Я с тобой!

В тот день, когда Базик появился в доме Натальи, она потеряла свою дочь. Кира вышла из школы как обычно, свернула на дорожку, ведущую к дому, и пропала.

Дед, который спешил за ней, разминулся с девочкой всего на пару минут.

Куда мог исчезнуть ребенок на прямой дорожке в пару сотен метров, ведущей прямо к дому? Загадка!

Киру искали все. Одноклассники с родителями, старшеклассники, Наташа, которую срочно вызвали с работы, дед и даже бабушка.

Но Кира нашлась сама.

Она прибежала домой в тот момент, когда Наташа готова была уже идти в полицию, и ее зареванное личико было искажено такой гримасой боли и жалости, что Наташа ни слова не сказала дочери. Молча схватила одеяльце, которое всегда лежало на кровати Киры, укутала в него едва дышащего кота и только спросила:

– Ты в порядке, доченька? Ничего не болит?

– Нет! Мама, ему больно! Не мне!

И Наташа побежала.

До ветеринарной клиники было рукой подать, но этого времени Наташе хватило, чтобы понять – у нее появился кот. Кира его принесла и отдавать никому не собирается. А это значит, что и Наташе придется постараться для этого тщедушного создания.

Все оказалось не так плохо. И собаки, у которых сантехники, ремонтирующие что-то в подвале дома у школы, отбили усатого, не успели навредить слишком уж сильно. Кот был измотал, искусан, немного помят, но цел. И врачи, немного поколдовав над ним, вручили хвостатое счастье Наташе.

– Держите! И прививки ему сделайте, как поправится! А то говорите, что домашний, а он у вас как босяк! Даже без паспорта.

Наташа кивнула и сдавленно охнула, увидев счет, который ей выставили.

– Можно парочку породистых купить… – пробормотала она себе под нос, но оплатила лечение.

Уже дома, вытряхнув из кошелька оставшиеся деньги, Наташа подбила свой бюджет и задумалась.

До конца месяца не хватало. Нужны были еще лекарства для кота, для бабушки и деньги на подарок Кире, у которой через неделю предстоял праздник. День рождения штука серьезная, и Наташа, которая на свои именины подарки получала в детстве очень редко, старалась сделать так, чтобы у дочери не было повода вспоминать свои праздники с горечью.

– Мамочка, можно я попрошу? – Кира, которая давно должна была уже спать, прокралась на кухню и обняла Наташу.

– Что ты, родная?

– Не надо мне никаких подарков, хорошо? Можно, я его оставлю? Он будет моим подарком…

Наташа обняла дочь в ответ и посмотрела на серый комок, спавший возле ее ноги. Она пыталась устроить кота в коробке, но тот упрямо вылезал оттуда и снова приходил к ней. Укладывался рядом, утыкался носом в тапочку и принимался тарахтеть как старый холодильник.

Нужно ли говорить, что Наташа согласилась и Базик остался с Кирой?

Удивительное дело, но этот ободранный кошачий люмпен, выросший в подвалах, довольно быстро привык жить в теплом доме. Он вел себя очень прилично, не доставляя никаких хлопот Наталье или Кире, и очень полюбил стариков. От бабушки и вовсе не отходил почти ни на шаг.

А еще странным образом принялся менять жизнь тех, кто приютил его.

Наташа, рассчитавшись за лечение кота, поняла, что с нее хватит. Выживать на зарплату воспитателя и две пенсии ей давно надоело. Но сделать решительный шаг она все никак не могла, боясь потерять то, что имела. А тут кот…

И она уволилась. Боялась страшно, конечно, но справилась. Устроилась няней в хорошую семью, которую порекомендовала ей подруга, и принялась ругать себя за то, что не сделала этого раньше.

С тех пор у Наташи не было проблем с трудоустройством. Ее передавали из рук в руки как драгоценность, как только ребенок, которого она нянчила, подрастал. И с каждой такой передачей зарплата Наташина росла, ведь те, кто доверял ей самое дорогое, понимали, как много значит найти для малыша хорошую няню.

И Наташа, приходя вечером домой, неизменно чесала коту давно зажившее ухо.

– Базик, спасибо! Если бы не ты…

Базик мурчал в ответ, трогая лапой Наташину ладонь, и оглядывался на Киру. Старшую хозяйку, он, конечно, любил, но хвостом был для младшей. С ней он старался проводить как можно больше времени. Исключением становились только те часы, когда его звала в свою комнату бабушка. Все остальное время Базик проводил с Кирой.

Он был с ней, пока девочка училась в школе. Сидел рядом на столе, придерживал лапой Кирину тетрадь и «помогал» делать уроки.

Был с ней, когда Кира тихо сидела у двери в бабушкину комнату, вытирая слезы и прощаясь с той, которой обязана была жизнью.

Был, когда следом за бабушкой, всего через пару месяцев, тихо ушел во сне дед.

Был, когда Наташа нежданно-негаданно встретила вдруг хорошего человека и после долгих раздумий вышла-таки за него замуж, чтобы никогда уже больше не слышать, что она не такая. Муж Наташу боготворил, разглядев в ней то, что она сама от себя прятала. И давать в обиду ее никому не собирался. Даже теще, с которой, впрочем, довольно быстро нашел общий язык и снискал расположение, предоставив в личное пользование свой автомобиль. Разумеется, с водителем.

Теперь Наташина мама королевой выплывала из своего подъезда с ящичком рассады наперевес и томно заявляла соседкам:

– Зять приехал. На дачу меня повезет.

Кира, которая к тому моменту уже училась в колледже, вдруг стала совершенно самостоятельной. С отчимом они нашли общий язык, но жить Кира предпочла остаться в той квартире, где выросла.

Именно туда она привела своего избранника.

– Ого! Кира, да у тебя тут хоромы!

– Скажешь тоже!

– Места сколько! Ой, а это что?!

Шипящий и сердито воющий комок выкатился из Кириной спальни и кинулся к Денису. Тот испуганно завопил, запрыгал, пытаясь увернуться от кота, который прыгал на незваного гостя, пытаясь задеть его.

– Убери его! Убери!

Кира, конечно, кота к порядку призвала, но теплоты в отношениях между Денисом и Базиком так и не наметилось.

Кот Кириного парня терпеть не мог. Тот гонял хвостатого при любом удобном случае, стараясь, впрочем, сделать так, чтобы Кира этого не заметила.

Прошел год, и Кира с Денисом сыграли свадьбу. Теперь они были официально мужем и женой, но что-то в их отношениях разладилось. Денис то и дело делал Кире замечания, услышав которые, Наталья точно остолбенела бы от удивления и негодования. Ведь ее дочь теперь слышала ровно то же самое, что и она сама когда-то.

– Что ты за женщина, Кира? Разве это борщ? Это так… Красная водица! Ты совсем готовить не умеешь? Какая же из тебя жена?!

Готовить Киру учила бабушка, и уж неумехой назвать ту, которая свой первый борщ сварила, когда ей едва исполнилось десять, было, конечно, никак нельзя.

Кроме готовки Денису зацепиться было не за что, пока Базик не дал повод.

– Что у него болит?! – увидев счет из ветеринарной клиники, Денис не поверил своим глазам. – Кира, ты с ума сошла?! Я на свое лечение столько не трачу! А это просто комок шерсти!

– Денис, Базик не комок шерсти! Он член семьи!

– Чьей? Моей? Нет! Ни в коем случае! Мне такие родственнички и даром не нужны!

– Что ты такое говоришь?

– Что слышала! Еще раз такое повторится, и я сам его за дверь вышвырну!

Кира, которая только утром узнала, что станет матерью, промолчала в тот момент, решив поговорить с мужем позже.

Но Базик, который был уже весьма пожилым котом, утром снова не справился с лотком, и ей пришлось опять собираться в клинику. Именно за этим занятием застал ее вернувшийся с пробежки Денис.

За своим здоровьем он следил очень тщательно. Правильно питался, бегал по утрам и все пенял Кире, что она не может понять простых вещей.

Здоровье в жизни – главное!

Услышав, что коту снова нужно лечение, Денис в сердцах швырнул кроссовок, который только что стянул с ноги, о стену и заявил:

– Хватит! Пора избавиться от этого животного! Еще я не тратил кучу денег на такую бесполезную горжетку! Вон ее из моего дома!

– Только вместе со мной! – Кира, обычно спокойная и выдержанная, вдруг завелась с пол-оборота. То ли гормоны сказались, то ли нервы зашалили не к месту.

– Значит, вместе с тобой! Надоели! Почему я должен все это терпеть!

Что-то дрогнуло в воздухе, изменив, в этот раз уже навсегда, атмосферу между Кирой и Денисом. И та, кто еще вчера думала о том, чтобы сохранить отношения и вырастить ребенка в полной семье, вдруг поняла, что это вовсе не то, чего она хочет теперь.

Она не стала напоминать мужу, что это ее дом. И выставить ее за дверь, да еще вместе с тем, кто стал его хранителем, было бы по меньшей мере странно.

Кира вообще ничего не сказала.

Она молча сунула руку в карман ветровки мужа. Выудила оттуда ключи и сжала их в кулаке. А после открыла дверь своими и повернулась к Денису.

– Я жду ребенка. Мне нельзя переживать и нервничать. И скандалить тоже нельзя. Кот это понимает. Ты – нет. Уходи, пожалуйста. Сейчас уходи. Когда ты успокоишься – мы поговорим. Но жить с тобой дальше… Прости, Денис, я не стану. Если ты так легко выбрасываешь из моей жизни того, кто провел рядом со мной большую ее часть, если так походя готов избавиться от больного кота просто потому, что он тебе мешает, то что будет со мной, когда я тебе надоем? Мои чувства и желания тебя не волнуют. Я ведь правильно поняла? Ну вот. У нас было много хорошего, Денис. И я тебе благодарна за это время. Но теперь стало слишком много плохого. А это уже лишнее. В моей жизни лишнее, понимаешь? И в твоей, я думаю, тоже. А потому – уходи, пожалуйста. Вещи можешь забрать потом. Сейчас мне некогда. Нужно вести Базика к врачу. Ему плохо. Ему больно. И я за него в ответе. Поэтому так надо! Так правильно…

Денис спорить не стал. Он сердито швырнул в сумку, с которой ходил в спортзал, документы на машину и ветровку, а потом хлопнул дверью.

Кира точно знала, что ее признание о ребенке его не взволновало лишь по одной простой причине. Денис его просто не услышал. Все его мысли были заняты котом, от которого требовалось срочно избавиться.

А потому Кира поставила на пол переноску, подождала, когда Базик в нее заберется, теперь уже без всяких возражений, и спросила:

– Готов? Поехали! Пора что-то менять! И начнем мы с твоего здоровья!

Кот поправился. Конечно, возраст будет сказываться и Кире не раз еще придется доставать переноску и ждать, когда Базик соизволит вальяжно проследовать туда, позволив попутно маленькой ручке дотянуться до пушистого хвоста. Таких фамильярностей он не позволял никому и никогда, но Кирина дочка станет единственным человеком, которому кот будет позволять не просто все, а абсолютно все и даже немного больше.

И у Киры не будет лучшей нянюшки, которая в пять минут способна уложить ребенка спать, нежно прижав пушистой лапой к подушке хохочущую копию Наташи. Внучка так будет похожа на нее, что Кира даже подумает было назвать дочь так же, но мама ее отговорит.

– С Денисом посоветуйтесь. Это ваш общий ребенок. Жить вместе вы не будете, а это чудо останется с вами навсегда. Вы многое сделали для того, чтобы сохранить хотя бы видимость нормальных отношений. Пришло время сделать больше. Это будет очень непросто, но ради малышки стоит и постараться.

И Кира прислушается к матери. Чем очень удивит своего, теперь уже бывшего, мужа.

– Странно. Не замечал в тебе женской мудрости.

– Что ж. Расту, наверное. Так что скажешь?

– Скажу… Спасибо тебе скажу, вот что!

– Это еще за что?

– За то, что не поставила свое упрямство выше интересов ребенка. Я буду помогать, Кира.

И Денис сдержит свое слово.

И маленькая Аленка будет жить на два дома, не разбирая и не понимая, почему в странном мире взрослых такой порядок вещей. У нее будет две кроватки и два любимых зайца. Один у папы, а другой у мамы. Будет любимая бабушка Наташа и не менее любимая – Валя, мать отца. Но любовь будет одна на всех, и в этой любви Аленка будет купаться, вполне справедливо считая, что если эти люди любят ее и хотят, чтобы ей было хорошо, то и друг другу они тоже не чужие. И эта маленькая, но такая важная мысль будет донесена Аленкой до каждого взрослого, точно так же, как делала это когда-то ее мама в детстве, объединив их и заставив забыть все прошлые обиды.

И только старый кот будет знать правду об этой девочке. Но никому и никогда ее не раскроет. Не потому, что разговаривать не умел, а потому, что нужды в этом никакой не было.

Ведь и так понятно всем и каждому – если мама-кошка ласковая, то и котята у нее будут такими же.

А у маленькой Аленки с этим все было в полном порядке. И придет день, когда она сама подарит новую жизнь этому миру, склонится над детской кроваткой, проведет пальцем по щечке малыша, совсем как ее мама, а до нее бабушка, и скажет:

– Привет, мой маленький! Я так тебя ждала…

И все будет по-другому…

– Эля, нам нужно поговорить.

– Сейчас, Андрюша, погоди минутку, я закончу, ладно?

Эля быстро дорезала зелень для салата, накрыла крышкой кастрюльку с почти готовым супом и повернулась к мужу.

– Готово. Андрюша, что? – внимательнее глянув на мужа, она поняла, что что-то случилось. Андрей стоял, прислонившись к стене в тесной кухоньке, опустив глаза в пол, и молчал. – Говори, а то я уже нервничать начинаю.

Андрей вздохнул. Сказать, конечно, придется, только вот новость эта вовсе невеселая, и весь тот уютный мирок, который создала Эля за последние два года и в котором он жил, каждый день боясь проснуться и понять, что это вовсе не реальность, а какой-то очень хороший сон, рухнет. А что придет на смену этому миру – большой вопрос.

– Ты же знаешь, что у меня сын есть?

Эля опустилась на стул и сжала в руках полотенце.

– Знаю.

– Мне сегодня позвонила бывшая жена и сказала, что либо я его заберу, либо она его отдает в интернат.

– Погоди, Андрюша, я ничего не понимаю. Почему в интернат? Сколько ему сейчас? Шесть?

– Почти семь. А в интернат, потому что она собралась ехать работать куда-то за границу, а оставить мальчика не с кем. Матери Лиза недавно лишилась, а больше у нее никого из родственников нет.

– Ничего не понимаю. А какая необходимость ехать куда-то далеко, бросая ребенка? Ближе работы нет?

– Не знаю. Она мне толком ничего не рассказывала. Просто поставила перед фактом.

Эля задумалась. Странно все это, конечно, но ведь ребенок же… Она знала, что у Андрея есть сын. Муж от нее никогда ничего не скрывал.

С Андреем она познакомилась на работе. Высокий, худой как жердь парень вошел в кабинет, слегка пригнув голову, чтобы не удариться о притолоку. Точнее будет сказать, не вошел, а допрыгал до стола, опираясь на смешную палочку, которая явно не подходила ему по росту, но без которой передвигаться хоть как-то и вовсе не получилось бы. Правая нога в лодыжке опухла настолько, что обуться он не смог и пришел на прием в смешной тапочке с мордой бульдога.

– Что случилось?

– Гололед. Грохнулся прямо возле подъезда.

– Когда?

– Вчера.

– А почему пришли только сегодня?

– Вчера дел много было, как-то перебился, а сегодня нога опухла и наступать слишком больно. Даже прикасаться больно.

Так они и познакомились. Эля, которая работала хирургом в поликлинике, и Андрей, который преподавал физику в школе.

– Врач и учительница, – хохотала потом Эля. – Просто образцовая ячейка общества.

На тот момент Андрей уже несколько лет был в разводе, который перенес очень тяжело, напрочь потеряв доверие к женскому полу. Эля никогда его не расспрашивала о том, что случилось и почему он развелся с первой женой. Рассказала ей обо всем бабушка Андрея, которая воспитала его и старалась, как могла, поддерживать, ненавязчиво оберегая единственного любимого внука.

– Ты, Элечка, с ним поласковее, если сможешь. Очень уж он натерпелся с Лизой. Она хорошая женщина была, хозяйственная, спокойная, но очень уж грубая и неласковая. Все с тычка да с щелчка. Сплошной ультиматум. А Андрюшка и в детстве ласковым был очень, и как вырос, таким же остался. Маленький был, придет, прижмется и стоит. Спрошу, что хотел, а он мне: «Ничего, бабуль, просто люблю тебя». Лиза ему все время говорила, что он ей надоел своими нежностями, не по-мужски это, все время обниматься. И сына не давала баловать, мужчина, мол, растет. Максим маленький был – кричит, а она не дает его на руки взять. Чтобы не привыкал. Ну, она-то мать, ей виднее, да только Андрей с ней ругался из-за этого. Не мог слышать, как сынишка плачет долго. Потом Максимка подрос, поспокойнее стало, но Лиза все рвалась куда-то. Саморазвитие… Слово какое-то странное. Развиваться хочешь – никто не мешает, читай книжки, учись. Но там что-то другое было, я не совсем понимала. Какие-то встречи, тренинги, как она их называла. Постоянно куда-то ездила. Я поначалу спрашивала, но ее это раздражало, и я перестала. Мое дело было с Максимом сидеть. Там Лиза и познакомилась с тем мужчиной, к которому ушла. Сказала Андрею, что он для ее развития не лучший вариант, а размениваться на пустяки она не хочет, забрала сына и уехала.

– А Андрей с сыном виделся после этого?

– Да. Она поначалу против была, но потом согласилась. Он и ездил к Максиму, и на море его пару раз возил, когда Лиза разрешала.

– А сейчас?

– А сейчас у нее опять что-то поменялось. Андрей алименты платит, а встречи уже через суд определять пришлось. Лиза говорила, что он на мальчика плохо влияет.

– Это как?

– Максим ее слушаться перестает, когда от отца приезжает. Просится обратно. Кое-как нашли компромисс, а потом Лиза в Москву перебралась. Видеться стало еще труднее. Сама понимаешь, от нас почти через всю страну. Не очень-то налетаешься. Но Андрей в отпуск только туда. Ни разу сам не ездил куда-то, чтобы отдохнуть. Старается с сыном повидаться лишний раз. Хорошо еще, что репетиторством занялся, а то вряд ли смог бы позволить себе на свою зарплату такие путешествия.

– Грустная история… – Эля собирала чашки со стола и внезапно остановилась. – А они любили друг друга, когда поженились?

– Любили, наверное. Молодые были совсем, он только из армии пришел, а она еще в колледже училась. Максим получился у них нежданно-негаданно, хотели повременить с детьми.

– Спасибо, что рассказали мне. А то я у Андрюши спрашивать не хотела, а так хоть что-то понятно стало.

Эля действительно многое поняла тогда про Андрея. Поняла, почему он иногда тянулся к ней, чтобы обнять, но тут же опускал руки, делая вид, что вовсе не этого хотел. Поняла, почему, задумавшись, часто берет ее за руку, а потом, как будто очнувшись, отдергивает свою. Ей понадобилось все ее терпение и почти год, чтобы завоевать его доверие. И, спустя какое-то время, Андрей поймал себя на том, что идет по улице за руку с Элей, обнимает ее и она откликается на его прикосновения, открываясь в ответ. Он боялся спугнуть все это, боялся до дрожи, что со временем Эля станет похожа на Лизу, хотя умом понимал, насколько они разные. И когда бабушка, которая уже сильно болела, спросила его, почему он тянет с оформлением отношений, Андрей честно сказал ей:

– Боюсь. Если она меня бросит, я больше никогда ни с кем ничего не захочу. Она моя, понимаешь, бабуль?

– А раз твоя – то и не тяни. Уведут ведь, родной. Такие женщины – редкая удача. А ты ушами хлопаешь! – бабушка сердито потрепала Андрея по макушке. – Вон какой вымахал, я до тебя дотянуться-то могу, только когда на стуле сидишь. Пора уже, милый, решения принимать, не боясь и не стесняясь. Любишь ее – женись. Нечего девочке голову морочить. И перестань сравнивать Элю с кем бы то ни было. Все люди разные.

Андрей прислушался тогда, и спустя пару месяцев они расписались и перебрались на время в квартиру бабушки, так как та без помощи уже не справлялась. А еще полгода спустя, когда ее не стало, Андрей с женой переехали в квартиру Эли, которая хоть и была маленькой, но вполне их устраивала.

И сейчас Эля обвела глазами кухню, где они так уютно размещались вдвоем и представила, что их уже здесь трое… Придется многое менять.

– Билеты взял? – она встала и начала накрывать на стол.

– Нет пока. Постой, так ты не против?

– Андрюша, а почему я должна быть против? Это твой ребенок.

Эля видела, как перевел дыхание муж, но сделала вид, что ничего не заметила.

– Поужинаем, и я тебе чемодан соберу. А работа как же?

– На три дня меня отпустили, нашли замену. С учениками я тоже договорился. Только Наташиной матери не дозвонился, ты, пожалуйста, завтра набери ей, объясни в чем дело.

Они ужинали, обсуждая, как и что еще нужно сделать, и Эля видела, как успокаивается Андрей, как расправляются плечи, как он снова начинает улыбаться.

Два дня, пока Андрей ездил в Москву, Эля провела в лихорадочном беге по кругу. Убрать, привести в порядок дом, освободить комнату, в которой будет жить теперь Максим, приготовить все к его приезду. Наконец все было готово.

Эля поставила пирог в духовку и выглянула в окно. Слякотная, поздняя весна в этом году. Даже нос из дома высовывать не хочется. Скорее бы уже тепло пришло. Ведь за ним следом придет отпуск. И в этом году Андрей не уедет, как обычно, а это значит, что можно будет съездить в деревню не на пару дней, как всегда, а провести там побольше времени. Родители будут только рады.

Звонок прервал ее размышления. Она распахнула дверь и на минуту замерла, разглядывая насупившегося мальчишку, который стоял на пороге, чуть отступив от отца и прямо глядя ей в глаза.

– Привет, Максим! Рада тебя видеть!

– Здравствуйте… – Максим явно был не робкого десятка, но сейчас неуверенно смотрел на эту незнакомую женщину.

Он вспомнил, что говорила ему мама перед тем, как отец забрал его.

– Ты поживешь там какое-то время. Не нужно себя накручивать или пытаться выстраивать там свои отношения. Это ненадолго. Не надо никого там пытаться любить, понятно? Эти люди тебе обязаны. Отец тебя не воспитывает, бывает лишь наездами. Пришло его время дать тебе немного родительской заботы. Ведь не только я обязана о тебе заботиться. Его слушайся, насколько сочтешь нужным, на нее можешь не обращать особого внимания. Она тебе никто. Так, женщина, которая будет какое-то время стирать твои вещи и готовить тебе еду. Твоя мать – это я, вот и помни об этом. Ясно?

Максим тогда кивнул, стараясь не показывать эмоций, ведь мама этого не любила. Мужчины не плачут и не канючат. Это он усвоил очень хорошо. Какой смысл тогда пытаться уговорить маму остаться с ним? Все равно не выйдет. Значит, придется пока привыкать. Он попробовал было узнать у мамы, а сколько продлится это «недолго», но она рассердилась и принялась объяснять ему, как много денег нужно, чтобы дать ему достойную жизнь. Когда Максим слышал это словосочетание, он сразу понимал, что дальше можно уже ни о чем не спрашивать. Значит, теперь все изменится, это уже точно. И все будет по-другому.

Эля показала Максиму комнату и, спихнув с дивана устроившегося там кота, рассмеялась:

– Будет надоедать – гони его. А то замучаешься ему уши чесать.

– А как его зовут? – Максим попытался взять на руки огромного черного кота, который безвольно обвис, громко мурлыча и жмуря свои желтые, цвета меда, глаза. – Ого, какой тяжелый!

– Бегемот он. Но чаще просто Мотя. На руках он сидеть любит, но очень уж тяжелый. Если хочешь, чтобы он рядом посидел, просто позови его. Он сам придет.

Эля улыбнулась, глядя, как наглаживает кота Максим и как тот растекся темной лужицей, тая от счастья и мурлыча так, что слышно было через всю комнату.

– Любишь кошек?

– И собак. Но мама не разрешала животных в доме, – Максим осекся.

– А пироги любишь? – Эля сделала вид, что не заметила его смущения.

– Смотря с чем. – Максим опустил голову, делая вид, что полностью занят котом.

– Разные. С мясом и с яблоками. Сойдет?

Мальчик кивнул.

– Тогда я угадала.

Они привыкали друг другу медленно, осторожно прощупывая границы и стараясь не показывать свои страхи. С отцом Максим был более открыт, быстро поняв, что для него значит. А с Элей мальчик осторожничал, постоянно вспоминая слова матери.

Прошло лето, наступила осень, и Максим пошел в первый класс. Эля помогала ему с уроками, старалась сделать так, чтобы он привык побыстрее к новому распорядку.

Однажды, забирая его после школы, так как у Андрея были уроки во второй смене, Эля увидела, что воротник рубашки у ребенка порван и Максим сердито пинает сменку, стоя на крыльце.

– Эльвира Владимировна? – учительница Максима кивнула другим родителям и отозвала ее в сторонку.

– Что случилось?

– С Андреем Викторовичем я потом поговорю, но сейчас хотела спросить кое-что у вас. Максим не жаловался на проблемы в школе? – Светлана Игоревна спокойно и внимательно смотрела на Элю.

– Нет. Ничего не говорил. Если спрашиваю – всегда отвечает, что хорошо все.

– Не совсем так. Он тяжело сходится с ребятами. Сегодня и вовсе подрался с двумя одноклассниками.