Парча из дзэнских лоскутов

– Тебе что, сказок в детстве не рассказывали? Впрочем, нет, «Кодзики» же ты пытался вспоминать… Значит, у тебя болезнь «тут помню, там не помню, а здесь демоны резвились». Давным-давно, ты тогда ещё не родился, жила-была богиня Высокого Неба, звали её Аматэрасу. Вообще-то богов в то время расплодилось великое множество – восемьсот мириад, и все хохочут. Не земля, а какой-то приют для умалишённых. Но даже в такой семье не без урода. В роли урода традиционно выступал Аматэрасин не то братец, не то муж, одним словом, родственник. Любил он очень сакэ, придёт, бывало, в пиршественную залу, да и нагадит там. Так и развлекался,

пока Аматэрасу это не надоело. «Злые вы, – подумала Аматэрасу, – уйду я от вас.». Ну и ушла. Заперлась себе в хозяйственной пещерке и обижается. Через некоторое время про неё вспомнили

и давай уговаривать вернуться, дескать, ну кто на дураков обижается? Но Аматэрасу была богиней принципиальной. Пока, говорит, не перевоспитаете – не дождётесь. Буду, говорит, здесь сидеть

и мохом обрастать назло всем богам. Сначала её уговаривали по-хорошему, потом попытались выкурить, но куда им – у неё оборона налажена – куда там вашим хвалёным самураям! Ну вот

и сошлись на том, что возьмут большое зеркало, основательно отчистят его от пыли и грязи,

перед входом в пещерку посадят криптомерию, повесят на неё зеркало и будут в него смотреть. Молча. Своего рода сидячая забастовка. День сидят, два сидят, неделю сидят… Вот уже старый год на исходе, а они всё сидят… Переглянулись боги между собой и давай хохотать над собственной глупостью! Тут-то Аматэрасу и выглянула – посмотреть, кто это там безобразия нарушает, обижаться спокойно не даёт… Тут-то коварные родичи её за волосы на свет и вытащили. Вот такая история. И с тех пор образовалась традиция – зеркала на священных криптомериях развешивать, чтобы богов порадовать, все восемьсот мириад. Говорят, увидят они зеркало на криптомерии – и тут же хохотать начинают. Чаще всего это проделывают перед новым годом, но иногда и просто так. Бог Высоких Деревьев так и вообще определил это в любимую забаву. Обвешает деревья зеркалами и хохочет, глядя на то, как резвятся солнечные кролики. А деревья, между прочим, с той поры так и называются – ХАХАКА.

– И всё равно мне никогда не доводилось слышать о зеркалах из полированных кирпичей! – упрямо стоял на своём Вечерний Вьюнок.

– А это уже другая история, – улыбнулся Ледяной Монах. – Сидит дзэнский монах на берегу реки, полирует тряпочкой кирпич – бережно так, словно собственную макушку. Мимо проходит патриарх и невзначай так интересуется, дескать, чем это ты, преподобный отец, занимаешься? «Кирпич полирую» – отвечает тот. И тут патриарх задумался: зачем это вдруг монаху полировать кирпич? И пришёл он в монастырь и задал братии задачу: зачем монах на берегу реки полирует кирпич? И промолчали монахи, и задумались над вопросом патриарха. И один из них – храмовый служка – отправился на берег реки, увидел монаха с кирпичом и спросил: «Зачем ты полируешь этот кирпич?». «Это, – ответил монах, – дзэн кирпича». «А в чём реализация дзэн кирпича? – воскликнул служка.». Монах поднял кирпич высоко над головой и разбил его на тысячу мелких осколков. «Пришло время умереть этому кирпичу», – промолвил монах, и храмовый служка в ту же самую минуту прозрел. Так неторопливо закончил Ледяной Монах эту историю.

Глава 6

Лотос цветёт,

А я то и дело на землю

Роняю вшей.

Кобаяси Исса

Утренний холод… Чего только не пригрезится озябшему путнику в эту пору! Вот например: тёмная тень у ограды – корзина с чаем. Холодным с ароматом веточек священных криптомерий. Вот только не могу взять в толк: зачем Вьюнок налил его в корзину? Для своего мифического слона, что ли? Ах, да! Он же вчера что-то говорил насчёт чая по-айнски!

Рассвет. Пушистый туман ползёт, цепляясь упорно за ветки деревьев. В добром здравии

с тобою свиделись снова, роса на траве! Пчёлка в траве! И в следующий раз родись на меня непохожей… Вот ведь и мы – что-то вроде сидений для вшей на празднике жизни… В полуденный час растворюсь – один-одинёшенек – в лазурном небе. Воспоминания об ушедших

или отдалившихся от нас любимых подобны остывшему сакэ – и согреть можно, но жаровня потухла, да и пить не хочется…

Вчерашний вечер явно удался. Вечерний Вьюнок в очередной раз согрел сакэ. Чарка пошла по кругу. Все по очереди осушали её, а под конец Ледяной Монах притащил неизвестно откуда (сам он назвал это место «закрома Ямато» и от дальнейших объяснений уклонился) священного вина из раковины-якугай. Затем, по айнскому обычаю, последовал сбор остатков пира (на этом настоял опять же Ледяной Монах, сославшись на то, что раз мы всё равно направляемся к айнам и рано или поздно к ним всё-таки попадём, то не мешало бы подучиться их странным обычаям). Смысл этого обряда сводился к тому, что все внезапно вскакивают и, не помня себя от жадности, стараются захватить больше других, но, толкаясь и суетясь, всё рассыпают и проливают. В конце концов расхватываются самые лакомые объедки, и вновь воцаряется мир.

Изрядно захмелев, Вьюнок заинтересовался странностями китайской каллиграфии, почерпнутыми, видимо, у незабвенной Сэй-Сёнагон.

– Гречишник, к примеру, – объяснял он заплетающимся языком Дракону, – пишется двумя иероглифами: «тигр» и «палка». А ведь у тигра такая морда, что мог бы, кажется, обойтись

и без палки…

– Не-е-ет, – почёсываясь, не соглашался Дракон, – тигр какой? Полосатый. Значит,

ты неправильно прочитал. Это не гречишник, а полосатая палка.

– Полосатых палок не бывает, – настаивал Вьюнок.

– Ещё как бывают, – заявил Дракон, – даже профессия такая есть: «Продавец Полосатых Палок». Это высушенные тигриные хвосты, они приносят своему обладателю богатство. Поэтому правитель Ямато строго ограничил количество владельцев этих магических артефактов.

– Ух ты! – восхитился Вьюнок, – а где можно встретить такого Продавца?

– Обычно они прогуливаются на самых больших перекрёстках дорог, но отдельные особи могут прятаться в придорожных кустах и канавах, прикидываясь бродячими торговцами навозом или Статуями Богов Подпирающих Кровлю.

– Зачем?

– Потому что они обладают могуществом, и многие, особенно путешествующие верхом

и в повозках, боятся их до дрожи в копытах своих лошадей.

– Так они разбойники? – догадался Вьюнок.

– Нет, что ты! – замахал лапами и хвостом Дракон. Потом для убедительности помотал мордой и ещё раз почесался, – они ПРОДАВЦЫ ПОЛОСАТЫХ ПАЛОК. Смысл здесь в том,

что продать они палки хотят, только палки не хотят менять своих владельцев. Ты где-нибудь видел тигров, которые добровольно расставались с собственными хвостами?

– Ни одного, – честно признал Вьюнок, – разве только дохлых, но им всё равно…

– Ну вот. Так же и Продавцы не могут. Отобрать у Продавца палку может только император. Есть целый ритуал, который называется «Перехват оборотня», когда императорская свита получает приказ на уничтожение нескольких Продавцов. Это происходит обычно после того, как императорскую канцелярию начинают осаждать толпы обиженных всадников

и путешественников, или когда кто-либо из Продавцов пытается всучить свой товар членам императорской семьи или странствующим монахам. Тем более, что между Продавцами и микадо существует негласный договор о взаимной вежливости, и договор этот так же долговечен, как долго живут черепахи в заливе тысячелетних сосен. Хочешь, расскажу занятную историю? Напали как-то Продавцы на повозку, а в ней сидит настоятель одного из наших буддийских храмов. Неудобно им стало продавать ему палку, все-таки святой отец, проклясть может и палку отобрать в пользу храма. Тогда один решил выкрутится и спрашивает: «А правда, что в аду грешников в кипящей смоле черти варят?». «Лично сам я не был, – отвечает настоятель, – но прихожане говорят, что смолу на главные дороги вылили, чертей на перекрестках поставили, а грешников на повозки посадили.»

Пока Вьюнок с Драконом развлекались беседой, Ледяной Монах неторопливо перебирал алмазные чётки и щурился на диск закатного солнца, уже уцепившийся за зубцы дальних гор, подёрнутые лёгкой дымкой. Наступал час Священной Черепахи, пора было располагаться

на ночлег. Судя по всему, ничего не препятствовало нашей компании остаться на ночлег в этой роще под сенью криптомерий.

И тут раздался звук флейты. Бамбуковая флейта-хитирики утомляет слух, и в этом я, пожалуй, соглашусь с Сэй-Сёнагон: этот, с позволения сказать, музыкальный инструмент пронзительно верещит, словно кузнечик осенью. Не слишком приятно, когда на ней играют вблизи от тебя, ну а уж если плохо играют, то это совсем невыносимо. Этот звук эхом отдавался среди стволов, словно последняя песня огромной цикады, которой отрывают крылья, и от его переливов противно свербело в ушах, а по спине змеился неприятный холодок.

– Что это? – ужаснулся Вечерний Вьюнок.

– Это Лесная Жаба учится играть на флейте, – предположил Дракон и оказался прав.

Из-за стволов надвинулась бесформенная тень, очертаниями весьма напоминающая огромную лягушку. На бородавчатой голове существа красовался железный обруч, богато украшенный кораллами и жемчугом. Знак принадлежности к императорскому дому.

Только этого нам не хватало…

– Это знак высшего избранного богами существа, – прокомментировал Дракон странное украшение и добавил: – в жертву.

Вьюнок тихо охнул и сполз по стволу на землю.

– Да не пугайся, – прошептал Дракон, – она ждёт своего маленького принца.

– Насколько маленького? – шёпотом уточнил я.

– В смысле?! – выпучил от ужаса глаза Вьюнок.

– В прямом. Она прогневала Священного Духа Вскипающих Пузырьков Пены, и он очень обиделся, ну ты же знаешь этих богов – капризничают, как младенцы, оторванные от кормилицы. Так вот, ей предсказано, что она будет долго странствовать, но в конце концов на исходе часа Священной Черепахи в роще Священных Криптомерий они встретятся. Кто знает, не произойдёт ли это сегодня?..

Лесная Жаба приблизилась к нам и огромными печальными глазами в упор уставилась

на Вечернего Вьюнка. «Похоже, до земли айнов бедняге добраться в этой жизни не суждено» – печально подумал я. Видимо, ему подумалось то же самое, потому что он почёл за лучшее потерять сознание. По морщинистой зелёной морде тихо скатилась скупая сверкающая слеза…

Глава 7

Наконец-то и мой

Час пришёл. Обернулась трава

Сладкой лепёшкой.

Кобаяси Исса

– Только этого не хватало! И что нам теперь со всем этим делать?.. – обречённо вздохнул Дракон.

– А ты что, раньше нас предупредить не мог? – огрызнулся я, – мы бы ушли отсюда ещё в час Плешивой Белки, и проблемы бы не было!

– Карма… – философски промолвил Дракон.

– А есть способ избавиться от этой Принцессы-Рептилии? – поинтересовался я.

– Нет, – ответил Дракон.

– Есть, и даже несколько, – ответил Ледяной Монах.

– Какие? – осведомился я.

– Первый и самый, на первый взгляд, простой, – убить. Но этого мы делать не будем. Потому что в этом случае в следующей жизни наш радужнокрылый друг родится маленьким скользким червяком, а ты родишься… ну скажем, крысой. Устроит?

– Нет.

– Тогда рассмотрим другие варианты. Можем попробовать расколдовать, но у меня

нет уверенности, что это сработает. В самом крайнем случае можем попробовать откупиться.

– Чем?

– Да чем угодно.

– Тогда давайте думать. Дракон, у тебя есть соображения по данному вопросу?

– Давайте обменяем нашего обморочного друга на платье из шерсти Огненной Мыши. Она принцесса, ей должно понравиться.

– И как ты себе это представляешь? Жаба в огненном мехе! Скачет по лесу и шерсть топорщит, а по шкуре искры пробегают!!! Тем более, что кожа у неё по определению мокрая,

так что этот эксперимент может дурно сказаться на её здоровье. А вдруг у неё есть родственники? Представляешь, явится к тебе её папочка во главе жабьего войска и спросит: «Ты пошто высокорожденную обидел?». И что ты ему ответишь? Тогда это уже отразится и на нашем здоровье тоже…

– Съем его ко всем Буддам! – убеждённо заявил Дракон и облизнулся для наглядности. –

Не всё же мне росу с хризантем пить… Кстати, кормить сегодня будут, или по случаю скоропостижной женитьбы нашего бедного друга кормёжка отменяется? Мне почему-то кажется, что в этом случае всё-таки полагается пир… ну или на худой конец торжественный церемониальный ужин с рисовыми колобками, пирожками-моти и прочими вкусностями…

– Не отвлекайся, обжора, – перебил я, – лучше думай!

– Ну… тогда давайте подарим ей цикаду в золотой клетке…

– Зачем?

– Будет петь под аккомпанемент её флейты. Как я понял, нашей принцессе нравится музыка.

– Ты наивно полагаешь, что нормальная цикада способна попасть в унисон этому скрежету когтями по треснувшему черепу? Этими звуками разве что демонов отпугивать… или монахов

из медитации выдергивать.

– Ну тогда она может её съесть, – не унимался Дракон.

– И закусит золотой клеткой?

– Нет, клетку продаст или обменяет на какие-нибудь украшения с нефритом. Она зеленая,

ей как раз к морде, то есть, к лицу будет.

– Тогда ей лучше подарить самоучитель игры на флейте, – посоветовал Ледяной Монах.

– Может, лучше всё-таки попробовать расколдовать? Должен же быть способ… – пробормотал я.

– И ты ДОЛЖЕН его знать! – повернул морду к Монаху Дракон.

– Прямо сейчас я ничего не могу, – безапелляционно заявил Ледяной Монах. – нам придётся дожидаться мистическоего часа Мерцающего Феникса, и, кроме того, этот процесс предполагает использование множества различных компонентов…

– Мы подождём! – хором заявили мы с Драконом и оглянулись на Лесную Жабу, всё ещё склонившуюся над бесчувственным Вьюнком, которому (хвала пресветлой Канон!) в данной ситуации было абсолютно всё равно.

– Ну что ж, тогда приступим… – ровным голосом произнёс Ледяной Монах…

Из котомки он извлёк довольно большой глиняный горшок и для начала слил туда остатки сакэ, которое не успел употребить Вечерний Вьюнок. Затем он запустил руку в котомку,

и в импровизированный суп отправились кости медузы, жёлтый камень с вершины Фудзи, порошок из толчёных усов маленькой чёрной мыши, коготь пещерного тушканчика, высохшая куриная лапка, яйцо Малого Феникса (судя по запаху, протухшее ещё в эпоху Хэйан, если не раньше), хвост радужной ящерицы, пучки каких-то сушеных трав и ещё много компонентов, определить принадлежность которых было довольно затруднительно.

Ледяной Монах поскрёб бритый череп и изрёк:

– Мне нужна полосатая палка. Сейчас.

– А что, у тебя нет? – поинтересовался Дракон.

– Пока нет. Но вы мне её принесёте.

– Опять нас бросать под боевую колесницу? – возмутился я, – где нам взять эту буддину палку СЕЙЧАС? И неужели нельзя обойтись без неё?

– Палку можно взять у любого Продавца, – даже не соизволив взглянуть на меня, заявил Ледяной Монах, – можете, конечно, сходить к тиграм, но мне почему-то кажется, что их хвосты

в натуральном, исходном, так сказать, виде могут добыть только специально обученные люди или Сборщицы Чайных Листьев. Как я понимаю, ни теми, ни другими вы не являетесь. Кроме того, Сборщицы вообще не видят разницы между тигром и его хвостом. Так что вам лучше уговорить Продавцов, и, желательно, до полудня.

– Сейчас уже поздно, – проворчал Дракон, – отправимся с утра.

– Можно и с утра, – покладисто согласился Ледяной Монах, – только ко времени вашего возвращения микстура остынет, и во что превратится после приёма внутрь оного лекарственного состава наша красавица, – он кивнул на Лесную Жабу, – я предсказать не берусь. Но если вам

не жалко вашего друга и спутника…

Вьюнка нам было всё-таки жалко. Было совершенно ясно, что если мы не расколдуем Лесную Жабу, или, на худой конец, не придадим ей более или менее человеческий облик, то Вьюнок может к своим айнам и не попасть. Впрочем, выбор у него и так невелик: Лесная Жаба или Чайные Сборщицы, и неизвестно ещё, что хуже…

Глава 8

Жёлтый лист в ручье.

Просыпайся, цикада,

Берег всё ближе.

Мацуо Басё

Час Древесной Улитки – утро не такое уж и раннее, на постоялых дворах время расчёта вообще установлено в Час Линяющего Зайца, так что те, кому надо в дорогу, уже движутся нескончаемой вереницей по главному тракту страны. Здесь вы можете встретить и паломников,

и торговцев, и самураев…

Другое дело, что Продавцы полосатых палок в это время ещё, как правило, изволят почивать. Мы выбрали самый оживлённый перекрёсток и устроились в ожидании явления Продавца под чахлым кустиком.

– Знаешь историю о дзэн полосатой палки? – через некоторое время спросил Дракон, – я её сам придумал. Только что.

– Тогда откуда мне её знать?

– Тогда я тебе сейчас её расскажу, – поудобнее пристроился Дракон и начал повествовать: – «Однажды Бодхидхарма задал троим своим лучшим ученикам вопрос: «Является ли полосатая палка Волшебным Магическим Посохом?». «Да, – ответил один, – потому что Полосатая палка приносит своему обладателю любое благо, какое он только может пожелать.». «Нет, – возразил ему другой, – потому что с её помощью нельзя достигнуть просветления и, следовательно, стать Буддой.». А третий ученик ничего не сказал, он просто улыбнулся, достал из-за пазухи полосатую палку и сломал её.».

– Ты случайно не у Вьюнка учился литературному творчеству?

– А что, похоже? – Обрадовался Дракон.

– Ага. Так же плоско и однобоко, – попытался отшутиться я. Видимо, голову уже изрядно напекло, и из неё просто вылетело, что с нашим Драконом так шутить нельзя. Всё-таки драконы временами очень обидчивые, особенно, если речь идёт об их творчестве сомнительного качества. Дракон, как и следовало ожидать, состроил оскорблённую морду и выпустил в мою сторону струю не совсем ароматно благоухающего воздуха. Будь на моём месте кто-нибудь более нервный – эффект был бы сногсшибательным в прямом смысле этого слова.

Однако время шло, а Продавцы и не думали появляться. Солнце начало припекать, а Дракон – проявлять нетерпение.

– Клянусь гнилым зубом Будды, это переходит всякие границы, они что, не имеют совести или им деньги не нужны?

– А ты что, намерен предложить им денег? – вяло поинтересовался я.

– Нет, но они же могут так думать. И вообще, ты сакэ пил?

Такой резкий переход от отсутствия продавцов к выпитому сакэ меня несколько озадачил.

– Пил. Вчера. Все его пили. – Отпираться смысла не было, – и закусывал рисовыми колобками.

– Это хорошо, – резюмировал Дракон, – а куда оно из тебя девается?

– Ты что, хочешь сказать, что трезвым я тебе не нравлюсь? – осведомился я. Разговор принимал явно нелитературное направление.

– Нравишься. Но мы сейчас обсуждаем не проблему, кто кого больше уважает и в каком состоянии, а вопрос приманивания Продавца. Поэтому – отвечай.

– А куда оно девается из тебя?

– Никуда не девается. Оно в меня впитывается, а потом испаряется. Отсюда вывод: приманкой будешь ты.

– Не понял!?

– Не понимающий дзэн выпитого сакэ – это твоё обычное состояние. Хотя я лично

не понимаю, что тут может быть непонятного? Встанешь под кустом и изобразишь грозовое облако, орошающее землю благодатным дождём.

– Не буду, – возмутился я, – такого ритуала даже у айнов нет.

– Ещё как будешь. И нечего ссылаться на вещи, о которых ты ничего не знаешь. Тем более, что ритуал здесь не при чём. У айнов нет дорог, следовательно, нет Продавцов Полосатых палок, поэтому и вызывать их нет необходимости. Да и вообще как можно вызывать то, чего нет?

– Ну тебя-то я вызвал, – попробовал было не согласиться я.

– Меня ты как раз не вызывал. Я сам пришёл. Прилетел, то есть. Я не в счёт, тем более,

что я-то как раз есть. И вообще, мы тут можем сидеть хоть до очередного пришествия Будды,

но палку нужно добыть СЕЙЧАС. У нас, к твоему сведению, нет времени рассиживаться здесь

как на поэтическом турнире. Если, конечно, судьба твоего друга тебе безразлична, то мы можем возвращаться обратно и объявить Ледяному Монаху, что его помощь не понадобится. Ему это, конечно, может не понравиться, но это уже дело десятое. А то, что я предлагаю, – лучший способ приманивания Продавцов…

– Это варварство! – сделал я последнюю попытку урезонить бессовестную тварь, но тщетны были мои попытки, драконобабочка манерно обмахивалось крыльями, поднимая такие тучи пыли, что я начал чихать. Удивительно, что демоны разных мастей не слетелись…

– Способ, конечно, варварский, – в голосе Дракона явно прорезались менторские нотки, – однако верный. Знаешь ли, один мой большой друг по имени Ямата-но Ороти, что по-вашему означает «Змей-Страшилище-Восьмихвостый-Восьмиглавый», впрочем ты, называющий себя поэтом, даже отдалённо не можешь постигнуть своим плоским умом его космическую мощь, -

он-то как раз и открыл безотказный способ Приманивания Продавцов Полосатых Палок. Случилось это, кажется, ещё в стародавние времена, и уже успело закрепиться в качестве ритуала. Однажды дивным осенним вечером он, будучи в гостях у тогдашнего государя, имени которого я уже не помню, да это и не важно, вышел полюбоваться на кусты хаги в императорском саду…

Дальше Дракон продолжал своё повествование, но откуда бы не взялся в императорском саду этот змей-страшилище, дальнейшее было яснее двадцать раз процеженного сакэ.

– …и вот тут появились Продавцы. Очень некстати, картина и впрямь вырисовывалась…

– Понятно!!!

– Ты чего это разорался, как глухой торговец на рыночной площади? – немедленно прервал повествование Дракон.

– Ты же сам говорил, что времени мало, а тут… непотребства всякие описываешь, которых наверняка никто никогда не совершал…

– И вовсе никакие не непотребства! – явно начал выходить из себя Дракон (интересно, если он и впрямь из себя выйдет, кем окажется?), – а самую настоящую правду! Я сам видел. Если хочешь, как-нибудь я вас познакомлю, он тебя просветит… А ты вообще не отвлекайся, а приступай

к выполнению ритуала!

Не очень хотелось приступать к тому, что Дракон образно назвал «ритуалом», при скоплении народа, пусть даже и не обращающего на нас никакого внимания, как будто Дракон посреди дороги – явление заурядное, да ещё и повторяя мифический подвиг какого-то малоизвестного чудовища. Конечно, все спешат по своим делам, и никому до нас дела нет, но всё-таки… я огляделся по сторонам. Кажется, мы не одни, и даже более чем кажется. Двое. До головокружения похожи друг на друга, прямо как две капли… Да, кстати, а где?.. Голова действительно закружилась, и я самым неподобающим образом сел прямо в дорожную пыль. «Так вот они какие – Продавцы Полосатых Палок!» – колесницей в небе сверкнула мысль, и пронеслась, ухнув куда-то в глубину реальности.

– Амэ-но-Микануси-но-ками!

– Амэ-но-Микумари-но-ками!

…в один голос отрекомендовалась парочка. Только богов нам ещё не хватало!

– Это не боги, – заметил Дракон и самозабвенно почесался, – это Водяная Инспекция Небесной Канцелярии, о бездарнейший из поэтов! Не знаю, как тебе это удалось, но, раз уж ты опрокинул их на наши головы, или, вернее, на свою, потому как я в любой момент могу сделать отсюда крылья, то позволь, я представлю их тебе, иначе ты до пришествия очередного Будды будешь ртом ловить мух на этой дороге. Тот, что слева от тебя – Правитель Небесных Кувшинов,

а тот, что слева – Главный Распределитель Воды, главное, не перепутай, а то разгневаются…

– По какому случаю имеет место быть нарушение без особых на то санкций установленного порядка круговорота сакэ в природе? – вкрадчиво поинтересовался Правитель Небесных Кувшинов.

– По случаю естественной надобности. И вообще, никого не трогаем, Продавцов Полосатых Палок поджидаем, поскольку имеем к ним предложение, от которого они не отказаться, и вообще это с самого начала была идея Ледяного Монаха, дурацкая, надо признать…

Оба бога уставились на меня, как гейша на новый сямисэн.

– Так чья, говоришь, была идея?…

Глава 9

Лепестки ворожат –

Мельтешит и мерцает храм

Сквозь ветки сакуры

Ёса Бусон

Третий дзэнский патриарх сказал: «Великий путь прост для тех, кто не делает предпочтений. Когда нет любви и ненависти, тогда всё открыто и ясно. Проведите хоть малейшее различие – тогда и небо, и земля окажутся бесконечно разделёнными. Если вы хотите видеть истину, тогда не выступайте «за» или «против». Борьба между тем, что любят, и тем, что не любят, – это болезнь ума.»