Живая вода

Она бежала, теряя дыхание, то и дело сбиваясь с ритма, по пустынным переулкам и скверам, вдоль тянущегося бесконечно забора склада. В глазах темнело, сердце, как бешеное, колотилось у горла.

Что задумал этот идиот, почему не захотел подождать, не взял с собой?! Найдет его – прибьет на месте, честное слово.

Сине-красные отблески и многочисленные огни она увидела ещё издали. Невольно сбавила шаг, вглядываясь в ярко освещенный, огороженный лентами, испятнанный кленовыми листьями пятачок асфальта. Вплотную – покрытая узкими, точно бойницы, окнами стена. Один из прожекторов направлен вверх. Там, на крыше, торчат двое. Внизу – гораздо больше, человек восемь или десять, кто в форме, кто – в штатском. Будто кино снимают.

За спинами этих, которые внизу, ничего не разглядеть.

Она снова набрала Вику. Теперь вместо гудков услужливый женский голос сообщал, что абонент находится вне зоны действия сети.

Мимо величаво и тихо, без сирены и мигалок, проплыла скорая.

Осторожно, стараясь не привлечь ничьего внимания, ведьма подошла ближе. На асфальте, в перекрестье прожекторов – тело. Странно большое и бесформенное. На секунду она вспомнила про Юльку Шандарай, нахмурилась озабочено, но почти сразу успокоилась, разглядев Машкины золотисто-русые ухоженные локоны.

Вик, где ты, черт побери? Что за представление ты тут устроил?!

Еще несколько шагов. Отсюда видно лучше. Она всмотрелась пристальнее и обмерла – на самом деле неподалеку от стены парковки лежали, сцепившись в последнем смертельном объятии, ДВА тела. Изломанные, распластанные, но так и не выпустившие друг друга из рук. Рядом – телефон с вдребезги разбитым стеклом. Не веря глазам, Элга рванулась вперед, за ограждение.

– Девушка!

– Эй, девушка, стойте, туда нельзя!

Её перехватили, удержали на месте.

– Пустите! Пустите, мать вашу!!!

Кого-то она лягнула, попав в мягкое, кого-то, не глядя, ударила локтем. Сзади сдавленно охнули, но хватка не ослабла.

– Русским языком сказано, нельзя туда!

Крови натекло не так уж и много. Так, небольшая черная лужица. Рассыпавшиеся в беспорядке длинные блестящие пряди закрывают оба лица. Знакомое, до абсурда дорогое бежевое пальто вплотную прижато к рыжей потертой кожанке, шикарные ноги в рваных колготках и сапогах на платформе переплелись с другими, в черных джинсах и ботинках на тон темнее куртки – напоследок сука-Машка всё-таки добилась своего. Последнее бесстыдное объятие – навсегда. Они жили и умерли в один день.

– Ви-ик! – взвыла ведьма, рванулась из последних сил и упала на асфальт, больно ударившись коленями и ладонями, всего в нескольких метрах от слившихся воедино тел. Сухо всхлипнула. Именно в этой куртке и ботинках он был вчера… нет, уже позавчера в кафе.

– Почему посторонние за периметром?

– Андрей Юрьевич, извините, она как бешеная, сейчас…

Её схватили за предплечья, почти оторвали от земли, поволокли прочь. Она по-звериному молча отбивалась.

– Да чтоб тебя, дурная!

– Стоп машина. Оля? Оля Таволгина?!

Смутно знакомый, изумленный до крайности голос. Ее руки кто-то перехватил куда бережнее, чем раньше. Мир заслонило широкое встревоженное румяное лицо.

– Ребята, идите, я тут сам разберусь. Оля, але, Оля, слышишь меня?

Какое-то время она не узнавала, затем обмякла в его объятиях. Андрюха Резников, друг Вика. Господи.

– А… Андрей… – снова всхлипнув, она судорожно вцепилась в рукав его куртки. – Ты здесь… откуда?

– Здрасте-приехали, я же следаком работаю. Вызвали, вот и приехал. Лучше объясни, как ты здесь очутилась?

– Он… он позвонил, попросил прийти.

– Кто?

– Вик… Викинг.

– Зачем?

– Не… не знаю.

– Пойдем-ка.

– Нет, мне надо к нему!

– Уже не надо, – Андрюха мягко придержал её за плечи. – Его там нет, милая, он теперь где-то далеко-далеко отсюда.

Бывший одноклассник отвел её в сторону, почти силой усадил на водительское сидение одной из машин без мигалок, присел рядом на корточки.

– Эй, ты как?

Она глянула, не понимая. О чем он?

– Как это произошло?

– Пока сложно сказать. Думаю, они поссорились там, на крыше. И, вероятно, подрались. По крайней мере, наверху нашли пуговицу от её пальто. А потом… не знаю. Может, упали случайно, потеряв равновесие. Парапет-то совсем невысокий. А может, кто-то кого-то неудачно столкнул, и жертва утянула убийцу за собой.

Ее колотило как в лихорадке, руки тряслись. Слез по-прежнему не было.

Неужели он так и планировал, или всё пошло не по задуманному сценарию?

Как он сказал? «Надеюсь, сделанного будет достаточно. Ты поймешь, что пора остановиться». Господи. Зачем, зачем он так с ней, с собой?! За что?

– Сможешь ответить на пару вопросов?

Только не он. Кто угодно, только не он! Должно быть, ей показалось, эти проклятые белокурые патлы, под ними ни черта не разглядеть.

Она встрепенулась.

– Андрей, мне надо его увидеть.

Резников потупился.

– Не надо, не на что там смотреть. Они боком упали, а он обернулся в полете. От лица мало что осталось.

– Так может…

– Поверь, это точно он.

– Андрей Юрьевич, – некто возник из темноты, cклонился к плечу её собеседника. – Вот. Нашли в кармане у потерпевшего.

Заключенный в файл мятый лист бумаги формата А5 перекочевал из рук в руки.

– Спасибо, Егор. Свободен.

Андрей мельком глянул, вчитался.

– Что там, – она забыла, как дышать.

–«Я не дам ей свернуть. Мы уйдём вдвоём, как шли всегда – вместе, рука об руку», – в ажиотаже он пристукнул кулаком с зажатым в нем листом по колену. – Нет, серьезно?! Да что за хтонь, Вик!

«Ты поймешь, что пора остановиться.»

– Кто там, с ним? – спросила она только чтобы не молчать. – Кто вторая?

– А?.. – он словно бы очнулся. – С ним Маша, Оль. Машка Березовская. Помнишь Машку?

– Конечно. Мы с ней вместе работаем… работали.

– Правда? Не знал. А с Виком вы когда пересекались в последний раз?

В последний раз. Господи.

– Позавчера. В кафе.

– О чем разговаривали?

К ограждающей ленте подошли хмурые, невыспавшиеся санитары.

– Ну, чего, всё, можно забирать?

– Да, увозите, – откликнулся кто-то из оцепления.

– Вить, кого сначала берем?

– Давай мужика. Во вцепилась-то, не оторвешь.

– Не смотри, – попросил Андрей.

Ведьма уткнулась лицом ему в плечо и затихла.

– Красивая баба. Жалко.

– Этот тоже, наверное, ничего себе был.

Неуклюжая возня, вжиканье молний на черных пакетах.

– Вместе погрузим?

– Ага, давай. Чего транспорт зря гонять.

– Взяли!

Шорох, шарканье ног, хлопанье дверец, мягкое урчание мотора. На асфальте остался лишь очерченный мелом бесформенный двухголовый силуэт. Кровь почти неразличима среди листьев.

– Оль, так о чем вы разговаривали?

Она сглотнула, борясь со спазмом.

– Н-не знаю. Так, прошлое вспоминали.

– Кто-нибудь еще с вами был?

– Нет, – Элга не могла оторвать глаз от плавно выруливающей со двора скорой.

– Давно они с Машкой, не в курсе?

Ведьма пожала плечами.

– Вик вообще про неё упоминал?

– Вроде нет. Точно не помню.

– А вы с ней Вика обсуждали? Раньше когда-нибудь, скажем, на работе?

– Н-не особо.

– Никаких идей, почему они оказались тут вдвоем, ночью, на крыше?

Элга в который раз машинально покачала головой, словно растревоженный китайский болванчик.

– Поня-ятно, – протянул он с сомнением. – Ладно. Завтра с утра надо будет подъехать в отдел, дать показания. Сможешь?

– Конечно.

– Вот сюда.

Резников черканул в блокноте адрес и протянул ей вырванную страничку. Она взяла и, не глядя, сунула в карман.

– Да-а… – он снял бейсболку, устало потер намечающуюся лысину. – Вот и состоялась, так сказать, встреча бывших одноклассников. Твою ж мать. Кто бы мог подумать.

Ведьма промолчала.

– Если с утра вдруг не сможешь, приезжай после обеда, я на месте буду. Не тяни. В управлении следаков раз-два и обчелся, все перегружены, но дело у меня, как пить дать, скоро заберут. Знал обоих потерпевших, да ещё и свидетельницу. Такое недопустимо. Любой другой не станет цацкаться, затаскает тебя по допросам, мало не покажется.

– Конечно, – повторила она послушно. – Я приду. Спасибо, Андрей.

– Подвезти тебя?

– Не нужно. Тут недалеко.

Чтобы жить. 2007-2014. Дождь

Ничего такого он, разумеется, не планировал. Просто возвращался с работы, как тысячу раз до этого. На автопилоте крутил баранку, размышляя о насущных проблемах. Например, о том, что дома нечего жрать. Причем, не только ему. А еще – чего на данный момент следует опасаться больше – удара молнии в крышу, или воды, которая может залиться в двигатель и выхлопную трубу.

Громыхало прямо над головой. Дворники едва справлялись с ниагарским водопадом, ветер рвал с деревьев молодую листву, а иногда и целые ветки, бросал на капот и в лобовуху.

– Разверзлись хляби небесные, – пробормотал Сашка, аккуратно выруливая в правый ряд. Там, конечно, чуть глубже, но куда деваться, когда скоро поворот.

Прохожих – никого, поэтому одиноко бредущая по кромке тротуара фигурка невольно привлекла внимание. Видимо, она промокла чуть больше, чем насквозь и оттого никуда не спешила. Даже зонтик сложила, чтобы не мешал, не выворачивался из рук.

Сашка постарался притереться как можно ближе, чтобы незнакомке не пришлось форсировать струящийся по мостовой поток. Распахнул дверцу и понял, что зря старался – воды и на тротуаре было по щиколотку.

– Садитесь, девушка, в ногах правды нет.

Она обернулась, охнула от неожиданности, отступила. Вымучено улыбнулась:

– Не надо, спасибо. Я вам сидение намочу.

– No problemo, высохнет.

Всё еще сомневаясь, русалка переступила с ноги на ногу. В салон порывом ветра занесло изрядную пригоршню тяжелых холодных капель. Если давить – точно не сядет, и всё-таки он не удержался:

– Я не маньяк, если что.

Немедленно обозвал себя идиотом – маньяки, разумеется, при знакомстве всегда так и рекомендуются: «Очень приятно. Маньяк. Не хотите ли сесть ко мне в машину?»

Поразительно, но незнакомка его реплику идиотской не посчитала. Наоборот, всмотрелась внимательно серыми глазищами в обрамлении слипшихся от воды ресниц, кивнула серьезно:

– Вижу.

Наверху угрожающе громыхнуло. Сзади бибикнули. Решившись, она кое-как поддернула плотно облепившую ноги на манер рыбьего хвоста юбку и неуклюже полезла в салон. Вместе с ней пришли запахи зацветающей черемухи, дождя, озона, влажной земли и многочисленных застрявших в пробке автомобилей. А еще почему-то – удивительное, безмятежное спокойствие и ничем не обоснованное ощущение праздника.

Он осторожно вырулил от тротуара, вклинился обратно в поток автомобилей. Включил подогрев сидения и обдув на максимум.

– Вам куда?

– На Энгельса.

– За полчаса доплывем. Если повезет.

– Спасибо. Сколько я вам должна?

Он покосился с интересом. Молоденькая, почти девочка. Чистое лицо, никаких следов косметики.

– Как думаете, дед Мазай с зайцев тоже плату брал? Скажем, осиновой корой.

Она фыркнула, полезла в карман рубашки, осторожно, двумя пальцами, извлекла на свет мятую, насквозь промокшую купюру. Кажется, с нее капало.

– М-да, – некоторое время русалка потеряно изучала то, чем собиралась расплатиться. Не выдержала, и расхохоталась, весело и заразительно. Он – вместе с ней.

– Может, познакомимся? Меня Александром зовут. А вас?

– Даша, – она протянула ледяную, абсолютно мокрую ладошку.

Тонкие музыкальные пальчики с овальными, коротко стрижеными ногтями без маникюра. Никаких украшений.

Он достал из бардачка тряпку, не слишком чистую, зато сухую. Протянул ей.

– Чем богаты.

Даша кинула под ноги зонтик, расстегнула заколку, отжала длинные, неопределенно-мышастого цвета спутанные волосы и подол юбки. Вытерла лицо и руки.

– Вы меня спасли. Спасибо.

– Не за что. Может, на «ты»?

– Давай, – она улыбнулась тепло и мягко, точно затеплился огонек свечи.

– Как тебя угораздило оказаться там, на тротуаре, среди бушующей стихии?

– Не поверишь. Дерево упало и перегородило единственный выезд со двора. Всего четыре машины попали в ловушку, и моя – в их числе. Побежала на остановку – троллейбус ушел из-под носа. До следующего – полчаса. К тому моменту ничего сухого на мне уже не осталось, и можно было спокойно, никуда не торопясь, идти домой пешком. Вот только молнии… жуть, как страшно.

Над головами наглядной иллюстрацией вновь сверкнуло и бабахнуло.

– Не так уж и спокойно. Знаешь, как говорил у нас один препод в универе? С неба льется хоть и слабая, но кислота.

Даша философски пожала плечами:

– Иногда выбора не остается.

– Ты кем работаешь?

– Ох, лучше не спрашивай. Как говорит мама – это чушь несусветная, а не профессия.

– А всё-таки.

– Психологом. Детским в основном. Но бывает – и взрослым.

– Кто же выбрал такую профессию? Ты?

– Ага. То есть, сначала одна знакомая посоветовала, а дальше сама втянулась.

– И как, нравится?

– Как всякая любимая работа. В основном – да, но случаются, конечно, и неудачные дни. Вот как сегодня.

– Что-то пошло не так кроме дерева?

– Мальчишка, милый, контактный мальчишка замкнулся в себе и ни в какую. Подозреваю, его маму нельзя пускать на сеансы, но правилами клиники её присутствие допускается.

– Безвыходная ситуация?

– Вовсе нет. Буду что-то придумывать, как-то выкручиваться. На то я и психолог.

– И как считаешь, хороший?

С незнакомкой оказалось на удивление легко и приятно общаться – она ничего не скрывала, улавливала за цеплючими подначками приязненную заинтересованность и не обижалась.

Легкая улыбка, прямой взгляд:

– Я, случаем, не с коллегой общаюсь?

– Увы. Праздный интерес несведущего обывателя.

– Надеюсь, неплохой, – смешинки в глазах, намек на самоиронию. – Хотя люди редко жалуются на психологов. Чаще молча уходят к другим.

– И часто от тебя уходят?

– Случается. Когда выздоравливают. К другому врачу – никогда.

– Неужели ни разу?

– Пока – нет, – с серьезной гордостью покачала она головой. – Правда, у меня стаж всего полтора года.

Беседа текла неспешно, легко и непринужденно, как дождь за окном. Из-за погоды пробки образовались буквально на каждой улице, в каждом переулке. Словно бы весь город мигал фарами и раздраженно гудел. Тем не менее минут за сорок они, в час по чайной ложке, дорулили до Энгельса.

По мере высыхания незнакомка постепенно преображалась из гадкого утенка в лебедя. Почти правильные, с легкой асимметрией черты лица. Волосы гладкие, светлые, почти белые с сероватым отливом. Ресницы – темные, невероятно длинные и густые. Возраст… шут его знает. Точно моложе Сашки. Лет на пять, а то и больше.

Почти с самого начала поездки ему хотелось попросить у неё телефончик, но теперь он передумал. Бессмысленно. У такой барышни наверняка кто-то есть. Может, даже не один.

– Куда теперь?

– Вон туда, под арку.

Группа старинных, еще довоенной постройки сталинских пятиэтажек обособилась на небольшом пригорке. Тут обошлось без наводнения, но ручьи и потоки, обгоняя друг друга, по тротуарам всё равно бежали.

Он остановился напротив указанного подъезда, недовольный собой и ситуацией в целом.

– Прибыли, госпожа.

Даша внезапно посерьезнела. Подобрала зонтик, задумчиво подбросила на ладони.

– Как считаешь, правильнее будет пригласить тебя на чашку чая и предоставить право выбора – промочить ноги и всё остальное, или выйти сухим из воды, – он глянула искоса, мельком, но цепко и внимательно. – Или не приглашать, потому что из вежливости ты согласишься, а потом будешь проклинать меня за испорченную обувь.

Жизнь заиграла небывало яркими красками.

– Не страшно звать в гости незнамо кого?

– Во-первых, незнамо кто не завез меня в дремучий лес, а бескорыстно доставил к родным пенатам, высушив по дороге. Во-вторых, если я настолько не разбираюсь в людях, что способна пригласить в гости маньяка или грабителя, что ж, туда мне и дорога. Значит, психолог из меня никакущий.

– А если я вампир?

– Тогда ты меня укусишь, и я смогу летать по ночам.

Сашка решил не искушать судьбу далее, а то, чего доброго, и правда передумает.

– Чашка чая будет в самый раз.

Решение по-гусарски выйти со стороны водителя, дабы распахнуть перед дамой дверцу, оказалось ошибочным – ботинок скрылся под водой целиком. Секунду Сашка посидел в задумчивости, привыкая к новым ощущениям, затем опустил вторую ногу вслед за первой – терять было уже нечего. Бодрым шагом, загребая мутную ледяную воду вперемешку с мелким мусором, он обогнул капот и помог Даше выбраться.

Их гостеприимно встретил обшарпанный, но чистенький, просторный и светлый подъезд, в котором они изрядно наследили. И в лифте тоже.

На четвертом этаже Даша принялась шарить по карманам – сумки или рюкзака при ней не было. Наконец, воскликнула в сердцах:

– Да что ж за день сегодня такой!

– Что случилось?

– Не поверишь. Кажется, потеряла ключи.

– Запасные есть у кого-нибудь?

– У родителей. Только они укатили в Москву до выходных.

– Перекантоваться есть где?

Она махнула рукой.

– Номер сниму в гостинице. Не впервой.

– Живность никакая внутри не заперта? Коты-собаки, цветы, хомячки? – на всякий случай уточнил Сашка.

– Господи, нет конечно.

– Тогда пошли.

Расстаться с сухим и теплым подъездом оказалось нелегко. Как и с мыслями о горячем чае в приятной компании. Некоторое время он прикидывал так и эдак, в чем не прав, затем раскочегарил двигатель и выпалил:

– Поехали лучше ко мне. Только в магазин надо будет заскочить по дороге.

Даша залихватски улыбнулась, кивнула и вдруг расплакалась.

– Ты… ты чего, – он растерялся настолько, что начал заикаться. – Я ничего такого в виду не имел.

– Ты тут ни при чем, – она шмыгнула носом, вытерла глаза. – Всё, всё уже. Минутная слабость. Не думай, обычно я так бурно не реагирую. Просто слишком много событий для одного дня.

Тогда он не придал её словам особого значения. Позже оказалось – зря.

Чтобы жить. 2007-2014. Зверинец

Багира, по обычаю, встречала в прихожей. Столбиком чинно восседала на тумбочке, внимательно изучая хозяина и нежданную гостью загадочными янтарными глазами.

– Прелесть какая, – рассеянно сказала Даша, скользнув по ней взглядом.

Очевидно, в полутьме приняла Багиру за статуэтку эбенового дерева. Сашка усмехнулся про себя, сгрузил на пол пакеты со всяким-разным, чего отродясь в этой квартире не бывало – с петрушкой и фасолью, укропом и огурцами, помидорами и какими-то специями.

– Правильная еда – основа хорошего настроения, – назидательно сообщила Даша, отбирая у него в магазине пачку пельменей. – Пельмени тоже можно, но лучше ручные, собственной лепки. Спокойнее, когда точно знаешь, что фарш не рос на дереве, не ползал, не гавкал, не пищал и не мяукал.

Спорить он не стал. Только сунул украдкой в тележку несколько упаковок кошачьего корма. На кассе его спутница очень кстати отвлеклась и не обратила на них внимания.

Верхний свет он пока зажигать не стал – коты не любили резких переходов. Щелкнул выключателем настенного бра. Багира моргнула по-совиному и шевельнула кончиком хвоста, но Даша стояла к ней спиной и ничего не заметила. Скинула мокрые насквозь кроссовки, пристроила на вешалку немногим более сухую рубашку, и только тут осознала свою ошибку – статуэтке надоело, наконец, сидеть без движения, и она негромко вопросила:

– Мрр?

Гостья тихо ахнула, уставившись на кошку.

– Она живая?!

– Однозначно. Багира, где Балу?

Угольно-черная ориенталка повернула голову в сторону комнаты. Конечно, Балу, как всегда, ленился и в прихожую не спешил.

– Балу, у нас гости, – сообщил Сашка в темноту.

– Их что, двое?!

– Так точно. Брат и сестра.

Половина узкой мордочки и огромное шоколадное ухо свесились в дверной проем откуда-то сверху. Сашка знал, откуда. Со шкафа. Некоторое время Балу настороженно наблюдал за Дашей. Затем исчез. Был он, в отличие от Багиры, не только ленив и шкодлив, но и застенчив. Кажется, Даша его не заметила, и мягкий прыжок с высоты пары метров застал ее врасплох.

– Ох! Какие уши!

– Уши-локаторы, – снимая ботинки, а затем, поразмыслив, и носки, согласился Сашка. – Проходи, не стесняйся, они тебя не обидят.

Багира подошла поздороваться, деликатно обнюхала мокрые кроссовки, ботинки и носки. Выразила неодобрение. Мазнула хвостом по коленке гостьи, вежливо позволила дотронуться до спинки и тотчас отступила. Балу с сомнением повёл шнобелем. Поддел лбом руку хозяина, заглянул снизу-вверх в лицо глазами цвета молодой травы.

– Какие красавцы! Это кошки?

– Кошки. Порода ориентал.

– Обалденные! Никогда таких не видела.

Присев не корточки и забыв обо всём, Даша завороженно разглядывала зверинец.

– А почему такие худые?

– Нормальные. Их нельзя перекармливать, сразу болеть начинают. В душ пойдешь?

– Если можно.

Сашка включил свет, распахнул дверь, фыркнул смущенно:

– Тут у нас… джунгли. Не обращай внимания. Если обвалятся, оставь, как есть. Полотенце на батарее. Пойду пока, поищу что-нибудь сухое. Балу, фу! Фу, я сказал!

Ориентал нехотя выпростал голову из пакета, недовольно оглянулся. Весь его укоризненный вид намекал на то, что явиться так поздно и притащить домой вместо вкусной еды всякую зеленую дрянь – поступок недостойный хозяина.

– Багира, наша гостья справится сама, не надо ей помогать.

После паузы «это же не мне?» антрацитово-черная длинная спина удалилась из ванной с явственным «не больно-то и хотелось».

––

На чужой кухне Даша освоилась на удивление быстро. Попросила наточить нож и показать, где кастрюли, сковородка, терка, тарелки и приборы, после чего ловко и непринужденно оттерла хозяина в сторону и принялась за стряпню.

Заправленный непонятно чем салат отправился настаиваться в холодильник. Закипала вода для риса. На сковородке что-то аппетитно шкворчало. Запахи становились всё более заманчивыми. Балу передумал насчет дряни и несъедобицы и принюхивался всё с большим интересом.

– Ба-лу, – негромко напомнил Сашка.

Ангельская с виду, но преступная в душе шоколадная бестия потупилась – вибриссы только-только отрасли после очередного близкого знакомства с плитой.

Багира наблюдала сверху, с карниза, за каждым движением, но за нее Сашка был спокоен – к еде черная пантера испытывала граничащее с презрением безразличие.

Чувствуя себя в душе ориенталом – жрать хотелось нестерпимо, пообедать сегодня не удалось – он на пару с Балу алчно следил за процессом. Чтобы не капать слюной и отвлечься, распотрошил пакетик с кормом. Багира по обыкновению проигнорировала, Балу мгновенно проглотил свою порцию и попросил еще.

– К столу, – объявила, наконец, гостья.

Это было вкусно. Действительно вкусно. Не как в ресторанах, но в чем-то даже лучше, возможно потому, что готовилось с тщанием, старанием и заботой. Последний раз его так кормили… да бог знает когда. Кажется, на чьей-то свадьбе года полтора назад.

– А она почему не ест? – вернула его с небес на землю Даша.

– Ночью, – счастливо вздохнул Сашка. – Ночью она обязательно умнет свою порцию. Такая привычка.

– А братец за неё не съест?

– Нет. Балу у нас рыцарь. Может расшакалить любую кастрюльку, сковородку или шкаф, но еду сестры не тронет. А что это?

– Жареный рис с яйцом, болгарским перцем, зеленой фасолью и индейкой. И салат – помидоры с оливками и сыром.

– Невероятно, – промычал Сашка с набитым ртом. – Невероятно вкусно!

– Обычно, – она пожала плечами. – Ты сегодня хотя бы завтракал?

Он неуверенно кивнул. Не факт, что новая знакомая засчитала бы за завтрак пакетик чипсов и кофе из автомата.

Даша потянулась к кастрюльке и выудила оттуда кусочек отварного мяса. Незаметно для Балу опустила вниз руку. Удивительное дело, но воспитанная, привередливая Багира вдруг насторожилась, воровато сиганула со спинки дивана и словно невзначай продефилировала мимо Даши. Та невозмутимо вытерла испачканную руку о салфетку и посоветовала:

– Неплохо бы сменить корм. Этот ей не нравится.

––

На сей раз Сашка сумел перехватить инициативу – вымыл тарелки и сковородку, протер стол. Пока убирал посуду в сушилку, лихорадочно прикидывал, чем развлечь гостью. Он точно знал, что танцевать не умеет. Более того – женщинам не слишком интересен. Особенно таким – юным, умненьким, симпатичным, образованным, с точеными фигурками, умеющим готовить и разбирающимся в кошках. Тем не менее сдаться просто так оказалось выше его сил. Что же делать? Включить какой-нибудь фильм? Предложить вина?