В самом начале поисков ему вместе с ребятами Иванова встретилась пара грибников преклонного возраста. Увидев такое количество неизвестных людей, с подозрительным прищуром осматривающих окрестности, дачники удивились и стали переглядываться. Иванов тут же поинтересовался, а не встречался ли кто-то им по пути, так сказать, не очень знакомый. Может, компания какая… Но грибники отрицательно качали головами. С утра, говорят, бродят, никого не видели.
Продравшись через сгустившийся на одной из частей леса еловый участок, Тимур вместе с Ивановым вышли на пологий берег полуострова. В этой части камни отступили, оставив под ногами твердую землю и множество высоких берез и осин в окружении россыпи валунов разных размеров. Часть из них утопали в воде. С берега открывался отличный вид на залив, а также на ворота шлюза, к которому медленно ползло нагруженное кругляком судно под финским флагом. Это место отлично подходило для установки лагеря или просто розжига костра с последующим шашлыком и песнями под гитару. Кострищ здесь было множество, у одного из самых больших лежало бревно и стояло несколько пней. Людей вокруг не было.
Пока Тимур разглядывал поляну, Иванов с группой пошли дальше. Следователь их окрикнул, но они только помахали руками и не остановились. Что ж, может быть Игонин увидит то, что они не заметили. Например, повнимательнее изучит подъем в горку, который начинался от берега и далее взбирался на скалу, увенчанную исполинского размера камнем с местный дачный дом. Он словно шапкой накрывал верхушку возвышенности. Однако к подножье вел отвесный обрыв, слетев с которого, вполне можно было остаться здесь навсегда – хотя внизу плескалась небольшая бухта, у самого подножья каменного отвеса торчало множество валунов, и высота до них была метров пять-шесть.
С боку от скалы к обрыву вела пологая тропа, по ней Тимур и отправился, пытаясь высмотреть хоть какие-то следы или признаки присутствия человека. И надо сказать, что таких было множество – место явно было исхоженное. А всякого разного мусора валялось вообще предостаточно. Скорее всего компании, отдыхавшие на берегу напротив шлюза, сбрасывали сюда свои отходы. Привычное дело в любых лесах страны.
Однако ничего отличительного, что могло навести следователя на путь группы Шарова, ему найти не удалось. В добавок, когда он поднялся на скалу, из вида пропал и Иванов с ребятами. А телефон капитана он так и не взял. Да и ловила мобильная связь здесь отвратительно.
Повертев головой в разные стороны, Игонин понял, что вообще никого не видит из поискового отряда. Ни Латыпова, ни милиционеров, ни вэвэкшников. Никого. Так. Ну… судя по карте, заблудиться самому надо было еще потрудиться. Так что Тимур не стал лишний раз беспокоить начальство, хотя и глянул на экран телефона – связи не было.
Спустившись со скалы, следователь оказался в небольшой осиной роще. Не пройдя и пары шагов, Тимур неожиданно почувствовал себя очень неуютно. Словно бы он вышел на сцену, на которую устремлено множество глаз. Игонин стал активно осматриваться, но никого не видел – ряды осин тихонько шумели листьями и в просветах между ними никого не было. Вроде бы.
Однако тут мелькнула фигура. Затем другая. Кто это? Вэвэшники, может быть? Тимур сначала сделал пару шагов в сторону неизвестных, но затем резко остановился, присматриваясь. Люди среди деревьев странно перемещались. То шли в одну сторону, то затем резко разворачивались и шли в другую, затем снова обратно и так кругами. И их становилось больше – они словно возникали из ниоткуда. Игонин не видел, как они появлялись. Словно выходили прямо из-за деревьев. Их уже блуждало не меньше десяти человек. И все они были в странных черных одеждах и лица… Почему-то он не видел лица. Словно на них были надеты… мешки?
Тимур попятился и стал медленно уходить в сторону от поляны, к дороге, которая проходила вдоль берега под скалой. Неизвестные вдруг ускорились и стали приближаться быстрее, Тимур тоже стал перебирать ногами усерднее. Вышел на дорогу, поднялся по ней в очередную горку – за ним уже следовала целая толпа безликих людей. Игонин почувствовал, как мурашки бегут по спине. Мысль о том, чтобы остановиться и переговорить с этой толпой у него даже не возникла. Страх заставил сердце биться сильнее, следователь решил свернуть с прямого пути и, пригнувшись, пошел по глубокой траншее времен Отечественной войны, пролегавшей среди высоких сосен, но преследователи не отставали. Игонин положил руку на кобуру травматического пистолета – шутка ли, но боевое оружие следователям СК не давали. Но сейчас даже оно придавало некоторой уверенности
Траншея вильнула пару раз и плавно спустилась в полуразрушенный блиндаж, над которым сохранилась часть сгнившей крыши, поросшей мхом. Дальнейший путь вдруг оказался отрезан. Можно было быстро вернуться, вбежать по насыпи и снова бросится в лес, но вдруг по жилам Тимура рванула злость. Какого черта в самом деле? Он что, трус что ли? От кого он в самом деле бежит? Местные? Какие-то лесники или вообще секта? Ну сейчас он всем объяснит, за кем они тут шаркают. Если не поймут и уж тем паче попытаются его тронуть, то он откроет огонь. Травмат-то словацкий, с отличной насыпью пороха. Таким спокойно можно наделать дырок. А при попадании в голову – убить.
За поворотом траншеи мелькнула тень, Тимур вытащил пистолет из кобуры и пока что держал его на уровне бедра. Движение.
– Ты чего тут, капитан? – показалось хмурое лицо капитана Иванова. Тимур тут же выдохнул, чувствуя, как бьется сердце. Но тут же спохватился, встал в полуобороте и попытавшись максимально незаметно убрать пистолет.
– Да вот, оторвался от группы. Решил проверить, вдруг в траншею кто забрался, – неуверенно и сбивчиво ответил Игонин.
Взгляд опытных глаз Иванова впился в лицо следователя.
– Бледный ты чего-то. Не ел? – спросил он.
– Не ел, – честно признался Тимур, с трудом припоминая, а успел ли он позавтракать.
– На, вот, – сказал опер, доставая из кармана легкой куртки шоколадный батончик. – Подкрепись.
– Спасибо, но я сладко.... Хотя, ладно, спасибо, съем, – попытался отказаться сначала Игонин, но спазм в желудке сразил его решимость наповал. Он принял лакомство из рук милиционера и, быстро раскрыв обертку, с удовольствием зажевал. В считанные мгновения пульс стал успокаиваться, а натянутая на лбу и висках кожа расслабляться. Нормально его так тряхануло. Ничего, можно побаловать себя вредной гадостью, особенно когда тело испытало стресс.
– Ты ничего тут не видел? – спросил вдруг Иванов.
– А чего? Лес, мусор. Следы, но вроде не те, что надо, – пожал плечами Тимур. Рассказывать о куче преследователей без лиц, которые внезапно куда-то испарились он не собирался. Так недолго и рапорт получить на имя руководителя.
Опер продолжал буравить лицо Игонина. Вдруг в его нагрудном кармане зазвонил телефон, старенький, даже без цветного экрана. Иванов достал его и нажал на кнопку приема вызова.
– Да? Тут. На горке, чуть южнее. А что? Да? Где? Сейчас подойду, – последовал короткий диалог, и милиционер отключился. – Идем, кеп. Что-то надыбали.
Поднявшись по насыпи, они прошли вниз по склону обратно к бухте, однако подошли к ней с другой стороны, оказавшись на противоположном берегу от скалы, у подножья которой Тимур исследовал мусор. Здесь лес сгустился, ощетинившись множество елей и старых сосен. Овраги полные бурелома и камни, поросшие тяжелых мхом. Неясное ощущение угрозы, таившейся где-то во мраке под еловыми лапами, снова холодком пробежало по спине молодого следователя. Иванов же на вид был все также хмур и сосредоточен.
Пройдя по зарослям еще минут пятнадцать, Тимур вместе с капитаном вышли к подножью высокой скалы, сложенной из нескольких гранитных складок, лежавших друг на друге подобно пирамиде. На каждом уровне росли ели разного размера. У одной из таких на нижнем выступе скалы стояло двое подчиненных Иванова. Они смотрели себе под ноги и курили.
– Че вы там? – процедил сквозь зубы капитан.
– Сами смотрите, – ответил один из оперов. – Залезать вон с этой стороны, там можно ногу поставить и ухватиться за куст. Ага, вот так.
– Ну че тут? – повторил вопрос Иванов и ему показали под ноги. Тимур, который забрался на склон следом, сразу же приметил поблескивавшие гильзы.
– Пэ-эм? – спросил Игонин.
– Похоже на то.
– Стреляна куча, – пробурчал другой опер.
Иванов присел над гильзами, затем огляделся, прошелся по выступу. Тимур пока что внимательно глядел на пять гильз, которые легли рядом друг с другом. Стреляли, стоя или сидя на месте.
– Тут еще, – сказал капитан. – Закатилось под куст.
Тимур вдруг решил проверить у подножья, спустился обратно, внимательно осмотрел засыпанную опавшими листьями землю. Нашел сначала одну, рядом вторую, через пару шагов третью и…
– Тут еще, – сказал Иванов, тоже спустившись с выступа и теперь согнувшись пополам под скалой.
– Да тут целая война была, – нервно усмехнулся один из оперов.
Тимур оторвался от созерцания земли, стал осматривать стволы ближайших деревьев. Как он и ожидал, в коре имелись следы попадания пуль. Точно также, как дробь из ружья мальчика изрешетила деревья на окраине садоводства.
– Что бы тут не происходило, – сказал Иванов, распрямляясь. – Стреляли во все стороны. Словно не знали куда.
При этих словах у Тимура зашевелились волосы на затылке. Опера тоже принялись оглядываться, у одного из них рука легла на рукоять пистолета. Капитан тем временем уже звонил.
– Полковник. Да, это Иванов. Нашли кое-что. Нет, Шарова нет. Гильзы. Много. От пэ-эм. Да, нужны эксперты. Это в бухте, с другой стороны полуострова, где мы начали. Ага, ждем.
Закончив разговор, Иванов походил вокруг скалы с хмурым видом. Тимур тем временем принялся искать следы борьбы, крови, возможно, волочения, примерные места расположения тел, однако обилие мягкой листвы под ногами сильно мешало. Местность выглядела девственно чистой. Только разбросанные гильзы.
Иванов тронул его за плечо. От неожиданности Тимур вздрогнул и тут же поймал на себе взгляд суровых глаз капитана.
– Ты точно ничего особенного не видел? – спросил он ледяным тоном. Признаться, на долю секунды следователь подумал дать волю эмоциям, но тут же заблокировал эту слабость.
– Не меньше десятка стреляных гильз в лесной глуши и, судя по всему, из служебного оружия. Вы об этом? – попытался отшутиться Тимур.
Однако мина Иванова явно не располагала к шуткам.
– Да они, наверное, нажрались и шмаляли тут от нечего делать, – предположил один из оперов.
– Да, только вот одна странная деталь… – подал вдруг голос другой, ковыряясь в одном из кустов у подножья скалы.
– Чего там еще?
– Тут четыре пэ-эма. И все разряжены, – последовал ответ. Лицо у опера стало совершенно белым.
Немую сцену из трех милиционеров и одного следователя, сбитых с толка и ошарашенных застал Латыпов. Он сначала что-то сказал в своем обычным стиле обидно-шутливое, но когда ему показали лежащие в траве пистолеты и кучу гильз, то с круглыми глазами схватился за мобильный телефон.
Дальше началась целая история: вызвали целую армию экспертов, еще наряды вэвэшников, дополнительное подкрепление из Питера и Москвы. Лес вокруг садоводства прочесали вдоль и поперек, назначили тысячу и одну экспертизу, опросили, наверное, всех жителей СНТ, но… так ничего и не добились.
Пистолеты и правда принадлежали операм пропавшей группы Шарова, из них действительно стреляли, причем почти все пули были найдены в стволах окружавших деревьев, вокруг них. Парни палили во все стороны, но ни крови, ни тел, ни даже намека на возможное местонахождение. Четверо здоровых мужиков просто исчезли.
Одна, правда, зацепка зажгла луч надежды на краткий миг – на пистолетах нашли чужие отпечатки, пробили их по базе и, о чудо! Нашелся их хозяин. Правда умер лет двадцать назад. По документам, конечно. Поэтому была организована проверка вплоть до эксгумации останков. Костяки спокойно лежали в земле, табличка на заброшенной могиле утверждала, что покоится там именно тот, кто имел эти отпечатки. Сделать сравнительный ДНК-текст останков было невозможно – у умершего не осталось родственников, а те, что были, пропали много лет в арктической экспедиции. Семья была учеными-полярниками. Отпрыск тоже пошел по ученому направлению – был аспирантом физического факультета госуниверситета. Однако свернул куда-то не туда и умер от передозировки наркотиками. Так значилось в мед свидетельстве о смерти. В общем, надежда зашла в тупик.
Из странностей для себя Тимур отметил наличие следов швартования лодки неподалеку от места стрельбы. Гора возвышалась над берегом и до него оттуда было метров пятьдесят-шестьдесят. Поэтому вполне возможно, что некто прибыл на лодке и похитил оперативников. Однако местные частенько путешествовали по заливу, нередко останавливаясь для поиска грибов – на дворе стоял август, самое время ходить по грибы. Так что эту версию проверять никто не стал, хотя противоположный берег все же обыскали, но ни следов, ни зацепок.
За всей этой суетой над пропажей милиционеров, исчезновение девочки несколько затушевалось. Об этом напомнили неутешные родители, завалив местный отдел СК при прокуратуре жалобами. Однако Тимур не забывал об этом деле ни на секунду. Своими мыслями, правда, он ни с кем не делился, но оба происшествия казались ему связанными. Поэтому пока некоторые чванливые гости из столицы носились по лесу, Игонин еще несколько раз исследовал место «похищения», канаву, полную самокруток, лодки. Опросить неудачливого охотника не удалось – он все также был в коме. Правда, в отношении него Тимур отметил две вещи: это его фото из найденного при нем охотничьего билета, с которого взирал бритый налысо мужчина с раскосыми глазами, смотревшими довольно зло и неприязненно, и точено квадратными скулами, а также ответ из оперативной базы данных – ничего на человека с таким фото в публичных картотеках не содержалось. Последнее, правда, иногда случалось, но крайне редко, обычно в отношении несовершеннолетних, которые еще нигде не засветились в своей социальной жизни.
Повторно исследовать дом Хромого также не получилось – кто-то все же спалил халупу, причем на следующий день, как там побывал следователь. Так что все странности содержимого этого дома пропали вместе с огнем. Сгорело все основательно – на поджег бензина не жалели. Несмотря на явную умышленность содеянного, дознаватель из пожарных сразу сказал Тимуру, что никто искать никого не будет. Таких пожаров уйма по району, за каждым что ль бегать?
Странными также были результаты экспертизы майки и лифчика. Генетика следов на них не совпадала с генетикой, полученной с другой одежды похищенной. При этом эксперты дополнительно отметили, что ткани материалов имеют следы значительного разложения. Судя по всему, одежда пролежала довольно продолжительное время. Такой ответ напрочь сбивал с толку. Он мог что-то значить или вообще не иметь смысла. В конце концов, эту одежду могли просто выбросить на берегу, в другой его точке или вообще принести водой из другой части залива. Местные говорят, что побережье затапливает по весне и приносит с собой много всякого мусора.
Наверное, единственное, что хоть как-то связывало все эти разрозненные нити – это порезы. Да, те странные порезы, которые Тимур нашел на деревьях по ходу следования предполагаемого «похитителя», а также на бетонных блоках. Почему-то Игонин был уверен, что они должны быть где-то в месте, где мальчишка стрелял из ружья. Тимур потратил полдня, лазая по гранитной площадке на краю леса, когда все-таки нашел – на огромном валуне, в который упирался забор садового участка, имелись едва характерных следа.
С трудом выцепив себе одного из задействованных в поиске группы Шарова экспертов за символическую благодарность в виде чекушки водки из местного магазина, Тимур все же организовал исследование предполагаемого материала, которым могли быть нанесены такие следы. Более того, он все же добился, чтобы из больницы выслали эксперту фото ран, полученных охотником. Ответ был ошеломительным – материала, который мог бы нанести такие одинаковые повреждения различным тканям не существует. И эксперт был убежден, что сила воздействия была примерно одинаковой, хотя в случае с телом человека скорее всего прошла по касательной, в то время как по дереву и по камню шла под прямым углом.
От всех этих странностей и несоответствий Тимур впал в уныние. Дело натурально рассыпалось на глазах. Ко всему прочему, родственники Алисы Чех не успокаивались и писали жалобу за жалобой. Из Москвы до Выборга долетал грозный топот ног начальства, но в сложившейся ситуации это никак не могло сдвинуть дело с мертвой точки. Прошло около трех недель, начались обильные дожди. Любые следы стали стираться. Похитители не выходили на связь, прогноз о судьбе девочки был негативным. Кто бы это ни был, он был гениальным преступником и скорее всего не собирался проявляться. О судьбе Шарова и других было известно не больше.
Тимур уже прикидывал в голове, сколько ему осталось работать в должности и чем бы мог заняться в случае увольнения. В том, что за неудачей должны последовать сакральные жертвы в виде срыва погонов, он не сомневался. Общество ведь как рассуждает? Не нашли преступника, значит, плохо работали органы. И, честно говоря, Тимур сам так часто думал, сталкиваясь с ленью и безалаберностью, особенно в провинциях. Но со стороны всегда кажется все проще и легче. У нас, как известно, с дивана одинаково хорошие советы дают как политикам, так и футболистам. А вот когда оказываешься в непосредственной ситуации, начинаешь задумываться о факторах и прочем. Они уже действительно не просто домысел. Но руководство это не волнует. Есть запрос в обществе на справедливость, и она обычно материализуется в крови виновных. И если нет преступника, то тогда головы должны полететь у тех, кто его поймать не может. Так уж заведено.
От этих мыслей Тимуру стало тошно. Он вышел из местного отдела на улицу, увидел курящих у входа сотрудников. Те кратко глянули на него, продолжая свой разговор. Мелко накрапывал дождь, над городом сгустились мрачные тучи. Игонину было грустно. Вдруг неожиданная мысль посетила его, сверкнув подобно солнечному зайчику.
В мгновение ока он влетел обратно в отдел, запрыгнул по ступеням на второй этаж и с грохотом ворвался в кабинет, где сидел Латыпов вместе с московским десантом. От неожиданного напора капитана полковник и два генерал-майора открыли рты.
– Шлюз, – сказал Тимур, пытаясь перевести дыхание.
– Чего? – глаза Латыпа округлились.
– В этом заливе шлюз. Суда ходят, много. На нем точно должны быть камеры. Или рядом. Вы проверяли?
Московские гости переглянулись, затем оба уставились на Латыпова. Тот покраснел.
– И что? Чего это даст?
– Мы не нашли следов Шарова. И вы сразу отмели мое предположение о лодках, – постепенно выравнивая речь, начал пояснять Тимур. – А что если все же их перевезли на другую сторону? На лодке? Мы можем просмотреть камеры за тот период.
– Лучше, чем ничего, – согласился один из генералов.
– Машину, быстро, – рявкнул на Игонина Латыпов.
Уже через пять минут полковник, Тимур и перепуганный спонтанно нарисовавшимся заданием Станислав Витальевич неслись по Калининскому шоссе в сторону Брусничного. Латыпов всем своим видом показывал, что он недоволен неожиданной инициативой младшего по званию, но даже он понимал, что в сложившейся ситуации идея Тимура была крохотной надеждой. Но не дай бог он окажется не прав… Только когда они съехали на Брусничное шоссе, он понял, что фактически своим порывом поставил на кон все. В случае неудачи Латыпов отыграется на нем по полной, прикрывая себя.
Администрация шлюза не сразу пошла на контакт, начала ссылаться на какие-то правила, но под давлением Латыпова, который перестал изъясняться на русском, а полностью перешел на нецензурный, все же сдалась и дала доступ в диспетчерскую. Там пришлось потратить еще часа два, прежде чем на вид рассеянный и нерасторопный сотрудник нашел записи за интересующий период, а потом еще полчаса мучился запустить видео-файлы со странным форматом на компьютере. В конце концов удалось их открыть, и следователи принялись отсматривать материал. Прямо на месте.
Тимур оказался прав – камеры были и не одна, и направлены на вход и выход из шлюза. Со стороны Новинского залива хорошо была видна часть бухты, причем по прикидкам Игонина как раз та самая, где должна была причалить лодка.
В течение нескольких часов видео по воде ходило множество кораблей, лодок, но пока что ни одна не причаливала на ту сторону бухты. Латыпов в какой-то момент погрустнел и стал коситься на Тимура. Взгляд его потяжелел. Еще бы чуть-чуть и обещание кар небесных точно бы опрокинулась. Но тут на записи произошло странное.
На видео время было 18 часов 33 минуты. На том берегу возник силуэт человека. Его увидел и Латыпов, и Тимур.
– Ну-ка назад, – скомандовал полковник. – Отмотай.
– Мне уже домой пора, – вдруг забрюзжал диспетчер.
– Делай давай, – рявкнул Латыпов. В ответ раздалось недовольное бурчание, но человек подчинился. – Так, стоп. Игонин, видишь?
– Вижу.
– Не пойму, в чем это он, но похоже на джинсы и куртку.
Хотя камера была цветная и на редкость с хорошим качеством съемки, все же располагалась довольно далеко, разглядеть детали было трудно, но Тимур мог бы сказать наверняка – человек не был похож на грибника. Судя по тому, как были одеты Иванов и его опера, они пришли искать в лес по обычной гражданке. Скорее всего в чем-то похожем были Шаров и его группа.
Фигура человека на видео некоторое время стояла у воды. Затем в лесу что-то моргнуло. Или нет, вернее там были вспышки.
– Так, снова стоп. Назад. Это что еще за…?
– Можно быть что угодно, но на первое впечатление всполохи от выстрелов.
Что бы это ни было, неизвестный у воды тут же вскинулся и побежал вглубь леса. На это все снова стало спокойно и безмятежно. Снова по заливу плыли лодки, шли корабли.
– Это точно Шаров или кто-то из его группы… – пробормотал Латыпов, но тут осекся.
Время 19:38 – одна из лодок, ничем вроде не примечательная, проследовала со стороны вторых перекат, которые отделяли остров Перепутный от северного берега. Первые, где по словам Иванова отдыхал Усман со своими, были непроходимы для лодок. Вторые хотя и опасны подводными камнями, но если знать воду, можно было осторожно проплыть. Так, видимо и поступил тот, кто вел лодку. Он был в каком-то зеленом плаще, скорее всего непромокаемом. Хотя дождя не было, капюшон был накинут.
– Странный какой-то персонаж, – пробормотал Латыпов. – И идет как-то уверенно, целенаправленно даже.
Человек проследовал к тому самому берегу бухты, спрыгнул в воду, затянул лодку и на какое-то время скрылся в лесу. Ни корзинки, ни удочек он точно не брал, хотя какую-то сумку с собой приволок. Прошло минут десять и человек снова появился. Он явно спешил, оттолкнул лодку, споткнулся, едва не упустил ее, запрыгнул, сел за весла и стал ими работать с бешенной скоростью. В какой-то момент он скрылся с охватываемой камерой зоны где-то в стороне вторых перекат.
Латыпов резко встал.
– Ну все, Игонин, ты наши задницы спас. Я уже, чесслово, рапорт на увольнение писал. Сейчас раскрутим этого рыбака сраного…
– Постойте, товарищ полковник, – сказал Тимур, продолжая смотреть на проигрываемое видео. По спине его пробежал уже знакомый холодок. – Вы это видите?
– Чего еще? – буркнул Латыпов, нагибаясь над экраном.
Тимур боялся, что видит только он, но полковник пробормотал:
– А это что за хрен?
На берегу, в том самом месте, где только была лодка, стояла другая фигура. Абсолютно темная, словно сотканная из самой ночи
– Если я правильно понимаю, это и есть тень, о которой говорил мальчик, – шепотом произнес Тимур. И всех, кто сидел в диспетчерской, мурашки забегали по телу.
***
Туман медленно опускался на макушки деревьев на том берегу. К вечеру серьезно похолодало, пришлось даже накинуть ветровку. Сейчас бы сидеть дома, пить горячий чай. Однако я все равно направился поблуждать по пляжу. Один.
