Потомок Рода

– Твою дивизию, ты по мою душу? – потрясенно обратился я к птице.

Мне показалось, или гигантский пернатый кивнул? Бежать все равно некуда. Путь один – к дереву. Возможно, заберусь по его ветвям наверх и выберусь из этого проклятого места. Раз дерево тут выросло, значит, в пещеру проникает солнечный свет. Проверим.

Стараясь не делать резких движений, чтобы не провоцировать птицу, я подошел поближе. На расстоянии вытянутой руки до алтаря из корней ворон вдруг разжал стальной клюв и выронил яркий, отполированный до блеска камушек, величиной с крупную черешню. Он упал и скатился в чашу. Теперь уже отчетливо птица дернула головой вниз.

– Это подарок? Хочешь, чтобы я взял? – с сомнением спросил я, получив очередной кивок в ответ. – А не разводишь? Сейчас возьму, а ты мне пальцы отчекрыжишь… Была не была, рискнем.

Когда я коснулся таинственного дара, ворон резко взмыл ввысь с жутким криком. Я выругался от неожиданности, отмахнулся, опасаясь атаки пернатого, но тот скрылся в ветвях.

– Ненавижу скримеры! – выпалил я.

Выждал минуту-другую. Птица явно не собиралась возвращаться. Я осмотрел камушек и присвистнул. Да это белый янтарь, он же королевский, видел такой у Артема в мастерсткой. На одной из сторон был выгравирован красный символ в виде большой буквы «П», в котором я сразу узнал руну бога Перуна, благо со славянской мифологией был на ты. Так-с, приплыли, в буквальном и переносном смысле. Картина вырисовывалась занятная. Королевский янтарь в старину называли алабором, бел-горюч камнем или алатырем. По преданию, на таком, только более крупном, Перун отдыхал, высекал из него искры, разжигал грозовое пламя да заваривал Живую Воду, то бишь посылал на планету дождь. Что еще? Да, дуб. Он имеет прямую связь с богом-громовержцем. В эпоху Древней Руси поклоняющиеся Перуну славяне устраивали капища в дубовых рощах. Дерево, пораженное молнией, ценили особенно —обереги, посохи, жезлы, стрелы, сделанные из него, считались лучшими. А пернатый, выходит, тот самый Вещий ворон Перуна, что хранил древние знания и видел будущее. И, наконец, руна – воплощение мужского начала, символ божественного миропорядка, противоположного Хаосу.

Энергия, исходившая от камня, ощущалась всем телом, пробегая мурашками по коже. Зал словно наполнился электрическим напряжением, а корни дерева принялись слабо вибрировать. Поддавшись неведомому импульсу, я сжал камень в правой руке. В тот же миг пространство вокруг словно замерло. Звуки пещеры стихли, а зрение сузилось, фокусируясь лишь на руне. В голове вспыхнули образы – молнии, рассекающие темное небо, громы, сотрясающие землю, и лик Перуна, грозного бога, смотрящего на меня с трона в алмазном дворце, стоящем на высокой горе в светлом Ирие. Это было не видение, а скорее знание, внезапно проникшее в мой разум, словно ключ, открывающий дверь в забытое прошлое.

Когда я вернулся в реальность, то обнаружил себя лежащим на холодном влажном полу посреди пустого темного зала пещеры – ни дуба, ни светящихся жил. Лишь камень в руке слабо мерцал. Сердце колотилось в бешеном ритме, пытаясь догнать поток информации, обрушившийся на меня. Я знал, что этот алатырь – не просто красивый камушек, а артефакт огромной силы. С трудом поднявшись на ноги, ощутил, как изменилось мое восприятие. Запах плесени и сырого камня стал обжигающе резким, каждый шорох отдавался отчетливым эхом в глубине пещеры. Я острее чувствовал энергию, окружающую меня, отголоски древних сил, спящих в недрах земли. В голове пульсировала одна мысль: найти достойного руны. Неужели я снова курьер, только теперь на побегушках у богов? Что за причудливая карьерная лестница! Не лежу ли сейчас в смирительной рубашке, в стерильной палате, и все это – лишь плод воспаленного воображения?

Впрочем, даже если это всего лишь фантазия, она еще не исчерпала себя. Пусть мысли и хаотичны, но достаточно ясны, а мир вокруг ощущается вполне реальным. Вот даже живот предательски урчит от голода – пора уходить. Я отчетливо слышал шум волн, разбивающихся о камни, а со стороны коридора, который меня сюда привел, пробивался свет утренней зари. Я пошел туда и, о чудо, меньше, чем через минуту оказался у выхода. С каким же ликованием встретил солнечные лучи, играющие на речной глади! С радостью нырнул в прохладную воду и выплыл наружу. Мир обрушился на меня ураганом звуков и красок. Пение птиц, стрекот насекомых, музыка и голоса с берега – мои уши улавливали нюансы, которые прежде ускользали. Я никогда не жаловался на слух, но чтобы настолько… А зрение! Глаза видели все, точно под лупой: вон, на песчаном дне, мелькнула стайка серебристых рыбок, вон – переливаются ракушки и разноцветные камешки, и это на приличной-то глубине!

Вот так заглянул в пещерку… Кстати, о ней. Я обернулся в воде – передо мной возвышался сплошной склон горы, без малейшего намека на вход. Мистической пещеры и след простыл. И я даже не удивился. Примерно этого и ожидал. Пожал плечами и поплыл к берегу. Мне надо отдохнуть.

Глава пятая

Сандалии и поленце сиротливо ждали меня на булыжнике, успевшем нагреться на утреннем солнце, никто на такое сокровище не позарился. Пустынный еще час назад пляж, теперь бурлил жизнью. Гости и участники фестивали плескались в речных волнах, готовили на мангале мясо. Самые ярые адепты ЗОЖ разминались, растягивались, играли в волейбол. От безумного коктейля из запахов и шума десятков голосов меня замутило. Подозреваю, что во всем виноват этот чертов алатырь. Поэтому как человек разумный, я со всей силы замахнулся и запустил камень в широкие речные объятия. Кругляш поскакал по зеркальной глади, прежде чем уйти на дно. Вместо облегчения меня пронзила ужасная боль. Тело одновременно жгло и сковывало ледяным холодом, давило на ребра, тянуло жилы, кололо тысячами невидимых игл. Казалось, десяток изощренных палачей испытывают на мне свои орудия пыток. К горлу подступил тошнотворный комок, и меня вырвало прямо на раскаленный песок. Какой-то загорелый парнишка с волейбольным мячом под мышкой, стоявший неподалеку, неодобрительно покачал головой,

– Не круто, дядь, ты явно переборщил, – заметил он.

Я промолчал и поспешил в сторону своей палатки. Наш лагерь, да и весь фестивальный городок, гудел растревоженным ульем. Люди, очнувшись от ночных гуляний, спешили привести себя в божеский вид и подготовиться к отъезду. Проскользнув юрким ужом к себе, я рухнул на надувной матрас и зажмурился.

– Убавьте громкость, пожалуйста, – прошептал, обращаясь к невидимым богам в небесных чертогах.

Даром не нужны мне такие суперспособности! Эдак и свихнуться недолго. Если уже не сошел с ума. Ощущения безумия достигло апогея, когда я обнаружил, что проклятый алатырь крепко зажат в моей правой руке. Вот оно что, выкинуть Перунову посылку невозможно. Этот рунный бумеранг будет возвращаться ко мне. Кто знает, где он материализуется в следующий раз? В качестве особо изощренного наказания мне его могут и в пятую точку запихать…

Чтобы справиться с приближающейся панической атакой я погрузился в медитацию. Машка, помнится, когда-то увлеченно занималась дыхательными практиками и пилатесом, пыталась и меня втянуть в эту школу здоровья. Поначалу я отбрыкивался, как черт от ладана, живо представляя себя в нелепой позе, кряхтящим и потеющим под ее пристальным надзором. Но любопытство победило, и я согласился на эксперимент. Дыхательная гимнастика, на удивление, пришлась мне по душе. После упражнений тело обретало приятную расслабленность, мысли становились ясными, аккуратно разложенными по полочкам. Через полгода Машка забросила занятия, и я за ней. Но кое-что все же отложилось в памяти.

Вдох, выдох, вдох, выдох. Сосредоточиться, отбросить суету. Представить себя древним, могучим дубом, чьи корни уходят глубоко в сердце земли. Ветер играет в листве, солнце ласкает кору своим теплом, птицы свили гнезда в кроне. Я – дерево. Я – спокоен. Это сработало. Контроль над телом возвращался. Запахи, звуки, краски мира приглушались, становились как прежде. И в то же время появилось четкое осознание: стоит лишь захотеть – я увижу и услышу то, что скрыто от обычного взгляда. Этот навык нужно тренировать.

Итак, что мы имеем? Это не бред воспаленного сознания. Мысли кристально ясны, боль была неподдельной. Мифы – не призрачные миры, а документальная хроника. Как минимум, их отголоски. Славянских богов я пока не встречал, но вот Вещий ворон, алатырь, отмеченный руной Перуна, пещера, дышащая магией, с деревом-алтарем по центру, – это не картонные декорации, не хитроумная постановка заезжего театра. Все реально. Меня, скажем так, одарили диковинным камнем и телепатически впечатали в подкорку директиву: найди достойного, то есть доставь посылку по назначению. А чтобы не упустил нужного человека, щедро прокачали мои навыки: как мышь крадись во мраке, плыви, как камбала, и нюх, как у собаки, и глаз – как у орла. Спасибо за экспресс-курс профессиональной переподготовки, благодетели, но техзадание составлено чудовищно! Кто этот избранник и где его искать? Срок исполнения? Про штрафные санкции все ясно: за халтуру или отказ накажут болью. А в случае провала миссии – смерть? И если это кнут, то, где же пряник? За работу обычно платят, в волонтеры я не нанимался. Даже кровь ни разу не сдал нуждающимся, вот такой эгоист. Многого от жизни не ждал, но и задарма не вкалывал. А тут намечается труд титанических масштабов. Зарплата должна соответствовать. Стартовый пакет супергероя в виде натренированных органов чувств – сомнительная компенсация. Хотя, при желании, суперзрение и суперслух можно монетизировать. Выступать в цирке или стать эдаким Аркадием Паровозовым из детских мультиков, вечно спешащим на помощь. В разведке человек с такими способностями вообще на вес золота. Ладно, разберемся. Верю, что работодатели еще выйдут на связь.

Пока я предавался размышлениям, окончательно пришел в себя, живот предательски заурчал. Организм требовал завтрака. Подкреплюсь, и можно собираться в путь. Я натянул одежду, в которой приехал на фестиваль – кроссовки, легкие штаны цвета хаки и светлую футболку, и вышел вдохнуть свежего воздуха, прогулявшись до мангальной площадки. Шкворчание жарящегося мяса, манящий аромат специй и горячего кофе работали безотказно, словно встроенный навигатор. Свежеобретенные навыки ориентирования работали безупречно, в режиме автопилота. Я сконцентрировался на конкретных запахах и звуках, и они вели меня за собой. Не так и сложно управляться с этим даром, как показалось сначала.

В мангальной зоне хозяйничал Ждан. Артем, восседая в туристическом кресле в одних шортах, майке и бейсболке, неторопливо переворачивал кухонными щипцами румяные свиные купаты на решетке гриля, какие часто можно заметить на дачах. На покосившемся столике теснились три запотевшие банки пива и видавший виды термос с кофе. Судя по всему, Артем начал день с бодрящего кофеина, а затем плавно перешел к продолжению вчерашнего пиршества. Пивко, колбаски и майка, предательски обтягивающая намечающийся у Самойлова пивной живот, – где же ты, вчерашний витязь?

– Олег, жив курилка! – жизнерадостно приветствовал меня друг. – Завтракать будешь?

– Как в тебя еще лезет? – риторически спросил я, подбирая с земли складной табурет и устраиваясь рядом с хмельным поваром.

– Да фигня, чуть-чуть пивка для настроения. Присоединишься? – Ждан призывно потряс банкой пенного напитка.

– Мне сегодня за руль, – напомнил я. – От кофейка не откажусь.

– Угощайся, – любезно отозвался Ждан и протянул мне термос.

Я отвинтил крышку-кружку, извлек из горлышка корковую пробку, наполнил чашку дымящимся кофе и с наслаждением сделал первый глоток. Горячий напиток живительным потоком потек по пищеводу, разливая приятное тепло по всему телу.

– Хорошо…

– Надо было с нами ехать на микрике, сейчас бы похмелялся по-человечески, а не кофием, – назидательно заметил Артем, ошибочно полагая, что я страдаю от последствий вчерашнего веселья.

До фестиваля все добирались по-разному: кто на своих двоих, кто попутками, а кто и микроавтобус арендовал. Я приехал своим ходом и вчера на вино особо не налегал. Конечно, если тормознут гаишники и предложат дыхнуть в трубочку, наверняка докопаются, зафиксировав пару лишних промилле. Но, по правде говоря, легкое опьянение еще ночью развеялось. А вот Ждан поедет обратно в микроавтобусе и пока что отпускать синего змия не собирался, хотя завтра у него рабочая неделя. Впрочем, мой друг – индивидуальный предприниматель, сам себе господин, может позволить себе выходной в понедельник.

– Как ночка? – поинтересовался Артем с ухмылкой.

– Насыщенно. Под утро совершил эпический прыжок с горы, отыскал волшебную пещеру, заблудился, встретил Вещего ворона, который презентовал мне руну Перуна, – сухо и буднично перечислил я, зевнув во весь рот.

– Умеешь ты отдыхать, Родогор! – расхохотался Ждан и чуть не поперхнулся пивом. – Но я бы Мирку вороной не назвал, она же светленькая и совсем не каркает. Прекрасный лебедь! Учись подбирать метафоры. Представляю, что у тебя завуалировано под волшебной пещерой.

– Кто о чем, а вшивый о бане, – покачал я головой и, пригубив кофе, достал из кармана штанов алатырь. – Скажи мне, что ты видишь у меня в руке не речную гальку?

Глаза ювелира на мгновение вспыхнули, но огонек быстро погас. Он даже не потянулся к камню.

– Симпатичная цацка. Не галька, конечно, но огорчу тебя, брат, это и не сокровище. Обычный королевский янтарь. Стоит сущие копейки. Это руна Перуна выгравирована, кажется? Думаю, тут полфеста с такими ходят, неоязычество нынче в моде, – предположил Артем и, орудуя одноразовой вилкой, переложил брызжущие соком сосиски на пластиковую тарелку, после протянул мне одну. – Себе оставишь побрякушку?

– Спасибо, дружище, – принял я угощение, осторожно подул и откусил крохотный кусочек. – В бюро находок не понесу, это точно. Кому нужен этот камушек? Золото-бриллианты еще бы хватились, а эту безделицу, уверен, уже и не вспомнят.

Не стану же всерьез рассказывать ему про божественный артефакт, что намертво привязал меня к себе. Главное, убедился: я не схожу с ума. Алатырь реален.

– Слушай, а давай я тебе из него кулон сделаю? Или перстень? Форма у него удобная, плоская, даже гранить особо не придется. У меня в мастерской шинок – завались. Хочешь – золото, хочешь – серебро, – предложил Ждан, отхлебнув добрый глоток пива и с аппетитом вгрызся в купату.

– А это мысль! – одобрил я. – Серебряный перстень – самое оно.

Неизвестно, сколько еще мне с этим алатырем маяться. Выпадет из кармана, забуду где-нибудь – и снова согнусь в три погибели от мучений. Перспектива – хуже не придумаешь. Лучше уж на пальце носить, надежнее будет. А как встречу избранного Перуном, так вручу ему кольцо, как хоббит Бильбо племяшке Фродо, – пусть дальше он с этим разбирается.

– Сколько должен буду? – расценок Самойлова я не знал.

– Вот сейчас обидно было, – насупился друг. – Прямо в самое сердце ранил. Что ж ты за человек такой! Кто с друзей бабки берет?

– Каюсь, виноват. Слушай, а сильно тебя не обременю?

– Да ерунда, говорю же, работы – минимум. Основа у меня есть. Полдня, от силы, займет. Завтра к десяти подъезжай, – прикинул Артем.

– Ты уверен, что завтра на ногах стоять будешь? После таких загулов? – усомнился я, кивнув на пивную банку в его руке.

– В смысле? – Артем изобразил невинное удивление. – Это же пиво. Считай вода. Говорю завтра – значит, завтра. И это, пивка прихвати…

– Горбатого могила исправит, – расхохотался я.

После двух кружек крепкого кофе, трех сочных купат и щедрого ломтя пшеничной лепешки, организм просигналил о сытости. Я был относительно бодр для человека, всего несколько часов назад пережившего нечто из ряда вон выходящее. Впереди маячили дела. Сперва – умыться, привести себя в божеский вид, разобрать палатку и упаковать пожитки в рюкзак. Затем – помочь ребятам свернуть лагерь, ведь весь этот реквизит, столы, лавочки, сами себя не соберут и в микроавтобусы не погрузят. Так что за работу, папа Карло! Сборы затянулись, вместо полудня управились только к двум. Большая часть команды осталась ждать транспорт, окруженная горами сумок, мешков и пирамидами из мебели. Я тепло попрощался со всеми. Мира не бросилась обниматься, лишь смотрела с лукавой улыбкой в компании подруг, с намеком поглаживая густые светлые волосы, перехваченные резинкой, будто спрашивая: «До скорой встречи?». Я подмигнул ей, постучав по карману штанов, мол, твоя лента при мне, а затем изобразил жест телефонного звонка. Мирослава едва заметно кивнула ресницами, удовлетворившись ответом. Вот и поговорили.

Мне предстоял трехкилометровый марш-бросок до села Жигули, а точнее, до гостиницы «Мелодия» на его северной окраине, где меня дожидался мой верный железный конь. Это был небольшой просчет организаторов фестиваля. О трансфере участников общественным транспортом они позаботились – с самого утра на поляну прибывали автобусы, увозя группы людей обратно в лоно цивилизации. К сожалению, о парковке для личных автомобилей не подумали. Каждый решал этот вопрос сам: кто договаривался с турбазами, кто бросал машины на обочине единственной дороги, ведущей сюда, на свой страх и риск. Вряд ли здесь орудуют автоугонщики, но мало ли. Да и бросать машину на целую неделю при таком солнцепеке тоже нежелательно. При постоянной жаре быстрее изнашивается пластиковая отделка интерьера, особенно в старых автомобилях – она там просто набухает и лопается.

Я же, предусмотрительно, заплатил хозяевам гостиницы в Жигулях, и они разрешили оставить мой внедорожник на внутренней парковке. Моему примеру последовали немногие, ибо тащиться три километра по жаре с грузом – испытание не для всех. Например, у меня за спиной сейчас рюкзак весом под двадцать килограмм, в нем доспехи, оружие и щит, знаете ли, не бутафорские, плюс палатка, запасное белье и прочие мелочи. И это я еще налегке приехал! Реконструкторы средневековья иной раз и по сорок килограмм на себе прут.

В село можно было добраться по дороге, но это означало сделать изрядный крюк. Зачем, если напрямик, через холмистую поляну, к Жигулям вилась узкая тропка, пробитая сквозь высокое травяное море летнего поля. По ней и двинулся, неспешно пережевывая сорванный стебелек, внимая симфонии природы, любуясь ее первозданной красотой. Вокруг царил гулкий хор насекомых: цикады беспрерывно стрекотали, пчелы гудели, бабочки порхали с цветочка на цветочек, словно крошечные драгоценные камни, сверкающие на солнце. В траве шуршали жуки, а где-то вдали слышались глухие трески кузнечиков. Вдруг тишина. Все насекомые замерли как по команде, и я вместе с ними, прислушиваясь. Над головой пронесся стремительный шепот крыльев, и я увидел орлана-белохвоста, парящего в воздухе. Его острые глаза искали добычу. Чуть дальше в поле, возле норы, маленькая полевка выглянула наружу, понюхала воздух, не подозревая об опасности. В мгновение ока грозная птица спикировала вниз, выпустив когти, схватила грызуна и взмыла в небо, оставив за собой лишь облако пыли. И природа вновь ожила. Цикады снова застрекотали, пчелы зажужжали, а на траве появилась новая бабочка, ее крылья переливались всеми цветами радуги. Жизнь и смерть, радость и горе – все это тесно переплетено в этом летнем поле. Будто смотришь передачу «В мире животных», только в формате 3D, с полным эффектом присутствия.

Тропинка, петляя змейкой, вилась меж холмов, то взбираясь на их пологие спины, то ныряя в низины. В дымке марева, над горизонтом, проступили крыши Жигулей – поселок приближался. Слева от залива к сердцу села тонкой нитью бежала речушка. Солнце обжигало кожу, и я уже порядком взмокший не удержался от соблазна омыть лицо и тело. Свернув с тропы, спустился к берегу, сбросил с плеч тяжелую ношу и мокрую от пота футболку. Зачерпнул пригоршню прохладной воды и с облегчением умылся, повторяя это снова и снова. Река была довольно чистой, и благодаря обострившемуся зрению, я мог наблюдать подводную жизнь с поразительной четкостью. Стайки юрких серебряных рыбок сновали меж зарослей камыша. По дну, усыпанному тиной, неспешно ползли раки в зеленых панцирях, выискивая пропитание. В глубине, в гуще ила, темнела кость – то ли животного, то ли человека, – не было ни малейшего желания устанавливать ее происхождение.

Ополоснувшись, я вновь взвалил на плечи рюкзак и вернулся на тропу, пытаясь разобраться в причине своего неестественного спокойствия. Я, человек рациональный, чуждый магии и мистики, – хотя, как говорил Скаблину, допускаю существование диковинных существ, объяснимых с точки зрения науки: вирусы, мутации, кровосмешение. Но то, что произошло со мной, не поддавалось никакому объяснению. Чистейшая мистика, паранормальщина, ворвавшаяся в мой мир всего полдня назад. По идее, сейчас я должен биться в конвульсиях ужаса, звать на помощь, но вместо этого безмятежно любуюсь красотой природы. Да, нервы у меня крепкие, не сломленные тремя годами мясорубки, но неужели это даровало мне иммунитет к чертовщине? Вряд ли. Я обычный человек, способный бояться и паниковать. А может нахожусь в состоянии шока, поэтому и реагирую неадекватно? К вечеру меня отпустит, и я разражусь воплем, от которого соседи вызовут санитаров, и меня отправят на курорт в желтый дом. И снова – не то. Не могу объяснить рационально, но знаю, что нахожусь в норме. Возможно, Вещий ворон или его хозяин поставили ментальный блок, или алатырь защищает мой разум от безумия. В голове роится множество вопросов, но, странным образом, я принимаю эту ситуацию целиком и полностью.

В дороге от фестивальной поляны до Жигулей пролетело чуть больше часа. Село встретило меня сонной тишиной. И как иначе, когда здесь едва наберется полторы тысячи душ, а тропинка вывела меня на самую окраину. Взору открылись приземистые домики, утопающие в изумрудной зелени садов, узкие улочки, где время, казалось, замедлило свой бег. Аромат свежескошенной травы сплетался со сладким благоуханием яблонь, создавая ту самую щемящую, уютную атмосферу летнего сельского дня.

Миновав живую изгородь, я ступил на территорию гостиницы. Мой железный конь дожидался меня на бетонном пятачке парковки, укрывшись в тени желтого двухэтажного здания. Из низенькой будочки, приютившейся у стены гостиницы, донесся сердитый лай, тут же перешедший в ворчливое брюзжание охранника. Краем уха я уловил приглушенный звук работающего телевизора: похоже, мужичок смотрел какой-то турецкий сериал, где некий Ферит самозабвенно клялся в любви девице Сейран, как раз в тот момент, когда сторожевой пес подал голос. Ого, какой романтик скрывается в сельской глубинке. И я мог бы поклясться, что охранник прихлебывал крепкий чай вприкуску с бутербродами с колбасой, чей аромат едва ли мог перебить стойкий кислый запах вчерашнего перегара. Ну чем я теперь не Шерлок Холмс? Может податься в детективы…

Дверь сторожки с протяжным скрипом отворилась, и на свет божий, щурясь от яркого солнца и кряхтя, выбрался упитанный усатый мужик неопределенного возраста в черной униформе и фуражке. Он настороженно окинул меня взглядом, однако тут же расслабился, как только я достал из рюкзака ключи от машины и снял ее с сигнализации.

– Уезжаешь? – спросил охранник, в голосе которого сквозило нетерпение вернуться в свой маленький мирок, где кипят страсти турецкого сериала и Сейран вот-вот ответит Фериту.

– Да, откройте через пять минут, пожалуйста, – вежливо попросил я, имея в виду въездные ворота отеля.

– Хорошо, посигналишь, – буркнул мужчина без тени дружелюбия и скрылся в своей будке.

– Сервис класса люкс, – с иронией пробормотал я, открывая багажник своего внедорожника.

Вернувшись на «гражданку» в январе, я почти сразу же отправился в автосалон и стал обладателем новенького «Хавал Дарго» цвета терракотового сапфира. Мощный и функциональный, с автоматической коробкой передач, этот внедорожник полностью соответствовал моим потребностям. В нем было комфортно жить за городом, бороздить поля и пробиваться сквозь сугробы – испытаний провел достаточно. «Десятку» я хотел продать, но отец, узнав об этом, пришел в негодование. Не знаю, зачем она ему понадобилась при наличии старенького, но вполне приличного «Рено Дастер», однако батя уговорил меня отдать вазовскую легковушку ему. Так и сделал. Цель ведь была не в том, чтобы навариться на «десятке», а просто избавиться от нее. Весной отвез машину в Отрадный и с тех пор там не появлялся, за что постоянно выслушивал упреки от матери. Видимо, стоит навестить родителей, может, еще успею до конца отпуска.

Я закинул звенящий кольчугой рюкзак в багажник, затем завел машину и включил климат-контроль. Салон быстро наполнился приятной прохладой. Запустил навигатор, проложил маршрут. Ехать предстояло часа полтора. Посигналил охраннику. Тот отреагировал не сразу, видимо, был слишком поглощен перипетиями сериала. Наконец мужик опомнился и сподобился нажать на кнопку дистанционного открытия ворот. Пора домой.

Глава шестая

Поначалу дорога была ко мне добра. В мгновение ока я домчался до федеральной трассы М-5, проскочил Александровку и уже на подъезде к Жигулевску, бросив взгляд на навигатор, скривился, словно откусил кислый лимон. На плотине Жигулевской ГЭС, стальным поясом соединяющей волжские берега, образовалась чудовищная пробка. Багряный участок маршрута на экране навигатора не предвещал ничего хорошего. Машины ползли со скоростью улитки, похоронив мои надежды на быстрый путь домой. Виновником этого хаоса оказался лихач на «БМВ», который, как говорят, догнал и поцеловал «Тойоту». В итоге паровозиком столкнулись шесть машин. Застрявшие в заторе водители, обуреваемые гневом и отчаянием, не разбирая правых и левых, щедро осыпали проклятиями участников злополучного ДТП. К своей чести, я воздержался от извержения словесных помоев, хотя и потерял в этой дорожной ловушке целых три часа. Неприятно, конечно, но не смертельно.