Дикая роза

– Морфий, значит. Вы прописывали его в виде инъекций?

– Именно так. Если обратите внимание, вот здесь, в районе ключицы, есть след от них. – Доктор обвел рукой в воздухе вокруг следа от иглы. – Мною был выписан рецепт с подробной инструкцией. Вся процедура по введению препарата была под личным контролем семьи графа Фрауд и их лечащим врачом.

– Благодарю за наводку.

С легким кивком коронер вернулся к столу с пробирками и принялся изучать образцы под микроскопом.

– И все же мне непонятна ваша логика. Зачем раздувать из мухи слона и делать вскрытие? Я вам и без того могу рассказать, от чего умер молодой человек. Или граф пытается найти козла отпущения и кого-то наказать за своё упущение?

– Прекрасно понимаю ваше негодование, но вскрытие прошу именно я, чтобы не делать предположений, а быть убежденным и иметь точные доказательства. А ко всему прочему, есть улики, свидетельствующие о вмешательстве неких третьих лиц, и, по всей вероятности, либо как о соучастии в смерти юноши, либо как о непосредственном убийстве. Какую дозу вы ему прописывали?

– Самую стандартную дозу: 0,5 мг в растворе внутривенно после ужина.

– Каждый день?

– Вы меня за кого принимаете? Естественно, каждый день. Без регулярности в приеме лекарства все лечение пойдет коту под хвост.

Эдвиг Чейз отвлекся от микроскопа, повернувшись вполоборота к доктору и, вновь приспустив очки на нос, будто ледяной водой окатил доктора своим следующим замечанием.

– Пока я вас считаю за местного доктора, кто, поддавшись моде, не изучив до конца всю суть вопроса, прописывает всем подряд опасное для жизни вещество. Вы же в курсе, что морфий – это чистейшей воды яд, доктор Морган?

Оскорбившись как вопросом, так и тоном, с которым посмел с ним разговаривать этот выскочка из столицы. С НИМ! Доктором Морганом, кто положил свою жизнь на алтарь служения человечеству. Как минимум за опыт и возраст коронер должен к нему относиться с уважением. Не будь у Чейза связей с самой королевой, а доктор знал, что за свой отряд коронеров она не щадила никого, то вылетел бы из его мертвецкой как пробка из бутылки шампанского. Собрав всю волю в кулак, мужчина ответил, тщательно обдумывая каждое слово:

– Уважаемый мистер Чейз. Смотря на вас, вижу, что вы знаток медицины, но неужели вы не знаете, что любое лекарство можно назвать ядом? Некоторые буквально состоят из ядовитых растений, либо тот же змеиный яд. А что касается морфия, то не вижу ничего опасного. Тем более, что он действительно работает и применим во многих сферах медицины. Надеюсь, тут вы со мной согласитесь, что важно лишь соблюдать дозировку. Во всём необходима своя мера. – На последней фразе доктор сделал акцент и одарил коронера соответствующим взглядом. А после, уже отвернувшись, обратился к юноше: – Нэвил, доставай кусачки.

Бедный ассистент почувствовал, будто оказался между молотом и наковальней, всё это время старался делать отсутствующий вид, поэтому не сразу сообразил и опомнился, когда ему прилетело указание. И лишь после этой небольшой и не очень дружелюбной беседы работа пошла во всю прыть. Доктор и Нэвил, прилагая усилия, вскрывали грудную клетку несчастного Уильяма Фрада. Коронер Эдвиг Чейз проделывал свою химическую магию с реагентами. И лишь бедная Роза была будто забыта и покинута всеми.

Некоторое время спустя, почти взмокшие от усилий и потуг доктор с ассистентом всё-таки добрались до внутреннего мира мертвеца, кости которого, казалось, закаменели. И то, что они увидели, повергло обоих в шок. А Чейз, заметив удивлённых и замерших над телом мужчин, решил тоже взглянуть на находку. А увидев, практически ликующе воскликнул:

– И вы ещё спрашивали, зачем вскрытие, доктор? Вот вам и причина.

– Я такое видел только… только… только когда проходил практику, – задумчиво проговорил пораженный доктор. – И то всего пару раз на трупах недельной давности. Но юноша же умер вчера. Ведь так?

– Именно так! – заверил коронер. – Удивляюсь, как он ещё существовал с такими внутренностями.

Все внутренние органы виконта были на своих местах и создавали типичную картину из анатомических атласов, за исключением того, что практически всё напоминало полуразвалившиеся фрагменты. Казалось, ещё чуть-чуть, и всё превратится в сплошную кашу.

– Тут буквально всё указывает на регулярное разрушение организма, а если учесть, что это организм юного мужчины, а не старика с кучей болячек, вывод напрашивается сам. Его систематически травили. И я даже могу выдвинуть предположение, чем его так пичкали, что тело буквально рассыпалось на кусочки. – Рассуждая, Чейз подошёл к колбам с кровью и реагентами. – Доктор Морган, какого цвета жидкость вы видите в этой пробирке?

Коронер подхватил одну из стоящих на столе и приблизился к доктору, выставляя её под свет лампы. К ним также присоединился помощник, мотая на ус всё происходящее.

– Синий. Причём такой насыщенный. Я бы даже сказал, практически чёрный. И что же это, по-вашему, мистер Чейз?

– А это, мой уважаемый коллега, морфий. Причём в колоссальном количестве.

– Но это невозможно. Морфий получают по рецепту, то есть только в той дозе, что в нём указана. Не больше. Даже если мои коллеги выписывают его, аптекари ведут строгий учёт всех препаратов. – Погрузившись в думы, доктор стал расхаживать по комнате.

– Вот именно! Это я вам и пытаюсь донести, – воодушевлённо продолжал коронер. – Можно было списать всю эту ситуацию на передозировку, но это значит как минимум, что кто-то добывал для виконта морфий. Можно предположить, что есть некий аптекарь, который продаёт препараты в свою пользу.

– Нет! Это точно исключено! – возмутился доктор. – У нас их двое, и у каждого мышь не проскочит без учета. А лишнего им не надо, у них и так прекрасное жалование. За каждого могу поручиться головой.

– А ваши коллеги, доктора?

– Мистер Чейз! Нет, нет и еще раз нет. Каждый уважаемый и почетный доктор. Да и никто бы не рискнул заниматься подобным. Это же позор! В один миг лишиться всего, да и ради чего? Мы все давали клятву спасать, а не губить.

– Тут могу сказать одно, доктор Морган: вы недооцениваете власть денег над людьми.

Нэвил, откровенно говоря, чувствовал себя лишним и, пока никто о нем не вспомнил, удобно устроился за рабочим столом в дальней комнате. Хоть юноша и проучился уже два года в медицинском колледже, он все еще не был уверен, правильно ли выбрал стезю, по которой пойдет. Встретив такого необычного и важного коронера, он вполне серьезно задумался о смене профессии. Не слишком радикальные изменения, но так интересно было наблюдать за работой Чейза. И пока юноша предавался мечтаниям, доктор и коронер вернулись к изучению тела. И уже вдвоем, аккуратно, насколько это было возможно, извлекали органы, досконально изучая их, параллельно отпуская комментарии, которые воодушевленно вносил в рабочие бланки Нэвил.

– Мистер Чейз, неужели… неужели вот это последствия злоупотребления морфия?

Доктор сменил свое отношение к коронеру и обращался к нему уже на равных, даже, возможно, как к более опытному коллеге.

– К сожалению, да. Хоть всё медицинское сообщество восхваляет его как чудо-препарат, чуть ли не от любых болезней, но также все закрывают глаза и на тёмную его сторону. Почему-то никто не замечает, как легко морфий вызывает привыкание и каким изменениям подвергается человек при регулярном употреблении.

– И всё же, я с вами не совсем соглашусь. При тщательном контроле ничего ужасного не происходит. Этот случай единичный. И как вы сами заметили, количество в крови превышено от нормы.

Подняв уставший взгляд на доктора, Эдвиг проговорил:

– Не хочу спорить с вами. Как минимум, это не совсем уместно. Доктор Морган, я не подвергаю сомнению ваш опыт и ваши заслуги, да и за один день не в силах мне что-либо доказать без основательной базы доказательств. А ко всему прочему, прекрасно понимаю ваше отношение ко мне как к приезжему на пару дней человеку. Поэтому сегодня каждый останется при своём. Но припомните мои слова: весь мир ещё пожалеет такого легкомыслия к этому убийце.

– Благодарю за понимание. И хочу заметить, что нам несказанно повезло сразу обнаружить причину столь ужасного повреждения внутренностей. Хотя отметать вариант с отравлением ещё каким-нибудь ядом никак нельзя. Если позволите, я проведу несколько опытов после вашего ухода.

– Знаете, в этом случае я доверяю своему чутью. Оно меня ещё ни разу не подводило. Но против ваших опытов ничего не имею. Буду только рад, если вы сделаете для меня копию с вашими заключениями.

В это самое мгновение из коридора за дверью послышались голоса и топот. Небольшая группа людей, о чем-то споря и практически ругаясь, приближалась к лаборатории. Доктор не смог не заметить с усмешкой:

– С вашим появлением, уважаемый, в нашем морге живых людей больше, чем мертвых. Прямо особый день в календаре.

– Может, это будущие ваши посетители, заранее занимают места, – попытался пошутить Чейз.

И в этот самый момент, постучавшись перед тем, как войти, в лаборатории появились трое: два полицейских, которые не прекращали спорить между собой даже зайдя в помещение, и один молчаливый юноша в наручниках.

– Доброго дня, доктор Морган.

– И вам наидобрейшего. Судари, боюсь, вы ошиблись зданием. У нас тут не держат преступников, пока они живы, по крайней мере, – с улыбкой доктор рассматривал пришедшую компанию.

– Доктор Морган, простите, что потревожили. Тут такое дело. Мы пришли-то не к вам, а вот к господину коронеру.

Один из полицейских вышел вперёд, пока второй продолжал держать под руки юношу, который отчего-то всячески пытался надвинуть шляпу на глаза.

– Этот юноша уверяет, что он помощник самого коронера и ведёт расследование. Мы, конечно, не совсем верим ему, но на всякий случай решили спросить.

– Этот юноша говорит правду. Он действительно мой помощник. – Закончив с телом виконта, Чейз подошёл к полицейским, которые морщились от запахов. – Поэтому прошу освободить его немедленно и объяснить причину ареста.