Где в жизни «щасте»?

– Ты чего сегодня так рано? – удивляется он. – Даже Чипа выгуляла… Не узнаю тебя прям. Неужто теперь так каждое утро будет?

– Ага! Держи карман шире! – мямлю в ответ и голос срывается.

– Чё случилось? – настораживается Игорь. – Давай, выкладывай!

Выкладываю… на стол свой положительный результат. Игорёха несколько секунд пялится на белый прямоугольник с двумя красными полосками.

– Это то, о чём я думаю? Да? – всякая ирония исчезает.

– Это п@здец! – повторяю Машкино определение ситуации. – Я залетела!

– Фигасе! – присвистывает Игорёша. – Серьёзно?!

– Как видишь, – поджимаю губы и обречённо киваю головой. – Без понятия, что делать…

– На аборт идти, – уверенно произносит Игорь. – Какие нахер дети в твоём возрасте и с таким дебилом?

– Но, аборт – это опасно. Это же как убиство… – мне почему-то смутно вспоминаются мамины слова, которые когда-то были произнесены ею.

– Аборт – не убийство! – возражает брат. – Если следовать такой логике, то и контрацептивами пользоваться нельзя – тоже убийство своего рода. А у тебя два варианта: Первый – дать ребёнку родиться у девятнадцатилетних родителей без образования и карьерных перспектив, и которые на момент зачатия в очень шатких отношениях, а это плюс вероятность расти ребёнку без отца, либо с отцом, который садится пьяный или обдолбанный за руль и без прав гоняет на БМВ. Тебе же необходимо будет устроиться на работу, где ты будешь уставать и стрессовать. И второй варик – не дать ребёнку родиться и проживать очень сложную жизнь в не самой благополучной семье, сделав аборт на ранних сроках без вреда для здоровья и репродуктивной системы.

Конечно, Игорь абсолютно прав, что пока мои с Данилой отношения весьма сомнительные. Но я ещё не знаю, какова будет реакция моего парня на такую новость.

– Ладно, пока запишусь к гинекологу, а там видно будет, – понуро опустив голову, бормочу себе под нос. – И не знаю, говорить предкам или нет.

– Пока можно сказать Юле, – предлагает Игорь. – Она старше. Возможно, скажет что-то дельное. Хочешь, я ей сам скажу?

Я киваю. Да, наверно, сначала посоветуюсь со старшей сестрой.

Юля перезванивает сразу же, как получает известие. Я излагаю суть проблемы и упоминаю про аборт.

– Ой, Лера, – вздыхает сестра, – угораздило же тебя! Аборт – дело такое… Вроде обычно обходится без последствий, но риск всегда остаётся. И это зависит от разных факторов. У кого как. Ты никогда не можешь знать, как это повлияет в будущем на твоё здоровье. В чём-то я согласна с Игорем… Из твоего Даника отец никакой. Он сам маменькин сынок, куда ему своих детей! А у тебя самой нет ни образования, ни работы. Одной с ребёнком очень трудно. Если бы не мой муж, то я вообще не знаю, как бы я справлялась с мелкой в одиночку. Но, конечно же, я не вправе тебе указывать, что делать. Ты сама должна решить, как поступить. Ты теперь взрослая, и это в первую очередь твоя ответственность за себя и за того, кого ты родишь!

Вот так всегда! Вечно слышала, что я ещё маленькая, а тут вдруг «бери всю ответственность на себя». Класс! Нужен совет, а получаешь что-то расплывчато-мутное. Позиция Игоря мне ясна. Юля колеблется, хоть, чувствую, намекает на аборт. Но ещё есть Данила, мои родители и… Люда. В любом случае, для начала мне необходимо попасть к врачу. Запись через неделю. Вот и чудненько.

«Заеду ближе к вечеру. Поговорим», – наконец приходит сообщение от Данилы.

Весь день я как на иголках. Я вообще не представляю, что услышу от Данилы. Моя фантазия то подскакивает на самый пик счастья, когда я вдруг верю, что Даня обрадуется и сразу преобразуется, может, и в не самого образцового парня, но хотя бы достигнет уровня Артура, который сразу чётко расставил приоритеты. А после все мысли стремительно летят на самое дно, и нутро холодеет от того, что мой парень тупо пошлёт меня.

На этот раз беру Чипа с собой. Сажусь в машину, крепко прижимая к себе щенка. Он как щит от жесткого удара – тёплый, мягкий, преданный и живой.

– Реально что ли беременная? – Данила сложил руки на руль и опёрся о них подбородком.

– Да, – киваю. – Прикинь, от тебя.

Он смотрит перед собой и молчит.

– Я не знаю, что делать – рожать или аборт. Вот, решила сначала узнать твоё мнение, – нарушаю тишину.

– Я против абортов. Не гуманно это, – вдруг произносит парень, ошарашивая меня таким словом «гуманно».

– И что ты думаешь? – во мне забрезжила надежда.

– Не знаю пока. Слишком резко всё, – слышу озадаченность и неуверенность. – Посмотрим.

– И как долго будем смотреть? – мой вопрос звучит скептически.

– Сказал же, посмотрим, – начинает раздражаться Данила. – Короче, погнали!

– Куда? – интересуюсь.

– Ко мне, – слышу нотки уверенности в его хриплом голосе.

– А Чип? – я крепче прижимаю щенка и утыкаюсь носом в его макушку.

– Пох@й! С нами поедет, – криво ухмыляется. – Ничего за одну ночь не случится. Только предкам пока ни слова, окей?

Заходим к Данику в квартиру, и я сразу передаю ему поводок. Не хочу, чтобы бабушка видела, что это именно я привела к ним собаку. Пусть хоть номинально, но этим наглецом будет её внук.

К моему искреннему удивлению Ирина Сергеевна не просто спокойно отнеслась к Чипу. Она сразу принялась его гладить, хвалить его няшность и в итоге накормила кусочками колбасы. Приятна любовь людей к животным.

Утром Данила без напоминаний вывел на прогулку Чипа, накормил и вернулся в нашу постель.

– Завтракать будешь? – слышу хриплый голос.

Ощущаю звериное чувство голода. В отличие от Даника, я по утрам ем. Какое-то необычное утро у меня сегодня. Волной накатывает зыбкая радость. Состояние неестественное. Обходительность парня кажется чем-то особенным. Пока не завожу разговоров, боясь спугнуть хрупкую реальность.

На удивление весь день проходит в мире и согласии. Даже появляются планы на будущее. Я аккуратно намекаю Даниле, что пора устраиваться на работу, потому что финансовый вопрос стоит очень остро. Парень не противоречит мне. Кажется, у нас появился шанс стать семьёй. Остаётся проблема с собакой. Игорь хочет, чтобы я забрала пёселя к Дане, но я не могу так нагло поселиться у Даника с Чипом. Две собаки в доме – это перебор.

Так и катаемся от Даника ко мне. То с Чипом, то без. Ночь проводим у него, а днём я дома или в разъездах с Данилой. Не понимаю, что у него за дела с его корешами. Они все практически безработные. Вечно в гаражах ошиваются. На что живут, не ясно. Постоянно ремонтируют какие-то тачки. Может, это и есть их вид дохода?

– Дань, ты маме уже сказал… про моё положение? – спрашиваю на всякий случай, хотя вряд ли он это сделал, потому что Люда обязательно мне сразу бы позвонила.

– Ничего не говорил, а надо? – удивляется Даня.

– Ну… как бы твоя мама не чужой человек… И, может, она категорически против детей, – прощупываю почву.

– Хочешь, пойдём и скажем, – неожиданно так предлагает парень, будто это оповестить, что мы в кино собрались.

– Ну пойдём, – с опаской отвечаю и уже жалею, что ступила на тонкий лёд.

Заходим в магазин и направляемся в подсобку. Чип с нами на поводке.

– Ой, Чип, – Люда принимается гладить щенка и трепать по загривку. – Ты так подрос! Живая игрушка, ей богу! Хорошо, что вы зашли, – это уже обращение к нам, точнее к Даниле. – Даник, мне тут сказали, что ты опять пьяный на машине ездил…

– Мам, ты чего?! – обиженно возмущается сын.

– Даник, это серьёзно! – голос у Люды становится максимально строгим. – Я не успеваю штрафы оплачивать, а ты мне снова сюрпризы готовишь? И ещё я слышала очень нехорошие вещи про тебя и наркотики…

Данила принимает позу, кричащую о самой жуткой несправедливости. Он весь напрягается, перестаёт сутулиться, выпрямляется, выпячивает грудь колесом, словно готовится к обороне.

– Кто тебе такое сказал?! – его взгляд настолько суров и правдив, что даже я верю ему в моменте. – Ты вообще кому веришь?! Мне – своему сыну – или каким-то там людям?! Что они могут знать?! Ма, я тебе клянусь, никакой наркоты нет и близко!

– Ну, ладно, хорошо, – Люда гладит сына по плечу, успокаивая. – Конечно, я верю тебе. Не расстраивайся так. Просто мне необходимо было это услышать от тебя.

Наблюдаю за Данилой, как он снова расслабляется, и на лице появляется какая-то безмятежность.

– Мы вообще-то по другому делу к тебе, – Данила чуть растягивает губы в улыбке.

– Даже так, – женщина улыбается в ответ.

– Тут такое дело… – он запинается. – В общем, Лера беременна.

Люда замирает, её улыбка медленно сползает с лица. Глаза расширяются, она несколько раз моргает, пытаясь осознать услышанное. Она переводит взгляд с Данилы на меня, потом снова на Данилу, словно ища подтверждение его словам или знак того, что это розыгрыш.

– Это правда? – она останавливает свой взор на мне.

Я поджимаю губы и киваю головой, опуская глаза в пол. Рассматриваю потёртую рыжую плитку и боюсь поднять голову. Очень страшно услышать про себя что-нибудь нелестное.

– Ну это же хорошо, – как-то неубедительно говорит Люда. – Дети – это же прекрасно. Так?

Интересно, кого она сейчас убеждает: себя, Даника или меня? Скорее всего всех вместе. И по всей видимости, она тоже в шоке. Секунды замешательства бегут, и наконец женщина произносит:

– Как бы то там ни было, а я рада.

Выдыхаю медленно. Кажется, пронесло. Я очень боялась, что мать Данилы устроит скандал или истерику, но этого не случилось. Она вполне адекватно восприняла эту новость.

– Только я вас попрошу: бабушке пока ничего не говорите, – заговорщицки шепчет женщина. – У неё сейчас на работе проблемы. Она переживает сильно, давление скачет. А тут ещё такое… Я боюсь, как бы у неё инсульт не случился. Всё-таки она не молодая уже. Договорились?

Мы с парнем дружно киваем, обещая хранить тайну до определённого времени.

За неделю я успокоилась и, вроде бы, уже определилась со своим будущим. И всё равно меня не покидает сомнение в наших с Данилой отношениях. Он снова становится прежним пофигистом. Думаю, что вся его обходительность была вызвана шоком. Поэтому я настраиваю себя на поиски работы, чтобы иметь свои денежки. Отправляю на всякий случай своё резюме в онлайн казино. Поработаю там до декрета, если возьмут.

Но теперь, как ни крути, обо всём нужно сообщить маме и папе. Кому первому? И как подобрать слова? А если на меня обрушится шквал ругательств и обвинений? Нет, я этого не переживу. Но дальше тянуть нельзя, потому что гинеколог определила пять полных недель моей беременности. Игорь с Юлей тоже рекомендуют поставить родителей в известность. Сначала звоню папе.

– Привет, пап! Как дела? Ты на работе? – начинаю вполне нейтрально.

– Да, как всегда на работе. А у тебя как? – ну вот и этот наводящий вопрос.

– У меня есть для тебя две новости…

– Одна хороша, другая плохая? – смеётся отец.

– Типа того, – делаю короткую паузу и добавляю: – Я больше не учусь в техникуме. Перешла в школу на дистант.

– Так, – слышу настороженный тон, – это какая новость: хорошая или плохая?

– Не знаю, – мой голос куда-то пропадает, и я боюсь говорить дальше.

– Ну, с этим ясно, а другая?

Из моей груди вырываются лишь рваные вдохи. Наконец лёгкие наполняются воздухом.

– Я беременна! – выпаливаю на одном дыхании, полностью выдыхая.

– М-да, – неопределённо произносит папа. – И что думаешь?

– Пока не решила до конца, – папин вопрос придаёт мне смелости. – Наверно, буду рожать.

– Значит, будем рожать, – бодрый тон вселяет в меня ещё больше уверенности. – А отец у моего внука или внучки будет?

– Конечно, – заверяю я. – Мы пока живём у него.

– Отлично, держи меня в курсе!

Всё-таки папа у меня классный. Не стал читать мораль, а просто принял известие, как должное. Теперь надо как-то обработать маму. С ней всё сложнее. Я чувствую себя виноватой перед ней. Она ведь всегда меня старалась оградить от внезапностей, а я не оправдала её ожиданий. Сейчас день. С утра я уже получила массу вопросов о собаке. Чтобы как-то сгладить свою ошеломляющую весть, я для начала шлю маме фотки Чипа. Но их пока никто не смотрит. Мама, скорее всего, занята на работе. Проходит два часа. Лучше бы я по горячим следам после беседы с отцом сразу поговорила бы с мамой. Моё нервное напряжение нарастает.

«Ты тут?» – спрашиваю.

«Мама?» – стучусь в её мессенджер ещё через пятнадцать минут.

И только через час приходит ответ: «Тут».

«У меня две не очень хорошие новости», – пишу, а руки трясутся, как у конченой алкашки.

«Внимательно слушаю».

Сколько собранности в её ответе, это я ощущаю даже на себе. Прекрасно знаю, как мама всегда держит себя в руках, пока выслушивает всё до конца. У меня перед глазами весь её образ, будто мы в нашей любимой гостиной. Её вдумчивый взгляд.

«Только не ругайся», – словно ставлю заграждение от надвигающегося тайфуна.

«А это поможет?» – кажется, мамуля уже приготовилась.

Теперь можно начинать!

«Первое – папа узнал, что я учусь дистанционно», – я немного отдвигаю главное.

«И что предпринял? Лишил алиментов?»

Похоже мама немного расслабилась, но не тут-то было.

«А второе?» – мигом прилетает вопрос.

Напрасно я надеялась усыпить бдительность матери. Я снова ошиблась в её проницательности и способности концентрироваться на основном. Похоже, теперь она точно готова услышать всё самое худшее. И, наверно, даже предвидит это.

«Второе – я беременна», – пишу, и была не была.

«Почему-то я не удивлена», – ответ равняется «я так и занала».

«Прости», – чувство вины изъедает поедом.

«Я-то прощу. А вот то, что это твоё будущее, твоя судьба, меня сильно беспокоит. Но что-то поменять я не могу никак. Любые решения принимать тебе. Ты знаешь моё мнение – я против абортов».

Мама это преподносит так, будто в курсе, какие у нас с Данилой вечные тёрки.

– Игореш, – иду я к брату, – ты растрепал маме про Даника?

– Я не трепал. Просто сказал, что выгнал его отсюда за неуплату. И сказал, что он безответственный тип, и соответственно к тебе относится также.

– Кто тебя тянул за язык?! Предатель!

– Ну, во-первых, она сама стала интересоваться после того, как узнала, что у тебя есть парень. Из тебя ей ничего выудить не получилось. Ты избегала разговоров на эту тему. А во-вторых, я не вижу смысла врать ей. Ты знаешь нашу матушку – она всё равно докопается до истины. Рано или поздно, – спокойно отвечает Игорь.

Конечно, Игорёшка, прав во всём. Что-то утаивать от нашей мамы можно до поры до времени. Это только так кажется, что она не интересуется нашими жизнями, а на самом деле всегда в курсе событий, пусть и косвенно. Если она знает про Даника всё не самое лучшее, то и нет смысла скрывать остальное.

«Я тоже против абортов, но я не знаю, что делать», – продолжаю переписку с мамой.

«Рожать», «Будешь матерью-одиночкой», «Я тебе даже физически не могу помочь», «Процесс запустился».

«Пойду работать до шести месяцев в казино», «Денег заработаю».

«Наверно, это не худший вариант», – соглашается мама. – «Срок какой?»

«Пять полных недель».

«Что Даник думает?» – мама не отстанет, пока не выяснит всё.

«Против аборта».

«Хорошо, но я спрашиваю, что он думает?» – настаивает она.

«Думает, что я буду рожать», – начинает бесить эта переписка. – «Всё, мам, мне надо с Чипом гулять, и за мной приехали».

Выхожу из мессенджера и выдыхаю. Всегда плохо переносила родительское давление.

Глава 22

Моя жизнь не сделала резкого разворота, но направление точно поменяла. Пока не могу сказать, в лучшую сторону или в худшую. Жаль, что придётся расстаться с хип-хопом. Возможно, это временно. Хотя, когда я смогу снова вернуться к тренировкам, вся моя группа будет уже далеко впереди. И мне нужно с этим смириться, как с неизбежностью. Сейчас я должна сосредоточить все свои силы на своём новом положении.

Конечно же, проблем поприбавилось, и решать их придётся по мере поступления. Я, естественно, лелею надежды на то, что моя беременность даст мне передышку, поскольку отношение к беременным женщинам особое… их любят больше, их капризы – закон. А Данила… он обязательно должен взять бОльшую часть забот на себя.

Но мне ли решать, кто, что и кому должен? Данила, похоже, очень быстро оклемался от ошеломительной новости, и свои потребности он снова выставляет на первое место. А его необузданная ревность и вечная подозрительность опять зашкаливают.

Перед сном я жду чего-то ласкового. Например, когда Даня протянет мне руку и скажет типа что-то «ну как ты, родная» или «ты хочешь чего-то вкусненького?». И он протягивает руку, а собираюсь вложить свою ладонь в его. Но слышу совсем другое:

–Телефон дай!

–В смысле? – не понимаю, к чему бы такое.

– Надо глянуть, с кем ты там опять базаришь, – огорошивают слова парня.

– Что за прикол? – хмурюсь я.

– Я не прикалываюсь? – звучит небрежно, но требовательно.

– Тебе не кажется, что у меня есть право на личную жизнь? – мне не хочется уступать Дане.

– Слушай, – говорит он, измерив меня своим острым взглядом. – Я сейчас вообще не в настроении спорить. Мне нужно знать, что происходит. Не надо тут хайпить на своей беременности, типа ты святая. Я вижу, как ты залипаешь в экран, и мне это не нравится. Так что привыкай. Пока ты под моей крышей, я буду знать все твои секреты. По-любасу! Твоя личная жизнь – это я!

– Ну, хорошо, – говорю чуть нервно. – А, если я буду проверять твой телефон, тебе понравится?

– Не вопрос! На! Смотри! – он подталкивает ко мне свой айфон.

Мы меняемся гаджетами. Даник впивается в экран, пролистывает чаты, изучает список звонков. Его глаза бегают по строчкам, ища что-то, что он мог бы назвать доказательством моей измены. Капец! Чувствую себя подсудимой, хотя не не совершила ничего предосудительного.

Сама лениво листаю его мессенджер. Может, мне и было бы интересно узнать тайны парня, но он с такой лёгкостью разрешил мне ковыряться в его телефоне, что я заранее уверена, что не найду там ничего крамольного. Это надо быть полным идиотом, чтобы оставлять компромат.

– Знатный вайб у вас в чате! – усмехается Данила. – А чего тут стёрто сообщение?

– Где? – закатываю глаза на выдохе.

Он поворачивает ко мне дисплей.

– А это, – приходится объяснить, – это я маме писала. Я параллельно преписывалась с девочками и с мамой. Случайно в чат отправила, то что для мамы предназначалось. Вот и удалила.

– Ты же гонишь? – подозрительные нотки подбешивают.

– Зуб даю! – вырывается у меня, чтоб отвалил и читал молча.

Данила задаёт мне ещё несколько вопросов, и возвращает мне мой айфон. Мы выбираем сериал. Но, даже не вникнув в суть, я незаметно засыпаю на первой серии.

Теперь обмен телефонами становится нашим вечерним ритуалом. Меня, конечно, передёргивает каждый раз, когда Данила с хитрой улыбочкой на лице манит меня указательным пальцем, чтобы я отдала ему свой айфон. Но я-то знаю, что он там всё равно ничего не отыщет, но обязательно найдёт, к чему придраться. К какой-нибудь мелочи. Теперь я ни какая-то там дурёха, чтобы давать повод парню для ссор. То, что ему не нужно знать, я преспокойненько могу обсудить в обычном телефонном разговоре. И это мои первые шаги к житейской мудрости. Неужели так все женщины делают? Или не у всех такие повёрнутые на ревности мужья?

В наших отношения снова царит идиллия. Хрупкая и шаткая и, конечно, не долгая. Порой мне кажется, что Даня только и делает, что ищет моменты, чтобы уличить меня в неверности. Он словно хочет организовать подставу, чтобы после предъявить мне обвинение в измене и ткуть меня носом в дерьмо.

Мартовская погода просто отвратительная. Тяжёлые тучи висят низко, плотные и серые, как старое сукно. С неба падает нечто среднее между дождём и снегом. Город тонет в грязной слякотной каше, которая хлюпает под ногами, мгновенно промокая обувь. Я рада тому, что у Данилы есть машина. В ней в такую погоду в тысячу раз приятнее, чем на улице. Давно плюнула на его езду без прав, потому что каждый раз после очередного штрафа он мне клянётся, что совсем скоро сдаст на права. Только это «скоро» всё никак не наступит. Ну и ладно! Сегодня у нас запланирована прогулка по крупному торговому центру.

Даник охотно заходит со мной в разные бутики и терпеливо ждёт, пока я примеряю вещи. Только примеряю, но не покупаю. Деньги у меня появятся в ближайшем будущем. Совершенно неожиданно мне привалило счастье в размере восемьсот евро после того, как я подала налоговую декларацию. Осталось дождаться, когда эта сумма упадёт на мой банковский счёт. Часть денег я потрачу на Аррle Watch. Это уже решено – внесу первый взнос, а остальную сумму буду выплачивать в течении года. И у меня будет полный яблочный комплект – айфон, комп и часики. Всё под чистУю тратить нельзя. На подкорке мысль сигнализирует о том, что денежки мне ещё пригодятся, несмотря на то, что я почему-то рассчитываю на финансовую помощь Данилы. Вот только он пока не устроился на работу, хоть и обещает. Мне и своей маме клятвенно божится, что со дня на день у него появится рабочее место.

Моё обоняние чутко улавливает все запахи, а около хлебного отдела благоухают сухарики с чесночком. Начинаю исходить слюной. Рецепторы на пару с желудком вопят о необходимости срочно заглотить эту вкуснятину. Цена у сухариков не как у обычного хлеба. Да, что там! Они дороже, чем мясо. Но я не могу устоять перед соблазном и кладу в бумажный пакетик шесть штучек. Обожаю сырные печеньки и складываю в отдельный пакет несколько штук. Выбираю недорогой напиток, и мы идём на кассу. Оплачиваю я. У безработного Даника, как обычно, голяк.

Как только выходим, я моментально вытаскиваю сухарик и начинаю жевать. Ощущение такое, что ловлю нереальный вайб. Весь организм успокаивается и рецепторы уже не бунтуют.

– Родная, – обращается ко мне мой парень, – ты же дашь мне один…или лучше два сухарика? Они так пахнут, а ты жуёшь с таким аппетитом…

Ну вот, что за наглость беспредельная? Я, в принципе, не люблю делиться. Ещё с детства, когда мама постоянно внушала, что я обязательно должна угощать брата и сестру, меня всегда душила огромная зелёная жаба. И вот теперь нате вам!

– Задолбалась уже с тобой делиться, почему ты сам не можешь себе купить. Ты же мужик, сам себе купи! Я сама себе купила и сама съем, – говорю строго, но всё равно выдаю Дане два сухарика и пару печенюшек, отрываю от сердца.

Прогуливаемся по широкому проходу мимо магазинчиков. В этом просторном торговом центре тусит, наверно, весь район и приличная часть всего города. Поэтому немудрено, что мы встречаем знакомых. Целая компашка парней сидит на креслах. В основном наши с Даней общие знакомые. Но есть и чужие. Среди них как раз паренёк, с которым мы когда-то, ещё с Машей, зажигали в одном из дворов. У нас с ним просто хорошие отношения, общие приколы, мы подписаны друг на друга в соцсетях и ничего больше. Он рад меня видеть. Я здороваюсь с ним, и мы по-дружески обнимаемся. Символично. Ну так, по-современному, как сейчас принято у молодёжи. Данила тоже тепло приветствует друзей. Компашка остаётся сидеть, а мы с Даником двигаемся дальше.

– А чего ты с ним так долго обнималась? – ни с того ни сего спрашивает Даня.

Я смотрю на него, как на умалишённого, и даже не знаю, что я должна ему ответить. Он что, типа, секунды засекал?

– У тебя что, с ним роман у меня за спиной? – презрительно сощуривает свои острые глаза.

– Ты чё, сухариков объелся? – стараюсь не обращать внимания на его беспонтовые наезды, но настроение упорно ползёт вниз.

Идём по парковке и садимся в машину.

– Какого х@я ты с ним вообще обнималась? Я не вкуриваю! – начинает агрессировать Данила.

В моменте у меня начинает всё закипать. Я уже настолько злая, что мне от злости хочется плакать, всё бросать. Никогда у меня такой злости не было, что хотелось просто сломать всё! Он продолжает стоять на своём, как заведёная робот-игрушка. В итоге выскакивает из машины и куда-то уходит. Пусть валит! Может, проветрится, и всё пройдёт?

Возвращается сравнительно быстро. Садится за руль, но движок не заводит. Новую одноразовую электронную сигарету кладёт рядом, а она, на минуточку, семь евро стоит, я точно знаю. Из пакета достаёт булочку… Морда довольная, а глаза злющие. Откусывает кусок за куском, мне не предлагает. И у человека нет денег?! Так почему я за свои кровные должна с ним делиться, когда, я думаю, что он на мели!

Поделилась! Через силу! Думала, что на самом деле у него пусто в карманах. А тут узнаётся, что на какие-то парилки у него бабки есть, а на то, чтоб своей девушке купить то, что она хочет, денег нет. Просто, я не догоняю! Никогда в жизни у меня не было таких жмотов, которые думают только о себе! Вымораживает это всё!!!

– Ой, я так классно с продавщицей пообнимался, – заявляет с таким видом, будто успел её трахнуть.