Дикая роза

Первым делом в ход пошла марлевая повязка. Далее Чейз движениями, доведенными до автоматизма, снял пиджак, закатал рукава своей рубашки до локтей и надел перчатки с такой грациозностью, что любая леди могла позавидовать. Из саквояжа также были извлечены очки странного толка. С левой стороны была одна линза, а с правой – целых три, которые легко вращались вокруг своей оси. Надев их, Чейз выглядел довольно комично, тем более что все три линзы были задействованы, отчего глаз казался больше.

– Значит, отец юноши знал про их связь?

– А тож, сэр. Мистер Фрауд – один из почитаемых людей города. Все про всех знает. Мышь не пробежит без его ведома. Но даже он со своим влиянием и деньгами не смог уберечь единственного сына. Некому теперь оставить свое наследие. Только дочь и осталась. Она хоть девушка знатная, образованная, да куда женщине управиться с компанией отца.

Хоть и казалось, что коронер был поглощен подготовкой, но все его внимание было направлено на конюха, чьего имени он пока не смог добиться, потому что словесный поток из плача и причитаний было не остановить. Но коронер прекрасно знал, что нужно переждать бурю эмоций, поэтому и не спешил с более подробным допросом. Да и наблюдал не прямо, а больше боковым зрением или редкими подглядываниями, ибо прямое внимание могло только добавить нестабильности в состояние мужчины.

На вид конюху было ближе к 50. Седые вьющиеся волосы доходили почти до плеч. Карие глаза имели болезненный вид. Краснота белков, отечность век добавляли возраст. Все это походило на то, будто мужчина плакал ночь на пролет, хотя перед коронером держался с неким подобием мужества, не проронив ни слезинки. Кожа бледная, и плотные вены отчетливо просматривались через нее. Под правым глазом по центру выделялась четкая родинка. Одет он был не по погоде тепло. Поверх рабочей одежды на нем был шерстяной коверкот, а в руках все это время держал кепи. На шее его красовался красный расчёс, к которому так и тянулись руки. Нервное потрясение от гибели юного господина читалось во всем виде конюха. Руки были покрыты грубой кожей, как и у любого рабочего, но периодически они дрожали, что конюх всячески пытался скрыть, активно жестикулируя.

–А у вас есть жена, дети? – вернувшись к телам, Чейз, не глядя по сторонам, легкими движениями переместил руку мертвого юноши для дальнейших действий, а именно: закатал рукав рубашки, снял с иглы шприца заглушку, приблизившись к сгибу, зажмурив левый глаз, внимательно рассматривал вены, которые, будто каменные, выделялись на фоне серой кожи и имели практически фиолетовый оттенок.

Конюх так увлекся наблюдениями за всеми премудрыми действиями специалиста и не сразу сообразил, что вопрос был адресован именно ему, хотя в комнате, кроме них, больше никого и не было.

– Нет, сэр. Так и не встретил стоящую женщину. В семье я самый старший был и всячески пытался замещать отца. С утра и до поздней ночи работал, а после лихорадка унесла жизни матери и братьев. Сестренке на тот момент пятнадцатый год шел, расцвела красавица. И чтобы никакие соблазны ее не погубили, отдал ее в жены, а сам пошел к графу в работники. Да так и по сей день тут служу, сэр.

– А что случилось с девушкой? Вы знаете причину ее смерти? – спросил Чейз, не отвлекаясь от своего занятия. И казалось будто и не он вопрошает, потому что в данный момент легким движением вогнал иглу в вену юноши и вытягивал черную жижу, которая, по всей вероятности, была когда-то кровью, а далее вернул заглушку на иглу. В одну из свободных пробирок была помещена вата, пропитанная смесью крови и мочи из-под юноши. Чейз, конечно, понимал, что толку мало будет от этой пробирки, потому что результат реакций с реагентами будет непредсказуем, но в редких случаях и он мог помочь при раскрытии тайны смерти.

Конюх хоть и был мужчина стойкий, но от данной картины он скривился и смущенно отвел взгляд.

– Да как же не знать, – уже менее эмоционально проговорил он.– Весь город знает. Утопла она. От неразделенной любви скинулась с моста. Семь дней ее искали, а потом мальчишка наш, местный, что газетами торгует на главной площади, нашел. Он мастер у нас, может задерживать дыхание на очень долгое время. Крабов любил собирать на дне реки, и не только. Побрякушки всякие также находил. Если находил владельца, то возвращал за вознаграждение, а нет, то кому так продавал. И в тот раз.. – Мужчина сделал паузу и с виду казался спокойным, если бы не руки, в которых крепко сжал свой головной убор. – Как говорится, нашел на свою голову. Так со страху чуть не утоп. Вот вам мое слово, господин коронер. Все беды от этих баб! Дурь в голову вбила одна, а сколько судеб покалечила!

Под конец тирады конюха Чейз уже закупоривал третью пробирку с образцами белой пены из носа и рта. А во второй были помещены небольшие струпья кожи, которые при помощи пинцета были собраны вокруг небольшого отверстия, по форме напоминавшего след от иглы, в районе ключицы.

– Молодой господин был слаб сердцем? – Чейз выпрямился, подставил на свет шприц с кровью и разглядывал содержимое с видом, будто там что-то написано.

– Не был он ничем слаб. Добрый, порядочный, образованный джентльмен. Если задавался целью, всегда шел до победного. Ничего не боялся, но и не обижал никого, – мужчина сделал шаг в сторону Чейза и протянул руки, вопрошая: – Вот не заслуживал он такой смерти. Хороший был, светлое будущее ждало его. Но как же так? Почему дела плохого толка всегда случаются с хорошими людьми, господин коронер? Вы же мастер своего дела, знаете ответ?

На некоторое время комната погрузилась в томящую тишину. Конюх уж было подумал, что Чейз не услышал его вопросов, не воспринял в серьез или заслуживающими ответа, ибо мужчина будто статуя замер с образцами крови и практически не моргал. Даже казалось, будто и дышать вовсе перестал на какое-то время. Но только конюх хотел еще что-то спросить или напомнить о своем присутствии этому странному человеку, как Чейз, сделав глубокий вдох, а следом и выдох, энергично приступил к сборам всех приспособлений обратно в саквояж. Шприц был погружен в специальный стеклянный футляр, который был только что извлечен из сумки. Чейз поочередно надавливал на края футляра до специфичного щелчка и, убедившись, что он плотно закрыт, поместил обратно. Далее из сумки был извлечен держатель, который позволял сохранять вертикальное положение пробирок. Каждый образец был помещен с невероятной осторожностью и последовал за шприцем обратно в сумку.

Конюх был заворожен работой коронера. Мелькали мысли, что в его саквояже можно найти все, даже кролика. Нахлынули воспоминания о приезжем цирке, в котором мальчиком Малькольм встретил фокусника с вот такой же сумкой. Фокусник так ловко доставал из своего саквояжа всякие предметы и живность, что на всю жизнь оставил в глубине души этого простого человека желание поведать тайну загадочной сумки. И будь его воля и не сдерживай воспитание, мужчина бы заглянул в этот волшебный саквояж.

Поглощенный своими фантазиями о кролике, конюх даже не заметил, что Чейз уже стоял напротив него без очков и повязки и снимал перчатки. По лицу сложно было угадать, что он думал, какие эмоции его одолевают. Конюх уже начал было жалеть о вопросах и о той горячности, с которой задавал их, будто позволил себе лишнего. Как Чейз со вздохом ответил:

– Плохие вещи случаются со всеми. Просто, когда что-то плохое случается с плохими, на наш взгляд, людьми, мы считаем это заслуженной карой. А вот когда что-то случается с хорошим, по нашим меркам, человеком, да еще близким или из нашего окружения, ситуация имеет более сильный эффект на нас. – Не давая опомниться конюху, Эдвиг продолжил: – Не к слову будет сказано, вы так и не представились. Будьте любезны и назовите свое имя, сугубо для протокола.

– Ох, точно. Где ж мои манеры? – нервно хихикнул мужчина. – Малькольм Крук к вашим услугам.

Конюх прижал головной убор к груди и слегка поклонился. Руки он не решился подать. Неведанная до сего момента брезгливость пробудилась в мужчине.

– А мое имя вам уже известно.

– О да, сэр.

– Моя работа здесь окончена. Стражи порядка могут делать свою работу смело. – Снятые перчатки были связаны в узел и последними отправились в сумку, которая сразу же была закрыта на замок. – Адрес морга мне известен, и, если не усложнит работу полицейских, пусть передадут управляющему, что я совершу визит в их обитель так скоро, как только будет возможно.

– Да, сэр. Вы вовремя закончили, а то, по шуму, что доносится с улицы, наши ребята уже готовы брать дом штурмом, – проговорил со смешком Крук. – По поводу вашей просьбы, все передам слово в слово.

– Благодарю, Малькольм.

Остальные сборы у Чейза заняли несколько мгновений. А его обращение к конюху по имени заставило мужчину возгордиться, и брезгливость мигом улетучилась. Стоило коронеру застегнуть последние пуговицы на рубашке, конюх подхватил его пиджак и уже помогал надеть. Ко всему прочему, он набрался храбрости на продолжение удовлетворения своих распросов.

– Ах, да, извините мне моё любопытство, сэр, но неужели вы работаете один? Путешествуете, собираете информацию и ловите преступников в одиночку? Это же такой тяжкий труд!

– Ну почему же один? Каждому коронеру приписывают помощника, окончившего обучения молодого человека с прекрасной физической подготовкой. Только, благодаря моей удаче, мои помощники вечно теряются по пути к месту нашей встречи.

Эдвиг Чейз нервно усмехнулся, принимая помощь.

– Да как же такое могло приключиться в нашем городишке? Тут всего одна такая улица, от центральной площади по прямой. Никаких закоулков, никаких поворотов. Да уж, что называется, госпожа удача – скверная женщина.

– И не говорите, Малькольм. И не говорите.

– Господин коронер, – конюх украдкой бросил взгляд на пару, лежащую на полу, и, понизив голос, спросил: – А что теперь будет с ними? Их же надо это… ну, того самого.. – Чик, – мужчина изобразил двумя пальцами движение ножниц.

– Моя работа тут окончена, а дальше все в руках работников морга. Это их задача – разлучить возлюбленных для дальнейшего осмотра.

– Замечательно. Если ваша милость нуждается в моих услугах, немедленно сообщите. Буду рад содействовать расследованию.

– Только в одной. Будьте так любезны, назовите адреса, по которым я смог бы отыскать родителей молодых людей.

– Плевое дело, сэр. Назову и, даже если захотите, отвезу вас к самому дому графа, – мужчина немного приободрился от возможности покинуть мрачную обитель. – К кузнецу отвезти не смогу, но адрес обязательно скажу. А если забудете, так вы у любого в городе спросите. Каждый знает, где обитает кузнец Джон Фарроу.

– Буду премного благодарен за оказанную вами услуге, Малькольм.

Едва договоренность была закреплена словесными обещаниями и крепким рукопожатием, как с улицы донесся приближающийся шум и гам голосов. Казалось, кто-то с боем и руганью пытается прорваться в усадьбу. Эдвиг Чейз уже было подумал, что встреча с родней юного виконта состоится раньше задуманного срока, потому что гул голосов приближался. То есть, полицейские, при всех своих попытках, не могли остановить того, кто так стремился проникнуть в помещение.

И вот, только Чейз принял стойку для обороны от нападок, как в комнату, словно ураган, ворвался юноша, чуть не снеся бедного конюха, который вовремя успел сделать пару шагов в сторону. На вид ему не больше двадцати. Невысокий, голубоглазый блондин в черном строгом костюме-тройка и шляпе-котелке. Вьющиеся кудри обрамляли поля шляпы, но не выглядели неуклюже, а создавали некий поэтический образ и странное подобие нимба. Великолепно подобранный костюм, выгодно подчеркивал поджарую фигуру его хозяина. Еще не мужчина, но уже не подросток. Глаза полны амбиций и стремлений.

Оглядев присутствующих в комнате, пока еще незнакомец сорвал шляпу, освобождая копну непослушных кудрей, и, прижав её к груди, запыхавшимся голосом продекламировал:

– Альфред Франклин, помощник господина коронера, на службе его Высочества королевы Августины, прибыл нести службу и получать все необходимые знания, а также продемонстрировать свои уже приобретённые, – и вытянулся по струнке напротив бедолаги конюха.

За юношей практически ввалился полицейский, который ранее сопровождал Чейза к усадьбе, с двумя подручными. Задыхаясь, будто бежали за неугомонным юнцом очень долго, они наперебой заговорили:

– Господин коронер, мы пытались его остановить, но он никого не слушал. Никакие предупреждения и запреты не подействовали. Приносим свои извинения, – и, уже отдышавшись, более серьёзным тоном добавил один из троих вошедших, явно более высокого звания, чем два других: – Что прикажете делать с ним, сэр? – И, подойдя к блондину, подхватил того под руку, разворачивая к Эдвигу Чейзу.

Едва заметно было, как коронер расслабился. Проигнорировав вопрос полицейского, он повернулся к замершему рядом Круку:

– Запрягайте повозку, Малькольм. Буду ждать вас у подъезда усадьбы. И не забудьте про указания, что дал вам ранее.

Мужчина будто все это время только и ждал, что его отпустят, и с коротким "Да, сэр!" исчез из комнаты, в которой повисла гнетущая тишина на время, пока Чейз надевал свои кожаные перчатки.

– Господин полицейский, моя работа сделана, можете приступать к своим обязанностям, – проговорил он, застегивая последнюю пуговицу на перчатках.

– Да, сэр. Будет сделано, сэр – громко и четко провозгласил служитель порядка, а потом чуть тише и растерянно добавил, указывая на блондина: – А что с этим делать?

Полицейский был сбит с толку спокойствием коронера.

–А моего помощника я бы попросил отпустить. Он мне еще пригодится.

Напряжение едва ощущалось от Чейза, когда тот проходил мимо помощника и полицейского, который продолжал держать руку парня. Мужчине не надо было и говорить что-либо, чтобы этим двоим стало не по себе. Хотя провинившимся был блондин, полицейский тоже по каким-то неведомым причинам чувствовал себя виноватым в данной ситуации. Поэтому не смог ничего из себя выдавить и лишь отпустил руку юноши, который уже не врага видел в его лице, а некоего соратника и заступника.

– Ты опоздал, – только и сказал мистер коронер и покинул комнату, сохранив лицо спокойствия и важности.