Девяностые. Охота на Колючего маньяка

Ещё записка эта. Гусь и капитан Ларин не догадываются о её истинных смыслах, а я уверен, что Юрец предупреждает меня, чтобы не копал. Напрямую сказать не может. Не хочет меня втягивать.

Потому мой план был таков.

Я тоже могу использовать различные послания. Например, завтра совершенно случайно встречусь с Юрцом и так, мимоходом, обрисую свою версию, чтобы остановить его. Скажу – зачем это всё, брат? Мол, примитивными убийствами систему не поменять. Надо бы народному мстителю остановиться…

Но возможно, что Юрец не имеет к бандитским смертям никакого отношения. Тогда и Станислав со своим ягуаром не пригодится. Впрочем, я б такого наказал из принципа. Так что пусть Стасик ждёт своей очереди.

Я посмотрел на недопитую бутылку с шампанским. Пригубил и допил всё до последней капли, вспоминая Анжелкины ласки… Затем поставил бутылку на пол и прислушался. Показало, будто кто-то плачет.

Я взял пульт и выключил звук телевизора.

Да нет… кто-то действительно плакал. Почему-то я представил, что это моя бабулька с первого этажа пустила горькую слезу, приревновав меня к молодой и красивой Анжеле.

Подскочив с кровати, я стал одеваться. Блин, я точно слышал плач…

За окном был жесткий мороз. Там все сопли враз оледенеют. Значит, плачут в подъезде.

Звякнув ключами, я открыл дверь.

Твою же мать! Я сразу обнаружил источник полночной тревоги.

На полу вся в слезах сидела Ирина. Лицо её было зарёвано. Тушь рваными стрелами размазалась по щекам.

– Ты чего здесь делаешь? – удивился я.

Иришка шмыгнула носом и заревела с новой силой.

Тогда я присел и взял её за руку.

– Пойдём ко мне. Там всё расскажешь. Хорошо?

Она цепко сжала мою ладонь и поднялась на ноги.

Мы прошли в квартиру. Я помог ей снять верхнюю одежду. Предложил свои тапочки.

Потом мы отправились на кухню, наверное, чтобы поговорить. Прошлой ночью не наговорились, и вот продолжение. Видимо, одной ночи нам мало.

– Чай пить будешь? – предложил я. – У меня есть и печенюшки, и шоколадка.

Иришка покачала головой.

– А есть что покрепче?

– Найдётся, – улыбнулся я и полез в холодильник.

Я поставил на стол полбутылки водки, остатки колы и закуску в тарелке.

– Сойдёт?

Она кивнула и спросила:

– Может, выпьешь со мной?

Ну как тут не выпить? Надо непременно поддержать человечка.

– Конечно, махну, – согласился я и наполнил две рюмки.

Мы без слов не чокаясь выпили.

Я закусил кусочком сыра, Ирина даже не поморщилась.

– Ты из-за Светы Поляковой так расстроилась? – осторожно поинтересовался я.

– Жаль Свету… но не из-за неё… – ответила Иришка.

– А что тогда случилось? – спросил я и взял её за руку.

На запястье и выше заметил свежие синяки, будто кто-то выкручивал ей руки.

– Бля, кто это сделал? – зло отреагировал я.

Ириша вырвала руку, и снова в её глазах блеснули слёзы.

– Ну ты чего? Говори, кто тебя бьёт!

Ирина встряхнула волосами, вытерла ладонью лицо и ответила.

– Брат мой. Это Саша не выпускал меня из дома. Он совсем взбесился.

Понятно. Каравай в строгого папашу заигрался. По-ходу, этой юной леди здорово досталось. Я даже не знал, как реагировать на семейную драму. Может, на дуэль Каравая вызвать? Или сразу зарезать?

– Зачем он это сделал?

Ирина подняла глаза и посмотрела на меня, как на придурка.

Согласен… глупость сморозил, – и так было ясно зачем и почему.

– К тебе, Федь, он не отпускал. Говорил, чтобы с тобой не связывалась. Что опасно встречаться с тобой… И он всё же прав. Потому что я видела!

Взгляд её стал стальным. Куда-то исчезли слёзы. Губы сжались. На лице заиграли желваки. Чем-то она напомнила своего нервного брата. Как бы теперь она меня на дуэль не вызвала.

– И что ты видела? – тихо спросил я.

– Эту с большими сиськами видела, которая шлюхами торгует. Она вышла из твоего подъезда и уехала на такси!

– Ну и что? – прикинулся веником я. – Анжела – моя одноклассница. Мы дружим с детства. Мы с первого класса вместе, за одной партой. Да мы плечом к плечу…

По лицу Ирины скользнула зловещая улыбка, ну совсем как у её брата Каравая, когда он понял, что проиграл партию на бильярде.

– За дуру меня держишь? Она выбежала из подъезда довольная, как мартовская кошка. Вы здесь трахались! И пили водку! Где моё шампанское, Фёдор?

Так-с, мне это уже не нравилось. У меня не было никаких обязательств перед Ириной. Я ей ничего не должен.

– У меня, вообще-то, дела есть… понимаешь? Я, вообще-то, свободный человек! – сказал я… но мне стало её жаль. – Не трахались мы, короче, Ириш. Так… посидели, поговорили. Сама знаешь, что происходит вокруг… Мы просто раз-го-ва-ри-ва-ли! Понятно тебе?

Ирина опустила глаза. Громко шмыгала носом. Смотреть на меня ей было больно. Она жутко ревновала.

– Вы правда не трахались?

– Ну сказал же! – подтвердил я, точно зная, что сознаваться нельзя – только хуже будет.

Ирина глубоко вздохнула. Она вроде бы успокоилась и с тоской посмотрела на бутылку водки.

– Не хочу больше пить. Я спать хочу… Пойдём на твою кровать.

И что мне теперь делать? Выгнать её? А может, позвонить Караваю и настучать, что его непослушная сестра домогается Робина-Бобина? И сразу вспомнился стишок Маршака: сожрал пять церквей и колоколен – да еще и недоволен!

– Я тоже устал. Пошли спать… Только сейчас приберусь немного в комнате. Не хочу выглядеть неряхой. Посидишь здесь? Хорошо? – улыбнулся я, поскольку не хватало ещё, чтобы Ирина нашла Анжелкины трусы… ну или занюханную прокладку.

– Хорошо. Посижу… Я пока бутер себе сделаю, – дипломатично согласилась Ирина. – Ты будешь со мной бутер?

– Конечно, буду! – бодро ответил я. – Мне, пожалуйста, белый хлеб, сыр и колбасу сверху!

Я рванул в комнату и стал прибираться.

Первым делом скинул простыню, наволочки и пододеяльник. Там точно полно женских волос. Ирина найдёт – и начнётся!

Заменив постельное бельё, я убрал все бутылки на балкон. В том числе вынес пустую тару из-под шампанского. Не хотелось расстраивать девушку.

Я снова зашёл на кухню.

Ирина нарезала четыре бутера, и мы стали жевать.

Кстати, я прилично проголодался. Меня можно понять, поскольку весь вечер драл Анжелку, а непонятно, что ждёт впереди.

Но с Ириной я не хотел заниматься сексом. Вернее, хотел, но не сейчас. У меня ещё тело от Анжелкиных поцелуев не остыло… Однако, опыт сегодня я получал волнительный. И почему-то чувствовал себя немного порноактёром, только без укола допинга в член.

Мы быстро съели бутерброды. Я запил водой, Ирина колой.

– Пойдём баиньки? – предложил я, будто мы настоящая молодая российская семья.

В комнате работал телевизор. Мы присели на только что застеленную кровать, и я снова увидел, как прекрасна моя юная подруга!

А она мне подыгрывала. Знала, чертовка, что хороша собой.

Раздевалась медленно, специально подчёркивая чистоту своей кожи, плавные изгибы талии и привлекательность упругой груди.

Ну а я был менее изощрён и раскован. Я быстро скинул штаны и футболку и забрался под одеяло, будто в моей квартире совсем не топили.

Ирина присела на кровать, закинула руку за спину и расстегнула лифчик.

Затем она легла, поправила одеяло и повернулась ко мне.

– Ты что, не хочешь меня?

– Пожалуйста… не начинай. Я очень тебя хочу, – улыбнулся я в ответ. – Просто сегодня был сложный день. И похороны эти, и друг у меня в беде, и проблемы у одноклассницы…

– Понимаю тебя, – сказала Ирина, и я почувствовал, как её рука нырнула ко мне в трусы.

Ну начинается! Опять двадцать пять!

Я подумал, что эта ночь зацикливается или, скорее, закольцовывается – но лишь удобнее устроился головой на подушке и прикрыл глаза. А Ирина не останавливалась.

– У меня тоже был сложный день, – прошептала она. – Мне нужно немного отвлечься. Ты ведь не против, Фёдор?

Ох, не люблю я, когда меня в постели называют официально – Фёдор. Осталось добавить ещё – отец Фёдор. Но я промолчал, а Ирина трогала меня до тех пор, пока мой член не окреп, как положено крепнуть молодым и здоровым мужским организмам.

Я подумал, что кончил сегодня тучу раз; и, честно сказать, немного испугался, что процесс может затянуться надолго. К тому же хватка юной леди была скорее отважная и напористая, чем умелая и знающая, в каком месте нужно сжимать и с какой скоростью надо работать. Потому я осторожно убрал её руку, затем спустил с неё трусики и грудой мышц навис над девичьим телом, которое по сравнению со мной казалось хрупким и ювелирно изящным.

Она податливо раздвинула ноги и застонала. А когда я вошёл в неё, то Ирина схватила меня за плечи и больше отпускала…

Я стоял на локтях, слегка прижимался к её груди и делал плавные движения. Плохо это или хорошо, но она оказалась не девственницей; да и пусть будет так! Огорчаться по этому поводу глупо. Ей всё-таки не шестнадцать…

Почему-то я подумал, что Каравай распугал всех её потенциальных женихов; к тому же Ирина была невероятно красивой девушкой, и такой цветок растёт не для каждого…

Ну а я продолжал двигать своим членом и получал сказочное удовольствие. Мне казалось, что Ирине тоже всё нравилось.

Я не останавливался ни на мгновение и лишь изредка замедлялся. Мне потребовалось минут пятнадцать или, может быть, двадцать, чтобы завершить начатое… Мы не пользовались презервативами; всё происходило естественно. И когда я из неё вышел, то, как ответственный партнёр, кончил точно на живот.

В любом случае, всё, что произошло, было великолепно. Сегодня вообще был хороший день и прекрасный вечер, несмотря на похороны и поездку в морг. Сначала в этой квартире и на этой кровати была Анжела, потом я переспал с Ириной. Нет, я не порноактёр, я настоящий и неотразимый герой-любовник!

Я лежал на спине, часто дышал… приходил в себя.

Ирина нежилась рядом и улыбалась.

– Господи, как же мне хорошо! – прошептала она.

– Мне тоже… – еле пролепетал я, потому что пересохло в горле.

– Не хочу идти в ванную… Пусть твое семя останется на мне. Мне так хочется!

– Это негигиенично, Иришка, – еле-еле рассмеялся я. – Ты лучше это семя вытри полотенцем.

Я засунул руку под подушку, где заранее спрятал мягкое полотенце – на всякий случай… На этот самый случай.

Ирина продолжала улыбаться, послушно вытирая свой живот. Потом она отбросила полотенце на пол.

– Спасибо тебе, Робин, – прошептала Иришка.

Надо же, она назвала меня Робин!

Ну, ладно… Ну, хорошо… пусть зовёт меня Робином. Вероятно, это Каравай научил. Да и хер с ним с этим Караваем! Надоел он мне уже по самое не хочу! Только и думаю о нём, будто он сидит у кровати и следит, как я ебу его младшую сестру!

– Спокойной ночи, девочка моя, – сказал я, стараясь быть максимально нежным и думать только о ней, а не о её придурковатом брате.

– Спокойной ночи, мой Робин, – тихо ответила Ирина; а я, как по команде, провалился в сон, потому что действительно очень устал и натрахался за семерых.

***

В дверь кто-то стучал. Нет, в дверь кто-то ломился!

Я проснулся. Ирина тоже.

В комнате было ещё темно. Часы показывали 8:15.

– Это мой брат пришёл! – испуганно прошептала Ирина. – Это Саша!

Она подскочила с кровати и стала быстро одеваться. Вчера Ирина раздевалась размеренно, не спеша, а сейчас могла дать фору даже шитому-перешитому солдату из «Викинга».

Я тоже поднялся. Быстро надел трусы, потом запрыгнул в джинсы и футболку. Почему-то схватил полотенце, которым вытиралась после секса Ирина, и, кое-как скомкав его, бросил в шкаф на полку чистого белья.

В дверь продолжали долбиться и даже что-то орать. Вроде того, что: «Открывай, сука, твою мать!»

– Блин, это точно мой Сашка! Он так злится, потому что очень меня ревнует! – испуганно шептала Ирина, и губы её тряслись. – Федь, может, не надо ему открывать? Давай сделаем вид, что здесь никого нет?

Я был полностью согласен с Ириной. Разборки с разгневанным Караваем – мне не тарахтели ни в одном месте! Но и прятаться как-то не по-мужски. В любом случае разговор состоится. Так почему бы сразу не обозначить задачи, приоритеты и выгоды?

На цыпочках я подошёл к окну. Предельно осторожно посмотрел в щель между запахнутыми шторами.

Было плохо видно, но я разобрал сразу три машины. Это снова был «Мерседес» Виноградских, прежняя тачка Гуся и ещё какая-то иномарка. Надо научиться распознавать современные машины зарубежного производства. А-то я только «шестисотый» и помню.

– Это не Саша, – сообщил я. – Это Виноградские.

Ириша обхватила голову руками.

– Нам пиздец! – таращилась она на меня. – Нам пиздец, Фёдор! – повторила Ириша.

Блять! И я понял! Она трахается с кем-то из братьев! Потому Каравай и нервничал. Он не против меня, он реально переживает за сестру!

Почему я раньше не догадался? Хотя мог бы для начала просто спросить, если у неё парень? Что-то часто я стал ошибаться в людях. С моей работой это может закончиться ай-яй-яй как плохо!

А мой мозг судорожно искал выход. За какие-то секунды я перебрал множество вариантов.

Нет… а если серьёзно, то эту тему я так или иначе всё-таки разрулю… Но, безусловно, история с девочкой вышла интригующая. Только мне непонятно, почему Виноградский не может Ирине купить нормальную одежду? Она ходит в кроличьей шапке, как советская семиклассница. У неё и обуви нормальной нет!

Хотя, с другой стороны, какая разница, как она одета? Но опять же, оба Виноградских – женатые люди, что положительно могло повлиять на отношение бандитов ко мне. Но, ёлки-пали!.. Это когда такое было, чтобы печать в паспорте останавливала от убийства на почве ревности, ненависти и, сука, зависти к моей молодости и безграничному уму?! Виноградским насрать на официально зарегистрированный брак. Этим людям на всё плевать! И на меня тоже!

– Только хуже будет. Всё же придётся им открыть, – сказал я и отправился к двери.

– Подожди! – сказала Ирина. – Запиши на бумажке свой номер телефона. Я прочту и запомню!

"Вот упрямая", – подумал я и прямо карандашом на салфетке написал цифры.

Ирина прочла, запомнила, разорвала бумагу и просила клочки, куда-то за кровать.

– Они могут тебя убит, Федя, – отрешённо произнесла она. – Однажды в «Викинге» я улыбнулась молодому официанту, и Олег его убил. Просто выстрелил в голову прямо в зале… И ничего ему за это не было. Никто мальчика не искал…

«Интересно! Значит, она спит с Доктором, – подумал я. – Только к чему мне теперь эта информация?»

Но я не унывал.

– Не бойся, я живучий, – подмигнул я Ирине, думая, что в данной ситуации быстрая смерть – это не самый скверный исход предстоящих разборок; и мне сразу вспомнилась одна история, как кто-то у кого-то яйца отгрыз из-за дочери Димы Мэра.

– Хорош там долбиться уже! – заорал я, зачем-то на ходу скидывая с себя футболку.

Я решил встретить «южных» бандитов полуголым. А хули мне теперь терять? И страх свой нельзя показывать. Страх сразу превращает меня в жертву, а Виноградских – в хищников. Но в пищевой цепочке новой России я считал себя куда выше бандитских братьев и того же Гуся…

Глава 11

Зелёные цифры на часах показывали 10:05. Обвинять бандитов, что они потревожили меня слишком рано, было уже слишком поздно. Потому, проворачивая ключ в замке, я говорил громко, но безадресно, будто злой дед, вопящий на малолеток с балкона:

– Делать что ли вам нечего?! Всех соседей перепугали! На кой хер так долбить-то?

И голос мой не дрожал. Мне казалось, что голос мой был переполнен уверенностью и спокойствием. Ссыкуном я никогда не был, так почему же сейчас должен трястись?

Два оборота ключа, затем наклон ручки, и дверь открылась.

– Отойди и не дёргайся, Робин! – предупредил огромный Балу, отодвигая меня могучей рукой в сторону; в руке Балу я заметил ствол.

Можно было встретить его прямым в челюсть и перехватить оружие. Думаю, я бы справился. Но не сегодня. Потому я податливо принял вправо, пропуская целую делегацию "южных" бандитов.

За Балу зашли Серый, Гусь, Каравай и ещё один парень – я кликуху его забыл.

– Двигай в комнату, Робин! – приказал Серый, толкая меня в плечо.

Я выёживаться не стал. Послушно проследовал в комнату.

Ириша переместилась в кресло. Успела включить телек и покручивала двумя пальцами пульт в целлофановом пакете.

– И что это всё значит? – спросил я, желая встретиться взглядом именно с Серым.

А Серый и не думал отвечать. Он таращился на Ирину, не веря своим глазам. Каравай тоже явно был ошарашен. А Балу, Гусь и неизвестный пятый – исследовали моё жилище.

– Смол, проверь живо ванную, – не отрывая взгляда от Ирины, сказал Серый.

Ах, ну да, точно! Этого пятого звали Андрей Смольников, по кличке Смол.

– Сделаю, – ответил Смольников и отправился ковыряться в моём грязном белье. Я хотел крикнуть ему в спину: "Вот не дай бог трусы пропадут. Убью!" – но промолчал.

– Всё чисто, Серый, – доложил Балу. – На кухне никого.

– В ванной тоже, – отчитался Смол.

– В квартире их только двое, – огляделся Гусь.

Бандиты отрезали мне путь к отступлению, загородив собой выход из комнаты. А Гусь пристроился ближе к окну, чтобы я не сиганул со второго этажа в одних носках. Заботливый.

– Ясно, – кивнул Серый и, посмотрев на меня, спросил в лоб: – Робин, ты где был сегодня ночью?

И мне тоже стало всё ясно: сегодня, пока город спал, кого-то снова жёстко завалили. И господа жулико-бандито из ресторана "Юг" решили, что это Фёдор Спицын режет братву, поскольку забот у него других больше нет. Но неожиданно нашёлся свидетель. Да ещё какой свидетель! Вот, право слово, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.

– Я дома был, – тихо сказал я. – А что случилось?

– Ага… случилось… – кивнул Серый и подошёл к окну.

Он распахнул шторы, впустив в комнату утреннее солнце. В подмосковном январе бывают очень солнечные деньки; мороз крепкий, а солнца много-много. А люблю солнце…

– Чего-то не пойму, бля… – снова переключился на Ирину Серый. – Ты какого хуя здесь делаешь?

Мне захотелось возразить. Напомнить, что с девушкой подобным образом говорить не уместно. Но Серый выставил в моём направлении руку и предупредительно покачал указательным пальцем.

– А ты заткнись лучше! – процедил он.

Серый опять посмотрел в окно и тяжело вздохнул.

– Как достали эти злоебучие бабы! – рыкнул Виноградский-младший. – А ты, Робин, говори, где был, что делал, кого ночью зарезал, кого пощадил?

– Всю ночь был дома, – пожал я плечами. – Ирина свидетель. Мы с полуночи вместе. Чай пили и то-сё…

– То-сё? Что за то-сё, в натуре? – зло хрипел Серый. – Вы что, бля, ебётесь здесь, что ли?

Он подошёл близко ко мне.

– И как давно ты её дрючишь?

– Никто никого не дрючит. Мы познакомились после той ночи, когда я Малышева наказал. А вчера Ирину старший брат отлупил, – переводил я стрелки. – Отлупил и прогнал! И выходит, что девушке больше некуда податься, раз у малознакомого человека она находит приют…

С приютом это я, конечно, загнул. Но на словесные обороты Серому было плевать. По-моему, он вообще забыл, зачем пришёл ко мне. Уверен, что цель его визита была вовсе не поиски любовницы Доктора.

– Какой брат её отлупил? – уставился на меня Серый. – Каравай, что ли?

– Ну по-ходу, да, Каравай, – кивнул я.

Серый перевёл взгляд на бандита Караваева Александра.

– Каравай, ты её пиздишь, что ли?

Каравай недоумённо развёл руки.

– Я пальцем её не трогал, Серый! – оправдывался он. – Это Доктор её вчера пресанул. Причём тут я? Она от меня с похорон сбежала! Сказала, что Доктора хочет найти!

И тут я подумал, что Серый отчасти прав: эти злоебучие бабы запутали даже меня. История с Куликовым и Малышевым повторялась вновь, в том смысле, что, к моему сожалению, я хренова разбирался в людях, хотя считал себя хорошим психологом… Вчера меня предупреждала Анжела, что из осины не вырастут апельсины, а я не верил… Ну что же, значит, нужно учиться слушать людей.

Серый достал сигарету, подошёл к креслу, навис над Ириной и спросил:

– Говори правду: ты была с ним всю эту ночь?

– Да, – кивнула Ирина.

– Следующий вопрос! – пускал искры Серый. – Фёдор куда-то выходил из квартиры: за сигаретами, за пивом, за снегом?

– Нет. Фёдор никуда не выходил, – ответила Ирина.

Серый выпрямил спину, затянулся и звучно выпустил целое облако дыма.

– В общем так… Тут такое дело, Робин, – играл желваками Виноградский. – Короче, нашего любимого капитана Ларина замочили. И это полный пиздец! Менты теперь озвереют!

Я поднял с пола футболку, стал её надевать; что удивлён, виду не показывал. Но я был точно удивлён! И пока мне было не понятно, Колючий его вальнул или кто-то другой.

– И вы решили, что это я его? – спросил я насмешливо.

Серый повернулся ко мне и поднял брови.

– А что ещё прикажешь нам думать? То ты с трупами разговариваешь, то Малышева вот так запросто ёбнул, то исчезаешь в никуда из морга! Ты ведь ненормальный, Фёдор! Я тебе официально заявляю, что Фёдор Спицын – больной психопат!

Я покачал головой.

– Позвольте не согласиться. Поскольку любому моему поступку есть разумное объяснение.

– Ну конечно, есть! – рассмеялся Виноградский.

Серый походил по комнате, осмотрел мои вещи; запомнил мою маму на фотографии в рамке, висящей на стене. Остальные бандиты стояли как часовые. Все следили за мной и ждали приказа от Виноградского.

– Робин, у тебя оружие есть? Ствол в смысле? – задал он вопрос.

– А тебе зачем? – уточнил я.

– Не зли меня, Робин, если спрашиваю, значит, есть зачем.

В моём шкафу на верхней полке хранился стартовый пистолет, который местные умельцы переделали для стрельбы мелкокалиберным патроном. Убойная сила оружия была смехотворна. Но если шмальнуть в упор, то можно и убить. Из этого мутанта я стрелял дважды. И не попал.

– Переделанный стартовый есть. Только к нему нет патронов, – ответил я.

Но никто из парней не хихикал. Не у каждого бандита был свой боевой ствол.

– Ладно, допустим, – кивнул Серый.

Он поманил рукой Ирину и сказал:

– А ты собирайся. Поедем в офис. Разговор тебя ждёт недетский.

Каравай поморщился. Он знал, что сестру никто не обидит, если только выгонят взашей, чтобы больше на глаза не попадалась. Каравай был уверен, что Ирина сама виновата. Он тысячу раз ей уже говорил, чтобы не лезла к Виноградским! А теперь она ещё и с Робином связалась, у которого мозги набекрень.

– Мне необходимо знать, как убили Ларина, – осмелился спросить я.

– Скоро всё узнаешь, – ответил Серый. – Так, парни, идите все к машинам. А я немного здесь задержусь.

Пацаны беспрекословно выполнили команду Виноградского, дружно выметаясь из моей квартиры.

– Ну а ты чего сопли жуёшь? – прикрикнул Серый на Ирину. – Надевай ботинки, шапку свою и шуруй отсюда!

Судя по тому, как грубо разговаривал с Ириной Серый, у Ирины всё-таки были определённые обязательства перед Доктором.

Она поднялась с кресла и жалобно посмотрела на меня. Ну а я лишь пожал плечами. Сейчас не время играть в героя.

Виноградский дождался, когда мы останемся в квартире одни, и, наконец-то, сказал:

– Около двух часов ночи Ларин вышел из «Мухобойки». Он с нашими встречался. Но в машину сесть не успел… Его кто-то встретил и быстро отработал, расстреляв из «макарыча».

Серый играл желваками. У «южных» теперь будут огромные проблемы. Наверняка в милиции знали, что Ларин сотрудничает с бандитами, но существует правило: ментов убивать нельзя!

И мне показалось, что Серый ещё не закончил. Тогда я спросил:

– А почему решили, что это я его убил? Ведь мы были едва знакомы.

Виноградский изучающе впился взглядом в моё лицо. Глаза его быстро бегали, словно сканировали.

– Ларин – живучий был мужик. Ему в башку контрольный всадили, а он ещё трепыхался… Короче, когда его нашли, Ларин твоё имя произнёс. Вернее, погоняло твоё. Он несколько раз повторил: «Это Робин, это Робин…»

А это уже любопытно!

– Он так и сказал: «Это Робин»? – переспросил я.

Серый пожал плечами.

– Меня там не было. И, насколько мне известно, говорил мент с полным ртом крови. Возможно, пацанам показалось.

«Что значит, пацанам показалось?» – недоумевал я, думая об абсурдных обвинениях.

– А если не секрет, кто нашёл его первым? – уточнил я.

– Двое наших. Одного зовут Лысый, второго – Море.

Охренеть можно! Значит, Ларина обнаружил бандит Море! Так может, Море Лаптев его и завалил?

Теперь мне вдвойне не терпелось поговорить с Юрцом и услышать, как говорится, из первых уст, что всё-таки произошло у ночного кафе, под названием «Мухобойка».

– И ещё… Сегодня у тебя встреча с Борисовым. В 19:00 он будет ждать тебя в «Гоблине». Не знаю, как это поможет, но ты просил о встрече, я организовал, – сказал Серый и похлопал меня по плечу.