Спаси меня в Канун Рождества

– Что сказал лекарь?

Элизабет потрогала больное плечо.

– Что у меня ушиб и чтобы я шла к твоему младшему брату.

Глаза эльфа на миг сверкнули, девушка несвоевольно вздрогнула.

– Совсем страх потерял? – Ричард схватился за ручку двери, но девушка остановила его.

– Не нужно. Встать на лечение у Мигеля мне будет приятнее, чем у этого брезгливого эльфа с потными ладошками.

Ричард снова удивлённо посмотрел на неё, будто она сказала что-то на непонятном языке.

– Будь осторожна. – Внезапно сказал он, посерьёзнев.

Элизабет вопросительно наклонила голову на бок.

– То, что ты говоришь, что думаешь – уважаемо. Выражение собственного мнение – это показатель сильного характера. Но здесь это может быть опасно для тебя.

Девушка усмехнулась.

– Ты про себя?

Ричард оскалил улыбку.

– Здесь есть и похуже.

Элизабет сбила неловкую ситуацию тем, что выявила желание доработать даже с ушибом и, проигнорировав наставления директора, вернулась к цех. Моника сразу кинулась с вопросами, но узнав о плече, пиджаке и порванном платье только покачала головой. Она также рассказала о том, что не нужно таскать по одной игрушке, а собирать корзину. Несмотря на настрой, Элизабет всё-таки отправили домой.

В лицо дул ветер, под ногами хрустел снег, но холодно не было. Солнце светило в сером небе, как лампочка на потолке. Элизабет шла по оживлённой улице, принимая все недовольные взгляды прохожих. Один эльф даже плюнул ей под ноги во время ходьбы. Было бы неплохо, если бы печать Лена позволяла давать подобным товарищам оплеухи.

– Эй, – окликнул кто-то в подворотне между двух домов. – Можно человека на пару слов?

Элизабет проигнорировала просьбу и прибавила шаг. Но ей не удалось далеко уйти – кто-то схватил её за плечо.

– Я знал, что люди невежи, но чтобы настолько!

Девушка перетерпела боль от плеча, сбросила с себя чужую руку и повернулась к незнакомцу. Это был эльф с пегими волосами, очень высокий и очень худой. Около него оказалось ещё трое, они смотрели на неё жадно, будто планировали съесть её на завтрак вместо оленя.

– Что вам нужно от меня? – девушка попыталась произнести это спокойно, но дрожь в голосе проконтролировать не вышло.

Эльф усмехнулся, почесал щетину и его взгляд упал на запястье девушки.

– Да ладно? Кто поставил на тебя печать крови?

Элизабет прикрыла руку и рванула вперёд. Бандитизм и в Драйсдейле практикуется? Или слово Санты для них ничего не значит? Девушка перешла на бег, когда услышала, как сзади эльф окликнул её.

– Мы ещё увидимся!

***

– Давай по порядку. Ты свалилась с лестницы и Ричард Фитцмор по доброте душевной проводил тебя до лекаря, а потом тебя чуть не схватили какие-то эльфы?

Элизабет крутила в руках платок из Мастерской. На больном плече чувствовался приятный холод от мази Мигеля. Он действительно очень хороший лекарь и оставалось только догадываться что ещё умеет этот эльфийский подросток.

Лен вздохнул и почесал запястье.

– Они тебя не тронут с печатью, но будь осторожна.

Элизабет сбилась со счета, сколько раз её предупреждали. Но разве она виновата, что эльфы так ненавидят людей?

Ричард ничего не рассказывал об этом. Он обещал защитить её, исправить проблему, но вляпался по уши и потащил за собой Элизабет.

Она не знала, как заслужить уважение. Но знала, что должна делать. С такими мыслями она пережила полторы рабочих недели.

Глава 7

Прошло несколько длинных дней, пока Элизабет познавала чужой мир. Плечо перестало болеть, а эльфы с улицы, которых она встречала каждый день после работы, хоть и следили за ней, но близко не приближались. Лен сказал, что они боятся метки. Это успокаивало, потому что с момента прибытия в Драйсдейл Элизабет сбилась со счёта, сколько раз у неё кружилась голова, дрожало сердце и тряслись руки.

Элизабет узнала, что в городе имеется своя валюта – талоны, по которым им выдают еду, одежду и прочее. Помимо поезда, который используют в рабочих целях, есть вертолёты для поставок и снегоходы для передвижения по окрестностям Севера. Телефонов у эльфов и гномов не имелось, они просто не вызывали необходимости. Для связи друг с другом они посылали послания, сложенные из искр от их магии. Это было жутко и когда Элизабет увидела такое в первый раз, в тот момент, когда Мигель махнул рукой и фиолетово-голубые блёстки собрались в воздухе в строки, она разбила кружку, с которой стояла. Но помимо магии некоторые использовали рации, наушные микрофоны и письма. Вывод напрашивался сам собой: Драйсдейл наполнен напыщенными существами, которые задирают нос, но при этом не так уж и стремятся изобрести что-то своё.

– А зачем заново изобретать велосипед, если один умный человек его уже придумал? – Сказала как-то Моника, пережёвывая салат с фиолетовыми листьями и оливками. – Санта на протяжении столетий внедрял человеческие технологии, с которыми знакомился в дни Рождества. К сожалению или счастью не все новинки доходят до нас. Но думаю в этом есть особый шарм. – Она покрутила вилкой в воздухе. – Если мы начнём использовать технику для развлечений, то этот мир опустился бы ещё ниже Терры.

Кровь у девушки взяли, но с ответом не спешили. Элизабет знала, что всё подстроено. Николай не просто так говорил, что она должна доказать свою значимость. Ей нужно освоиться и самой добраться до местных лаборантов. Может, с Ричардом. Или Моникой. Та точно умеет выпытывать информацию. Девушка нашла на дне своего рюкзака, единственной вещи, напоминающей о доме, жёлтое платье с юбкой – солнцем. Настроение было на удивление хорошим: коллеги по работе перестали на неё доносить Монике по каждой мелочи, а она в свою очередь наловчилась с фасовкой игрушек. Оставалось надеяться, что такое яркое платье и платок цеха, повязанный на запястье, воспримут спокойно. Девушка даже подкрасилась выделенной от начальницы косметикой и спустилась для завтрака.

В доме Фитцморов было спокойно. Он был небольшим, буквально влеплен между других роскошных домов по бокам, но от того узнаваемее. В каждой спальной комнате стояли небольшие камины, которые разжигались исключительно магией Мигеля. Однажды Элизабет хотела одолжить у лекаря спички и разжечь огонь самостоятельно, но тот взглянул на неё так, будто она попросила дать его бельё. С тех пор она попросила «включать» камин по вечерам. Лестница со второго этажа на первый была деревяной и всегда тёплой. Спускаться по ней босыми ногами было одним из крошечных удовольствий, которые нашла для себя девушка. Ещё ей нравился душ и большая бирюзовая ванная. Струи у душа били так, что походили на сильный ливень, а белая ванна была такой большой и глубокой, что напоминала бассейн. Мигель подарил ей лавандовые капли для успокоения и разрешил набирать ванну каждую среду и пятницу.

Элизабет спустилась на кухню, где уже сидел Лен, поглощая в развалку свой завтрак, а у раковины как обычно хлопотал Мигель. Девушка была уверена, что эта картина будет снится её ещё очень долго, когда она вернётся к обычной жизни. Кухня Элизабет тоже нравилась. Серый гарнитур сочетался с тёмно-бежевыми обоями и белым холодильником в правом углу. Всевозможные баночки с травами на многочисленных полочках, развешанные веники эвкалипта у шкафов и обвешанный листками с рецептами холодильник – во всём этом была жизнь. В комнате у Ричарда девушка любила только спать. В остальном там было скучно и одиноко. Создавалось ощущение, что в ней совсем недавно сделали ремонт и никто толком не жил. Из признаков жизни удалось найти разве что несколько голубых колпаков в шкафу, письменные принадлежности в прикроватной тумбе и много нетронутых пачек с бумагой. Мигель говорил, что это потому, что Ричард буквально жил на своём рабочем месте в Доме Зеркал, а сюда приходил только переночевать. Элизабет было жаль Фитцмора. Судя по всему, он жил своей предыдущей работой, а Мастерская выкачивала из него все соки. С другой стороны девушке было тяжело представить, как бы сейчас Ричард общался с маленькими человеческими детьми. Хотя почему сложно? Наверняка это не особо отличалось бы от их общения.

«Какая ты наивная Морган, если бы разгрузкой игрушек занимались машины – всё пошло бы наперекосяк».

«Когда ты умудрилась сломать замок склада?!»

«Морган, я как не пройду – натыкаюсь на тебя. Скажи честно, не справляешься с работой и потому прячешься по углам?»

«Если Моника послала тебя по делу, то нужна расписка. Как это ты не знаешь про расписку?!»

Элизабет потрясла головой, отмахивая мысли. Стычки с Ричардом сегодня не будет – у неё слишком хорошее настроение. А даже если это всё-таки произойдёт, она поведёт себя достойно и не будет реагировать на его колкости.

– Как спалось? – буднично спросил Лен, захватывая ложкой горсть каши. Кажется, овсянка с ягодами. Элизабет всякий раз выдыхала, когда видела знакомую еду. И Мигель, похоже, это чувствовал и старался готовить что-то менее сказочное.

Перед ответом девушка как обычно осмотрела Ван Арта. На этот раз на нём была лёгкая тёмно-зелёная кофта, а на шее висело ожерелье с фиолетовым камнем. Его неизменные чёрные серьги со звёздами спрятались за распущенными русыми волосами.

– Сегодня без кошмаров. – Элизабет села за стол. Его она тоже успела полюбить – он напоминал ей о доме. У них с мамой в квартире был похожий. – У тебя выходной?

Лен отпил из стакана, в котором, по предположению был ягодный сок. Мигель делал отменные фреши без добавления сахара. Они были кисло-сладкими и сначала Элизабет морщилась от них, но постепенно, после того как лекарь зачитал ей лекцию о пользе этих напитков, начала допивать до конца.

– Меня выдала причёска, да? – улыбнулся Лен. – Выходным это не назвать. Скорее небольшая смена деятельности. Поеду в пансион.

– Пансион? – переспросила Элизабет, пробуя кашу.

– Там живут маленькие эльфы и гномы. А я скажем так, их покровитель. Привожу игрушки, сладости и книги. В пансионах не предусмотрено развитие детской фантазии и кругозора, поэтому приходится брать всё в свои руки. Я считаю, что дети есть дети, вне зависимости от расы.

Элизабет кивнула, выковыривая из каши голубику.

– Ричард тоже жил в пансионе?

Девушка знала, что Мигель воспитывался братом и прожитые годы в пансионе не помнит совсем. Но она не слышала, чтобы также было и с Ричардом. Мигель подсел к ним и ответил Элизабет.

– Да, жил, потом Габриэль дал свое добро на использование этого дома. Изначально он был для первенца Натаниэля, но, как ты уже знаешь, он не живёт в городе.

– Не думай, что пансион это что-то вроде ваших детских домов, – вклинился Лен. – Воспитатели и учителя хоть и строги, но не бессердечны. Все те дети – будущее Драйсдейла. Однажды, сходим туда вместе.

Элизабет улыбнулась. Навряд ли эльфийские детишки райские создания. Она не сомневалась, что на уроках истории им рассказывают всё самое плохое про человечество, а во время перемен они лепят из пластилина людей без голов.

В любом случае день начинался и каша с ягодами добавила этому настрой.

«После овсянки можно и в бой» – говорила мама, когда Элизабет доедала всю тарелку, хоть и с трудом.

– Элизабет, – остановил её Лен перед выходом. – Не знаю, где ты откопала это, но выглядишь потрясающе. Если нужно будет, скажи свой размер и я достану ещё подобного.

Элизабет сдержалась, чтобы не раскраснеться. На самом деле она считала, что ей одной нравится это летнее платье. Лену такое можно было говорить каждый день. Эльф протянул ей серебряный мешочек.

– Заходил сегодня за пылью тепла в лавку. К Чарли.

Элизабет повязала мешок на ремне и тяжело вздохнула. Чарли – гном пылевод, чья лавка находится по пути к Мастерской. Пыль первой необходимости выдавалась горожанам каждую неделю. Для этого необходимо было иметь карту пыли, на которой пылеводы проставляли отметки о выдаче. Это было сделано для того, чтобы эльфы и гномы не хитрили, получая двойные нормы, ведь лавок пыли было много. Неделю назад Элизабет решила посетить лавку с выделенной картой. Но гном с густыми рыжими бровями не оценил её визит. Он устроил скандал и выгнал девушку с грубыми оскорблениями на латыни. Похоже, Лену это не понравилось. На самом деле Элизабет было всё равно на мнение сварливого гнома и свои чувства она усмирила. Не исключено, что на это повлияли сказки Моники о гномьем народе. Несмотря на то, что они являются такими же жителями Драйсдейла, как эльфы, гномы обидчивы, особенно их задевают шутки о росте. В одно время они жестоко убивали каждого эльфа, вне зависимости от его иерархии, за одно только упоминание их «небольшой черты». Проверять припугнула ли её начальница или говорила правду Элизабет не хотелось.

– Лен, спасибо, не нужно было… – начала девушка, но эльф быстро её перебил.

– Моя обязанность – обеспечить твоё комфортное пребывание здесь. – Он заметил надменное лицо Элизабет и его плечи опустились. – Хотя бы наполовину. Чарли полностью прирос к своей лавке. Много зим он только и делает что занимается сортировкой пыли по мешкам. Твой приход он расценил как оскорбление всей его деятельности. Но мы поговорили, и теперь ты можешь посещать его лавку. Думаю, он будет весьма мил.

Элизабет не хотела даже представлять, что такого сделал Лен, чтобы этот старый гном снисходительно отнёсся к ней.

– Спасибо, но не стоило. Всё равно из твоих рук получать пыль приятнее. – Элизабет улыбнулась, а Лен опешил. Пока эльф был в замешательстве, она вышла из дома.

Сегодня девушка готова была к любым унижениям. Ничего не испортит её солнечного настроения. С весьма собранным вздохом она открыла тяжёлые двери Мастерской.

При входе на работу, девушку всегда встречали толпы взглядов. Большинство из них были с нескрываемым отвращением, однако, чем чаще она входила в эти двери, тем меньше гнева было в глазах сотрудников. К ней начинали привыкать. Элизабет и вовсе предпочла бы в один момент стать обыденностью, на которую будет слишком утомительно тратить своё рабочее время. Но вероятно из-за довольной улыбки и столь яркого образа, она привлекла внимание так сильно, будто зашла в Мастерскую первый раз. Порадовало лишь то, что помимо недовольных фырканий эльфиек, были и оценивающие взгляды эльфов. Не хотелось этого признавать, но ей этого не хватало. В колледже и музыкальной школе она выделялась на фоне девочек с модельной внешностью. У Элизабет был свой особый шарм: в её глазах всегда горел необъяснимый огонь, а пышная фигура привлекала внимание мужского пола пожалуй слишком часто. В Драйсдейле же девушка столкнулась с тем, с чем не сталкивалась никогда в жизни. Она не знала, сколько неприятных чувств одновременно можно испытать. Здесь Элизабет была одновременно и белой вороной, и серой мышью, и гадким утёнком. Бороться с этим тяжело. Девушка видела, как издеваются над непохожими на других, видела, как они страдают от того, что не могут постоять за себя.

«Вставай. Кроме тебя, тебе здесь никто не поможет. Нужно взять себя в руки и доказать самой себе, что ты уникальна и достойна всего. Надейся только на себя». Эти слова Элизабет однажды сказала девочке, которую задирали в школе. И как же она ошибалась! Нужно было подать ей руку, успокоить, а потом вместе с Марисой надрать зад тем гламурным стервам. Тогда Элизабет и не думала, что однажды окажется на месте той девочки. Что будет рыдать в полном одиночестве, моля всех существующих богов о справедливости, мечтая о том, чтобы кто-нибудь протянул руку и помог. Она так отчаянно хваталась за Лена только потому, что он оказался рядом и указал нужный путь. Она глупо надеялась на Монику и Мигеля, потому что изнутри её съедало одиночество. Элизабет быстро поняла, что надеяться только на себя, как её учила мама, как она учила других – невероятная глупость. Ты становишься сильнее благодаря поддержке других.

С лучезарной улыбкой Элизабет поднялась в свой цех. И как ожидалось, многих её «коллег» привлекло такое настроение девушки.

– Сегодня какой-то праздник? – усмехаясь спросил Алексий. С этим низкорослым темноволосым эльфом девушка познакомилась пару дней назад, когда дверь на склад захлопнулась прямо перед её носом. Правда закрылась она не полностью, потому что впереди Элизабет была её корзина с игрушками. Так она и застряла. Алексий помог ей выбраться и достаточно любезно объяснил, как в такие ситуации больше не попадать. Эльф был в меру мил, но не упускал возможность лишний раз колко напомнить о том, что она всего лишь человек. Но это отрезвляло. Не все могут стать ей друзьями. Достаточно хотя бы того, что он в отличие от некоторых не подкидывает к ней на стол разорванные игрушки с выколотыми глазами.

– Просто хорошее настроение. – Элизабет демонстративно поправила складки платья. – Я подумала, что благодаря пыли тепла можно одеваться буквально как захочется. Это так удобно.

Алексий почесал щетину и взглянул куда-то вверх.

– Ну, надеюсь твоё настроение нелегко испортить.

Элизабет вопросительно наклонила голову набок, как вдруг едва не подпрыгнула от звонкого голоса, раздавшегося по всей площади цеха.

– Не отвлекаемся! Работаем! У нас ещё семь неразобранных грузовиков! – крикнул Ричард и ловко спрыгнул с высокого балкона Моники прямо перед Элизабет. Алексия и след простыл. Фитцмор поправил закрученные рукава белой рубашки. – Ты опоздала.

Его тёмные глаза блекло пробежались по её стану.

– Выбирала форму, полагаю? Или вовсе потеряла её и потому пришла в этом?

Он сделал акцент на последнем слове и снова с укором посмотрел на нее. Элизабет удивилась тому, как быстро её вывело из себя появление Ричарда. Кровь прильнула к щекам, а гнев готов был вылиться в любую минуту. Девушка чувствовала, что если не откроет рот, то из её ушей совершенно точно пойдёт пар.

– Ты… – она попыталась набрать в грудь воздуха. – Что ты здесь делаешь?

Глаза Ричарда округлились, но он моментально взял себя в руки и усмехнулся. Элизабет получилось оскорбить его даже без грубых слов.

– Я директор Мастерской или ты забыла? Каждый сантиметр этого пола принадлежит мне. Ты осыпалась пылью тепла? Или прошлась по городу в таком виде и последние мозги себе отморозила?!

На их стычку глазел почти весь цех, от чего девушка заговорила тише. Элизабет посмотрела наверх, где находился кабинет. Дверь была открыта нараспашку, Моники там точно не было.

– Ты убрал Монику с поста? Уволил за то, что она закрывала глаза на мои ошибки? – Начала расспрашивать Элизабет, готовясь в любой момент отстоять честь эльфийки.

– Небеса, заткнись, – Ричард снял с запястья тонкую прозрачную резинку и убрал волосы в хвост. – Моника уехала по делам на шоколадную фабрику. Я заменяю её. Это ненадолго.

Элизабет почти полностью остыла.

– Прости, просто я не думала, что ты…

– Что? – глаза Ричарда сверкнули. – Думала я умею только орать?

Девушка едва сдержала смех.

– Так, – она оглянулась, – у нас поставка?

Ричард посмотрел на конвейер в стене, из которого то и дело выходили коробки. Работники не успевали их разгружать и просто ставили друг на друга.

– Да, как раз поступление игрушек с конфетами, температуру снизили, чтобы шоколад не растаял. Так что ты зря пришла в таком наряде.

– С пылью тепла я могу ходить здесь хоть голой, разве нет?

Ричард снова остолбенел, но быстро подобрался.

– Теоретически можешь, – он вдохнул воздух носом так сильно, что его ноздри расширились. – Но важно помнить, что наши запасы пыли тепла не безграничны, а её добывание – тяжёлый труд. Поэтому порции выдаются по талонам на определённое время и на улицу мы стараемся надевать соответствующую одежду. Если бы все в городе ходили голыми это было бы…

Эльф отмахнулся от картины в своей голове и последний раз взглянул на Элизабет.

– Приступай к работе. И не забудь задержаться, чтобы отработать своё опоздание.

Элизабет двинулась к своему рабочему месту, недовольно фыркнув. В этот раз она разозлилась из-за того, что Ричард был прав и ей просто нечего было ответить. Своими глупыми выводами она ввела директора Мастерской в ступор, а себя поставила в неловкое положение. Наверняка её за это бы казнили, если б не указ Моники. Ричард снова вернулся на балкон и продолжил командовать.

Алексий появился рядом, слегка толкая Элизабет в бок. К подобным жестам она привыкла, тем более что метка активировалась бы сразу, если бы у него были плохие намерения. И тогда уже не она бы покачнулась, а эльф отлетел бы в сторону.

– Если бы ко мне обращались также, я бы на месте господина Ричарда уже повесил бы тебя на площади в качестве ёлочной игрушки.

Элизабет не смотрела на коллегу. Она старалась сконцентрироваться на плюшевом носороге с мешком конфет за пазухой.

– Ричард придумал бы что-то пооригинальнее, – с этими словами она сунула носорога в корзину.

– И всё же, неужели ты совсем не боишься его гнева? Ему пусть и немного зим, но он Фитцмор.

– Да хоть Санта Клаус, – Элизабет всё же повернулась к Алексию, вскрывая очередную коробку канцелярским ножом. Её руки всё ещё немного тряслись от недавнего инцидента.

Это был её третий рабочий день. Когда Элизабет открывала очередную коробку с игрушкой, канцелярский нож вылетел из её рук и начал гоняться за ней. Пробить ему её не удалось: при первой же попытке метка на её руке загорелась, а вокруг девушки появился красный полупрозрачный туман. Нож отскакивал в сторону, будто бился о надувную подушку. Моника быстро остановила представление, как только услышала крики Элизабет в цехе. Оказалось, что нож кто-то заговорил. Начальница даже устроила допрос в своем кабинете, но найти виновника не удалось.

Таким образом, Элизабет поняла, что её метка срабатывает, когда «чувствует угрозу» вокруг неё и «отталкивает» любых внешних вредителей.

После этого случая девушке выделили личный нож, которым она самостоятельно открывала коробки, но чувство страха никуда не ушло.

– Задирать нос – последнее дело. – Ответила девушка наконец Алексию. – А Ричард не пропустил и дня без упоминания своего статуса.

Алексий пожал плечами.

– Не удивительно. Он столько прошёл, чтобы занять это место. А тут появляется какая-то невоспитанная человеческая девчонка и тычет в него пальцем без стеснения. Что ты так за него вцепилась? Тебе мало внимания Ван Арта? Любая эльфийка мечтает оказаться на твоём месте.

Элизабет не могла не согласиться. Моника тоже упоминала высокое положение Лена в обществе и что многие с удовольствием оторвали бы девушке голову за то, что Ван Арт постоянно завтракает у неё в доме и встречает девушку с работы.

– Признавайся, Элли, даже по человеческим меркам он необычайно красив.

Девушка махнула волосами, скрывая накатившийся румянец. Лен был хорош по любым меркам. На эльфийские уши любой человек обратил бы внимание только в последний момент.

– Он… неплох.

Алексий засмеялся так сильно, что Элизабет выронила игрушку зайца из рук.

– Врёшь ты так же плохо, как разгружаешь поставки.

– Если не хочешь оказаться на месте этой коробки, то избавь меня пожалуйста от своих шуток.

Элизабет демонстративно резанула коробку ножом, едва не повредив содержимое. На удивление эльф действительно замолчал.

Работа двигалась плотно, не позволяя лишним мыслям занимать голову. Девушка успела пожалеть, что именно в такой день надела лучшее платье.

– Элизабет, – голос Алексия раздался сзади и она вздрогнула. – Пыль. Не забывай, у тебя уже руки дрожат.

Точно. Элизабет и не заметила, как её конечности окоченели. Платье едва сохраняло тепло тела, а цех продувало так, будто в стене была дыра на улицу. Сняв мешочек с пояса, Элизабет осыпала себя горстью и украдкой взглянула на балкон где на протяжении уже шести часов Ричард Фитцмор следил за процессом и изредка подавал указания. В этот раз эльфа там не оказалось. Элизабет посмотрела на открытый кабинет. Внутри по прежнему было пусто. Куда он делся?

– Алексий, я отойду на пару минут.

Эльф наверняка бросил, что-то осуждающее ей в ответ, но Элизабет уже поднималась по лестнице к балкону. И резко она замерла на середине. За стенкой балкона прямо на плитке сидел Ричард. Эльф тяжело дышал и сжимал свою рубашку в области груди. Элизабет кинулась к нему.

– Ричард, всё хорошо? – запинаясь спросила она. Элизабет коснулась лба эльфа, готовясь к тому, что он оттолкнёт её. Но парень только закашлял. – Ты заболел?

Элизабет сняла пыль тепла и осыпала ею эльфа. Вдруг он резко подтянул девушку к себе и положил свою голову ей на плечо. Элизабет оцепенела.

– Да что с тобой?! У тебя горячий лоб!

Голова эльфа была тяжёлой и соскользнула бы с её плеча, если б девушка не придержала её рукой. Ричарда лихорадило, он дрожал, а рубашка стала мокрой.

Элизабет рефлекторно запустила вторую ладонь в волосы Ричарда, стараясь как-то оказать поддержку. Хотя что она вообще может сделать?

– Морган.. – в полголоса произнёс Ричард. Его голос был режущим и сухим. – Отведи меня к Мигу.