Девяностые. Охота на Колючего маньяка

Он зыркнул на меня исподлобья. Ох, не нравился мне этот взгляд!

– Робин, ты пойми, я уже не мальчик. Не первый день в деле и имею кое-какой жизненный опыт. И знаешь, что я думаю? – прищурился Виноградский.

Откуда же мне знать, что он там себе думает? Потому я отрицательно покачал головой:

– Теряюсь в догадках.

Серый хмыкнул. Взгляд его добрее не стал.

– Сдаётся мне, что ты уже в курсе, кто парней моих валит. Ведь так?

С утра началась прям викторина какая-то. Все меня о чём-то спрашивали. Но этот вопрос был самым опасным. Стоит неправильно отреагировать, как моя жизнь может закончиться на дыбе, со всеми вытекающими.

– Полагаешь, что Лыжник без башки сообщил мне, кто над ним издевался? – спросил я. – К сожалению, нет. К сожалению, мёртвые молчаливы, Серый, и никогда не рассказывают о своих секретах… Я не знаю, кто убивает парней. И кто сегодня ночью застрелил Ларина, тоже не знаю. Кстати, у меня нет даже времени на поиски убийцы.

Виноградский покачал головой и сказал:

– Ну, если врёшь, Робин… Смотри!

Я наблюдал через стекло, покрытое у нижней рамы тонким морозным узором, как отъезжают от моего дома три бандитские машины. Я спокойно стоял у окна и уже не прятался. Если быть откровенным, то сегодня мне повезло. Будь на месте Серого его брат Доктор, то как минимум мне набили бы морду.

– Надо найти Юрца, – сказал я сам себе и стал нажимать кнопки на своём увесистом телефоне.

Послышался писклявый сигнал, затем хриплый голос моего друга:

– Алло…

– Здорова, Юрец. Это Спицын. Встретиться надо.

Я услышал громкий зевок. Потом Юрец ответил:

– Знаю, братуся… надо… Давай через час в "Гриле". Сейчас поссу, умоюсь и выхожу.

– Лады. Через час в "Гриле", – повторил я и отключил вызов.

Не нужно встречаться с мёртвыми, чтобы понять, какой меня ожидает ответ на животрепещущий вопрос о последних словах капитана Ларина. "Да там было не понятно, братуся, – скажет Юрец. – Да я ведь вторым подошёл и толком не расслышал. А ты ж Лысого знаешь, он деревянный повыше пояса. Башка у него тупая, вот и ляпнул… Ты, братуся, – станет успокаивать меня Юрец, – ты не ссы. Всё это херня, Федь".

Через час я был в "Гриле". Это небольшое кафе, в котором всего пять столиков на четверых человек. Но изюминка кафе состоит в том, что каждый стол спрятан в отдельной шатре из ткани. И если не закрывать шторки, то хорошо видно бар и большой телевизор, где сейчас шёл фильм "Форрест Гамп"… Очумелый парень бегал по вьетнамским джунглям и спасал американских солдат. Этот фильм я видел уже неоднократно и хорошо помнил, что наша жизнь похожа на пёрышко, которое ветер судьбы может унести… Да куда угодно может унести… В общем, что нас ждёт впереди, знает только Бог Всемогущий, ну а мы лишь слепо следуем его воле.

После просмотра любого фильма в моей голове происходил анализ картины. Кроме того, я имею интерес к эстетике и культуре межличностных отношений, что проявляется в моей склонности к восприятию красоты человеческих индивидуумов, а также в употреблении алкогольных напитков. Но сейчас наблюдать за мытарствами Форреста и при этом пить пиво – я не собирался, поскольку жаждал видеть своего друга Юру Лаптева, у которого с головой тоже периодические возникали трудности.

В кафе зашёл Море. Он сразу приблизился ко мне, пожал руку и тихо сказал:

– Я только курицу, братусь, закажу и побазарим…

Юрец вернулся к стойке, постучал ладонью по столешнице.

Откуда-то снизу вынырнула женщина лет сорока.

– Добрый день, Юра. Тебе курицу сделать?

– Здравствуй, Ольга. Мне целую курицу, хлеб, майонез, два бутера с докторской и чайничек зелёного чая за тот столик, – указал он в мою сторону. – Чай и два бутерброда прямо сейчас. Гут?

– Всё поняла, Юра, – ответила женщина.

Бандит Море присел на лавочку напротив меня. Бросил на стол пачку сигарет и встряхнул головой. Вчера он явно перебрал со спиртным.

– Тебя уже навестили? – спросил Юрец.

Я потянулся к пачке и достал сигарету.

– Кто меня должен навестить? – уточнил я.

Юрец закурил.

– Кто-кто? Виноградские…

– А-а, эти? Эти у меня с утра были.

– Ну и что скажешь? – щурился Юрец.

– Что тут скажешь… Застукали меня с любовницей Доктора. Потом сообщили, что я предполагаемый убийца капитана Ларина… Удивительно, что менты меня ещё ночью не повязали.

– Не парься, менты к тебе точно не придут, – зевнул Юрец.

К нам подошла женщина. Поставили на стол чайничек, две чашки, кубики сахара на отдельном блюдце и два бутерброда с колбасой на тарелочке.

– Спасибо, Оль, – кивнул ей Море.

Она улыбнулась, но как-то искусственно. Эта Оля явно побаивалась моего друга.

– Жуй колбасятину, братусь, – предложил Юрец.

Я взял бутер и стал жевать. А мой друг разливал из чайничка горячий напиток.

– Только я не понял, какую любовницу Доктора ты охмурил? – спросил он.

– Сестру Каравая.

– Это та с похорон, что ли? – вспоминал Юрец.

Я кивнул.

– И чего, с этой кикиморой Доктор мутит? – не верил Юрец.

– Типа того. Сам в шоке! – ответил я.

– Бля, братусь, с Доктором шутить опасно. Он враз башку открутит… Но чёрт с ним, не суть!

– Вот именно, не суть, – согласился я, потому что с Доктором я ничего делить не собирался; Ирина мне как-то резко разонравилась. – Ты мне лучше скажи, что перед смертью нёс Ларин? Какого хрена он меня вспоминал?

Юрец налил мне и себе чаю и водил носом, принюхиваясь к цветочным ароматам.

– Ладно, – вздохнул он. – Я, короче, бухой был и уже домой собирался. Выхожу из «Мухобойки» и вижу – лежит на снегу мужик. Там, короче, кровь везде, но я его узнал. Это капитан из милиции. Он тоже вышел из «Мухобойки», но я его, честно сказать, там не видел… В общем, я его узнал, и как-то у меня вылетело…

– В смысле, вылетело? – не понял я.

– Блин, братусь… Я тебя почему-то вспомнил, из-за того что ты маньяка подрядился искать, ну и говорю сам себе под нос: «Теперь проблем у Робина прибавится». А этот услышал и, прикинь, очнулся! Он давай шевелиться и трястись! Из его рта кровища хлещет, он глазами хлопает! И тут со спины подходит наш из «южных» Лысый Олежек и слушает, как этот мент три раза сказал: «Это Робин, это Робин, это Робин». Я ведь знаю, что мент тупо за мной повторил погоняло, а Лысый не в курсе… Короче, что он услышал, то и передал Гусю, но уже утром. Вроде сам ему позвонил и рассказал в двух словах. Потом он мне звонил, но я спать очень хотел. Думал, позже разрулим… Ну и вот – разруливаем.

Идиотская какая-то история. Потому я скривил губы. Всё это мне не нравилось.

– Ты только не обижайся. Я-то откуда знал, что он живой? – пожал плечами Юрец. – У него дырка в башке была. Там крови – ведро, а он как-то услышал. Полагаю, это стечение обстоятельств, братусь. Но ты ведь всё равно отмазался. Это ж не ты его вальнул? Правда?

Юрец пил чай и смотрел на меня с подозрением. Вдруг он понял, что мента действительно мог застрелить его друг детства Федя Спицын. И повторяющиеся слова милиционера вовсе не случайные обстоятельства, а предсмертное послание, которое дошло куда надо.

– Нам нужно кое-что обсудить, братан, – сказал я серьёзно.

Юрец поставил на стол чашку, вероятно, ожидая моего признания. Наивный парень. Откуда ему было знать, что я подозреваю его в куда более ужасных убийствах.

– В капитана Ларина я не стрелял. Кто стрелял, мне тоже неизвестно, – сказал я.

Юрец секунду подумал, затем кивнул.

– Ну да, я понял. Не стрелял, и прекрасно.

– Следующий вопрос, – продолжил я.

Юрец снова кивнул и улыбнулся.

– Вот ты любопытный со своими вопросами, – рассмеялся он и покосился на стойку, ожидая целую курицу, потому что запахло жареной птицей.

Аппетит у Море Лаптева был отменный. И у него стальные нервы. Или он реальный маньяк, или не при делах, а я полный кретин.

– Это ты пацанов убиваешь? – прямо без предисловия спросил я.

Юрец чуть приоткрыл рот и прищурился. Взгляд у него стал такой, будто я спросил у него – не пидор ли он?

– Ты чего, Федь, с дубу рухнул? Это что за вопрос вообще?

В последнее время я частенько ошибался в людях. Но в этот раз мой друг Юрец говорил правду. Так сыграть невозможно, если только бандит Море не актёр из Москонцерта.

– Ты чего, братусь? Каких ещё пацанов? – не унимался Юрец. – Ты на этого намекаешь, что ли? Который наших и «борисовских» валит?

Я пожал плечами.

– Не мог не спросить, – шепнул я. – И перестань орать. Твоя Оля с курицей нас услышит!

Юрец снова покосился на стойку. Потом принюхался. Запах курицы гриль был неповторим и явно успокоительно действовал на Юрца.

– А с чего ты взял, что это я? – шепнул он.

Пришлось рассказать о записке с похорон. Ещё я поделился своими соображениями о моём представлении о друге Лаптеве как о человеке, ищущем справедливость и вершащем эту справедливость. Мне казалось, что Юрец идеально подходил на роль народного мстителя.

Он слушал меня, курил, хлюпал чаем и водил глазами.

– В целом согласен, – резюмировал Юрец. – Да, я справедлив, физически развит и людей люблю. Я ведь с детства в спорте. А нас учили – и девочек защищать, и, короче, бабушек…

– Сейчас ты меня понимаешь, почему на тебя подумал? – для полного успокоения спросил я.

– Не дурнее паровоза. Понимаю, – кивнул Юрец Лаптев и расплылся в улыбке, потому что к столу приближалась сорокалетняя женщина с подносом, на котором была курица, хлеб, майонез и презент от поварихи, которую бандит Море трахал уже больше недели.

Глава 12

С завидным спортивным аппетитом Юрец уплетал курицу. Он предложил поделиться со мной частью своей трапезы, рекомендовав ножку или крылышко. Однако я ограничился чашкой чая и двумя бутербродами, поскольку совсем не хотелось есть; а ещё я был разочарован собой.

Море Лаптев не имел никакого отношения к убийству братвы. Он не мог себе этого позволить по одной простой причине, поскольку считал бандитов членами своей социальной группы, а если точнее, то своей команды. Юрец был настоящим спортсменом, и команда для него – нечто неприкосновенное, почти сакральное.

– Ладно, проехали… – сказал я сам себе, прикурив сигарету.

– Что, братусь, не вышел из меня маньяк? – жевал и улыбался Юрец.

Я лишь пожал плечами. Что тут сказать – ошибся.

– На что гуляешь? Где деньгами разжился? – спросил я.

Юрец сдержанно отрыгнул в кулак.

– С какой целью интересуетесь, уважаемый? – лыбился он.

– Забочусь о тебе, – тоже улыбнулся я.

– А-а… заботишься! – взял салфетку Юрец и стал вытирать губы, потому что сожрал курицу целиком, разжевав и покусав даже самые мелкие кости. – Ты мне тему предложить хочешь?

Я подумал о Стасяне. Почему-то мне не терпелось разобраться с этим уродом. И наверняка в его доме найдётся не только оружие, – хотя ружья, автоматы, ножи и пистолеты вполне сгодятся. Подобные индивиды характеризуются высоким уровнем предусмотрительности и склонностью к накоплению материальных ресурсов. В его доме непременно есть и сейф, и подвал, и гараж. Там он и прячет бабло и золотишко. Возможно, что за каменным камином во дворе зарыт клад. Но скорее, клад таится под клеткой ягуара или медведя. Пробраться в дом Стасяна – тема, конечно, запредельно криминальная, но лозунг «грабь награбленное» в последние годы приобрел новую актуальность и значимость.

– Есть коммерс. Живёт он один в большом загородном доме. Тип гнилой, но при бабле…

Я рассказал Юрцу всё, что известно о Стасяне, как называла его Анжела. Юрец слушал меня с интересом, понимая, что этому барыге есть чем нас удивить. К тому же финансы бандита Море неумолимо истощались. А выпивать, мацать девочек и кушать курицу-гриль хотелось каждый день.

– И всё было б ничего, но у этого типа зоопарк во дворе…

– В каком смысле? – не понял Юрец.

– У него ягуар по территории шатается, и медведь в клетке живёт.

– Да ладно? – обрадовался Юрец. – Не верю. Брехня!

Я пожал плечами и добавил перца:

– Анжелкины девки уверяют, что Стасян человечиной своих зверей кормит. Девки видели, как медведя он останками угощал.

– Да хорош тут гнать! – заржал Юрец, не желая потворствовать созданию мифов.

Но вдруг он посмотрел на кучу костей на своей тарелке, взял зубочистку, зажал её губами и задумался.

– Ты что-то слышал о нём? Так? – догадался я, видя, как живо забегали его глаза.

Земля слухами всегда полнится, и кто-то рассказал бандиту Море, что есть некий злодей, который скармливает трупы своему зверью.

– Братусь, а ведь девки не врут. Я слышал о мужике, который держит медведя-людоеда, – стал серьёзен Юрец. – Этот чел квартиры у стариков в Москве отжимает. Только у него целая бригада… И ещё с тяжёлой техникой он что-то мутит. По области экскаваторы угоняют, а потом перепродают… Или просто у него контора по продаже техники. Короче, у него там серьёзные деньги, братусь. Только как подобраться? Скорее всего, дом на сигнализации. И звери… Не может он жить один. Это у него выходной получается, когда баб покупает. В одно табло их трахает, сука!

Юрец крепко призадумался, история его зацепила. Как настоящий спортсмен Море Лаптев любил преодолевать трудности. Стасян был крепким орешком, но и Юрец не мальчик.

– Кстати, как Анжелка? Поди, дрючишь её под хвост? – подмигнул мне Юрец.

– У нас с ней платоническая любовь. Кстати, она тебе привет передавала, – с ходу наврал я.

– Ой, не свисти! – рассмеялся Юрец.

Ну вот, я, кажется, нашёл себе подельника. Кроме него в запасе есть бывший солдат Вадик. Только с ним я ещё не знаком. Но зная напористость Анжелы, вероятность нашего знакомства взрастала с каждой минутой… У нас собиралась своя банда. Я мечтал добиться справедливости, бандит Море Лаптев хотел срубить бабла. Чего нужно солдату Вадику, пока неизвестно. Но скоро я это выясню.

– В дом можно зайти с помощью проституток, – советовал я. – Зайдём, осмотримся, подготовимся; поглядим, чем дышит Стасик, и свалим. Может, там и брать нечего, кроме шкуры большого кота?

Юрец кивнул.

– Короче, я в теме, – согласился он, но его мучил один вопрос: – Скажи, братусь, а тебе-то это зачем?

Хороший вопрос. А зачем я связался с Виноградскими? Зачем помогал Диме Мэру?

– Кто-то людей убивает. Я хочу остановить его. Потому что нельзя убивать не только ментов, но и обычных граждан. А наш Стасик старух и забулдыг на тот свет отправляет. Он хуже монгола своих шкурит… И ещё… Я обязательно должен найти маньяка. У меня к нему личный счёт. Не знаю, как связан Стас и маньяк, но бездействовать нельзя. Вот так, брат.

– У тебя личный счёт с маньяком? – удивился Юрец.

Я кивнул.

Ну да… личный. Я ему завидовал. Он делал, что хотел, и разгребал завалы в одиночестве. А я, который считал себя мечом справедливости, помогал бандитам и зарабатывал на этом деньги. Я ничтожен в сравнении с Колючим маньяком! Хочу знать, кто он такой!

– И ещё у меня сегодня важная встреча с Борисовым, – напомнил скорее сам себе я.

Но Юрец воспринял эту информацию настороженно.

– Блин, Федь… Вот зачем ты с ними связываешься? Не понимаешь, что это за люди?

– Не забывай, что я хочу найти убийцу, – возразил я.

Море Лаптев заводил глазами.

– Как же… подскажет он тебе…

Ничего особенного и тревожного в предстоящей встрече я не находил. Поговорим, обсудим и разойдёмся. Мне не столько нужны ответы, сколько само движение. Ситуацию необходимо всегда обострять и не дать отстояться пене. Мне нужны раздражители, и чтобы всё кругом бурлило и клокотало. Узнав о визите в «Гоблин», даже Юрец резко отрицательно реагировал на мою встречу с Борисовым… А это значит, что я на правильном пути.

Логика моя была небезупречной, но всегда приносящей тот или иной результат.

***

Пацаны с центрального входа колонной заходили в ресторан «Юг». Впереди шёл Гусь, сразу за ним Каравай, после сестра Каравая, и замыкал Виноградский-младший.

– Тормози, Каравай! – позвал Серый.

Каравай остановился, пропустил вперёд Ирину, жалостливо посмотрев ей в спину.

– Не надо с нами, братан. Доктор её пальцем не тронет, отвечаю… Тебе ни к чему любовные тёрки. Сам всё видел. Думаю, оно и к лучшему. Пусть девчонка живёт своей жизнью и забудет о моём брате.

Каравай кивнул. Стрёмно, конечно, вышло. Прям погано. Сестра как одержимая сначала бегала за Доктором, теперь Робина замутила.

– Ты б её учиться в Москву отправил, что ли… – советовал Серый.

– Ну да… можно… – согласился Каравай. – У нас в городе тоже есть филиалы. Пусть себе учится на менеджера или юриста. Они всегда в цене будут.

– Точняк, пусть станет менеджером. Будет твои бабки считать, – пошутил Серый. – Только нужно, чтоб в Москве училась. Договорились, братан?

Серый улыбнулся. Выход нашёлся сам собой. Ирину в институт и с глаз долой.

– На словах всё просто, – пожал печами Каравай. – Посмотрим… Она ведь упрямая.

Доктор сидел за столом, пил кофе и просматривал вчерашние счета за банкет. Иногда он входил в роль новомодного и респектабельного ресторатора.

У стола, спрятав руки за спину, стояла и ждала приказа пухлая Леночка администратор.

Увидев процессию, Доктор тяжёлым взглядом встретил Ирину. Серый уже позвонил брату и сообщил, что в квартире Робина нашёл сестру Каравая.

Виноградский-младший присел за стол.

– Апельсинов мне надави, – бросил он Леночке, щёки которой раскраснелись, потому что Доктор задавал ей неудобные вопросы.

– Фреш потом, – отменил заказ Доктор. – И бумаги забери. Позже договорим.

Он обращался к администратору, а смотрел на Ирину.

Леночка стала собирать в стопочки чеки, складывать счета. Делала она всё аккуратно и не спеша.

– Живее давай! – прикрикнул на неё Доктор.

Леночка ускорилась, быстро смела все бумаги и выбежала из зала.

– Вот такая она, любовь… – цыкнул Доктор. – Пришла и ушла…

Он брезгливо рассматривал Ирину, решая, как с ней поступить. Никто не любит предателей.

– И чем вы занимались там с Робином? Букварь читали? – спросил Доктор.

Ирине даже не предложили присесть. Её отчитывали, словно она не любовница Виноградского, а обычная официантка, которая украла на кухне котлеты. Но Ирина сдаваться не собиралась. Необходимо с ним распрощаться и решить всё здесь и сейчас. Иначе Доктор её в могилу сведёт.

– Фёдор и я… мы любим друг друга! – неожиданно резко выкрикнула Ирина и, подняв глаза, молитвенно попросила: – Отпусти меня, Олег. Я теперь невеста Фёдора. Дай мне уйти спокойно.

Серый достал сигарету и закурил. Назревала интригующая ситуация.

А Доктор откинулся на спинку стула и ухмыльнулся.

– Совет да любовь, конечно… Но всё-таки ответь: как давно у тебя с этим мальчиком любовь? – поинтересовался он.

– С той ночи, когда ради меня Федя убил…

– Убил медведя! – перебил Сырый и рассмеялся. – Федя, блять, убил медведя! Прикинь?

Серый затрясся от смеха. Доктор сдержанно улыбнулся. Но его улыбка была вовсе недоброй.

– Да она лечит тебя, брат! – продолжал потрясываться от смеха Серый. – Сыщик Федя не знает, как от этой шлюхи отделаться. Какие, на хер, невесты, брат?

– Замолчи, Сергей! Мы с Федей любим друг друга! – напористо произнесла Ирина. – И ничего смешного в нашей любви нет!

Она говорила с такой страстью, что слегка ошеломлённый Серый перестал смеяться.

– Ирен, ты понимаешь, что так не делается? – тихо спросил Доктор. – Я не последний человек в этом городе и не могу сначала тебе довериться, а затем вот так запросто отпустить. Тем более к кому отпустить? К психопату Робину? А ты знаешь, что он с трупами разговаривает? Он в морге бывает чаще, чем у себя в квартире… И как мне к этому относиться? И не забывай, что я вложился и подарил тебе квартиру в Москве. Ты мне теперь должна… По жизни должна!

– Не нужна мне твоя квартира, Олег. Забери её обратно! – снова горячилась Ирина.

Доктор подал тело вперёд. Глаза его налились красным.

– Осталось добавить: забери и подавись… – процедил он. – Так?

Действительно, квартира в Москве была. Двушечка в самом центре, с высокими потолками, с ремонтом и мебелью. Но квартира только на словах была подарена Ирине, поскольку оформлена на жену Олега Виноградского. Ирина, конечно, догадывалась, что квартира вовсе ей не принадлежит, но Доктор всегда подчёркивал и щедро заявлял, что это его подарок Ире и будущим детям, которых Ирина ему нарожает.

Заявить о своих догадках прямо Ирина не могла. Она жутко боялась Доктора. Хотя сама навязалась к нему в любовницы, наивно полагая, что сумеет увести его из семьи; что главный бандит города будет только с ней, и все девчонки станут ей завидовать. Доктор казался ей невероятным мужчиной, который на деле оказался обычным сорокашестилетним мужиком, не способным даже нормально её трахнуть. От него всегда плохо пахло. У него был грибок ногтей. Олег только внешне был привлекателен своей харизмой и властным взглядом. С недавних пор он стал ей противен.

Виноградский долго присматривался к Ирине. Затем предложил стать его любовницей.

Они встречались в гостиничных номерах, всё чаще в «Викинге». Там Доктор занимался с ней странной любовью.

Ирина раздевалась догола, Олег лишь снимал штаны по колено и падал на спину, сложив руки вдоль тела. Потом Ирина долго облизывала его член и промежности, чтобы член просто встал. Процесс подъёма занимал порой более получаса. Всё это время из Олега, словно могильные черви, вылезали поганые слова; он лежал на спине, сжимал своими сильными пальцами простыню и проклинал всех, кого только знал. Мат в комнате стоял отборный. Он посылал на хер и пацанов, и известных певичек, и красивых актрис из телевизора. Он клял всех подряд, а она сосала ему член. Он матерился и хрипел от злости, а она глотала невкусные слюни.

Но это было ещё не всё, потому что, когда его член вставал, Доктор заставлял Ирину не только дрочить, но и ругаться самой. Теперь наступала очередь Ирины выражать вербальную агрессию и генерировать нарративы с явно эротическим подтекстом, склоняя по матери одну и ту же женщину. Примечательно, что каждый раз объектом проклятий становилась супруга Виноградского-старшего, которая, как и Ирина, носила имя Ирина!

Доктор не отрываясь смотрел на голую сестру Каравая, которая дрочила ему член и повторяла, что его жена – развратная шлюха и дешёвая шваль, что она трахается со всеми в городе и со всей Москвой, что её имеют все, кого только породили на этот свет… И разве после такого искусного времяпрепровождения Доктор отпустит свою маленькую девочку Иру?

– Я тебе язык вырву, сука! – прошипел Доктор. – Увижу тебя с этим бакланом, убью обоих! Тебе это понятно?

Глаза Ирины налились слезами. Губы её задрожали. Она родилась свободным человеком, в самой свободной стране мира, а стала рабыней этого импотента… и он её никогда не отпустит, если его не убрать с дороги. Фёдор Спицын мог справиться с этой работой. Он легко убил какого-то мужика, и рука его не дрогнет. Федя точно сможет!

– Я хочу домой, Олег. Отпусти меня…

Слёзы лились по щекам. Лицо её побледнело, а Доктор почувствовал, что у него встаёт без предварительных ласк. Ирина его сейчас заводила, и в этот раз можно просто поставить её раком и трахнуть, как нормальный мужик.

– За мной иди, сука! – вышел из-за стола Виноградский-старший.

– Не пойду никуда! – всё поняла Ирина.

– Пойдёшь! – сказал Серый и тоже поднялся на ноги.

Он схватил девчонку за шкирку и поволок через весь зал в отдельный кабинет, в главный офис братьев Виноградских.

Доктор захлопнул тяжёлую дверь. Теперь никто не услышит, что здесь будет твориться.

– Раздевайся! – приказал Доктор.

– Пусть твои вонючие яйца теперь тебе Серый лижет! – закричала Ирина и бросилась с кулаками на Виноградского-старшего.

Доктор встретил девчонку рукой и схватил за горло.

– Помоги ей раздеться, – предложил свою любовницу брату Доктор.

– С удовольствием, – хмыкнул Серый и, подойдя сзади, стал снимать с неё джинсы.

Ира сопротивлялась. Она хрипела, плевалась, пыталась бить руками и ногами, но силы были не равны. Через минуту девчонка лежала голой спиной на столе, а братья брали её, словно военный трофей.

Член у Доктора сегодня стоял как молодой дубок…

***

Если офис группировки "южных" располагался в ресторане "Юг", то "борисовские" базировались в ресторане под названием "Гоблин". Ресторан представлял собой отдельное одноэтажное строение с ухоженным чердаком, со своей территорией, несколькими гаражами и небольшим садом. Там, на чердаке с треугольными окнами, находились тайные кабинеты руководства банды. Константин Борисов проводил в "Гоблине" большую часть своего времени.

Я зашёл в ресторан ровно без пяти семь. На входе меня встретила пожилая женщина, работающая здесь гардеробщицей.