Чужестранец в землях мечей

– Не очень-то везёт всем, кто пытается воспользоваться тобой, – заметил он. – Кроме меня. Может назвать тебя «Верным»? Всё-таки «Меч Штормовых Туч» – то ещё имя для спутника в бою. Или точнее будет «Привереда»?

Оррик усмехнулся. Он и лошади-то своей так и не дал имя, хотя они уже давно были вместе. А меч – и вовсе вещь неодушевлённая. Конечно, во всякой сказке есть зерно правды. В том числе и в сказках про волшебные мечи, обладающие собственной волей. Вот только некоторые зёрна меньше других. Ну и хорошо – учитывая, что в сказках эта воля обычно была злой. Ещё кровожадного меча ему не хватало в придачу ко всем прочим проблемам.

Одну из этих проблем требовалось разрешить в самое ближайшее время.

Глава 7. Не все случайности случайны.

Оррик поставил бы сто к одному, что простые разбойники, кто не был убит наповал, не смогу сказать ровно ничего полезного. И не особо огорчился, увидев, что они уже доходят до состояния, в котором допрос без некромантии не провести. Вот если бы удалось взять живым атамана Санпала или худого убийцу… Но, как Оррику ещё в молодости вбил в голову его отец, человек суровый и практичный, сдерживать удары в бою насмерть – значит оскорблять самих Небесных Богов, пренебрегая ниспосланной тебе воинской удачей. Попытайся Оррик не убить, а отключить Санпала – вполне мог бы сейчас валяться тут на прогалине, весь почерневший от яда.

Так думал Оррик, посиживая в сторонке под деревом, где меньше воняло кровью и ожидая, пока исцеляющая пилюля произведёт своё действие. Его раны были не слишком серьёзными, несколько минут покоя – и тело как новенькое.

Илнаву так вовсе потребовалось больше времени на то, чтобы усесться спокойно и выровнять дыхание, чем на само исцеление. Он оглядел сцену побоища. К порхающим бабочкам уже присоединились мухи, слетавшиеся на кровь. Повернулся к Оррику:

– Спасибо. Я обязан тебе жизнью. Может, окажусь обязан снова, если это ещё не все убийцы.

– Поставлю десять к одному, что все. Сдаётся мне, это покушение планировал недоумок. То, как тебя выманили в лес, вскроется, как только начнут копать. Вскроется ведь?

Илнав кивнул, а Оррик продолжил:

– Будь у него покровители, способные замести дело под ковёр – не нужно было бы таких сложностей. Тебя бы убили прямо в твоей постели. Недоумок не подумал о том, что его разорвут на части лошадьми… хм, в Инзе нет лошадей, как у вас казнят подобных преступников?

– Суровые у вас законы. У нас просто рубят головы. Со времён Амтанна Умягчителя Нравов – только мужчинам и дваждырождённым в роду до третьего колена, – довольно свирепым тоном ответил Илнав.

– Однако, мягкости прямо через край. Ну, в общем, раз недоумок даже не сообразил, что подговорившие его на это дело на него же всё и свалят, да ещё вовлёк в исполнение простых разбойников – вряд ли он подстраховался, наняв несколько убийц, а если бы и нанял, они пришли бы все разом.

– Понятно, – Илнав проверил зажившую рану, подёргал рукав туда сюда, пытаясь скрыть окровавленную дыру. Убедившись, что это невозможно, снова глянул на Оррика.

– В общем, я даже ещё не знаю, как тебя отблагодарить и вознаградить. Поезжай со мной, там видно будет. Насчёт того, что ты вне закона, не волнуйся. Уж об этом я смогу позаботиться.

Оррик помотал головой:

– Когда мне нужна награда, я оговариваю её наперёд. Да к тому же нет у меня желания оставаться в землях Великого Инза надолго. Я собираюсь дальше на восток. Если я поеду с тобой – то сперва меня задержит расследование покушения, а потом твоя благодарность. Нет, спасибо.

Илнав посмотрел на Оррика весьма пристально:

– Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься?

Оррик усмехнулся:

– Такое пренебрежение моей наблюдательностью немного обидно, ваше императорское величество.

Илнав сел очень прямо, но в лице не изменился:

– Когда ты догадался?

– Лихие люди, с которыми я общался недавно, судачили, что императорский двор будет возвращаться в зимнюю столицу через Моланг. Для них это важное событие, шанс подзаработать. Нет, не воровством – императорская свита большая, денег у неё много, есть чем платить за девок и азартные игры. Я вообще стараюсь быть осведомлённым о правителях всякой страны, в которой провожу более дня. Особенно с тех пор, как однажды заколол высокородного наглеца, навроде вашего Аолана, не зная, с кем ввязался в драку, а потом долго отбивался от посланных его семьей убийц. Ты – явно принадлежишь двору, у молангского князя нет подходящих по возрасту детей. Но у министров, вельмож и членов императорского клана молодых сыновей хватает, всех я знать не могу. Конкретное подозрение у меня возникло, когда ты походя упомянул, что у тебя есть карманная волшебная реликвия, некоторые твои речи его подкрепили. Ну а убедился окончательно я вот только что. Видно, ты перенервничал в бою и не учёл: все в Великом Инзе знают, что истребление родственников полагается как особое наказание за преступление против особы императора. Полагаю, этот ваш Умягчитель Нравов прописывал всё же законы, а не казни по праву сильного. Так что никакой хитрости или особой догадливости тут нет, государь Аамарн. Просто я знал больше, чем вы думали.

Государь вздохнул:

– Называй меня Илнав. Не люблю моё тронное имя. Но если ты обо всём догадался, должен же ты понимать, какая возможность тебе предоставляется? Пусть и немного у меня пока власти, но вполне достаточно, чтобы одарить тебя состоянием и поместьем, достаточным для спокойной жизни. А если ты не просто изгнанник, и спокойная жизнь тебе не по нраву – о, с твоим острым клинком и острым умом ты сможешь оказать мне и Великому Инзу ещё немало услуг, займёшь высокое положение!

Оррик слушал с улыбкой. Но ответил весьма серьёзно, даже торжественно:

– Конечно, понимаю. Боги на небесах, ещё лет шесть назад я думал, что для меня нет лучше удела, чем быть верным псом у трона великодушного государя. И шесть лет назад я бы, конечно, согласился. Может, чуть поупрямившись для вида, чтобы набить себе цену. Но то было шесть лет назад. А с тех пор я, во-первых, понял, что навлекаю несчастья – то ли Отступник затаил на меня особый гнев, то ли нрав мой таков. Моя компания полезна лишь тем, кто и так уже в беде. Во-вторых, дал великие и нерушимые обеты перед лицом Восьми, которые зовут меня в дорогу за Поющее Море, на бескрайний восток. А в-третьих, получил шанс стать не слугой, а повелителем, да ещё с любящей женщиной рядом – но и от этого отказался, чтобы продолжить свой путь.

«– И в четвёртых, –» подумал Оррик про себя, «–сдаётся мне, что ты хочешь приобрести слугу-чужестранца, который во всём зависит от твоих милостей, а потому ради тебя будет как лошадь пахать и под стрелы убийц подставляться. Желание понятное и для правителя похвальное, но извини.»

Вслух же лишь добавил, разведя руками:

– Ваше величество! Сами видите – даже у повелителя Великого Инза нет ничего, что могло бы перевесить мои причины отказаться от награды.

– Вот же упрямец! – Илнав аж вскочил. Но тут же успокоился.

– Что ж. Ну прими хоть это в знак моей благодарности. Он расстегнул куртку и достал их внутреннего кармана золотую пластинку длиной в палец и шириной в три. По отполированной до блеска поверхности бежали замысловатые символы незнакомого Оррику алфавита, а с одной стороны имелось отверстие для шнурка.

– Видно не зря предчувствие меня толкнуло прихватить одну с собой. Успел уже, наверное, узнать, что это такое?

Оррик кивнул. Байса, верительная бирка. Золотой версии, он, конечно, ещё ни разу не видел, да и среди уроженцев Инза их мало кто видел хоть раз в жизни – золотые мог раздавать только сам император.

– Хорошо. Приложи палец сюда и держи, – Илнав указал на свободное от надписей ровное место.

Оррик сделал как сказали, Илнав быстро прошептал себе под нос скороговорку из непонятных Оррику слов – и символы на пластинке вспыхнули мягким жёлтым светом, прежде чем погаснуть, а металл вдруг потеплел.

– Просто прикладывай палец к тому же месту, чтобы снова вызвать заверяющий твою личность свет. Волшебство продержится примерно год, – пояснил Илнав. – Потом байса станет обычным куском золота. Пока оно держится – на любой почтовой станции, в любом гарнизоне можешь потребовать припасов, никто ниже экзарха не посмеет заступить тебе дорогу и даже князья подумают дважды. По крайней мере, пока не будут знать, что байса находится в руках преступника. Скажу честно – не знаю, смогу ли снять с тебя обвинения, если тебя самого со мной не будет.

Он скривился на миг:

– Кое-кто попытается убедить меня, что мы не должны оскорблять князя Намагана и рисковать мятежом ради простого бродяги, убрёдшего неведомо куда. Ты знаешь, кстати, что князь назначил особую награду лично от себя за твою поимку?

Оррик кивнул. Илнав продолжил:

– Если он не решится открыто идти против императорского помилования, то, скорее всего, утроит её и сделает тайной. Ну, да кому я объясняю.

Оррик снова кивнул:

– Не первый раз уже в подобной переделке. Премного благодарен за такой полезный подарок.

Он проверил состояние своих ран. Заживление ещё не завершилось. А вот привычное после него чувство сильного голода уже пришло.

– Я, пожалуй, провожу тебя до городских ворот. Пусть убийцы и кончились, ночной лес – это ночной лес. Нехорошо будет, если после всех моих усилий, с тобой что-нибудь случится. Погоди только, пока шкура зарастёт.

Илнав снова сел. Без выражения глядел на Оррика некоторое время. Потом сказал:

– Как же неожиданно может повернуться судьба. Ещё утром я никогда не поверил бы, если бы мне сказали, что человек, которого я знал чуть меньше, чем себя помню, заманит меня в ловушку. И что спасёт меня из этой ловушки совершенно незнакомый чужестранец.Каких только невероятных случайностей не бывает на свете.

Оррик ответил:

– Загвоздка в том, как отличить случайность от воли Небесных Богов, а их волю – от замыслов смертных. Так любил говорить один мой знакомый. Но вы, ваше величество, ведь думаете сейчас не про случайности и совпадения, а про то, что вас предал человек, которому вы доверяли.

Илнав промолчал и не изменился в лице, только кулаки сжались.

– Я даже полагаю, что над вашим доверием успели посмеяться и до сегодняшнего предательства. Судя по тому, как прочувственно вы говорили про «учителей нравственности», живущих не той жизнью, которой они учат других.

Илнав криво усмехнулся:

– Жаль, очень жаль, что такой мудрый и проницательный человек не желает идти ко мне на службу. Может, хотя бы, поделишься мудростью с императором, обнаружившего себя в окружении змей и василисков? Или тут тоже, как ты там говорил, замечать плохое легко, а хорошие советы давать сложно?

«– Кстати про пятую причину отказаться от твоего щедрого предложения, –» заметил Оррик в мыслях. «– Слишком ты ещё молод, чтобы твоё расположение к человеку, спасшему тебя от твоей собственной ошибки, вскоре не перешло в чувство прямо противоположное.»

Он призадумался, пригладил ус и ответил:

– Это тоже. Но главное – разве есть на свете хороший совет, способный убедить человека, которого, по всему видать, уже закормили хорошими советами до тошноты? Даже будь я, в самом деле, пророком или мудрецом, всё, что я мог и могу сделать – показать, что на свете есть не только змеи и василиски. Насколько уж хватает моих скромных душевных сил и сомнительной чести.

*****

Маленькое существо сидело скрючившись и обхватив колени руками на утёсе, возвышавшемся над обширным лесом. Редкий скалолаз рискнул бы взобраться сюда. Пока существо не вставало в полный рост, заметить его снизу было почти невозможно. Существо не обращало внимания ни на холод наступившей уже ночи, ни на бриллиантовую россыпь звёзд, ни на куда более тусклые красные огни далекого города. Его глаза, казалось, глядели в пустоту.

Крупная ночная бабочка вылетела из темноты, и приземлилась на ладонь существа, подставленную не глядя. Существо бережно поднесло бабочку в руке к своему уху. Подержало там с минуту, словно бы слушало неуловимый для человека шепот. Затем резким движением сунуло в рот и с аппетитом схрумкало. Выплюнуло крыло, облизало губы и подбородок.

– Какой интересный человек, – заговорило существо само с собой звучным и резким голосом, совсем не подходящим к его тощему и хрупкому с вижу телу. – Вправду интересный. Не ожидала такого, спутывая тропы, чтобы направить юнца-императора в нужную сторону. Нуууу… отчасти ожидала, но ты, Оррик, мои ожидания превзошёл. И, ведь ты же ещё убил Аолана, забрал тот забавный меч, хмммм? А ведь там действительно была чистая случайность… насколько в этом мире вообще возможны случайности.

Глаза женщины на утёсе вспыхнули блеском, предвещавшим тому, на кого были обращены её мысли массу приключений. Или несчастий. Смотря как поглядеть.

– Одна случайность – случайность, две случайности – совпадение, а три случайности – чья-то воля. Это известно всем и каждому. Ах, Оррик, мой великолепный рыцарь из дальней страны, как бы устроить тебе третью случайность? Чтобы самые интересные люди в этом занудном Великом Инзе, вынашивающие самые интересные планы, на воплощение которых, я бы с удовольствием посмотрела, если б не мой зарок и обещание, обратили, наконец, на тебя внимание? Хммммм… сперва надо поглядеть какой дорогой ты поедешь, а там уж подумаем. Там уж мы придумаем! Хехехехехехе!

Она хихикала и хихикала, словно только что увидела кого-то, оказавшегося в невыразимо жалкой ситуации.

Глава 8. Встреча по дороге.

– Приношу всяческие извинения почтенному господину путешественнику, – заявил Оррику смотритель почтовой станции. – Но подать вам мяса на ужин не выйдет. Может закажете лапшу? Сладкий рис? Пироги с овощами?

– Но почтенный, – вежливо-настойчивым тоном возразил Оррик. – Я даже здесь, в зале, чую запах жарящегося мяса.

– Ах, почтенный господин путешественник, –запричитал смотритель. – Вы же сами видите, что наша станция стоит на перевале, люди здесь селиться не хотят, до деревни, где можно купить какую-никакую живность на еду, почти полдня пути, охотники добычу продают не каждый день.

 Он понизил голос:

– Обычно мы держим запас для почтенных господ, но так уж вышло, что вон тот… господин явился раньше вас и купил себе на ужин последнего поросёнка, который у нас был. Нет, не думайте, заплатил как полагается.

 Оррик глянул в сторону единственного гостя почтовой станции, кроме себя. А тот глянул в ответ, видно услышал весь разговор. Для дваждырождённого это могло быть несложно. А перехвативший у Оррика поросёнка гость явно был дваждырождённым.

 Одного взгляда хватило, чтобы понять, почему смотритель, говоря об этом человеке, счёл нужным особо упомянуть о его платежеспособности и не сумел добавить «почтенный» к «господину».

 Дваждырождённым-то он может и был, но почтенным определённо не выглядел. Высокий, худой, жилистый, довольно молодой, нестриженный-небритый. Длинные и необычно светлые волосы собраны в хвост. Одежда из дешёвой серой и синей ткани, потёртая, выцветшая, не раз заштопанная, на поясе ножны с кривым ножом. А ещё одни ножны, с длинной саблей, положены на скамью рядом, чтоб не мешались. Лицо суровое, особенно для своего возраста, взгляд насторожённый. Добавить ещё татуировок и безвкусных украшений – получится вылитый разбойник. Хотя, для дваждырождённого разбойника такой большой силы – на глазок, основание ступени Молодости – он был слишком плохо одет. Настоящий лесной удалец в лепёшку разобьётся, но ради показа своей крутости будет ходить в шелках, пусть даже замызганных и рваных.

 Оррик повернулся обратно к смотрителю. Тот не показывал испуга, который могло бы внушить присутствие разыскиваемого злодея в зале. Оррик сам недавно был вне закона в Великом Инзе. Он прекрасно знал, что людям на почтовых станциях полагалось помнить описания опасных преступников наизусть. Значит, молодой человек хоть и выглядел как бродячий головорез, но оставался в ладах с законом.

– Ладно, – покачал головой Оррик. – Лапша так лапша. Приготовьте…

– Постой-ка, – гость встал со своего места и громко обратился к Оррику. Явно он и вправду услышал весь разговор. – Путник, по всему видать, ты – настоящий дваждырождённый. И держишься по-благородному. Хочешь – садись со мной за один стол, а не хочешь – мы этого нещастного поросёнка поделим. Не такой уж я, это, невежда, знаю, как полагается себя вести, встретив на дороге героя. А имя моё Чион.

– А моё – Оррик, я путешественник из Яннарии, что у западного океана. Не смею отказаться от любезного приглашения, – он направился к столу Чиона.

 А Чион окликнул смотрителя:

– Эй, хозяин! Ты там про лапшу с пирогами говорил? Сделай мне ещё полную миску, или даже две, да пирог побольше, полпоросёнка маловато будет!

 Оррик немного удивился такому аппетиту. Может, конечно, поросёнок был маленьким. Или новый знакомый со вчерашнего дня не ел.

– Вчера, понимаешь, лёг спать голодным, – Чион не упустил мимолётную реакцию Оррика. – А то скоро уже приду в Бугуо, кто знает, как там дело повернётся, вот подумал, надо б наесться, да заодно побаловать себя хоть раз.

 Оррик, конечно, уже слышал о городе, куда направлялся и сам. Бугуо, потускневшая жемчужина Великого Инза, один из торговых городов, разбросанных по узкой полосе земли между горами и берегом Поющего Моря. По рассказам, ещё десятилетие назад, в блеске он не уступал столице. Но с тех пор область тряхнуло большим мятежом. Жизнь более-менее вернулась в норму, но по дороге Оррику уже случалось замечать следы войны. Да далеко ходить не надо было – почтовую станцию, в которой он сейчас сидел, явно отстроили недавно. А по соседству виднелись зарастающие развалины небольшого поселения, которое так и не отстроили. Впрочем, проблемы местных Оррика касались постольку-поскольку. Бугуо должен был уже восстановиться в достаточной мере, чтобы в него вновь зачастили корабли заморских торговцев. Оррик надеялся пересечь Восточное Море на одном из них. И слова Чиона его немного насторожили.

– Если не секрет, что у тебя там за дело, после которого случая поесть как следует может больше не представиться?

 На этот раз удивление отразилось на лице Чиона:

– Ты что, ни беса не слыхал?

– Я чужеземец, проездом из далёких земель в далёкие земли. Не знаю даже, что я должен был слышать.

– Призрачный Клинок вернулся в Бугуо! – ответ прозвучал, как если бы это объясняло всё.

– Извини, я даже не представляю, говоришь ли ты о смертном, чудовище или оружии.

 Чион ещё раз оглядел Оррика своими светло-серыми глазами, покачал головой и сказал:

– Однако. Ты хоть про мятеж в год Грифона-то знаешь?

– Знаю немного. Считай, в прошлое десятидневье в первые о нём услышал, так что поправь, если ошибаюсь. Сперва экзарх Северного Приморья сговорился с парой крупнейших князей и попытался отложиться от Великого Инза. Потом коалиция князей помельче, собравших войска якобы ради восстановления императорской власти, решила, что им нравится быть самовластными хозяевами и пригласила на помощь морских варваров – хороший способ завоевать независимость, что и говорить. Потом князья-главари вроде бы перессорились между собой и перебили друг друга, а столичная армия изгнала чужеземцев и кое-как восстановила спокойствие.

 Чион фыркнул:

– Вот оно как теперь говорят, значит? Ладно, плевать. Слушай Оррик. У Поборников – они ведь сперва называли себя Поборниками Трона, ты их «коалицией» обозвал – был очень искусный убийца. Такой искусный, что и лица-то его никто кроме их совета князей ни разу не видал. Думаешь, потому его и прозвали Призрачным Клинком? Нет, не потому. Народу он покрошил столько, что не всякое кладбище вместит. Но потом чегой-то Призрачный Клинок не поделил со своими хозяевами. И пятерых главнейших Поборников нашли изрубленными так, что тела разделаны почище туш на бойне, а одежда и доспехи совсем невредимы. Вот за этот-то приём Призрачный Клинок и заслужил своё прозвание. Ну и исчез он как сущий призрак. Даже следов найти не могли.

– Пока, – Чион поднял указательный палец, – пока в прошлом месяце на улицах Бугуо не начали находить людей, выпотрошенных ровно таким же манером. Чтоб ты знал – императорскую награду за Призрачного Клинка никто не отменял, сто двадцать мер серебра. Наверное, у трети Приморья с ним кровные счёты есть. И среди заимператорских, и среди бывших Поборников. Они ведь тогда сдались грамотно, почти всё свалили на тех, кто уже в земле был. Паре-тройка псов, заляпанных в крови по уши, эти уши всё-таки оттяпали вместе с головами, а прочим вышло, понимаешь, помилование императорским указом. Ну да ладно, неважно. Главное, теперь-то ты понял, отчего в Бугуо отовсюду стекаются знаменитые дваждырождённые?

– Чего не понять? – усмехнулся Оррик. – Если не считать кандидатов в мстители, тот воин, кому не нужны деньги, уж точно соблазнится славой победителя великого убийцы. Чувствую, весёлая в Бугуо жизнь сейчас. Но мне без разницы. Я туда направляюсь только чтобы найти корабль, способный пересечь Поющее Море. Да и вообще, давным-давно я дал обет не задерживаться под одной крышей дольше трёх дней и ночей. А поймать неуловимого человека за три дня… ну разве что он сам придёт за моей головой.

 Чион пожал плечами:

– Как скажешь. А ты, значит, решил стать странствующим воином, всю жизнь искать подвигов и славы? Уж и не знаю, с чего ещё такой обет приносить.

– Да нет… Просто, цель моего пути так далека, что иначе боюсь не дойти из-за старости.

 Чион аж присвистнул. Он видел, что Оррик – дваждырождённый, пусть и не должен был заметить ту часть силы, которую Оррик скрывал. И видел, что перед ним человек средних лет, без седины в волосах. А дваждырождённые отличались долголетием и отменным здоровьем. Кто-то вроде Оррика мог надеяться дожить до ста и оставаться в форме для тяжёлого путешествия до восьмидесяти, если не дольше.

 Тут их беседу прервали смотритель со служанкой, вынесшие с кухни блюдо, на котором красовался впечатляющих размеров поросёнок с гарниром из местных грибов и зелени. Оррик тоже успел проголодаться за день в дороге, так что некоторое время оба дваждырождённых были заняты оценкой кулинарного мастерства местного повара. Мастерство оказалось на достаточной высоте, чтобы привести обоих в благодушное настроение.

Видя это, Оррик решил коснуться чувствительной темы:

– Чион, я не хочу платить равнодушием за оказанную любезность, так что должен сказать: либо ты очень искусно притворяешься слабее чем есть, либо тебе рано гоняться за этим Призрачным Клинком. На глазок, по твоим движениям, дыханию и духовному телу, ты ещё где-то посреди первого круга Молодости. Я очень удивлюсь, если такой знаменитый убийца не на завершённости всей Ступени. Возможно, он вообще перешёл на Зрелость.

 Чион засмеялся. Хоть он и съел столько, что даже Оррику, привыкшему наедаться до отвала, когда есть такая возможность стало бы дурно после такого праздника живота, но чувствовал себя прекрасно:

– А ты ничего не упускаешь, Оррик! Да только не волнуйся. Я и сам знаю, что Призрачный Клинок меня сейчас соплёй перешибёт. Пусть с ним потомки князей и учителя боевых искусств, наши, мать их за ногу, знаменитые воины, дерутся. А я направляюсь в Бугуо, чтобы пристроиться к кому-нибудь знаменитому и великому. В городе сейчас выше крыши бывших Поборников и их щенков. Те, кому их любить не за что, составили там свою шайку, зовут себя Верными Императору. Говорят, трупы в Бугуо теперь находят едва ли не каждое утро. И порублены эти трупы всё больше не призрачным мечом. В обычное время для знатных княжат, богатеев и учителей из известных школ я б был просто… в общем, просто бродяга, а то и разбойник, хуже собаки. Но сейчас их нужда припекает. Любого дваждырождённого наймут. А там уж главное показать себя.

– Я думал, в школах боевых искусств привечают и бывших разбойников, если они с талантом. Или ты?..

 Чион скривился:

– Дааа… ты и вправду ничего не упускаешь. Верно, я воплотитель, то есть для любой школы боевых искусств – что пятое колесо в телеге. Разность Пути, всё такое.

– Извини, если лезу не в своё дело.

 Однако, Чион уже повеселел:

– Ё-моё, давненько мне не приходилось слыхать извинений от человека, которому мой клинок горло не щекотал. Ничего страшного. Но давай лучше о тебе. Не каждый всё ж день встречаешь путника из далёких земель!

*****

Оррик давно не сталкивался с таким благодарным слушателем, как Чион. Видно молодой воин истосковался по возможности нормально с кем-нибудь поговорить. В тот день Оррик травил байки чуть не до полуночи, а на следующее утро они вышли с почтовой станции вместе. Чион был пеш, но легко держался рядом с идущей шагом лошадью Оррика – после того, как немного привык к виду этого диковинного в землях Инза животного. А Оррик лошадь не гнал, потому что вдвоём было веселее.