Драконы, твари, люди. Часть 3: Реакция

«Спи, маленькая», – с привычной нежностью откликнулся Дима.

Валерич тем временем уже шагал в сторону основных модулей базы, и Дима, помедлив, всё-таки двинул следом.

От него ведь этого Стрельницкий ждёт – налаживания взаимодействия с другими пилотами?

…тут главное морду никому в процессе не набить. И улыбаться (и не как голодный дракон).

У этого Валерича хотя бы с чувством юмора получше, чем у того же Зорича.

Интермедия

Силы молчать и вежливо улыбаться закончились у Мирры где-то полчаса назад, и теперь её улыбка, как она подозревает, больше напоминает оскал Арха.

Окружающие тактично делают вид, что этого не замечают. Только Йон искоса поглядывает и хмурится, но это его обычное состояние.

…В какой момент всё пошло не так, спрашивает себя Мирра. В какой момент расширенное заседание Совета Коалиции превратилось в этот цирк?

Она начинает вспоминать, но всё равно сказать не может. Она слишком привыкла не вмешиваться, не лезть в обсуждение тех мелочей и нюансов, что не относились к Драконьему корпусу…

Да и теперь, казалось бы, какой смысл перед отъездом? Для этого, вон, она Йона с собой взяла.

Зато становится понятен утренний вызов Белого – в обход Совета, пользуясь исключительным правом председателя. Да и появление в лётном классе советницы Одейры с её поисками верной линии поведения уже не выглядит таким странным…

Нет, о визите Мирры в Вирсавию на заседании никто не говорит – не считая её собственного сухого сообщения, что они с Архом отбывают сегодня вечером по официальному приглашению той стороны, заместителем остаётся Йон, миссия согласована с Белым, обсуждения не требует.

Что ж, не требует так не требует, спорить с главой Драконьего корпуса о делах Драконьего корпуса дураков давно уже нет, – к тому же на повестке дня есть темы более животрепещущие.

– Это такое упущение, что просто не лезет в ворота… ни в какие ворота, – возмущённо выговаривает советник Захария Янг. Андарский ему не родной, но спустя столько лет это проявляется только в странном обращении с фразеологизмами и манере говорить куда громче, чем, на взгляд Мирры, стоит. – Как понимать «контакт не даёт информации»? Куда смотрит наша агентура, я спрашиваю? У нас база андарской армии здесь, тут, под боком, а мы не получаем оттуда ни крошки… никакой достоверной информации! Никто даже не может сказать, когда наш… контакт замолчал, хотя это – жизненно важно для всего нашего «Дома-один».

Его тирада адресована куда-то в пространство – между молодым Медеем, недавно назначенным замом шефа полевой разведки, и генералом Глинке, главой «специальных сил» Коалиции.

Медей молчит, пощипывая крохотную, аккуратно выстриженную бородку, и лицо его выражает… ну, примерно ничего, будто слова Янга его не касаются. Генерал же поднимается со своего места и смотрит с тяжёлым раздражением. Открывает рот, чтобы дать советнику резкую отповедь, но не успевает.

– Прошу обратить внимание, что это не «база андарской армии», – вмешивается Лейла Одейра, пристукнув тростью, и тоже встаёт. Сухощавая старуха в тёмной мантии напротив массивного, утянутого в мундир генерала. – Это база мирной международной организации. Положение Коалиции таково, что нам нужно проявлять… аккуратность в подобных ситуациях. Разве не так?

От очередных призывов к осторожности в её исполнении ноют зубы. Нет, пожалуй, Мирра понимает генерала, взирающего на Одейру со смесью снисхождения… и отвращения.

Она только не понимает, зачем Совету эти глупые споры по вполне очевидным вещам. Ещё буквально вчера никого «контакт» на базе МАГА не интересовал (общую ситуацию и патрульные пилоты из Драконьего корпуса могли отслеживать) – а теперь, видите ли, спохватились.

…И зачем эти споры Белому, который сидит на своём месте молча, опёршись локтями о стол и опустив голову на сцепленные руки в позе бесконечно усталой – и отстранённой от происходящего.

– А может, нам следует…

– А может…

Голоса гулко разносятся под каменными сводами кабинета, сливаясь в какофонию неразборчивых реплик. Ораторы вскакивают, кто-то опрокидывает стакан воды на бумаги и, ругнувшись на трёх языках, начинает судорожно вытирать носовым платком.

Мирру настигает чувство, что всё катастрофически рушится, расползается на ошмётки.

Всё то, что они так долго строили и за что боролись…

Сколько здесь высмеивалось притворство Андара с пустопорожними дебатами законотворцев, реальной власти у которых не было ни на грошь, – потому как принимали они только то, что «следовало», а всё остальное топили в таких вот пустых спорах… И вот пожалуйста.

Первые лица Коалиции, называется.

…Хотя, возможно, стоило пообедать перед заседанием. На голодный желудок мир всегда выглядит мрачнее.

– А может, – с долей отчаяния передразнивает она, наклонившись к Йону, – если я попрошу Арха сюда заглянуть, они прекратят ругаться, как базарные бабки, которые пять гро́шей недосчитались? И это – лучшие лица Коалиции…

Йон неодобрительно морщится, и не понять, чего же он не одобряет: Миррино предложение, творящийся цирк или вообще всё сразу.

«Люди – твоя задача», – ворчливо напоминает Арх. И он шутку не оценил.

– У меня не было приказа! – рявкает наконец генерал Глинке, перекрывая гул голосов.

Бывший андарский офицер спецназа – он слишком остро реагирует на малейшие сомнения в его действиях… и, пожалуй, слишком привык полагаться на приказы командования.

Но другого человека с таким опытом у КОДы просто нет.

…Не считая, конечно, шефа Аджи, которого сегодня заменяет Медей, по-прежнему с удивительным спокойствием игнорирующий тот факт, что вопрос наличия действующего осведомителя на базе МАГА скорее в его компетенции, чем Глинке.

И хотя он старше Мирры от силы года на три и сегодня впервые присутствует без своего шефа, держится он с такой уверенностью, что все это молчаливо принимают, как должное.

От Арха долетает насмешливое воспоминание, как тряслась Мирра на своём первом самостоятельном заседании, когда Йон отступил в сторону, на привычную позицию заместителя.

«Спасибо за поддержку, Старейший», – язвительно отзывается Мирра.

«Ты была несмышлёным птенцом», – утешает Арх.

«А… этот?»

«Этот давно не птенец, – уверенно сообщает Арх. – И ты тоже».

«А чего тогда птенцом зовёшь? – в шутку упрекает Мирра. – Ты уж определись».

«Для меня ты всегда птенец,– рокочет связь с долей то ли смущения, то ли насмешки, и от этого в груди разом тепло и досадно. – Но для людей – нет».

Мирра прикрывает на пару секунд глаза, баюкая себя в этом ощущении, а потом с неохотой возвращается вниманием к Совету.

…А Глинке всё кипятится:

– Если вы думаете, что у меня много свободных людей, чтоб посылать их в каждый уголок Андара…

И тут Белый поднимает голову.

– Хватит, – примиряюще зовёт он. И повторяет громче: – Хватит! Глинке, прекратите оправдываться… вас никто не обвиняет. И нам не нужно посылать людей в каждыйуголок Андара. Мы старались держаться подальше от базы МАГА, полагаясь на один довольно опосредованный контакт, но сейчас… – Белый разводит руками.

Медей всё также невозмутимо молчит, и эта равнодушная маска портит в общем-то красивое, тонко вылепленное лицо (с него бы мушкетёров в книжках рисовать).

Потом он поворачивается к Глинке и что-то говорит – так тихо, что Мирра не может разобрать ни слова.

Глинке его не слушает – он смотрит на Белого.

– Если бы вы мне приказали…

Медей наклоняет голову, старательно пряча усмешку, и каштановые пряди падают ему на лицо. Горячность Глинке его явно забавляет… как и любого «на новенького», наверное. Сейчас-то, столько лет и заседаний спустя, Мирре уже вообще не смешно.

Белый качает головой, обрывая оправдания генерала.

– Мы слишком привыкли полагаться на косвенную аналитику Информационной службы… и на то, что здесь, в горах, Драконий корпус всегда может послать кого-то на воздушную разведку.

«Ну конечно, мы-то тут и крайние», – ворчит Арху Мирру.

«Всемогущие», – с иронией и толикой самодовольства откликается Арх.

«Можно я воспользуюсь поводом и выскажу им, что думаю?..»

Арх мысленно фыркает. Он не против послушать.

– У нас больше нет Зиры, чтобы вовремя засечь армейских драконов! – напоминает Хельга, не дав Мирре и рта раскрыть.

…Мирра не нашла повод отказать ей в присутствии на Совете – хотя видит Небо, хотелось. Последнее время с Хельгой особенно тяжело: сначала Малик, потом Зира… Для Хельги это будто личное оскорбление.

Ладно хоть не от всего драконьего рода.

– И у нас нет никого с соответствующим потенциалом? – уточнят Белый, не скрывая досады.

Похоже, об этом последствии Зириной пропажи он раньше не задумывался.

– По планам Дока можно было со временем попробовать с Дарой… но с учётом ситуации с её пилотом – мы её фактически потеряли.

В воздухе на секунду повисает неозвученное «…если не получится её вернуть без пилота», и Мирра прикрывает глаза, ненавидя и ситуацию, и себя.

С этим надо что-то делать.

«Это не твоё решение»,– с долей сочувствием напоминает Арх.

«Это моя ответственность. И моя подпись».

– Я попробовала адаптировать кое-какие наработки под Мариса… но увы, – разводит руками Хельга, не замечая Мирриной реакции.

Именно эти Хельгины попытки привели к тому, что Драконий корпус лишился и Малика (а значит, и Зиры), – но Мирра сдерживает себя и молчит.

Всё равно это ничего не меняет.

Незаконченные наработки Дока, грандиозные планы Хельги… какое это теперь имеет значение, если Зира пропала, а Дара и Малик в руках СГБ.

– Обычные драконы, – в голосе Хельги внезапно прорезалось мягкое сожаление (и Мирра глубоко выдыхает, признавая, что разделяет её чувства), – слишком долго находились под препаратами ДРА. А оставшиеся наши птенцы ещё слишком малы. Если бы мы приняли решение об их акселерации… – Тут Хельга пожимает плечами и смотрит на Мирру. – Но это не в моей компетенции.

Все как по команде тоже поворачиваются к Мирре, и ей становится не по себе.

Как будто она облажалась (да, она облажалась).

Как будто она самозванка…

Самозванец, выскочка, не чета Рубину!

«Это не я», – моргнув, осознаёт Мирра.

Это не её мысли, это память Арха.

…Это Эд.

Хотя уж ему точно было не о чем переживать, Рубин его сам выбрал своим замом.

«А тебя выбрал я», – сухо напоминает Арх.

И Мирра с усилием отстраняется от чужих воспоминаний и встаёт.

– Драконы беспокойны, – говорит она резко. Будущее птенцов она обсуждать Хельге сейчас не даст. – Вы знаете, как на них влияет… аномалия. Даже вернись к нам Зира, это ничего бы не поменяло: драконов сейчас нельзя отправлять в тот район… если мы, конечно, не тайные поклонники ДРА с их методами седации. – Она горько усмехается. И, решившись, объявляет: – Так что пока угроза не ушла, я прошу разрешения перебросить как минимум часть контингента в «Аргон» и, может быть, «Горизонт». Оставить здесь курьеров для связи и пару боевых звеньев для ограниченного патрулирования. Хельга подберёт наиболее устойчивых к… воздействию.

Голос звучит спокойно и уверенно – так, как и должен говорить командующий Драконьим корпусом.

Кто-то же, в конце концов, должен принимать реальные решения, а не спорить над семантикой.

Белый смотрит на неё несколько очень долгих секунд, потом, словно увидев что-то, медленно кивает:

– Запрос принимается. Кто поддерживает решение?

Советник Янг открывает было рот, чтобы громогласно возразить – это ясно написано на его раскрасневшемся лице, – но сдерживается.

Мирра смотрит на Артура Второго. Елена наклоняется к нему, что-то говорит, и Артур, помедлив, кивает и поднимает руку, продолжая читать со своего планшета.

Медей обозначает своё мнение аккуратным жестом одной только кисти (его по-девичьи узкое запястье можно обхватить двумя пальцами).

Следом с небрежной усмешкой голосует Гир, Григорий Аталь, глава кимрского «Ир-Кецаля», – а за ним и бо́льшая часть советников, за исключением вечно уклоняющейся от голосования Ильиной-Рейн.

Начальник штаба ожидаемо против, ведь «Дом-один» и так на время лишается Арха.

Лейла Одейра ожидаемо против такого пополнения вирсавийского «Горизонта».

Всё ещё кипящий Глинке демонстративно воздерживается.

– Одобрено, – кивает в конце концов Белый, ставя точку в обсуждении. – Но здесь должно остаться никак не меньше одного крыла.

Мирра кивает в ответ и только после этого позволяет себе откинуться на спинку кресла. Больше её здесь ничего не касается.

Ни очередные выпады Янга в сторону генерала Глинке, которого он определённо выбрал сегодня жертвой своего раздражения, ни долгожданные призывы Белого закончить бессмысленный спор, ни напоминание Гира Аталя, что на замолчавший контакт с базы МАГА можно выйти через людей в Новогорске (и почему, интересно, это сообразил только заносчивый кимр – и только сейчас?).

– Так может, вы и займётесь выуживанием… получением информации? – уже как-то остаточно возмущается Янг.

Мирра взирает на всё это с флегматичной усмешкой Эда.

Медею, в конце концов, так можно, значит, можно и ей.

…Уже покидая кабинет совета, Мирра находит взглядом генерала Глинке.

Тот стоит в стороне – всё ещё гневный и раздосадованный, – и смотрит на советника Янга, что-то обсуждающего с Белым.

Смотрит – как человек, который не скоро забудет и простит случившееся.

И в этом момент Мирра впервые ощущает, что даже рада их с Архом визиту в Вирсавию.

«Люди, – мысленно ворчит Арх. – До чего у вас всё сложно…»

Кивнув ждущему кого-то Медею, Мирра выходит.

«Если бы мы могли просто откусить голову тому, кто нам не нравится, человечество быстро бы закончилось».

Глава 6. Деконструкция ожиданий

Дима нагнал пожилого пилота уже на краю посадочной платформы, но внезапно замедлил шаг.

…хотя чего он, не откусит же пилот ему голову.

– Валерич! – всё же позвал он.

– Аюшки? – со смешной интонацией откликнулся тот, оборачиваясь.

– А… как вы стали пилотом?

Дима помнил: самое раннее видео с флешки было семнадцатилетней давности. Долгий срок, конечно, но сколько Валеричу сейчас – шестьдесят пять, семьдесят?.. Определить возраст на глаз было сложно, но всё равно получалось, что Валерич обрёл дракона… в полтинник?

В КОДе это никого бы не удивило, но в армии-то в таком возрасте вроде уже на пенсию выходят.

– Как-как, каком кверху, – фыркнул пожилой пилот. – Это вообще-то не самый приличный вопрос в ДРА, молодой человек… – И, помолчав, всё-таки добавил: – Техником был на проекте, потом в питомнике специалистом – а там и дракон.

– Случайно, что ли?

Ну прям-таки история Зорича получается.

– Какое там… Тогда старались в пилоты брать либо из авиаторов, либо своих. Я по всяким мозголомным параметрам подходил, а возраст – ой, да что им возраст? – Пилот махнул рукой. – Тогда уже знали, что пилотам регенерация передаётся… Спасибо моему старику, даже колено на погоду не ноет.

В голосе мелькнула грубоватая нежность, резанувшая Димин слух.

Нет, она была естественна для пилотов Драконьего корпуса, но услышать такое от старого убеждённого армейца, что видел в свободной Даре опасную тварь…

Как сам Дима стал пилотом и почему Дара без брони, Валерич спрашивать не стал.

Разговор увял.

– О! – раздалось вдруг с той стороны дороги. – Ты уже с Валеричем познакомился, прекрасно.

Навстречу им шёл Стрельницкий, изрядно посвежевший и улыбающийся такой по-драконьи хищной улыбкой, что Дима на месте «магиков» очень старался бы не попадаться ему на глаза.

– Валерич, спасибо… Дим, найди меня через полчаса.

«Что это была за тварь? – хотел спросить Дима. – Вот, значит, чем занимаются драконы ДРА? Почему о тварях из бездныникто не говорит – всерьёз, не считая зауми Книги времён, сказочек и страшилок, которые так легко выбросить из головы?..»

Но вместо этого, поймав внимательный взгляд Валерича, только буркнул:

– Да… сэр.

Сергей Александрович на секунду улыбнулся нормальной (человеческой, а не драконьей) улыбкой и кивком отпустил.

Но Дима не успел далеко уйти, как над головой громыхнуло, словно в горы пришла сухая гроза.

…не гроза – драконы.

Они появились высоко в небе над базой с потрясающей синхронностью, тремя группами с разницей в полсекунды и, наверное, десяток метров по высоте, не больше.

Большие и маленькие – Дима насчитал как минимум трёх, а потенциально и пятерых тяжеловесов, – все двигались, как единый организм, по крутой дуге заходя на посадку, и чем ниже они опускались, тем громче воздух гудел от их крыльев.

– Эх, хорошо тигры идут, важные такие, – заметил Валерич, и Дима осознал, что пялится в небо, разинув рот, как мальчишка.

Он никогда не видел столько драконов в небе разом. Вот так, единой группой.

…кажется, он начал понимать, почему тот въедливый подполковник-инструктор, «экзаменовавший» их с Дарой недели три назад (где-то в прошлой жизни), так нудел про темп, дистанцию и строй.

Это действительно… впечатляло.

– Тигры?

– Пониже опустятся – сам увидишь.

Дима присмотрелся.

Надо же, и впрямь «тигры»… А он-то всё понять не мог, неужели столько лавовых бывает.

Нет, масть у всех была разная, просто крылья были размалёваны огненно-рыжим по чёрному, так что даже на просвет поначалу можно было обмануться.

Впрочем, первым шёл самый настоящий лавовый, чёрно-красный тяжеловес.

…Арх?

Дима моргнул, и иллюзия рассеялась.

Нет, не Арх, конечно, – форма крыльев не та, и в тяжёлой броне экзоскелета Арха вообразить было попросту невозможно. А когда дракон опустился ниже, призрачное сходство пропало окончательно: у этого и гребень был другой, чем-то похожий на Зирин, и стать, и даже цвет – красный уходил в рыжину, где-то и до жёлтого, а чёрный на крыльях и ногах шёл полосами.

Почти как у остальных… только без краски.

Стрельницкий впереди ускорил шаг, торопясь к посадочной площадке.

– Прям даже интересно, кто кого сожрёт, Волк или Злыдня, – непонятно прокомментировал Валерич, провожая его взглядом. Покосился на Диму и добавил с усмешкой: – Я б на Злыдню поставил… но ладно уж, не буду в твоём присутствии.

– Потому что я типа из СГБ? – внезапно обозлился Дима.

– Потому что ты человек Волка, – пожал плечами Валерич, словно бы это всё объясняло.

Дима в который уже раз не нашёлся, что возразить.

…Спустя полчаса он честно попытался отыскать Стрельницкого, но нашёл только хмурого Зорича на выходе из драконария.

– Тут дурдом, – сообщил тот. – Полная эскадрилья, пятнадцать драконов, и всех разом надо разместить, накормить и подключить… Я Семьдесят пятого переселил рядом с твоей.

Дима уже был в курсе, и Дара определённо была куда довольнее таким раскладом, чем он.

– Ты серьёзно записался в мои няньки?

Зорич задумался на секунду, забавно выпятив нижнюю губу.

– Ну, я старше по званию, опытнее и…

Что «и», Дима так и не узнал.

– Эй, парни, чё стоим, лясы точим, заняться нечем?!

Окрик застал обоих врасплох.

Зорич рефлекторно вытянулся по стойке смирно.

…Дима тоже дёрнулся, честно говоря.

Но голос был незнакомый. Хриплый.

Женский.

Широким, энергичным шагом к ним приближался… приближалась майор ДРА.

Утянутый по фигуре и усиленный бронёй, «боевой» лётный комбез с майорскими ромбами на наплечнике не оставлял сомнений – как и чёрные волосы куда длиннее положенного «ёжика», и позёрский рыжий шарф.

– Никак нет, сэр! – рявкнул Зорич, по полной врубая «солдафонство». – Старший сержант Зорич, прибыл с полковником Стрельницким, сэр!

И шагнул вперёд, заслонив Диму.

Это было даже смешно, но…

Бездна, Дима внезапно почти простил ему Семьдесят пятого.

– А эт чё за тело? – Майор шагнула в сторону, смерив Диму хмурым взглядом. – Ты как стоишь перед старшим по званию… сержант?

Прежде чем Дима вообще открыл рот, Зорич без малейшей заминки ответил:

– Простите, сэр, это сержант Лавров, он также прибыл…

– Мне плевать, – оборвала его майор, – с кем и откуда вы прибыли. Операция передана седьмой эскадрилье под моим командованием, все пилоты переходят в моё подчинение.

«Бедный Курагин», – даже посочувствовал Дима, приглушая связь, чтоб не волновать Дару.

А ещё подумал: «Так вот кого Валерич “Злыдней” назвал…»

И когда уже почти открыл рот, чтобы объяснить, где он видел это самое командование, ему Стрельницкого достаточно, – заметил быстро идущую к ним фигуру в знакомом графитово-сером камуфляже.

– Простите, сэр, – раздалось негромкое. – Проблемы?

Майор резко повернулась к новому участнику диспута об субординации. Тот коротко махнул рукой к кепке – типа честь отдал.

– Капитан Дымов, СГБ… Какие-то вопросы к моему бойцу?

– К вашему? – Майор прищурилась, переводя взгляд с формы «волкодрака» на Димин комбез. – Он пилот.

– Он нашпилот.

Дима внезапно осознал, что капитан Дымов с Зоричем, каждый по-своему, не задумываясь и не сговариваясь, – оба выгораживают его перед этой самой «Злыдней».

Это было странно, глупо, смешно…

Неловко.

Небо, да за него так последний раз ещё Риман перед Йоном заступался.

…ну, перед Миррой особо не требовалось, а если уж она устраивала разнос, Дима его мужественно выдерживал. В конце концов, оно почти всегда было за дело.

– Регламент привлечения сержанта Лаврова необходимо согласовывать с полковником Стрельницким, сэр, – невозмутимо гнул своё капитан Дымов.

Высокий, не перекаченный, но жилисто-крепкий, бритый почти под ноль (щетина на голове отливала то ли русым, то ли седым) и донельзя уверенный в себе СГБшник стоял перед майором не как младший по званию – как равный, такой же профессионал из смежной области.

«Нам нечего делить», – говорил весь его вид.

…ну не считая одного там пилота в неясном статусе, да.

– Я вас услышала, капитан, – медленно произнесла майор, и прозвучало это несколько зловеще. – Мы обязательно уладим вопрос с господином полковником. Благодарю за пояснение.

И, развернувшись с коротким кивком, ушла.

Но Дима рано выдохнул.

– Лавров, на пару слов, – бросил Дымов, не оборачиваясь. И, словно почуяв ещё не сформулированное возражение, процедил: – Сейчас.

Они отошли за угол драконария— и Дымов внезапно толкнул Диму к стене.

– Лавр, какого хрена?! У тебя для чего на спине «СГБ» написано?

Чтобы булочки в столовке вымогать, для чего ж ещё.

– Если кто лезет, шлёшь всех на три буквы, ты меня понял? Три буквы – это «эс-гэ-бэ», поясняю для особо тупых. Ты секретнее этой бабы на порядок, ты ей вообще отвечать, что ты тут делаешь и откуда ты тут такой красивый взялся, не обязан. Пока она с Шефом не согласовала – хлопаешь глазками и шлёшь на три буквы, не забыв прибавить в конце «сэр». И всё! Я тебе в няньки не нанимался, чтоб бегать и отмазывать, ты вот это всё должен был ей сам сказать… вытянувшись по стойке смирно из уважения к офицерскому чину.

– Какое, в бездну, уважение, – буркнул Дима, отворачиваясь от слишком проницательного взгляда. – Я ж тупая кодла…

По бокам от его лица в стену впечатались кулаки в тактических перчатках.

– Лавр, блин, – вполголоса рявкнул Дымов. – Какая нахрен тупая кодла, тебя сюда Шеф притащил, и позорить его ты не будешь, понял?

«А то что?» – хотел спросить Дима.

Где пролегают все те границы, на которые он выменял иллюзию свободы без арестантского браслета и запирающейся на ночь комнаты?..

Не спросил.

– Понял.

– Понял, СЭР, – с нажимом поправил капитан.

Это было уже перебором.

– «Сэркать» я только вашему Шефу обещал. – И, растеряв весь пыл, отвёл взгляд в сторону. – …нашему Шефу.

Дымов выдохнул и отшагнул назад.

– Так-то лучше… И, да, налепи на рукав и не снимай.

Он сунул Диме в руки шеврон – ту самую голову то ливолка, то ли дракона.

…волкодрака.

Только сейчас Дима поймал ускользнувшую от него в прошлый раз ассоциацию: стилизованная голова на нашивке больше всего напоминала голову той твари, что они с Дарой притащили сегодня.

Волко-драк.

Дикая тварь с серо-бурой шкурой, здоровенными клыками и недоразвитым гребнем.

– Зачем мне это носить? – Дима смял шеврон в кулаке. – Даже если я… подчиняюсь Шефу, это не делает меня одним из вас.

– Да ну, – хмыкнул Дымов, мгновенно остыв. – Ладно, считай это просто меткой. Ты под нашей защитой… – Секундная пауза, вполне человеческая усмешка: – Ну и, знаешь, ты заслужил право его носить. Именно так его у нас и получают.

И, мягко отобрав нашивку, хлопнул Диму по плечу.