложку своей книги. Отец что-то обсуждал с гостями в кабинете. Прислуги занимались своими делами. Никто не обращал на неё внимания – и это было к лучшему. Она боялась, что на её лице всё ещё отражены переживания дня.

Зима заключила город в свои ледяные объятия. Ночи стали длиннее, а мысли Эмилии – тревожнее. После той встречи у озера её разум не знал покоя. Она вновь и вновь перечитывала одну и ту же страницу книги, почти не вникая в смысл слов. Всё, о чём она могла думать, – это зелёные глаза, казавшиеся в тот день ещё светлее, чем при их первой встрече.

Эдвард тоже терзал себя бессонницей. Ворочаясь в постели, он снова и снова прокручивал в памяти каждую деталь их разговора: улыбку девушки , её застенчивый взгляд, её голос… Всё казалось ему чем-то хрупким, нереальным, но бесконечно желанным.

Морозные утра сменяли друг друга, и каждое из них находило Эдварда у замёрзшего озера. Он приходил туда под предлогом утренних прогулок и свежего воздуха, но сам знал, что настоящая причина – неугасающее ожидание увидеть её снова. Её лицо с высоко поднятой головой, холодный взгляд и резкие слова – всё это неотступно всплывало в его мыслях, заставляя его возвращаться к этой самой скамье снова и снова.

Он стоял у берега, вглядываясь в лёд, покрытый узорами трещин, но время от времени его взгляд непроизвольно возвращался к тропинке , ожидая её. Каждый раз сердце замирало на мгновение, когда вдали появлялись чьи-то силуэты, но ни один из них не был ею. Однако он не сдавался.

Эмилия, выходя из консерватории после занятий, часто бросала взгляд на дорогу, ведущую к озеру. Внутри неё жила борьба: гордость тянула её домой, но что-то другое, едва уловимое, вело в другую сторону. Она прекрасно понимала, что вела себя грубо в прошлый раз, но это упрямое чувство защищённости заставляло её отталкивать людей прежде, чем они успеют проникнуть хоть немного глубже.

“Он просто иностранец… И он ничего не значит,” – пыталась она убедить себя, но память упорно подбрасывала ей его взгляд – спокойный и чуть насмешливый, но без злобы.

И вот в один из дней, после долгих размышлений, она наконец решилась. Её шаги привели её к знакомой тропинке, где снежный покров был чуть утоптан от частых прогулок. Сердце стучало чаще, но она продолжала идти, решительно и уверенно.

Подходя к знакомому месту, она заметила чёткие следы на снегу – свежие, ведущие к скамье у замёрзшего озера. Её сердце вдруг застучало быстрее, хотя она и не хотела в этом признаваться. Но мысль о том, что он мог быть там, почему-то поселилась в голове. Эмилия замедлила шаги, не решаясь обойти поворот. Снег предательски скрипел под её ногами, вырывая её из раздумий.

Она сделала последний шаг, и взгляд её остановился на знакомой фигуре. Эдвард стоял у самого берега, чуть склонившись вперёд, разглядывая лёд, словно изучая его трещины и узоры. Её появление он заметил сразу – его плечи едва заметно выпрямились, но он не повернулся. Эмилия замерла, не зная, стоит ли подходить ближе. Внутренний голос подсказывал, что нужно просто развернуться и уйти, но что-то не давало ей этого сделать.

Набравшись решимости, она тихо шагнула вперёд. Снег опять скрипнул, выдавая её присутствие. Эдвард обернулся, его взгляд был спокойным и чуть удивлённым:

– Доброе утро.

Эмилия замерла, сжимая книгу в руках. Несколько секунд тишины казались вечностью. Затем она с трудом выдавила из себя:

– Доброе утро… – её голос был тише, чем обычно, но в нём не было колючести.

Эдвард, заметив перемену в её тоне, приподнял бровь, но не стал подчеркивать это.

– Я уже начал думать, что обидел вас так сильно, что прогнал навсегда.

– Возможно, и прогнали, – ответила она спокойно, но без прежней колкости. – Но, к несчастью для вас, это моё озеро, а не ваше.

– К несчастью? – усмехнулся он, внимательно глядя на неё. – А я вот думаю, что наоборот – к моему счастью.

Эмилия чуть отвела взгляд, но уголки её губ дрогнули.

– Я пришла сюда не ради вас, – пробормотала она. – Просто… это моё любимое место .

– А я и не прошу причин, – ответил он тихо. – Мне достаточно, что вы здесь.

Он всё ещё смотрел на неё – не с укором, не с ожиданием, а будто просто рад видеть.

Эмилия слегка поправила ворот пальто, словно пряча за этим движением волнение. Ни один из них не спешил нарушать тишину.

Эдвард перевёл взгляд в сторону скамьи, стоявшей чуть поодаль, наполовину припорошенной влажным снегом. Затем вновь посмотрел на неё.

– Если хотите… – проговорил он чуть медленнее, чем обычно, – мы можем присесть.

Он негромко указал рукой на скамью, но жест был мягким, почти неуверенным, как будто он предлагал не просто сесть, а быть рядом – хоть немного.

Эмилия на миг задумалась, но всё же сделала шаг к скамье и опустилась на её край, прижимая к себе книгу. В воздухе повисла лёгкая неловкость, но она не была неприятной. Скорее, осторожной. Эдвард радостно улыбнулся , и присел в след за ней.

– Я, возможно… – начала она, опустив взгляд, – вела себя невежливо в прошлый раз.

Эдвард чуть склонил голову, будто взвешивая её слова:

– Вы были честны. Я это уважаю.

Эмилия слегка опешила, подняв на него глаза:

– Вы не думаете, что я была слишком резкой?

Эдвард мягко улыбнулся:

– Возможно, немного. Но ведь не все могут быть любезными, когда защищают свои границы.

Эмилия замолчала, её пальцы погладили старую обложку книги. Она не ожидала такой реакции, но почему-то почувствовала лёгкое облегчение.

Эдвард ещё некоторое время молчал, его взгляд был устремлён на замёрзшее озеро. Затем он вдруг слегка прищурился, словно обдумывая что-то, и обернулся к Эмилии:

– А вы не находите это странным? – Он с игривой улыбкой – Словно чего-то не хватает .

Эмилия подняла голову, её взгляд скользнул по окружающим деревьям и замёрзшей глади озера: