Спаси меня в Канун Рождества

Ричарда как будто ударили металлической битой по голове. Он едва удержался на ногах, его колени подкосились. Он посмотрел на девушку, которая стонала от боли и сжимала простынь. Что он наделал?

Глава 23

– Но почему яд так долго не проявлялся в теле? – спросил Ричард, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Голос его дрогнул, но он заставил себя говорить ровно.

Эльф стоял у кровати Элизабет, вглядываясь в её лицо. Её глаза, обычно ясные и живые, теперь были затуманены болью, но всё ещё цеплялись за его взгляд, моля о помощи. Девушка стонала, судорожно сжимая пальцами край простыни. Кожа её пылала, на висках выступили капли пота, а дыхание вырывалось короткими, рваными всхлипами.

– Элизабет, у тебя жгло в горле последние несколько часов? Глотать было больно? – Мигель склонился над ней, держа в руке небольшой фонарик с мягким голубым свечением. Луч света скользнул по её приоткрытым губам, по напряжённому горлу, где пульсировала тонкая синяя жилка.

– К‑кажется, да… – прохрипела девушка. Она попыталась сглотнуть, но тут же вздрогнула от острой вспышки боли, и из глаз брызнули слёзы.

– Тогда это определённо он… – Мигель резко выключил фонарик и выпрямился. Он набрал прозрачную жидкость в шприц. Тонкая игла блеснула в свете лампы, прежде чем вонзиться в бледную кожу на внутренней стороне локтя Элизабет.

– Кто – он? – Ричард шагнул ближе, чувствуя, как сердце колотится где‑то в горле, заглушая мысли. Лёгкие горели, будто он только что пробежал милю без передышки, но это было неважно. Сейчас имело значение лишь одно – Элизабет.

Мигель повернулся к брату. После инъекции девушка начала успокаиваться: её дыхание стало ровнее, веки дрогнули и сомкнулись. Она погружалась в сон, не естественный, а тяжёлый, лекарственный.

– Это яд чемерицы, – произнёс Мигель тихо, но в тишине комнаты его слова прозвучали как удар молота.

Ричард сглотнул. Во рту мгновенно стало сухо, как будто кто‑то засыпал туда песок. Он знал этот яд. Его наносили на стрелы, чтобы защищаться от медведей, иногда забредавших в окрестности города, привлечённых запахом еды. Животные жителей Алиуса видели и потому приходилось обороняться.

Мигель подошёл к тумбе у кровати и достал оттуда стрелы, извлечённые из тела Элизабет. Голубые перья, обычно такие яркие и лёгкие, теперь были обагрены бурыми пятнами крови. Ричард посмотрел на них – и мир на мгновение поплыл перед глазами. В носу встал запах крови, а в ушах зазвучал отдалённый звон, будто кто‑то бил в колокол.

– Я не знаю, почему яд не показал себя сразу, – Мигель провёл пальцами по наконечнику одной из стрел, словно пытаясь нащупать ответ в холодной стали. – Возможно, клетки пытались впитать его, и только сейчас поняли, что это вирус, и начали отторгать… Тем более я вколол ей огромную дозу золотой пыли.

– Всё равно это странно! Прошла неделя! – воскликнул Ричард. Его дыхание стало ещё более прерывистым, будто воздух вокруг внезапно сгустился и перестал поступать в лёгкие. Он схватился за воротник рубашки, пытаясь ослабить давление, но это не помогало.

– Может, это из‑за того, что мы до сих пор не знаем, что не так с её кровью и телом, которое видит нас? Хотя… – Мигель снова повернулся к Элизабет, внимательно изучая её лицо, её бледные щёки, её подрагивающие ресницы. – Теперь я почти на сто процентов уверен, что она человек. На эльфов этот яд не действует…

– Но я помню, как смывал с них яд, они должны были быть чистыми, – задыхаясь, промычал Ричард. – После того, как Морган начала часто посещать кабинет…

– Может быть, недостаточно хорошо промыл? – Мигель наконец обратил внимание на состояние брата. Ричард стоял, прижавшись к стене, его пальцы судорожно сжимали ткань рубашки на груди, а лицо стало белым.

Не говоря ни слова, Мигель отбросил стрелы в сторону и выбежал из комнаты. Его шаги гулко простучали по деревянному полу, а затем стихли вдали.

Через мгновение он вернулся – в руке блеснул маленький карманный ингалятор.

– Вот, вот, сейчас! – Мигель быстро подошёл к Ричарду, открыл его рот и брызнул лекарством.

Холодный, слегка ментоловый спрей коснулся горла, и Ричард резко вдохнул. Воздух хлынул в лёгкие, как вода в пересохший колодец. Он закашлялся, но уже через секунду дыхание стало ровным, а перед глазами перестали мелькать тёмные пятна.

– Всё-таки человеческие лекари не всё испортили химией, – усмехнулся Мигель, убирая ингалятор в карман. – Недавно узнал, что есть вот такие маленькие спасатели жизни. Ты как?

Ричард прокашлялся, провёл рукой по шее, ощущая, как уходит жжение.

– Всё хорошо, – кивнул он, сжимая и разжимая кулаки, чтобы вернуть ощущение контроля над телом. – Но что делать с ядом?

Мигель задумчиво прошёлся взад‑вперёд по комнате. Его тень скользила по стенам, то вытягиваясь, то сокращаясь в ритме его шагов.

– Мне нужно обсудить это со Старшими лекарями: Шираюки и Артуром. Они специализируются на ядах, – наконец произнёс он. – Сможешь привести их, пока я слежу за Элизабет?

Ричард кивнул, уже направляясь к двери.

– Я быстро.

– Не забудь осыпаться пылью! – крикнул ему вслед Мигель, когда Ричард уже спускался по лестнице на первый этаж.

Штаб лекарей Ричард никогда не любил. Там проходили обучения, соревнования на звание Старшего лекаря, а иногда даже несогласованные эксперименты.

Снаружи здание выглядело внушительно и отчуждённо: массивные серые каменные блоки, сложенные в строгие геометрические формы, едва заметно мерцали благодаря вкраплениям зеленоватого минерала. Над тяжёлой дубовой дверью выгравирован символ лекарей: переплетённые змеи вокруг чаши.

Переступая порог, Ричард каждый раз невольно задерживал дыхание, словно боясь впустить в себя атмосферу этого места. Вестибюль встречал его неизменной шахматной россыпью чёрно‑белой плитки под ногами, узор, от которого рябило в глазах. Стены из полированного камня отражали дрожащий свет масляных ламп, подвешенных на кованых цепях. Этот свет не согревал – напротив, подчёркивал стерильную безжизненность пространства, превращая его в подобие склепа.

В воздухе витал сложный, многослойный запах: резкий антисептик, спирт, металлический привкус и что‑то ещё, едва уловимое, от чего желудок сводило в тугой узел. Ричард знал этот запах. Кровь. Тщательно замаскированная магией, она всё же просачивалась сквозь благовония и химикаты.

Кабинеты Старших лекарей были ещё душнее, чем сам штаб. Здесь время словно остановилось. На стенах висели портреты предшественников: строгие лица, пустые глаза, похожие на маски из холодного фарфора. Каждый кабинет дышал ощущением покинутости, будто жизнь давно ушла отсюда, оставив лишь оболочку, наполненную пылью и воспоминаниями.

Ричард толкнул пятую по счёту дверь, уже готовясь услышать привычное: «Шираюки и Артур? С утра их не видели». Но слова застряли в горле, а мысли разлетелись в беспорядке.

Перед ним предстала картина, от которой брови сами взлетели вверх. В центре кабинета, прямо на массивном письменном столе, сплетясь в жарких объятиях, стояли двое: красноволосая эльфийка и худощавый русый эльф. Их губы слились в страстном поцелуе, пальцы впивались в плечи друг друга, но – слава Небесам! – оба оставались в одежде, лишь накинув сверху белые халаты, которые сбились и перекрутились.

– Кхм‑кхм, – Ричард кашлянул в кулак, чувствуя, как краска смущения приливает к щекам. Пара, казалось, совершенно забыла о существовании внешнего мира и не отреагировала на скрип двери.

Наконец, эльфы оторвались друг от друга. Красноволосая резко развернулась к Ричарду. Её тёмно‑зелёные глаза, только что пылающие страстью, теперь округлились от изумления. Быстрым движением она заправила за ухо выбившуюся прядь алых волос, машинально поправила стёршуюся по бокам губную помаду и принялась разглаживать мятый халат дрожащими пальцами.

– Господин Ричард! Какая честь! – её голос звучал чуть выше обычного, выдавая смятение.

Эльф рядом с ней тоже подобрался, поправил ворот халата и выпрямился, стараясь сохранить достоинство.

– Чем обязаны? – спросил он сдержанно, хотя румянец на скулах выдавал его с головой.

– Шираюки и Артур, верно? – Ричард старался говорить ровно, хотя внутри всё ещё бурлила неловкость. Он знал их лишь по рассказам Мигеля – обрывочным, не всегда серьёзным.

Шираюки Каори – красноволосая эльфийка, лекарь Старшего звания. Её имя гремело в медицинских кругах: она лично создала десятки новых лекарств, поднявших тонус эльфийской расы на невиданную высоту.

Артур Каори – её супруг, эльф с неважным зрением и привычкой ворчать по любому поводу. Мигель упоминал, что Артур вечно спорит с женой о методах лечения, но при этом безоговорочно ей доверяет.

Возможно, брат рассказывал что‑то ещё, но Ричард не запомнил. Сейчас все эти факты казались далёкими и ненужными, пока он стоял перед двумя смущёнными эльфами, пытаясь собраться с мыслями.

– Моему брату нужна помощь.

– Твоему брату или человеческой девчонке? – спросил Артур, снимая халат. Эльф остался в майке и штанах.

Кулаки Ричарда сами собой сжались, пальцы впились в ладони так, что ногти оставили бледные полумесяцы на коже. Он чувствовал, как под кожей пульсирует жар, а в висках стучит кровь.

– Это не имеет значения. Вы можете спасти жизнь, – его голос звучал глухо, но твёрдо, словно вырубленный из камня. Каждое слово давалось с усилием, будто прорывалось сквозь невидимую преграду.

Шираюки замерла. Её тёмно‑зелёные глаза метались между Ричардом и мужем. В них роились сомнения, словно стаи беспокойных птиц: рискнуть? поверить? взять на себя ответственность? Она машинально коснулась пальцами виска, где алая прядь волос выбилась из аккуратной причёски.

Артур стоял вполоборота, сжимая в руке очки с тонкими металлическими дужками. Его бледное лицо выражало явное несогласие. Он отрицательно мотал головой, медленно, упрямо, как эльф, который уже всё решил. Но когда Шираюки резко шагнула к вешалке и схватила кафтан с красными узорами, тот самый, что носили Старшие лекари, Артур вздохнул. Плечи его опустились, а руки сами потянулись к своей форме. Через мгновение он уже натягивал на себя кафтан.

Ричард едва замечал, как они готовятся. Его сознание будто плавало в густом тумане, где образы и звуки смешивались в хаотичный вихрь.

Они вышли в коридор. Ричард шёл впереди, но его шаги были неуверенными, будто он ступал по тонкому льду. В голове крутились обрывки воспоминаний: яд, стрелы, кровь девушки. Он пытался собрать их в единую картину, объяснить всё Шираюки, но слова выходили рваными, скомканными, как испорченный свиток.

– Она… она стонала, – начал он, голос дрогнул. – Горло… жгло, глотать не могла. Это яд…

Его речь прерывалась, мысли путались. Перед глазами плыло лицо Элизабет – бледное, искажённое болью.

Шираюки шла рядом, её кафтан шелестел при каждом шаге, а красные узоры мерцали в тусклом свете настенных светильников. Артур шагал позади. Она слушала, не перебивая.

– Вы уверены, что это чемерица? – наконец спросила она, и её голос прозвучал как лезвие – острый, точный.

– Да, – выдохнул Ричард. – Мигель сказал… но почему так поздно проявила себя? Неделя прошла…

Он не закончил фразу. В горле встал ком, а ладони снова сжались в кулаки. Только бы успеть. Только бы не опоздать.

***

– Я привёл их! – воскликнул Ричард, переступая порог дома. Голос звучал хрипло, лёгкие болели, но уже без той надрывности, что была во время приступа.

– Я полагаю, нам наверх? – Шираюки сняла с плеча объёмную сумку из которой донёсся тихий перезвон стеклянных пузырьков.

Артур молча сбросил кафтан, закатал рукава халата. На его предплечьях проступили замысловатые татуировки – переплетение древних рун и растительных орнаментов, выцветших от времени. Ричард невольно засмотрелся: в городе редко встретишь эльфа с подобной росписью на коже.

– А? – Ричард тряхнул головой, отгоняя наваждение. – Да, Мигель наверху…

– Спасибо, – коротко кивнула Шираюки и вслед за мужем направилась к лестнице.

Ричард последовал за ними.

В комнате Элизабет царил полумрак. Мигель стоял у кровати, сжимая в руках блокнот с пометками. Когда лекари вошли, он поднял взгляд, в его глазах читалась немая мольба. Ричард впервые видел брата таким растерянным.

Шираюки приблизилась к постели, осторожно приподняла запястье девушки, проверяя пульс. Её пальцы, тонкие и бледные, контрастировали с багровыми разводами на коже Элизабет. Артур осмотрел зрачки девушки.

– Есть примерный анализ крови? – спросил он.

Мигель протянул ему свой блокнот. Шираюки подошла к мужу и тоже посмотрела в записи.

– Ну, что думаете? – спросил через минуту Мигель.

– Даже не знаю… – Шираюки вздохнула. – Противоядия никто не делал, да и нужды не было…

– Яд чемерицы прививался эльфам и гномам ещё тысячу лет назад. – Продолжил Артур. – Постепенно он стал абсолютно безвреден для нашего поколения. Сейчас для нас этот яд пустой звук. Но вот насчёт неё…

– Тогда нужно создать противоядие, разве это не очевидно? – вспылил Ричард.

– Создать его, конечно, можно, – кивнул Артур, потирая шрам на щеке. – Но мы не знаем состояния мисс Морган. Точнее, не знаем её крови. А вдруг ингредиенты противоядия подействуют на неё иначе, если готовить по человеческому рецепту? Санта запретил изучать её кровь. А приблизительный анализ поверхностен. От него никакого толку.

– А кем она ещё, по‑вашему, может быть? Гном? Эльф? Или, может, фея Лодосса? – Ричард сжал кулаки, голос сорвался на язвительный смешок. – Это обычный человек. Смелый, отважный человек, который попал не в свой мир и теперь может умереть в нём, если мы ничего не сделаем!

– Риск велик, – спокойно продолжила Шираюки, поправляя сбившееся одеяло сбоку от Элизабет. – Мы можем сделать ей ещё хуже…

– Нужно принять тот факт, что она скоро умрёт. – Сделал заявление Артур.

– Умрёт?! Как это – умрёт?! – Ричард вскрикнул так, что свечи в комнате дрогнули.

– Судя по её состоянию и тому, как должно яд не проявлял себя, у неё есть чуть меньше недели. – Артур произнёс это будничным тоном, будто докладывал о погоде.

– Да как вы можете говорить об этом так?!

– Ричард, успокойся, – Мигель положил руку на плечо брата. – Они в первую очередь лекари. Хладнокровию, таких как мы, учат с малых лет, понимаешь? Смерть – обычное явление в жизни, так устроен мир.

Ричард резко развернулся.

– Неужели ваша задача не в том, чтобы сделать всё возможное, чтобы спасти и вылечить кого‑то?

– И мы готовы помочь, – мягко вмешалась Шираюки. – Мигель не раз выручал нас, поэтому мы здесь. Но мы должны быть готовы ко всем вариантам развития событий. Как только мисс Морган очнётся, вы поговорите с ней, подготовите морально. Я и Шираюки создадим лекарство, которое временно снимет симптомы яда. Потом вместе с Мигелем займёмся противоядием.

– Но чтобы давать противоядие Элизабет, мы должны точно знать о ней, – добавила Шираюки. – Ричард, возможно, тебе стоит поговорить с Сантой?

– Не думаю, что он скажет, – Ричард опустил взгляд. – Правду о себе должна была узнать Морган сама. По крайней мере, так он говорил…

Шираюки и Артур переглянулись.

– Я думаю, – красноволосая эльфийка хитро посмотрела на Ричарда. – Фитцмору под силу узнать необходимую информацию.

Ричард потёр одной рукой висок.

– Миг, можно будет поговорить с ней, когда она очнётся?

– Да, вы обязательно поговорите, – Мигель ободряюще похлопал брата по плечу. – Вот увидишь, мы её спасём…

Так началась работа. В углу комнаты зашипел перегонный куб, наполняя пространство терпким ароматом полыни и тысячелистника. Шираюки методично измельчала корни в фарфоровой ступке, а Артур смешивал жидкости в колбах, следя за изменением цвета.

Ричард сидел в кабинете Мигеля, сжимая в ладонях кружку с травяным чаем. Напиток пах мятой и мелиссой, его тепло пробиралось в пальцы, но не могло согреть изнутри. Мысли крутились в голове, как листья в смерче: что, если не успеем? что, если противоядие не сработает? что, если она никогда не откроет глаза?

Время тянулось бесконечно. Два часа превратились в вечность, наполненную звоном посуды, шепотом лекарей и собственным сердцебиением, отдававшимся в ушах.

Наконец, дверь открылась. На пороге появился Мигель. Его лицо было бледнее обычного, а уголки губ опустились так низко, что казалось, будто на них висит груз всех несбывшихся надежд.

– Я… – он сделал паузу, заставляя Ричарда задержать дыхание. – Я поговорил с ней. Она ждёт тебя. Иди.

Ричард не произнёс ни слова. Молча поднялся, резко отодвинув стул, и вышел из кабинета. Дверь за ним тихо щёлкнула, а уже через мгновение он был в комнате Элизабет.

Девушка сидела на кровати – хрупкая, словно фарфоровая кукла. В вене её правой руки белела трубка капельницы, тянущаяся к прозрачному пакету с неизвестным лекарством. Остальное… почти привычно. Если не всматриваться.

Фиолетовые полукруги под глазами, кожа – бледнее льняной простыни. Губы, обычно алые и живые, сейчас казались выцветшими. Но когда она увидела Ричарда, уголки этих губ дрогнули в слабой улыбке.

– Небеса, Морган, ты похожа на Белоснежку из людской сказки, – эльф опустился на край кровати, осторожно взял её ладонь. Её пальцы были холодными, почти ледяными, но он сжал их, пытаясь передать хоть каплю своего тепла.

– Если ты не принц, чтобы поцеловать меня и исцелить, тогда где мои семь гномов? – Элизабет попыталась пошутить. Голос звучал тихо, но в нём всё ещё теплилась искра прежнего задора. Даже теперь, когда смерть уже стояла у порога.

– Прости меня… Это я виноват… – слова Ричарда прозвучали глухо, будто он выжимал их из самого сердца.

– Нет, это не так! – она резко встрепенулась, коснулась его плеча. Прикосновение было лёгким, но настойчивым. – Послушай меня: ты ни в чём не виноват, ясно? И я ещё жива, ещё могу говорить с тобой. Ты ведь слышишь мой голос?

Он молчал. Долго. Просто смотрел на неё – глазами, полными невыплаканной боли.

– Ты слышишь меня? – повторила она, чуть повысив голос.

– Да… – наконец выдохнул он.

– Ну вот и хорошо, – Элизабет улыбнулась, но улыбка тут же разбилась о слёзы, хлынувшие из глаз.

Она сорвалась. Плечи задрожали, дыхание стало рваным.

– Боже, Ричард, я не хочу умирать! Не здесь, не так! Я ведь столько всего не успела сделать! Я так не хочу, не хочу!

– Морган… – его голос тоже дрожал. Он обнял её, прижал к себе, чувствуя, как её тело содрогается от рыданий. – Тише… тише…

– Я ведь верила, до конца верила, что всё будет хорошо! Почему всё вышло ровно наоборот? – она говорила, захлёбываясь словами, то ли от слёз, то ли от страха, который прорвался наружу.

– Морган, ты выживешь, слышишь меня? – Ричард отстранился, взял её лицо в ладони. – Смотри на меня. Видишь мои глаза? – его синяя радужка вспыхнула, словно два маленьких огня в полумраке комнаты. Элизабет, прикусив губу, кивнула. – Вот, так запомни их. Ты должна помнить то, что эти глаза отданы тебе. Ты должна помнить, что моё сердце отдано тебе. – Он опустил голову, думая, стоит ли продолжать. И всё же, пересилив себя, Ричард посмотрел ей прямо в глаза. – Ты должна помнить, что я люблю тебя…

Ричард сам не верил, что говорит это. Но он должен был сказать эти слова ещё раньше. Сказать до того, как позволил ей открыть тот портал.

– Что? – она отстранилась, вытерла слёзы, смешавшиеся с влагой из носа. Не поверила. Не могла поверить. Ей, заплаканной, растрепанной, с опухшими глазами, только что признались в любви. – Но ведь… судьбы не существует…

– Ха‑х, – Ричард мягко коснулся её щеки ладонью. – Эльфов тоже.

Элизабет вспыхнула румянцем. Она смотрела на него, словно пытаясь прочесть в его взгляде правду.

– И давно? – спросила она, теребя кончик одеяла и покусывая губу.

Ричард хитро улыбнулся.

– Думаю, с того самого дня, как ты зашла в мой кабинет в первый раз.

Элизабет совсем перестала смотреть на эльфа. Тишина затянулась. Время словно остановилось, пока девушка не моргнула, не вздрогнула, будто вспомнила что‑то важное.

– У меня к тебе есть просьба. Можешь узнать, что с моей мамой? Как она поживает? Перед тем, как меня не станет, я бы хотела знать, что с ней всё хорошо.

Ричард сжал её ладонь так сильно, будто это могло удержать её в этом мире.

– Лен сам говорил, что вернуть воспоминания маме будет трудно. И если честно, я уже не верю в эту возможности. – Она как-то странно посмотрела на эльфа. В её глазах было разочарование и сомнение.

– Хорошо, я узнаю всё, что нужно. – Ричард выдавил улыбку, но она вышла кривой, безжизненной.

– Спасибо! Правда, спасибо, – в голосе девушки прозвучала такая искренняя благодарность, что у Ричарда сжалось сердце.

Очередную неловкую минуту молчания разорвал внезапный стон. Элизабет схватилась за живот, её лицо исказилось от боли. Ричард вскочил, словно его ударило молнией.

– Знаешь, Миг сказал, что это может быть наш последний разговор… – прошептала она.

– Что?! – его голос сорвался.

– Я могу больше не очнуться… И я, правда, чувствую это. Чувствую, как яд высасывает мои силы… Мне даже говорить тяжело…

Ричард погладил её по голове, нежно, как самое хрупкое существо во всех мирах.

– Ты не умрёшь. – Твёрдо произнес эльф.

Элизабет саркастично улыбнулась. Ричарду это не понравилось.

– Я сказал, что не умрёшь. Не здесь, не так.

Девушка глубоко и раздражительно вздохнула.

– Ричард, но ты ведь так ничего не понял… – Элизабет сняла с пальца кольцо и дрожащими руками вложила его в ладонь эльфа. Это было то самое кольцо со звёздами – они мерцали и дрожали, точно так же, как сам Ричард. Он с недоумением посмотрел на неё, подумав, что она взяла кольцо из его тумбочки.

– Я не понимаю, Морган… Зачем ты взяла моё кольцо? Что ты хочешь этим сказать? – его голос звучал глухо, будто издалека.

Она снова улыбнулась, словно Ричард сказал то, что она ожидала.

– Хочу сказать, что если подумать, то я прожила неплохую жизнь, хоть и достаточно короткую… Я не хочу сопротивляться, больше не хочу… Я устала. Так устала… Мне нужно отдохнуть от этих приключений, понимаешь? – её веки дрожали, глаза едва держались открытыми.

– Да, конечно. Ты очень сильная, – Ричард прикусил губу, сдерживая слёзы. Он понимал, что скоро она перестанет с ним говорить. Тьма заберёт её. – Отдохни немного, а потом мы сходим посмотреть на звёзды в Рождество, хорошо?

– На крыше того жёлтого домика? – прохрипела Элизабет, и в её голосе промелькнула нота надежды.

– Домика? – яд может мутить сознание? Что с ней? – Да, конечно, какого захочешь…

Элизабет с разочарованным видом легла на кровать.

– Так и не вспомнил… не… – она закрыла глаза и тихо выдохнула: – вспомнил…

Её рука ослабла, пальцы разжались, больше не удерживая ладонь Ричарда. Он опустился на пол, прислонился к кровати. Кольцо дрожало в его руке, словно живое. В голове крутились её последние слова, но смысл ускользал, растворялся в пучине отчаяния.

Элизабет дышала, но больше не открывала глаз.

Через некоторое в комнату вошёл Мигель. Его глаза расширились от ужаса.

– Вы закончили? Р-Рик?

Ричард сидел, переплетя дрожащие пальцы, кольцо было зажато между ними. Из губы стекала тонкая струйка крови, а из глаз лились слёзы – чёрные, как смола. Они светились, мерцая, словно звёзды.

– Миг… – голос Ричарда звучал необыкновенно тихо, – о чём я забыл? Что я не вспомнил? Что?!

– Ричард! – Мигель смотрел на брата с ужасом. – Твои глаза, слёзы… Это… Глазам не верю… Звёздная пыль?

Ставни окон с грохотом распахнулись. Внутрь ворвался Северный ветер. Снежинки закружились в воздухе, коснулись лица Ричарда и растаяли.

– Бетт… – прошептал он едва слышно, падая в забвение на пол рядом с кроватью девушки.

В комнату вбежали Шираюки и Артур, напуганные внезапным шумом.

– Что случилось?! – воскликнула Шираюки, оглядывая комнату.

– Он вспомнил… – выдохнул Мигель, всё ещё не в силах поверить в происходящее.

– Что вспомнил? – уточнил Артур, нахмурившись.

– Всё…

Глава 24

Ричард очнулся около часа назад. Голова пульсировала тупой, ноющей болью, словно внутри черепа бился о стенки маленький разъярённый зверь. Однако жжение в глазах наконец отступило: похоже, пыль забвения полностью вышла из организма. Воспоминания накатывали, как штормовые волны, – каждое новое обрушивалось с такой силой, что в висках стучало, а в затылке нарастала глухая боль.

Первое воспоминание явилось картинкой из прошлого: Герда, заливаясь слезами, швыряет в него звёздную пыль. Тогда, перед потерей сознания, он ещё надеялся, отчаянно, вопреки всему, что магия не подействует. Что он не забудет…

«Я помню твой взгляд и движения рук. И мечтаю забыть. Твоя боль – моя, моё имя – твоё. Я узнаю твой голос из тысячи похожих. И мечтаю только забыть обо всём. Забыть, что я люблю тебя, Элизабет Морган».