Третий. Второй. Первый

В переулке было очень темно. Полина осторожно заглянула за плечо адептки – на пятачке-дворике между островерхими вытянутыми четырёхэтажными домиками, кажущимися в свете огня куда более похожими на сказку, чем на реальность, собралось человек тридцать. Мужчины и женщины, никого младше двадцати, никого старше сорока. Полина одёрнула себя, поняв, что смотрит на них, раскрыв рот. Их лица выглядели иначе, вместо повсеместного возбуждения и ликования на них отражалось спокойное удовольствие. Полина снова встрепенулась, сообразив, что это адепты, идущие путём совершенствования, кто-то из них станет смотрителем. Серьёзные люди, неудивительно, что Сафи хотела увидеть именно их. Интересно, откуда она узнала, что они будут здесь?

Собравшиеся с интересом смотрели на стоящего в центре мужчину. На нём были потёртые драные джинсы и высокие армейские шнурованные сапоги, рубашка небрежно покоилась у ног. Обнажённые торс и грудь свидетельствовали, что рубашку мужчина часто игнорировал – загар, ссадины и лёгкие ожоги. Ему даже шло. Полина естественно перевела взгляд на собственные раны, сдержала вздох и снова посмотрела на мужчину в середине дворика. Его руки были окутаны пламенем, синим там, где оно прилегало к коже. Сначала он держал их на уровне живота, будто глядя на ладони, но глаза его были полуприкрыты. Он производил впечатление сильного человека. Руки разошлись в стороны, снова застыв по бокам. Языки пламени взметнулись выше, собравшись в арку над его головой, образовавшаяся дуга плавно сползла вперёд, описав полусферу. Верхний полукруг зарябил и, дёрнувшись, закончил сферу. Мужчина повис в огненном шаре в паре сантиметров над землёй.

Собравшиеся сдержанно с достоинством похлопали, не как зеваки на представлении бродяг, а скорее как ценители музыки на концерте пока неизвестного, но многообещающего скрипача. Полина различила, что их губы шевелятся. Неожиданно один из адептов заговорил вслух:

– …тридцать шесть, тридцать семь…

Выходит, тяжелее всего было удержать сферу, а не создать её… Известный парадокс всех мракобеских наук… Контроль над стихией, будь он неладен…

– …пятьдесят три, пятьдесят четыре…

Сфера выглядела внушительно. Он силён. Огненный шар всё-таки…

Полина сглотнула саднящий сухой ком в горле и зажмурилась, голова как-то непроизвольно дёрнулась…

Когда она открыла глаза, мужчина стоял на одном колене на земле, не торопясь выпрямляться. Сафи, от которой Полина на время отвлеклась, во все глаза смотрела на него. Мужчина неторопливо поднялся, слегка поклонившись одобрениям талантливых адептов Огня, и вошёл в их ряд, исчезая из поля зрения.

Сафи потеряла интерес к происходящему. Она взяла Полину за руку и быстрым шагом, без объяснений, повела её обратно.

На полпути, в одном из тёмных дворов, слишком тесном для огненных представлений, Сафи замедлилась, прижав свободную руку к лицу, над чем-то тяжело задумавшись. Полина не лезла в душу.

Вдруг увидела драные джинсы, загорелый торс, невозмутимое лицо. Не обратив внимания на Полину, он притянул к груди онемевшую Сафи, не успевшую заметить его, спустил платок с её головы и вжался в губы поцелуем.

Полина смущённо застыла, не зная, куда себя девать.

Разнявшись, парень и девушка ничего друг другу не сказали. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Потом, также в полном молчании, взявшись за руки, они пошли к Храму. Полина послушным и ни к чему непричастным осликом поплелась следом.

У подножия моста он остановился, на прощание проведя ладонью по спине Сафи. Напоследок она оглянулась на него через плечо и, стараясь быть спокойной, пошла по мосту. Войдя в неосвещённую башню Воды, она сползла на корточки, судорожно выдохнув и спрятав лицо в руки. Её волосы посыпались с затылка на лицо, Полина смотрела на неё в слабых отблесках, проникающих через дверной проём. Сафи молчала.

Рожок луны заглядывал краем в узкое окно над головами, его бледный свет шарил по старой каменной кладке, не дотягиваясь до пола. Полина подставила под него руку – по ладони вдоль мизинца шёл хвост ожога, похожего на пенку на вскипячённом молоке, он поднимался выше и обрывался на локте. Почти такой же был на другой руке. В какой-то момент она подняла себя на них, чтобы спастись. Полине захотелось уйти, она тронула Сафи за плечо и повернулась к лестнице, тяжело цепляясь за перила. Её белая костлявая кисть с усилием хваталась за камень, бледнея от напряжения. Полина старалась смотреть под ноги. Через пять минут Сафи догнала её, подхватив под локоть свободной руки. Она была взволнована, но Полина не чувствовала в себе сил, чтобы разделить с ней её радость.

Наверху, в своей комнате Полина долго смотрела в потолок, ни о чём особенно не думая и даже стараясь совсем избежать этого. Она не могла уснуть. Звуки с улицы почти не проникали внутрь, праздник шёл на спад.

Девушка поднялась с постели. Натягивая на застиранный комбинезон, выделенный Стахием, безрукавку грубой вязки, подошла к окну. На улицах кое-где мелькали ленивые всполохи. По ногам и рукам ходили мурашки, хотелось двигаться. Полина, подумав, решила походить по лестнице.

Спустившись на две комнаты, она задумалась, не стоит ли вернуться. Подниматься тяжело, может закружиться голова, но ноги подогнулись как неродные и двинулись вниз по лестнице. Полина только пожала плечами и вздёрнула бровь. Девушка вышла из башни и пару секунд постояла, вдыхая не особенно прохладный ночной воздух. Ноги, словно марионеточные, развернулись на негнущихся стержнях и повели её к центральному помещению по крытому мостку. Полина, уже насторожившись, вцепилась правой рукой в каменную стрелу, разделяющую пустые оконные проёмы. Ноги остановились. Рука дрогнула, пальцы ослабли и разжались, и Полина пошла дальше.

В главном зале она постояла у трона. Из круга в центре потолка шло золотистое свечение, наполненное какими-то частицами, как крупной пылью. Света было слишком мало, чтобы разглядеть каменный орнамент на стенах – тянущиеся вверх вьюны с вытянутыми листьями, но достаточно, чтобы ни во что не вписаться. У трона было широкое сидение, от его боков вверх, выгибаясь сначала наружу потом внутрь, поднимались полукружья подлокотников. На спинке были симметричные объёмные орнаменты, её навершие возвышалось высоко над предполагаемой головой, увенчиваясь треугольной крышей, нависающей над сиденьем. Выступающие части были из дерева, в то время как вдавленные элементы узоров были покрыты золотом. Он казался чем-то большим, чем изысканная мебель, пусть даже изготовленная лучшим из плотников. Он неслышно звал, смущая. Полина не притронулась к нему.

Лестница по правую руку от трона вела во внутренние помещения, кабинеты, личные комнаты старцев, девушек, некоторых воинов из войска. Полина поднялась на второй этаж и остановилась в начале коридора. На стенах между дверями приглушенно горели светильники. В одинаковых стеклянных плотно запечатанных сосудах подёргивались язычки Негаснущего огня. Они вспыхивали ярче при приближении людей. Полина подошла к одному из них, почти прикоснувшись рукой. Огонёк не реагировал на ладонь. Полина внутренне удивилась. Ноги повели её дальше. В конце коридора был кабинет Захара. Полина только протянула руку, как дверная ручка метнулась ей навстречу.

Девушка кусала губы, тело не повиновалось ей, она не могла говорить, сердце ощутимо билось в грудной клетке. Своя и не своя рука мягко прикрыла дверь за спиной, смыкая темноту.

Грудь часто тревожно дышала. Из темноты не шло ни звука.

ОГОНЬ!

Перед лицом в воздухе развернулся лепесток пламени, застыл перед расширенными от ужаса глазами. Не своя рука плавно повела пальцами, лепесток сдвинулся в сторону от глаз, освещая письменный стол немного впереди. Девушка скованно подошла к нему. На столешнице стоял подарочный письменный набор с гравировкой. Там был ещё пузырёк с настойкой валерьянки и пара листков – один с записью пациентов на завтра, другой – с заданиями для Сафико.

Адептам несвойственно противоправное поведение. Об этом, как о неком отклонении в развитии мозга, высокомерно писали исследователи-маги. С некой долей самокритики можно было признать, что несклонность к нарушению закона заметно влияла на правила жизнеустройства. Полина бы, например, не оставила журнал с подписью «Дневник» на письменном столе в незапертом кабинете.

«…не встречал такой способности к концентрации… поглощена делом… навыки, требующие многолетнего закрепления… несчастна… тяготит её состояние… Сафико сдружилась с ней, это поддержит её… часто погружается в рассматривание своих шрамов и ожогов…"

«Если Тимур заберёт её, никакой дружбы для неё не будет, останется одна зависть. А Эсфирь и Ирена неспособны на проявление тепла, одна потому что глупышка, другая просто потому что неспособна».

С неприятным послевкусием закрыв журнал, девушка вернула его на место. Огонь погас. В темноте вышла из кабинета, незамеченной прошла коридор, проскользнула через главный зал на крытый мост и, не держась за перила, поднялась по лестнице к своей комнате, устало прижавшись к подушке и наконец почувствовав, что снова владеет собой.

Июль, 9

К восьми часам обитатели Храма собрались в Трапезном зале на завтрак. Деловая дюжина дружины не старалась задержаться за столом, в хорошем темпе очищая тарелки. Пока мужчины пробовали всё предложенное поваром Машей, Жрицы не торопились польстить завтрак своим присутствием, и без них было как-то проще. Девицы с особым статусом на многих не обращали внимания, и делали это так подчёркнуто, что в комнатах повисало напряжение, подстёгиваемое бросаемыми Жрицами фразами. Не удостоенные их расположения пытались игнорировать в ответ, но это было трудно, с их декольте до пупка, с их апломбом, с их самоуверенностью – они захватывали внимание всех оказывающихся поблизости. А Сафико, которая ни одной из них миловидностью не уступала, их бесила.

Полина напряжённо рассматривала своё отражение в кофейнике с длинным носом. Ожог на подбородке стал крошиться по краю, натягивая неповреждённую кожу на стыке и просясь под ногти, но девчонка не на него смотрела.

Бесцветные глаза на металлическом боку кофейника были не её. В них не было и следа той паники, которую она испытывала. Они использовали каждую возможность, чтобы пристально вглядеться в одно из лиц за столом, а когда кто-то улавливал этот взгляд, губы тоже переставали подчиняться девушке, складываясь в доброжелательную улыбку.

Кофейник уплыл из-под носа вслед за рукой пухлого Тами. Рядом села Сафи. Она не поздоровалась как обычно, вместо этого, слегка нервничая, оглядевшись по сторонам.

Полина повернулась к ней, чтобы выпалить: «Со мной что-то не так!», но губы сказали: «Доброе утро». Девушка безнадёжно уткнулась в яичницу, не зная, что ещё можно сделать.

После завтрака, воспользовавшись рассеянностью Сафико, она улизнула с процедур по обработке ожогов. У чьего-то кабинета, мимолётом выхватив четвертинку листа и маленький карандаш, остановилась у подоконника и, глядя на небо в окно, наощупь вывела несколько слов. Закончив, сразу отошла, чтобы ничего не сделать с листком, краем глаза заметив, что строчка на листке аккуратней и длиннее, чем должна была бы получиться. Полина, насторожившись, подошла.

«Смирись. Ты не сможешь сделать этого. Ты будешь слушаться».

Девушка схватилась за голову, сжимая пальцы на коротких волосах. Одумавшись, остановилась, снова посмотрев на листок. Надо было отдать его кому-то, кто-то сможет понять.

Стоило подумать об этом, листок вспыхнул и исчез, не оставив ни запаха, ни следов на белом подоконнике.

Ночью того же дня Полина бессонно прижимала к груди подушку. Привязанная поясом к ножке кровати нога затекала. Пока ничего не происходило. Струйка воды бежала из отверстия в стене, ветра почти не было. Вместо обычного успокоения звук бегущей воды не вызывал никаких приятных ощущений. Сырость и холод. Через пару часов усталой Полине стало казаться, что отверстие расширяется, и, пока она не смотрит, оттуда протягивается мокрая рука землистого цвета, выламывая суставы, выходит плечо, а за ним голова в спутанных волосах, с которых на пол стекают тёмные капли.

Сейчас Полина предпочла бы оказаться в башне Огня, наиболее удалённом отсюда месте, у горящего камина.

Из отверстия донесся звук, похожий на вздох. Сердце ёкнуло. Вздохнуть мог кто угодно, например, Сафи этажом выше. Но Полина в это не верила. Девушка сползла на пол. Плохо гнущимися, замёрзшими пальцами размотала пояс и выбежала за дверь. По спине побежало тёплое, неприятное. Запоздало Полина ощутила боль от лопнувшей кожи ожогов, которых она, слава Богу, никогда не видела. Невыносимо было оставаться здесь. Вниз. Через крытый мост и тронный зал. Правая дверь. Ступени. Пустой незнакомый холл. В темноте Полина сжалась в комок у стенки и не шевелилась, пока жидкость на спине не обсохла.

Было мерзко. Плача и шмыгая, замёрзшая девушка скованно двинулась вглубь холла, натыкаясь на предметы.

Перед глазами развернулся огненный лепесток. Полина, вздрогнув, замерла. Сверхъестественный фонарь дрожал у книжной полки. Шкаф целиком был заключён в стеклянную витрину. Полина удивлённо обошла его кругом. По ногам дул сквозняк. Не реагирующий на него огонь услужливо осветил путь. Шкафы стояли хаотично, на неравных расстояниях друг от друга. Это была библиотека. Шкафы пытались двигать – опустившись на корточки, девушка увидела борозды на деревянном полу. Тяжёлый неоконченный труд. В очередной раз удивилась бестолковости строителей Храма: башни без лестниц и туалетов, неудобные коридоры, хаотично разбросанные комнаты и предметы, бессмысленные утолщения в стенах, пустые окна, края над пропастью лишённые ограждений… Шкафы в гигантских пузырях из стекла без какого-либо отверстия. То ли строили не для людей, то ли строили совсем не люди, то ли строили не по схемам, а по детским рисункам замков.

Не все шкафы были так радикально защищены от пыли и читателей. Они стояли более-менее ровно между застеклёнными, не оставляя сомнений, что оказались здесь значительно позже. Древесина их стенок и полок была темнее, то ли другая порода дерева, то ли время оттенило. Полина пошла вслед за поплывшим по воздуху огнём. Огонёк двигался в глубь, не забывал соответствовать обычным движениям огненных языков, но к ходящему по узким коридорам потокам холодного воздуха оставался равнодушен. Шкафы были внушительными, толщиной с легковой автомобиль. Сложно было представить, для какого размера книг они были предусмотрены. Не видно было, где они заканчиваются наверху. Их здесь много стояло.

Не останавливаясь пройдя пять минут вглубь монстрообразной библиотеки, Полина, оглянувшись, не увидела выхода. Огонь требовательно мигнул и поплыл вперёд.

Шкафы, неожиданно изменив общему хаосу, выстроились сплошным рядом. Полина заметила, что из них всех только один был в стекле, и догадалась, что за ними наконец была стена, чем позже и воспользовались люди, попытавшиеся навести здесь порядок.

Рука Полины взялась за полку.

Девушка, внутренне сжавшись, выдернула из плотного ряда самую старую на вид книгу. Огонь повис над ухом. Книга была на незнакомом языке, судя по зарисовкам, к лучшему.

На одной иллюстрации Полина задержалась. На пожелтевшей бумаге в размётанных ветром одеяниях выгнулся, напряжённо разведя руки в стороны выбритый налысо человек. То ли в него вливались, то ли наоборот вырывались из него сущности, похожие на проявления Стихий. Он запрокинул голову, и из его рта вывалился длинный язык. Рисунок странно привлёк Полину, хоть она и не понимала ни одного слова, поясняющего картинку. Она перелистнула страницы, стараясь не повредить книгу. На новой иллюстрации человек с непрорисованным лицом, но зато с двумя бараньими рогами с размаху ударял хлыстом. Кончик хлыста попал ему в центр лба, и из пореза сыпались искорки, видимо означающие свечение. Далее ещё один мужчина, закрыв глаза, проводил по собственной груди зазубренным лезвием. Кроме того, что все они пытались себя покалечить, Полина ничего не понимала. Там было ещё несколько картинок, последняя особенно заинтересовала девушку. Запрокинув голову, на полу сидел мужчина. Его глаза с печалью и грустью смотрели куда-то наверх. Рядом с ним лежал серповидный нож, им он, судя по всему, за минуту до этого состриг несколько прядей волос, которые теперь горели рядом. Его руки и ноги были бессильно расслаблены.

Полина закрыла книгу и снова вгляделась в обложку, не зная, чего добивается. Потемневшая от времени корочка со стёршимся названием. Девушка провела подушечками среднего и указательного пальцев по неразличимым вытесненным буквам. Непонятные завитки.

«Убиения души», – вдруг подумала Полина и, напугавшись, поставила книгу на место, с трудом впихнув её на полную полку.

Огонь поднялся выше.

Девушка с сомнением переступила в шерстяных носках. Там наверху что, нужная книга? Шкаф так велик, и полки такие крепкие, что если встать ногами, ничего не случится.

Взявшись рукой за полку, над которой повис огонь, Полина наступила на нижнюю, чтобы заглянуть выше. Только она встала двумя ногами и оглядела книги, огонь поднялся выше. Полина неуверенно перебралась на следующую полку. Цель была наверху. Огонь манил выше. Как ни странно, Полина не чувствовала внутри сопротивления, руки и ноги всё ещё принадлежали ей. Никто не принуждал её. Вскоре она думала только о том, о чём думают многие люди, карабкающиеся на непредназначенные для этого предметы – поднять сначала ноги или руки, не лучше ли делать это одновременно и не станет ли тогда подъём рискованней? Тяжелее всего оказалось перевалиться на крышку шкафа, носки скользили, а руки были слабы. Справившись, Полина замерла лёжа на животе, придушенно чихнув пару раз от пыли. Отёрла руки о комбинезон.

Огонь сдвинулся вперёд, привлекая внимание к скользкой стеклянной крышке с покатыми краями.

– Я не могу, – еле слышно всхлипнула Полина, поднявшись и посмотрев в темноту далеко внизу.

Огонь сдвинулся к стене, показывая на зарешёченную вентиляционную отдушину.

Полина напугано покачала головой.

Огонь потух.

Девушка всхлипнула и, забыв, где стена, а где пропасть, опустилась на корточки, где стояла, нащупав рукой комки пыли на дереве.

– Пум, пум, пум-пум, пум, пум, пум-пум…

Кто-то, беззаботно напевая в тишине, прошёл мимо.

Пока она шастала, наступило утро. Самые старшие поднимались в пять утра, старческая бессонница. Полине не хватило духу, позвать обладателя голоса.

Огонь рассчитывал увести её по отдушине, а теперь, когда его могли увидеть, он просто исчез.

Пение заглохло за поворотом. Огонь снова загорелся на уровне верхней полки шкафа, на котором стояла Полина. Она поспешно начала спускаться, пока он не передумал.

Запыхавшись, девушка бегом кинулась обратно, бесшумно отталкиваясь от камня шерстяными носками и останавливаясь, чтобы заглянуть за угол.

Умудрившись прошмыгнуть незамеченной, она затворила дверь своей комнаты и устало привалилась к ней саднящей спиной, сползая на пол. Хотелось спать.

Опомнившись, Полина с ужасом посмотрела на себя – с ног до головы в комьях серо-чёрной пыли. Так испачкаться во всей башне Воды, даже прокатившись по лестнице с самого верха до самого низа, была мало шансов. Полина торопливо разделась, но пыль была везде, она попала в ожоги и царапины и вклеилась в них, смешавшись с сукровицей. Девушка поспешила к журчащему ручейку в стене. Ледяная.

Полина резко провела по плечу и чуть не взвыла. Стоя на коленях, заглянула в окно – снаружи повсюду сновали, если можно так выразиться о черепашьей суете, старики в застиранных рясах. Путь к ваннам и бассейнам с тёплой водой закрыт.

Чтобы разогреть воду, нужен огонь, которому тут взяться неоткуда. Утомлённая Полина села на пол.

Июль, 10

Посидев немного, Полина окончательно закоченела. Разглядывать своё тело, почёсываться и ждать постыдного разоблачения было удовольствием третьего сорта.

Девушка отшвырнула в сторону коврик и решила попробовать что-нибудь сделать.

Она протянула руки к воде – ручей перестал стекать вниз, вытянулся, подбираясь навстречу. Полина изогнула одну из протянутых рук, сворачивая водяную змею кольцами на полу перед собой. Примерно через полчаса у неё получилась этакая круглая ванна без бортов. Вода была холодной. Девушка опасливо опустила руки.

Форма держалась. Теоретически её можно было разогреть движением, но это могло занять уйму времени, да и если ускорять такое количество воды, какие были гарантии, что она удержит эту массу, а не выкинет, к примеру, в окно или не затопит башню. Затопить башню воды, даже местные за такое по головке не погладят.

Полина, вздохнув, подняла смерч, вращая его всё быстрее. Когда руки устали от однообразных движений, коснулась формы пальцем, проверяя температуру. Сейчас она больше напоминала реку летом, чем подземный источник из ледника, но назвать её тёплой язык не поворачивался.

Полина вздохнула, собираясь с силами. Снова рискуя обрушить поток на нижние этажи, шагнула внутрь, ценой закушенной губы подавив желание закричать.

Водная масса носилась вокруг, жесткой щёткой проходясь по коже. Минут через пять девушка погрузилась в оцепенение, перестав чувствовать холод. Вода могла действовать на неё не хуже, чем она на воду. Полина была заворожена её движением, абсолютно спокойна и сосредоточена, как и хотел Стахий. Она могла бы удерживать этот смерч из воды вечно.

Девушка перестала дышать и позволила воде полностью укрыть себя. Жидкость была в ушах и носу, просачивалась под омертвевшую кожу, отчасти сдирая её.

Когда в комнату вошли лучи солнца, Полина опомнилась и спустила воду, размазав её плоским блином по полу. Оказаться снова на суше было не так уж приятно. Заворачиваясь в махровую простынь, показала блину пальцем на ворох грязной одежды на полу. Блин послушно переполз, проглотив комбинезон, носки и безрукавку и принявшись вращать их в прозрачном барабане.

Вытершись и одевшись, Полина выловила свою пижаму, служившую по совместительству как экипировка для вылазок, и вывесила сушиться в окно. Днём многие открывали окна и вывешивали что-нибудь проветриться. В башне Воды было сыро.

Так и не поспав за ночь, девушка спустилась в Трапезный зал и заняла место рядом с поварихой Машей, невысокой полненькой женщиной лет сорока с небольшим, одетой, как положено поварам, тщательно и чисто, в синее платье застёгивающееся спереди на пуговицы и длинный белый фартук поверх; Сафико всегда привлекает внимание, это сейчас некстати, тут на Полину не пялились, сама она исчерпала интерес к своей персоне, её история больше не была новостью. Можно было спокойно поесть, есть очень хотелось, хотя едой не компенсировать отсутствие сна.

Сафи прошла за спиной, мимоходом проведя рукой по её мокрым волосам.

– Водные процедуры?

Полина вовремя успела отхлебнуть чаю и только кивнула в ответ с полным ртом.

– Не хочешь сегодня прогуляться? Я попрошу Захара отпустить тебя пораньше.

Полина снова кивнула, улыбнувшись.

– Ну, хорошо, – Сафи, с интересом посмотрев на неё, одарила согревающей улыбкой и, отобрав из рук надкушенный бутерброд, вышла из зала.

Захар собственно не так уж и много от неё хотел в этот день, наверное, накопились врачебные дела. Девушка должна была не дышать три минуты. Это даже люди могут. Полина выполнила задание с первой попытки и была свободна.

Через полчаса Сафи появилась с большой сумкой, и они вышли из Храма.

По эту сторону моста Полина бывала нечасто, раза два, не больше, не считая дня, когда её только привезли. На площади часто гуляли люди, из Храма можно было разглядеть светлые фасады аккуратных домиков с другой стороны и фонтан. Дома были похожи, на первую сотню метров от Храма они все были такими светлыми и двухэтажными с треугольными крышами, трубами и коваными флюгерами. Вокруг каждого такого дома на метр с каждой стороны рос газон, и был, по крайней мере, один фонарь и лавочка. На следующие метров двести располагались дома на этаж выше и на тон темнее. У них были плоские крыши, на которых были разбиты клумбы, иногда росли даже плодовые и декоративные деревца. Дальше до самых огородов поднимались тёмно-коричневые дома в четыре этажа, снова треугольные крыши были белого цвета, как и большинство рам небольших окошек, хотя не так уж редко встречались рамы серые, похожие на пластиковые недешёвые стеклопакеты. Это была самая молодая часть города, и она обновлялась. Здесь между домами проходили зелёные скверы. Как рассказывали, в одной части города, среди четырёхэтажных домов, пробегал ручей под названием Гость. Рядом с ним особенно любили селиться адепты Воды.

Полина с опаской покосилась на большую матерчатую сумку на плече подруги.

– Ничего не собираешься поджигать?

Сафи рассмеялась.

– Не каждый же день! Не-е-ет, – протянула она, улыбаясь, – там лишь немного еды и полотенца.

«Вода», – только и подумала Полина.

В двадцати минутах ходьбы от города расползлась зелёно-синяя фасолина, среднего размера озеро с непрозрачной водой. Сафи потянула за лямку на шее, стянула платье и осталась в белом купальнике. Девушка протянула подруге сумку: