Рассарит

Скука, часть 2.

– Здравствуй, Матушка, – учтиво поздоровалась вошедшая, чуть склонив голову. Замковая кухня – особая территория, практически государство в государстве. Хотя также можно описать и конюшни, и кузни, и даже архив, объединённый с библиотекой.

– Здравствуй, Хозяйка, – немолодая уже женщина поклонилась Госпоже в пояс. Госпожа – так звали официально, в замке многие из старших звали Хозяйкой, как привыкли, когда она ещё власть в свои руки не взяла, а была молодой любовницей при предыдущем правителе. Матушка с шестнадцати лет будущую Госпожу знала, когда та только пришла в замок, и как раз на кухню, будущей Матушке в помощницы. Видела, как та твёрдо и неуклонно шла к своей цели, как вела себя, став Хозяйкой, как власть взяла, не пролив в замке ни капли крови – за Хозяйку встала не только стража, за неё встал, почитай, весь замок. Это правителя между собой звали узурпатором, потому как был он самолюбив и чёрств, Хозяйка же всегда знала, что в замке происходит, до всего ей дело было и внутри, и за его пределами. Была она уже тогда и строга, изредка жестока, но неизменно справедлива. Ваниарцы, например, считали ее справедливость варварской, но даже они не отрицали – справедливой.

– У тебя как всегда, Матушка, рук не хватает? – женщина окинула взглядом помещение, задержалась на огромном коробе с картошкой, – Смотрю, картошка не чищена?

– Ты же знаешь, Хозяйка, сколько народа не набери, а всё мало, – согласилась Матушка, – Сейчас Машку за картошку посажу. На ужин надо, авось управится.

– А давай я тебе помощь организую? У меня тут пленник скучает в камере. И ему развлечение, и тебе польза, – женщина хитро прищурилась.

– А картошка потом будет круглая или квадратная? – недоверчиво уточнила Матушка.

– Круглая, Матушка, круглая, – рассмеялась женщина, – Никак ты мне не простишь ту кубическую картошку.

Девушки, работавшие на кухне, украдкой захихикали.

– Ладно, организуй узнику трудовую повинность. А быстро управится, я ему пирожков отправлю.

– Я стражу пришлю. Ты только его не перекармливай, Матушка. И нож ему выдай нормальный, – вспомнила женщина, – Жди гостей, Матушка.

Женщина покинула кухню, отловила первых попавшихся стражей и велела отнести в камеру к Дракону короб с картошкой и какую-нибудь корзинку под очистки захватить. Решила, раз уж начала, продолжить вояж по замку и заглянула в кузни. Она попала в редкую минуту, когда там не творилась никакая магия, двое кузнецов ковали вполне обычные предметы – один меч, второй серп. Чародей обнаружился в своей лаборатории, в окружении пары десятков свитков.

– Здравствуй, Вайлетт.

– Госпожа, – чародей оторвался от чтения, склонил голову, но даже вставать не стал. Вайлетта она знала меньше, чем Матушку, но отношения их были в какой-то момент значительно ближе.

Сначала талантливого чародея и не менее одаренную магичку связала страсть к познанию, потом дружба, некоторое время они были и любовниками. А потом она пришла к нему с идеей модернизировать браслеты подчинения, убрать подавление воли, заменив на принуждение к повиновению посредством боли. Тогда она с трудом объяснила, зачем это нужно. Но когда следующей идеей стало завязать застежку браслета на добровольное согласие подчиняемого – они разругались, вдрызг, до выбитых ветром стёкол и шаровых молний, мечущихся по залу. На этом дружба кончилась. Нет, он остался работать при кузне, даже сделал то, что она хотела – но взаимопонимания между ними больше не было. Он, как и многие, не понимал, зачем все эти игрища, если врага можно просто убить или сделать рабом. А она в свою очередь уже перестала пытаться объяснять, что истинную победу чувствовала лишь тогда, когда бывший враг принимал ее сторону, почти добровольно. Да и потом, особенно в первые годы, среди ее врагов было много людей умных, талантливых, да и просто полезных. Что, их всех надо было убить или распихать по дальним рудникам? Ее это не устраивало.

– Чем увлечён? – поинтересовалась женщина.

– Пытаюсь найти закономерности порталов, – этой темой Вайлетт бредил не первый год, всё надеялся понять и освоить межмирные переходы. Как удачно.

– Новых данных за последние пару месяцев нет? – женщина справедливо рассудила, что клубок можно начать разматывать и с другой стороны.

– Есть. Чуть больше месяца назад было окно в предгорьях, в районе начала Кривой дороги.

Кривой дорогой назывался единственный проезжий для повозки горный перевал. Надо будет отправить туда Сольверга на разведку, как оклемается.

– Сообщи мне, если ещё где-то будут, – женщина не прощаясь вышла, погружённая в свои мысли.

Ноги сами вынесли ее к конюшням. Здесь она была частой гостьей, когда находилось свободное время. Почесала паре лошадей носы, задала обычные вопросы конюхам. Конечно, можно было съездить проветриться, но настроения совершенно не было. Вернувшись в замок, женщина зашла в лазарет. Сольверг не очнулся и не сделает этого в ближайшие три дня, по словам старшего лекаря. Немолодой мужчина так посмотрел на неё, что она чуть было не выпалила: «Простите, что не убила, лишние хлопоты доставила. Могу прямо сейчас исправить». В целом, иногда ее начинали раздражать очень товарищеские отношения с обитателями замка, хотелось приструнить. Но чаще радовали. Она знала, что такая верность намного ценнее страха или выученного почтения. Тем более, что стоило появится в замке, например, иностранному послу – картина становилась идеальной, до его отъезда.

У камеры Дракона она оказалась вполне предсказуемо. Тот опять развлекал стражу пением. Пел он до того звонко, что даже дверь особо не мешала понять слова. Песня была проникновенной – о последней клятве, о кончающемся времени и о несбыточной надежде. Она жестом остановила встрепенувшихся было стражей и просто слушала, прислонившись спиной к прохладному камню стены. Песня стихла.

– Забирайте! – крикнул узник.

Алекс и второй страж нерешительно переглянулись, посмотрели на Госпожу. Та сделала вид, что задумалась. Ей было любопытно, как они будут решать создавшуюся ситуацию. Мужчина бросался на стражей с завидной регулярностью, а теперь в его руках был кухонный нож. Алекс вынул из ножен меч. Предусмотрительно. Женщина не услышала, почувствовала осторожные шаги за дверью. Внутренне подобралась – не пришлось бы помогать. Дальнейшее было предсказуемо. Открывающаяся внутрь дверь давала прекрасное укрытие и возможность напасть со спины. Судя по всему, Алекса узник достал, но не смертельно. Интересно, подумал ли Алекс вывернуть меч плашмя на ответном ударе? Грохот, возня, ругань, тишина. Женщина осторожно зашла в камеру. Стражи вдвоём прижимали узника к полу, тот лежал лицом вниз. Нож валялся в полутора метрах. На боку Алекса расплывалось красное пятно.

– Давайте я подержу, а вы делайте, что собирались. Алекс, зайди в лазарет и пришли себе замену, – женщина села на пол рядом с буйным узником, положила левую ладонь ему на позвоночник, между лопаток. Сила отдалась легкой вибрацией. Стражи отпустили его, но это мало что изменило. Теперь он мог пошевелить плечами, даже приподнять голову, но и только, ладонь женщины неподъемным грузом давила сверху, мешала полноценно дышать. Когда стражи ушли, женщина чуть ослабила давление:

– Зачем ты это делаешь? А если бы он тебе голову снес, рефлекторно?

Мужчина пожал бы плечами, если бы мог. Больше она ни о чем не спрашивала. Просто сидела, мягко удерживая пленника и думала о чём-то своём. Он краем глаза рассматривал её. Занятно, прошла неделя в плену или больше, но только сейчас он заметил, что она почти красива. Глаза большие, выразительные, какого-то непонятного серо-зеленого оттенка, хорошо очерченные скулы, немного запавшие щёки, открытый лоб, длинные чёрные волосы, всегда перехваченные кожаным шнурком или заплетенные в косу. Низкий ворот платья открывал сильно выступающие, притягивающие взгляд ключицы и довольно длинную, хоть и совершенно не тонкую шею. Ей было немногим больше тридцати лет, между бровями залегли две глубокие морщины, нижняя губа была полнее верхней, на щеке старый глубокий шрам, отчего она улыбалась всегда больше на одну сторону.

Ее окликнула стража, она мягко одним движением поднялась, повернулась спиной к пленнику и вышла. Неодобрительно посмотрела на Алекса.

– Не глубоко, затянется, – объяснился парень, – Госпожа, можно мы его в следующий раз к стене прикуём, не коротко, просто чтобы засады не устраивал? – спрашивал он осторожно.

Надо же, пока ходил решение придумал. Молодец.

– Боишься голову снести ненароком? – усмехнулась женщина, – Хорошее решение, хвалю. И копьё длинное заведите здесь, с ним ещё сподручней будет.

Алекс поклонился, украдкой поморщился. Затянется, конечно, дней за пять.

Имена.

Женщина спрыгнула с коня, кинула повод конюху. Она не была дома две недели. Сначала ездила на юг, в портовый город, улаживала накопившиеся тяжбы между купцами, потом на границу, к юго-западу, на полосу выжженной дочерна магией земли, за которой находилось тайное королевство чародеев – проверять и подновлять сторожевые амулеты. И только потом домой, по дороге ещё дважды останавливаясь, чтобы исполнить функции суда, а однажды даже палача. Дом ожидаемо встретил её легким бардаком и суматохой. Вот вроде все на своих местах, во всех сферах есть начальники, а на пересечении что-то ломается. Ну как, как, перепутали фуражный овёс с перловкой и разгрузили не туда, а потом полдня местами мешки меняли? Так ещё в процессе они переругались, и уже два дня на кухню не возили дрова, а конюхам было предложено овсом и питаться. Примирила, волевым усилием. И в похожем ключе провозилась до полуночи. Голова гудела, а спать не хотелось. И неожиданно женщина поняла, что никого, кроме странного дракона, она видеть не хочет. Она накинула длинную меховую жилетку и спустилась к камере. Алекс похоже даже не удивился, поклонился, отпер дверь. Женщина предусмотрительно накинула на себя легкий полог, чтобы не тревожить возможно спящего узника.

Он действительно спал. У кровати догорала единственная свеча. Закованные руки лежали перед ним, волосы частично упали на лицо, одеяло сползло. Женщина тихо подошла, присела на край кровати и медленно сняла полог. Аккуратно, еле касаясь, убрала пряди с лица. Мужчина моментально открыл глаза, узнал скорее не зрением, а магическим чутьём.

– Не спится? – он перевернулся чуть более на спину, вытянулся вдоль стены, давая ей больше места. Она подвинулась, села удобнее. Подумала, скинула туфли и поджала ноги. Отрицательно помотала головой.

Они оба молчали. В какой-то момент тишина стала совсем тягостной и она нарушила её первой:

– Скажи мне своё имя? Ты из иного мира, оно всё равно мне ничего не расскажет.

– Рассарит, – ответил он странным рычаще-свистящим тембром, – А твоё?

– Ванда.

Мужчина приподнялся, сел, облокотившись на спинку кровати:

– Как ты стала правительницей? – в конце концов игру в молчанку он давно проиграл, можно было и поговорить.

Женщина удивилась, но ответила:

– Сместила предыдущего правителя в результате переворота. А потом победила его в честном магическом поединке, – уточнила она.

– И никто не был против?

– Были, – женщина невесело усмехнулась, – Не здесь, не в замке. Страна большая. Многим было удобно при предыдущем правителе, вольготно и сытно. А кто-то считал, что сумеет занять моё место. Много крови тогда было. Много лжи, предательства. В итоге победила экономика и народная воля. Достаточно было отменить торговые сборы для уроженцев Клейрата, разобраться с произволом и взяточничеством на местах, дать людям поверить в справедливость – и желающих выступать против меня почти не осталось. А самых упёртых в основном урезонили абсолютно правдивые рассказы о моей жестокости и изобретательности.

– То есть всё-таки доверие, а не страх?– уточнил мужчина.

– У нас одно без другого не работает, – улыбка вышла усталой, – Понимаешь, внутренних стычек нет почти десять лет, все живут мирно. И ценят это. Если не будет страха – не будет мира. В том числе мира внешнего. Соседи тоже рассказы слушают внимательно и обдумывать свои действия начинают тщательнее. Никому не хочется, проиграв, оказаться в здешних казематах.

– Странно, вполне человеческие условия, – мужчина озорно улыбнулся, – Сухо, чисто, кормят, работать дают, петь не мешают.

– Тебе просто повезло, – она тоже рассмеялась, – Между прочим, весь замок уже наверное считает, что я завела себе нового любовника. И вообще, память у тебя короткая. Забыл, как здесь бывает холодно и грязно? И так?

Женщина коснулась его руки чуть ниже локтя. Магия послушно потекла, на этот раз медленно набирая силу. Она не держала, но руки он не убирал. Они смотрели друг другу в глаза и казалось видели там чертовски много. Женщина убрала руку первой, мягко загашенная волна магии рассеялась.

– Я помню, – чуть погодя всё же ответил он, – И всё же, – он помедлил, будто обдумывая, стоит ли спрашивать, – Мне любопытно, разве ты не можешь в этот момент сама не испытывать боли?

– Могу, – взгляд абсолютно прямой, серьёзный, – Это будет отбирать чуть больше сил, но могу. Не хочу. Так честнее.

Повинуясь секундному порыву, мужчина накрыл ладонь женщины своей, попробовал имитировать её заклятье. Получилось, но совсем слабо. Руки она не убрала.

– Так?– уточнил он.

– Да, так.

Снова наступила тишина, только теперь она их не тяготила. Когда женщина всё же направилась к себе, в восточном коридоре её поприветствовало всходящее солнце.

Гости номер два.

Малознакомый страж вошёл без стука, склонился. Значит дело срочное.

– Говори, – женщина внутренне напряглась.

– Поймали ещё троих в пещере с артефактом, – отрапортовал страж. Сначала женщина почти решила, что ослышалась. Это всё неотвратимо напоминало сон, причём дурной.

– Маги? – она старательно придавала голосу ровный тембр.

– Нет, люди. Девушка и двое парней и судя по выговору из Предгорий. У меня там тётка живёт, узнаю, – счёл нужным объяснить страж.

– То есть они местные. Потери?

– Один убит и один легко ранен.

Женщина взяла чистый лист и быстро набросала на нём текст приказа, размашисто расписавшись внизу:

– Занеси Сольвергу, – приказ увеличить стражу у пещеры лучше было не передавать устно, – Пойманных в камеру среднего яруса, вместе. Оковы по ситуации. Чуть позже разберусь.

– Слушаюсь, – страж почтительно забрал бумагу и вышел.

А женщина не на шутку задумалась. Главный вопрос – чего добивается странный доброжелатель, явно решивший устроить отсев идиотов на ее землях? И кто он вообще? Надо узнать, вероятно этих разговорить будет проще, чем Рассарита. Рассарит. Странное, нездешнее имя. За последние три недели они виделись лишь однажды – дела княжества погребли женщину с головой. Она успела объехать полстраны, а надо было ещё наведаться в два соседних государства. Налоги, пошлины, торговля, дипломатия. Никто из знакомых ей правителей этим не занимался, по крайней мере так плотно, спихивая счета и бумаги на доверенных лиц. Ванде такой подход не нравился. Это заставляло слишком распылять имеющуюся власть, рассредоточивать, давать слишком много силы и свободы тем, кто мог всё-таки не устоять перед искушением воспользоваться всем этим в своих целях. Так было сплошь и рядом у соседей. Взятки, мелкие поборы, неожиданные законодательные акты на местах. Нередко правитель вообще становился фигурой номинальной, статусной, а правили другие. Интриговали, грызлись, делили, науськивали. Все это не делало жизнь лучше, а положение – прочнее. В Клейрате много веков власть следовала только одному праву – праву силы. Распылить ее, разделить – значило сильно рискнуть. Рисковали, пробовали вести праздную жизнь, наслаждаясь положением – и неизменно проигрывали. Да, Ванда тоже не могла уследить за всем, но основной пучок, самое важное – всегда было в ее руках. Потому и медлила она объявить преемника – давняя традиция, назвать того, кому хотел бы передать власть. По большому счёту, это ничего не гарантировало, но давало преемнику положение и власть, а заодно успокаивало соседние государства с другой, чаще всего наследственной, системой передачи правления. Конечно, они тоже осознавали всю зыбкость этого понятия – и всё равно чувствовали себя спокойней. Она уже подумывала объявить преемником Сольверга, но так удачно подвернувшийся дракон вытащил из начальника стражи то, что пресекло данную идею на корню. Недостаток самообладания, открытое нарушение приказа, ревность – не то, что нужно.

Женщина умышленно дождалась вечера. Ожидание в камере нервирует, готовит почву для диалога. Местом действия она избрала малый зал для приёмов. Приказала привести весь отряд туда. И Рассарита. Однозначно сказать, зачем его, она не могла даже себе.

Она сидела на неком подобии простого трона и разглядывала молодых парней и девушку, которых приволокла стража. Лет по двадцать с небольшим, короткие медного оттенка волосы, хотя у девушки чуть более светлые и чуть длиннее. Тот из парней, что постарше, был бледен, держался руками за область подреберья справа, руки были просто связаны верёвкой спереди. Остальные выглядели лучше, только синяки и ссадины, на них полноценные кандалы. Алекс привёл дракона. Надо же, один. Женщина присмотрелась внимательнее и увидела, что обманчивый мир обеспечивал кинжал, упирающийся пленнику в поясницу.

– Ты не поверишь, – женщина обратилась к дракону нарочито громко, – Это твои товарищи по несчастью. Они тоже пришли за амулетом. И мне уже почти грустно, – не ожидая ответа, она подошла ближе к новым гостям, – Мне в целом не особенно интересно, кто вы такие. Мне интересно, как вас угораздило поверить в эту сказку?

В глазах парней ничего, кроме злобы, а вот девушка разглядывала Рассарита. Хорошо, значит расчёт оказался верен, среди этих троих есть тот, кому слепая вера глаза не застит.

– Я всё равно заставлю вас говорить, но только вам выбирать, при каких обстоятельствах.

– Попробуй, – выплюнул младший. Глупо. Ей даже не нужно было приказывать, короткий сильный удар одного из стражников на некоторое время лишил наглеца возможности говорить.

Женщина перевела взгляд на старшего. Начнём.

– Перевяжите ему руки за спину, – короткий приказ и несколько секунд на то, чтобы украдкой посмотреть на дракона. Тот стоял абсолютно спокойно, наблюдал вроде бы даже с интересом.

Когда приказ выполнили, женщина подошла к старшему из отряда и совершенно неожиданно для него засунула руку под его рубаху. Он дёрнулся, попытался отшатнуться, слева вырывается его товарищ, но тщетно, глаза девушки стремительно наполняются тревогой и непониманием. Вот идиоты. Она ощупала края раны, пальцами оценила глубину. Ванде не нужно было это представление, просто нужно было понимать, насколько серьёзно ранение, чтобы не убить ненароком. Пока он только морщился и отворачивался, молчал. Она переложила ладонь на то же место поверх рубахи и начала плавно давить. Волна жара пробежала от плеча, и пленник уже не смог сдержать стон. Конечно, ему казалось, что рану прижигают калёным железом. Иллюзия, но такая реальная.

Женщина остановила магию, но руки не убрала. Повернула голову, посмотрела на девушку:

– Кто и как надоумил вас на этот поход? Расскажи мне всё, и я его больше не трону, и даже прикажу вылечить.

– Она лжёт, – предостерегающе выпалил парень помладше. Вот осёл упрямый.

– Нет, не лжёт, – неожиданно подал голос Рассарит, – За прошедший месяц я понял одну странность – она удивительно честна.

Ванда улыбнулась с ноткой удивления:

– Познакомьтесь, это ваш предшественник, пришёл за тем же месяц назад. И почему-то мне кажется, что его надоумил тот же стеснительный доброжелатель, что и вас. Итак, продолжим? – сила отозвалась мгновенно.

– Не надо! – не выдержала девушка, – Маррей, отшельник, что живёт недалеко от Кривой дороги. Это он рассказал нам, что эта история – на самом деле правда, и вы из страха распустили слух, что это ложь. Он сказал, что был вашим военачальником и сам подал вам эту идею.

Женщина отошла от окончательно побледневшего парня и подошла ближе к девушке.

– Занятно. Только я не видела его уже семь лет, – женщина задумалась, – Тебе тоже он рассказал? – спросила она дракона, не поворачивая головы.

– Да, – ответил он сразу же, смысла молчать дальше не было, – Нам правда он не сказал, что раньше поддерживал тебя, – Алекс среагировал моментально, короткий не сильный удар рукоятью кинжала по горлу. Мужчина абсолютно верно все понял, поправился хрипловатым голосом, держась рукой за шею, – Вас.

Наедине они могли общаться как угодно, но здесь необходимо было соблюдать приличия, слишком много посторонних.

– Кто помог вам подобраться к замку? – женщина продолжила допрос девушки. У той глаза стали похожи на глаза загнанной лани.

– Я не могу сказать, – значит помогал, не случайность, – Правда не могу.

– Сейчас я убью твоего неугомонного товарища, и мы посмотрим, захочешь ли ты сохранить жизнь второму, – новость о Маррее порядком огорошила Ванду, настроения растягивать процесс не было совершенно. Хотелось подумать, возможно не одной, но подумать.

– Я правда не могу, – в голосе девушки отчетливо слышались слёзы, – У него моя младшая сестра. Если я расскажу про него, он… я не знаю, что он с ней сделает.

– Он может и не узнать, – женщина заставила себя выдохнуть, – Уведите этих двоих. Старшего в лазарет, но под охраной. Выздоровеет – обоих в Сумрачный лес, деревья валить, – женщине как раз недавно жаловались, что там людей не хватает, – Девушку оставьте, сами разберёмся.

Когда все лишние покинули зал, женщина будто плечи расслабила.

– Садись, – махнула она рукой в сторону стула у стены, обращаясь к девушке, обернулась, – Да и вы тоже ближе подходите. В ногах правды нет, а поговорить нужно, – она взяла стул и себе, села напротив девушки, – Итак, кто он, как его зовут? Здесь некому тебя выдать – Рассарит и сам пленник, Алексу я доверяю почти как себе.

Девушка неуверенно подняла голову:

– Вайлетт, он чародей, – она не лгала, Ванда знала это точно, от мимоходом наложенного заклятья распознавания правды ощутимо мутило, – Он провёл нас к замку, как-то хитро скрыв магией.

Женщина бросила взгляд на Рассарита. Тому имя чародея-кузнеца тоже явно было знакомо. Вот же черт.

– Вы должны были встретиться с ним?

– Да, – девушка ответила тихо.

– Где, когда и при каком условии? – женщина даже подалась вперёд.

– Я не могу сказать, – тихо, но упрямо, – Вы устроите ему засаду, и Лийна пострадает.

– А ты? Не хочешь рассказать?

Рассарит отрицательно мотнул головой.

– Вы оба осознаёте, что я всё равно это узнаю?

Девушка опустила голову ещё ниже.

– На сегодня довольно открытий, – Ванда порывисто встала, – Алекс, определи эту бунтарку к Матушке на кухню, только пусть приглядывает. Учти, сбежишь – твои дружки пожалеют, что живы остались. Как тебя зовут, кстати?

– Вейна.

Плохо у родителей было с фантазией.

– Веди. А мы с Рассаритом до его камеры прогуляемся, – жест рукой, мягко обозначавшаяся удавка на горле мужчины. Так, для порядка.

Народу навстречу попадалось не в пример больше, чем раньше. Ванда убрала удавку, вместо этого положила мужчине руку на плечо и выпустила лёгкое, зато отлично видимое посторонним заклятье. По шее мужчины из-под рубахи поползли чёрные витые полосы, доходящие до щеки и уходящие куда-то под распущенные волосы. Это было эффектно, хорошо заметно окружающим и почти не больно. Мужчина чуть опустил это плечо, пошёл тяжелее, вполне успешно подыгрывая своей тюремщице. Зато вопросов ни у кого не будет, а в том, что её чары успешно заменяют троих стражей минимум никто не сомневался. Дежуривший у камеры Ирвэн посмотрел почти с сочувствием.

Когда дверь за ними закрылась, женщина убрала руку, заклятье погасло:

– Хороший спектакль.

– Не было желания вынуждать тебя превращать фарс в реальность, – просто ответил он.

– Расскажешь, как Вайлетт условился с вами относительно встречи?

– Нет. Я дал слово, – объяснил, не дожидаясь вопроса.

– Мне нужна эта информация, очень, – женщина положила пальцы на его челюсть, заставила посмотреть на себя. В её глазах не было ни приказа, ни агрессии, только просьба, – Когда-то Вайлетт был мне близким другом. И потому он может быть очень опасным врагом. Слишком много знает, слишком много может. Мне нужно поймать его с поличным.

Он молчал. Чувствовал, что почти хочет ей всё рассказать. Но молчал.

– Я всё равно узнаю, так или иначе, – она раздраженно отвернулась, посмотрела на стену, – От тебя, от неё, ещё как-нибудь. И начну я с тебя, понимаешь? – она повернулась обратно. В глазах не осталось просьбы, только нехороший огонь.

– Понимаю, – он не боялся, хотя прекрасно всё понимал, – Завтра?

– Завтра, – она напоследок провела пальцами по гладкой поверхности ошейника, чуть касаясь шеи и вышла, рывком распахнув дверь.