Спаси меня в Канун Рождества

Марина Смирнова

Спаси меня в Канун Рождества

Пролог

В торговом центре. особенно под канун Рождества, всегда было полно народу. Люди кучами бродили среди украшенных магазинов: выбирали мишуру и гирлянды, покупали еду на праздничный стол, упаковывали подарки для детей и искали лучшие наряды на вечеринки.

Удивительно, как праздник, берущий начало две тысячи лет назад, продолжает пользоваться популярностью по сей день. А с появлением пластика, поролона и картона, люди начали устраивать целые мероприятия, связанные с украшением домов и улиц. Рождество начало отражаться даже в одежде, не говоря уже о музыке, искусстве и прочем.

В местном торговом центре «Солнце» было множество стоек с рождественскими атрибутами.

Внимание заострилось на одной полке с деревянными игрушками эльфов Санты. Их колпачки переливались в светодиодных лампах. От ярких костюмов всё ещё исходил запах краски.

– Элизабет, приём!

Эльфы Санты, да и в целом их волшебный город, судя по историческим справкам, начал упоминаться в VI-V веке. Легенды и сказки о них рассказывают детям по сей день. Кажется, что даже взрослых привлекают истории о красивых помощниках Санты Клауса. Хотя возможно это только из-за лишней сексуализации эльфиек.

Городок с эльфами и гномами (от вторых почему-то шума намного меньше) находится в самом центре Северного полюса. Там говорят на латыни, а их глава – святой человек – Николай из Патары, города в древнем Риме. Северный народ занимается приготовлением подарков детям на Рождество. А ещё есть эльфы, специализирующиеся на общении с людскими детьми. Они переписываются с ними, а иногда даже показываются самым прилежным и послушным.

Жаль, что это всё выдумки. В этом мире просто не может быть добрейшего и милого городка с волшебными существами, которые день за днём занимаются лишь тем, чтобы красиво упаковать подарки и написать пару писем маленьким детям.

От этого на душе ещё больнее. Всё-таки есть что-то в том, чтобы быть маленьким ребёнком, который искренне верит в сказку и думает, что с ним общаются волшебные существа. В детстве всё проще и светлее. Бабушка Роза всё-таки была права, когда говорила, что раньше даже гирлянды светили ярче.

– Элизабет! Эй! Земля вызывает Элизабет Морган!

Чужая рука коснулась плеча, и пришлось повернуться на звук. Мариса, точно, она же отходила в туалет.

– Ты чего? – Она смотрела своими карими глазами на полку с игрушечными эльфами. – Только не говори, что ты опять…

Элизабет перебила подругу, обращаясь к продавщице игрушками, которая сидела на кресле около полки.

– Здравствуйте, можно мне вот этого? С голубыми глазами. – Она указала на эльфа стоящего на четвёртой полке. У того были светлые волосы, василького цвета глаза и такого же цвета одёжка с колпаком.

Продавщица улыбнулась, в уголках её глаз скопились морщинки, и она встала.

– Конечно. Заверну его в пакет.

Женщина начала хлопотать, а Элизабет открыла кошелёк, чтобы посчитать купюры. Ручная работа стоит недёшево. Боковым зрением она заметила недовольное лицо подруги. Та недавно окрасилась в розовый и её завитые кончики волос, лежащие на груди, подпрыгивали от частого дыхания.

– Вот только не ной потом, что у тебя нет денег.

Элизабет рассчиталась с продавщицей и забрала игрушку. Трудно было сдерживать улыбку, смотря на длинный голубой колпачок и нарисованные розовые губы.

– Ты же знаешь, как я люблю Рождество. И эльфов.

– Неправильно говорить в твоём случае «люблю», тут скорее пойдёт «я без ума от Рождества и будь моя воля – это время было бы круглогодично». – Добавила Мариса. – Я конечно могу понять: ты любишь холодную погоду, у тебя день рождения 25 декабря и в детстве ты сильно впечатлялась от всех этих сказок. Хотя за прошлое не осуждаю, в то время все мы были жертвами маркетинга, даже наши родители, которые писали письма. Но всё-таки знаешь… Я бы лучше предпочла сейчас лежать где-нибудь на берегу моря, греть бока на песочке и пить молочный коктейль, а не весь этот снег, холод и грязь.

Элизабет улыбнулась. Да, она по-настоящему была влюблена в Рождество в отличие от Марисы. Когда-то Элизабет даже верила, что особенная, раз родилась в сам праздник. Но совсем скоро узнала, что 25 декабря семнадцать лет назад одновременно с ней родилось ещё около двести тысяч человек. Трудно быть особенным посреди такого количества.

Взгляд упал на второй этаж центра, где прогуливаясь полчаса назад, она услышала прекрасный запах кофейных зёрен.

– А я бы предпочла выпить кофе. Ты как?

Мариса улыбнулась, взяла подругу под руку и они, продолжая спорить об экономической и духовной части Рождества, двинулись к кофейне.

***

Пока мир людей предавал сомнению легенды о Санте и подарках, в Драйсдейле всё кипело и, честно говоря, думать о философском значении Северного полюса в Терре не хотелось совсем.

Хотелось бежать, но из-за коробок, которые приходилось нести, было тяжело идти даже быстрым шагом. Пальцы онемели, ноги подкашивались и то и дело проваливались в мокрый снег, который недавно выпал. Сложно было удержаться от ворчания себе под нос:

– Небеса, зачем я только согласился помочь Герде…

Благо дорога в Мастерскую была широкой, и толпа эльфов и гномов сжимала с двух сторон не слишком сильно. Для Драйсдейла канун Рождества был самым важным днём в году. Санта Николас Клаус, он же святой Николай, создал эльфов и гномов себе в помощь, но сколько зим не прошло – Мастерская никогда не изменяла себе с горящими сроками и невыполненными задачами. Это раздражало. Нынешнему директору (точнее сказать, тому кто занимает этот пост уже 37 зим) уже пора на покой.

– Ричард! – позвал кто-то сзади и руки вдруг ощутили небывалую лёгкость.

Эльф повернулся, чтобы увидеть спасителя, как вдруг почувствовал, что нечто большое и мягкое врезалось ему в грудь. Это оказалась пышная гномиха с плетённой корзинкой в руке. Проворчав что-то в духе «эта эльфийская молодёжь совсем отупела», она обогнула Ричарда и засеменила дальше.

Грузные коробки поднялись в воздух над головами прохожих и подлетели к русоволосому стройному эльфу со светло карими глазами. Ричард очень обрадовался, увидев его.

– Лен!

Этого мужчину Ричард без труда мог разглядеть среди любой толпы. Его шелковистые длинные волосы и симметричное гладкое лицо с ровным носом, вычерченными бровями и нитевидными губами могли понизить самооценку всем самым красивым девушкам Алиуса. И признаться, Ричарда брала страшная дрожь при одной мысли о том, что было бы, родись этот эльф девушкой. Единственное, что являлось минусом в его завидной персоне– возраст, точной цифры которого никто не знал, но один факт был известен всем: Лен является одним из самых старших Старейшин в городе. Однако, если забыть о возрасте, что большинство эльфиек и делает уже не одно поколение – настоящий завидный жених. Ричард пусть никогда и не был обделён вниманием девушек, но всегда по-доброму завидовал эльфу, который совершенно случайно стал его лучшим другом.

Лен покачал головой и посмотрел на летающие вокруг него коробки. Те светились яркими карими вспышками его магии.

– Носить такую тяжесть в канун Рождества – настоящим садизм, ты знал?

Ричард демонстративно закатил глаза.

– Слышать такое от Ван Арта оскорбительно! – он наигранно топнул ногой. – А как же закон о ручном труде? Нельзя злоупотреблять магией.

– Сказал Фитцмор. – Лен усмехнулся и оголил свои ровные зубы.

Ричард состроил недовольную гримасу, но согласился. Фитцморы с самого основания рода только тем и занимаются, что злоупотребляют магией. И это даже не от них зависит. Никто не просил Санту давать им магию усиления.

Фамилия Фитцморов, в общем и целом, была одновременно благословением и проклятьем. За семнадцать зим Ричард понял это очень хорошо.

Что ж, они с Леном Ван Артом, являющемся почётным дворянином, советником Санты и работником оперативного центра по совместительству, попрекнули друг друга из-за фамилий. Один-один.

– Так значит, – Лен посмотрел на Мастерскую – большое красное здание вдалеке, выглядывающее из-за огромной ели по середине площади. В этот момент его чёрные серьги в форме звёзд блеснули, а глаза сузились. – Помогаешь Герде?

Ричард знал этот ехидный взгляд Ван Арта и проигнорировал вопрос.

Их с Гердой сводили все, кто только мог. Даже отец однажды не постеснялся семейного кодекса и пришёл к нему прямо на Поляну Зеркал с целью уведомить, что Герда Андерсон – лучшая партия для его второго сына. Ричарду оставалось лишь кивать и пытаться сделать вид, что Герда правда интересует его в романтическом плане. Хотя это было в корне не так. Рыжеволосая эльфийка была для него близкой подругой, как никак вместе почти с пелёнок, но не больше. Лен и Кай, брат – близнец Герды, лучше всех знали о настоящих чувствах Ричарда, но почему-то оба продолжали крутиться вокруг этой темы, будто в один момент парень «одумается» и побежит связывать с ней узы. Наверное, так было бы и проще, но Ричард не мог, да и не хотел, обманывать своё сердце, как бы сильно оно при этом не болело.

Лен слегка дёрнул левой рукой и коробки полетели вперёд.

– Пойдёшь на Поляну после Мастерской? – спросил он.

– Скорее всего да. А ты?

Ричард знал, что Лен уже давно догадался об истории с одиннадцатым окном, но иллюзия нормы, создаваемая вокруг, была слишком хороша, чтобы её рушить.

Лен хрустнул правой рукой, не занятой удержанием коробок в полёте, и потрогал мешки с пылью на поясе.

– Я, пожалуй, провожу тебя и наведаюсь поболтать с нашим Сантой.

Мимо пробежали дети. Они нагло расталкивали поток прохожих, крича и посвистывая друг другу. Ричард поблагодарил Небеса за встречу с Леном, в ином же случае, коробки, да и сам Ричард навряд ли бы добрались до Мастерской невредимыми.

Ричард хотел высказать другу своё недовольство нынешним поколением маленьких эльфов, но вспомнил, что и сам был ребёнком ничуть не лучше. А может даже чуточку хуже. Он часто становился героем драк, а его имя постоянно сопровождали нелепые истории, которые даже для миров Алиуса звучали как бред сумасшедшего. В то время Ричард ненавидел взрослых и клялся, что, когда сам достигнет их возраста, всегда будет прислушиваться к детям. Что ж, частично он сдержал данное себе обещание. Правда слушать больше он стал детей Терры: мальчиков и девочек, не наделённых магией.

Судьба и будущее Ричарда были решены сразу при его рождении, когда на левой лодыжке эльфа обнаружилось некое пятно, которое через пару часов превратилось в чёткую надпись с ярко-изумрудным окрасом. Это было имя, что в свою очередь означало лишь одно.

По воле случая и к несказанной радости отца, Ричард родился эльфом Детства. Эльфы Детства представляют собой нити, связывающие Северный полюс с людьми. С их помощью укрепляется вера в Санту, которая является основой питания силы и магии почти всего фьорда.

Хоть люди и не могут использовать магию, это не значит, что внутри них она отсутствует. Николай был одним из немногих детей Небес, научившимся черпать силу из эмоций людей. Особенно это легче дается, когда в тебя верят, а еще проще забирать силу у детей, которые с радостью готовы поделиться всем что у них есть за хороший подарок и веру в чудо.

Пусть и звучит эгоистично, но это справедливо, ведь люди к своему сожалению никогда не смогут воспользоваться своей силой. Забирая их магическую энергию Санта не делает ничего плохого, ведь те взамен получают «чудо» и заветные подарки. Все в выигрыше, и никто не страдает. Ричард едва сдерживал смех, когда слышал эту чушь в сотый раз.

Основная задача эльфов Детства это общение с человеческими детьми. На небольшое время они становятся для взрослеющих существ невидимыми друзьями, рассказывают в письмах о Санте, Северном полюсе и работе над подарками.

У эльфов Детства есть «первые» – это дети, с которыми они работают в первый раз. Ричард не раз задумывался о неоднозначности такого процесса, однако в этой ситуации ему оставалось лишь мириться с судьбой.

При рождении эльфы Детства получают пожизненную татуировку с именем одного человеческого ребёнка, с которым будут расти и познавать мир вместе первые десять зим своей жизни. Человеческий ребёнок и его семья тщательно отбираются Сантой, можно сказать, что этим он связывает эльфов и людей.

Ричарда связали с неполной семьёй из одного индустриального городка. И имя на своей лодыжке он проклял уже не один раз.

Глава 1

Со дня рождения Ричарда и его «первого» ребёнка прошло пять зим. За это время он получил воспитание в пансионе и начальное обучение по работе эльфом Детства. Его научили читать и писать.

Наступил тот день, когда ему пришло время побывать на Поле Зеркал.

Ричард был вдохновлён предстоящей работой. Имя на лодыжке он рассматривал тщательно каждую ночь, предвкушая встречу с ребёнком. Множество раз эльф представлял образ себе в голове: ему не терпелось поскорее увидеть «предназначенную судьбой».

24 декабря.

Настенные часы громко зазвенели. Ричард тут же распахнул глаза и соскочил. Полярная ночь не давала ни намёка на солнечный свет, но эльфа будто окатило солнечными лучами, и он широко улыбнулся, потягиваясь.

– Рождество, наконец-то! Святые 5 зим! Я смогу наладить контакт со своей первой!

Эльф кинулся к платяному шкафу и достал свою лучшую одежду: красную выглаженную рубашку и чёрные брюки. На голову он натянул свой длинный голубой колпак с белым помпоном на конце, а ноги вставил в лакированные башмачки. Мальчик пошёл в ванну, чтобы почистить зубы и причесать непослушные вьющиеся золотые кудри. После сна волосы выглядели как настоящее гнездо для птиц. Ричард знал, что расчесывание ничем не поможет, а иногда может и усугубить ситуацию, но нужно же было хотя бы попытаться перед таким важным событием. Он смотрел в зеркало и причесывался, пока пластмассовый гребень просто напросто не застрял в клочке из кудрей. Ричард сжал зубы и потянул гребень в сторону. Ещё несколько попыток и удалось вырвать с клочком блондинистых волос. Эльф разозлился, кинул гребень в своё отражение и заметил, что его глаза засветились тёмно-голубым. Вмиг вся обида на гребень испарилась. Ричард выдохнул и улыбнулся себе. Сегодня всего лишь отправка первого письма, он сможет решить проблему с кудрями позже. И тем не менее – отражение в зеркале выглядело очень деловито.

Ричард взял мешок с приготовленными медовыми пряниками, повязал его на ремне, и, не забыв осыпаться пылью тепла, вышел из корпуса пансиона. Он вприпрыжку побежал к полю Зеркал. Как вдруг, по дороге эльфу попался чопорный гном с длинной бородой. Тот медленно перебирал ноги и тащил на себе большой рюкзак, из которого так и гляди, что-нибудь да вывалится. На его коротких ногах висели толстые штаны, а остальное тело покрывала большая синяя курточка с капюшоном из меха.

– Ой, Рик! Доброе утро! С наступающим Рождеством тебя, куда бежишь? – Гном прищурился. – Ох, точно, сегодня же встреча с твоей первой!

– Да как… – вздохнул гном – Каликандзары, Небес на них нет, пожрали всю пыль для удобрений в садах, уже не знаю, как с ними бороться. Я и полено жёг, и водой поливал из Либеро Гласиса, ничего не помогает! Думаю, обратится к старейшине Корнелии по этому поводу.– Да, дедушка Барт, сегодня! Как вы поживаете? Незваных гостей больше не было? – эльф мило улыбнулся и потрепал кончик своего длинного колпака.

– А может попробуете не пугать их¸ а задобрить? – Ричард снял мешок с пояса и протянул гному.

Старик с любопытством раскрыл подарок.

– О, это же медовые пряники! Спасибо тебе дорогой Рик, теперь знаю, чем их заманить в клетки!

Улыбка Ричарда опустилась. Вообще-то, эти пряники должны были помирить Каликандзар с дедушкой Бартом, а не сделать из гнома злодея. Впрочем, может эти существа и заслуживают сидеть в клетке за свои проказы.

– Ну, ступай, а то опоздаешь! – предупредил гном. Ричард весело кивнул, вспомнив о своей первой и, попрощавшись, побежал дальше.

Поле Зеркал – основное место работы эльфов Детства. Это точка с сильнейшим сосредоточением силы Небес. В одноэтажных домах, которых по всему полю, которых насчитывается здесь несколько тысяч, стоят зеркала. Последние, в свою очередь, представляют порталы, ведущие в комнаты детей, куда эльфы и подбрасывают письма, а иногда и перемещаются сами.

Найти на Поле Зеркал свой домик оказалось задачей не из простых. Ричард долго гулял между построек в поиске своего номера: 32306. Наконец, в глубине роя разноцветных крыш он нашёл свой: с красной крышей и синими полосками на стенах. Кажется, во время поисков он видел десяток таких же.

Около дома стоял эльф в синем кафтане, от волнения мальчик не сразу его заметил. Ричард замер и еще раз проверил не ошибся ли номером.

Эти пышные кафтаны с серебристыми узорами он мог узнать из тысячи: особая форма Приближённых Санта Клауса. Ричард множество раз слышал об этих эльфах, но впервые видел кого-то из них так близко. Удивительно, ведь мужчина с тёмными волосами, уложенными назад, идеально подходил под описание, которое давали взрослые про Приближённых: красивый, статный, молодой.

Только вот за пять зим до Ричарда так и не дошло, чем они занимаются. Единственное, что ему было известно наверняка – быть Приближённым Санты очень почётно. Но это было и не удивительно, ведь такие эльфы видели Клауса чаще всех жителей вместе взятых. Такому можно только позавидовать. Сам Ричард видел святого всего раз – в прошлое Рождество на площади. И то взрослые закрыли практически весь обзор, что вызвало у эльфа большую обиду. Учителя успокаивали, говорили, что и до 15 зим некоторые эльфы и гномы не видят создателя, мол, это нормально. Но у Ричарда было иное мнение на этот счёт.

Приближённый Санты улыбнулся и присел на корточки. Ричард сразу обратил внимание на его светло-рыжие глаза. Яркие, необычные, будто эльф проглотил солнце. Правда, чудные глаза почему-то были покрасневшими, словно эльф долго плакал. Это было странно, ведь приближённые Санты по слухам купаются в роскоши и их даже освобождают от части работ. Чего им унывать? Но может у него просто что-то болело или он не смог встретится с друзьями. В таком случае Ричард может хорошо его понять.

– Привет малыш. – Приближённый осмотрел Ричарда с какой-то непонятной печалью на лице.

– Здравствуйте.

Эльф протянул наушник с микрофоном, и Ричард заметил фиолетовые синяки на тонких запястьях мужчины.

– Это тебе для связи с оперативным центром. Твой личный помощник уже ждёт. – Нежным и приятным голосом объяснил он.

Ричард удивился, что такого важного эльфа послали передать обыкновенный наушник. Он надел устройство как обучали на курсах, но помедлил с включением.

– С вами все хорошо?

Лицо Приближённого Санты побагровело.

– Со мной? Конечно.

Ричард недоверчиво прищурился.

– В Резиденции, я слышал, есть лекари. Обратитесь к ним, чтобы излечили вас. – Мальчик склонил голову. – Санта разозлится, если узнает, что вам плохо, а вы ходите и молчите.

Эльф как-то странно усмехнулся, хотя Ричард вроде не говорил ничего смешного.

– Вообще-то я пришел к тебе с хорошими новостями. – Перевёл разговор эльф. – Наш Санта внимательно следил за тобой. В будущем он надеется, что ты станешь его Приближённым.

Ричард вмиг позабыл о мрачном тоне эльфа, о его глазах и непонятных синяках. Он – Ричард Фитцмор может стать Приближённым Санта Клауса! О таком и мечтать было нельзя! Это же так здорово!

– Вижу ты рад, – улыбнулся эльф. Он положил руку на плечо Ричарда и слегка сжал. – Небеса, не верю, что говорю это пятизимнему ребёнку! – Глаза эльфа как-то безумно расширились, а солнечные зрачки загорелись бурлящей магией. – Ричард Фитцмор, пожалуйста, будь осторожен. Мне поручено только сообщить тебе об этой возможности. В будущем Ни… – он осекся, – То есть, Санта может потерять интерес к тебе и не сделать Приближённым. Просто… Просто отнесись к этому спокойно. Это нормально. Не огорчайся, хорошо? Будь собой, не пытайся… Играть кого-то, кем не являешься. Не подчиняйся, если… – Он посмотрел на Ричарда и его лицо изменилось, будто он вспомнил что-то. Глаза потухли. – Хотя это уже лишнее. Просто хорошо обдумывай свои поступки.

Ричард сделал умное лицо, которое научился делать еще на уроках, и кивнул. На самом деле, ничего из сказанного рыжеглазым эльфом, он не понял. Тот кажется предупреждал его? И показалось, что он напуган. Но чего можно бояться в Драйсдейле? Неужели Санты? Да это же Небесам на смех! Ричард сделал для себя простой вывод: даже среди многоуважаемых жителей есть странные личности.

Наконец мужчина поднялся. Он выглядел разочарованным, но Ричарду уже было некогда думать об этом. Пора было отправлять свое первое письмо, которое аккуратно лежало в кармане пиджака и будь существом одушевлённым, уже давно вспотело бы от волнения, прямо как ладошки Ричарда.

Пожелав удачи, Приближённый Санты удалился, оставив эльфа наедине с письмом и домом. Ричард глубоко вдохнул и, открыв дверь, робко переступил порог. Зеркальный пол засверкал радугой, а вскоре на нём появилось отражение детской комнаты…

***

Элизабет Морган жила в небольшом городке с мамой. У них был свой дом и небольшой садик. Отец ушёл из семьи, когда девочке не было и месяца. Но Элизабет не переживала ни минуты по этому поводу. К пяти годам она уже научилась считать и читать по слогам. Мама часто говорила о том, как рада, что её дочка не похожа на отца. У Элизабет были густые волосы цвета шатен и яркие малахитовые глаза – точь-в-точь, как у Дианы Морган.

Все дети для своих родителей являются особенными – самыми красивыми, самими лучшими и самыми умными. Элизаблет растили иначе: уже в пять лет она точно знала, что является самой обыкновенной девочкой без каких-либо особенностей и прирождённых «даров».

– С возрастом ты сама выберешь любимое дело, погрузишься с головой в обучение и если сможешь справиться с конкуренцией – станешь лучшей) – говорила Диана Морган, выкуривая сигарету с запахом клубники и табака, к которому рецепторы Элизабет уже привыкли и лишь иногда она закашливалась, если глубоко принюхивалась. Мать старалась выветривать запах сигар, но чем старше становилась дочь – тем меньше Диана заботилась об уничтожении запаха.

Путём недолгих для ребёнка размышлений, Элизабет приняла решение, что ей нравится играть, точнее несуразно клацать по клавишам, домашнего фортепиано и попросила маму отдать её в музыкальную школу. Она знала, что мама когда-то занималась музыкой, писала песни и даже записывала альбомы. Но карьера не состоялась: домашняя студия звукозаписи превратилась в комнату Элизабет, а фортепиано осталось горьким напоминанием о прошлом. С тех пор девочка ни разу не видела мать за инструментом. Лишь изредка женщина смахивала с него пыль. Иногда Диана напевала дочке колыбельные, а когда уходила в свои мысли, Элизабет была уверена, что мама не замечает этого за собой, стучала по столу пальцами, словно играла мелодию.

Элизабет не знала, хочет ли стать успешной и знаменитой. Ей просто нравилось заниматься музыкой сильнее чем математикой.

Диана Морган постучалась в белую дверь и тут же открыла её. Зайдя в комнату, она присела на край кровати и начала будить дочь.***

– Лизи, давай вставай, уже 9 часов утра, а нам ещё столько нужно успеть сделать! Сегодня же Канун! А завтра твой день рождения! – она отчаянно трясла маленькую девочку, которая не хотела отрываться от кровати. Будить её начали еще час назад, но безрезультатно.

Диана улыбнулась, наклонилась к уху дочери и тихо прошептала:

– Ка-нун Рож-дест-ва.

Сработало, как и всегда – безотказно. Девочка соскочила, будто и не спала вовсе и тут же встретилась лбом о лоб Дианы.

– Ты чего дерёшься? – женщина поморщилась. – Давай вставай, завтрак на столе. – Она чмокнула дочь в лоб и вышла из комнаты.

– Ах! – Элизабет потянулась и радостно прилегла на подушку.

На потолке висели жёлтые наклейки в форме звёзд, которые светились в темноте. С кухни тянулся запах имбирного теста – мама уже начала готовить пряники, а это значило, что Элизабет должна быть готова – скоро ей предстоит важное дело – раскрашивание пряничных человечков.

Несмотря на то, что у Элизабет наступал завтраещё и день рождения, её больше заботило наступление Рождества. Подарок от Санты всегда был значительнее всех остальных. Ещё бы! Ведь он от великого волшебника! С самого Северного полюса! Элизабет никогда не понимала, почему мама закатывает глаза всякий раз, когда девочка начинает восхищаться Рождественскими чудесами.

Стоило Элизабет подняться с кровати, как её взгляд упал на белый конверт с огромной красной печатью, который лежал на подоконнике. Вспомнив, что никаких вещей там не было, девочка быстро схватила конверт. Она пробежала глазами по комнате, заострив своё внимание почему-то на потолке, который не представлял ничего особенного, хотя на секунду Элизабет показалось, что наклейки звёзд засветились. Девочка вернулась к конверту. Печать была сделана из настоящей свечи и впечатана с гравировкой снежинки.