Спаси меня в Канун Рождества

Часто они все собирались и прописывали то, что им не нравится в нынешних законах и старались придумать, как с этим бороться. Основной идеей было не свергнуть Санту, а принудить его переписать законы.

В организации большинство эльфов были отцы и матери, которые бились за то, чтобы их дети оставались с ними, чтобы были семьи. Да, это шло против всего, что прививалось им на протяжении сотни лет.

Моника, будучи одной из самых молодых членов сообщества, прониклась идеей до глубины души и большинство мероприятий помогала ставить сама. Она использовало своё ораторство по полной.

Ещё эльфы любили устраивать пьянки, так как в городе это всё запрещено, делалось дело нелегально, через связи провозилось и спиртное и сигареты.

К сожалению, РЭП была яркой вспышкой, которую удалось быстро погасить. В партии появился доносчик за день до свершения плана их накрыли с паличным и всех членов казнили, в том числе и доносчика. Моника была единственной выжившей. Доносчик долго ухаживал за ней, но безотказно. Видимо, его любовь была столь сильной, что он решил не выдавать эльфийку.

Но в те времена сердце Моники принадлежало другому. Адам Лиадон – высокий темноволосый эльф с первородной кровью, обладающий сильным чувством справедливости, был одним из организаторов партии и подарил ей спокойные ночи. Они обошли все законы и неофициально соединили узы. Тогда она чувствовала внутри себя огромную силу и свободу. Она думала, что вместе они способны на всё. Весь Север был в их руках.

Моника никогда не забудет, как кричала. По бокам её удерживали эльфы, заставляя смотреть, как любимый горит в синем пламени. Она не была обвиняемой, но об их связи с Адамом знал весь город и это было своего рода «поучительным уроком» на будущее. Чтобы Моника знала, с кем не стоит иметь дело.

После казни она, замёрзшая, мёртвая внутри, собрала голыми руками то, что осталось от любимого и увезла в единственное место, где был не лёд, а земля – на Летнюю базу, построенную эльфом Эстесом.

Моника больше не имела никаких мутных дел и решилась уйти в Мастерскую, как когда-то желали её родители, потому что только в ней она видела перспективы для себя. После распада РЭП, некоторое время ходили слухи, о том что Моника состояла в ней, но никаких фактов, которые бы это доказали, найти не удалось.

***

– Никто не умирает один. Частицы нас, которые живут в других, умирают вместе с ними. – Завершила Моника.

Во время рассказа, она уселась прямо около могилы, не заботясь о перепачканном купальнике, потому так сделала и Элизабет.

Девушка и подумать не могла, что такое могло происходить в Драйсдейле. Революционеры? Казни? И это они работают на благо «святого» праздника? Монику осуждать Элизабет не могла, хотя та, судя по виноватому и печальному лицу, только и ждала, что на неё накинутся с нравоучениями.

– Адам очень любил вас, людей, – Моника натянула улыбку, продолжая разглядывать могилу, будто видела эльфа перед собой. – С вас началась жизнь. Более чем уверена, увидь он тебя – разглядывал бы, как самое драгоценное сокровище, вытащенное из глубин океана.

– Похоже, он был замечательным, – Элизабет попыталась улыбнуться, но история тронула её так сильно, что она готова была разрыдаться в компании эльфийки в любой момент.

Моника кивнула.

– Прости, – эльфийка, судя по всему, от нервов, начала потирать свои длинные голубые ногти, – взвалила на тебя это всё. Я только хотела, чтобы ты знала, что не все в городе тебе враги. Не все в городе хотят жить так, как живут. У них просто нет выбора. Если бы не эти предрассудки, на твоей стороне была бы минимум треть города.

Элизабет слабо в это верилось, но она не могла спорить со столетней эльфийкой. Монику было жаль. Девушка видела в этой истории себя. Она тоже вслепую идёт по неизведанному пути, не зная, будут ли впереди обрывы.

– Мне приятно, что ты поделилась. Это очень ценно. – Элизабет погладила Монику по плечу. – И я обещаю хранить твой секрет.

Эльфийка взяла руку девушки в ладони.

– У тебя храброе сердце, Элизабет. Только подумать: ты действительно дралась с Фитцмором?

Элизабет гордо подняла голову.

– Он бы проиграл, мне просто не хватило физической подготовки.

Моника расхохоталась. Конечно, выиграть Элизабет не могла. У Ричарда была магия. А у неё только пара приёмов по самообороне, выученных в интернете и острый язык. Едва ли таким можно победить эльфа с потомственной кровью.

– Темнеет, – Моника указала пальцем на купол. Действительно, несмотря на Полярный день, внутри оболочки становилось темно. Они поднялись и эльфийка взяла Элизабет за руку. Её глаза хитро заблестели. – Итак: смываем соль, надеваем платья и бегом на пляж к костру. Я заказала нам на вечер пикник.

Элизабет устало улыбнулась. На самом деле ей хотелось сейчас укутаться в белые простыни и отоспаться как следует. Моника заметила это и попыталась убедить девушку.

– Я притащу туда Ричарда.

От одного упоминания эльфа Элизабет нахмурилась сильнее. Не то чтобы она была против его компании. Просто он не был для неё конфеткой, которой можно сманить.

– Хорошо, – фыркнула Моника, – будем пить вино из лотоса без тебя.

– Вино? – оживилась Элизабет.

На этот раз эльфийке удалось достучаться до неё. Официально большое распитие алкоголя в Драйсдейле было запрещено. Элизабет считала, что именно поэтому половина города ходит хмурая и недовольная. Если бы этим существам давали расслабится хотя бы пару раз в месяц, наверняка раздражение у них бы поубавилось. Конечно никто не запрещал пить дома, но выходных было так мало, что даже отлежаться времени не было. Пару раз Мигель давал Элизабет настойку из шишек, но только в качестве профилактики и только по столовой ложке.

А молодое сердце Элизабет хотело гулять. В конце концов она находилась на другом краю света, вдали от родных, в компании совершенно чужих ей существ. Забыться и отвлечься было не просто желанием, а необходимостью. Хотя бы на время. Хотя бы на чуть-чуть почувствовать себя свободной и счастливой.

– Ладно, – Элизабет хитро улыбнулась, – Фитцморы и вино. Посмотрим, насколько это хорошее сочетание.

Моника демонстративно закатила глаза и, хохоча, они добрались до своих номеров.

***

Отдохнуть от драки с Морган получилось недолго. Ричард лежал в ванне с лепестками калатей, ярких южных цветков, когда прилетело сообщение в виде голубых искр.

«Сегодня после заката собираемся на пляже около пальм. Постарайся взять с собой хорошее настроение и оставь всю раздражительность в комнате, мы будем пить.

От Моники.

P.S. Если не придёшь, я позабочусь о том, чтобы твои выходные закончились этой ночью».

Угроза это была или шутка Ричард не хотел проверять. Ему всё равно нечего было делать, а отказываться от выпивки было бы не этично. Интересно, Морган тоже будет пить?

Глава 11

Мигель от предложения выпить отказался сразу. Он устроился на лежаке неподалёку и уткнулся в книгу, подсвечивая текст своей же магией. Элизабет расстроилась, но в конце концов лекарю было 15. На его месте она бы тоже отстранилась от компании взрослых, которые планировали, судя по десяти литровым бутылкам лежащим на песке, напиться до состояния нестояния.

– Я думала мы выпьем по два-три бокала и поедим фруктов. – Честно призналась Элизабет.

Моника стоя нарезала на небольшом столике, который невесть откуда притащила. В большой чаше уже лежали персики, инжир, драконий фрукт, папайя и несколько фруктов, которые девушка не признала. Рядом стояли три вытянутых бокала.

Рядом с ними горел костёр, небольшой, но яркий, чтобы освещать всё их пространство. К удивлению, на пляже больше никого не было. Где-то вдали из паба доносилась музыка.

– А кто сказал, что ты будешь пить, Морган? – усмехнулся Ричард.

Эльф уже устроился на расстеленном плотном пледе в позе йога. На нём были мешковатые шорты и синяя рубашка с белыми цветами, расстёгнутая как всегда наполовину, она напомнила Элизабет «гавайские рубашки», которые были популярны в 30-х годах.

– Значит третий бокал для Мига? – девушка села на край пледа, подальше от Ричарда.

Моника поспешила остановить начинающую перепалку и громко стукнула рукоятью ножа по столу.

– Так! – Она с укором посмотрела на Ричарда. – Элизабет с нами, ей уже 20 зим, даже по нашим меркам она совершеннолетняя.

С этими словами эльфийка, закончив нарезать фрукты, прокрутила пальцами в воздухе, будто открывала краны в ванной. От её рук полетели маленькие голубые искорки. Они подняли бокалы в воздух.

– Ричард, открывай вино. – Скомандовала она, продолжая удерживать бокалы в воздухе.

Фитцмор взял одну бутылку, отряхнул от песка и накрыл обоими ладонями горлышко. Спустя пару секунд, одну ладонь он начал медленно убирать. За ней следом из бутылки потянулась деревянная пробка.

Элизабет начала завидовать эльфийской магии. Использовать свои силы вместо штопора казалось чем-то гениальным.

Когда бокалы наполнились, они подлетели к каждому. Элизабет боялась, что непременно разольёт вино на песок, но беда миновала. Бокал легко скользнул ей в руку, дождался, когда она надёжно схватит его и только тогда перестал левитировать.

– За что пьём? – спросила Элизабет. Они все сидели: Моника у стола, Ричард по середине пледа, а Элизабет на краю. Дотянуться друг до друга было тяжело, проще было встать, чтобы чокнуться.

– У вас, у людей, обязательно нужно за что-то? – спросил Ричард.

Девушка об этом не подумала. А ещё не подумала о том, что традиции распития алкоголя у эльфов могли быть другие. Моника попыталась спасти подругу.

– Можно за Рождество.

Ричард засмеялся.

– Навряд ли Морган хочется чествовать этот праздник.

– Я бы предпочла выпить за наш отдых, – ответила Элизабет. – Да и вообще. Давайте уже просто пить. Я, например, никогда не пробовала вино из лотоса.

Элизабет уже успела послушать аромат вина и действительно запах напоминал цветы. У её мамы когда-то были духи из лотоса.

– Наконец-то разумная мысль от тебя, – усмехнулся Ричард и опустошил бокал залпом.

Моника повторила за ним, а Элизабет отпила чуть-чуть, просмаковала напиток на языке и удивлённо воскликнула.

– Это очень вкусно!

Эльфийка улыбнулась так широко, будто сама делала это вино, а не купила в местной лавке.

– И пьётся оно легко, хотя крепости двадцать пять градусов. С Эверклёром конечно не сравнится. – Моника махнула рукой и бутылка подлетела к ней, а потом к Ричарду наливая добавку. Элизабет поспешила допить и свой.– Признаться, молча пить будет очень скучно, но я ничего не подготовила.

Ричард закатил глаза.

– И слава Небесам, твои игры всегда или слишком скучные или слишком откровенные.

Элизабет вопросительно взглянула на эльфийку. Та намотала прядь волос на указательный палец и начала крутить им.

– У меня есть большая коллекция настольных игр со всех миров. Очередная забава, понимаешь? Моя гордость это монополия из Терры.

Элизабет на это только хихикнула. Сама она играть в подобное не умела, да и не очень хотела. Оказывавшись на подобных мероприятиях, девушка начинала засыпать ещё во время объяснения правил.

– Но я знаю и словесные игры, – вдруг оживилась Моника. – Я думаю, самой лучшей будет вопрос-действие.

– Ты имела в виду правда или действие? – Элизабет позабавило, что Моника ошиблась и то, что они возможно будут играть в самую заезженную игру в мире.

– Не думаю, – Моника опрокинула бокал и поставила его на стол. Туман из голубых блёсток от неё никуда не исчезал и она уже не махала руками: бутылка будто слушалась её взгляда, понимая, когда нужно наливать. – Правила простые. Тебе задают вопрос, если ты на него не отвечаешь – пьёшь.

Это и правда отличалось от обычной игры, но суть оставалась одна – нужно отвечать на вопросы. Впрочем, Элизабет это подходило. Скрывать ей было нечего, кроме разве того, что она первая Ричарда, но Моника такое спрашивать не станет, а эльф навряд ли додумается такое спросить. А вот вопросов за время жизни на Севере у неё накопилось много.

– Хорошо, но я бы добавила, что пить можно даже если ты ответил на вопрос. А то боюсь мы все можем остаться трезвыми к концу вечера.

Моника согласно кивнула.

– Отлично, тогда ты и начинай.

Элизабет допила свой первый бокал и задала первый вопрос Ричарду.

– Что ты сказал Лену на латыни, когда он предложил тебе стать моим дефенсором?

Вопрос Ричарда застал врасплох. Он смотрел на жидкость в своём бокале и похоже думал, стоит ли ответить.

– Напоминаю, – Элизабет отпила из своего бокала, – пить можно даже отвечая на вопрос.

– Я сказал, что не нанимался в няньки этой глупой девки.

Элизабет открыла рот от возмущения.

– Итак на вопрос Ричард ответил, так что теперь его очередь. – Поспешила успокоить девушку Моника.

Стоило ли обидеться на такое? Элизабет взглянула злобно на эльфа, ожидая его обычной ухмылки или хитрого взгляда, но вместо этого ей показалось, что ему… стыдно? Наверное, показалось.

– Моника, – начал Ричард, уже успевший принять свой обычный нагловатый облик, – что за тёрки у вас с Натаниэлем? Всё же было хорошо.

– Тебе показалось, – ответила недовольно эльфийка и снова залпом выпила вино. Вторая бутылка была уже открыта. Элизабет и не заметила, когда Ричард успел. Она ведь смотрела на него всё время.

– Отвечать-то будешь? Все свои, я полагаю.

Ричард, похоже, был в курсе, куда Моника водила девушку. Но знал ли он историю РЭП целиком? Или только то, что Адам был её первым мужем? Ведь второе, судя по всему, секретом и не было вовсе.

– Ты не обязана говорить, если не хочешь. – Поддержала её Элизабет. Наверняка Монике было не сладко. Помимо горя прошлого, у неё были проблемы и с счастьем настоящего. Да и счастьем ли? Элизабет не знала, любит ли эльфийка Натаниэля Фитцмора так же, как любила когда-то Адама. И никто никогда это не узнает.

Моника вздохнула. Она взяла в руки дольку апельсина и начала разламывать её.

– Твой брат, Ричард, себялюбивый павлин, если ты не заметил.

– Этим не удивила, – ответил эльф. – Он всегда был таким. И ты связала узы с ним прекрасно это понимая, разве нет?

Эльфийка улыбнулась.

– Любовь слепа. – Элизабет показалось, что в её глазах стоят слёзы. Или это была магия и они просто светились. – Конечно я знала. И всё было хорошо… Пока он не занялся своей глупой фабрикой!

Эльфийка всплеснула руками так, что апельсин вылетел из её рук и его откинуло в песок куда-то позади неё. Она не раздумывая взяла другую дольку. Элизабет пожалела пляжных уборщиков.

– И я ведь терпела, – продолжила Моника, отвлекаясь на выедание мякоти от корки апельсина,– телпела до пофледнего.

Моника проглотила мякоть и продолжила эмоционально высказываться, жестикулируя руками.

– Иногда я думаю, что он женился на фабрике, а не на мне! Он столько зим обещал, что ещё чуть-чуть и вернётся в город, подготовит на своё место эльфов и будет только следить за процессами. Но время шло, а я продолжала пахать в Мастерской и засыпать в холодной постели.

– Но ведь он приезжает в город, раз в несколько месяцев точно, – попытался защитить брата Ричард.

Элизабет взглянула на эльфа точно так же, как Моника – недовольно. Мужчины одинаковы, что в Драйсдейле, что в мире людей. Как можно в здравом уме считать, что приезжать раз в два-три месяца к любимой это нормально?

– Ты сам-то подумай, – Элизабет поставила бокал на стол, чтоб его наполнила бутылка и подползла чуть ближе к эльфу. – Если бы твоя любимая находилась далеко-далеко от тебя, не хотелось ли бы тебе оказаться рядом, бытьрядом как можно чаще? Видеть её? Ощущать тепло тела? Оберегать её?

Кадык эльфа дрогнул, будто он всё это время держал во рту вино и только сейчас проглотил. Похоже, Элизабет удалось достучаться до Ричарда. По крайней мере, выбить его из калии точно.

– А ты, Моника, говорила об этом с Натом? – спросил эльф, спустя минуту тишины. – Говорила, что тебе тяжело? Что устала ждать?

Эльфийка поджала губу, уставившись на песок.

– По-моему, это и так очевидно.

– Да? – Ричард вскинул бровь. – А мне он говорит, что не имеет и малейшего понятия, на что ты обиделась. Ты ведь завидев его молчишь как рыба, только взглядом сверлишь. А когда он начинает разговаривать с тобой, только кричишь и гонишь его прочь. Что ты там обычно орёшь? – Эльф нарочно сделал вид, будто роется в воспоминаниях. – Ага, вспомнил. «Видеть тебя не хочу; уходи, Фитцмор, а то пожалуюсь на тебя в Совете; не нужны мне твои извинения; как ты смеешь врываться в мой кабинет?!» и далее, далее, далее.

Моника была ошеломлена.

– Удивлена? – спросил Ричард. – Не забывай, что я работал в твоём цехе и прекрасно видел жалкие попытки брата помириться с тобой.

Эльфийка сидела, опустив голову, а потом резко встала.

– Хочу побыть одна. Элизабет, даже не думай ходить за мной, ясно?

Элизабет оставалось только кивнуть. Всё произошло слишком быстро.

– Побежишь на фабрику? – подначил её Ричард, от чего получил толчок в бок локтем от Элизабет.

– Вы, Фитцморы, невыносимы, – ворчала Моника, забирая из песка целых три бутылки с помощью магии. – Я… – она остановилась и посмотрела на Элизабет. – Ещё не решила, что буду делать. Но я определённо напьюсь, накурюсь и прорыдаюсь.

– Если тебе от этого полегчает, то вперёд, – Ричард скрестил руки за спиной и лёг на плед.

Элизабет поддерживающе улыбнулась Монике, хотя её идея девушке показалась не самой лучшей. С другой стороны это была эльфийка, которой век отроду. Наверняка это её не первая попойка в одиночестве.

Мигель, не подававший до этого момента признаков жизни вдруг соскочил с шезлонга, хлопнув книгой.

– Я тоже пойду. Хочу отоспаться. В конце концов, когда ещё окажусь в месте, где меня никто не разбудит посреди ночи.

Элизабет прекрасно понимала, о чём лекарь. Их ночи не всегда были тихими и мирными. Не часто, но бывали случаи, когда в дом начинали стучать, да так, что чуть не выламывали двери. Это были «чрезвычайные случаи», когда кто-то откуда-то падал, поскальзывался или разбивал голову. В общем, ситуации, которые подождать до утра не могли. Из-за них у Мигеля сбивался режим, а на утро он вялый и рассеянный готовил пресную кашу – единственное, на что хватало сил.

– В таком случае, доброй ночи вам обоим, – улыбнулась Элизабет. Она соскочила обнять Монику – уж больно та печально выглядела.

– Не беспокойся за меня, – успокаивала эльфийка, – я девочка взрослая, как-нибудь решу свои проблемы. А если нет… – она хитро посмотрела на бутылки, парящие над головой. – Они мне помогут.

Девушки рассмеялись. Моника шла позади Мигеля, когда Элизабет бросила ей вслед:

– Если что, приходи к нам обратно!

Только потом Элизабет поняла, что ляпнула. Что значит к «нам»? Разве по традиции «компаний» они с Ричардом не должны тоже свернуть лавочку и разбежаться по углам?

– Морган, – позвал её эльф.

– Да? – Элизабет нервно взглянула на него. И чего она так напугалась?

– Выглядишь так, будто тебя оставили одну с маньяком.

Элизабет сглотнула слюну, и, удерживая подол платья, села обратно на плед.

– Вы, эльфы, даже такие слова знаете.

– Ну я не обычный эльф, ты же знаешь. – Ричард взмахнул пальцами правой руки и чаша с фруктами приземлилась на землю, ближе к ним. Оставшиеся четыре бутылки тоже подлетели к нему и он начал их открывать – все сразу, видимо, чтобы потом не заморачиваться. – Столько зим на Поляне зеркал, проведённых с людскими детьми не проходят бесследно.

– А что насчёт языка? Вы редко говорите на латыни, хотя пишите на ней и читаете книги. Почему? Я ни разу не слышала, чтобы кто-то из жителей разговаривал исключительно на латинском.

– Ты продолжаешь играть? – улыбнулся Ричард.

Девушка покачала головой и отпила вина. В этот момент она поняла, что её голова начинает слегка кружится. Браво, Элизабет. Насмотрелась на эльфов, которые пьют вино как воду и сама напилась, чтобы от них не отставать. Пора переключатся на фрукты. Иначе на голодный желудок ей станет дурно, а с вином заканчивать пока не хотелось. Она выбрала инжир из чаши, но перед тем как откусить, ответила эльфу:

– Не хочешь со мной разговаривать так и скажи. Я переживу, спрошу всё это у Лена.

Ричард поспешил исправится.

– Ладно, ладно, уговорила. – Он приподнялся, тоже взял инжир. – Да, ты всё верно подметила. Латынь в общении мы используем редко, так как с её помощью не всегда можно сформулировать нужные предложения. Язык сложен, ведь он один из ответвлений языка Небес. Поэтому Клаус не стал заморачиваться и сделал нашим основным языком тот же, на котором говорил сам – язык, на котором говорит большинство людей. Поэтому людские дети нас понимают, когда приезжают в Рождество, потому и ты свободно говоришь с нами.

– А я думала вы используете какое-то заклинание, чтобы все друг друга понимали.

Эльф усмехнулся.

– Это было бы слишком энергозатратно. Эльфы Детства разве что иногда учат национальные языки попавшихся им детей. Но это редкие случаи.

– Насчёт маньяка… – Элизабет разгладила полол платья. – Просто то, что мы остались вдвоём – иронично. Это как в дешёвых романах. Главные герои остаются одни и начинают говорить по душам.

Ричард приподнялся, покрутил пальцем и к ним подлетели наполненные бокалы. Глаза эльфа с прищуром заблестели.

– А мы, по-твоему, главные герои?

Элизабет отпила вина, успокаивая дыхание.

– Все мы главные герои в своей жизни.

Фитцмор фыркнул.

– Только человек способен придумать такую слащавую фразу.

Он повернулся лицом к свету огня и только сейчас Элизабет заметила, что щёки Ричарда тёмно-розовые, почти что красные.

– Боги, Фитцмор, ты же сгорел! – удивилась девушка.

– Что? Ты о чём? – Ричард покрутился по сторонам.

Элизабет поставила бокал на стол и приблизилась к эльфу. Она без церемоний положила руки на его щёки и быстро отдёрнула. Парень не успел и пальцем пошевелить.

– Ну точно, щёки горят, а так, – она ткнула пальцем в обожжённое место, – больно?

Отвечать было не нужно, Ричард зашипел, отстраняясь.

– Морган, это переходит все границы, тебе вино в голову ударило?

На самом деле это чувство пришло к Элизабет ещё три бокала назад. Ей не нужно было много пить, чтобы «повеселеть» и раскрепоститься. Однако все разы девушка была уверена, что повела бы себя так, как повела и без вина. И ведь директор Мастерской действительно сгорел! Сколько он сидел на солнце? Кожа эльфов почти что белая, потому что солнце у них хоть и светит ровно полгода – оно не греет. Даже рыжеволосая Герда не имела ни одной веснушки, а её молочной коже можно было только завидовать. Элизабет рядом с ними выглядела так, будто пользовалась автозагаром. Хотя вообще-то для человека она была бледноватой (это всё недостаток железа в крови).

– У вас же есть пыль от солнца. Мы все осыпались ею до того, как пойти купаться. А ты?

Ричард смолчал. Он только потрогал свои щёки, будто проверял, правда ли они горят.

– Больше ничего не болит? Руки, может быть плечи? Покажи.

– Если ты хочешь, чтобы я разделся так и говори.

Элизабет вмиг покраснела. Теперь её щёки были точно такого же цвета, как у эльфа.

– Я не это имела ввиду…

Ричард закатил глаза. Он небрежно махнул рукой и к нему снова подлетел наполненный бокал.

– Какие ещё вопросы будут? Может, хочешь знать как мы размножаемся?

Вино это было или эльф просто издевался, Элизабет уже не понимала.

– Понять, что у вас это происходит так же, как у людей – нетрудно. И объяснять как я догадалась не буду.

Ричард кивнул, будто одобрил её недовольство. Он полез в чашу с фруктами и заругался:

– Почему тут нет яблок?

– Яблок? – переспросила Элизабет, осматривая оставшиеся фрукты в тарелке.

– Моника специально это сделала. Знает, что я люблю яблоки и не стала их класть.

Элизабет вдруг прыснула от смеха.

– Не думала что у Ричарда Фитцмора страсть к обычным яблокам ха-ха!

Оскорблённый эльф налил себе ещё вина.

– Ты и понятия не имеешь, к чему у меня страсти.

Девушка, которую уже полностью покинул страх и честь, придвинулась почти вплотную к парню. Резкий запах мяты, исходивший от него, смешался с цветочным ароматом вина и свежестью морского воздуха.

– Так просвети меня. – Элизабет прикрыла глаза, стараясь вобрать воздух полной грудью. – О, прекрасный господин.

Пропали все мысли. Было только здесь и сейчас. Вино, шум волн, холодный песок, яркость костра и он, Ричард. Элизабет впервые за долгое время почувствовала себя живой. По-настоящему живой.

Север суров. Он жгучей хваткой окутывает душу и тело, пробирается в разум, пускает корни. Но здесь, на Летней базе, Элизабет ощутила, как лёд тает. И не только в её душе. Между ней и Ричардом тоже.