Дикая роза

– Оу, уверяю вас, мой голод не слишком силен. Одного вашего фирменного блюда будет достаточно для его утоления. Вы не потратите много времени, ибо ждут меня очень важные дела, – смущаясь и краснея, пролепетал Альфред. Он был сбит с толку. Массаж ему нравился, и отказываться от него не хотелось, но что-то внутри него подавало сигналы, что всё идёт как-то неправильно.

– Раз юный господин занят важными делами, – девушка наклонилась к самому уху и дальше проговорила заговорщическим тоном, – то не буду вас утомлять разговорами и перейдём сразу, как вы сказали, к фирменному блюду. Но для начала мне необходимо немного подготовиться.

С лукавой улыбкой девушка буквально выпорхнула из-за ширмы и ушла за другую, сопровождаемая неотрывным взглядом Альфреда, который почти шею свернул, смотря ей вслед. Он не знал, что ему делать: оставаться сидеть за столом или следовать за девушкой.

– Вы так и не сказали, кто вы такой и откуда?

– О, да. Я недавно покинул стены академии коронеров на службе у Её высочества королевы Августины. Сейчас прохожу обучающую стажировку у одного из знаменитых кронеров. Родной мой город меньше вашего, поэтому название его вам ничего не даст. Но фамилия моя достаточно известна среди высших кругов. Не так, как бы мне хотелось, но и этого уже достаточно, – с гордостью в голосе поведал Альфред.

– Получается, вы особой важности гость и попали к простой Лилиане.

– Простите моё излишнее любопытство, а вы готовите прямо здесь? Если здесь, то можно посмотреть, как вы это делаете? В детстве я просто наблюдал за матушкой и нашей кухаркой, мадам Бомбур. Мне было лет 12, когда ей пришлось покинуть наш дом. Такая замечательная женщина была, – с нотками ностальгии проговорил юноша, продолжая сидеть в ожидании разрешения.

– То есть вы подглядывали за вашей матушкой и кухаркой? – Вопрос прозвучал слегка приглушённо, а кроме голоса девушки с той стороны доносился шорох юбок и плеск воды.

– О нет. Мне разрешалось присутствовать и наблюдать за всем процессом приготовления. Моя матушка не видела ничего постыдного в этом.

– Какая современная и прогрессивная у вас матушка. Моя бы меня за такое давно высекла розгами, если была бы жива и знала. Но, пожалуйста, давайте не будем в такой момент говорить о родителях, а приступим уже к утолению… голода. Ваше фирменное блюдо готово и ждёт вас за этой ширмой, юный господин.

Томный и манящий голос будто на время выключил мозг юного Альфреда. Поэтому он поднялся и последовал на зов. Ему надо было сделать всего несколько шагов, первые из которых дались ему совершенно легко, но что-то заставило остановиться, прежде чем он заглянул бы за ограждение, сделав последний.

– Странное дело, почему-то я не чувствую запах еды. Я так и не спросил, как называется ваше фирменное блюдо и из чего оно сос…

Вопрос так и повис в воздухе, не получив своего окончания, потому что Альфред в этот момент заглянул за ширму. Ограждение прятало за собой небольшую кованую кровать. Шелковые простыни цвета спелых персиков покрывали ее, а также множество подушек, которые были и на полу. Небольшое окно пропускало свет через разноцветные стеклышки, составлявшие рисунок цветущего леса. И свет этот, будто радужный, отражался от всех блестящих поверхностей, что присутствовали здесь. А то есть: несколько металлических и натертых до блеска ваз с лилиями, вышивки на некоторых подушках, сделанные какими-то странными нитями, создававшими гладкую поверхность рисунка, небольшое трюмо с зеркалами, на котором стояла пара лакированных шкатулок с украшениями, так же переливавшихся своими драгоценными и полудрагоценными камушками. Вся обстановка напоминала уютное логово феи, где в воздухе витали волшебная пыльца и цветочные ароматы. Ну, или так тогда показалось Альфреду. А самое блестящее, что находилось в этой комнате и привлекло все внимание юноши, было бардовое ожерелье с капельками граната, так гармонично рассыпавшимся по груди красавицы, которую прикрывала только тонкая и практически прозрачная ткань ее халатика.

Девушка, словно богиня, возлежала на кровати полубоком, опираясь на одну руку и закинув одну ножку на другую. Перед юношей открывалась неповторимая картина почти нагой прелестницы. Через ткань проступали все изгибы и округлости ее юного тела, но также давали немного пространства воображению. Тонкий халатик был повязан почти воздушным поясом на талии, но не стягивал, а лишь не позволял ему свалиться на пол при движении.

– Ну что вы, Альфред, куда делось ваше мужество? "Фирменное блюдо" ждет, чтобы утолить ваш голод. Или вы желаете, чтобы "еда" сама пошла за голодным?

Когда девушка села на краю кровати, халатик соскользнул с её округлого плеча, обнажая и приоткрывая верх груди. Пока Альфред подбирал слова, а как назло в голове наступила гробовая тишина, его взгляд скользил по груди девы. Раньше он и помыслить не мог, какой силой обладала женская грудь в подчинении своей власти мужчин. Ощущение было, будто его заморозили и окатили кипятком одновременно. Ему хотелось убежать, но не было сил отвести взгляда от сосков, так игриво проглядывающих сквозь ткань. Сердце билось не только в груди, а казалось, вместе с кровью перемещалось по всему телу, по венам и артериям. Время замедлилось только для юноши. Возможно, даже в какой-то момент он услышал пение ангелов, доносившееся с потолка. Но потом пришел образ Эдвига Чейза и его утреннее выражение лица, когда он произносил фразу "Ты опоздал". И этот образ, как кувалда, обрушился на бедолагу, который тут же нашел и что сказать, и что сделать.

– Простите, сударыня, это только моя вина. Я ужасно, ужасно виноват перед вами. Вы меня совершенно не так поняли. Мне действительно нужен был всего лишь скромный обед, – тараторя под нос извинения и оправдания, Альфред метался по комнате в поисках того, чем можно было прикрыть нагие прелести девушки. – Болван, круглый болван. Ещё и строил из себя невесть кого.

– Подождите, то есть фирменное блюдо – это фирменное блюдо, а не очередное извращенское прозвище женским прелестям?

– Именно так всё и есть, сударыня. Я помощник коронера, мы ведём расследование. Я думал, это таверна, забежал перекусить и дальше отправиться по делам, – найдя более-менее подходящее покрывало, юноша протянул его, задыхаясь от смущения и уже не поднимая взгляда на девушку. – Вот, кажется, это подойдёт. Прикройтесь, пожалуйста. Мне не положено находиться здесь, видеть вас и уж тем более в таком виде.

Лилиана будто только осознала происходящее, всё это время наблюдая за потугами гостя. И стоило ему остановиться и предложить покрывало, тут же залилась звонким смехом.

– Матушка моя крещёная, какой конфуз! Фирменное блюдо! – Немного отсмеявшись, она со слезами на глазах от смеха проговорила: – Так и получается, за матушкой вы смотрели, как она готовила еду, а не… подготавливала свои прелести. – Обведя свою грудь руками, она вновь залилась смехом, что вызвало на лице Альфреда ответную улыбку.

– Прошу вас, сударыня, прикройтесь. И да, я не извращенец, чтобы подглядывать за кем бы то ни было, а уж тем более за своей матушкой. Да и не знал я, что в вашем городе на просьбу об утолении голода могут предложить вместо еды вот это.

Уже окончательно отсмеявшись, Лилиана поднялась и, скинув свой тонкий халат, облачилась в шелковый, который хоть и не был совсем приличным для последующей беседы, но уже прикрывал всё, что должно было быть прикрыто. Сказать, что Альфред хотел провалиться сквозь землю в этот момент и не поднимал взгляд дальше носков своих ботинок, значит ничего не сказать. В его жизни это была первая дама, которая так раскованно себя вела в его присутствии. Конечно, он не считал её распущенной из-за этого, а наоборот, даже симпатичной, но вся эта ситуация смущала донельзя.

– Раз вы пришли не за моим телом, позвольте угощу вас пирожными, настоящими, – усмехнувшись, предложила девушка, направившись к ширме, за которой был стол. – Да и за чаем решим, что будем делать дальше в сложившейся ситуации.

Альфред, оставив на кровати покрывало, пошёл следом. Чаем полноценно сыт не будешь, но хоть что-то. Лёгкий перекус на один зуб, как он и просил.

– Я бы предпочёл, чтобы данная ситуация осталась нашим секретом. Не думаю, что мой начальник погладит меня по голове за то, что вместо допроса студентов колледжа я распиваю чаи у красивых барышень, – уже более-менее придя в себя, юноша присел на своё место, сделав пару глотков тёплого напитка.

В это время Лилиана расположилась напротив и сделала пару затяжек.

– Что же вам сделали местные студенты, раз сами коронеры хотят провести допрос? Неужто вы по делу бедного Уильяма и его Розы?

– Именно по этому делу мы с моим начальником и ведём расследование.

– Как удачно совпало. Я могу вас спасти, юный Альфред. Вы можете допросить меня. Не бесплатно, конечно. Услуга за услугу, как говорится. – С коварной улыбкой девушка выпустила струйку дыма. Сейчас она уже не была похожа на фею, скорее на хищницу, которая хочет вцепиться в шею своей добычи.

– Вы были знакомы с виконтом?

– Да, я хорошо знала его. И хорошо знакома с его лучшими друзьями. Один из них, к слову, сейчас находится в главном зале. Запивает горе утраты близкого друга или делает вид, что занят этим. Там уж с какой стороны посмотреть.

– И что же вы хотите, сударыня?

Лилиана изменилась в лице. Она встала и с задумчивым взглядом стала расхаживать вокруг стола, покуривая кисэру.

– Всего-то вернуть то, что изначально мне принадлежало по закону собственности. У нас с матушкой был домик небольшой на восточной окраине города. К сожалению, после смерти её собственность прибрал к рукам граф Фрауд за долги, – остановившись сзади Альфреда, она положила ладони на его плечи и таинственно, практически шепча ему на ухо, проговорила: – Вы, имеющий связи аж с самой королевой, можете сделать так, что домик этот мне вернут.

Встретившись взглядами, она задержалась на несколько секунд, а после отошла и облокотилась о стол, уже почти надвисая над гостем.

– Милый Альфред, не подумайте ничего дурного. Мне моя работа нравится. Платят здесь хорошо, крыша над головой всегда есть, кормят как на убой. Но сколько бы денег у меня ни было, вернуть своё у меня не получается. И если бы вы знали, как съедает изнутри это чувство… Беспомощность. Так его, пожалуй, можно назвать.

– Сударыня, вынужден вас огорчить, а скорее и себя. Не в моей власти решать такие вопросы. Могу только дать вам своё слово, что попытаюсь узнать, как можно решить данный вопрос.

От былого смущения и растерянности и след простыл. Альфред понимал, что даже если бы пообещал выполнить просьбу Лилианы, то выполнить её бы не смог. Не та власть в его руках. Но дать слово, тем более посовещавшись с Чейзом, вот это выполнить он мог. Да и не к чести его давать пустые и ложные обещания. Не таким его воспитывала матушка.

– За ваше слово я рассказывать ничего не буду. Но за вашу честность могу попробовать организовать вашу встречу с Джеромом Дженкинсом.

– Буду премного благодарен, сударыня. И не сомневайтесь, про вашу просьбу я не забуду. Возможно, через некоторое время я к вам ещё вернусь.

Девушка наклонилась практически вплотную к лицу Альфреда и томно проговорила:

– Буду ждать, только прошу вас, не пытайтесь быть кем-то, будьте собой. Уж поверьте, я буду рада провести время с вами настоящим, робким и застенчивым, чем вычурным извращенцем, который подглядывает за своей матушкой.

Глава 6

Между тем, пока Альфред пытался утолить голод, коронер Её Высочества королевы Августины направился в местный морг изучить тела и улики, которые бережно носил в саквояже. Заодно пообщаться с работниками этого заведения. Его не тревожило время обеда, ибо опыт помогал не отвлекаться на такие вещи во время расследования. Тем более места, которые он посещал, не благоволили высокому аппетиту.

Морг Бликмуда находился возле кладбища, а это значило, что Чейзу пришлось практически возвращаться к месту преступления. Несмотря на дальность путешествия, он предпочел отправиться в него пешком. Именно такие моменты позволяли собрать все мысли и идеи по поводу преступления в одну картину, а лишнее выкинуть и забыть. Самая важная часть метода работы коронера заключалась в том, чтобы изначально никому не доверять, а также подозревать всех сразу. По ходу рассуждений, поиска улик, вскрытия новых фактов Чейзу было проще вычёркивать по одному из списка, на кого легла тень подозрения, а не вписывать в него новых.

Как ни странно, наивный и бестолковый на первый взгляд Альфред помог коронеру добавить красок в его рассуждения. То, что Чейз мог не заметить с первого раза, и это было бы не из-за невнимательности, а из-за нелепости факта, юноша подмечал молниеносно и так, что непроизвольно задумываешься. И это очень понравилось наставнику, хотя помощник, даже при своей наблюдательности в мелочах, не заметил важности своих открытий. Таким образом, Эдвиг пришел к выводу, что у юного виконта было несколько причин умереть, и это не были допрошены все люди, которые могли быть причастны. К тому списку, который он мысленно составил, добавилась та странная женщина с котом, о которой рассказал Альфред. Она оказалась в конце списка, потому что предполагалось, что больше добавит информации про возлюбленную Уильяма, а не про самого него. И с одной стороны, это была бы важная информация, но могла бы и помешать, ибо была вероятность делу уйти в совершенно другом направлении.

Почти все рассуждения шли у Чейза в голове привычным образом. Ключевой момент – почти все. Среди разнообразия фактов то и дело всплывал юный помощник и добавлял свои поправки к уже существующим комментариям мужчины. Эдвиг был сбит с толку. Будто этот юнец смог всего за несколько часов очаровать его. Да и чем? Своими эмоциональными высказываниями, не всегда в уместный момент? А получается так, что если бы не та история, которую поведал Альфред по пути к графу, коронер еще какое-то время думал, что виконт умер по естественным причинам, если их можно назвать таковыми. Либо еще какое-то время искал подтверждение постороннего вмешательства. А также, если бы не неуместный комментарий в сторону жены графа, то, быть может, он бы и не заметил странного поведения матери. Вспомнив этот момент, Чейз сделал мысленную пометку, что надо бы при первой возможности распросить Альфреда, что именно он имел в виду тогда. Да и вообще, с каких пор он стал сухарем? Как посмел этот наглец такое говорить в сторону уважаемого самой королевой Августиной коронера? В общем и целом, с Эдвигом Чейзом творилось что-то странное. Давно его не лишали покоя за столь короткий срок. Все мысли и рассуждения сбивались в сплошное месиво обрывков фактов, и так давило на него, что причиняло физический дискомфорт голове.

Вот так, размышляя о своём новом товарище и практически закипая от негодования, мужчина почти влетел в морг и, слегка в грубой форме представившись и предъявив свои документы, потребовал, чтобы его проводили к месту хранения тела сына графа Фрауда.

Сторож на входе был слегка опешен таким появлением уважаемого гостя и чуть не пролил на себя чай, которым, не стесняясь, угощался прямо на посту.

– Простите, сэр, но с телами сейчас работает доктор Крег Морган. И я предполагаю, он вряд ли будет рад, если кто-то его потревожит, – поднимаясь навстречу гостю, проговорил мужчина дрожащим голосом. Но, собравшись с духом, продолжил: – Вы можете его подождать тут и выпить со мной чаю с ватрушками. Их моя благоверная пекла. – При упоминании жены он расплылся в лучезарной улыбке.

– У меня нет времени на чай. А в моём саквояже важные улики с места преступления. Думаю, уважаемый доктор Крег Морган будет рад моему приходу. Да и моё присутствие при изучении тел поможет скорейшему раскрытию данного дела.

Сказано всё это было таким ледяным тоном, не терпящим возражений, что сторож был готов пропустить Чейза куда угодно, главное, чтобы подальше отсюда. Была слабая надежда, что он проводит гостя к нужному месту, но к тону коронер добавил убийственный взгляд, из-за чего мужчина просто указал рукой направление и добавил:

– В конце коридора, по лестнице вниз и самая дальняя синяя дверь с табличкой "Лаборатория".

– Благодарю.

С лёгким кивком гость удалился в указанном направлении. И стоило ему исчезнуть из вида сторожа, как тот пробубнил себе под нос, возвращаясь к своему скромному обеду: "Что доктора, что коронеры. Странный люд, будто нелюди какие".

Уважаемый доктор Морган поначалу подумал, что некий сильный сквозняк распахнул дверь его лаборатории, где он находился со своим ассистентом, который скорее больше мешал, чем помогал. А увидев враждебного Чейза, уж было подумал, что кто-то из разгневанных родственников пришел сводить счеты, и ведь защищаться придется самому. Так как все тот же ассистент уже за час работы раз десять бледнел от увиденного и был на грани обморока, а уж обороняться от живого и столь враждебно настроенного гостя вряд ли бы смог. Но и сам доктор не был уверен, что в силах был хоть как-то защитить себя. За свои сорок с небольшим ничем другим и не занимался, кроме как медициной. Со спортом на «вы» и всегда отшучивался, что имеет отличительный знак всех порядочных женатых мужчин в виде объемного живота. Да и ростом он не выделялся, был на целую голову ниже гостя.

– Эдвиг Чейз, к вашим услугам. Коронер на службе Её Высочества королевы Августины. Прошу выделить мне стол и реагенты, чтобы я смог изучить образцы с места преступления.

– Я доктор Крег Морган, к вашим услугам, – со вздохом облегчения представился доктор. – Добро пожаловать в нашу мрачную обитель. Хотелось бы, чтобы повод был более приятным, но в нашем деле бывают только такие причины для визита. Мы вас ждали, сэр, и уже приготовили для вас местечко. Нэвил, помоги нашему гостю.

Нэвилом как раз звали ассистента доктора, который с превеликой радостью был готов оказать свои услуги коронеру, лишь бы не стоять больше рядом с ужасной композицией тел. К моменту прихода Чейза доктор как раз заканчивал разделение этой сладкой парочки. Нитки он резал аккуратно и бережно, чтобы ни в коем случае не повредить какую-либо плоть. Но Нэвилу казалось, что доктор таким образом издевается над ним и тратит слишком много времени, которого и так было мало. Ведь гораздо быстрее и логичнее было просто пройтись острым скальпелем, одним махом захватив весь ряд ниток, что, конечно же, он и высказал доктору вслух. На это замечание получил не менее логичный ответ, что они не мясники в лавке с рыночной улицы. А работа врача, вне зависимости от места и должности, это тонкая и практически ювелирная работа. Грубой же работой можно уничтожить важные улики и никогда не найти разгадку. Такое дело, как сейчас, в таком маленьком городке – большая редкость. Надо пользоваться и наслаждаться моментом.

Лаборатория, а в простонародье мертвецкая, была полуподвальным и небольшим помещением. Окна в таких местах не предусматривались, освещением служили лишь пара электрических ламп в районе, где проводилась химическая работа с уликами и для вскрытия тел. Естественно, воздух был здесь соответствующим, с ароматами затхлости и уныния. Правда, мужчины, что здесь работали уже не первый час, давно привыкли к нему. Сам же Эдвиг, хоть и выработал иммунитет, и его не тошнило каждый раз, как он оказывался в таком месте, но при этом носил с собой нюхательную соль древесных ароматов, чтобы хоть иногда напомнить своему обонянию о чём-то более приятном. В центре комнаты стоял металлический стол, где и проводилось вскрытие. Несколько столов вдоль стены с реагентами, где сразу же можно проводить все манипуляции с уликами по делу, внутренностями и жидкостями мертвецов. У самой дальней от входа стены стоял рабочий стол с бумагами, где обычно помощник вносил записи по вскрытию. А сейчас ещё присутствовала каталка, на которой были привезены тела виконта и его спутницы. Пол помещения был бетонный, со сливным отверстием возле стола для вскрытий. На радость коронера, в помещении было достаточно убрано, ибо часто встречались морги с таким ужасным, немытым, наверно, годами полом, что обувь после посещения данных мест приходилось сразу же выбрасывать на помойку. Ибо шансов хоть как-то отмыть её не было вообще.

– Прошу сюда, сэр.

Ассистент подошел и указал на место, которое было так любезно освобождено для работы коронера. И отходить от стола не торопился, хотя был готов документировать все замечания доктора. Чейз же, сухо поблагодарив за оказанное гостеприимство, установил свой саквояж, закатал рукава пиджака и рубашки и, не медля, приступил к работе. Как и на месте преступления, плавными и отточенными движениями он извлекал из сумки все колбы, расставляя в известном лишь ему порядке. И все это происходило так завораживающе, что Нэвил, не имея возможности контролировать себя, застыл на месте, наблюдая за данным процессом. Последними были извлечены перчатки и модифицированные очки с увеличительными стеклами, которые коронер сразу водрузил на положенное для них место, но поднял два стекла за ненадобностью. В этот момент даже доктор оторвался от разделения тел и присоединился в наблюдениях к юноше.

– Судари, вы что-то хотите мне сказать? – обратился коронер к коллегам, повернувшись и приспустив очки на нос. Он одарил каждого присутствующего взглядом, тем самым выводя обоих мужчин из оцепенения.

– Нет, нет. Продолжайте. Не смеем отвлекать.

Сказав это, доктор вернулся к своей работе. Ему, в принципе, уже оставалось разрезать пару стежков в районе плеч, а дальше можно было приступать к вскрытию. Отсутствие одежды на трупе помогло не отвлекаться на лишние хлопоты по её удалению, а также способствовало первичному осмотру. И хоть доктор обещал не тревожить, но всё же не смог устоять от расспросов:

– Мистер Чейз, вы же присутствовали на месте смерти виконта, а правда, что комната была усыпана розами? – не отвлекаясь от разрезания нитей, обратился он.

– Да, это чистая правда.

Коронер начал с пробирки, в которой находились жидкости. Из пробирки, заполненной кровью, с помощью пипетки извлёк некоторое количество и залил остатки необходимым реагентом, а после вернул её на прежнее место на подставке. Из пипетки каплю крови поместил на стекло для работы с микроскопом. Практически то же самое он проделал и с другими колбами. То есть часть содержимого помещал для рассмотрения под микроскопом, а часть погружал в реагенты. Причём кровь была мастерски распределена аж на три колбы и два стекла.

– Простите, сэр, за такой вопрос в лоб, но с чего вы взяли, что это убийство? – поинтересовался доктор. – Тут же невооружённым взглядом можно определить слабость сердечной мышцы и помешательство. Юный Фрауд пережил стресс, и сердце не выдержало. Все симптомы налицо. А учитывая, что с ним творилось последнее время, я не удивлён данному исходу.

Эдвиг молча подошел к столу с телами, заложив руки за спину. Задумчивый вид и оценивающий взгляд, которым он рассматривал тело юноши, свидетельствовали о мыслительном процессе. Доктор в этот момент начал сомневаться в компетентности коронера, но мужчина, издав вздох, будто ему сейчас предстоит, как для школьников, разжевывать свои доводы, приступил к объяснению.

– Для начала, убийство – это не всегда тяжкое телесное повреждение. В нашем случае сие действие произошло не молниеносно, а на протяжении какого-то времени. По свидетельству уже опрошенных, юноша был здоров и полон сил. Не думаю, что смерть девушки могла так сильно повлиять на его психику, а человек не может в одночасье из здорового стать больным до такой степени. Кроме его психического состояния, у него проблемы с сердцем, если верить общему состоянию и вашим заявлениям, проблемы с сосудами, с кожей. Как давно умерла сия дева? – Мужчина указал на девушку.

– Если мне не изменяет память, то примерно месяца два назад.

Доктор Морган закончил наконец с последним соединяющим тела швом и, довольный проделанной работой, сделал шаг назад, поравнявшись с коронером, и присоединился к его рассуждениям, с его места рассматривая тела.

– Вас не настораживает, что за столь короткий срок юный виконт превратился в это? Будто за всего пару месяцев постарел на пару десятков лет и приобрел несколько болезней. Сложилось впечатление, что его организм все это время работал на износ. Вы знаете причину столь радикальных метаморфоз?

– Вы слишком недооцениваете человеческий организм, мистер Чейз. Да, я самолично выписывал юному Фрауду морфий, ибо мучился он от бессонницы и кошмаров. Не знаю, что столь сильно мучало его, да и не хочу вдаваться в подробности. Я не специалист по работе с психическими потрясениями. Но предполагаю, что даже морфий тут был бессилен, и метаморфозы произошли из-за истощения. Сон, как полагаю, вам известно, это необходимая часть нашей жизни. Его отсутствие может всегда приводить к плачевным последствиям.

Подозвав к себе ассистента, доктор Морган аккуратно перенес тело девушки на каталку, чтобы уже уделить должное внимание виконту.