Год семьи

Словом, так или иначе, но стоило глянуть объективным глазом, в характере шофёра угадывалась предрасположенность и предугадывалась расположенность к семейной жизни. Кстати сказать, неутоленная женщина представляет повышенную опасность для общества и страны. А если совсем начистоту, муж, пренебрегающий или, говоря проще, манкирующий супружескими обязанностями, подло нарушает права человека. В конце концов, любой, кто родился на свет, заслуживает внимания – жена в особенности. Как говорится, вместе мокли, вместе сохли или, говоря иначе, вместе в радости и в горе.

К счастью, осечки и холостые выстрелы в своей семейной жизни Колыванов мог по пальцам пересчитать. Другими словами, если изредка он не оправдывал законных надежд супруги, то только по уважительной причине: срочный груз, спешка, график движения, погода, дорожная обстановка, да мало ли, мало ли, что ещё…И хотя разочарование в лице жены внятно угадывалось, надо признаться, ещё издали, Василий надеялся на общую точку зрения и взаимопонимание в половом смысле.

Под углом накопленного опыта хуже нет, когда разочарованная женщина затаит обиду, а после станет её копить, пестовать и нянчить. Нет слов, как влияет обида на нервную психику и общее состояние индивидуальности. Если призадуматься, недовольство в человеке сродни жидкости. Обида постепенно заполняет в организме свободные полости, гложет всю личность, точит, как ржавчина, и, как ржавчина, шаг за шагом разъедает мысли и телесную ткань.

Не стоит трезвонить на каждом углу, распускать язык и гнать волну, но если оглянуться вокруг трезвым взглядом, под грузом научных знаний количество рано или поздно переходит в качество. Что ж, правда есть правда. Передовые ученые, государственные деятели и вдумчивые художники слова давно предостерегают как женский пол, так и мужской. Стоит пренебречь супружеским долгом или по рассеянности забыть о супружеских обязанностях, и в личной жизни возникают непредвиденные осложнения, непредусмотренные трения и даже кое-что похуже. Развод, к примеру, моральное разложение, наветы, нарекания, раздел имущества, наконец, когда постельное белье и сообща нажитая посуда – врозь!

По условиям автомобильного движения Василий, разумеется, мог бы кой-когда уклониться от прямого общения с женой, сославшись на усталость всего тела, на хронический недосып, на посторонние мысли, сырой порох и подмокший фитиль. Да, мог бы, если принять во внимание условия жизни и особенности труда. Но нет, как честный муж и совестливый человек Колыванов от мужского долга никогда не отлынивал и под благовидным предлогом супружеской постели не избегал. Иначе говоря, относился к жене с пониманием. То есть, гуманно, если быть точным. А если ещё точнее, то по-человечески.

А сейчас Василий – подумать только! – располагался на постели в беспомощном состоянии и проявить себя с выгодной стороны не мог. Жена потормошила его в надежде разбудить совесть, но без заметного результата; униженное мужское достоинство осталось в запущенном положении.

«Какой-то он индифферентный сегодня», – тревожно подумала жена. – Неужто горючее до капли израсходовал?

Если без утайки, её беспокойство можно понять. Муж загадочным образом истратил в дороге запас жизненных сил, предназначенный для домашнего употребления, то ли трудовая усталость сказалась, то ли посторонняя причина, которую всегда подозревает бдительная жена. Но подозревай-не подозревай, зря панику наобум лазаря не поднимай.

Какое-то время она задумчиво сидела на постели в короткой черной комбинации на голом теле. Бельё собственноручно привёз из рейса муж и дружелюбно подарил для усиления женской привлекательности и подъёма собственного интереса на должную высоту. А впрочем, обойдёмся без домыслов, не надо искажать факты, преувеличивать недостатки и наводить тень на плетень. Жена задумчиво сидела на постели, как странник в безлюдной пустыне, испытывала одиночество, не с кем было слово перемолвить. Муж лежал рядом, бесчувственный, как бревно. В тишине внутренний голос нашёптывал ей уместные и оправданные подозрения, она не знала, как оспорить и что возразить.

Говоря откровенно, можно понять её недоумение. Впервые за безоблачные годы брака Колыванов необъяснимо игнорировал жену, проявил беспочвенное равнодушие, необоснованное безразличие, неоправданную безучастность. Любой научный консультант и первый встречный санитар расценили бы поведение Василия практически как саботаж и диверсию.

Тень разочарования мимолётно скользнула по лицу жены, она взяла себя в руки и благоразумно справилась с открытым проявлением чувств. И надо отдать ей должное, железную выдержку продемонстрировала женщина; между прочим, железа и дикий зверь боится, железом и золото сподобишься добыть.

– Вася, пора вставать, проснись,– объявила жена с явной досадой, благоверную точила обида и обуревали мысли, которые мало способствуют покою в семье, но часто приводят к упрёкам и разногласиям.

Однако не будем разжигать страсти, прикусим язык, наберем в рот воды. Пусть муж, как говорится, не оправдал сегодня надежд, пусть нынче жена обманулась в своих ожиданиях, но жизнь продолжается, нельзя вешать нос.

Поднявшись с постели и накинув халат, супруга разожгла на кухне духовку и, раскалив до положенных градусов, сунула в жар ощипанную догола курицу – мужу в дорогу. Походная еда, если называть вещи своими именами, дорожный провиант, пищевое довольствие, наконец. Рецепт подкупал своей незамысловатостью: куру требовалось, как следует посолить, поперчить, натереть специями и жарить в толченом чесноке на медленном огне.

Надо ли сомневаться, курица у нас популярностью давно пользуется. Ещё при царе в русской армии говаривали: курица не птица, прапорщик не офицер. Мнение, правда, вытекало из другого суждения, которое сложилось в глубине народа: курица не птица, лодырь не человек, болтун не хозяин. По расхожей молве, о курах в народе вообще держались невысокого мнения: кур пасти – добра не обрести, с курей не разживёшься. О курицах народ отзывался довольно пренебрежительно: курица и рада бы летать, да мочи нет. А и впрямь, какие полёты, куда курице лететь, если крылья не держат. К тому же, как выяснилось, курица оказалась на редкость сухопутной птицей, и народ не преминул отметить: курица воду потому ругает, что плавать не умеет. Вдобавок народ обратил внимание на явный в характере курицы недостаток: курица кудахчет в одном месте, а яйца кладёт в другом. Словом, не стоит нам заблуждаться относительно кур, а народ и не заблуждался: уступи курице грядку, она и весь огород присвоит.

И что скрывать, на рассвете запах жареной курицы беспрепятственно, как умелый домушник, проник в чужие квартиры, сводя весь дом с ума. Среди мирного населения все поголовно пускали слюну, уподобляясь собакам академика Павлова. Как известно, за талантливые опыты на собаках академик удостоился Нобелевской премии, но Колыванов собак жалел и опыты ставил непосредственно на себе. Говоря иначе, Василий на собственном опыте убедился, какую помощь, какое содействие и какую поддержку оказывает на трассе жареная курица голодному шоферу. Другими словами, питался Василий в дороге исключительно качественной пищей, которой с любовью своими руками снабжала его жена. Кстати сказать, мало ли кому что по нраву: один сухой корке рад, а другой от икры с трюфелями нос воротит. Словом, без жареной курицы в дороге шофёру пришлось бы туго, другая еда – не в коня корм. Что ж, каждому горшку – свой ухват, каждой бочке – своя затычка, каждой кастрюле – своя крышка, каждому ремеслу, да свой умелец. Кто ж не знает, из гнилого леса изба ненадолго, из ежовой кожи шубу не сошьёшь, из блохи голенища не выкроить, дугу в оглоблю не выпрямить.

Однако не будем кривить душой и ломиться в открытые двери. На самом деле противоречия среди шоферов вытекали из семейного положения: в отличие от Колыванова напарники случались, как правило, холостые. И конечно, питание в рейсе наглядно демонстрировало преимущества семейной жизни перед жизнью холостой.

Не в обиду шоферам и всему транспортному цеху будет сказано, но сегодня Колыванов, продрав глаза, с трудом обнаружил в окружающей действительности собственное тело. Ему уже с рассветом полагалось уверенно себя проявлять и бодро перемещаться в пространстве, но организм запоздал и активно ленился.

– Может, не поедешь? Передохни денек… В конце концов, выходной тебе полагается? – поинтересовалась жена, возникнув на пороге.

– Не могу,– заморочено спросонья помотал головой Василий,– У меня груз.

– Какой груз?! Ты из кабины не вылезаешь!

– Расписание,– сдержанно объяснил Колыванов.

– Расписание! – возмутилась жена.– Ни тебе выходных, ни отгулов! Что за расписание?! И ночуешь дома редко!

– По графику,– печально возразил Василий.

– Да какой, к чёрту, график! – не на шутку рассердилась жена. – На тебе лица нет!

– Неужто, нет? А что есть? – попытался отшутиться Василий, но жена не приняла юмора и не оценила.

– По графику люди дома ночуют! Я уже не помню, когда ты отпуск

брал!

– По графику,– виновато увёл глаза Колыванов.

– Ладно тебе!.. Дети скоро забудут отца. Возьми отпуск, порадуй семью!

– По графику,– обреченно пробормотал Василий, поднимаясь с

постели.

Вскоре он уже завтракал, тщательно и усердно жевал, как рекомендуют врачи, и неожиданно внимание его привлек водопровод: из крана непринужденно падала струя. Вообще, если смотреть правде в глаза, водопровод для того и существует, чтобы текла вода. Источай водопровод не воду, а другую жидкость, у него и название было бы другим: винопровод, скажем, или пивопровод. А с другой стороны, представим себе на минутку, что из кранов на кухне круглые сутки вместо воды бесперебойно течет пиво, к примеру, или, допустим, вино. При такой постановке вопроса в стране наступит полная катастрофа и даже что-нибудь похуже, если смотреть в корень. Хочешь-не хочешь, но все трудовые будни превратятся в праздник и не просто в праздник, а в праздник, который всегда с тобой. К слову сказать, бесконтрольная течь – стыд и позор для мужчины, если он мнит себя мужчиной, стерпеть невозможно, нареканий не оберёшься.

Но не будем надуваться спесью и пускать пыль в глаза – не будем! Отдадим должное скромности шофёра: собственноручно поменять в кране прокладку было для него проще пареной репы. Не зря среди земляков и местного населения шофер устойчиво слыл мастером на все руки. Словом, отбросим сомнения, положительный образ Колыванова от времени никак не потускнел.

Вообще, если честно, в нашем климате мужчина, способный устранить течь водопроводного крана, безоговорочно растет в цене. И цена, как правило, достигает недосягаемой высоты. В глазах женщин он практически неотразим, жена умельца испытывает светлые чувства и неподдельное облегчение по той простой причине, что лишний раз убеждается в справедливости своего выбора. Жизнь удалась, если твой избранник полномасштабно соответствует мечте. Вот и сейчас стоило шофёру устранить течь, жена отметила радостное событие жизнеутверждающим выражением лица.

– Хозяин! – похвалила она одобрительно.

– На то и мужчина в доме, – приветливо отозвался Василий, опьяненный доверием и высокой оценкой.

Какой разговор, всяк знает, хозяин дошлый, ушлый, рукастый, и дом хорош, хозяин плох и в доме тож. А ещё известно, хозяин в доме всегда дело найдёт, даром, что ли, народ высказался: хозяин в дому – что медведь в бору.

Кто спорит, кто возражает, одобрение женщин окрыляет мужчин. Доверие толкает их на необдуманные поступки, непредсказуемое поведение и неоправданный риск, что в свою очередь, способствует неограниченному героизму. Вот и выходит, что расположение женщин рождает безумные подвиги в мужской среде. Одно следует из другого, шаг за шагом торится прямая дорога к взаимному обогащению полов.

Неуместно и некстати в соседней комнате придирчиво захныкал ребенок. Говоря откровенно, по своим внутренним убеждениям, Колыванов бездетные браки не признавал и даже больше – решительно отрицал, категорически отвергал. Он был уверен, даже убеждён, что без детей священные узы брака не имеют законной силы. Повлиять на его убеждения или хотя бы их поколебать, видит небо, никому до сих пор не удалось. Тем более, что народ – какие сомнения! – целиком и полностью был на его стороне: дети не в тягость, а в радость, деточек родить – не веточки ломить, детей завести – радость в дом принести.

К чести шофера, убеждений своих Колыванов никогда не скрывал, а, напротив, с вызывающей откровенностью высказывал прилюдно в доступной и популярной форме. Кто бы что ни говорил, но если честно, ни одна женщина, пусть даже привлекательная внешне и содержательная внутри, не могла рассчитывать на брак с Колывановым, возражай она против высокой рождаемости.

Разумеется, Василий любил детей – как иначе? – но главная причина крылась в неутешительных демографических показателях. Бедственное положение в стране с рождаемостью постоянно угнетало Колыванова, официальная статистика производила удручающее впечатление, поражала до основания души и глубже. И если смотреть правде в глаза, Колыванова терзали угрызения совести. А если совсем начистоту, в безрадостном положении с рождаемостью в стране он самокритично винил и упрекал лично себя. Вроде бы мог спасти великую страну, но упустил реальную возможность.

Когда в родном отечестве обнаружилась недостача в детях, Колыванов к тому времени своих еще не завёл. И не собирался в скором времени по причине тяжелых условий существования, а кроме того, по неустройству быта и отсутствию жизненных перспектив. Уяснив личную вину и ответственность, шофер вдруг осознал, что собственноручно усугубляет общую картину – сам, своими руками, а если начистоту, то не только руками.

Нет нужды повторять, как Василий мучился и страдал. Можно было, конечно, проявить равнодушие и переждать в стороне – ничего, мол, не знаю, моя хата с краю. Но Василий не привык малодушно прятаться за чужими спинами и трусливо отсиживаться в кустах. Не привык и привыкать не собирался. Как человек позитивный и положительный впредь игнорировать общую беду Колыванов, разумеется, не мог. Отмучившись и отстрадав морально, надо было срочно вмешаться в практическом смысле. Говоря проще, следовало незамедлительно принять конкретные и неотложные меры, чтобы реально спасти страну.

Впрочем, не будем прятать голову в песок и пускать пыль в глаза. Внутренний голос упрямо подсказывал, что без Василия стране не обойтись. Со своей стороны, и шофёр готов был подставить России плечо. Да не только плечо, но и другие органы тела. По умственному развитию, а кроме того, как гражданин и патриот, Колыванов всегда занимал передовые рубежи. Другими словами, он в любой момент во всеоружии готов был выйти на линию огня, чтобы грудью закрыть амбразуру. И не только грудью!

Отдадим шофёру должное. Без посторонней помощи и поддержки, в одиночку, независимо от погоды и направления ветра, а нередко еще и в условиях ограниченной видимости, он своими силами коренным образом изменил в стране демографию. На практике это означало, что при его непосредственном участии в любимом отечестве значительно повысилась рождаемость – ах, кто бы сомневался, на что готов истинный патриот!

Под углом математики цифры в наше время говорят о многом. Если быть точным, то в исторически ограниченный срок Колыванов с женой подарили стране, по крайней мере, четверых новых граждан. И как сознательный член общества Василий не собирался останавливаться на достигнутом.

Но не будем гнать коней, торопить события, забегать вперёд, бросать камни в чужой огород и брать горстью, а не щепоткой. За дверью по-прежнему сонно хныкал ребенок. Потеряв терпение, жена вкрадчиво приоткрыла дверь, заглянула в узкую щель. Как ни осторожничала женщина, настырный скрип двери распилил тишину вдоль и поперёк. Надо ли говорить, до какой степени неуместный звук возмутил шофёра. Не он ли холил и лелеял дверные петли и прочую фурнитуру, не он ли любовно содержал помещение в пригодном состоянии?

Однако не надо суеты. К лицу ли нам сучить ногами, корчить рожи и хлопотать лицом, освободим мимику от напряжения, обойдемся без лишних слов. Скрип двери Колыванов расценил как личный выпад и незаслуженное оскорбление чувств. Ничуть не медля и отбросив сомненья, шофёр второпях кинулся в чулан, где среди инструментов запасливо хранил заветный пузырёк с машинным маслом. Резвым коршуном налетел Василий на дверь и практически на бегу, на лету, на скаку отважно капнул масло в петли. Не успела, как говорят у нас, стриженая девка косы заплести, скрип исчез – поминай, как звали!

И младенец, пискнув, облегчённо вздохнул и улыбнулся, а потом беззаботно уснул, счастливый и умиротворённый в своей безрешности. Все чада безмятежно сопели, уверенные в завтрашнем дне, видно, даже во сне чувствовали себя под надёжной защитой. Что ж, они были правы в своих убеждениях, Колыванов и впрямь служил родной семье опорой – кто бы сомневался!

Из рискованных опытов на животных передовые ученые сделали выдающееся научное открытие. Верь-не верь, но при высокой рождаемости на ограниченной территории площадь обитания конкретного жильца уменьшается буквально на глазах. Как человек вдумчивый Колыванов относился к науке с пониманием и своевременно прислушался к учёным. Экономя жизненное пространство, Василий своими руками умело обтесал доски, изобретательно смастерил в комнате двухэтажные койки для детей: старшим отвели верхние нары— полати, как говорили в семье, малыши спали внизу.

А сейчас шоферу только и оставалось, что тихо ступая, обойти на цыпочках комнату, умилённо и бережно подоткнуть детские одеяльца. Когда он уходил, одна сокровенная мысль кольнула его на пороге: ради таких мгновений стоит жить, заводить семью, рожать детей. И он твёрдо знал, что сделает всё, себя не пожалеет, расшибётся в лепешку, чтобы семья не знала забот. Ни забот, ни хлопот, ни тягот.

– Папаша! – с уважением оценила жена, когда обойдя детей, он вышел к ней с растроганным лицом.

– А как же, – благосклонно, с чувством глубокого удовлетворения принял похвалу Василий. – Отец я или кто?

– Отец, отец… – покладисто согласилась жена, и неожиданно лицо её плаксиво искривилось, на глаза навернулись слёзы.

– Ты, это… что с тобой? – растерялся Василий и смотрел неуверенно, ждал объяснений, а про себя обескураженно недоумевал: неужто кто-нибудь его грязно очернил или бессовестно оклеветал? Неужели какой-нибудь доброжелатель возвёл на него напраслину, наплёл жене невесть что, нашептал за его спиной, опорочил, можно сказать, осрамил – неужели?

– Видимся, редко, Вася, – безрадостно призналась жена капризным голосом.

– Зато каждая наша встреча – праздник! – с облегчением торжественно произнёс шофёр, успокоившись в мгновение ока – от сердца отлегло.

К подобным упрекам ему было не привыкать. В глубине души Колыванов понимал справедливую суть обид, однако что он мог изменить? Жизнь подчас диктует нам непреодолимые условия, любовь, со своей стороны, не в силах их превозмочь.

– Праздник, праздник…– сокрушенно покивала головой супруга, но тему развивать не стала, а прилежно, со всем тщанием, на какое способна любящая жена, упаковала жареную курицу в дорогу. – Вася, не гони, скорость не превышай. Питайся регулярно, язва желудка нам не нужна. Соблюдай режим, отсыпайся. На землю не садись, у тебя радикулит. Под стрелой не стой! За буйки не заплывай! – назидательным голосом воспитывала его жена, укладывая еду в дорожную сумку.

В свое время рассудительный врач из города Вена доктор Фрейд по имени Зигмунд , еврей по национальности и въедливый по характеру сродни отпетому зануде, вдумчиво наблюдал живых людей и обнаружил, как свойственно врачам, научную загадку, неизвестную медицине. Копаясь в чужих снах и обдумывая поступки, венский доктор под сознанием своих пациентов обнаружил ещё кое-что, он даже не сразу понял, что именно. Прежде эту область медицины никто толком не изучал, врачу и посоветоваться было не с кем.

И что тут делать, как поступить, если ситуация образовалась критическая, положение сложилось безвыходное, а позади ветра голову не носят, выше лба очи не поднимешь, дальше меры конь не скачет. Поразмыслив, доктор Фрейд сообразил, что подсознание, которое он ненароком открыл, почти круглые сутки, но преимущественно ночью заметно влияет на весь организм и конкретно на его поведение.

Как ни крути, подсознание, шут его разберёт, проявляло себя преимущественно в неприличных снах, а кроме того, через описки, оговорки, опечатки и другие случайности. При необходимости проницательный человек мог распознать в них тайные желания, дурные наклонности и прочие секреты, которые все пытаются скрыть.

К общему удивлению, Фрейд не растерялся и совершил ни много, ни мало большое открытие. По сути дела, он на свой страх и риск открыл глаза медицинским врачам и больным пациентам. Вот и Колыванов давно уже проявлял неподдельный интерес к науке вообще и психоанализу в частности. Судя по выражению лица, жена нынче держалась строго казённым образом, то есть исключительно неподкупно. Голос, однако, натурально характеризовал неуравновешенное состояние психики.

С медицинской точки зрения, поведение женщины неопровержимо сигнализирует о невысказанных или даже о подавленных чувствах. Другими словами, жена, скорее всего, как бессознательно, так и неосознанно выдавала свою любовь к мужу. Впрочем, диагноз диагнозом, но кто бы что ни говорил, Вена, ёлки-моталки, России не указ. Австрия на редкость симпатичная страна, один Моцарт чего стоит, а Вена так и вовсе привлекательный город, на память сразу приходят венский вальс, венский стул, венские сосиски. Однако наши шофёры обойдутся без венозных подсказок.

В конце концов, живи находчивый доктор Фрейд даже не в городе Вена, а в населённом пункте с красивым и гордым названием Артерия, у нас своя голова на плечах, не говоря уже о том, что и без психоанализа дел по горло. Впрочем, изучив женскую психику, Колыванов самостоятельно додумался, что женщину нельзя лишать надежды. Прочь, как говорится, все сомнения и разногласия, перед разлукой любая женщина заслуживает утешитеьных слов. И если на то пошло, доброе слово и кошке приятно.

– Дорогая,– обратился к жене Колыванов.– Знаешь ли ты, что самым древним языком в мире является язык махаутов, погонщиков слонов?

– Неужели?! – встрепенулась супруга и глянула недоверчиво, как будто усомнилась в правдивости его слов.

– Махауты – первобытные люди, которые пять тысяч лет назад приручили диких слонов.

– Какой ты умный, Вася! Столько лет С с тобой лет живу , а ты меня постоянно удивляешь.

– Считается, что слоны понимают только этот язык.

– Не могу поверить! Простой шофёр и такие глубокие знания! В голове не укладывается!

– Это правда,– скромно подтвердил Василий.– А средний шофёр за свою жизнь простаивает перед светофором около двух недель,

– Не может быть! – как завороженная, качнула головой жена.

– Может,– снисходительно улыбнулся шофер. – Я уже не говорю, что железа, которое содержится в организме человека, хватит на маленький винтик в женских часах.

– Господи! – всплеснула жена руками и преданно, с нежностью заглянула ему в глаза.– Откуда ты всё знаешь?

– Ну, положим, не всё,– степенно возразил Колыванов. – А знаю, потому как интересуюсь. Умственное развитие повышаю регулярно. Скажем, из всех европейцев самые сонливые – ирландцы, а самые активные – голландцы.

– А мы, Вася, мы?! – трепетно, словно в тревоге, обратилась к нему жена,

– Мы – между. Зато все водовороты в северном полушарии вращаются по часовой стрелке, а в южном – против.

– Какая интересная загадка природы! – восторженно отметила супруга.

– Никакой загадки. Наука объясняет указанное явление вращением планеты.

– Господи, ты такой содержательный, Вася! Просто народное достояние! Нам тебя беречь надо. Пылинки с тебя сдувать. Я очень прошу Василий: соблюдай на дороге скоростной режим. И ноги не промочи!

– Какая ты у меня заботливая…– растрогался душой Колыванов.

– А как же! Муж, чай! Один-единственный!

– Это уж точно, – кротко согласился Василий и бережно, проникновенно расцеловал жену. – Поеду я. До встречи, Лиза.

Уже без слов она горячо его обняла и отпустила с явной неохотой. На улице Колыванов отомкнул ключом дверцу кабины, приладил сумку с провизией и завел мотор тягача. Пока мотор грелся, Колыванов со всех сторон обошел громадную фуру, проверил, как положено по инструкции, сцепку, колеса, габаритные огни и крепление тента на кузове. Машина ночевала под окнами, но за сохранность груза в ответе был он, шофёр.

Всё это время жена с грустным видом стояла в окне, как всегда, когда провожала мужа в дальний рейс. Обернувшись, Колыванов привычно помахал ей рукой, сел в кабину и тронул грузовик с места. Некоторое время жена видела из окна, как, удаляясь, фура катит по улице, постепенно уменьшаясь в размерах, потом и вовсе исчезла, словно провалилась сквозь землю.