Где в жизни «щасте»?

Дебил! Внутри меня что-то обрывается. Его слова – это не просто ревность, это понты. Попытка меня задеть, чтобы оправдать свои обвинения. Я даже не собираюсь комментировать это его тупое заявление.

– Это у тебя так денег нет?! Может, ты этой продавщице теперь всё будешь покупать?! – понимаю, что ляпаю несусветную чушь, но меня несёт не по-детски.

– Да мне ваще похрен на эту ситуацию, – произносит небрежно.

– Если бы тебе было всё равно, ты бы не выкидывал такие приколы! Ты бы не кидал мне эти понты про продавщицу, не говорил бы про романы! Ты вообще понимаешь, что ты несёшь?! Я хочу, чтобы у нас были, блин, здоровые отношения!

– Чё ты орёшь на меня?! – его рот кривится от гнева.

– Хочу и ору! – мой голос повышен до крика. – Потому что до тебя по-другому не донести! Ты реально порешь какую-то херню!

– Всё сказала? – острый взгляд режет живьём.

Я открываю дверцу и выхожу из машины. Уже через пару минут чувствую, как холод пробирается сквозь одежду, оседает на коже и проникает в самые кости. Снег с дождём хлещут прямо в лицо, смешиваясь со слезами. До дома дойду быстрым шагом за двадцать минут. Пусть замёрзну, пусть заболею, да пусть умру! Пофиг. Пусть у меня случится выкидыш! Мне насрать! Это избавит меня от грядущих проблем! Навсегда! Я шлёпаю по лужам не разбирая дороги, чтобы только побыстрее оказаться дома, где буду рыдать до тех пор, пока хватит слёз.

Проходит четыре дня. В моём мессенджере присутствуют все, кроме Данилы. Скучаю ли я? Ещё как. И с каждым днём всё сильнее. Но, когда узнаю от Ани, что Даник преспокойненько тусит с дружками, злость захлёстывает с головой. Развлекается, значит! Засовываю обиду куда подальше и понимаю, что я непременно должна на что-то решиться. Этот ребёнок никому не нужен. Брат прав, надо избавиться от него, и дело с концом. Но само слово «аборт» такое грубое, гадкое, резкое и противное. При произношении оставляет на языке самый настоящий яд. Меня передёргивает, но я настойчиво перелопачиваю темы в интеренте. Мнений уева туча, но большинство – противники искусственного прерывания беременности. А, учитывая, что эта процедура у нас в стране обходится в три сотни евро, так ещё сто раз подумаешь, что лучше.

Отвлекает жужжание айфона. Что понадобилось маме Даника посреди бела дня? Обычно она, если звонит, то после работы.

– Алло, – мямлю хрипло.

– Лера! Привет! Извини, что беспокою, – голос Люды звучит виновато.

– Ничего, я не занята, – отвечаю спокойно.

– Лера, что случилось вчера?

– А что вчера? – настораживаюсь.

– Ты вчера была с Даником?

Этот вопрос ставит меня в неловкое положение. Оказывается, она не в курсе нашей размолвки.

– Нет, мы поссорились на днях, – выкладываю правду.

– Ты знаешь, – взволнованно начинает Люда, – Даник приехал недавно. Он пьяный. И мне уже позвонили из дорожной полиции, потому что на нашей машине совершено ДТП. Они хотят проверить машину, потому что момент аварии зафиксировал чей-то видеорегистратор. По номеру машины они вышли на меня, как на владельца. Я побежала смтотреть машину. У неё крыло чуток помято и бок пацарапан. Не критично, но я в панике. Я не знаю, что говорить, кто был за рулём. Я тут подумала, может, твой брат скажет, что он вёл машину. Ведь у Даника нет прав, он нетрезвый, и его могут посадить… Мне посоветовали не признаваться, что за рулём в этот момент был Даник.

Всё это выглядит абсолютно нелепо. Я, конечно, не разбираюсь в законах, но до меня доходит, что Люда изо всех сил пытается выгородить сына. А вот какой резон моему брату брать на себя ответственность за чужое правонарушение, в голове не укладывается.

– Я… – бормочу что-то невнятное, но не могу отказать женщине напрямую, – я могу спросить у Игоря. Но сомневаюсь, что это сработает.

– Ох, Лерочка, спроси, пожалуйста! Если что, я оплачу все штрафы и расходы… – чуть ли не истерит Люда. – Я, конечно, попробую ещё с кем-нибудь поговорить.

Отключаю вызов и иду к брату в комнату. Объясняю ситуацию. Честно, как на духу. В глазах Игоря даже сквозь линзы вижу полное непонимание.

– Она хочет, чтобы я взял на себя косяк её сына? У них там семейка стебанутая? – Игорёшка снимает очки и протирает стёкла. – Серьёзно?! Я похож на лоха? Этот чувак въехал в кого-то и смылся… По закону место происшествия покидать нельзя. За это предусмотрено лишение прав. В чём проблема? У твоего Даника их всё равно нет. А я свои права получал по справедливости, езжу аккуратно. А потому сей документ мне дорог.

– Но Даник пьяный… – леплю я какое-то тупое оправдание. – И его мама готова возместить все расходы.

– Лера, это трэш! Мать очень любит сына и денег на него не жалеет, а на воспитание, по ходу, скупится. Твой Даник, мягко говоря, мужик бесполезный. Функция «думать» у него не то, что отключена, её там отродясь не было. Брак на производстве. Товар с дефектом. Мне он уже принес одну проблему в виде пса, вторая проблема в процессе доставки. Спасибо, больше я в проблемах не нуждаюсь!

Вполне исчерпывающий ответ. Только Люде я не спешу перезванивать. Пусть попробует разобраться сама.

На следующий день приходит сообщение от Данилы.

«Привет! Давай встретимся. Поговорим».

Меня долго уговаривать не нужно. Я таю мгновенно и соглашаюсь на встречу без лишних разговоров. Подозреваю, что мама Данилы поспособствовала нашему перемирию. Промыла мозги сыну на фоне его косяков.

И снова я провожу ночи у своего парня. Сегодня утром меня подташнивает. Вспоминаю, что я ела вчера. Вроде всё было свежее. При одной мысли о еде начинает мутить.

– Дань! – обращаюсь к парню. – Тебе норм после вчерашнего ужина?

– Норм, а что? –отвечает он и начинает меня лапать, гладить и склонять к близости.

Но мне совсем не до этого. Кажется, до меня начинает доходить, что дело совсем не в продуктах.

С наступлением беременности я перестала ощущать потребность в сексе. Наверняка, это чувствует Данила, потому что я настойчиво отлыниваю от интима. Парень бесится.

– Пусти! Меня тошнит, – я отбрасываю его руки.

– Хочешь сказать, тебя от меня тошнит? – морщится Даня.

– Ты дурак?! Забыл, что я беременная!

– Не забыл. Только беременным трах не запрещён, – его тон становится грубым.

– При чём здесь запрет? Или ты вообще ничего не хочешь понимать, когда тебе сперма на мозг давит?! – возмущаюсь я.

– Фильтруй базар, дура! Да кому ты нужна такая?! Если мне надо будет, то я пойду и сниму себе любую тёлку. У нормального мужика всегда в запасе есть безотказные варики.

От этих слов меня прошибает дрожь. К тошноте добавляется ещё и дикое отвращение. Я смотрю на Данилу, и вижу не любимого парня, а какого-то чужого, мерзкого типа, который только что вывалил на меня ушат помоев.

– Что ты несёшь вообще?! Охренел в конец?! – мой голос дрожит, но я стараюсь не показать ему, как сильно меня задевают его слова. – Знаешь что? Иди и снимай, кого хочешь! Хоть весь бордель собери! Мне похер!

Я резко отталкиваю его, скидываю ноги с кровати и начинаю судорожно одеваться. Руки дрожат, пальцы не слушаются, но я спешу, лишь бы поскорее выбраться из этой комнаты, из этой квартиры, подальше от него.

– Эй, ты куда собралась?! – Даня вскакивает, хватает меня за руку.

– Не твоё собачье дело! Отвали! – вырываю руку. – Я тут больше ни на секунду не останусь с таким ублюдком!

Он что-то ещё бормочет, пытается меня остановить, но я уже не слушаю. Натягиваю кроссовки, хватаю куртку и вылетаю из квартиры, хлопая дверью так, что, наверное, весь подъезд содрагается. Сердце колотится где-то в горле, слёзы подступают к глазам, но я их гоню. Не буду я плакать из-за этого мудака! Нет, буду!

Выбегаю на улицу, и свежий утренний воздух кажется самым чистым и желанным. Даже перестаёт мутить. Но в голове крутятся его слова, и от них меня снова подташнивает. Ноги сами несут меня в сторону автобусной остановки. Мне нужно срочно уехать. Домой. Автобус только через два часа.

«Спишь?» – пишу брату в надежде, что он приедел за мной.

«У меня через пять минут рабочий митинг», – получаю ответ.

Вечно по утрам все заняты. Звоню папе.

– Папа, ты можешь меня забрать от Данилы. Я тут на остановке сижу, а автобус не скоро.

– Мне около часа до тебя добираться. Будешь ждать? – спрашивает отец.

– Да, пап, конечно, я подожду. Ты только попробуй побыстрее, – умоляю я.

На этой остановке в полном одиночестве есть время для размышлений. Мысли об аборте чёрной суровой нитью прошивает моё сознание. Наверно, это выход. Рискованный, но выход. Пишу маме и хочу заручиться её поддержкой.

«Мам, я думаю аборт сделать».

«Что случилось?» – интересуется мать.

«Даник странно себя ведёт. Агрессивен. Ссор много. А без его финансов не смогу обеспечить себя и ребёнка».

«Хорошенькое дело! А что, Даник сказочно богат, что ты так полагаешься на его материальную составляющую? Он уже устроился на работу?»

«Нет, но он обещал устроиться».

«Обещанного три года ждут. Тебе надо взвесить все за и против. Хочешь ли ты связать свою жизнь с таким, как Даник. Насколько он надёжный. Как ты справишься одна. В общем, рассмотреть самые худшие сценарии, снять розовые очки, а не тешить себя призрачными надеждами. И тогда принять решение. И какое бы решение ты не приняла – это тебе наука на всю оставшуюся жизнь, с кем стоит связываться и спать, а с кем нет. Надеюсь, этот урок не пройдёт даром, а эту тему ты выучишь на отлично. Поступать надо так, чтобы потом никогда не жалеть о содеянном. А, значит, думать наперёд».

Я жду сочувствия и понимания, а получаю сухую и беспощадную отповедь. Они все сговорились сегодня, чтобы меня гнобить? Что я им сделала плохого? Всем на меня плевать. Горючие слёзы ручьями стекают по щекам. Я ненавижу весь мир!

Глава 23

Мысли отплясывют рок-н-рол. Не в ритм. Мамины слова об уроках заставляют вспомнить о выпускных экзаменах. Наверно, мама сильно разочаровалась во мне. Она мне верила, а я… подвела. Её подвела и себя. Я настолько погрязла в своих любовных траблах, что напрочь забросила учёбу. Мне казалось, что до экзаменов ещё далеко, но время безжалостно тикает. Мне не до школьных уроков, а потому и экзамены я не вывезу. Даже морально. Есть один выход – написать заявление и остаться на второй год. Даю себе слово больше не забивать на учёбу, чтобы всё-таки получить этот грёбаный аттестат.

Папа подъезжает к остановке, и я наконец-то попадаю в тепло салона.

– Ну, как ты? – спрашивает отец.

– Не знаю. Плохо! – жалуюсь.

– Куда едем? В магазин?

Я киваю. В моменте ощущаю себя малышкой, которую папочка везёт в магазин, чтобы порадовать новой игрушкой и вкусняшками. Так приятно, когда о тебе проявляют заботу.

– Пап, – сглатываю ком в горле, – я решила избавиться от ребёнка…

– Твёрдо решила? – отец не смотрит на меня, но его лицо делается мрачным.

– Не до конца ещё, но… – я подбираю слова. – В общем, мы с Даником постоянно ссоримся. Он совсем меня не поддерживает. Ему, по-моему, пофиг, что я беременная и пофиг, что родится ребёнок.

– Хм, – отец поджимает губы. – Знаешь, что я тебе скажу, как мужик…

– Что? – в моём вопросе полная безнадёга.

– Когда ваша мама была беременная, я тоже, если честно, мало задумывался о её состоянии. И даже не представлял, что буду любить своих детей отцовской любовью. Ну дети и дети… Для меня весь процесс заключался в понятии «семья». То есть – в семье должны быть дети. Каждый раз, когда мама уезжала в роддом, я спокойно ехал на работу. Всегда считал, что мамино дело родить, а моё – обеспечить. Но, стоило мне посмотреть на каждого из вас – новорождённого, у меня внутри появлялось новое чувство. Вы такие маленькие, такие беззащитные. И в эти моменты я осознавал, что я отец, что вы мне очень дороги. Вы самое главное в моей жизни. Приходила очередная ответственность. И я уверен, что твой Данила испытает то же самое, когда возьмёт на руки своего ребенка, посмотрит в его сморщенное лицо. Это я говорю тебе, потому что сам знаю, как происходит это у нас, мужиков. Поверь! Это сейчас он пока даже не представляет, что такое сын или дочь. Для этого ему надо всё увидеть своими глазами и подержать своими руками.

– Это правда? – папин рассказ вселяет в меня новую надежду.

– Да, правда!

Сомнения отступают, расчищая место светлым мыслям. Но мне грустно думать, что до момента рождения я буду вынуждена оставаться в одиночестве. Это жёстко, когда рядом нет парня, который разделил бы с тобой все прелести твоего состояния. Завидую Машке! Её Артур, как только узнал, что они в залёте, так сразу бросил дурную компанию и направил всю свою энергию на создание комфорта для своей беременной девушки. Он работает, и они с Машкой уже затеяли ремонт в комнате, чтобы у новорожденного было всё новое и чистое. И не беда, что жить они будут в доме вместе с Машиными родителями. А у меня что? Конфликт на конфликте! В мою квартиру Даниле вход закрыт.

– Ладно, поверю, – шмыгаю носом.

Мы идём в продуктовый отдел. Некоторые запахи резко бьют в нос и вызывают рвотный рефлекс. Я зажимаю нос и рот.

– Ну, что тебе купить? Выбирай! – папа как всегда щедр… в меру.

Я морщусь, но иду вглубь торгового зала и ищу глазами то, что удовлетрило бы мой голод. Всё мясное отметаю в момент. Единственное – это какой-нибудь Доширак или Ролтон. Лёгкий супчик, кажется, должен зайти. Попутно набираю фрукты и йогурты. Папа оплачивает все покупки и отвозит меня домой.

Встречают меня радостный Чип и жутко недовольный брат.

– Ты охренела?! – вопит Игорёха.

– И тебе привет! – прохожу на кухню и кладу продукты на стол.

– Иди гуляй с собакой! – брат аж краснеет от злости. – Я задолбался с ним возиться! И оттирай ковролин от его экскрементов! Я специальное средство даже купил, чтобы вонь выводить!

Игнорю претензии, раздеваюсь и иду мыть руки. На сегодня уже стресса на мой организм предостаточно. Я молча завариваю себе бомжпакет.

Сижу, склонившись над дымящейся миской. Аромат пряного бульона щекочет ноздри. Поддеваю вилкой тонкие, пористые полоски лапши, разбухшие от горячей воды. Они цепляются друг за друга, запутываясь в клубок. С лёгким шумом я втягиваю первую порцию. Лапша, скользкая и податливая, моментально исчезает во рту, оставляя за собой дорожку из мельчайших брызг и обжигающего пара. Прислушиваюсь к своему пищеводу. Вроде принял, и обратно отдавать не собирается. Я ем жадно, пока мой желудок не передумал.

Меня уже не мутит так сильно, как утром.

–Ты поела? – до чего ж приставучий у меня брат.

– И что? – смело смотрю ему в глаза.

– Давай решать что-то с Чипом! – Игорь присаживается напротив. – Я предлагаю отдать или продать Чипа в хорошие руки. Пусть лучше попадёт к тому, кто понимает, какая ответственность приходит с собакой. С тобой он вырастет хреновым псом!

– Почему ты так уверен? – дерзко вскидываю подбородок.

– Да потому что!.. – повышает тон Игорёшка. – Ты сваливаешь к Даниле и тебе насрать на щенка. Чувствую, так и с ребёнком, скорее всего, будет – завести завели, а позаботиться это уже на ком-то другом.

– Ну, хорошо! – соглашаюсь я. – Только давай ты подашь объявление о продаже щенка. У меня рука не поднимется такое написать.

Игорь составляет объявление и прикладывает фотографии Чипа. А моё сердце обливается кровью при виде, как увеличивается число просмотров. Когда же поступают звонки на мой номер, я честно отвечаю на все вопросы потенциальных покупателей, но как только разговор заходит, когда и где забрать питомца, я немею. Смотрю в эти чёрные щенячьи глаза-бусины и чувствую себя конченой сволочью… Я предаю и продаю друга. Я не могу так. Мне кажется, что у чужих людей Чипу придётся несладко, и вина за это ляжет на меня пожизненно. Отказываю снова и снова.

– Слышишь, систер! – вмешивается брат. – Так дело не пойдёт! Таким образом мы бесконечно будем его продавать. Давай уже соберись!

– Я не могу, – вдруг начинаю рыдать в голос. – Нет, Чип мой! Только мой! Если бы я знала тех, кому отдаю, то ладно. Он был бы в поле зрения. А так…

Игорь качает головой. Кажется, он сочувствует мне.

– Тогда, чёрт возьми, занимайся собакой!!! – строго говорит он.

– Ладно, ладно! – моя истерика чуть отступает.

Я, конечно, понимаю наезды брата. Знаю, что поступаю некрасиво, но мне необходимо устроить свою личную жизнь. Я очень хочу, чтобы у моего ребёнка был отец… родной и любящий. Но возможно ли такое с Данилой?

Он снова молчит и тусит в своё удовольствие. Правда, его мать меня не бросает. Она мне звонит не каждый день, но два раза в неделю точно.

– Как дела Лерочка? Как ты себя чувствуешь? Тебе Даник писал или звонил? – искренне интересуется женщина.

– Нет, – в моём односложном «нет» заключается вселенский крик израненной души.

– Вот засранец! – сокрушается Люда. – Я с ним говорила, и он вроде как согласился, что должен помириться с тобой. Но ты же понимаешь, что Даник очень своенравный. Я уверена, он одумается. И всё наладится. Я знаю своего сына – ему просто необходимо, чтобы им управляли. Но одной мне сложно. А если мы вместе с тобой начнём его гонять, так – конкретно, то он обязазательно и на работу устроится, и на права сдаст… В общем, образумится.

– Я пойду на аборт! – заявляю резко.

Не знаю, зачем я произношу это, если окончательного решения пока нет. Наверно, это шантаж с моей стороны. Кажется, я обескураживаю женщину, и она на миг замолкает.

– Когда? – наконец выдавливает Люда испуганно.

– На днях мне на приём к гинекологу, попрошу направление. Деньги я уже нашла.

– Лера, – женский голос обеспокоенный. – Ты хорошо подумала?

– Я, конечно, боюсь, но другого выхода нет. Данику этот ребёнок не нужен. А одна я всё не вывезу.

– Послушай, девочка, – вкрадчиво говорит Люда, – аборт очень опасен. Я убедилась в этом на собственном опыте. В семнадцать лет я забеременела от парня, с которым, как мне казалось, была неземная любовь. Но любовь, как выяснилось, была лишь у меня. От ребёнка я не отказывалась, стараясь удержать парня. Но это не спасло. Родился Даник – мой сын. Его отцу было абсолютно плевать – сын или дочь, поэтому я даже не стала записывать его в отцы и подавать на алименты, чтобы у Даника в будущем не возникло обязательств перед этим упырём, когда тот состарится. И ни разу не пожалела об этом. Было трудно, но мы справились. Моя мама мне помогала, чем могла. Конечно, жизнь продолжалась, были новые отношения. Тогда я сделала несколько абортов, совершенно не задумываясь о последствиях. А несколько лет назад я встретила «своего человека» – мужчину, с которым мы по-настоящему сблизились и были готовы родить общего ребёнка. Но, к сожалению, мне диагностировали бесплодие.

Я глубоко вздыхаю, а Люда делает паузу.

– Прерывание беременности – это не игрушки, – продолжает женщина. – И лично я, как бабушка, никогда не откажусь от внука или внучки. Но ты прекрасно знаешь моё положение. Даник вогнал и себя, и меня в приличные долги по штрафам и кредитам. Я еле выпутываюсь. Поэтому исключительно деньгами я помочь не смогу. Но, если посидеть с ребёнком или что-то по мелочи, то ты можешь всегда на меня положиться.

Она заканчивает тираду, явно уверенная, что ей удалось меня убедить. Да, её рассказ меня действительно впечатлил. Естественно, мне страшно услышать диагноз «бесплодие». Но не меньше страшит остаться одной с ребёнком на руках! Конечно, я боюсь делать аборт и мне до жути обидно это делать. Я запуталась.

Выхожу из кабинета гинеколога в растрёпанных чувствах. Сегодня мне сделали УЗИ. Доктор смотрела долго и тщательно. Её вердикт меня огорчил и обрадовал одновременно. Когда я заикнулась про аборт, то наткнулась на весьма жёсткий взгляд женщины. Она что-то объясняла мне, но среди медицинских терминов я уловила, что прерывание беременности опасно из-за сроков. Получается – без вариантов.

Держу в руке первую фотографию моего ребёнка. Именно ребёнка. Не плод, не эмбрион, не какая-то там фасолинка – настоящий человечек. Снимок настолько качественный, что на нём видно всё: не только туловище и голову, но и отчётливо различимые глазки – два маленьких симметричных разреза на личике, сложенные ручки и ножки, даже крошечные пальчики. Малюсенькая такая матрёшечка, дремлющая в своей колыбельке. Нет, после того, что я вижу, никакая сила не загонит меня на аборт. Сама себе никогда не прощу убийства! Это невозможно.

Так! Стоп! Почему именно матрёшечка? Почему «она»? Где-то глубоко внутри я рассчитываю на мальчика. Все парни хотят сыновей. А такой, как Данила – особенно. Вряд ли он обрадуется девочке. Кринж! Пол ребёнка мне, возможно, скажут только на следующем УЗИ, но я уже накручиваю себя, что моя дочь точно останется без папы.

Фоткаю результат УЗИ и рассылаю всем, кто в курсе моего положения. И, естественно, Даниле.

Моя мама сразу откликается на сообщение и интересуется, как прошёл мой визит к доктору. Я охотно пересказываю.

– Ну вот, – мягко говорит мать, – теперь береги себя и человека, которого будешь вынашивать до осени. Это самое ценное, что у тебя есть.

Её слова проникают в самое сердце, заставляя его сжиматься от предвкушения и одновременно от страха.

– Мам, ты правда считаешь, что я справлюсь одна? – выдавливаю я, и в этом вопросе вся моя неуверенность и мольба.

– Конечно, справишься! – спокойно отвечает она, и в её голосе такая уверенность, что часть моего страха рассеивается. – У тебя другого выхода нет. Я никогда не видела Даника, но по твоим рассказам не представляю его тем, с кем можно связать жизнь. Конечно, хорошо бы с ним познакомиться. Да, и вообще, раз дело зашло так далеко, то, может, нам и с мамой его пора встретиться. И с бабушкой, если что. Мне показалось, что бабушка там самый адекватный родственник. Мы ведь скоро приедем. Почему бы не организовать встречу? Как ты на это смотришь?

– Ну да, – соглашаюсь я. – Я скажу его маме. Посмотрим, что она ответит.

– В любом случае, не расстраивайся! У тебя есть семья. Естественно, мы тебя не бросим. Крыша над головой имеется. Общими усилиями обеспечим необходимым. Роскоши не обещаю, сама понимаешь. Никто не говорит, что будет легко. Тебе срочно нужна работа, чтобы уйти в декрет и получать выплаты. И помни, что каждый ребёнок рождается со своим куском хлеба.

На душе сразу становится легче. Уже не чувствую себя совсем одинокой. Мамины слова – это якорь в бушующем море моих мыслей. Я верю ей. Её спокойствие и безусловная поддержка окутывают меня, даря силы. Внутри меня теперь не просто плод, а мой ребёнок, который уже начал свою историю, и я готова быть его главной героиней.

Как ни странно, но уже на следующий день я получаю сообщение от Данилы. Он, видите ли, изъявляет желание помириться. Извиняется даже. И я снова сдаюсь на милость судьбы.

– Чипа забираешь с собой! – Игорь протягивает мне поводок и пакет с мисками и остатками собачьего корма.

Упрямству моего брата позавидовали бы все ослы мира. Он просто не выпустит меня из дома без щенка. Выхватываю из его рук поводок и пакет.

– Придурок! – шиплю на Игорёху.

– Сама такая, – слышу в ответ.

Пса заталкиваю на пол, а сама плюхаюсь на пассажирское сиденье. Данила скептически оценивает эту картину.

– Ну, что ты уставился?! – раздражённо бурчу. – Поехали!

– Прикольно! Он будет жить с нами? – хмурится парень.

– А ты как хотел? – фыркаю я. – Сдать в приют?

– Это край! Ладно, погнали! Разрулим! – вдавливат педаль газа до упора.

Я просыпаюсь в комнате у Данилы от того, что Чип лижет мою руку. Щекотно и приятно. Даник наконец-то нашёл работу. Аллилуйя! Теперь по утрам я одна. Но мне слишком душно. И опять противная тошнота подкатывает к горлу. Надо идти гулять с собакой, а у меня нет сил. Просто не могу встать с кровати. Стараюсь как можно меньше выходить из комнаты, чтобы не пересекаться с Ириной Сергеевной. Она до сих пор не подозревает о моём интересном положении. Я не имею права нарушить запрет Люды.

«Мам, хотела спросить, а нормально, что мне от еды плохо… твёрдой. Думаю о ней и сразу блевать хочу. Только суп есть могу. Это от токсикоза? Это пройдёт? Вообще ничего не ем, а кушать хочется», – пишу маме.

«Токсикоз – это частое явление и индивидуальное. Даже у одной и той же женщины беременности могут протекать по-разному. Знаю даже таких, кто с первого дня зачатия до самых родов серо-зелёные ходили. Так что терпи. Обычно после трёх месяцев всё проходит. Пока старайся больше гулять с Чипом, улица и свежий воздух пойдут на пользу тебе и щенку», – объясняет мать.

Читаю и вспоминаю свою Машку. Вот везучая она у меня. Её ничего не мучает. Бегает, как ни в чём не бывало. А я, как проклятая. И на работу в онлайн казино меня не взяли. И из другого онлайн казино я тоже получаю отказ. Может, и к лучшему. Ведь моё состояние едва ли позволит мне полноценно трудиться.