Полная версия
Мазок слизистой: не требуется.
Они никогда не проверяли ротовую, носовую или глазную слизистую. Потому что считали это бессмысленным. Вирус, по их замыслу, не должен был туда попадать. Он «неприспособлен». Но вирус оказался умнее.
Он не просто выжил – он эволюционировал. Без ведома учёных. Он начал размножаться в эпителиальных тканях рта, гортани, бронхов. Даже там, где кровь не доходила. Где не брали образцы. Где царило слепое доверие к протоколу.
***
В один из дней, когда Ливия приходила в комнату Эда, в его дыхательных путях шёл бурный процесс. Вирус в слюне был активен, адаптивен, и готов к выходу. Он не просто ждал – он искал нового носителя. Им стала Ливия. Без укола. Без шприца. Без даже малейшего подозрения.
Всего лишь один поцелуй. Один контакт слизистой.
Он проник в её организм, как дым – невидимо, мягко, но необратимо.
И когда в лаборатории Ларсен поднял бокал за успех, он не знал, что вирус уже вышел за пределы их схемы. Он больше не был просто субстанцией в крови. Он стал воздушно-капельным призраком, прячущимся в дыхании.
– Мы создали бессмертие, – с гордостью произнес он.
Ливия в это время стояла в душевой, глядя в зеркало. Зрачки были чересчур тёмные. Пульс – слишком медленный. Температура – чуть ниже нормы. Но она не чувствовала тревоги.
Пока ещё нет.
Ливия стояла у зеркала в своей комнате. Голову слегка тянуло вниз, будто кто-то навесил на неё невидимую гирю. Под глазами – тень, на висках – пульсация.
– Просто усталость, – пробормотала она. – Немного вина – и спать
На празднование она пришла позже всех. В зале уже звучал тихий джаз, сотрудники смеялись, держали бокалы. На длинном столе – вино, фрукты, сыр. Кто-то уже выкуривал сигару, позволяя себе расслабиться впервые за многие месяцы.
– Ливия! – воскликнула доктор Вега. – Ты должна сказать тост.
Она взяла бокал с красным вином, слабо улыбнулась.
– За жизнь, – сказала она. – Долгую, очень долгую. Если всё пойдёт так, как мы надеемся… человечество сделает шаг в бессмертие.
Аплодисменты. Стук бокалов. Кто-то обнял её, кто-то чмокнул в щёку. Она сама поздравила Вегу, коснулась губами её щеки.
Чих.
– Простите, – пробормотала она. – Видимо, слишком устала. Воздух сухой…
Она сделала ещё один глоток вина. Мир чуть поплыл. Тепло. Легко. Голова кружилась – но это, наверное, просто алкоголь.
Ночь. В зале никого. Только пустые бокалы и приглушенный свет.
На подлокотнике дивана – едва заметный отпечаток от руки Ливии.
В воздухе – микрочастицы слюны, невидимые, но живые. Они всплывали с дыханием, оседали на столы, кресла, дверные ручки. На коже коллег. На щеках, которые она поцеловала.
Вирус, отточенный лабораторной селекцией, теперь вышел из крови. Он сам нашёл себе новый транспорт – человека, который пока не подозревает, что стал переносчиком.
***
На следующее утро Ливия проснулась с лёгкой ломотой в суставах. Горло саднило, как будто она громко кричала во сне. Но температуры не было.
– Нужно просто поспать подольше, – подумала она, делая глоток воды.
Но в её дыхании уже было достаточно вируса, чтобы заразить десятерых. И когда она шла по коридору, её дыхание рассеивалось в воздухе, обволакивало ручки, приборы, сенсоры.
Каждый контакт – как новый инъектор. Каждое прикосновение – как крошечный укус смерти. А в отчётах вирус всё ещё значился как «непередаваемый без вакцины».
***
Через сутки доктор Вега пожаловалась на першение в горле. Ларсен – на головную боль. Один из техников кашлял. Списали на бессонные ночи и стресс.
А вирус…
Уже праздновал собственную победу. Невидимый. Нежеланный. Идеальный хищник.
Глава 2. Цена бессмертия
Прошла неделя после праздника. Ливия снова была в лаборатории – с бледным лицом, сжимая в руке чашку кофе. Казалось, она стала тише, как будто её звуки стали звучать в другой частоте.
– У тебя голос охрип, – сказал Ларсен, подавая ей планшет.
– Наверное, простыла. Ничего страшного, – ответила она, прикрывая рот рукой. И снова – едва заметный чих. Но никто не обратил внимания.
Доктор Вега тоже кашляла, но не обращала на это внимания. Она продолжала проверять данные, жалуясь на головную боль и «песок в глазах».
– Это просто возраст и недосып, – шутила она, смахивая слезу из уголка глаза.
Техник Родриго два дня подряд просыпался в холодном поту, ощущая странный запах – будто горелый металл. Но температуры не было. Анализы крови – в норме. Он списал всё на стресс.
Но вирус уже медленно запускал свои щупальца в нервную систему.
***
Прошёл месяц. Симптомы у всех были смазаны. Усталость. Лёгкий тремор. У одних – бессонница, у других – сонливость. Но ни один симптом не был острым. Именно это и было коварством нового вируса: он ждал. Ждал, когда тело перестроится. Когда иммунитет сдаст позиции. Когда клеточные механизмы подстроятся под нового «хозяина». Сотрудники лаборатории ещё не знали, что каждый из них – биологическая бомба. В тот же день Вега на встрече вдруг уронила планшет. Подняла его медленно, как будто двигалась под водой.
– Простите… – её голос был почти детским. – Немного… закружилась голова…
А в коридоре уже кашлял охранник. Уборщица жаловалась на онемение рук. Но никто не связывал это воедино. Ливия в это время сидела у себя, закутавшись в плед. Она пила горячую воду с лимоном. У неё была температура 35,2. Давление – нестабильное.
***
Комната для вакцинации была стерильной до блеска: белые стены, лампы дневного света, хромированные приборы. Новая партия испытуемых – шестеро мужчин и одна девочка лет 16 – стояли в ожидании своей очереди. Их лица были пусты, глаза – мутные от страха и недопонимания.
Доктор Вега шла вдоль них, просматривая планшет с индивидуальными параметрами. Рядом стояла медсестра с подносом – на нём семь ампул новой вакцины, извлечённой из крови Эда.
– Начинаем, – сказала Вега.
Первая инъекция. Вторая. На третьей – Вега покачнулась. Её пальцы дрогнули, ампула выскользнула из рук и разбилась. Женщина отшатнулась, зажала рукой грудь.
– Мне… что-то нехорошо… – прошептала она, и в следующее мгновение рухнула на пол, ударившись затылком.
– Доктор Вега! – закричала Ливия, бросившись к ней. В зале началась паника. Охранник кричал по рации, медсестра вцепилась в подлокотник и заплакала.
Каталка. Капельница. Паника.
Вегу увезли в реанимационную лабораторию. Ливия вырвала из шкафа шприц, взяла кровь прямо из вены Веги и помчалась по коридору.
Двери лаборатории распахнулись с глухим хлопком. Ливия ворвалась внутрь. Всё внутри неё дрожало, но руки уже по памяти запускали анализ крови Веги.
Центрифуга. Микроскоп. Сканирующий зонд.
Через пять минут она увидела то, что не должно было быть: Структура вируса была в крови.
Ливия стояла, тяжело дыша. Руки тряслись.
– Он передаётся… – прошептала она. – Мы… не проверяли слизистую…
Она сорвала результаты с принтера и выбежала из лаборатории. По пути её лицо стало бледным – из-за картины ужаса, разворачивающейся перед ней: У стены, в коридоре, медсестра сидела на полу, царапая себе лицо до крови. Губы в крови, ногти поломаны. Она бормотала:
– Внутри… внутри… вылезает… шевелится…
Её глаза были полностью чёрные – зрачки расширены, склера налита кровью. Другой техник кричал в коридоре, отбиваясь от невидимого врага, будто галлюцинировал. Позже эти двое будут среди первых погибших. Система слежения мигала красным. Кто-то вбежал в лифт и нажимал на все кнопки сразу.
Паника. Лаборатория превращалась в ад.
Ливия ворвалась в кабинет профессора Ларсена. Там всё было… идеально. Свет был мягким. Из колонок лилась классическая музыка – Бах. Ларсен сидел в кресле, закрыл глаза, медленно кивал в такт.
– Aria da Capo, – проговорил он, не открывая глаз. – Бессмертие должно быть красивым, ты не находишь?
– ВСЁ КОНЧЕНО! ВИРУС! УТЕЧКА! – закричала Ливия.
Профессор Ларсен вскочил с кресла, с неожиданной для своего возраста подвижностью. Схватил у Ливии из рук анализы, бумага задрожала в его пальцах.
– Что это значит?.. – спросил он, хотя и без того знал. Лицо побелело. Глаза метались по графикам и схемам. – Мы проверяли кровь каждый день. Каждый. Как вирус оказался в крови Веги?
– Мы не проверяли слизистые! – выкрикнула Ливия, перехватив его взгляд. – Я думаю вирус мутировал. Он больше не зависит от инъекций. Он реплицируется сам. Он – внутри. Повсюду.
Профессор смотрел на неё, и что-то внутри него рухнуло.
– Ливия… я… не понимаю…
– ВРЕМЕНИ НЕТ! – рвано закричала она. – Нажмите кнопку, профессор. Сейчас же.
Он замер на мгновение, потом резко протянул руку и ударил по панели тревоги, встроенной в его стол. Громкий вой сирены разорвал тишину, и стены задрожали от активированных механизмов блокировки.
– Автономный протокол изоляции запущен.
– Двери лабораторного комплекса закрыты.
– Связь с внешним миром временно ограничена.
Огромные гермодвери начали медленно опускаться с глухим, жутким лязгом, будто сама лаборатория затыкала себе рот. Красные сигналы вспыхнули по коридорам.
Профессор и Ливия выбежали из кабинета. Они оказались в коридоре, наполненном паникой. Люди бегали, кто-то кричал, кто-то стучал кулаками по металлическим дверям, пытаясь вырваться. Один техник пытался взломать панель блокировки, но получил удар током и отлетел. Две медсестры рыдали, прижавшись друг к другу, одна из них кашляла кровью.
– Профессор! Что происходит?! – закричал один из сотрудников. – Почему нас заперли?!
Ларсен прижал ладонь ко лбу, потом поднял руку:
– Тишина! Все слушайте! Мы обнаружили угрозу! Биологическую! Возможна утечка вируса из контрольной среды! До получения полной информации ни один человек не покинет комплекс!
Все замерли. Ливия схватила Ларсена за плечо.
– Нам надо в лабораторию B4, перепроверить анализы.
– И… немедленно связаться с Советом. Если вирус уже в крови Веги – он давно за пределами объекта.
Они двинулись по узкому коридору, изворачиваясь от хаоса. На полу сидела женщина – хирург. Она шептала себе под нос формулы, держа в руках окровавленную перчатку. У кого-то случился приступ паники – кричали, ломились в вентиляционные шахты. Ливия на миг остановилась: это был ад. Тихий, невидимый, научный апокалипсис, начинающийся не с грохота, а с чиха, поцелуя, прикосновения.
Коридоры были переполнены: персонал, техники, младшие учёные, охрана – около тридцати человек, и семь новых испытуемых, заблокированных в своих блоках. Люди кричали, стучали в стены, кто-то звонил родственникам, несмотря на блокировку сигнала. Кто-то сидел в углу, дрожа и бормоча молитвы.
В один момент один из врачей – доктор Миллер, невысокий мужчина с сединой на висках – подбежал к профессору Ларсену и ударил его кулаком в лицо.
– Ты нас всех убил, старый мерзавец! – заорал он. – Ты подписал нам смертный приговор! Мы – крысы в коробке!
Ларсен пошатнулся и схватился за стену. В ответ охранники и другие врачи бросились разнимать мужчин, кто-то закричал:
– Прекратите! Мы все тут сдохнем, если начнётся драка!
Толпа ревела. Паника росла. Кто-то бился в гермодвери, пытаясь выбить их, оставляя пятна крови на металле. Другие бросились к камерам, крича о «заговоре», требуя «выпустить» их. Атмосфера становилась всё ближе к бунту. Ливия схватила профессора, вырвав его из рук охранников, и затащила обратно в кабинет, заперев за ними дверь.
В кабинете было темно. Снаружи доносились глухие крики, удары, стонущие проклятия. Профессор стоял у стены, тяжело дыша, на губах – кровь.
– Они обезумели… мы всё теряем…
Ливия повернулась к нему резко:
– Профессор! Где ваше оружие?!
– Что?
– Пистолет! В сейфе?
– Ливия… я не смогу… выстрелить в своих людей… Это мои коллеги… друзья…
– Дайте мне его. Быстро. Я что-то придумала.
Он не двигался. Тогда Ливия заставила его назвать код, ввела его, открыла сейф и вытащила чёрный тактический пистолет. Проверила магазин. Полный. Она сунула оружие в карман лабораторного халата.
– Что ты задумала? – спросил Ларсен, вглядываясь в неё.
–Эд. Он жил на улицах. Он знает, как действовать в хаосе. Он умеет обращаться с оружием. Он – наш единственный шанс контролировать толпу.
Ларсен с трудом кивнул.
– Будь осторожна. Люди… на пределе.
Ливия направилась к двери. Она двигалась быстро, пригибаясь, стараясь не попадаться в глаза разъярённой толпе. Коридоры всё ещё гудели от шума, кто-то рыдал в углу, кто-то пытался взломать терминалы.
Отсек Эда находился в самом дальнем крыле комплекса – секция с усиленной охраной и автономным контролем. Она ввела свой код. Дверь щёлкнула.
Эд сидел в углу камеры, как всегда – спокоен. Улыбнулся, когда увидел её.
– Ты опоздала на ужин, Лив.
– У нас мало времени. Всё пошло к чёрту. Мне нужен ты.
Она кивнула и достала пистолет.
– Пойдёшь со мной?
– Ты спрашиваешь?
Он подошёл к ней, взял оружие и проверил затвор.
– Куда идём, командир?
Коридоры были тёмные и душные. Лампы мигали, воздух становился тяжелее от страха. Они шли быстро. Эд держал пистолет в одной руке, другой прикрывал Ливию. Он заметно изменился – взгляд стал сосредоточенным, движения – точными, тихими, как у хищника. У него явно был боевой опыт. Но он не задавал лишних вопросов, пока Ливия не заговорила сама: – Вирус вышел из-под контроля. Мы думали, что он живёт только в крови. Но теперь он передаётся воздушно-капельным путём. Мы не заметили этого. Мы были… слепы.
Эд сжал зубы.
– И ты – заражена?
Ливия кивнула. Легко. Без истерики.
– Почти наверняка. Я целую неделю чихала, смеялась, целовалась в щёку коллег, поднимала тосты. Мы все заражены. Только ещё не знаем этого.
– То есть ты хочешь сказать, что весь комплекс – ходячая бомба?
– И не только он. Люди уже ушли домой, к семьям. Вирус, возможно, уже в городах. Ты – единственный, на ком вирус не проявляется. Единственный, кто не болен. Ты силён. Ты умеешь обращаться с оружием. Нам нужно взять кровь у всех. Мы должны выяснить, как быстро вирус распространяется. А для этого нужно… – она запнулась, – нужно взять контроль над ситуацией.
Он посмотрел на неё.
– Ты хочешь, чтобы я был твоим телохранителем? Или… командиром?
– Кем хочешь, лишь бы ты помог мне удержать этот ад.
Они остановились у поворота, откуда уже доносились крики, стуки, истерика. Эд повернулся к ней и, впервые за долгое время, посмотрел не в лицо, а в глаза.
– Я сделаю это. Ради тебя.
Она кивнула. Горло сжалось.
– Только не стреляй, если не придётся. Нам и так будет, за что гореть в аду.
Эд усмехнулся, поднял пистолет и шагнул вперёд.
– Посмотрим, смогу ли я успокоить паникёров лучше, чем ты в белом халате.
Они пошли дальше. В сторону толпы. В сторону катастрофы, которую ещё можно было, пусть на мгновение, удержать за горло. Дверь в коридор, где бушевала толпа, открылась с глухим скрипом. Ливия вышла первой, но тут же отступила, когда в неё полетела какая-то сумка. Следом – крик:
– Убийцы! Мы тут подопытные крысы!
Эд вышел вслед за ней. Спокойно. Уверенно. Без резких движений. Он оглядел толпу. Люди были на пределе – врач с окровавленным лицом, медсестра с выдранной прядью волос, трое сотрудников с самодельными дубинками из стульев и железа. В углу кто-то блевал от страха.
Эд сделал шаг вперёд. И резко поднял пистолет вверх.
ГРОХОТ. Выстрел в потолок. Металлический звон оглушил всех. Кто-то упал на колени. Кто-то вскрикнул. Кто-то просто замер. В зале повисла гробовая тишина.
– Теперь слушайте! – рявкнул Эд, – Если кто-то ещё хоть пальцем тронет Ливию – следующий выстрел будет не в потолок.
Он медленно пошёл вперёд, пистолет в руках, взгляд – холодный и расчётливый.
– Вы хотите выжить? Тогда сядьте. Ровно. К стене. Сейчас же.
Ливия шла следом. Держалась уверенно, хотя внутри всё дрожало.
***
Кабинет профессора Ларсена был теперь похож на штаб временного командования. На столе – хаотично разбросанные анализы, планшеты, окровавленные перчатки, фляжка с виски. В углу – монитор, подключённый к защищённой линии связи. На экране – значок доступа к Совету Теней. Красный. Мигающий.
Профессор Ларсен стоял у окна, ссутулившись. Впервые в жизни он казался старым.
– Вы готовы? – спросила Ливия, подойдя ближе.
– Нет, – он развернулся, в руке у него дрожала папка с результатами. – Но выбора у нас нет. Если Совет узнает, что вирус вырвался, они закроют проект. Уничтожат всех нас, чтобы не оставить следов.
– Если мы ничего не скажем – они сами станут следующими. Он уже в мире. Возможно уже внутри… детей. Семей. Людей на улицах.
Эд молча стоял у двери, наблюдая за каждым звуком в коридоре. Пистолет – в кобуре на поясе. Он теперь был не просто испытуемым. Он стал последней линией обороны.
Профессор подошёл к терминалу. Ввел код. Связь устанавливается… Экран зашипел. Появилось десять теней – силуэты, как в самом начале. Холодные, безэмоциональные.
– Профессор Ларсен, у вас есть новости?
Он сглотнул. Посмотрел на Ливию. Она кивнула.
– Да. Вирус… мутировал. И у нас кажется утечка
– Он больше не ограничен кровью.
– Он распространяется воздушно-капельным путём.
Молчание.
– Вы уверены? – раздался женский голос из тени.
Ливия шагнула вперёд:
– Да.
– Как поведёт себя вирус? Какие последствия?
– Пока неизвестно. Сейчас мы начнём брать анализы всех сотрудников и изучим инкубационный период. Доктор Вега в реанимации. Она потеряла сознание. Она заражена. Мы будем пристально изучать вирус. Сейчас 4 человека вне лаборатории, они плохо себя почувствовали, и взяли больничный. Возможно это заражение. Все, кто покинул объект – потенциальные носители.
Опять тишина. Долгая. Тяжёлая.
– Вы понимаете, что это значит, профессор? – медленно произнёс самый старый голос.
Профессор закрыл глаза.
– Мы можем… ещё попробовать локализовать. Мы проводим анализы, ищем способ. Вирус живёт в организме, но Эд – единственный, у кого он стабилен. Возможно, он ключ.
– Найдите вакцину, профессор.
– Или мы зачистить лабораторию. Полностью. С вами вместе.
Связь оборвалась. Профессор выронил планшет. Он глухо ударился об пол.
Ливия схватилась за край стола, сердце колотилось.
– Нас похоронят заживо, Эд.
Эд подошёл ближе. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах было нечто новое – воля.
– Тогда давайте найдём, чёрт возьми, вакцину, пока нам не сбросили бомбу на голову.
Ливия и Эд вышли из кабинета. Она прокричала, тем кто был в коридоре:
– Мы должны взять кровь у всех! Мы определим заражённых и поймём, насколько быстро распространяется вирус. Это наш единственный шанс.
Толпа молчала. Эд снова поднял голос:
– Если кто-то хочет выйти отсюда живым – вы будете делать, что она говорит.
Кто-то поднял руку. Потом ещё один. Люди начали медленно садиться вдоль стены, шепча друг другу. Некоторые плакали. Несколько человек помогли тем, кто был в шоке.
Ливия достала планшет и сказала двум оставшимся лаборантам:
– Подготовьте анализаторы. Срочно. Мы начинаем массовый забор крови.
***
Прошло полтора часа.
Первые десять проб показали наличие вируса в крови у всех.
– Это значит, что он уже повсюду… – прошептала Ливия, глядя в микроскоп. – Он быстро подстраивается. Он эволюционирует. У нас нет лекарства.
Эд подошёл к ней, вытер пот со лба. Рубашка была в крови – не своей, он помогал носить упавших и держать обезумевших.
– Насколько всё плохо?
– Он уже не требует вакцины. Он учится сам. Это как грибок, паразит, вирус в одном флаконе. Он… разумен.
– И мы заперты с ним.
Она кивнула.
– А теперь подумай. Если он уже у всех… и уехавшие домой тоже заражены… это не эпидемия. Это…
– Начало конца, – закончил Эд.
Глава 3. Протокол «Тень»
За сотни километров от лаборатории, за стенами правительственного бункера, скрытого в глубинах леса, заседал Тайный Совет. Комната освещалась холодным светом неоновых панелей. Вдоль длинного овального стола сидели люди в тёмных костюмах и в военной форме. Никто не представился. Здесь не нужны были имена – только ранги и приказы. На голографическом экране мерцала схема комплекса, где работала Ливия. Красные точки – инфицированные. Жёлтые – подозреваемые. Синих становилось всё меньше.
– У нас утечка, – сухо проговорил мужчина в чёрной форме с серебряным шевроном. – По нашим данным, заражённые уже за пределами лаборатории.
– Но они изолированы, – вмешалась женщина с короткими седыми волосами. – Объект удерживается, все ворота под контролем.
– Не все.
Голограмма увеличилась. Появился список сотрудников, уехавших домой. Четыре имени.
– Время действий пришло, – резко сказал другой офицер. – Нам нужно задействовать «Протокол Тень».
Молчание. Затем председатель Совета поднял руку.
– Отправьте группу Z-7. Изолировать. Устранить. Без следов.
Папка с приказом легла на стол. Внутри – фотографии, адреса, данные о семьях.
– Что с оставшимися в лаборатории? – спросил кто-то.
– Пусть работают. Пока полезны. После – карантин… или очистка.
***
Тем временем в ангаре военной базы грузились транспортные машины. Люди в чёрных костюмах, с закрытыми лицами и без знаков различия, получали координаты. Один из них проверил оружие: шокеры, ампулы с неизвестным газом, изолирующие мешки.
– Работать тихо, – сказал командир. – Ни одного свидетеля. Сегодня ночью – никто не должен знать, что мы были там.
Машины выехали из базы. Молча. Без фар. Только внутренняя команда знала: началась зачистка.
21:42. Квартира Лены Морелли, биохимика проекта.
Лена ушла из лаборатории за две недели до событий. Беременная, на третьем месяце. Она не знала, что вирус уже мог быть в её крови.
Она сидела у окна, слушала музыку в наушниках. Ждала мужа с работы. Гладила живот, бормоча что-то о будущем малыше. Кошка свернулась клубком на подоконнике.
21:45.
На лестничной площадке – тихий шаг. Дверной замок почти бесшумно проворачивается. Никто не стучит. Дверь приоткрывается. Один из агентов – женщина в чёрной броне – входит первой. Остальные остаются у выхода.
21:46.
Лена поворачивает голову. Видит незнакомку. Спокойную, без лица, без слов. В её руках – ампула.
– Что… простите? Кто вы? – голос Лены дрожал.
– Приказ, – отвечает женщина.
Лена отступает, прикрывая живот.
– Потенциальный носитель. Заражение не исключено. Распространение – недопустимо.
Инъекция в шею. Лена едва успела вскрикнуть. Кошка с испугом сбежала. Всё затихло.
Женщина стояла в тени, смотря на лежащее тело. Несколько секунд – затем вышла. Квартиру опечатали, метка на дверь – «карантин: утечка газа».
22:34. Частный дом в пригороде Линдвуда.
Дом биоинженера Эвана Миллера стоял в тишине, укутанный туманом. Одинокий фонарь во дворе мерцал, будто предчувствовал беду. Внутри дома всё было спокойно – Эван сидел на диване, с кружкой чая в руках, телевизор включён, но звук выключен. На коленях спал кот. Он уехал из лаборатории накануне, чувствуя себя немного простуженным. Ему велели отдохнуть. Он и не знал, что за ним уже следят.
Сквозь тишину вдруг что-то дрогнуло. Тень у окна. Едва уловимый шелест шин.
Во дворе, за забором, уже стояли трое в чёрной форме и масках. Один поднял руку – жест «готовность». Второй снял с пояса крошечный резак и начал вскрывать замок калитки. Без шума. Без света.
22:39.
Эван встал, потянулся, направился к кухне. В этот момент электричество во всём доме погасло.
– Чёрт… – пробормотал он, и в темноте замер.
Он услышал звук. Едва различимый… как будто что-то мягкое коснулось стеклянной двери. Он обернулся. Ничего. Только темнота за окнами.
Затем – резкий глухой удар в заднюю дверь, и в ту же секунду – вспышка ослепительного света.
– Полиция?! – крикнул он, ослеплённый. – Кто здесь?!
Ответа не последовало.
Из темноты вынырнули двое – в чёрных костюмах, с автоматами, в баллистических масках. Один ударил Эвана в грудь прикладом – тот рухнул на пол.
Третий вошёл следом, сканируя помещение инфракрасным визором.
– Объект локализован. Начинаем изоляцию.
– Приказ, – прозвучал голос без эмоций. – Контакт с заражённой зоной. Потенциальный носитель.
Ему в шею вонзили иглу с прозрачной жидкостью. Через несколько секунд он потерял сознание.
22:45.
Сотрудники группы Z-7 запечатали тело Эвана в чёрный мешок, на котором не было ни имени, ни номера. Только штрихкод. Затем – вышли так же тихо, как и пришли.
Дверь аккуратно закрыли. Свет не включали. Соседи так ничего и не заметили.
