Парча из дзэнских лоскутов

– Странно, – сказал Дракон, – я думал, там, где живёт Суши-сан, будет пахнуть едой. А тут воняет тухлыми яйцами!

– Всё очень просто, о, путники! – раздался скрипучий голос, я выполняю заказ Китайской Небесной Канцелярии на партию яиц по-императорски. Почему-то в Поднебесной перевелись приличные повара, которые умеют пользоваться кулинарными книгами. Так что не обращайте внимания на запах и проходите в мою скромную обитель.

Судя по всему, о своей скромности Суши-сан мог говорить часами. Скромная обитель оказалась кухней размером с императорский дворец, а своей утварью она могла соперничать разве что

с трапезной небожителей. Дракон сразу же заинтересовался огромным золотым котлом, инкрустированным жемчугом и имеющим нефритовые ручки. Блохи тоже заинтересовались

и сплясали вокруг котла хоровод, что настолько умилило повара, что он налил им в серебряные плошечки молока. Нобутаро тоже начал жадно принюхиваться к запахам и шумно сглатывать слюну. В самой кухне пахло действительно аппетитно. Суши-сан посмотрел на всю нашу компанию и, всплеснув руками, затараторил:

– Так, все к столу, все к столу! Сначала перекусим, потом пообедаем, а поговорим за чаем.

На то, чтобы описать, чем мы перекусывали, а впоследствии – обедали, не хватит всех свитков, хранящихся в императорских архивах. Могу только сказать, что это было безумно вкусно, безумно много, и даже Дракон в кои-то веки почувствовал себя сытым. Блохи, отвалившись от своих плошечек, блаженно подставляли солнцу свои кругленькие животики, Нобутаро, похоже, потерял сознание, но уже не от смеха, а от обжорства. Изо рта у него торчала фазанья ножка. За всем этим празднеством живота мы напрочь позабыли о Рыбе, правда, он сам поспешил исправить это досадное недоразумение.

– Я тоже хочу есть! – заявил (а, точнее, пропищал) он.

– Ой! Говорящая мойва! – восхитился хозяин, – на сасими тебя пускать несолидно, тем более, ты в гостях. Чем бы тебя угостить? У меня тут где-то мотыль был…

От возмущения Рыба только забулькал, а потом потребовал возвращения своего истинного облика и сакэ.

– Может, его в бадейку пересадить? – икнул разомлевший Дракон. Блохи довольно заверещали, зацокали подковками и услужливо подтащили ему бадейку.

– Ишь, чего откаблучивают! – одобрительно заметил хозяин.

– Не, не надо, а то он напьётся и какую-нибудь гадость нарисует, – послышалось из-под стола. Похоже, Нобутаро всё-таки разобрался с фазаньей ногой.

Чувствовалось, что от возмущения Рыбы вода в фуро вот-вот закипит. Глядя на всё это, благодушно настроенный Дракон стукнул веером тэнгу по рыбе и фуро.

– Замечательно! – обрадовался хозяин, увидев преобразившегося Рыбу, – тут хватит

и на суши, и на сасими, и даже на суп останется!

Неизвестно откуда появившиеся сухопутные медузы-поварята ухватили фуро и потащили вглубь кухни. Суши-сан, достав угрожающего вида нож, больше напоминающий нагинату, извинился за вынужденную отлучку и пообещал нам говорящее сасими через несколько минут.

Из глубины кухни доносились протестующие вопли Рыбы. И прежде, чем мы успели хоть что-то сделать, хозяин уже скрылся. Над столом повисло молчание, и даже Нобутаро перестал чавкать.

– Что же это такое? – держащим голосом произнёс Дракон, – нашего Рыбу на сасими?!!! -

и, схватив самый большой котёл, скомандовал: – Блохи, в атаку!

Но тут показался хозяин с большим блюдом.

– Ну вот и говорящее сасими! Исключительно питательное, настоятельно рекомендую!

Мы с ужасом смотрели на безумного повара, Нобутаро всхлипнул, блохи понуро уселись

на пол, а Дракон, казалось, был безутешен. Даже мне отчего-то стало грустно. Только Ледяной Монах спокойно принялся дегустировать жуткое блюдо. Казалось, Дракона хватит удар.

– Сасими что надо, – произнёс Ледяной Монах, – только не очень я люблю рисовую бумагу… А минтая точно нет?

      Мы оторопело уставились было на него, но тут из кухни медузы вынесли фуро с довольным Рыбой.

– Ну и как вам наша маленькая шуточка? – ехидно осведомился он.

– Ах ты, мойва безголовая! Кальмар отмороженный! – возмущению Дракона, казалось, не было предела. Блохи, восприняв это как покушение на личное спокойствие их повелителя, выхватили свои маленькие катаны и угрожающе затопали, грозя вызвать маленькое землетрясение. Ледяной Монах из каких-то своих соображений на этот раз предпочёл не вмешиваться. Медузы встали

на защиту Суши-сана с палочками наперевес. Назревал конфликт. Обе армии уже готовы были ринуться в бой, но тут хитрый хозяин принёс десерт, а Нобутаро полез в фуро обниматься

с новообретённым Рыбой.

– Боевые действия временно прекращаются! – бодро объявил Суши-сан, – потому что вы ещё десерт не пробовали!

Нобутаро икнул и свалился с фуро. За десертом, который мы, кажется, ели целую вечность, хозяин объяснил, что с Рыбой они знакомы очень давно, и то, свидетелями чего мы сегодня стали, – не что иное, как их любимая шутка.

– Он что угодно может нарисовать! – хвалился хозяин, – как-то раз он даже меня нарисовал. Получилось настолько похоже, что мы задумались: кто же из нас настоящий. И до сих пор этот вопрос так и не решили. Вот и работаем по очереди на одной кухне. Отдыхать-то даже бессмертным полагается.

– А вы сейчас тот, который настоящий, или который нарисованный? – спросил я.

– Не знаю, – честно ответил хозяин, – мы уже сами запутались. Вот он, – он кивнул на Дракона, – тоже не знает, кто из них с Конфуцием кому снится… А вот была ещё другая история…

Но его речь была прервана. Причиной, как ни странно, оказалось фуро. Повозка вела себя странно: сначала она подняла одно колесо, потом – другое, и вдруг, неожиданно для всех подпрыгнув, вихляя оглоблями, покатилась к выходу.

– Что это с ней? – озадаченно спросил хозяин.

Нобутаро проскрипел что-то вслед повозке, но та ответила ему таким яростным скрипом, что он покраснел не хуже, чем его колпак.

– Ругается! Пьяная в гэта. Кто напоил повозку? – угрожающе спросил он, свирепо глядя

на всех по очереди. Мы озадаченно переглянулись. Тут на глаза Нобутаро попалась злополучная бадейка, вокруг которой с видом заговорщиков сгрудились блохи.

– А-а-а!!! – не своим голосом взревел Нобутаро и, вращая глазами, бросился на блох. Блохи бросились врассыпную, а на пути у Нобутаро встал Дракон.

– Ты пошто животин тиранишь? – строго спросил он, – повозка твоя сама сакэ у всех клянчила. Нечего было десерт жрать как вечно голодный демон!

Тут снаружи раздался крик Рыбы, взывающей о помощи. Мы, толкаясь, побежали спасать нашего спутника. Выскочив наружу, мы сподобились лицезреть зрелище поистине грандиозное

и ужасающее: повозка, гремя и спотыкаясь, набирая скорость, неслась вниз по склону.

– Я летающая рыба-а! – донеслось до нас.

– Тоже мне, новый Фунаюрэй, – пробурчал Дракон, но всё же расправил крылья и взмыл

в воздух, – спасатели, вперёд! – и блохи, ощетинившись катанками, напевая что-то воинственное, горохом посыпались вниз по склону.

– А как же спустимся мы? – спросил я, – улитки-то уже ушли…

– Чего не сделаешь для хороших гостей? – ухмыльнулся хозяин и достал странное приспособление, похожее на корыто для стирки белья. – Используется для скоростного спуска. Садитесь, я вас подтолкну!

И мы уселись в эту лохань.

– Счастливого пути! – поклонился нам безумный повар и сильным пинком отправил нас

в путешествие. «Я там вам гостинцев на дорогу положил!» – донеслось до нас прощальное напутствие.

Глава 23

Стелется по ветру

Дым над вершиной Фудзи,

В небо уносится

И пропадает бесследно,

Словно кажет мне путь.

Сайгё

Боюсь, что этот сумасшедший спуск с горы Фудзи будет сниться мне в кошмарах всю оставшуюся жизнь. Ветер вдруг превратился в некое подобие нурикабэ: он стал плотным, злым

и колючим, не давал вздохнуть, забирался в складки одежды, норовя её сорвать, да ещё и безобразно хохотал при этом. Нобутаро, похоже, чувствовал себя не лучше, и, если бы не Ледяной Монах, недрогнувшей рукой управлявший нашим подобием фунаюрэя, мы непременно остались бы на горе навечно, размазанные по колючему снегу на всём протяжении спуска. Склоны Фудзи проносились мимо нас с невообразимой скоростью. И вот мы уже увидели нашу повозку, которая, выписывая невообразимые пируэты с подскоками, неслась вниз по направлению к чайной плантации. Нобутаро, сидящий передо мной, поёрзал на моих ногах и попытался что-то сказать, но ветер украл слова и до меня донеслись только обрывки «… цы … ют». Я не понял, что именно он хотел мне сказать, но в тот момент меня больше поглощала задача не вывалиться из нашей лоханки.

И тут повозка со всего разгона, круша всё на своём пути, въехала на чайную плантацию, откуда раздались беспорядочные жалобные крики, видимо, под повозку попадали не только кусты. Вдруг я обратил внимание, что от Дракона, на бреющем полёте кружащего над плантацией, начали отделяться и пикировать вниз маленькие круглые фигурки. Когда я понял, что это такое, на меня напал приступ смеха, особенно, когда ветер донёс до наших ушей боевой рёв Дракона: «Первый пошел, второй пошел…». Сидящий передо мной Нобутаро затрясся, и мы на огромной скорости, пропахав значительную канаву, гордо въехали прямо на середину чайной плантации, где кипел ожесточённый бой, точнее, избиение. Пикирующие с драконьей спины блохи, приземлялись точно на головы Сборщиц Чайных Листьев, норовя попасть им подковками своих гэта между глаз, отчего сборщицы почему-то падали на землю как опавшие цветы сакуры и не поднимались более. Увидев это, Нобутаро вдруг завращал головой, потом прокричал повозке «Дави!», указав перстом

на предводительницу сборщиц, которая резво улепётывала через поле, сверкая пятками. Услышав приказ, повозка бросилась в погоню, но и Нобутаро, решив не отставать, сорвал с моей ноги гэта

и с криком «Поберегись!» точным броском попал зловредной старухе прямо между лопаток. Бедняга так и ткнулась носом в мёрзлую землю, а подоспевшая повозка надёжно пригвоздила её

к месту правым передним колесом. Но поверженный враг не собирался сдаваться на милость победителя, старуха извивалась и шипела, пока Нобутаро не применил в воспитательных целях дзэн пинающего гэта, приговаривая при этом: «Это за краба! А это – за косо-косо!». На остальных сборщиц, рядами лежавших поперёк плантации, было жалко смотреть. Некогда грозное воинство, наводящее ужас на всех обитателей Ямато, напоминало тряпичных кукол, выброшенных детьми

за ненадобностью. Блохи потрудились на славу и теперь, поправляя парички, настраивали сямисэнчики, чтобы сложить героическую песню, в которой собирались воспеть славную победу над врагами.

– Мои блохи практикуют дзэн сямисэна! – похвалился Дракон.

– Ты лучше скажи, какой дзэн они не практикуют? – язвительно спросил Ледяной Монах.

– Дзэн пьяного карпа, – незамедлительно ответил Дракон.

И тут блохи грянули песню, безусловно, героическую, но абсолютно непонятную.

– Ты их лучше нормальному японскому языку обучи, – съехидничал Рыба, – а то воют они

у тебя как крестьяне на поминках…

Дракон ухватил из фуро кисть и, высунув язык и скосив глаза, старательно вывел на боку повозки неприличный иероглиф. Рыба остолбенел, Ледяной Монах захихикал, а я запомнил иероглиф для того, чтобы потом записать его в особый свиток, хранящийся в потайном кармане. Даже Нобутаро оторвался от избиения своей благоверной.

– Варвар, – только и смог сказать Рыба, – тебя айнам надо сдать для ритуала росписи пещер!

Ледяной Монах елейно поинтересовался, не лапа ли многоуважаемого Дракона была приложена к непристойным изображениям на стенах императорской опочивальни, которые впоследствии послужили поводом для полной замены личной охраны дворца и торжественного сэппуку начальника императорской гвардии?

Но тут Дракон вспомнил, что у него имеется неотложное дело, и только собрался пересчитывать своих блох, как Нобутаро, преградив ему путь, прочитал целую лекцию,

смысл которой сводился к тому, что повозка – это не веселый дом на колесах, а все мы – не пьяные гейши, и вообще, после такой выходки Дракон в его (Нобутаро) глазах, опустился ниже уровня выгребных ям Нагасаки. И если Дракон тотчас же не сотрёт с борта повозки оскверняющую надпись, то он (Нобутаро) за себя не ручается. После чего оскорблённый в лучших чувствах Дракон пригрозил нарисовать ещё и мистическую вещь «фигвам», чем вверг Нобутаро в состояние ярости. Но угрожающе оскалившиеся блохи заставили его придержать своё мнение при себе, правда, заявив при этом, что, пока надпись не будет удалена с борта повозки, повозка не сдвинется с места. После чего, достав из мешка верёвку, стал вязать предводительницу Сборщиц. Через некоторое время она начала напоминать кокон тутового шелкопряда.

– И куда мы её денем? – спросил я.

– Сдадим Токугаве, – злорадно заявил Нобутаро, – за её голову награда объявлена.

Старуха злобно вращала одним глазом и отчаянно ругалась, угрожая нам всем, а Нобутаро персонально, немыслимыми карами.

– Не порти нам карму! – наставительно сказал Ледяной Монах и заткнул её рот снежком.

Дракон делал вид, что происходящее его совершенно не касается, Нобутаро же предложил отпраздновать победу над сборщицами, благо, что было, чем.

– Капелька сакэ и зёрнышко риса нам не повредит, – сказал он, доставая мешок с гостинцами. Правда, судя по его воодушевлению и размерам чашек и плошек, капелькой сакэ празднование не должно было ограничиться. Дракон заинтересовался было процессом, но хитрый Нобутаро достал всего четыре прибора, сделав при этом вид, что Дракона нет. Оскорблённый в лучших чувствах Дракон занялся было дрессировкой блох, но вид нашей пирующей компании поверг его в окончательное уныние, и он отправил блох отмывать фуро. Нобутаро, расчувствовавшись, протянул ему рисовый пирожок. Мир был восстановлен.

Погрузив пленницу в фуро, мы двинулись по направлению к Эдо. Решив не ввязываться больше в странные истории, мы свернули с главной дороги и обошли стороной Йокогаму, где наша спелёнутая по рукам и ногам спутница могла вызвать нездоровый интерес у местного князя.

На протяжении всего пути Ледяной Монах поддерживал миролюбивую атмосферу, кормя старушку снежками с ароматом дикой сливы.

– Морозная свежесть с ароматом дикой сливы, – рассуждал он, – способствует умиротворению.

Никто и не спорил. Правда, и не горел желанием попробовать. Погода стояла замечательная, и мы наслаждались созерцанием окрестностей, как вдруг услышали задорное пение. Сначала мне показалось, что это крестьяне что-то празднуют, но в округе не обнаружилось не только признаков жилья, но и вообще чего бы то ни было, если не считать мирно бредущего по дороге навстречу нам чайника. Именно он весело пел и временами подпрыгивал.

– Ещё одна блоха! – обрадованно воскликнул Дракон.

– По-моему, сакэ было чересчур много, – задумчиво протянул Нобутаро, – это только я вижу бешеный чайник, или нет?

Мы все переглянулись. Увидев нашу компанию, чайник остановился, почтительно снял крышечку и вежливо поклонился.

– Приветствую вас, странники! – на хорошем японском языке сказал он, – позвольте представиться: меня зовут Бумбуку-Шагама. Я самый настоящий принц чайников-барсуков.

– Как это понимать? – озадачился Нобутаро, – разве такие бывают?

– Конечно! – подтвердил Бумбуку-Шагама, – правда, нас мало, но зато мы меднолобые!

– А что Вы, многоуважаемый принц, делаете на этой дороге в этот час? – осведомился оправившийся от изумления Дракон.

– Я путешествую. Видите ли, я очень люблю хорошую компанию, люблю развлекать общество, но многие этого не понимают и не ценят. Один зловредный монах даже пытался налить в меня воду и вскипятить на костре. Представляете, как бессовестно некоторые обращаются

с особами такого ранга как я?

– Не хотите ли сакэ? – предложил Нобутаро.

– Ну раз уж вы сами об этом заговорили, то, пожалуй, не откажусь, – с достоинством ответил чайник. Ещё я очень люблю покурить трубочку, хотя князь Токугава этого не одобряет. А из еды я предпочитаю рис, бобы и всякие сладости.

– Ну и запросы! – изумился Дракон.

– Ну не всем же желать малиновые гэта, – ехидно заметил Рыба.

– Я же всё-таки принц, – извиняющимся тоном проговорил чайник. И запрыгнул в повозку. Как оказалось, Бумбуку знал множество весёлых песенок и историй, в том числе он мог поделиться с нами последними новостями, поэтому дорога до Эдо пролетела незаметно. И только Дракон весь оставшийся путь удивлялся.

– Надо же, – бурчал он себе под нос, – я знал, что тануки могут превращаться в башмаки,

в котелки, но никогда не знал, что они чайники…

В числе прочего, Бумбуку рассказал нам, какие слухи ходят по Ямато о нашей компании. Они были самыми разнообразными, начиная от компании демонов, сбежавших от проклятие неизвестного святого отшельника или государственных преступников с особо заразной формой безумия до спустившегося с небес очередного Бодхидхармы, путешествующего в компании великих духов. Тут же разгорелся спор между Рыбой и Драконом, кого из них следует считать Бодхидхармой, но их самым жестоким образом разочаровал чайник, сказав, что Бодхидхарма сам по себе скромный и малозаметный, и что на эту роль изо всей компании может претендовать только один. И ткнул носиком в меня. Бодхидхармой быть почему-то страшно не хотелось, и чайник начал меня уговаривать, перечисляя все преимущества такого высокого титула.

– Хочешь, мы на тебя наденем сандалию третьего патриарха? – подключился к нему Нобутаро и споро полез в мешок.

– Ну вот ты представь: тебе же всю оставшуюся жизнь ничего не надо будет делать, – принялся за своё чайник, – от тебя только и требуется всех благословлять, а тебя за это кормить будут, подарки дарить… – облизнулся он.

– Будешь Бодхидхармой-с-чайником! – подхватил Нобутаро, – про тебя будут дзэнские истории рассказывать.

Мне ничего не оставалось делать, кроме как дезертировать за спину Ледяного Монаха. И тут я услышал от него то, от чего мои волосы встали дыбом.

– А что, идея хорошая. Бодхидхарме ведь закон не писан…

Такого коварства от Ледяного Монаха я не ожидал. В конце концов, все согласились,

а Ледяной Монах в утешение сказал, что Бодхидхармой я становлюсь не насовсем, и что после того, как мы сделаем все свои дела у айнов, я смогу снова стать самим собой и отправляться куда пожелаю – хоть к Князю Эмма в подручные, хоть к князю Токугаве в темницу. А Дракон пообещал в случае удачного исхода подарить мне одну из своих блох. По этому поводу Рыба тут же выписал мне соответствующий документ. И, нарядив меня соответствующим образом, торжественно обрили мою макушку наголо. Рыба клятвенно заверил меня, что, как только путешествие закончится, он нарисует мне новую причёску, даже лучше прежней, а Дракон напомнил, что в числе наших друзей числится добрый демон из ворот Расёмон, который, конечно же, не откажется сделать для меня самый модный парик. После этого меня торжественно нарекли Повелителем Чайников.

– А также всех юзаров, ламеров и гамеров, – добавил чайник и почему-то смутился.

– А кто это? – тут же проявил любопытство Нобутаро.

– Тсс! Это страшные демоны, – прошептал чайник, – они не из нашего мира. Но если появятся, сразу наступит конец света. Мне один странный просветлённый китаец об этом рассказал.

Поскольку Бодхидхарме не полагалось идти пешком, меня усадили на Дракона (он почему-то даже не возражал), а хитрый чайник примостился у меня на коленях и тут же принялся учить блох песенкам, которые популярны среди обитательниц весёлых кварталов. Кстати, он оказался очень неплохим музыкантом и танцором, блохи внимали ему как родной маме, что несколько обеспокоило Дракона, на что чайник заявил, что у него есть свои собственные блохи-оборотни, поэтому чужие ему не нужны. Вот так верхом на Драконе новоявленный Бодхидхарма въехал

в широко распахнутые ворота Эдо.

Глава 24

Едкая редька…

И суровый, мужской

Разговор с самураем.

Мацуо Басё

Сказать, что сёгун Иэясу Токугава был удивлён нашим визитом, означает скромно промолчать. Когда мы подходили к его резиденции, нас, как всегда, окружала толпа: стражники, монахи, торговцы, просто зеваки. Присутствовала даже делегация гейш. Все от нас чего-то хотели: кто-то просил благословления, кто-то расспрашивал о новостях, кто-то просто таращился на нашу процессию, раскрыв рты. Нашлись, правда, такие, кто пытались бросить в Дракона неспелой хурмой, но эти попытки были пресечены блохами. Одному из негодяев они затолкали хурму в ухо. Народ оценил благородство блох. «А ведь могли бы и затоптать!» – шептались в толпе. От гордости за своих подопечных Дракон расправил все свои крылья. Толпа ахнула, а Дракон показал мне язык. Пришлось срочно втолковывать ему, что в роли Бодхидхармы сегодня выступаю я, а ему придётся ждать своей очереди. Как ни странно, ситуацию исправили гейши. Робкой стайкой подойдя ко мне, они попросили благословления. Я не имел никакого представления о том, как благословляют Бодхидхармы, но хитрый чайник прошептал: «Окропи их сакэ!». Нобутаро тут же сунул мне в руку нашу бесценную бадейку. Со словами: «Благословляю!» я щедро стал поливать гейш из бадейки и даже, решив быть щедрым Бодхидхармой, преподнёс каждой по чарочке. После этого отбоя от желающих получить сакэ лично из рук нового Бодхидхармы не было. Так что до резиденции Токугавы мы добрались только вечером. Наблагословлённые горожане за нами не поползли, за что мы им были крайне признательны. Нашей процессии чудом удалось сохранить вид до крайности приличный и степенный. У ворот резиденции нас встретил начальник личной гвардии Токугавы.

– Кто такие? – вопросил он, но больше для проформы, потому что спутать нашу компанию

с кем-то ещё было бы крайне затруднительно.

Нобутаро выступил вперёд и торжественно провозгласил:

– Повелитель Чайников и Бадеек Бодхидхарма Одного Глотка и Фуроко-сан, особа, приближённая к императору, а также Ледяной Монах желают нанести визит светлейшему князю Токугаве, да пребудет его чарка вечно полной, а чайник вечно горячим!

От обилия титулов и прочих слов начальник стражи несколько растерялся, но тут же взял себя в руки.

– Вам назначена аудиенция? – поинтересовался он.

И тут меня осенило:

– Нам не назначают! Мы сами приходим! – важно изрёк я и, взмахнув бадейкой, окропил стражников. Услышав голос живого Бодхидхармы, стражники повалились ниц, а начальник стражи, пробормотав, что он сейчас о нас доложит, скрылся за воротами.

– Непорядок, – обиженно прогудел Дракон и лёгким движением хвоста превратил ворота

в груду лучины для растопки. Под обломками зашевелились стражники.

– Вот теперь они зимой не замёрзнут, – изрёк он.

– Если я им не помогу, – хмыкнул Ледяной Монах.

Стражники под обломками подозрительно притихли, и мы свободно прошли во двор. Мне начинало нравиться быть Бодхидхармой.

Переполох, устроенный нами у ворот, не остался незамеченным остальными обитателями замка. Только вот выходить встречать нас почему-то никто не торопился.

– Они что, нас совсем не уважают? – возмутился Дракон и, обратившись ко мне, спросил: – можно, я постучу вон в ту дверь?

– Не хватало ещё по кладовкам шариться! Мы ж не мародёры какие, – строго сказал Рыба,

а Нобутаро добавил: – зачем мелочиться? Пойдёмте сразу в сокровищницу…

Но тут появился бледный начальник стражи и сообщил, что князь Токугава ожидает нас

в парадных покоях. Как и подобало истинному самураю, Токугава встретил нас с совершенно непроницаемым выражением лица. Казалось, он один воплощает весь самурайский дух Ямато.

– Чем обязан вашему визиту? – хрипло рявкнул он, помолчав какое-то время.

Вперёд снова выступил Нобутаро и произнёс ту же речь, что и перед начальником стражи

и добавил: – в знак преклонения перед военным и политическим гением князя они преподносят ему подарок! И по его знаку блохи подтащили к ногам князя пленную предводительницу Сборщиц Чайных Листьев.

– Что это? – брезгливо поморщился Токугава. И тут Нобутаро пустился в объяснения. Признаться, я никогда не подумал бы, что он ТАК умеет врать. По его словам выходило, что мы захватили её в плен чуть ли не в самих палатах Князя Эмма, попутно разнеся эти палаты

по камешкам. Стражники, видевшие, во что мы превратили ворота, на всякий случай дружно закивали в знак согласия, будто видели всё своими собственными глазами. Но Токугаву,

как и всякого нормально мыслящего правителя, простыми рассказами, даже красочными, было