Граница падения

– Но ведь и мы не сможем использовать магию. И молитвы тоже, – недоумевал Макс. – Это может помешать и нам.

– У вас есть мечи и стрелы, – спокойно отвечает волшебница. – Единственный минус в том, что мне придётся полностью сконцентрироваться на сфере, стоя за её пределами. Использовать другие заклинания я не смогу.

– Карина права, – лицо Огруна расплывается в довольной хищной улыбке. – Похоже, будет даже проще, чем я думал. Остаётся лишь добраться до неё и загнать в эту сферу, а там просто порубили паскуду на куски.

– Звучит просто, – говорю я немного расслабившись.

– Слишком просто, – Грон выглядел задумчивым. – Свиток там только один?

– Я нашла только один.

– Значит, второго шанса не будет. Если что-то собьёт Карине концентрацию… – Грон посмотрел на Макса. – Нужно придумать запасной план.

Наконец мы дошли до окраины леса. Весь путь занял примерно сорок минут. Мы остановились, осматривая лес. Я поднимаю взгляд вверх. Над нами возвышались густые зелёные кроны деревьев. Справа послышался хруст сухих веток. Я вынимаю стрелу и натягиваю тетиву. Грон перехватывает меч, готовый сорваться на звук. Макс поднимает щит, а за его спиной Карина уже готова ударить магией, её книга парит рядом, быстро перелистывая страницы. Огрун отскакивает влево, поворачиваясь в воздухе на звук и выхватывая арбалет.

– Долго вы! – источником звука был вчерашний здоровяк с колуном – Лиман, и его племянник – Сергун, который всё также робко прижимал к себе косу. – Ждали вас час, а то и полтора!

– Твою-то душу, Лиман! Вы тут чего забыли? – Огрун был явно недоволен.

– Чего, чего. С вами идём! – Лиман перехватывает в две руки колун, который до этого нёс на плече. – Я слово Александре дал, что девочек её спасу. Раз сказал, значит сделаю!

– Дурак! Тебе, должно быть, голову напекло! – Огрун повышает голос, но дровосек выглядел уже куда более решительным, чем вчера, и не дрогнул. – Сам поляжешь, говноед ты тупой, и племяша угробишь! Не по ягоды идём!

– Я и Сергун – не твоя забота. За себя постоять можем. А остановить нас и не надейся, всё равно пойдём. Вздумаешь остановить – лучше сразу стреляй. По-другому не сможешь, но знай – я тебе тогда ноги порублю, станешь ещё короче, дварф.

Лиман разворачивается и идёт в лес. Сергун робко семенит за ним.

– Вы простите его, не серьёзно он это. – тихим голосом говорит Сергун, проходя мимо. – Он просто упёртый очень. Вы нас просто с собой возьмите. Мы мешать не будем. Честно.

Мы молча переглядываемся. Огрун, тихо чертыхаясь, уходит за новоприбывшей парочкой. Карина и Макс идут следом.

– Вот мрак! – тихо выругивается Грон, после чего сплёвывает и оборачивается ко мне. – Теперь ещё за этими присматривать! Говорил же, что слишком уж всё просто!

Я смотрю на их удаляющиеся фигуры. Волнение внутри меня снова нарастает. Я оборачиваюсь в сторону деревни, думая, что сейчас было бы славно посидеть в таверне, а потом пойти наконец в город – домой. Я отбрасываю эти мысли и, убрав стрелу обратно в колчан, вхожу в тень леса, догоняя остальных.

Глава 3

Лес был мрачен, солнечные лучи с трудом пробивались через густые кроны. Но даже в этой мрачности было обилие красок. Лес был полон зелени, тут и там виднелись разноцветные цветы, ягоды и грибы. Иногда удавалось взглядом поймать какую-нибудь живность, со всех сторон раздавалось пение птиц.

– До места идти ещё примерно час, – Огрун бодро вышагивал впереди, иногда перескакивая через корни деревьев. Арбалет он держал на готове.

– Что это вообще за место, в которое ты нас ведешь? – Грон на ходу ловит под локоть запнувшегося о какой-то камень Сергуна, который робко благодарит его.

– Пещера с руинами, – дварф перепрыгивает очередной корень и останавливается, осматриваясь вокруг. – Поговаривают, что здесь когда-то был эльфийский город. Даже лес этот – печальное напоминание о том, что когда-то существовал могущественный народ, создавший магию.

– А что с ними случилось? – Сергун, воспользовавшись моментом, решил присесть у дерева слева от Огруна. – В детстве я кучу сказок о них слышал. Рассказывали, что они даже драконов могли подчинять. Если они такие сильные были, то почему вымерли?

– А чёрт их знает, – говорит Огрун.

– Тут стоит начать, что первыми магию использовать начали именно эльфы, – говорит Карина, усаживаясь на землю. – Все известные заклинания написаны на эльфийском. В те времена магии не было ни у кого, кроме них, а такое могущество опьяняет. Они стали вести захватнические войны, порабощали другие народы. Из некоторых сохранившихся книг известно, что они сравнивали себя с богами. И вот тут мы подходим к различным теориям, почему их раса вымерла. Две из них снискали особенную популярность. Согласно первой, они пали жертвой собственных экспериментов с магией. Стремясь получить ещё большее могущество, они истребили сами себя. Вторая же утверждает, что их за заносчивость покарали боги.

– Да не всё ли равно, что с этими остроухими сталось? – недовольно бурчит Лиман. – Огрун! Куда дальше?

Дварф проходит мимо него.

– Сюда.

Мы идём дальше. Пять минут. Десять. Тридцать. Никакой пещеры так и не видно. Изредка дварф останавливается и смотрит по сторонам. С каждой такой остановкой он хмурится всё сильнее.

– Мы заблудились, не так ли? – массивная фигура Грона нависла над Огруном.

– Огрун в этом лесу охотится, – тихо вклинивается Сергун, выуживая откуда-то кусок вяленого мяса. – Не мог он заблудиться. Наверное.

– Мы ходим кругами, – бурчит под нос дварф. – Каждый раз возвращаемся сюда. То отсюда, то оттуда, то ещё откуда, но постоянно возвращаемся в это место. Я осматриваюсь, вижу нужное направление, но мы снова оказываемся здесь.

– Нужно сделать привал, – Макс осматривается вокруг. – Здесь вроде спокойно.

Мы обустраиваем небольшой лагерь, набираем сухих веток и разводим костёр. Сергун берётся приготовить еды. Пока готовится обед, мы проверяем снаряжение и осматриваем окрестности. Спустя некоторое время обед готов. Сергун оказался хорошим поваром. Похлёбка оказалась очень вкусной. Через полтора часа мы затушили костёр и снова двинулись в путь. Движение по кругу продолжилось. В каком бы направлении не шли, мы всегда возвращались к тому же месту, на котором замкнулся этот проклятый круг. Карина пыталась обнаружить какие-то следы магии, но это не помогло. Магию источал буквально весь лес. Мы оставляли метки, чтобы знать, где мы уже были, но они пропадали без следа. У Лимана в сумке нашлась тонкая, но крепкая верёвка. В ней было примерно двадцать метров длины. Мы решили тянуть её за собой. За час пути моток так и не закончился. Вернувшись к изначальной точке в очередной раз, верёвка оказалась протянута по кругу через ближайшие деревья.

– Мрак! – Оргун в ярости пинает какой-то гриб, которому просто не повезло оказаться рядом в этот момент. – Что это? Что происходит? Что за проклятые чары?

В разные стороны от яростных ударов Огруна разлетаются веточки, сухие листья, грибы. В конце концов он падает на колени, упирается локтями в землю и, закрыв руками лицо, в бессилии издаёт отчаянный рёв.

– Тут повсюду присутствуют следы магии, – Карина осматривается вокруг. Её зрачки источают слабый свет цвета сирени – она вновь применила заклинание обнаружения магии. – Весь лес будто зачарован. Если это так, то маг, сделавший это, должен быть невероятно могущественным.

– Могла это сделать карга? – Макс, закончивший сматывать верёвку, подходит к Карине. – Может ли это быть её ловушкой?

– Нет. Она способна призвать элементалей и остановить время. Это сильно, но лес пропитывался магией не один год. На это ушло много лет. Возможно, сотня или и того больше. Ведьма тут не при чём. Да и блуждаем мы не из-за этого. Здесь есть что-то ещё.

– Уже вечереет, – говорю я. Мой взгляд направлен к небу, но упирается в покрытые густой листвой ветви. – Может стоит разбить лагерь?

– Да, остановимся здесь на ночлег, а утром продолжим поиск пути, – с этими словами Грон начинает собирать хворост.

Мы снова начинаем готовить лагерь. Нас постепенно начинают обступать вечерние сумерки. Когда мы наконец набрали дров и начали разжигать костёр, я услышал короткий нежный смешок. Я смотрю на Карину, но та как обычно стояла с каменным лицом и холодным взглядом, не выказывая ни единой эмоции. Я осматриваю лес вокруг, но никого не вижу. Отчасти из-за начавшихся сумерек. Я обхожу наш небольшой лагерь пытаясь высмотреть в зарослях вокруг нас хоть кого-то. Стрела легла на тетиву, готовая ринуться в бой. Глаза от напряжения уже начинают болеть, когда я вновь слышу тот смех. Понять откуда он не получается. Смех исходит словно бы со всех сторон.

– Ос? – мой настороженный патруль останавливает обеспокоенный Макс, тоже начиная осматриваться. – Ос, что такое? Что ты заметил?

– Вы слышали смех? Будто где-то рядом девушка смеялась, – говорю я, продолжая вглядываться в темноту меж деревьев.

– Какой ещё смех? Какая девка? Задремал, баба приснилась что ли, щегол? – по своему обыкновению грубый Лиман всё же тянется к топору.

– Сучье племя! – ругается Огрун, заряжая болт в арбалет. – Дриады! И когда только успели тут поселиться? Есть у кого блёстки или порошок какой?

– Это ещё на кой хрен? – глаза Лимана чуть не вываливаются из глазниц, в панике озираясь вокруг.

– Дриады обычно не показываются, ходят в невидимости, – объясняет Карина. – Их можно увидеть, если рассыпать на них что-нибудь.

По лесу снова разливается звонкий смех. В этот раз его слышат уже все. Я вскидываю лук, натягиваю тетиву, готовый стрелять, едва что-то начнёт двигаться. Страницы фолианта Карины быстро перелистываются, тускло светясь, пока не останавливаются на каком-то заклинании. Все остальные, подняв оружие, также стоят готовые к бою.

Но нападения не происходит. Смех то отдаляется, то приближаетс вновь. Он доносится со всех сторон, но никто нас не атакует. Устав держать тетиву, я опускаю лук. Внезапно, словно чьё-то дыхание, нас накрывает лёгкий порыв ветра с ароматом цветов.

– Дальше. – доносится до нас с разных сторон шёпот. Ветер хоть и ушёл, но цветочный запах остался. – Дальше. Поиграем. Дальше. Дальше. Идите вперёд. Мы ожидаем вас. Вам нужно идти. Сейчас!

Шёпот пропадает, как и запах цветов. Деревья предо мной словно расступаются, и становится видна небольшая тропинка.

– Это ещё что за паскудство? – Лиман продолжал озираться, держа топор наготове. – Никогда в нашем лесу такой нечисти не было! Что это за хрень?

– Дриады, духи леса. – опустив арбалет, отвечает ему Огрун. – Да убери ты топор. Они уже ушли.

– Топор убрать говоришь? Э, нет. Уж лучше я на готове буду, – дровосек начинает медленно двигаться вокруг лагеря. – Какого хрена они в нашем лесу забыли?

– Дриады рождаются в лесах, – вмешивается Карина, опережая Огруна с ответом. – В достаточно старых лесах, в которых большая концентрация магической энергии.

– А наш лес, во-первых, очень старый. Он здесь появился куда раньше нашей деревушки, – Огрун осматривает появившийся проход. – Во-вторых, волшебница сказала, что весь лес магией пропитан. А в-третьих, лес этот не наш. И даже не лорда местного. Эльфийский он, лес этот.

– А что мы теперь делать будем? – Сергун, дрожащими руками держащий перед собой оружие, смотрит на тропку, явно не желая идти в ту сторону.

– Пойдём дальше, раз уж проход теперь есть, – Макс поднимает щит и ступает на тропу.

– Ну да, дальше, – явно разочарованно мямлит Сергун. – Ну, может мы с ними сыграем и сможем уйти.

– Значешь, мальчик, я бы не надеялся, – Огрун проходя мимо хлопает парнишку по спине.

Мы осторожно идём по пути, который открыли для нас дриады. Вокруг становится всё темнее. Карина призывает небольшую светящуюся сферу, которая движется впереди чуть выше нас, освещая дорогу.

Идя этой тропой уже два часа мы всё дальше углубляемся в лес. За всё это время мы никого так и не встретили. Устав двигаться в тишине, я равняюсь с Гроном.

– Слушай, я тут подумал, почему ты вчера так взъелся на того Вестника – Авридия, кажется?

– Потому что мне не нравятся фанатики, – вспоминать вчерашний разговор с Вестником орк был явно не рад. – Знаешь, что было причинами двух самых страшных войн, о которых я знаю? Первая – жадность. Трёхдневная война. Королевство Кайосс пошло войной на соседнее королевство Имард. За три дня там война унесла восемьсот тысяч жизней имардцев и вдвое меньше кайоссцев. Кайосский король решил, что хочет больше земель и ресурсов.

Он удобнее перехватывает меч.

– А вторая причина как раз в таких вот фанатиках, как этот Вестник. Слышал о войне богов? – я мотаю головой, добавляя, что никогда о такой не слышал. – Вчера Авридий сказал Максу, чтобы тот помнил, кто его враги. Вот с той войны это и пошло. Сотни тысяч смертей из-за одного идиота и кучки фанатиков. Ещё и богиня замешана. Когда-то давно был такой бог – Мадмок. Его сферой был поиск истины, разоблачение лжи и справедливый суд. Все его жрецы давали обет безбрачия. В одну такую жрицу влюбился паладин Талиндры. Он долго ухаживал за той жрицей, но отказ уязвил его гордость. Причём тут богиня, спросишь ты. А при том, что она, получив божественный статус, провозгласила одним и догматов, что каждый, кого её служители объявят своим врагом во всеуслышание, становится врагом и ей лично. Служителю она дарует свою силу, чтобы тот уничтожил врага под корень.

В этот момент к нам подошёл Макс и дал знак Грону замолчать.

– Тот паладин воспользовался этим. Он, будучи уязвлённым, объявил врагом самого Мадмока. Объявил врагом бога, понимаешь? – Макс, продолжив рассказ сам, посмотрел на меня. – Конечно же ни один смертный с богом не справится. Потому Талиндра даровала своим паладинам по всему миру силу, чтобы те убили всех служителей Мадмока, а за богом отправилась сама. Мадмок теперь – мёртвый бог, сама Талиндра утратила репутацию милосердной богини, а её паладины хоть и пользуются уважением, но страха и неприязни к нам не меньше. Каждый раз нам напоминают помнить, кто наш враг.

– Теперь понимаешь? – Грон смотрит на меня. – Боги не так всемогущи, как многие думают. Они обязаны следовать своим же правилам. Талиндра может и хотела бы поступить по другому, но не могла. Из-за одного идиота. А сотни или даже тысячи фанатиков услышали призыв своей богини – убивать ни в чём неповинных и слепо повиновались. Верить – это нормально, но нельзя верить слепо. Боги – они где-то там. А мы здесь. И мы сами по себе, малец.

– Макс? Ты правда согласен служить Талиндре? После того, что случилось? – я смотрю в его глаза, но не вижу в них ни капли сомнений.

– Как Грон и сказал, боги обязаны следовать установленным правилам. Для них последствия куда более ощутимы, чем для смертных. Хочешь знать, почему я не состою ни в одном ордене, посвященном Талиндре? Паладины в каждом из них – такие же гордые идиоты, как и тот, кто заварил эту кашу с резнёй. Они не пытаются ничего исправить, согласны с тем, что есть сейчас. А их клятвы полны лазеек. Культ Талиндры в упадке. Я хочу если не исправить содеянное предшественниками, то хотя бы немного очистить её имя.

Сказав это он ускоряет шаг, догоняя Огруна и начиная что-то с ним обсуждать.

– Простите, – тихий голос Сергуна раздался за нашими спинами. – Я не подслушивал, честно. Просто шёл сзади. Мне рассказывали, что вчера какой-то жуткий орк поцапался с нашим настоятелем. Вся эта история про Талиндру печальная, конечно, но всё равно непонятно, как это задевает лично вас, господин, ведь орки и варвары юга поклоняются Ворванку, владыке воинов.

– Очень просто, мальчик, – орк поворачивается к Сергуну и останавливается. – У Ворванка нет ни жрецов, ни паладинов. Есть только воины, а это каждый член клана. И поклоняясь ему, воины обязаны доказывать, что они именно воины. А как это доказать, если не в битве. Для многих это уже стало просто развлечением. Они проливают реки крови просто от скуки, и чтобы их бог тоже не заскучал. Битва – не способ доказать кому-то, что у тебя есть яйца. И не развлечение. Если уж и биться, то ради чего-то стоящего.

– Но вы ведь наёмник. Вы бьётесь просто за деньги.

– Нет. Мой меч проливает кровь, только если это необходимо. Я сражаюсь, чтобы заслужить место под солнцем. Большая часть заданий, за которые мы берёмся, связана с защитой других. Запомни, юнец: если боя можно избежать, пусть даже запугав соперника до усрачки или сбежав, – так и нужно поступать. Лишнее кровопролитие не ведёт ни к чему хорошему, даже если за него хорошо платят. Драться нужно лишь тогда, когда иного выхода уже нет.

И он уходит. Идёт вперёд, нагоняя остальных.

– Не отставай. Мало ли кто в кустах прячется. Ещё задницу тебе отгрызут, – мои слова словно резкий удар кнутом выдёргивают Сергуна из раздумий, и он резво бежит дальше.

Прошло ещё около часа, вокруг уже совсем стемнело. Мы двигались быстро, но осторожно. Никто не говорил ни слова. Лишь изредка кто-нибудь из нас тихонько переговаривался. Лесной мрак продолжала разгонять парящая сфера. В зарослях шевелились тени, отбрасываемые деревьями от её света, играя с моим воображением. Постоянно краем глаза я замечал движение. Направив туда лук, я понял, что это просто очередная тень от дерева.

– Слишком долго! Нам скучно! Вы нам больше не нужны! – мы застыли на месте, как вкопанные. Из зарослей снова раздались голоса и смешки. – Копуши! Играть с вами мы больше не хотим! Наши друзья хотят!

Заросли вокруг нас озарились зелёным светом. Со всех сторон между деревьев появились девять светящихся зеленоватым светом шариков, похожих на подрагивающее плямя свечи. В каждом из них виднелся череп.

– Покойницкие свечи! – Сергун испуганно смотрит на ближайший к нему огонёк. – Блуждающие огни, дядь! Чего делать будем?

– Не ссы, Сергун! – Лиман крепче перехватывает колун, замахиваясь, готовый нанести удар. – Просто черепушки светящиеся! У тебя в руках коса, вот и режь их!

– Поиграйте с огоньками! – с очередной волной смеха голоса пропадают.

Блуждающие огоньки просто висели в воздухе ничего не предпринимая. Если не знать, что они любят заводить жертв в болото или просто сжигать, поедая их плоть, то они казались бы мне очень красивыми существами. Я присматриваюсь к ближайшему, замечая, что поверх горящего черепа едва виднеются очертания чьего-то лица.

– Не смотри, парень, – Огрун одёргивает меня. – Ни к чему сейчас думать, кем или чем эти огни были когда-то. Лучше готовься, они вот-вот нападут.

– Не лучше ли напасть первыми? – тихо, словно боясь, что его услышат, спрашивает Лиман.

– Нет. Блуждающие огни редко нападают сами, – Грон напряжённо осматривал каждого противника, ожидая атаку. – Чаще они пытаются завести тебя в болото или ещё куда, а там ты и сам загнёшься. Если не идёшь, то они и не нападают. Может и сейчас уйдут.

– Я бы не надеялся! – поднимая щит, Макс прикрывает от струи огня Карину.

По лесу раскатываются жуткие стоны, с которыми огни начинают исчезать и появляться в других местах, атакуя огнём. Карина читает несколько заклинаний подряд, страницы её фолианта быстро перелистываются. Из её рук вырываются магические стрелы и молнии, поражая два огонька, заставляя тех выть от боли. Сергун, с неожиданной для него ловкостью машет своей косой, кидаясь на одну из свечей покойника. Огонёк, плывя по воздуху, уворачивается, пытаясь исчезнуть, чтобы вновь появиться в другом месте, но натиск юноши не даёт ему это сделать.

– В сторону, Сергун! – кричит целящийся в огонька Огрун. Сергун отскакивает, а из арбалета дварфа в сторону огонька летит болт и, попадая в цель, взрывается.

Огонёк с жалобным стоном пропадает, появляясь недалеко от Грона. Заметив его, орк резким скачком оказывается на дистанции для удара. Один взмах меча и раздаётся предсмертный крик, с которым свет этой покойницкой свечи гаснет, разлетевшись ворохом зеленоватых искр.

Краем глаза я замечаю, как в мою сторону летит огненный шар. Запустивший его монстр уже исчез, чтобы появиться чуть в стороне. Я отпрыгиваю в сторону, доставая стрелу. В момент, когда я уже был готов выстрелить, в меня врезается Лиман. От неожиданного толчка я выпускаю тетиву, и стрела улетает во мрак леса.

– Не мешайся, сопляк! – дровосек, едва устояв на ногах, замахивается топором и кидается на врага в лобовую атаку.

Не обращая на него внимания, я заряжаю новую стрелу, держа наготове ещё парочку. Огонёк, которого пытался зарубить Лиман, просто исчезает, и удар здоровяка попадает в ствол дерева. Я замечаю, где появляется огонёк, я быстро выпускаю в него три стрелы, две из которых попадают в цель. Огонёк снова перемещается, возникая недалеко от Карины, которая в тот же миг поражает его молнией. Огонёк вскрикивает в последний раз и исчезает.

– Талиндра, милостивая и суровая, – Макс быстро практически неразборчиво читает молитву, укрываясь щитом от атак двух огоньков. – Милостью своей даруй мне силу, дабы освободить сия души от их проклятого существования.

После молитвы некоторое время ничего не происходит. Макс бросается в атаку и, укрывшись щитом, наносит удар за ударом. Внезапно клинок его начинает светиться, наполняясь светом. Он быстрыми движениями перемещается между атакующими его огоньками, нанося быстрые и мощные удары то клинком, то щитом. Он рубит, режет, колет. В считанные минуты оба огонька рассыпаются искрами, исчезая навсегда.

После гибели сородичей, остальные огоньки пропадают. Мы сбиваемся в круг, осматривая заросли и ожидая удара. Повисла напряжённая тишина, прерываемая лишь лёгкими дуновениями ветра и тяжёлым дыханием Лимана. Ожидание новой атаки врага тянется несколько мучительно долгих минут.

– Ушли? – всё ещё пытающийся отдышаться Лиман смотрит на каждого из нас по очереди. – Мы отбились?

– Не знаю, но расслабляться пока не стоит, – Грон перехватывает меч поудобнее.

Словно услышав слова орка вновь появляются оставшиеся пять огоньков. Но теперь они были гораздо быстрее. Атакуют, исчезают, вновь появляются и наносят новый удар. Наш круг рассыпается в разные стороны. Я выпускаю стрелу за стрелой, пытаясь попасть хоть одной, но каждая пролетает мимо цели куда-то в заросли, становясь частью леса. С тем же успехом Огрун терял болт за болтом. Блуждающие огни перемещались вокруг и атаковали с неистовой скоростью. Во все стороны летят магические стрелы и огненные шары. Под светом магической сферы блестят клинки. С яростным криком Лиман машет топором. Потерявший где-то косу Сергун в панике скачет из стороны в сторону, стараясь не попасть под удар. Словно в смертельном танце Макс и Грон перескакивают от одного блуждающего огонька к другому. От мерцания клинков, блуждающих огней и скачущих повсюду теней начинает рябить в глазах.

– Макс! Дай нам щит! – изрядно уставшая Карина готовится прочесть заклинание.

– Что ты собралась делать? – тяжело дыша, спрашивает её паладин.

– Прочесть заклинание. Нас тоже может зацепить, но надеюсь, что твой щит выдержит.

Волшебница закрывает глаза, сфера света пропадает.

– Талиндра, Милосердная дева-воительница, укрой нас своей дланью, помоги преодолеть натиск врага! – паладин возносит руки к небу, возводя вокруг нас щит света.

Все быстро сбиваются в круг, укрываясь под щитом, в который с гулом врезаются огненные шары.

– Кристаллвей, варфар! Вейрун морнинн! – волшебница также поднимает к небу руки, и аккурат над щитом возникает настоящая ледяная буря.

С жутким воем и грохотом закрутился вихрь из небольших кристаллов льда. Ещё три блуждающих огонька разлетаются небольшим фейерверком. Стоящий в центре Макс стонал от напряжения, едва сдерживая бурю. Карина, прочитав заклинание, уставшая осела наземь. Буря, казалось, длилась уже целую вечность, хотя на самом деле прошло около пяти минут. Щит света за это время весь покрылся трещинами. Где-то в стороне снова появился один огонёк, и его тут же размолотило кусками льда.

Наконец буря начала стихать, вихрь постепенно замедлялся, но в этот момент щит всё же не выдержал, рассыпаясь на тысячи искр. По нам ударило множество ледяных осколков. Грон тут же кидается на Карину, укрывая её своим телом. Остальные падают на землю, укрываясь руками. Макс накидывает свой стальной щит на Сергуна, прикрывая тому голову. Когда вихрь через пару минут затих окончательно, каждый из нас был покрыт порезами, синяками и неглубокими ранами от вонзившихся кусков льда. Последний блуждающий огонёк, исчезнув, так и не появился.

– Может с этого и стоило начать, магичка? – раздаётся недовольный голос Лимана. – Может и не пришлось бы нам тут скакать, как в жопу ужаленным.

– Это заклинание слишком сильное, – тяжело дыша отвечает Карина, почти не пострадавшая благодаря Грону. Едва слышно она читает ещё одно заклинание, и над нами вновь появляется светящаяся сфера. – Если бы не сработало, я бы ничем помочь уже не смогла.

– Оу-ох! – раздаётся стон Огруна, который сразу после этого смачно высмаркивает сгусток крови. – Не вонуйтесь, я просто вправил нос.