Злые и Виновные

– Давно тебя мучают кошмары? – его голос был сдержанным, а в вопросе не было слышно ни капли участия. Он напоминал врача, которому было абсолютно плевать на пациента. Даже не удивившись его осведомлённости, Лера тихо ответила:

– Обычно раз в несколько месяцев, но сейчас…они участились. – решившись, она собралась задать ему вопрос, который давно не давал ей покоя, а именно «Ты кто, вообще, такой?», но в этот момент ощутила странное жжение ярости. Перед глазами всё началось кружиться и, выронив чашку из рук, она ухватилась за стол. На фоне окна мелькнула тень и через мгновение она ощутила прикосновение холодных рук. Правой он ухватил её за шею, а левую плотно прижал ко лбу.

– Только попробуй и, клянусь всеми богами, ты больше никогда не увидишь свет! – его злой хриплый шёпот был последним, что услышала Лера перед тем, как отключиться.

***

В нос ударил резкий запах табака, перемешанный с чем-то ещё, не менее неприятным. Открыв глаза, первым, что она увидела, был старый дощатый пол. Всё тело почему-то болело, как будто её десять раз приложили к этому же полу. Лера медленно поднялась и, пошатываясь, начала осматриваться. Она стояла посреди деревянного помещения, которое, судя по барной стойке и столам, некогда являлось кабаком или чем-то вроде того. Через побитые окна внутрь вливался солнечный свет, освещающий беспорядок, царивший здесь. Стулья и некоторые столы были перевёрнуты, а посуда, состоящая в основном из глиняных стаканов, была побита. «Да что же это такое!» – Лера с трудом сдерживалась от того, чтобы закричать, её начало трясти от подступающей паники, дыхание то пропадало, то с трудом возвращалось. Ноги, слабые непослушные ноги уже несли её к выходу.

Дверь отлетела с жутким скрипом и через три шага Лера остановилась как вкопанная. Она медленно обернулась вокруг себя пару раз, словно в надежде, что окружающая её картинка сейчас изменится, а затем из её груди вырвался тихий стон. Лера упала на колени и, согнувшись, закричала. Громко, некрасиво, до рези в горле и порванных связок. Но если бы это только могло помочь.

Когда она наконец смогла найти в себе силы подняться на ноги, всё осталось по-прежнему. Окружающая девушку картина никак не могла вписаться в привычный ей пейзаж. Маленький домик, окруженный бревенчатыми стенами посреди обширной степи. И в этом безумии – одна маленькая девочка из снежной России. «Хватит драматизировать! – Лера говорила вслух, но сейчас это мало её беспокоило. Её голос даже слегка помогал ей прийти в себя, – Логичное объяснение искать бесполезно, поэтому… поэтому… Что поэтому?! Так, тихо, без паники. Думай, думай. Нужна начальная точка. Пусть будет… Значит, начнём с того факта, что я сошла с ума. Начало положено – уже хорошо. Ещё один хороший факт – то, что я осознаю свою ненормальность. Я непонятно где, непонятно как сюда попала. Это нехорошо. Начальная точка… Вспоминать что-либо бесполезно, поэтому надо искать… Что искать?! Успокойся. Спокойно, спокойно, спокойно… Не смей меня успокаивать! То есть себя, то есть… Блядь! – правая рука отвесила Лере звонкую пощёчину. – Соберись, тряпка. Значит, не помешало бы средство связи. Или нет? Ладно, идём дальше… Надо, во-первых, обыскать себя. Новая обстановка – новые вещи. Может и мобильник всё ещё при мне». Лера начала тщательно себя осматривать, но в итоге разочарованно выдохнула. Да, при ней действительно был её мобильный телефон, вот только чёрный экран никак не желал оживать. В полном отчаянии, она отшвырнула телефон, и тут же недовольно поморщилась. От грубого движения на левом рукаве вдруг проступила кровь. «Кровь?» – тут же задрав рукав, она увидела то, на что ранее, видимо от шока, не обратила внимания. Несколько неглубоких царапин, складывались в маленькое, хорошо знакомое слово – беги.

«Беги». Вот так, просто, без всяких пояснений. Одно короткое слово, но ей стало холодно под палящим солнцем. Лера резко опустила рукав. Больше она не позволяла себе думать об этом, и без того было плохо, не стоило ещё сильнее нагнетать. «Нужно ещё раз осмотреть эту… таверну», – последнее слово даже мысленно Лера не могла произнести без иронии. К сожалению или скорее к счастью, она обнаружила всё ровно таким же, как и при первом знакомстве. Да, это скорее радовало. Наверное, потому что Лере хотелось радоваться хоть чему-то. Здесь всё также стояла невыносимая вонь табака и чего-то ещё, заставляющего желудок девушки сжиматься в один маленький комок. Ничего объясняющего нынешнюю ситуацию она найти так и не смогла. За барной стойкой обнаружилась маленькая квадратная дверь, ведущая в погреб. Девушка приложила усилия и всё-таки смогла поднять дверцу, в этот же момент ей в нос ударил резкий отвратный запах. Глаза Леры заслезились, и она непроизвольно отшатнулась. Там внизу было темно, и ещё несколько минут она не решалась туда спускаться. Но в итоге, прикрыв рукавом нос, она начала спуск. Было непросто, но лестница, ровная и широкая, не доставила никаких проблем. Сойдя с последней ступеньки, Лера сделала ещё шаг и остановилась, привыкая к сумраку. В дальнем конце погреба под самым потолком находилось маленькое окошко, дарящее пару лучей света. Отмахнувшись от назойливых мух, она повернула налево. После яркого солнца глаза стали хуже ориентироваться в темноте и ей пришлось потратить некоторое время, чтобы разглядеть то, что находится в дальнем углу. Первой мыслью было, что кто-то скинул в кучу не меньше десятка манекенов. Осознание страшной правды пришло несколько позднее, когда её взгляд встретился со взглядом некогда живых карих глаз.

«Беги».

Выйдя наружу, она пару минут постояла, пытаясь решить в какую сторону ей направиться. Принять это решение было весьма затруднительно, учитывая, что горизонт со всех сторон был абсолютно чист. И, наконец, прибегнув к старому проверенному способу решения всех проблем, а именно считалочке, Лера отправилась в сторону заходящего солнца.

Шёл уже неизвестно какой по счёту час и ноги от усталости начали цепляться за каждый попадающийся им камень. Лишь чудом Лера ещё ни разу не упала и мысленно благодарила за это всех существующих богов, потому что для того, чтобы просто встать ей бы пришлось потратить все оставшиеся силы. На горизонте по-прежнему ничего не было видно и энергия, с которой Лера шагала до этого, постепенно начала угасать. От быстрой ходьбы сердце отчаянно колотилось, а жажда становилась невыносимой.

Вдруг на горизонте появилась размытая точка, которая уже через пару минут превратилась в двух всадников, скачущих по направлению к ней. Изначальная радость Леры от того, что она здесь не одна, быстро сменилась паникой, толкающей её к тому, чтобы развернуться и бежать со всех ног обратно. Однако несколько причин заставили её остаться и ждать приближения людей. Во-первых, бежать было в общем-то некуда. Лера скорее дала бы себе руку отрубить, чем вернулась в тот дом. Во-вторых, даже если бы и было куда, она бы всё равно не убежала на своих заплетающихся ногах. В-третьих, внутренний голос шептал ей, что заговорить с ними будет лучшим способом прояснить ситуацию. Вот только ещё один голос, менее громкий, но не менее вкрадчивый, обдав холодом, прошептал, что убийца тех людей вполне может оказаться одним из приближающихся всадников. В любом случае Лера продолжала стоять на месте и с тревогой смотреть в глаза своей судьбе.

Наконец, подняв столб пыли, они окружили её, но при этом не спешили останавливаться и прекращать своё ужасное кружение вокруг неё. Закрыв лицо рукавами и безуспешно пытаясь защитить свои глаза от поднятой копытами лошадей пыли, Лера слышала, как они о чём-то перекрикиваются между собой. Всё ещё опираясь на окружающий её пейзаж, она предполагала, что находится где-то на востоке, может Средней Азии, Казахстан например, и поэтому ожидала услышать знакомое звучание, которое она себе смутно могла представить. Но то, что просачивалось сквозь пыль и ржание лошадей совершенно не походило ни на одну известную ей речь. Наконец этот безумный ураган остановился, и Лера вскоре смогла опустить руки и осмотреться. Оба всадника остановились по разным бокам от девушки, и той приходилось постоянно вращать головой, стараясь держать обоих незнакомцев в поле зрения. Мужчины были примерно одного возраста, лет сорока-сорока пяти. Одеты они были в просторные выгоревшие рубахи, а у того, что стоял справа поверх этой рубахи ещё было накинуто серое полотно с прорезями для рук. Но времени на то, чтобы как следует их рассмотреть и сделать выводы, Лере никто не дал. Мужчина с серым полотном что-то угрожающе крикнул в её сторону и приблизился на лошади. В испуге девушка отшатнулась и неожиданно ткнулась затылком в морду другой лошади. Второй всадник бросил лишь одно слово в сторону напарника, и тот сразу же присмирел, слегка отступив. Однако хмурое, даже злое выражение лица, судя по всему, главаря не давало Лере обмануться по поводу его отношения к ней. Своим хриплым голосом он что-то спросил её, однако как она ни старалась, Лера никак не могла хотя бы примерно определить, что это за язык. От неё ожидали какого-то ответа, и Лера рискнула объяснится как есть, по-русски. Ноль реакции. Вторая попытка с английским тоже не принесла никакого результата, кроме настораживающих переглядов всадников.

На несколько мгновений воцарилось молчание. Лера внимательно вглядывалась в глаза главаря, к которому преимущественно и обращалась, в надежде заметить хотя бы искру понимания. Однако тот, продолжая так же пристально буравить её взглядом, обратился к своему напарнику, что-то невнятно процедив сквозь зубы. Тот не замедлил ответить, и они одновременно слезли со своих лошадей и стали медленным, как бы осторожным, шагом подходить к ней. Где-то в глубине её разума, куда ещё не проникли ни тревога, ни отчаяние она заметила это и даже посмеялась. Всадники с тревогой в голосе переговаривались, не спуская с неё глаз и, наконец, всё же пришли к какому-то определённому решению. Лера внимательно следила за ними, пытаясь понять, что её ждёт, но внезапно почувствовала сильный удар по затылку и, уже в который раз за этот небольшой отрезок времени, Лера потеряла сознание.

Глава 3. Гермес 2. Фигуры расставлены

В плохо освещённом помещении пахло потом, перегаром, отвратительной готовкой и чем-то кислым. Что ещё хуже – здесь было нестерпимо громко.

Я сидела за самым дальним угловым столиком харчевни и, плавно покачиваясь на расшатанной табуретке, проходилась затуманенным взглядом по местному контингенту. Тошнота, преследовавшая меня уже вторые сутки, отступать не желала, а лишь усиливалась, обострённая обстановкой этой дыры. Наконец, я смогла сфокусировать взгляд и выцепила среди пьянствующего отребья пацана, который вроде как исполнял здесь роль официанта и которого я уже минут двадцать назад отсылала за бутылкой покрепче. Этот чёртов гарсон стоял у одного из самых шумных столов и, разинув рот, слушал последние сплетни. Видимо компания, осевшая там, состояла из бродячих торговцев, так что баек, которыми они с охотой готовы были поделиться, у них скопилось предостаточно.

– Вот гондон! – от раздражения вырвалось громче, чем ожидалось. Старик, сидевший за соседней лавкой, поперхнулся и изумлённо уставился на меня. Явно не из-за смысла сказанного, в этой пародии на Средние века вряд ли что-то слышали про контрацепцию. Не зная, поймёт ли он смысл следующего жеста, я показала ему средний палец и резко встала, едва не опрокинув стол. Возникшее желание выбить зубы горе-работнику срочно требовало реализации. Незаметно прихватив с одного из встречных столов непонятно, что там делающий деревянный молоток, я направилась к цели. До этого лопоухого дебила оставалось шагов пять, как до моего мозга начал доходить смысл того, о чём уже битый час вещал один из торгашей. Конечно, я и прежде прислушивалась к разговорам, в конце концов я не просто так ела хлеб у себя дома и делала свою работу хорошо. Не нужно быть специалистом, чтобы почувствовать то самое напряжение, витающее в воздухе – мир на грани войны имеет особый привкус. За каждым столом снова и снова поднимались любопытные темы: говорили о пиратах западных вод, которые вырезают целые поселения и вот-вот провозгласят собственного кровавого короля. Говорили про ястреба Са̀буи, который расправляет свои крылья, и отчаянно спорили, что это принесёт за собой. Люди, выглядевшие немногим солиднее прочих, называли крупные города и их лордов, которые в последнее время всё чаще оглядываются на Звёздный пик и всё реже прислушиваются к решениям намѝнов. Эти загадочные намины вообще встречались едва ли не в каждой второй фразе. Вот только подобная частота с лихвой компенсировалась страхом, с которым это слово произносилось. Голос говорившего резко понижался до шёпота, что делало его почти неразличимым в окружающем гомоне, а взгляд вдруг приобретал небывалую подозрительность и начинал метаться из стороны в сторону. Увы, это казалось мне всё менее существенным с каждым новым приступом тошноты. Однако теперь, стоя всего в нескольких шагах от будущей жертвы избиения неизвестным, я разве что ухом как собака не повела. Слегка изменив траекторию своего маршрута, я аккуратно присела у стойки владельца заведения и показала пальцем на бочонок, стоявший в углу. К моему величайшему огорчению, там оказалась немного подслащенная вода. Господи, надеюсь он не станет заставлять меня платить за это? Я притворилась, что разглядываю узоры на столешнице, а сама, засунув молоток за пояс, наконец начала слушать:

– … все, представляете, абсолютно все, без какого-либо разбора. Сваленные в одну кучу словно какой-то мусор. В один день из процветающей стоянки – кладбище.

– Мрайены, как пить дать! Наконец-то выбрались за своего брата поквитаться.

– Да какое там. Во-первых, до лесов далеко, не высовываются они на такие расстояния, не те нынче времена. Во-вторых, уж больно чисто для мрайенской-то работы. Нигде ничего не попалено, не сломано и не разбито почти. Ничего не украдено даже. Да и где это видано, чтобы мрайены за собой трупы прибирали. Ну а в-третьих… – на этом рассказчик сделал излишне театральную на мой взгляд паузу, – … говорят двое гончих выловили девчонку, шедшую прямо от той стоянки. Она когда их увидела, как начала заклинания разные кричать, те гончие еле справились с ней. – за столом повисла пауза. Все недоверчиво рассматривали рассказчика.

– Так это что … ведьма их всех, того… порешила? – словоохотливый торгаш недовольно поморщился при этом вопросе.

– Я лишь хотел сказать, что гончие наминов после всего того ужаса на стоянке, изловили лишь подозрительную девчонку, которую, к слову, тут же потащили в Ивраз. – за столом все тут же охнули и, резко замолчав, начали поспешно разбредаться в разные стороны. Сама птица-говорун, в момент потерявшая всю свою аудиторию, разочарованно уселась на своё место и наконец приступила к трапезе.

Ну что ж, зацепка, конечно, дерьмо, но по крайней мере появился пункт назначения. «Ивраз, да?» – тихо прошептала я незнакомое слово, будто пробуя его на вкус. Вдруг моя цветущая и пахнущая паранойя подала сигнал бедствия. Аккуратно и без резких движений я склонила голову в правую сторону. Хозяин заведения поглядывал на меня с нескрываемым интересом, как и компания проезжающих, решившая отобедать здесь именно сейчас. Я скосила глаза влево – старик, которому я испортила аппетит, что-то горячо шептал своему новому соседу, беззастенчиво тыкая в меня своим гнилым пальцем. Я медленно поставила стакан на стойку и бегло проверила свой головной убор – нет, ни единая прядь не выбивалась. Это была вынужденная мера, к сожалению, белые, как снег волосы, здесь редко водились и были бы слишком яркой приметой. На всякий случай положив возле стакана две мелкие монетки, я неспеша покинула помещение. Не нужно им думать, будто меня смутило их внимание, или я от чего-то бегу. Оказавшись на улице, я тут же перебралась на задний двор и спряталась за конюшней. Хотелось закурить. Рука потянулась к карману, но опомнившись, я одёрнула её и, сложив в кулак, со всей силы ударила в доску сарая. Та треснула, но не сломалась. «Чёрт!» – боли не было, только дикая злость. На них, на себя, на весь этот грёбаный мир. Даже на саму злость. В одежде я не могла проколоться, свой образ я была вынуждена подбирать тщательно и остановилась на этом, только убедившись, что парень моего возраста в принципе может его носить. Увидев лохань с водой, я наклонилась над ней и критично рассмотрела себя, сверяясь с местными нормами: волосы заправлены под шапку, лицо чистое, на теле рубаха, подпоясанная кушаком, куртка, брюки и ботинки, всё честно украденное в первой попавшейся деревне. Почти каждый второй мальчишка здесь так одевается. Что же не так? Грудь перебинтована крепко, рост и комплекция – как раз юноша четырнадцати лет. Щетины нет, да вроде пока и не должно быть. За своими манерами и следить не нужно. В моём нынешнем состоянии не до женственности. «Незнакомец?» – подумала я и тут же отмела эту мысль. Это был настоящий проходной двор, самые разные люди заходили и выходили с завидной для подобного места регулярностью. Кто бы стал обращать внимание на очередного юного путника? «Голос!» – яркая, как молния, вспышка озарила моё сознание. «Вот черт!» – не в пример некоторым областям моего тела, голос был стопроцентно и без всяких сомнений женским. Потому, во время моих игр с внешностью, если всё прочее подстраивалось под роль интуитивно и требовало минимум затрат, то голос приходилось контролировать ежесекундно. Вот почему мой сосед так бурно отреагировал на непонятную ему фразу. Плевать ему было на незнание некоторых слов, он не ожидал подвоха под моей рубахой. Ну или под моими штанами.

Пройдясь туда-сюда вдоль конюшни и вдоволь размяв ноющие мышцы, уставилась на горизонт. Признаться, когда Уилл сказал, что меня ждёт абсолютно новый мир, я ожидала чего-то более… гангстерского. В крайнем случае опыты на людях. «Кто бы знал, что он у нас такой буквальный!» – уголки губ полезли вверх, складываясь в ироничную ухмылку. А теперь я вынуждена искать эту истеричную дуру, пока Уилл… Я нахмурилась. Дело в том, что мы с моим временным напарником так и не встретились. Открыв глаза почти двое суток назад, первой моей мыслью было то, что такого прихода я в жизни ещё не ловила – яркий сияющий коридор, который словно сам по себе вытягивал меня прочь из моего тела. Брр, не дай Бог снова пережить подобное! А вот Уилла при пробуждении я не обнаружила. Ни капли не хотелось жаловаться, но бесит, когда я не понимаю, что я не понимаю.

Тело продолжало колотить от озноба, отсутствие «витаминов» недвусмысленно намекало мне, что ближайшее время я буду не самым приятным человеком. Решив, что время пожалеть себя обязательно наступит, но как-нибудь после, я постаралась сфокусироваться на основной проблеме. На одной очень раздражающе прыткой проблеме. Каковы шансы, что девчонка, выбравшаяся из бойни и породившая слухи о собственном ведьмовстве – моя цель? На удивление высоки. Да и другой зацепки всё равно нет, почему бы не проверить? «Лера Ильина», – тихо повторила я. Основная причина, почему я подобралась с насиженного места и полетела в Россию. Безумная идея, как ни крути, ведь на тёплый приём рассчитывать не приходилось. Но что поделать, я даже образ жизни подстраивала под одну из основных черт своего характера – я ненавижу загадки. И вот куда завела меня эта черта – даже не на край мира, за его край. Теперь Лера была не просто моим заказом, теперь она была моим билетом обратно. Разумеется, если мне удастся найти её раньше Уилла. А потому найти её мне хотелось вдвойне сильнее. Ивраз, что это? Замок? Город? Камера пыток? Точно ничего приятного, вспоминая реакцию гостей харчевни. Как туда добраться? Нужно направление, нужна лошадь, нужен попутчик. В идеале. «Нет, лучше без попутчика, я сейчас слишком взвинчена». Размышляя об этом, я обхватила руками свои плечи в бесполезной попытке унять озноб. Вдруг за спиной раздался противный треск – задняя дверь харчевни отворилась и на солнце почти вывалился мой давешний оратор с бутылкой в правой руке. Воспалённое моё сознание восприняло это как знак свыше. Он был совсем один, так что и осторожничать я смысла не видела.

– Эй, ты, у тебя лошадь есть? – потенциальная жертва истинного русского гопника мутным взглядом обвела дворик и не найдя никого, стоящего своего внимания, уткнулась носом в землю, освобождая себя от неугодного организму обеда. «Урод!» – я брезгливо поморщилась. Подождав пару минут, пока он не оклемается и, убедившись, что новых позывов не предвидится, я подошла чуть ближе. Хренов торгаш сидел на корточках и, поставив бутылку рядом с собой, сосредоточенно рассматривал ромашки. Я пнула его по колену, и возможно сильнее, чем ситуация того требовала. Он недовольно вскрикнул и поднялся на ноги, отчаянно хмуря брови:

– Парень, чего тебе? Твоя мамаша давно тебе ремня не прописывала? – я резко ударила его ребром ладони по носу, а затем, схватив за горло, вдавила в стену. От шока и боли он даже не сопротивлялся, хотя мог бы. По крайней мере попытаться. Медленно, как для умственно отсталого, я процедила:

– У. Тебя. Есть. Лошадь? – зажимая одной рукой кровоточащий нос, а другой пытаясь ослабить мою хватку, мужчина кивнул:

– Гнедая… Красная уздечка.

– Так, неплохо. Ещё вопрос: что, блядь, такое Ивраз?

Уж не знаю, что в моём голосе натолкнуло его на мысль, что теперь можно начать выёбываться, но именно это он, кретин, и сделал. Прицельно плюнув мне в лицо, он ударил меня по сгибу локтя одной рукой и попытался отпихнуть другой. В ответ на это я перехватила его правое плечо и, резко дёрнув на себя, коленом заехала в область солнечного сплетения. Сдавленный крик и пьяное чучело вновь было открыто к конструктивному диалогу. Хотя нет, не так. К диалогу он вновь оказался открыт только после того, как лишился трёх-четырёх зубов и возможности смело улыбаться до конца дней своих. Потеряв секунд десять, мы вновь вернулись на прежние позиции, только с небольшими отличиями: теперь он выглядел куда испуганнее, а в моей правой руке подрагивал давешний молоток.

– И-ивраз… это город. Просто город… – в голосе послышались визгливые нотки.

– Просто город? Давай ещё раз, я что-то тебе не сильно верю. – характерный взмах молотком.

– Да что с тобой не так?! Ивраз – это… Ивраз, – торгаш сплюнул сгустком крови. – Про восемнадцать судей Ивраза не слышал? – по моему ничего не выражающему лицу он понял, что нет. – О боги, пацан, из какой дыры ты вылез? Всех, кто замешан или хоть как-то подозревается в преступлениях против власти наминов отправляют в Ивраз…

Я закончила со всем через пять минут. Пару раз мимо проходили люди и мне с моим компаньоном приходилось делать вид, что мы просто беседуем. К счастью, он больше не делал глупостей и за молоток браться не приходилось. Узнав всё, что мне было нужно, я заставила его осушить свою бутыль до дна. Когда он с осоловевшими глазками осел наземь, я обшарила его карманы и, найдя довольно приличную на первый взгляд сумму денег, отправилась за лошадью. Это была рослая ухоженная кобыла, как он и сказал, с красной уздечкой. Рядом стояли лошади его товарищей и охраны, уже начищенные и накормленные. На них зариться я не стала, только, показав крупную золотую монетку мальчику, играющему неподалёку, попросила найти себе менее приметное седло. Чумазый мальчишка лет семи тут же вытер сопли рукавом и вылетел из конюшни. Да уж, чужие деньги всегда легче разбазаривать. А пока мне было, о чём подумать. То, что я услышала от моего невольного осведомителя несильно меня порадовало, что уж тут скрывать. Если та девчонка, перехваченная гончими, и правда Лера, то, во-первых, у неё невъебенные проблемы, а во-вторых, мне нужно поторапливаться. До Ивраза, как я поняла, несколько дней пути, и то, если с коня не слезать. Впрочем, как добраться до Ивраза – это лишь малая часть общей проблемы. Остальное – как пробраться внутрь и как выбраться наружу. С балластом.

Мальчик тащил за собой новое, едва ли не блестящее седло с видом прирождённого энтузиаста. Я даже на секунду засомневалась, не спёр ли он его у кого-нибудь ещё: стоит ли менять шило на мыло? Но потом, пожав плечами, решила принять судьбу. Вместе мы кое как справились с задачей, причём у мальчугана всё выходило куда складнее, чем у меня. «И пусть, у него опыта больше». Я ещё раз проверила затянутую подпругу и кинула ребёнку монету. Тот, с широкими, не верящими своему счастью глазами, тут же засунул её в рот. Я поморщилась: «Хоть бы протёр, что ли». Исполненный благодарности, он даже помог вывести лошадь из стойла и направить в нужную сторону. Хотя, когда я упомянула Ивраз, на его лице промелькнула тень страха.

– Всего хорошего, тётенька, пушть Мея хранит ваш! – я удивлённо покосилась на эту заразу мелкую. Правду говорят, дети видят куда больше взрослых. Уже усевшись в седло, я услышала писклявое: «И не плакайте больше!» Настороженно, я приложила пальцы к глазам. «Действительно, слезятся». Я раздражённо дёрнула поводья – как тут заметишь слезящиеся глаза с таким-то ознобом.