Рассарит

Каролина Винтер

Рассарит

Первая встреча.

Комната, а скорее зала, была странной. В одном пространстве совмещались спальня, рабочий кабинет, трапезная и библиотека. Как будто её хозяину, а точнее хозяйке, совершенно не требовалось разделять эти сферы жизни.

Женщина, сидящая за круглым столом на четыре персоны, с любопытством разглядывала неожиданного гостя. Среднего роста, приятно сложен, видна привычка к оружию. Русые волосы схвачены на затылке и почти не растрепались – интересная деталь, значит нарывается аккуратно, хоть и регулярно, как сообщает стража. В глаза не смотрит, оглядывает помещение внимательно и с интересом, хотя на ногах стоит не совсем твёрдо – ещё бы, третьи сутки одной водой питаться. Нижняя губа разбита, точно есть ещё травмы, но под рубахой их не видно. Женщина перевела взгляд на конвоира. У высокого широкоплечего парня по имени Сольверг на скуле свежая довольно глубокая царапина. Молодец, соблюдает приказ быть с пленником поаккуратнее. Интересно, чем тот его достал, кандалами что ли?

– Оставь нас, Сольверг, – женщина поймала встревоженный взгляд, – Ну что он мне сделает, в кандалах и с рада-хань? Отдыхай. Только загляни на кухню, пусть подадут ужин на двоих.

Сольверг неодобрительно, но молча, кивнул и вышел, плотно затворив тяжелую дверь.

– Садись, – женщина указала на стул напротив, – Поговорим.

Пленник наконец-то посмотрел ей в глаза, но ничего не прочесть в этом взгляде. Помедлил, но всё же сел, положил скованные руки перед собой на стол.

– Как тебя зовут?

Молчит. Смотрит прямо, но абсолютно закрыто.

– Зачем вы пришли?

Тишина. «Ну и черт с тобой». Дверь приоткрылась, осторожно вошла девушка с подносом. Женщина велела ей поставить поднос на тумбу у двери и уходить. Встала, прошла вплотную к пленнику, вроде бы даже не смотрела на него, и безошибочно поймала руки с ножом в сантиметре от своего бока. Повернулась, пристально посмотрела в глаза. Ей было явно тяжело удержать одной рукой пусть и ослабленного мужчину, но она выждала почти минуту прежде чем перевести взгляд чуть ниже, на шею с ошейником. Мужчина почувствовал, как невидимая удавка начала медленно, но верно пережимать горло, лишая возможности дышать.

– Брось нож, – женщина сказала это слишком четко, с расстановкой, чтобы не потерять концентрацию.

Мужчина разжал руку, нож со звоном упал на пол. Руку его женщина отпустила сразу, а вот хватку заклятья удержала немного дольше, пока у противника не начало темнеть в глазах. Она равнодушно отвернулась и пошла за подносом, как и намеревалась, и только глубоко внутри была скрыта торжествующая улыбка. Начало положено. Она поставила напротив две миски с творогом, две мисочка поменьше с вареньем и две кружки с мятным чаем. Приборы и так лежали на столе, четыре комплекта, кроме уроненного ножа. Она села на своё место, но медлила с трапезой.

– Ешь. Я ведь знаю, что от тюремной перловки ты отказываешься. И надеюсь не из идеи уморить себя голодом, а из нелюбви к данному продукту, – а вот ее взгляд был открытым, в нем легкая усмешка, но ни тени иронии.

Мужчина помедлил, сглотнул и видимо решил, что отравить его не собираются. Ел он жадно, хотя и пытался скрыть, насколько голоден. Женщина тоже молча ела, спокойно, но с явным аппетитом. Она отметила очередную странность – движения закованных рук выдавали толи высокую скорость адаптации, толи привычку к оковам. На запястьях лишь несколько синяков, хотя об эти кандалы и до крови можно пораниться, как следует дёрнувшись с непривычки. Интересно. Он доел чуть раньше, начал пить уже спокойно, с явным наслаждением. Понятно в общем, в камере нижнего уровня жуткий холод, а чай почти горячий. Женщина также невозмутимо убрала пустую посуду, проходя мимо без малейшей опаски. Вернулась за стол.

– Я уверена, мои вопросы ты помнишь. Может ответишь? – женщина спрашивала скорее для вида. Мужчина молчал.

Она резко потянулась через стол и обхватила пальцами его руки выше кандалов. Сейчас, усиленная магией, хватка была железной. Так же резко дёрнула на себя, заставляя вытянуть руки к ней и коснуться грудью столешницы. Тень любопытства в его взгляде, ни капли испуга. Пока. Магия колющей болью отозвалась у неё в плечах, скатилась до локтей. Здесь женщина её придержала, давая набрать силу. Жжение собирающегося заклятья было привычным. Отпустила, дала скатиться к кистям и протечь сквозь пальцы в чужое тело яркой и уже далеко не безобидной волной. В первый момент он всё же дернулся назад, оценил нулевой результат и замер. Его взгляд всё ещё ничего не выражал, он даже смог относительно расслабить мышцы. Время смазалось, даже творившая магию женщина не смогла бы сейчас сказать, сколько прошло, десять секунд или десять минут. Магия всё текла через пальцы, собиралась в чужом теле. Наконец, где-то в самой глубине, женщина разглядела тщательно скрываемую боль, хотя на лице всё ещё ничего не отражалось. Всё понятно. Таких она знала слишком хорошо. Их можно пытать долго и изобретательно. Когда он не сможет дальше молчать – он начнёт лгать, очень правдоподобно. Даже когда его рассудок помутится от боли – это всё равно толком ничего не даст. Вычленить из потока лжи, а позже бреда, правду, подчас оказывалось просто невозможно. Женщина резким движением отпустила руки пленника и откинулась на спинку стула. Магия обиженно вгрызлась напоследок в тело мужчины, заставив того запрокинуть голову, чуть прогнуться в позвоночнике и резко выдохнуть сквозь зубы, отголоском хлестнула женщину, та поморщилась.

– Что ж, боли ты не боишься. А смерти?

Мужчина принял прежнюю позу, во взгляде промелькнула насмешка. «Ну, хоть вызвала на эмоции, уже результат».

– А если не своей? – она чуть подалась вперёд, тщательно вглядываясь в чужое лицо. Увидела искомое, тень тревоги, и не стала сдерживать улыбки, – Ты пришёл не один. Что если я убью его? А могу сделать так, что ты сам убьешь его, из милосердия. Хочешь?

– Нет, – голос бесцветный, но твёрдый.

– Тогда давай договариваться, – она расслабленно откинулась, – Ты хочешь, чтобы я сохранила его жизнь, а я хочу ответ хотя бы на один из двух вопросов. Согласен?

– Не просто жизнь, а жизнь приемлемого качества, – взгляд ровный, но больше не пустой, голос начал приобретать краски.

– Не самый поганый забой, в котором в основном работают свободные люди по собственной воле, тебя устроит? – глубоко внутри она упивалась своей победе. Торг – такое удобное и приятное начало. Для чего? Пока не ясно, время покажет.

– Да. Я расскажу, зачем мы пришли. Договорились?

– Да.

Он собирается с мыслями, подбирает слова, но не слишком долго:

– Мы хотели найти в пещере легендарный амулет, который должен помочь уничтожит тебя и твою власть над Клейратом.

Женщина расхохоталась. Нет, не рассмеялась украдкой, как подобает её положению, а хохотала, заливисто, в голос. Впрочем, она быстро взяла себя в руки, но искренняя улыбка и задорные искры из глаз никуда не делись:

– Серьёзно? – мужчина непонимающе кивнул, – А ты в курсе, что на эту байку уже года три никто не ведётся? Даже дети знают, что эта легенда – моя же выдумка. Я придумала ее больше десяти лет назад, когда захватила власть, она помогала вылавливать недовольных, потенциальных мятежников. Со временем всем стало понятно, что это фальш, и этим куском кварца меня только по голове можно бить, и то с размаху. Я охрану с пещеры не сняла скорее по привычке, там даже камня этого давно нет, в хранилище убрали, – ее всё ещё периодически одолевал смех, – Кто тебе об этом рассказал?

– Я обещал ответить только на один вопрос, – взгляд его стал немного насмешливым. Он явно чувствовал себя в ее присутствии свободнее, чем полагалось бы пленнику, находящемуся полностью во власти той, кого он считал достаточным злом, чтобы попытаться добыть способ уничтожить.

– Я не собираюсь причинять ему зло, если ты об этом. Поблагодарить могу, озолотить, – она задумалась, – Или отдать на твою волю. Это он подставил вас, разве ты не хочешь отомстить? Как кстати ему это удалось? Откуда вы, что не знаете про фальшивку? – во взгляде мужчины безобидная насмешка превратилась в откровенную иронию, – Хорошо, чего ты хочешь за ответ на последний вопрос, кроме свободы?

– Я хочу видеть солнце, понимать, когда приходит день и наступает ночь.

Женщина удивилась. Интересная просьба. Не слишком наглая, легко выполнимая и в целом интересная. Она понимала, что нечаянный пленник и сам интересует её всё сильнее.

– Это легко исполнить. Верхний ярус камер находится на цокольном этаже. Там теплее, в целом приличнее и есть окошко под потолком, – процесс торга продолжился.

– Мы не из этого мира.

Это многое объясняло. Женщина уже встречала тех, кого случайным порталом забрасывало из иной реальности. Понятным становилось и то, что пришельцы поверили в давно изжившую себя байку, и то, что сущность сидящего перед ней не вполне ассоциировалась у неё с человеком. Он был сильным магом, если бы не блок ошейника, который так удачно успел накинуть заскучавший страж – с ним бы и гарнизон вряд ли справился. Он умело закрывался, но в тот момент, когда отпущенное заклятье с удвоенной силой ударило по нервам, женщина заметила мелькнувшую тень. И эта тень не принадлежала двуногому существу. У тени были огромные кожистые крылья и чешуя на морде, а над полом метнулся длинный хвост. Тень принадлежала дракону. Да, в этом мире жили драконы, далеко на юго-востоке. Но вот способность обращаться человеком уже женщина привыкла считать романтичной сказкой. Ан нет, сидит перед ней дракон в человечьем обличие и пытается прочитать, о чем она думает.

– Это многое мне объяснило, Дракон.

Мужчина дернулся, как от удара, в глазах искреннее удивление. Но быстро взял себя в руки:

– Допрос окончен?

– На сегодня, да. Мстить ты не собираешься, я полагаю? – она смотрела на его шею и понимала, что грубый железный ошейник режет взгляд.

– Нет. Могу я попрощаться с товарищем?

– Можешь, – женщина встала, подошла к нему вплотную, протянула руку к шее, он чуть отстранился, – Не дергайся, хочу кое-что поправить, – она коснулась ошейника и сосредоточилась. Металл под её руками будто потек, превращая грубый ошейник в тонкий изящный обруч, плотно обхвативший шею. Так было гармоничнее. Но не только это она хотела изменить. Повинуясь ее воле кружево заклятья зашевелилось, стало свободнее, немного перестроилось, – Теперь он ограничивает твои способности всё ещё очень сильно, но не полностью. Учитывай, попытка использовать сильные чары будет жутко выматывать физически, хочешь что-то мощное – плети, долго и пошагово. Ну и просьба – не пытайся напрямую никого убить или разрушить замок, иначе придётся вернуться к первому варианту, – она отступила на шаг назад, оценивая результат.

– Ты жестока и изобретательна, – просто констатация факта, не требующая ответа.

Незаметным магическим пассом женщина позвала стражу:

– Алекс, отведите его попрощаться с товарищем, на полчаса, а потом в одну из камер цокольного этажа по западной стороне. И учитывайте, я дала ему доступ к слабой магии, так что аккуратнее. Товарища завтра отправьте в Блестящий забой, охраны парочку к нему приставьте, на первое время. Это всё.

– Всё сделаем, Госпожа, – молодой парень учтиво склонил голову, и они с напарником вывели не сопротивляющегося пленника из залы. Уже в дверях тот оглянулся, и в его взгляде интерес уже не был скрыт. Вот теперь точно начало положено.

Скука, часть 1.

В последующие дни мысли женщины то и дело возвращались к необычному узнику. Ей было искренне интересно, что случится раньше – его доконает скука в одиночной камере, или ее сгрызет изнутри любопытство. Вот и сейчас она сидела над бумагами, но вместо цифр налоговых сборов перед ее взором вставали то невозможные темно-голубые глаза, то обруч на шее, то огромная тень крыльев, то руки с браслетами кандалов. «Тьфу ты, наваждение какое-то». Но она и сама знала, что магии в этом – ни на грош. Просто ей тоже было изнуряюще скучно, и уже давно…

– Твоя новая игрушка чудит, – с порога заявил Сольверг, бесцеремонно вырывая ее из потока мыслей, – Требует книгу. Скучно ему, видите ли.

Женщина попыталась скрыть довольную улыбку и внимательно посмотрела на начальника стражи. Тот был зол и раздражён. Его можно было понять. Уже неделю Госпожа засиживалась за бумагами допоздна, а после проваливалась в сон, одна. Она будто перестала замечать Сольверга, обычные развлечения ее больше не интересовали, и всё чаще ее взгляд был устремлён в пустоту. Она с живейшим интересом выслушивала самовольные доклады Алекса о странном узнике, на второй день приказала понемногу подкармливать того едой с общего стола, искренне смеялась, когда стража пожаловалась, что заключённый взял моду петь и только поинтересовалась, красиво ли поёт? Красиво, призналась стража, но только долго и как-то неуместно в тюрьме. Отсмеялась, назначила узнику дополнительный паёк в виде горячего чая и велела охране наслаждаться искусством.

Женщина недовольно нахмурилась – Сольверг ревновал, отчаянно и зло. Жаль, ошибётся. И лучше раньше, чем позже.

– Приведи его ко мне, – женщина отложила бумаги, – По дороге скажи Матушке, чтобы обед мне подавала на двоих.

– Я тебе мальчик на побегушках?! – сорвался начальник стражи, делая несколько шагов вперёд.

– Да!– громче, чем обычно ответила женщина, махнув рукой. Сольверга с размаху впечатало спиной в стену рядом с дверью, – Ты служишь мне также, как и все остальные. Хотя вот он мне не служит. Хочешь поменяться с ним местами? – она встала, подошла на расстояние полутора метров.

– Он и так скоро займёт мое место, – зло выплюнул Сольверг, поднимаясь.

– Возможно, – женщина смотрела собеседнику прямо в глаза, – А вот ты своё потерял. И не вздумай отыграться на нем, пожалеешь.

Сольверг вышел, хлопнув дверью, а женщина задумалась. Конечно, это была открытая и простая провокация, повестись на неё будет верхом глупости. Будет. Главное чтобы совсем уж не увлёкся. Женщина с силой сжала виски: «Алекс, помоги Сольвергу с певцом нашим. И первого не останавливай особо, но проследи, чтобы не покалечил». Голова гудела. Мысленная речь, да ещё обращённая к не-магу всегда отдавалась у неё головной болью.

Она сделала вид, что вернулась к бумагам. Цифры в голову не лезли. Дверь распахнулась, и узника резко втолкнули в проём так, что он не удержался на ногах. Женщина подавила порыв дёрнуться и лишь внимательно окинула его пусть и беглым взглядом. Теперь уже распущенные и порядком свалявшиеся волосы закрывали лицо, одежда тоже чище не стала. Рубаха на предплечье была порвана и открывала довольно глубокий свежий порез, кровь на котором едва свернулась. Вставал он упрямо, но тяжело. Следом вошли Сольверг и Алекс. Последний бросил на женщину встревоженный взгляд, она еле заметно кивнула. Сольверг толкнул узника вперёд, тот сделал шаг и мотнул головой, откидывая волосы с лица. Только сейчас, в более ярком свете, стало заметно, что часть прядей испачкана в крови. По лицу пришлось два удара – один по носу, другой в скулу, зато губа зажила. Из носа уже не текла кровь, но было видно, что вытирать мужчина её не стал, только облизал с губ. Женщина встретила его взгляд и одними глазами произнесла «Подожди», перевела взгляд на Сольверга. Тот был цел. Значит не самооборона.

– Что произошло? – нарочитое спокойствие было хрупким, как весенний лёд. Женщина предпочла не вставать, чтобы пластика тела не выдала закипающий гнев.

– Как всегда, в драку полез, – бросил Сольверг, но глаз от пола не поднял.

– Ты полез, судя по результатам? – гнев начинал против воли просачиваться наружу. Заколыхались, как от ветра, шторы. Мужчина в кандалах почувствовал волну непроизвольной магии, еле заметно усмехнулся. Судя по позе, под рубахой обнаружатся кровоподтёки.

– А если и я? – Сольверг вскинулся с вызовом, отпираться дальше было бессмысленно. Алекс отступил к двери, справедливо убираясь подальше от грядущей бури.

– Ты нарушил мой приказ, – голос женщины был обманчиво негромок, в зале стало холодно, как на нижнем ярусе темницы. Она медленно встала, обошла пленника, незаметно проведя пальцами по его руке, подошла вплотную к Сольвергу. Тот усилием воли не отводил взгляда от глаз, в которых плескалось нечто жуткое. Ему даже показалось, что такой он её ещё не видел, – И я предупреждала, что ты пожалеешь, – всё ещё медленно она положила левую руку стражнику на плечо. Тот рухнул на колени, лицо исказилось, крик застрял в горле. Её несло, отчаянно, силу она уже не сдерживала. Неожиданно она почувствовала прикосновение чужих пальцев к правой руке, касание с толикой магии. Резко повернула голову и встретила внимательный взгляд темно-голубых глаз. «Дыши», одними глазами. Буря утихала. Солнце вновь осветило погрузившуюся было во мрак залу, ниоткуда берущийся ветер стих, левая рука женщины расслабилась и почти безжизненное тело мешком осело к её ногам.

– Забери, – бросила она Алексу, кивком указывая на бессознательного Сольверга, отошла к окну. Нападения со спины она больше не опасалась. Хотя понять, что творится в голове у этого дракона было всё ещё сложно. Он дерётся со стражей, регулярно, как будто просто для поддержания формы, искренне тревожится за товарища, отказывается от мести и спасает жизнь тому, кто его только что избил. Неужели настолько благороден?

Женщина обернулась. Он стоял там же и смотрел ей в спину. Грохот на лестнице сквозь приоткрытую дверь. Кто-то куда-то уронился.

– Сначала есть или мыться? – спросила женщина абсолютно буднично. Магическая буря улеглась окончательно.

В глазах мужчины скользнуло удивление:

– Второе.

– Умойся пока, – она махнула рукой в сторону большой каменной чаши со стоящим рядом с ней кувшином и висящим сверху мутноватым зеркалом. Конечно, вода давно остыла и ее было немного, но хоть кровь относительно смоет.

Шёл он тяжело. Женщина закусила губу и всё же окликнула:

– Стой.

Мужчина замер.

– Давай договоримся – до окончания трапезы побег и нападения на кого-либо отменяются. Поклянись, и я сниму на это время с тебя кандалы, – она подошла уже вплотную, смотрела в глаза. Запах крови щекотал ей ноздри, отчаянно хотелось провести языком по его подбородку, попробовать на вкус, но пока не время.

– Клянусь, – удивляться он похоже перестал. Протянул руки. Повинуясь магическому пассу все четыре браслета открылись одновременно и цепи со звоном упали на пол. Кисти украшали царапины, которых не было неделю назад. Женщина поборола желание задрать на нём рубаху, посмотреть, насколько всё плохо. Успеется ещё.

Вернулся Алекс.

– Скажи, пусть нальют ванну в моей купальне, – голос женщины был ровным, нормальным, – К лекарям отнёс? – страж кивнул, – Очнётся, доложишь. И ты временно исполняешь обязанности начальника охраны.

– Благодарю за доверие, – совершенно искренне выпалил парень и вышел, стоило ей отпустить его легким кивком.

Мужчина закончил умываться и теперь вытирал лицо с нескрываемым удовольствием. На полотенце остались кровавые разводы. Он скривился.

– Брось на пол, заменят. Идём, – женщина пропустила пленника вперёд. Клятва клятвой, но видимость конвоя соблюсти нужно.

Коридоры, галереи, две лестницы. Мужчина с интересом осматривался. Голые стены, только иногда попадаются оконные витражи. Света где много, а где вовсе полумрак, в том числе на второй лестнице. Людей мало, почтительно кланяются и проходят мимо. Дверь в купальню не в пример легче, чем в покои.

В купальне было немного душно и очень тепло. Женщина приоткрыла большое окно, через пару минут закрыла. Стало свежее.

– Раздевайся, – бросила она мужчине, наливая в воду что-то маслянистое, совсем немного, и разбалтывая образовавшуюся пленку по воде рукой.

Мужчина огляделся. Кроме них в помещении никого не было, охраны у дверей тоже. Неужели она верит простому обещанию, без магической формулы, не на крови? Настолько доверчива? Вспомнилась удавка на горле. Нет, скорее просто уверена в себе. С теми крохами сил, что она ему оставила, он ей не соперник. И всё-таки, какая изощренная пытка – чувствовать магию на кончиках пальцев и почти не мочь ей воспользоваться. Ум и изобретательность женщины поневоле вызывали уважение, а буйство силы час назад – против воли восхищало. Смотря сейчас на ее спокойные, размеренные движения, чувствуя ровный фон магии и эмоций он только умом знал, что где-то внутри дремлет ураган исконного хаоса, который способен не то, что жизнь отнять – город превратить в ровный слой пыли. Мужчина вынужден был признать, что ему интересно это их противостояние, любопытно понять ее мотивы. Почему она так среагировала, что-то испытывает? Вряд ли, скорее чувство собственности взыграло. Он – её. Мужчина сам удивился, насколько его не возмутила эта мысль.

– О чем задумался? – она подошла со спины, почти неслышно, – Помочь? – по своему истолковала она молчание.

Он кивнул. Снять рубаху через голову самому и впрямь было проблематично. Она взялась двумя руками за ткань, медленно потянула наверх, стараясь не касаться руками кожи. Поднимая руки, мужчина, не скрываясь, зашипел. Она отбросила рубаху в сторону и оглядела спину – только старый синяк. Значит живот. Обошла, убедилась в своём предположении. Били не единожды, хорошо если не ногами. Синяки перетекали в кровоподтёки, более старые отливали фиолетовым или наливались чернотой. Плохо. Она протянула ладони к мужчине, не касаясь, магически считывая тяжесть повреждений. Разрывов и кровотечений нет. Значит пройдёт.

– Противно, но не опасно, – заключила она, – После ванны станет немного легче. Раздевайся и залезай.

Женщина отошла к полкам, внимательно изучая небольшие глиняные кувшины, некоторые открывая и нюхая. В общем всячески имитируя бурную деятельность. Обернулась она только на плеск воды за спиной, взяла пару кувшинов, подошла к ванне. Почти прозрачная вода не мешала изучающему взгляду. Сильные ноги, свежие царапины на щиколотках. Посмотрела на лицо, встретила насмешливый взгляд. Здесь и сейчас было как-то глупо помнить, кто есть кто. Улыбнулась в ответ, чуть лукаво, зачерпнула большим кувшином воды и вылила мужчине на волосы. Тот предусмотрительно откинул назад голову, женщина задержалась взглядом на соблазнительно открытом горле – и вылила на волосы второй кувшин воды. Встала мужчине за спину. Отчетливо запахло лавандой. Она растерла что-то между ладоней и стала бережно оглаживать мокрые волосы, ловко разбирая спутавшиеся пряди, пропуская сквозь пальцы, мягко массируя кожу головы. Мужчина чуть прикрыл глаза, но зрительный контакт не разорвал. Его лицо просто было расслаблено, а вот выражение её лица заслуживало изучения. Улыбка давно сошла с ее губ, уступив место какой-то благостной отрешённости, сродни медитации. Казалось, она может так стоять не один час. Мужчина даже внутренне встрепенулся, когда поймал во взгляде женщины какую-то нездешнюю, абсолютную нежность. Не прерывая медитации, она смыла то, что пахло лавандой, ноздри обоим щекотнул отголосок другого запаха, железа, и тут же исчез под натиском запаха мяты. Мужчина всё же не выдержал и закрыл глаза. Казалось, женщина ждала этого, в прикосновения начала легко вплетаться магия. Невесомо соскальзывая с пальцев, она растекалась по телу мужчины, почти незаметно исцеляя и унимая боль.

Женщина смотрела, как затягиваются порезы на запястьях, рана на предплечье превращается в царапину, бледнеет синяк на скуле. Транс немного отступил, но магия вполне его заменяла. Повинуясь не велению разума, а сиюминутному порыву, она латала чужое тело, успокаивала, почти дарила забытьё. Вот красочные разводы на животе все ушли в оттенки синего, затянулись порезы на щиколотках. Мужчина уже плечами опирался на бортик, вода с волос щедро текла на пол. Женщина мягко взяла магию под контроль, немного поменяла ее тон, влила немного силы и жизни, убрала руки – и ощутимо пошатнулась. Она осторожно отошла к окну, села на скамейку, опёрлась на подоконник, отвернулась.

– Дальше сам, – бросила она через плечо, голос был тихим.

Мужчина осторожно потянулся к ней магией и понял, что она просто устала, выложилась и не заметила как. Домывшись и даже найдя чистую одежду, он подошёл к ней, так и не сменившей позы, и тронул за плечо. Она подняла на него задумчивый и усталый взгляд. Но где-то в глубине всё ещё прятались отголоски странной нежности.

– Я могу тебе помочь? Ты устала, – он сел напротив, слишком близко.

– Вряд ли. Силы я у тебя не возьму, она тебе самому нужна, – женщина помедлила, – Я могу взять ее чуть иначе, но насильно не хочу.

– Секс? – вполне буднично спросил он.

– Нет, – она улыбнулась, – То есть способ хороший, но в состоянии меньшей усталости. Чтобы так взять, надо сначала отдать. Проще. Кровь.

Мужчина понял, поискал глазами острый предмет. Женщина усмехнулась, приподняла мокрый снизу подол платья и достала аккуратный стилет из засапожных ножен, протянула рукоятью вперёд. Мужчина взял изящное, очень женское оружие и спросил одним взглядом. Женщина пожала плечами. Он осторожно провёл тонкую полосу по внутренней стороне левой руки, чуть выше линии кандалов и протянул ее вперёд. Женщина наклонилась, прижалась губами к выступившей крови. Мужчина смотрел на неё и всё ещё ничего не понимал. Сейчас ему хватило бы одного движения, чтобы убить ее, она просто не могла успеть. Но мысль казалось какой-то кощунственной. Может быть потому, что она его только что лечила, может потому, что доверяла, а может это сопротивлялось какое-то смутное ощущение в районе горла и живота одновременно. Женщина отстранилась, облизнула губы, машинально заговорила кровь, чтобы та свернулась. Забрала стилет, слизнула оставшиеся на лезвии несколько капель, убрала его на место и только после этого встретилась с мужчиной взглядом. У неё сейчас были глаза сытой довольной кошки. В его глазах отражалось слишком многое, ей было откровенно лень разбираться.