Сожженные земли. Право на дом

Я пригнулся и заслонил руками лицо, приготовившись получить обжигающую затрещину, однако удара не последовало. Запахло цитрусами, а затем раздался голос:

– Ваше высочество, если вы когда-нибудь решите его убить, то лучше отдайте это право мне: я ждал дольше.

– Ты его уже один раз убил, – буркнула Аниса. – По-моему, нужно уступить очередь нуждающимся.

Дэниел стоял прямо передо мной. Его рука сжимала кисть Анисы, действительно собиравшейся ударить ослабевшего братца. По обыкновению элегантный, одетый с иголочки, в ладно сидящем костюме по последней, как я полагал, таррванийской моде – совсем не поменявшийся за тысячу лет, мой отчаянный друг и вассал.

И сейчас его глаза сияли, несмотря на их черноту, – огонь мерцал в глубине этих бездонных омутов.

– Ты точно следил за нами, – ухмыльнулся я.

Дэниел усмехнулся и, отвесив шутливый поклон, произнес:

– Ты же помнишь, что я все вижу.

– Особенно меня.

– Особенно тебя.

Фраза-пароль, которую он повторял из раза в раз, – свидетельство его глубокой преданности мне и нашему общему делу.

Аниса вздохнула и резко проговорила:

– Давайте вы уже пойдете и перетрете свои делишки наедине? Мне еще нужно подготовиться к совету, чтобы показать им величайшую из величайших императриц. Всякие там платьица примерить, навести марафет и побыть в окружении десятков служанок.

– Совет? – спросил я, удивленно изогнув бровь.

– Да, завтра вечером, – ответил Дэниел, не сводя с меня взгляда.

– Совет так совет. – Я хотел подняться, но ноги задрожали, и Дэниел ловко подхватил меня, не позволив упасть. Я улыбнулся ему. – Веди меня перетереть делишки.

– Можете расцеловать друг друга, – фыркнула Аниса и, развернувшись, пошла прямиком к алтарю – Эйри закончила обряд и как раз поднималась с колен, приветливо улыбаясь сестре.

Они всегда были очень близки.

А мы отправились в покои Дэниела.

* * *

В окно врывался ветер, с шелестом поднимал и опускал почти невесомую штору. Солнечные зайчики скакали по стенам, словно играя в пятнашки. Светлый день, ясное небо, свежий морской воздух – просто наичудеснейшая погода для обсуждения государственного переворота.

Дэниел стоял возле резного комода спиной ко мне и двери. Перебирал, стало быть, важные императорские бумаги и не спешил начинать разговор.

– Как поживает старина Бафор? – решил я нарушить затянувшееся молчание.

– Нежится с выводком и самкой в лаве вулканов на Забытых островах, – ответил Дэниел, не поворачиваясь ко мне. И добавил: —…Мой принц.

– Один из последних старых драконов, – задумчиво протянул я. – Уже и не припомню, когда касался Малирэля.

Внезапно волной накатила слабость, следом чужая рука ухватилась за мое сердце и сжала, сжала сильно, впиваясь когтями пустоты, а с моих губ сорвался вздох боли. В горле резко пересохло.

Дракон… Мне нужно было почувствовать моих драконов прямо сейчас. Не отдавая себе отчета, не признаваясь в секундной нерешительности, я потянулся к ним, чего не делал долго, мучительно долго.

В ответ была тишина на грани с безумием.

Однажды пробудившись и связав свою судьбу и силу с драконами, дитто не может существовать иначе: ибо как дракон для дитто, так и дитто для дракона.

Я оборвал свой зов и, пошатнувшись, оперся на стену. Хотелось выть от тупой пустоты на месте связи. Источник пока полон, но надолго ли?

Дэниел мгновенно оказался рядом и, поняв меня без слов, тихо спросил:

– Перенести тебя к ним?

Я чувствовал еле сдерживаемую тревогу в его голосе. Но все же просто взъерошил тщательно уложенную прическу моего вассала и лишь отмахнулся.

– И разрушить все, к чему мы шли день за днем, столетие за столетиями? Терпимо. Я знал, на что иду и какова цена.

Он долго смотрел в мои глаза, а потом встал на одно колено и, склонив голову, произнес:

– Хорошо, да будет так, мой принц. Пускай свершится то, что предначертано.

Сильный порыв ветра взметнул бумаги на комоде, уронил пару листков и со стуком распахнул дверь. Страж заглянул в проем и удивленно на нас посмотрел, но, уловив кивок, удалился.

– Встань, принц дома Фуркаго, мой вассал и союзник, – нарочито торжественно произнес я, сминая помпезность момента.

Дэниел поднялся. В его глазах не осталось сомнений, а голос звучал твердо и решительно.

– Мой принц…

– Пожалуйста, избавь меня от формальностей, пока мы наедине, – поморщился я. – Еще успею наслушаться всякой херни от придворных подлиз.

На губах Дэниела появилась усмешка, тонкая, словно юркая змейка, и сразу исчезла. Напряжение, царившее в комнате до этого, постепенно сошло на нет. Кажется, владыка Сожженных земель чего-то боялся, но пока меня терзали смутные сомнения на этот счет.

– Мне радостно видеть, что прожитые жизни не раскололи твое сознание и не сделали из тебя психопата, Александр.

А может, уже и не смутные.

– Так ты боялся… этого?

– Не только. Воля твоя сильна, но все возрождения и вхождения в цикл не могли не истощить твой разум.

– Ты не знаешь, что я пережил.

– Как и ты. Я видел… много твоих смертей.

Он так и не произнес то, что мелькнуло в его взгляде: и даже сам стал причиной твоей смерти.

На моих губах растянулась улыбка, и я чуть не расхохотался. Потом провел рукой по лицу и хрипло произнес:

– Дэниел, мы обсуждали мою смерть задолго до ее наступления. Все условия были соблюдены: милосердие мерзавца, предательство близкого, месть жертвы. – Я сделал два шага к нему и медленно произнес: – Иначе судьба никогда бы не изменилась.

Глаза Костераля почернели, затлели, и на краю радужек показался серый сухой пепел. Горе сковало его лицо.

– Не плачь, – прошептал я. – Не плачь, мой верный друг.

«Я не мог ослушаться твоего приказа», – раздалось в голове тревожно и надрывно. Так, как я никогда не слышал от него.

«Я понимаю».

«Я не хотел причинять тебе боль».

«Я знаю».

«Ты – самое ценное, что есть в Таррвании, сокровище, которого мы не заслужили. И своими… руками… я отправил тебя в цикл».

«Ты ни в чем не виноват, так было нужно».

Пепел продолжал струиться из его тлеющих глаз, оседать на щеках и руках, разлетаться хлопьями по комнате, пока мы молча обменивались мыслями. Дэниел всегда прятал свои эмоции: сдержанный и суровый правитель Сожженных земель, опытный воин и справедливый брат. Никогда не давал слабины и требовал того же от других, трудясь с отдачей даже большей, чем позволяли его силы.

И только передо мной он снимал маску, зная: я пойму и не стану осуждать.

Ведь я такой же.

– А теперь, мой верный друг и вассал, перенеси меня в Бастарию. Они, должно быть, заждались своего стража, – тихо произнес я.

Дэниел коротко кивнул, и огненным столбом протянулся портал.

Я провернул ключ в замке двери, запирая ее, и мы шагнули на территорию крепости.

Вернулись мы к ужину. Я успел сменить запачкавшуюся одежду и вышел в зал в наряде Дэниела. Красноречивые взгляды, преследовавшие нас, вполне удовлетворили меня – обман еще долго не раскроют. А когда раскроют – уже будет поздно.

* * *

Так исторически сложилось, что Последний предел оказался намного дальше остальных крепостей стражей. Тихое, спокойное место вблизи Забытых островов, где находилось фамильное гнездо дома Огненных драконов. И одна из причин существования этой крепости – приглядывать за драконами и семьей, которая по праву считалась второй по силе в империи. Огненные драконы не уживаются с зелеными, а зеленые не терпят огненных. Их силы по своей природе конфликтуют и взаимно уничтожают друг друга.

Однако эта необходимость – «приглядывать» – отпала несколько сотен лет назад, когда умер последний член дома Галз, из которого и происходила мать Дэниела. Мой друг остался один. Последний дитто огненного дракона, давший клятву: служить верно, не как вассал, а как брат. А во время конфликта, спровоцировавшего Кровавое утро, он удалился на Сожженные земли.

Некогда благодатные земли, позже укрытые пеленой смога.

Я знал все – воспоминания продолжали, как мозаика, кусочек за кусочком вставать на свое законное место. Однако при каждом «озарении» я выпадал из реальности.

Вот и сейчас Аниса бросила на меня быстрый взгляд, перед этим резким хлопком выдернув из задумчивости – моя голова почти соприкоснулась с углом. Я пожал плечами и невинно улыбнулся. Аниса тяжко вздохнула, вынужденная всякий раз приводить меня в чувство.

По витиеватым коридорам мы пришли к залу собраний. Высокие своды, знак дракона на закрытых дверях. Охрана из четырех человек. Те стражи, что на почтительном расстоянии следовали позади, прошагали вперед и встали возле входа. Двое стражей с поклоном открыли створки.

И мы вошли в этот зал, полный людей. Два трона стояли на возвышении, в самом конце: для императора и императрицы. Некогда облаченные в изумрудно-зеленый бархат, сейчас троны были отделаны в цвета дома Корс – белый с золотом, а штандарты с белыми драконами стояли позади них. Красной дорогой расстелилась ковровая лента, а острые, внимательные взгляды устремились на скрип дверей. По обе стороны от ковра стояли отпрыски разных домов: как знатных, так и младших, не обладающих особой властью. Здесь же присутствовали представители забытых домов, приверженцы Рейна и Анисы в этой войне.

Шорох одежды, вздохи восхищения и одобрительные возгласы следовали за нами по пути к тронам.

Подданные ждали нас.

Дэниел проделал отличную работу.

Он стоял у конца дорожки, как всегда уверенный и властный. Его глаза сверкнули, а затем владыка Сожженных земель торжественно произнес:

– Дамы и господа, Александр Корс и Аниса Корс, истинная императрица Таррвании и жена Рейна Фуркаго. Та, кто должна по праву сесть на трон.

Гневно вскричал один из аристократов:

– Император лгал!

И голоса зашумели, закачались в людском море. Дэниел подал руку сестре, и Аниса с достоинством села на трон, оправив складки белоснежного платья с тонким золотым шитьем. Я поднял ладонь, призывая к тишине, и произнес:

– Приветствую собравшихся на дружеской встрече. Я Александр Корс, и… император не смог убить меня. Но за обман он поплатится смертью. – Я обвел взглядом выжидающую толпу. Несколько десятков пар глаз уставились на меня. В них горел огонь решимости. Слуги принесли кувшины с вином и неспешно разлили его по бокалам. Кроваво-красный напиток оглушительно громко полился в хрусталь в наступившей тишине. И я вскричал, поднимая тост: – Смерть императору!

– Смерть! Смерть! Смерть! – вторили наши союзники.

Я улыбнулся.

– Да начнется Совет. И пусть богодраконы благословят наш путь.

* * *

В центре длинного темного стола мерцали слабые языки пламени – зерцало света в чаше, под которой плясал магический огонь, отбрасывающий на лица собравшихся резкие, острые тени. Тяжелый гул голосов перекатывался по залу, как прибрежный штормовой ветер. Мы были не просто военачальниками или советниками – каждый из нас играл важную роль в этой войне, где любая ошибка могла стоить королевства.

Я откинулся на жестком стуле, созданном для того, чтобы напоминать: здесь мы не ради удобства. Каждый взгляд и жест имел значение. Все присутствующие находились на грани между союзниками и противниками.

Рядом со мной расположился Дэниел. Он сидел неподвижно, с непроницаемым лицом.

– Итак, мы потеряли два дома, – начал Аллистир спокойным голосом, но с явным намеком на упрек.

«Потеряли» в нашей ситуации означало предательство и смерть.

Я раздраженно посмотрел на него. Аллистир использовал любую возможность уколоть побольнее.

– Мы знали, что это случится, – сказал я, сжимая кулак на столе так, что дерево скрипнуло. – Если вы хотите воевать с императором, будьте готовы ко всему.

Некромант хмыкнул, но промолчал, глядя на пламя.

– Мы говорим о потерях. Но кого мы приобрели? – спросила Эйри. – Стражи обещают восемь тысяч бойцов. Мастин приведет еще три тысячи с Сожженных земель и несколько десятков из отряда сопротивления. Успеют ли они добраться до Аргтауна?

– Мои драконы готовы, – сообщил Дэниел. – У меня их более двухсот… пока. – Он посмотрел на Аллистира. – Скоро присоединится еще…

– И чем мы будем их кормить?

– Это не проблема, – сказал из тени граф Алитов, представитель забытого дома. – Мы обеспечим снабжение.

Я кивнул, не спуская глаз с этого внезапно заговорившего молчуна. Слишком скрытные союзники часто оказываются самыми опасными.

– Численность не главное, – произнес Мастин, человек, привыкший отдавать приказы. – Ее всегда можно восполнить. Но оружие… Нам нужны склады, полные оружия и брони.

Представитель гильдии кузнецов шагнул вперед и положил перед нами клинок, сверкающий, словно луна в ночи. Его поверхность была идеально гладкой, но по лезвию тянулись загадочные руны, а внутри металла угадывалась сложная внутренняя структура.

– Эти клинки усиливают вашу магию. С ними даже упир окажется беспомощен. Пока это единственное оружие, способное противостоять им. Нам нужно произвести их как можно больше, а также создать броню, которую можно использовать для защиты наших стражей, – продолжил Мастин.

Его слова казались мне слишком поверхностными. Либо он недооценивал масштаб проблемы, либо намеренно скрывал свои сомнения за напускной уверенностью.

– Нам нужны технологии и оборудование, – добавил он, наклоняясь вперед, чтобы подчеркнуть важность сказанного. – Если не справимся с упирами, которые император использует против нас, то наши силы иссякнут еще до того, как мы доберемся до берегов. А технологии… Вряд ли они достанутся нам легко.

Я выслушал его затянутую тираду и, не дожидаясь очередного пустого повторения, перебил:

– Мы возьмем их. – Мой голос прозвучал как удар молнии, разрубивший тишину. Все замерли, словно кто-то взбаламутил спокойное озеро яростными волнами. – Один из укрепленных городов стражей. Там есть все необходимое: кузнецы, оборудование, технологии, оружие… И главное – свобода действий, чтобы использовать это для наших целей, – продолжил я, обводя взглядом собравшихся.

Мастин нахмурился, выпрямился.

– Ты действительно думаешь, что Бастария встанет на нашу сторону? Их старшина, Отто, предан императору до мозга костей. Дай ему шанс, и он лично сдерет с тебя кожу ради одобрения своего правителя. Я служил с ним много лет, Александр, – щеки Мастина напряглись, словно он готовился к удару, – пока мы спасали твою задницу.

Я многозначительно посмотрел на него через полумрак зала. Мое молчание затянулось на несколько секунд, и в этой тишине стало слышно даже дыхание присутствующих.

– Хорошо… – произнес он наконец с явной неохотой, но осознавая, кто здесь принимает решения. – Я буду ждать твоего распоряжения. Если мы действительно захватим Бастарию, начнем производство. Но это потребует времени.

Время. Единственный ресурс, которого нам не хватает. Мастин понимал это, как и я.

– Нужен отвлекающий маневр, – продолжил он уже более ровным тоном, в котором чувствовалась осторожная решимость. – Император ни в коем случае не должен узнать о том, что Бастария находится в наших руках. Если он хотя бы заподозрит, что там начнется производство оружия, всех перебьют.

Постучав длинными пальцами по столу, Дэниел усмехнулся.

– Отвлечение мы организуем. Амбиции Астраэля станут для него ловушкой. Он сам себе злейший враг, когда дело касается власти. Мы создадим призрачную цель, за которой он будет гнаться как одержимый. Станет курсировать по морям, раздувая слухи… А мы тем временем возьмем то, что нам нужно.

Его голос звучал уверенно, и я заметил, как многие за столом смотрели на него с долей скепсиса, но и с определенным уважением. Дэниел обладал удивительным даром убеждения, даже когда предлагал сомнительные планы.

– Хочешь устроить морской бой? – уточнил я с легкой иронией.

– Называй это как хочешь, – ухмыльнулся он в ответ. – Но у нас есть шанс заставить его потерять флот.

Я кивнул, не торопясь развивать тему. Вокруг стола снова поднялся гул: обсуждения, споры, ненужная болтовня – каждый пытался примерить решения на себя. Я просто наблюдал. Мастин вновь нахмурился, но по его лицу было видно – он готов действовать без промедления, стоит мне только отдать приказ. Дэниел продолжал ухмыляться, самоуверенный, но слишком легкомысленный для этой игры.

Я медленно поднялся, опершись ладонями о стол, и в тот же миг все звуки стихли.

– Время поглотит нас, если мы не опередим его. Император опасен, но не всемогущ. Мы нанесем удар там, где он меньше всего ожидает. Найдите все необходимое для производства. Завербуйте больше союзников, добудьте технологии Стражей – договаривайтесь или применяйте силу, если потребуется.

Я вновь встретился взглядом с Мастином – сигнал к тому, что время действовать настало. Медлить нельзя. Карта под моими пальцами ощущалась холодной и гладкой. Теперь каждое решение должно быть продуманным. Четкие линии континентов и морей на карте казались отражением предстоящих жертв и страданий. Я провел пальцем по карте, очерчивая круг вдоль одного из побережий.

– Здесь находится Рейн, – произнес я с уверенностью, даже не взглянув на остальных.

Что думали обо мне те, кто сидели в полумраке комнаты, значения не имело. Главное – чтобы каждый из них поверил. Даже если я лишь предполагал местонахождение Рейна, мой голос звучал так, будто я владел абсолютной истиной.

– Он стал для нас угрозой, – начал я, и слова эти повисли в напряженном воздухе комнаты. – Император лишил его выбора. Да, он ослаб, но ненадолго. Этот дитто… он слишком умен, чтобы позволить кому-либо считать себя побежденным. Я уверен – сейчас его единственная цель: восстановить силы и вернуться, чтобы сравниться с императором или даже превзойти его.

Я поднял глаза на собравшихся, наблюдая, как мои слова находят отклик в их сознании. Говорить о Рейне всегда сложно. Для кого-то он был другом, для других – врагом, но все понимали: недооценивать его нельзя.

– Думаю, он направится к маррдерам, – продолжил я. – У него будет шанс заручиться поддержкой меренайтов, захватить корабли имперского флота, укрепить свои позиции. Вода – его стихия. Он знает, как использовать ее, и понимает, что без помощи морских существ ему не одержать верх в предстоящей битве. Но это может сыграть нам на руку.

Мое внимание вернулось к карте, но я чувствовал пристальный взгляд Анисы. Она смотрела на меня так, словно хотела испепелить. В глазах сестры читались гнев и… недоверие? Страх? Внутри нее боролись противоречивые чувства. Она понимала, как мы собираемся использовать ее против Рейна, но еще не полностью это осознала.

Я глубоко вдохнул и впервые за всю встречу позволил себе не просто говорить, но диктовать:

– Его слабость уничтожит его. И ты, Аниса… ты разведешься с ним. Не важно, как это будет выглядеть. Это произойдет. Либо сейчас, в этой битве, либо позже. Но ты разорвешь все связи с ним. – Я обратился к ней напрямую, и в комнате воздух стал тяжелее. Она не ответила, но по ее лицу было видно, что мои слова достигли цели. – В конце концов Рейн погибнет. Нам не нужен еще один претендент на престол.

С каждым словом мой голос становился тверже, а атмосфера в комнате – все мрачнее. Все понимали: никто из нас не выйдет отсюда прежним, и пути назад уже нет.

– Теперь каждый отчитается о проделанной за время моего отсутствия работе, и мы скорректируем наши действия на несколько шагов вперед, – закончил я и приготовился слушать.

* * *

– Присягните на верность, собравшиеся здесь! Клятва скрепит нас узами, что распадутся только со смертью, – торжественно объявил Дэниел, когда солнце село во второй раз.

Лорды и герцоги, бароны и просто состоявшиеся торговцы из младших домов присягали на верность, произнося слова клятвы. Их руки касались руки Анисы, пока она с царственным спокойствием и легкой надменностью взирала на них. Благоговение и страх – вот что испытывали они.

Последним подошел Дэниел. Взглянув мне в глаза и выдержав паузу, он произнес, обращаясь к сестре:

– Как вы знаете, ваше высочество, моя верность отдана вашему брату. Но если вы потребуете…

– Нет, – остановила его Аниса. – Мой брат никогда не пойдет наперекор моему слову.

Я с улыбкой кивнул. Костераль молча поклонился и встал позади, у моего правого плеча.

А после мы устроили долгожданный пир для наших союзников, пир, на котором не пролилось больше ни капли вина – наутро Дэниел должен был доставить членов домов обратно.

Звучала музыка, пели барды, внушали благоговение пустынные девы.

Однако Аниса весь вечер не сводила с меня глаз.

* * *

– Ты не отделаешься от разговора, братец. Выдели уж сестренке пятнадцать минут своего драгоценного времени.

Она ждала меня у двери, скрестив на груди руки. Шпильки в прическе Анисы аккуратно поблескивали в приглушенном свете ночников. Такие тянулись по всем коридорам – стражи давно вышли на другой уровень технологий.

Почти как на Земле.

Я усмехнулся. Кажется, эта Аниса мне незнакома. Даже показалось, что я услышал шипение, пока придерживал сестре дверь и пропускал вперед.

– Хочешь промочить горло? Костераль достал отличный гранатовый сок, самое то для…

– Кто убил тебя?

Я посмотрел в незашторенное окно. В это время года птицы особенно чисто пели. Две луны уже показали свои лики.

– Ну, смотря какой срок, смотря какая эпоха…

– Не заговаривай мне зубы. Кто убил тебя в первый раз и что ты там делал? Воспоминания о последних минутах жизни преследуют меня каждую ночь. Но еще чаще я вижу, как мой муж пронзает твое тело мечом. И кровь струится по полу, заливая все, а следом Астраэль приказывает поймать меня. Но вот в чем дело: прокручивая несколько раз минуты твоей смерти и минуты моей смерти, я нашла небольшую нестыковку. Тот, кто убил тебя, не имел запаха силы. А тот, кто шел ко мне возле моста, заполонил этой силой все вокруг. Так скажи мне, братец, кто тебя убил?

Я повернулся, держа стакан в руках.

Она стояла и сверлила меня взглядом. Жестким, колючим, но знакомым. Теперь я точно разглядел ее.

– Ты видела, кто убил меня…

– Отвечай!

Ее щеки раскраснелись. Я досчитал до трех и медленно произнес:

– Меня убил Рейн.

Она сжала губы, впилась взглядом в мое лицо. Я знал, что Анису это ранит.

– И поэтому вы решили бросить его?

– Забудь о нем, – резко сказал я. – Теперь он бесполезен для нас.

Она сдула челку с лица и упрямо посмотрела на меня. Этот жест мне не был знаком, и легкий холодок, несмотря на теплый ветер, пробежался по спине. Воздух словно сгустился, готовый взорваться от любой искры.

– Хорошо, Александр. Как скажешь.

Дверь с шумом захлопнулась, в комнате стало ощутимо пусто.

Я устало потер виски и повалился на кровать.

– А кто сказал, что будет легко? – пробормотал я и, подняв руку, начал разглядывать рубиновое кольцо. Костераль вернул мне его после нашей вылазки в Бастарию. Пустышка, в которой не осталось и крохи сил, переливалась алым цветом войны.

А наутро я узнал, что Аниса сбежала.

Но именно это мы и планировали.

Глава 5

Рейн

Мой друг, каждую ночь, закрывая глаза, я пытаюсь вспомнить голос матери. Ее тихий нежный шепот, когда она рассказывала мне сказку. Ту самую – про принцессу Анису, дитто белого дракона, и Рейна, дитто черного дракона. О том, как они полюбили друг друга, как мечтали втайне пожениться. Как даже драконы и фарффлы ждали этого блаженного момента. Любовь… здесь, в этой пустоте, кажется чем-то невозможным, но желанным. Это тепло, которое все еще мерцает внутри, как оставленная кем-то искра. И, может быть, именно она не дает мне исчезнуть совсем. Как же хочется есть…

Из блокнота БоЗа два дня до первой волны смерти Миралилас. Сожженные земли

Вода с шумом падала вниз. Я глядел на мерцающую завесу, на блестящие в воздухе мельчайшие пылинки, на брызги, острыми кинжалами вспарывающие покой бухты. На сводах пещеры плясали неяркие блики, перемежаясь с растущими прямо в камне кристаллами ориге. Синеватый призрачный свет касался выточенных в береге ступеней, которые уходили глубоко вниз, к Арридтскому морю.

Пустующий храм Ваи, Владыки вод. Забытый и оставленный некогда преданными почитателями много лет назад.

Огромная морда каменного дракона взирала на меня с высоты нескольких человеческих ростов. Его пасть ощерилась острыми иглами зубов, а нефритовые глаза сердито поблескивали. В протянутой лапе не было ни единого камня силы.

Богодракон злился. Но и я – тоже.

Я хорошо запомнил ее в тот миг. Гордый, полный решимости голос. Глаза, в которых мелькнула неожиданная боль. И замерший на губах крик.

Но боялась она не за меня.

Дитто не прощает убийства членов своей стаи. Для дитто нет ничего страшнее потери братьев и сестер по силе – драконов, что становятся едины с его сосудом и душой.