Полная версия
В общем, нормально подумать эту мысль так и не получилось. И сейчас Дима, уставший как лежащая на боку после долгого бега собака с высунутым на плечо языком, из последних сил стоял перед своей машиной. Достал ключи, подумал. Нажать на кнопку – и уже через минуту ты в мягком теплом (если включить печку) нутре салона. Благодать. Завел, прогрелся и в комфорте поехал домой. Нет, слишком просто. Дима убрал ключи. Что-то свербело в его мозгу – надо еще раз пройти вчерашним путем. Клин клином, как говорится. Еще раз пройти по мосту и спуститься в тот самый переход. Зачем? Хороший вопрос. В советское время был один интересный мультик под названием «Просто так». Так и здесь. Зачем – просто так. В универе психолог на лекциях рассказывал, что на втором месте сложности/невозможности ответа после вопросов о тайнах мироздания находятся два коротких слова-вопроса: зачем и почему? Еще в школе все проходили: Иванов, почему ты разбил стекло? Петров, зачем ты дернул Машу за косичку?.. Да фиг его знает, чесслово… Ну разбил и разбил. Ну дернул и дернул. ХЗ, как говорится. Ни один учитель за все время никогда не получил не единого вменяемого ответа на эти вопросы (ну, кроме невнятного блеяния « я случайно…»). Но из поколения в поколения с каким-то запрограммированным упорством педагоги продолжают спрашивать снова и снова. Видимо, им это очень интересно и важно. Да и не только им – все бы хотели знать – зачем и почему. Но пока никто так и не узнал.
А потому – «просто так». Никто, включая самого Диму, не может объяснить, зачем он убрал ключи от машины в карман, поднял повыше воротник своего пальто и, натянув на руки перчатки, целеустремленно зашагал к Новоспасскому мосту.
Шагалось легко. Чистый воздух. Без осадков. Траффик на дорогах умеренный – и в какой-то момент Дима пожалел, что оставил машину и пошел пешком. Но тут же отбросил все сожаления и продолжил движение. Дошел до середины моста. Остановился – посмотрел в сторону Кремля. С этой точки его было не видно, но ему просто нравился вид. Москва-река убегала дальше, делая естественные изгибы в полном соответствии со своим руслом. На обоих берегах стройными рядами высились разноуровневые строения. Везде подсветка, мигали огни транспорта, из-под моста показалась тушка всепогодного теплохода. Было удивительно, но да – с недавнего времени судоходство на реке было всесезонным.
Дима двинулся дальше. После моста был не самый удобный «долгий» светофор – если не повезет, то в ожидании «зеленого» можно было потерять порядка полутора минут. Ему повезло – только он спустился с гранитной лестницы, как светофор призывно мигнул ему разрешающим движение цветом. А вот и тот самый подземный переход. Он не пользовался популярностью – людей здесь практически никогда не было. Как правило, все предпочитали Новоспасский мост переезжать, а не переходить. Перед самой лестницей Дима притормозил на каком-то бессознательном уровне. Никого вокруг. Тихо. Но тут из-за его спины вынырнула парочка и молча начала спускаться в переход. Приободрившись, Дима пристроился за ними. Спустился, поворот направо. Никого. Чистый, недавно отремонтированный переход. Никакой грязи и никаких нежелательных элементов. Остановился. Парочка спокойно прошла весь коридор и поднялась по лестнице налево. «Значит, не к метро пошли, – на автомате отметил про себя Дима, – видать, в один из пабов на Воронцовской».
Осторожно, будто пробуя тонкий мартовский лед, Дима сделал первый шаг. Эхо услужливо подхватило звук подошвы о плитку и понесло по всей длине коридора. Дима замер. Эхо тоже выжидало. Еще шаг. Эхо не замедлило проявиться вновь. Тишина и никого. Сразу несколько быстрых шагов. Эхо радостно и торопливо застучало отголосками по стенам перехода, чтобы оборваться в дальнем конце. Никто больше не появлялся. Никаких бомжей, несуразных явлений или посторонних звуков. Тихо, чинно, умиротворенно. Дима выдохнул и уже уверенно зашагал дальше. Эхо, с видимым удовольствием, пристроилось рядом и составило ему компанию.
Пока шел по переходу Дима все размышлял – сегодня, явно, все было не так, как вчера. С каждым шагом воспоминания и страхи прошлой ночи меркли и тускнели, растворяясь в январском воздухе, как сахар в стакане воды. Надо же?! Привидится же такое, а?! Последние метры Дима преодолевал уже почти бодрой уверенной рысью. Хотя, в отношении последней будем честны – он так и не смог запомнить, чем рысь отличается от галопа. Но в тот момент это было совсем неважно. Он, чай, не скаковая лошадь, верно? Повернув направо, Дима практически взлетел по лестнице наверх на одном дыхании. Взлетел и гордо остановился. С наслаждением выдохнул клубы пара вместе с углекислым газом в морозный московский воздух. Вдалеке на здании призывно мигали три буквы «ВТБ», напротив которых мощным непробиваемым монолитом высилось здание городской прокуратуры. Через дорогу находился один из его любимых стейк-хаусов «Торо», но с этой точки он был не виден. Выдохнув еще раз, Дима уверенно зашагал к метро. Точнее, в голове он уже зашагал, но ноги еще оставались на месте – нейроны до них с командой от мозга еще не успели добежать. Боковым зрением он увидел слева фигуру.
– Добрый вечер! Закурить не будет?
Во времена широчайшего табачного разнообразия, начиная с айкосов и зачанчивая вейпами, подобны вопросы стали относиться к категории анахронизмов. Дима остановился. Повернулся. У фонарного столба стоял прилично одетый молодой человек в пальто и черной вязаной бесформенной по веянию моды шапке. На ногах, явно, недешевые ботинки. Фигура не спортивная, но и не расплывшаяся. Скорее, человек поддался современным веяниям и старался держать себя в более-менее пристойной форме, возможно, даже добросовестно посещал фитнес. Округлые щеки и чуть обозначенный под пальто животик лишь подчеркивали, как тяжело ему это давалось.
«Эх, милАй, – подумал Дима, – ну что ж ты отрицание-то в вопрос закладываешь, а? Как же безграмотно… А у вас закурить не будет? – Не будет. А у вас нет…? – Нет… Неужели так сложно сказать – угостите сигареткой, пожалуйста?» В прочем, он прекрасно понимал, что это уже просто – профессиональная деформация сейла и он на автомате придирается к незнакомцу.
– Добрый вечер, – Дима вернул приветствие, – не курю.
– Странно… – глаза прохожего, казалось, смеялись.
– Что, странно? – не понял Дима. – Что не курю? Так курить сейчас не модно. Бросай курить – вставай на лыжи, – вспомнил он откуда-то из детства ранее слышанный лозунг.
– Ну, ладно, не хотите угощать – и не надо, – незнакомец еще раз улыбнулся, пожал плечами и отвернулся.
«Странный тип, – подумал Дима, шагая к видневшемуся входу в метро, – сказано же ему, что не курю. Да и все равно сейчас каждый второй, не считая каждого первого чем только не дымит, но только не олдскульными сигаретами с табаком. На кого-то он, кстати, похож… кого-то знакомого… вот только на кого?».
До дома доехал без происшествий. Точнее, на автомате, по привычке, не переставая думать. Только один раз его мыслительный процесс был прерван показавшейся знакомой женщиной с облупленным лаком на неухоженных руках, которая подошла к нему на перроне с вопросом – как доехать до станции «Спортивная». Блин, вот нет ничего хуже, чем у местного, к которым себя относил Дима, спрашивать как куда доехать на метро. Гостям столицы не понять, что москвичи на метро, как правило, ездят по привычным маршрутам «дом-работа-дом», не задумываясь, на автомате. И чтобы ответить на вопрос, москвичу надо сначала выключить автопилот, перейти на ручное управление и понять – а где он сейчас находиться, на какой станции. И это самое сложное. А потом еще понять, как из этой точки «А» добраться в искомую точку «Б» и выбрать оптимальный вариант, где с какой и на какую ветку перейти. Сотни раз пройденный маршрут позволяет переложить это из категории «сознательного действия» в «автоматическое», когда ты, не задумываясь, и не считая количество станций, выходишь на нужной тебе остановке, также на автомате переходишь по переходу и встаешь, снова не задействуя мыслительные функции своего мозга, ровно в том месте, где останавливается нужный тебе вагон, из которого будет удобно выйти и сразу по эскалатору подняться на выход. НЕ-ЗА-ДУ-МЫ-ВАЯСЬ! Сложно объяснить – надо прожить. Хуже может быть только если тебя спросят – в вот если туда поеду, доеду до станции, например, «Крылатская». Тааак, «туда» – это куда? – пытаемся сориентироваться и понять направление. Далее, вспоминаем, на какой ветке находится «Крылатская» (а ведь для старожилов, она до сих пор на «голубой», а не на «синей» после перестройки), а где сейчас мы, а в какую сторону ехать… Сначала Диму, хоть он и редкий гость в метро, это дико бесило – блин, ну ребята, купите себе навигатор или поставьте на смартфоны карту – в чем сложность-то? Но однажды, в свою очередную редкую поездку в подземке он стоял прямо рядом с наклеенной на стене обновленной картой метрополитена. Стоял и, за неимением других развлечений, внимательно изучал. По мере изучения – приходил в тихий ужас. Старое доброе понятное московское метро превратилось в такой дикий клубок переплетенных веток и станция, что становится страшно – а как же он сам-то здесь ездит? Две трети новых станций он вообще никогда не слышал. Что, сейчас можно на метро доехать прямо до аэропорта «Внуково»? Метро вышло за пределы Москвы? Какая… какой… в общем, шок. После этого, Дима стал более лояльно относиться к гостям первопрестольной, которые приезжают в белокаменную и первый раз видят этот неразрешаемый ребус под названием «Схема московского метрополитена». А пересадочный узел «Арбатская – Александровский сад – Боровицкая – Библиотека Ленина» – это же натуральный город в городе, муравейник! Сколько раз Дима там бывал по рабочим моментам – столько же раз и путался в переходах. И это он, человек, который жил в Москве уже порядка 15 лет.
В общем, дорога на метро заняла стандартные 12 минут с одной пересадкой. А там и до дома – рукой подать – считанные минуты пешком не спеша. Только сейчас Дима понял, как устал и как же зверски хочется есть. Даже не есть – жрать. Прийти домой, переодеться, отожраться и хоть полчасика поваляться на диване. Красота… По лестнице на свой третий этаж он буквально взлетел дикой уткой в период гона. Где же ключи? А, вот! Наощупь достал ключницу из кармана брюк. Два оборота, дверь на себя – все, дома! Как же круто оказаться дома!
– Всем привет! Я дома.
Стандартный набор, который он произносил каждый раз, входя в квартиру. Но на сей раз он прозвучал не так. Получилось что-то типа:
– Емм.мм…иии…еее..мм… ииии..ааа..ооо..а
– Что за хрень? – проговорил про себя мозг. Речевой же аппарат выдал в эфир несколько другое:
– Оооо… а…. еееее
В коридор выглянула Галя. Глаза сияли, на губах играла улыбка. Вдруг кто-то незримой рукой стер всю мимику с ее лица. Глаза округлились. Рот раскрылся. Она закричала. Пронзительно. Громко. Так, что барабанные перепонки жалобно завибрировали и прогнулись внутрь черепной коробки.
– Кто вы такой? Что вы здесь делаете? А ну – пошел вон отсюда!!!!
– Оооо? – в смысле «что?» попробовал возразить Дима. – Какого…?
Сказать, что Дима был ошарашен, значит просто исказить реальность. Она и так была исковеркана до нельзя, как минимум, в Диминой голове. У британцев есть такое выражение «как утка в шторм» – вот именно так он себя сейчас чувствовал. Растерян. Обескуражен. Испуган. Ну и так далее… А Галя? А Галя-то – что она делает? Почему такие вещи говорит? Что на нее нашло? Ладно, она хотя бы говорит – а он-то почему не может говорить? Только какое-то мычание вперемешку с гласными… Что вообще…
Додумать у Димы не получилось. Галя стремительно, как бык на корриде, подлетела к нему и практически выбила с нечеловеческой силой в коридор через дверь, которую Дима просто не успел закрыть за собой на замок. А вот Галя успела. Выбив его, как кеглю шаром в боулинге, она мгновенно захлопнула дверь и повернула задвижку. Все, снаружи дверь не открыть.
Дима взревел, как раненый медведь-шатун, которого по ранней весне разбудили, вытащили из берлоги да еще и насовали рогатиной по отощавшим за зиму бокам. Он подскочил к квартире и начал колотить в дверь сначала руками. Потом подключил ноги. Попробовал головой – больно. При этом он не переставал орать что-то нечленораздельное на одной высокой ноте… Забрало упало. Наглухо.
Сколько времени это продолжалось – сказать трудно. Но очнулся или, точнее, несколько пришел в себя Дима только тогда, когда кто-то сзади, явно, наработанным движением, заломил ему за спину обе руки и, судя по звуку, защелкнул замки наручников. Резким рывком его развернули – сквозь пелену тускнеющей ярости Дима увидел двух полицейских. Здоровые, крепкие парни шутить были не настроены. Один с коротким автоматом, второй – с рацией и пистолетом на поясной кобуре.
– Да, на месте. Буйный. Задержали. Разбираемся, – быстро проговорил второй в рацию.
– Добро, – протрещало в эфире, – отбой.
Один крепко и профессионально удерживал Диму. Второй, снял шапку, вытер лоб и достал удостоверение.
– Лейтенант Верхотурцев, отдел МВД по району Перово. Что же вы, гражданин? Безобразничаем? Нарушаем общественный покой? Документы! – властно потребовал полицейский.
Дверь в квартиру осторожно приоткрылась – в узкую щель показалось испуганное лицо Галины.
– Гражданочка, вы полицию вызывали? – обратился к ней лейтенант.
– Да…я… Ой, спасибо, что приехали.
– Служба такая. Сейчас разберемся. И ваши документы тоже. Что произошло – рассказывайте.
– Ой, щас… – Галина упорхнула внутрь квартиры и вернулась уже с паспортом, который протянула офицеру уже открытым на второй странице с фотографией.
– Да стой ты спокойно! – проворчал второй полицейский с автоматом. Дима скосил взгляд – судя по лычкам, сержант.
– уууу…..ииии…
– Хм, вроде не пьяный – не пахнет, по крайней мере, – удивился полицейский, – где документы?
Дима еще помычал и указал подбородком в сторону пиджака. Пальто он расстегнул еще до того, как открыл квартиру своим ключом. Сержант запустил свои крепкие пальцы под пиджак и нащупал внутренний карман. Неприятные ощущения. Через секунду пальцы появились вновь уже с зажатым между ними паспортом в обложке в серую шашку.
– Таааакс…, – молвил лейтенента, нахмурив брови, внимательно изучая документ, который ему передал напарник, – значит, Дубов Дмитрий Олегович… ага.
Он внимательно посмотрел на Диму. Затем на паспорт. Снова на Диму. Перевел взгляд на Галину. Вернулся к Диме.
– Чудик, ты где взял этот паспорт? У кого ты его украл?
– Ооооооооо! – возмутился Дима.
– Чтоооо? Где Дима?? – Галя подлетела у нему и со всей мочи врезала открытой ладонью по лицу, да так, что в глазах потемнело. – Что с Димой? Сволочь!!!
– Секунду, дамочка! Остановитесь! Иваныч держи ее! Отставить – держи его, чтобы не вырвался!
Лейтенант перехватил Галину руку, занесенную для следующего нокаутирующего удара.
– Отставить! Что здесь происходит? Спокойно и внятно, ну!
Что-то Дима окончательно перестал понимать происходящее. Перед глазами еще прыгали и скакали в каком-то безудержном веселье последствия предыдущего удара в виде красных и желтых шаров. Виски заломило от боли. Он просто пришел домой. После работы. Он устал и хочет есть. Нет, не есть – жрать. И на диван – отдыхать! Что здесь непонятного? Что они себе позволяют? Какой белены с мухоморами объелась его Галя??
Галину же тем временем прорвало – она, рыдая не переставая, выдавливала из себя крупицы информации:
– … ждала его… дверь кто-то открыл ключом… вышла… а там… он… стоит мычит… где Дима?… что с ним… этот сделал…
Странный вопрос «Где Дима? Где Дима?» – вот же я – попытался почесать в задумчивости голову Дмитрий, но наручники были категорически против таких акробатических этюдов. Да и стоящий за спиной сержант был с ними (наручниками) в этом солидарен.
– Ясно, – сказал лейтенант. Хотя, выражение его лица резко контрастировало с этим словом. – Так, все собираемся и поехали в отделение. Там будем разбираться.
Несколько минут спустя еще заплаканная, но уже одетая Галина закрыла квартиру на два замка, и все они небольшой «дружной» мобильной группой отправились на выход. Несмотря на третий этаж, полицейские зачем-то вызвали лифт – пешком все же всегда удобнее. Ну, с точки зрения Димы, по крайней мере. Уже в лифте Дима в зеркале на считанные секунды увидел свое лицо. Из потрескавшегося местами и облупившегося по краям небольшого лифтового зеркала на него смотрел… вчерашний гость, бомж с рыжей бородой, грязными скатанными волосами и желтыми прокуренными зубами. Одежда была его, Димина, остальное… остальное – его, бомжа, Бейзила.
Все это длилось несколько секунд пока лифт ехал с третьего на первый этаж. Двери со скрежетом несмазанного механизма разъехались в стороны и тут Дима вспомнил того человека, который у метро попросил его закурить. Это же был он, он – Дима, розовощекий и холеный, в своем любимом итальянском пальто ICEberg. Дима просил закурить у Димы… И он заржал незнакомым булькающим смехом.
***
Сказка#2 Quid pro quo. Казенный дом
***
Речь так и не вернулась. Одни звукоподражания и междометья. Сотрудники полиции всем отделом, как ни старались, никакой информации из Диминого мычания вычленить не смогли. Вопрос разрулил дежурный капитан – он просто дал Диме ручку и бумагу – «Пиши!»
Блин! Как же просто – да, дольше, чем голосом, но все же письмо – простой и понятный способ обмена информацией. Дима воспрял духом и начал писать… Точнее начал рисовать буквы. А еще точнее – выводить какие-то нечитаемые каракули на листе бумаги. Зажал ручку в кулаке – никак не мог вспомнить – как правильно держать. Такое ощущение, что навык письма был утерян десятки лет назад. Если он вообще был.
– Он у вас что, египтянин? – за спиной Димы стоял капитан и внимательно смотрел на писательские потуги, – какие-то иероглифы рисует… У меня дочь пятилетняя и то уже писать умеет, и, на секундочку, – вполне себе читаемо. А этот – рисует… Алло, бедолага! – капитан хлопнул своей мощной ладонью по Диминому правому плечу – да так, что ручка от удара вылетела из скрюченных пальцев и пролетев всю дежурку, рыбкой нырнула в кружку с кофе сержанта, – Бедолага! Слышь меня? А ты писать-то вообще умеешь? В школу ходил когда, не?
Дима энергично закивал, усиливая этот утвердительный жест радостным мычанием. Сержант, не спеша, вытащил ручку из своей кружки кофе и встряхнул ее несколько раз, разбрызгивая коричневые капли на давно уставший за пару десятилетий статичного лежания линолеум. Посмотрел на ручку, как будто, никогда раньше таких вещей не видел, перевел взгляд на кружку – вздохнул и, небрежно бросив ручку в мусорку, пошел в уборную выливать кофе.
– Э, ты куда? – махнул рукой капитан, – ручку-то зачем выбросил? У меня тут, что – канцелярский магазин что ли? Ручек на вас не напасешься…
– … такой кофе испортил, блин, – раздавалось удаляющееся по коридору ворчание сержанта, – последний пакетик был… блин…
– Кэп, с тебя кофе, как бы, – лейтенант поправил рацию и развел руками, – Иваныч у нас эстет, млин, пьет только «3 в 1» и никак иначе.
– Тогда уж, не эстет, а гурман, – капитан указательным пальцем ослабил ворот форменной рубашки, которая в этом месяце еще не знала стирки, а затем тот же самый палец назидательно поднял вверх, – ибо эстет – это любитель всего изящного, красивого. А гурман…
– Да ладно тебе, Михалыч, – махнул на него обеими руками лейтенант, – хорош уже Википедию цитировать… Эстет, гурман, сомелье… да какая, в баню, разница?
– Вот с последним термином тебя вообще не туда понесло, – усмехнулся капитан, – если уж оценивать пивные предпочтения нашего Иваныча, то тогда проще его назвать цицероном…
– Кем??
– Эксперта по пиву так называют, пивного сомелье – Cicerone. Впрочем, пора вернуться к нашим баранам, точнее, к нашему мычащему «другу».
Капитан, достал из ящика стола еще одну ручку, покачал ее между пальцами, внимательно посмотрел на Диму.
– Ну, что, дружок, ты уверен, что можешь что-то внятное написать?
Дима вздохнул и пожал плечами, потом неуверенно кивнул. И снова вздохнул.
– Ладно, попытка номер два, – объявил капитан и положил ручку на стол, – у тебя есть пять минут. Время пошло.
Дима сграбастал ручку и попытался взять ее на изготовку для начала письма как в первом классе. Но ручка никак не хотела найти удобное для себя место или это пальцы никак не могли вспомнить – как ее правильно взять. Перепробовав все пальцы, Дима зафиксировал хват между большим и, почему-то, указательным пальцем. Неудобно, но все остальные опробованные варианты были еще хуже. Самая жесть – удерживать ручку большим пальцем между мизинцем и безымянным – куда деть остальные пальцы было не понятно – они так и торчали «козой» над задействованными в хвате. Вернулся к первоначальному варианту. Капитан вместе с лейтенантом и вернувшимся из уборной сержантом с интересом наблюдали эти молчаливые манипуляции, прерываемые вздохами и мычанием.
С силой воткнув кончик ручки в начало бумажного листа, Дима старательно начал рисовать буквы. После десяти рядов неразборчивых иероглифов что-то даже стало получаться. От усердия Дима высунул язык. Капля слюны незамедлительно отправилась в свободное падение, чтобы приземлиться прямо посередине иероглифов.
– Ооооооооо! – Диминому возмущению не было предела
Полицейские переглянулись. Капитан махнул рукой – мол, давай, продолжай.
Дима активно поддержал эту инициативу. Ручка недовольно скрипела, но продолжала елозить по белому листу, оставляя на нем несуразные синие дорожки. Дима отчаянно пыхтел и подгонял ее всеми силами – аж, привстал со стула.
– Время! – скомандовал капитан. – Давай сюда свое художество!
Дима устало откинулся на спинку стула и отодвинул лист бумаги от себя в сторону полицейских. Капитан взял бумагу и с интересом стал ее изучать. Остальные служители закона с не меньшим интересом стали заглядывать капитану через плечо. Сержант хмыкнул.
– Короче, все ясно, – он поправил ремень автомата на плече, – чего дальше тянуть кота за детородный орган?! Давайте уже оформлять его до выяснения личности.
– И не только, – капитан вздохнул и помахал исписанным листком, – что там на адресе было? Проникновение в чужое жилище с целью… какой? Завладение чужими документами… нашел, украл, ограбил? Буянил, нарушал общественный порядок… ну это так, административка. Сопротивление при задержании оказал?
Лейтенант с сержантом отрицательно помотали головами.
– Ладно, оформляем.
– Ооооооооо! – активно возмутился Дима.
– А что ты хотел? – капитан развел руками, – все, что я смог прочитать из твоих рисунков было «я – Дмитрий Олегович Дубов». И то, скорее догадался, чем прочитал. Хорошо у тебя получились только буквы «О», остальные – прям, скажем – так себе – какая-то клинопись в перемешку с иероглифами. Спасибо, что не узелковое письмо инков.
Остальные полицейские вместе с Димой с удивлением уставились на капитана. В глазах каждого застыли знаки вопросов. В каждом. Глазу. Но обилие вопросительных знаком не смутило дежурного офицера.
– Не на то среагировали. Вам это не грозит, – уверенно сообщил капитан, – в том смысле, что не грозит никогда увидеть. А значит, оно вам и не надо.
Полицейские пожали плечами и выключили вопросительный режим. Но не Дима.
– Ааааа….ооооо? – поинтересовался он.
– Да вот, понимаешь, – охотно пояснил капитан, – про инков ты ж, наверняка, слышал, знаешь. Пусть они и не такие популярные, как майя. Они придумали кипу, что в переводе означает «узел» или узелковое письмо. Каждое послание состояло из веревки с привязанными к ней шнурками. Все узелки завязывались по вертикали. Форма узелков и порядок давали смысл… Вот, зачем я тебе это рассказываю, а? Все, давай, оформляемся!
Тут капитан-эрудит, словно пронзенный какой-то догадкой, резко повернулся к своим коллегам.
– Таааак, товарищи офицеры, – растягивая звуки, проговорил он, – точнее, товарищ лейтенант и товарищ сержант. Вы задержанного, вообще, обыскивали, надеюсь? А то, не ровен час…
– Спокойствие, только спокойствие! – сержант похлопал ладонью по затворной раме своего АК, – сразу же, как только приняли. Видали мы таких – желающих погеройствовать и не думать о последствиях содеянного… клоуны, млин. Кароч, не – этот чист, аки слеза новорожденного. Паспорт, «лопатник» и ключница. А, и часы – недешевые, кстати. Все, поди, стырил где вместе с одеждой, которая тоже, явно, не три рубля стоит. Хотя… вот, удивительно, одежда на нем сидит, как родная, как на него купленная.
– Ясно, – капитан удовлетворенно хмыкнул, – давай, бедолага, снимай шнурки, ремень и добро пожаловать в ИВС!
– Ммммммм….
– Сиречь, изолятор временного содержания. До 48 часов. Все по закону.
***
Сказка#2 Quid pro quo. Что поведал Вельзевул
Сказка#2 Quid pro quo. Что поведал Вельзевул