Секунды до грозы. Книга 2

– Желаете опробовать? – Сильвен галантно протянул мне руку, будто собирался пригласить на бал, а не швырнуть в магическую дыру неизвестности.

Я прищурилась. С чего такая честь? Минуту назад ведь утверждал, что я не его ответственность.

– Верно, не моя. Но ты – отличный источник головной боли, который отвлекает от потока чужих мыслей.

Стоит ли ему напомнить, что эта головная боль – вообще-то, мои мысли?

– Похоже, Шаржель не ошибся, – заинтересованно хохотнул Сержио. – Вы действительно, на удивление, ладите.

Маг воды почесал затылок, явно чувствуя себя третьим лишним в нашем словесном поединке.

– Шаржель, хоть и умен в деле управления, в человеческих душах – как глухой в лесу. Не слышит, что творится за его спиной.

– А ты слышишь, Сильвен, но понять чувства людей всё равно не в состоянии! – вырвалось у меня с такой резкостью, что телепат даже не удостоил меня своего привычного презрительного взгляда. Может, я и перегнула, но два часа, потраченные на подъём по этим издевательским ступеням, явно сказались на моей доброжелательности.

– Поверь, для первого раза лучше заручиться помощью товарища, – добавил Сильвен, но руку опустил. – В прошлый раз тебе повезло, что ты была в отключке. Многих вывора…

Я не стала слушать его, схватила Сержио под руку и решительно шагнула в портал.

– Эй, я ж… – только и успел сказать Сержио, прежде чем нас засосало.

…и вывалились мы уже в башне зельеваров.

Ну, как вывалились… Меня портал выплюнул, словно поймал в рот муху, а глотать не собирался. Я шлёпнулась на каменный пол, тут же вскочила на колени и вцепилась в живот. Всё завертелось, закружилось, желудок вознамерился проверить, поместится ли в рот обратно завтрак, но я сцепила зубы и победила. Пахло, кстати, так, будто кто-то смешал запах носков Рене после прогулки и драконьей отрыжкой, какой бы она ни была.

– Ну что, милая, нормально долетела? – бодро осведомился Сержио, выныривая из портала с видом человека, который по пути успел не только вздремнуть, но и заглянуть на чаепитие к бабушке. Подозреваю, там ещё и плюшки были. – Для новичка держишься прилично! Не переживай, второй раз уже не так крутит. А к третьему и вовсе пройдёт.

Сержио похлопал меня по спине и прошёл вперёд. Последним из портала выскользнул Сильвен. Я и спиной почувствовала, как он на меня смотрит. А потом – смешок. Тихий, гаденький, с таким оттенком превосходства, что захотелось вскочить и… наступить. Прямо на ногу. Пяткой. С разворота. Желательно в момент, когда он как раз собирался выдать своё «А я предлагал помощь, сама отказалась».

– Добро пожаловать в башню зельеваров, – хрипловатый, размеренный голос заставил меня поднять голову.

Нас встречали. Старик, низенький, круглолицый, с лысиной, отполированной, будто коты её день и ночь вылизывали, стоял перед нами в роскошном наряде зельевара. Его одежда, несмотря на тёмно-коричневый цвет, сияла богатством: плотная ткань с золотыми швами, рукава расшиты непонятными мне символами, пояс с руной башни, а поверх – накинутая мантия, подбитая бархатом.

Рядом с ним стояли ещё двое. Девушка, примерно моего возраста, в аккуратном коричневом плаще с золотой вышивкой и серьёзным выражением лица – вот на таких обычно учителя возлагают надежды и вечно ставят в пример. А рядом с ней – мужчина возраста моего отца с тем же самым плащом и такой же важной осанкой, будто у них не ткань, а гордость в швах прошита.

– Антуан д’Арвиль, для нас честь быть встреченными вами лично, – выдал Сержио таким уважительным тоном, что я едва не оглянулась, проверяя, не вселился ли в него кто-то по дороге. Голос стал ниже, интонации выверенные, осанка как у статуи в каком-нибудь зале совета. Вид у мага воды – эталон сдержанности. Прямо не Сержио, а живое «Ваше превосходительство».

Пока маги обменивались приветствиями, Сильвен снизошел до меня и, потянув за руку, помог встать. Я бы и сама справилась, только вот забыла, что сижу. Подловив момент, я позволила себе осмотреться. Огромный зал – высокие потолки, стены, уставленные стеллажами с банками, зельями, книгами и подозрительно шевелящимися ингредиентами. В одном из углов маг в коричневой мантии, усыпанной золотой пыльцой, мешал в котле нечто столь зловеще пузырящееся, что это нечто, казалось, собиралось удрать при первой возможности, плеснув в хозяина кипящей злобой.

Сколько раз я проходила мимо башни зельеваров, вдыхала её ароматы, щурилась на мерцание огней за окнами и гадала, что же там, внутри? А теперь вот я тут. Стою посреди зала, о котором мечтала с детства. Башня, что жгла мне фантазии и грёзы, наконец впустила меня в свои каменные объятия.

– Месье Сильвен и мадемуазель Софи, маги нашей гильдии, – обернулся Сержио к нам, особо подчёркивая моё имя. Причины этому две: само существование моей персоны и необходимость избежать вопросов о магии телепата, отвлекая внимание на меня.

Сильвен слегка поклонился, как будто этим движением подчеркивал нашу принадлежность к чему-то важному и официальному. Я решила последовать его примеру. Что, перед нами кто-то важный? Почему обычно такой несерьёзный и весёлый Сержио, а также грубый, молчаливый Сильвен вдруг примерили на себя маски изысканно воспитанных аристократов?

Зельевары кивнули, что-то одобрительно буркнув себе под нос, и в этот момент я почувствовала, как взгляд одного из них – мужчины, который сопровождал Антуана д'Арвиля – задержался на мне. Глаза его были полны какого-то интереса – не то вызов, не то простое любопытство. Лично мне это было неприятно. Я едва удержалась от того, чтобы не отвернуться – и, признаться, было тяжело не сдаться. Но слабости я не прощу сама себе.

Сильвен моментально почувствовал перемену. Легким движением он отряхнул с моего плаща невидимую пыль, а затем так и оставил руку на плече, намеренно в этот момент перехватывая взгляд того зельевара. Телепат не сказал ни слова, но я знала – что-то в голове этого мужчины Сильвен прочитал. И то, что он понял, явно мне не понравится. От телепата всегда веяло загадочностью и серьёзностью, но сейчас его молчание, его натянутое спокойствие, казались опасными.

Мы ведь в башне магов, отчего ощущение, что среди стаи акул? Почему за масками учтивости и благопристойности скрыты расчётливые взгляды?

– Мадемуазель Софи, – протянул старик, – Я гранд-маж магов зельеваров и от лица всех заявляю, что мы рады вашему присутствию. Для нас честь сделать всё возможное, чтобы помочь вам разобраться с вашей проблемой.

Антуан д’Арвиль был широк – во всех смыслах. Объять его было всё равно что пытаться ухватить оба берега реки одновременно. Если Сержио ассоциировался с огромным и мощным цунами, то этот напоминал больше… расплывшийся круассан с мясной начинкой. Всё в нём было… неторопливым, размашистым, как будто каждое его движение занимало больше пространства, чем должно.

Я снова слегка склонила голову, демонстрируя уважение лично гранд-мажу. Хотя, может, стоило сесть в реверансе? Я ведь всё-так девушка, нам положено реверансы раздавать. Только потянулась исправить этот этикетный промах, как Сильвен сжал мне плечо – мол, не выделывайся, и так сойдёт. Ну, сойдёт, так сойдёт. Но вообще я готова была блеснуть.

– Варильни, библиотека и ингредиенты в вашем распоряжении, – гранд-маж обращался ко всем, его голос звучал так, будто каждое слово было заранее отрепетировано. – Наши маги также помогут вам в этом непростом деле.

Антуан д’Арвиль широким жестом обвёл своих спутников. Те заулыбались так, будто мы им пирогов принесли. С ядом. И они это знают. Интуиция в этот момент встала на табуретку, схватила котелок и принялась стучать им мне по голове: «Опасно! Опасно, говорю!» Надеюсь, это просто паранойя разгулялась. Или магическое перенасыщение случилось.

– Единственное, о чём попрошу: не гулять по башне без сопроождения. У нас хранится много опасных веществ, не хотелось бы осложнять ваше пребывание в наших стенах.

Или, если сказать по-другому, – вот вам смотрящие, которые не только помогут сварить нужное зелье, но и донесут информацию о каждом вашем шаге, а также проследят, чтобы вы не сунули нос туда, куда не стоит.

И тут до меня медленно, но неумолимо, как гонец с дурными вестями, дошло: я в Луарионе. Дома. Неважно, в какой многозначительной башне нас приютили, кто тут вершит судьбы и кто на кого глядит исподлобья, словно прикидывает – поверить или повесить. Это мой город.

Я не была здесь… ну, пару месяцев точно, а по ощущениям – лет сто, не меньше. Что-то тёплое шевельнулось внутри – не то тоска, не то радость, не то желудок намекал, что скоро и обедать пора. И я уже почти шагнула вперёд, но Сильвен снова сжал моё плечо. Осторожно так, но многозначительно: мол, не суетись, гроза ты моя импульсивная.

Увы, поздно. Решение принято.

Предупреждение? Отмечено.

Соблюдено? Не в этот раз.

– Месье Антуан д’Арвиль, я сделаю всё возможное, чтобы наше сотрудничество было продуктивным, – сказала я с самой искренней улыбкой, на какую только способна была после портального кувырка. – Но прошу понять: переход через портал – это был мой первый осознанный опыт. И, если честно, я бы не отказалась от небольшой прогулки… прийти в себя. Это возможно?

– Да-да, конечно! Вы же не в заточении, мадемуазель, – великодушно кивнул гранд-маж. – К тому же, насколько мне помнится, Луарион – ваш родной город, верно?

Я кивнула, сдерживая порыв сорваться бегом.

– Натали проводит вас к выходу, – добавил он, и, не дожидаясь повторного приглашения, я пошла за девушкой, даже не попытавшись сделать вид, что не замечаю тяжёлый взгляд Сильвена и растерянное выражение лица Сержио.

Да ладно вам, мужчины. Вы правда не ожидали, что я первым делом захочу домой? Особенно ты, Сильвен. Знал же. Так что не стоит удивляться. Я навещу дом. Свою улицу. Своё прошлое.

А потом вернусь. Обещаю. Не успеете соскучиться. Ну… может, совсем чуть-чуть.

Глава 37 Услуга

Дом.

Вечно в плесени на стенах, с облупленными окнами и дверью, которая скрипела на весь район Восточных Доков… но всё же – дом. Мой. Или… уже нет?

Я стояла на пороге, как непрошеная гостья – с одной сумкой, ворохом воспоминаний и неловким чувством, будто вот-вот попросят предъявить документы на право пройти внутрь. Ну да, удивляться нечему. Уставившись на бумажку, приколоченную к двери, я без особого энтузиазма прочитала: дом больше не наш. Точнее, не отца.

Почерк был такой, будто автор писал, держась зубами за перо: «будьте добры, освободите помещение в срок, иначе…». Даже дочитывать не стала. История с кораблём, как и следовало ожидать, всплыла пузом вверх.

– Не удивительно, – пробурчала я, без особого энтузиазма считая трещины на двери. Занятие глупое, но, как ни странно, помогало не взорваться от злости. Злости на отца – за его глу… да что уж там, за тупость, безответственность и своё полное бессилие.

Мама́, по слухам от вечно всё знающей соседки, ещё месяц назад укатила к своим родителям в Голубой Шато. Стража на набережной дружно чесала языками, что новые рекруты Луарионской армии уже давно в горах – постигают ратную науку на собственной шкуре. Так что и Рене сейчас в такой глуши, что я не уверена, помечены ли на карте те места, где она ошивается, а я… а я стою тут, перед бывшим нашим домом.

А самое обидное – узнай я о долге на неделю раньше, может, что-то бы и придумала. Всё-таки я теперь маг, да ещё из гильдии стихий! С боем выпросила бы у Шаржеля какое-нибудь задание, ночь без сна, другая – без еды, и вуаля, дом снова наш. Хотя… кого я пытаюсь обмануть? Да не хотела я. Устала. Мама́, Рене, я – мы справимся. А вот отец… отец пусть теперь выпутывается сам. Без нас.

Постучала.

Даже не знаю зачем, ведь точно знала, что никто не откроет. Сделала это легонько, чтоб не спугнуть желание войти внутрь. Возможно, в последний раз. А дверь, зараза, возьми да и скрипни. Притом не злобно, а как-то обречённо – мол, заходи уж, если пришла. Не заперто.

Я ступила внутрь. Дом встретил меня привычным запахом отсыревшего дерева, и всё ещё упрямо держащейся в воздухе ромашкой. Солнце лилось через окна, подсвечивая пыль, затоптанный пол, облупленную лестницу и потемневший портрет деда. Всё вроде бы на месте… а вроде бы и нет. Как будто стены смотрели на меня в упор и делали вид, что впервые меня видят.

– Плавать необходимо, жить не обязательно, – буркнула я, косо глянув на выцветшую надпись.

Только теперь понимала я это правильно. Так, как понимал дедушка. Жить – как повезёт. А вот магия мне теперь нужнее воздуха, как для него бескрайнее море.

Я поднялась наверх. Вот и наша с Рене комната. Стол – бедняга – перекосился ещё сильнее, но мужественно продолжал изображать из себя мебель. На табурете – одежда. Моя. Рене. Слоями, как пирог. Только пыльный. Между кроватями – знакомая тумбочка, немая свидетельница всех наших ночных разговоров и шалостей.

Родное всё до дрожи.

Но я старалась остановить поток воспоминаний. Скучать о прошлом и надеяться, что рано или поздно всё будет как прежде – это всё равно что пытаться влезть в детскую рубашку. Вроде твоя, а дышать в ней уже нечем.

Чайки, к счастью, тут пока не обосновались – мама́ перед отъездом благоразумно всё проверила и заперла окна. А я… а я благоразумием не страдаю. Я открою. Кто бы ни стал новым хозяином, пусть сразу прочувствует все прелести жизни на набережной: и вид на море, и перья в постели, и бесконечное «кир-кир-кир» под окном.

Порылась в шкафу – выудила пару масел от доктора Леклера. Пихнула в сумку. Потом добралась до табурета – нашла там свои любимые носки. Захватила тоже. И, уж совсем для полного счастья, достала с полки над кроватью дневник. Чужим людям мои кривые каракули ни к чему.

Закончив осмотр комнаты и миновав родительскую спальню, я осторожно вскарабкалась на крышу, отковыряв проржавевший крючок на маленькой дверце. Обычно этим ходом пользовалась только Рене – провозгласила крышу своим личным царством и позволяла там находиться разве что морскому ветру да чайкам. Причём ни тот, ни другие разрешения не спрашивали – влетали, вылетали, топали, как хотели.

И, несмотря на все последствия нашего многолетнего соседства с чайками и угрозы лишения жизни каждого, кто ступит на территорию Рене, я всё-таки пожалела, что ни разу раньше сюда не забиралась. Сидя краю крыши – предварительно подстелив свой плащ, – я болтала ногами и смотрела вдаль: на море, на корабли, что лениво ползли к пристани, на людей, не спеша бредущих по улицам. И думала о том, как же тут хорошо. Это не Шатодор с его вечной беготнёй и шумом. Луарион в обычные дни тихий, люди здесь открытые и тёплые… да и виды – такие, что сердце сжимается.

– Знал, что найду тебя здесь.

Шорох шагов за спиной не удивил. Ну а что? Конечно, Сильвен меня одну не оставил – зная, с каким удовольствием в Луарионе могут организовывать на меня охоту. И хотя мы оба понимали, что сейчас вряд ли кто-то рискнул бы сунуться ко мне: я стала опасной добычей, – но, как показывает практика, именно когда думаешь, что всё тихо и спокойно, обычно и прилетает по голове чем-нибудь тяжёлым.

А договорённость о помощи госпожи Удачи я, кажется, благополучно не продлила. Так что в безопасность идеи сбежать из башни зельеваров сюда сама верила не до конца. Поэтому спасибо Сильвену, что пришёл. Если и будет засада, так хотя бы заранее предупредит.

– Мои услуги не бесплатны, – буркнул маг за спиной. Полагаю, он тоже смотрел вдаль, на море и лениво плывущие корабли.

– Конечно.

Острить не хотелось. Да и вообще – ничего не хотелось, кроме как сидеть тут, плюнуть на все заботы и дать мыслям течь куда угодно. Солнце приятно припекало плечи и лицо, волосы, хоть и изрядно пожухли последними тревогами, сейчас весело развевались на ветру, а жёлтая рубаха впитала столько света, что, кажется, начала светиться сама по себе – смотреть на неё без боли в глазах было невозможно.

Я выдохлась, выгорела и вымоталась. И вот сейчас – хотя бы на минутку – я хотела просто быть. Без "надо", без "должна", без "а что если". И просто дышать.

– Странное чувство, – сказала я, не оборачиваясь. – Я знаю в этом доме каждый уголок… А ощущение, будто всё здесь чужое. Не чувствую, что вернулась домой.

Сильвен вздохнул и сел рядом. Прерывать меня он явно не собирался. Слушал, как умел только он – не одними ушами, но и мыслями.

– Говорят, дом – это там, где люди, – продолжила я, не спешив взглянуть на него. – Мама́ вернулась в Голубой Шато, сестра ушла служить и теперь вне зоны досягаемости. А я вот здесь, и не знаю, где место, куда я бы могла вернуться.

– Башня Стихий? – осторожно предположил Сильвен. Конечно, он знал ответ, как и я.

Да, я хотела вернуться в Башню. Хотела в ту маленькую комнату, с распахнутым шкафом, в библиотеку, где пахнет старым пергаментом и пылью с привкусом магии, даже на тренировочную арену, где я пролила больше пота за месяц, чем за всю жизнь в Луарионе в летний сезон. Там было… привычно. Безопасно. Почти уютно. Но назвать это домом? Я всё ещё верила, что когда-то эта эпопея с магией закончится, и я смогу вернуться к прежней жизни. Верила, но правду знала.

Я покачала головой.

Молчание.

Заметила, как по набережной плёлся маг земли. Поняла я это по его одежде и камням, которые он перебирал в пальцах, как обычный смертный не смог бы. Детвора, как и полагается, восторженно шла за ним, но на расстоянии. Маг выглядел странно: потрёпанный болотного цвета плащ, кое-где грязный, хромающая нога и тихие бормотания под нос.

Может, он возвращался с какой-то миссии? Удивительно, раньше я бы наверняка восторженно пищала, увидев вживую мага стихии. А сейчас только улыбнулась интересу детей.

– Мне жаль, что напугал тебя, – голос Сильвена был тихим, почти неуверенным.

– Что? – не сразу вернулась я из своих мыслей.

– В первую нашу встречу, – задумчиво протянул он.

Я удивлённо посмотрела на него. Неожиданное откровение. Более того, признание.

– И во вторую.

– И в третью, – вспомнила я болота.

Он ухмыльнулся.

– Пожалуй, – как-то обречённо согласился он. – Хотя ты напугала меня там своей молнией не меньше.

– Извиняться не буду, – и тихо хихикнула.

Молчание.

– Тебе ведь тоже непросто сюда возвращаться, верно? – даже не знаю, почему решила спросить. И Сильвен не был готов к этому вопросу. Он поджал губы, согнул колено и оперся на него локтём. На крыше стало неуютно. Словно город и прошлое обрушились на нас всем тяжким грузом. – Извини, не лучшая тема для разговора.

– Нет, ты права, – тихо ответил он, не встречая моего взгляда. – Сложно.

Рука Сильвена вздрогнула, но он быстро её убрал за спину, опираясь на неё. Может, боль утраты читалась в этом жесте, а может, раздражение от моего любопытства – я не могла точно сказать.

– Я ненавижу этот город, – сказал он, и его лицо стало пустым, как у мертвеца: кожа побелела, игнорируя жаркое солнце, а волосы, казалось, потемнели ещё больше, хотя ни одной тени поблизости не было. Привычные мне злость, раздражение, наглая усмешка на его лице – всё это говорило мне о том, что он умеет хоть что-то чувствовать. Но что было у него внутри сейчас? – Ненавижу ту ночь, ненавижу воронов и нашу встречу тогда… но больше всего я ненавижу своё бессилие.

Я застыла, как перепуганная курица перед лисой. Мне и правда было жаль – не только себя, но и его. Тогда он потерял родного человека, и уж какими способами выбирался из этой ямы – не мне судить. Кто знает, может, окажись я на его месте, давно бы уже гвоздями к полу себя приколотила – для душевного спокойствия усопшей.

Мне правда хотелось поддержать его, но ощущала я себя… скажем так, неловко, как голубь на балу у чаек. С одной стороны – ну вроде как понимаю его боль… почти. Моя-то сестра вернулась. Живая и целёхонькая. А у него – вечное напоминание перед глазами, что её уже не вернуть. С другой стороны – может, я вообще последний человек на этом свете, который имеет право лезть с утешениями к нему. Может, только орущим чайкам вокруг нас суждено понять Сильвена сейчас.

Он продолжал смотреть вдаль. Как заброшенный маяк в штормовом море, маг сидел рядом, но был где-то там, за толщей дождя.

– Не думаю, что ты мог что-то изменить, – прошептала я, боясь голосом задеть его боль сильнее, чем уже есть. Слова слетели с губ тихо и невесомо, как пылинка в солнечном луче. И были такими неловкими и неуместными, что я сжалась, стараясь занимать своим присутствием как можно меньше пространства.

Я снова уставилась на набережную, на лениво перекатывающееся море, цепляясь за его спокойствие. Глупо, конечно, ждать утешения от солёной воды, но в этот момент оно было ближе и понятнее, чем все слова мира. Море просто дышало – тяжело, медленно, как уставший дракон, которому всё равно, кто ты и что натворил.

– А я думаю, – отозвался Сильвен глухо. – Я слышал её мысли. – Голос у него был шероховатым, будто каждое слово приходилось доставать, как занозу. – Слышал, как ей было больно. Как она кричала там, внутри себя, боясь произнести хоть слово вслух. Боялась, что если скажет, порвёт связь между нами… – Он замолк, сглотнул, пытаясь затолкать обратно весь тот ком, что душил его изнутри. – И я слышал, как она звала меня. Верила, что я найду. Я шёл… я цеплялся за её голос. А потом… – Сильвен сжал кулаки. – Потом она начала прощаться. А я… Я не успел.

Его голос надломился на последних словах, как сухая ветка под ногами.

Что-то оборвалось и внутри меня. Тихий всхлип вырвался сам собой из груди. Слёзы горячими дорожками побежали по щекам. Я торопливо склонила голову, пытаясь скрыть лицо волосами. Хотелось стать маленькой. Такой маленькой, чтобы можно было спрятаться в складке собственной рубахи и пересидеть там эту жизнь.

Мне так жаль. До ломоты в груди, до холода в кончиках пальцев, до звона в ушах…

Но нельзя. Нельзя бросать другого, когда ему ещё хуже, чем тебе. Нехорошо это. Даже если сам при этом становишься мокрой тряпкой.

Я медленно протянула руку, чуть коснулась его локтя, но лица всё также не поднимала. Лёгкий, почти невесомый жест. Напоминание: ты не один. Даже если рядом я. Хотя бы я.

– Прости, – выдохнула я. За что? За всё. За неё. За себя. За то, что не могу ничего изменить.

Глупо. Нелепо. Бесполезно.

И так жаль.

Слёзы текли и не прекращались. Всё, что осталось у Сильвена от Алиэтты, – это воспоминания и магия, что теперь живёт во мне. Если бы был хотя бы один способ вернуть всё назад… И зачем я вообще выпила это проклятое зелье в день фестиваля?

Тяжёлая, тёплая мужская рука опустилась мне на голову и слегка потрепала волосы, словно я какой-то нахальный щенок, стащивший еду со стола.

– Ну прекрати, – тихо произнёс Сильвен. В его голосе была такая усталость, что мне стало ещё сложнее сдержать слёзы. – Лучше уж ты, чем, например, – он сделал задумчивую паузу, – твоя сестра. Она бы уже меня, наверное, на части разорвала и на ужин какому-нибудь дракону подала. А самая большая угроза от тебя – это твоё пение. Считай, мне повезло.

Я едва сдержала смешок, он вырвался через всхлип. Стало немного легче. И вообще, плохо ему, а успокаивают меня. Как эгоистично.

– Нет, мне просто проще, – Сильвен убрал руку и расслабленно выдохнул, как будто наш разговор постепенно снимает с него тяжесть, которую он не знал, куда деть. Сомневаюсь, что он вообще когда-либо с кем-нибудь обсуждал события тех дней. Его взгляд стал чуть мягче, но в нём всё равно осталась усталая тень. – Я с детства учился контролировать эмоции. Иначе магу-телепату просто не выжить. Мне тяжело, да. Но ловлю себя на мысли, что я – бездушная тварь. Ведь должно быть ещё тяжелее. А я уже даже не помню деталей её лица.

Время тянулось, как переваренная каша. Море вздыхало. Где-то вдалеке всплеснула вода – может, морская обезьяна, может, дельфин, а может, это моя печаль тонула.

– Хочешь с ней попрощаться?

Сильвен посмотрел на меня с недоумением. Если бы я могла посмотреть на себя также, я бы тоже это сделала. То ли он не понял, что я задумала, то ли не поверил, что это возможно. Но я не отступила от своих слов, и, кажется, это было для него большим удивлением.

Я сдержала последний всхлип, наконец справившись с захлебнувшими меня эмоциями. Глаза мои явно распухли и покраснели. Быстро вытерла лицо рукавом, и, поджав колени под себя, развернулась телом в сторону Сильвена.

– Я не она, и ты это знаешь, – начала я, немного напряжённо. – Но её магия во мне, и кое-чему я всё же научилась. Дай руку. – Я произнесла это требовательно, но с долей неловкости. К моему удивлению, Сильвен не стал спорить и протянул мне ту, что была ближе.

– Представь, что меня здесь нет, – продолжила я, решив, что проще будет сказать прямо. – Или закрой глаза – так будет легче нам обоим. Не сдерживайся, и знай, что я забуду всё, как только мы спустимся с этой крыши.

Он выглядел растерянно. Его рука, протянутая ко мне ладонью вверх, чуть дрожала. Он волновался. И я тоже. Но самое странное – он доверял мне. Сильвен закрыл глаза в попытке отрешиться от всего, что происходило вокруг. Он хотел этого. Ему нужно было это. Попрощаться.