Чёрные небеса: Рождённый из пустоты

За старыми деревянными столами сидело несколько человек, на столах громоздились кучи бумаг, пергаментов и свитков. Одни были аккуратно сложены стопками, другие – разбросаны беспорядочно, словно их только что просмотрели, да так и оставили. Масляные лампы, стоящие на краях столов и освещавшие часть бумаг, создавали мягкий, желтоватый свет. Мужчина почувствовал себя будто в сердце какого-то бюрократического механизма, где работа кипела день и ночь.

Работники не обратили никакого внимания на входящих – казалось, они были слишком погружены в свои дела. Их лица были сосредоточены, глаза бегали по текстам, пальцы быстро листали страницы. Это не были воины или стражники – люди больше напоминали клерков или писцов. Они перебирали бумаги с таким видом, будто решали важные государственные дела, и пленник сразу понял, что попал туда, где слова и документы ценятся гораздо выше, чем сила и оружие. Он ожидал увидеть нечто более зловещее, возможно, тюрьму или подземелье, но это больше походило на административное здание, чем на место допросов или казней.

Мужчина попытался рассмотреть, что именно писали клерки. Однако страницы были заполнены мелким, аккуратным почерком, и с его расстояния прочитать что-либо было невозможно. Единственное, что ему оставалось, это ждать. Время словно остановилось. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шорохом перьев и шелестом бумаги.

–Доброго дня, господин секретарь! – немного рыкающе, как и все орки, обратился конвоир к одному из сидящих за столом. – Мы привели человека, захваченного в селении Свободных орков Пустоши. Он находился у них в заточении, именной скрижали при нем не было. Он утверждает, что был охранником в отряде торговца, на который напали орки Пустоши. Во время пыток и избиений он потерял память и много чего не помнит.

Мужчина, к которому обратился орк как к секретарю, оторвался от бумаги, которую он читал или делал вид, что читает, для пущей важности, и искоса посмотрел на орка и на его пленника.

– Хорошо, очень хорошо, мы дальше разберёмся, можете обратиться к младшему казначею в соседней комнате за вознаграждением, вот вам подтверждающий бланк!

Секретарь достал из глубины стола какую-то бумажку, и орк, быстро её взяв, направился в соседнюю комнату весьма обрадованный.

Оставшись без конвоя, пленник ощутил небольшой дискомфорт и лёгкое смятение. Секретарь повернулся и стал внимательно его разглядывать. Перед секретарём стоял мужчина лет тридцати, полуголый, с большим количеством ран и ссадин. Волосы средней длины были местами с сединой, с комками грязи и запёкшейся крови, широкое лицо больше подходило бы полному человеку, но пленник имел обычное телосложение. Лицо было в синяках и распухшее, возможно, поэтому оно и казалось широким, а глаза маленькими. Человек был относительно высокого для его расы роста – примерно сто семьдесят пять сантиметров – но сейчас казался немного ниже из-за его сутулости и общего измождённого вида.

– Ну, так что? Я вас слушаю, молодой человек, – немного растягивая слова, начал с ним беседу секретарь.

– Меня зовут Шин. Я попал в плен к Свободным оркам Пустоши, я был членом отряда охраны торговца, следовавшего через Пустошь. Многочисленный отряд орков напал на нас, во время боя я был ранен и взят в плен. Что случилось с моими спутниками, я не знаю. Потом старый шаман, который считал, что мы разведывательный отряд противника, пытками, избиением и какими-то отварами пытался выудить из меня информацию. В результате я, видимо, забыл даже то, что знал – кто я, откуда я. Сейчас практически ничего не помню. Но хотелось бы всё вспомнить и снова жить, как жил раньше! «Ну вот, настало моё время! Сейчас я всё расскажу, что планировал, как мне повезло, что вот так всё отлично складывается», – радостные мысли уже появились в голове узника, а вместе с ними – надежды и планы на новую счастливую жизнь, которая, как ему казалось, была от него в каком-то маленьком шажке, ведь пытки и все невзгоды уже позади…

– Ну, что же, очень хорошо, очень хорошо… Я рад, что вам повезло и вас освободили и передали нам по договору, – продолжая растягивать слова говорил секретарь.

Мужчина расплылся в улыбке, насколько могло позволить его побитое лицо, и мысленно уже начал жить в новой реальности.

– Мы всегда рады помочь благочестивым гражданам, предоставив им всё необходимое для счастливой и праведной жизни. И я ещё раз сделаю акцент на том, что вам очень повезло, и надеюсь, что вы воспользуетесь новым шансом, как подобает. Сейчас я вам выдам направление к кастеляну, и он вас обеспечит всем необходимым, вот, держите и проходите в дверь направо.

– Спасибо! Огромное спасибо!

– Полноте вам, не на чем!

Мужчина схватил направление и, окрылённый, поспешил в соседнюю дверь, правда, ему несколько мешали путы, которые ещё не были с него сняты. Его переполняла радость и чувства свободы, что вот-вот начнётся новая счастливая жизнь, и он, Шин, непременно воспользуется этой возможностью.

Он попал в небольшое, освещённое масляными лампами помещение с массивным столом, за которым было две двери, ведущие в темноту. Окон в комнате не было. Он увидел двух пожилых мужчин – один был коренастый, по грудь пленнику, второй примерно на голову ниже первого. Невысокий ловко подскочил к вошедшему, выхватил направление и с помощью ножа быстро освободил его от пут. После чего тут же передал бумагу тому, что повыше. Тот намётанным взглядом окинул вновь прибывшего, глянул в документ, нырнул под стол, достал стопку одежды и положил её рядом с узником.

– Имя, род, чем занимаешься?

– Шин, воин, после плена и пыток я много чего забыл…

– Хорошо, вот тебе одежда, в направлении я проставлю тебе имя, описание твоей внешности, вид деятельности, и можешь идти дальше в правую дверь, там переоденешься, и тебе всё объяснят, что и как дальше.

Мужчина впервые за свою столь короткую осознанную жизнь был безгранично счастлив, что невозможно описать словами, он был настолько воодушевлён, что ему казалось, что он порхает. Войдя в указанную дверь, он попал в другое небольшое помещение с одной тусклой лампой, но ему этого было достаточно, чтобы переодеться. Плотная холщовая ткань была чистой и казалась такой мягкой и удобной, как будто давала чувства уюта и комфорта, сандалии были чуть велики, но сидели хорошо. Переодевшись, он пошёл в следующую дверь и попал в комнату, практически аналогичную той, в которую они пришли с орком, только на этот раз здесь был один стол и один чиновник. Чиновник сидел, облокотившись и уткнувшись в какую-то бумагу, и не обращал на гостя никакого внимания. Так длилось несколько минут, пока бывший пленник не нарушил тишину.

– Здравствуйте, меня зовут Шин, я пришёл на счёт дальнейших инструкций.

Чиновник вздрогнул, как будто его резко разбудили, помешкал несколько мгновений, прежде чем ответить.

– Дай свои документы, – с каким-то раздражением процедил чиновник.

Шин подошёл и протянул направление, чиновник то читал, то поднимал на него глаза. Затем, указав на одну из дверей, сказал всё тем же недовольным тоном:

– Итак, поздравляю тебя, Шин, с сегодняшнего дня ты член свободной коммуны Лечебного профилактория. Поскольку ты нуждаешься в лечении и заботе, то наша коммуна позаботится о тебе, я поставлю печать на твоё направление, и ты сейчас отправишься в барак, где получишь всё, что тебе необходимо.

Выйдя за дверь, мужчина оказался на улице с обратной стороны этого дома. Он взглянул на чистое голубоватое небо, солнечный свет ослепил его на несколько секунд. Тут он услышал громкий смех и, оглянувшись, увидел на какой-то веранде сидевших на бочках солдат. Они были в доспехах и достаточно хорошо вооружены, но весьма расслаблены, возможно, тёплым солнцем, а возможно и алкоголем. Солдаты травили шутки и не смотрели на него.

Поодаль стоял большой барак. На первый взгляд, ничем не примечательный, он, вероятно, был именно тем местом, куда мужчине нужно было попасть. Уверенно, но в то же время неспешно, он направился к этому строению, наслаждаясь каждым шагом. Лёгкий ветерок приятно касался лица, неся с собой ароматы улицы, а солнечные лучи мягко пригревали кожу. В его душе царило спокойствие, ведь казалось, что всё складывается просто идеально. И погода как будто соответствовала его внутреннему состоянию, и даже незначительные мелочи – свежий ветер или солнечные блики – приносили удовольствие. Подойдя ближе, мужчина заметил, что барак не был таким пустым, как казался сначала. Внутри него царила тишина, но ощущалось, что жизнь здесь шла своим размеренным ходом. Он открыл дверь, у входа на табурете сидел крепкий, коренастый мужичок. Видимо, его работа заключалась в том, чтобы следить за порядком или встречать гостей, хотя, на первый взгляд, он был совершенно не заинтересованным в происходящем, но выглядел приветливым. Мужчина скучал, и, возможно, даже дремал, когда вошёл новенький.

– Здравствуйте, я Шин, прибыл на лечение.

После слов незнакомца мужичок резко взбодрился и загоготал во весь голос.

– Ну, здравствуй Шин, давай документы, – и он протянул свои огромные ручищи, а глаза у него ещё блестели от смеха.

Шин передал мужичку своё направление, а тот ухмылялся, подёргивал головой, будто разговаривая сам с собой, и продолжал улыбаться.

– Ну, ты и шутник! – обратился он к вновь прибывшему, расплывшись в улыбке, но не увидев в ответ понимания, стал вроде серьёзней. – Ааа… Ты, я так понимаю, в первый раз здесь, и, в общем, не в курсе… Ну давай, вкратце расскажу.

Мужичок ещё раз усмехнулся и начал рассказ:

– Итак, Трудовая свободная коммуна, – он сделал ударение на первом слове, – Лечебного профилактория, который подчиняется одному из административных органов нашего города Катт-Ди. В неё попадают бродяжки, нищие или задолжавшие городу, или кому-то ещё граждане, а также и другие им подобные. И все они находятся здесь, выполняют работу, чтобы покрыть свои долги. Вот ты, например, должен городу за своё освобождение 50 серебряных, 3 серебряных за одежду, хотя она и 500 медяков не стоит, ну и 15 серебряных за лечение. И ещё каждый день с тебя будут вычитать за кров и кормёжку по 150 медяков. В общем, Трудовая свободная коммуна является местом ограничения свободы, хоть в названии и есть слово «свободная», – на этом месте мужичок ещё раз громко гоготнул, а затем продолжил. – Ну да, на самом деле ты же не сидишь в камере – значит, свободен, но ограничен и принуждён выполнять работу, чтобы расплатиться с долгами. Вот так. Твоё место в том дальнем конце, где новый соломенный настил, располагайся. Сегодня у тебя выходной – принесут лекарства и обработают раны, а завтра уже будешь работать по полной. Меня зовут Саав, я главный в бараке.

– Спасибо, уважаемый Саав, скажи, а сколько мне надо работать, чтобы погасить долги?

– Ну, это всё зависит от того, как будешь работать и что будешь делать. Вечером придут нарядчики, расскажут тебе о каждом участке и норме работы и выплаты. Вот тогда и решишь, что тебе лучше и как.

Бывший узник шамана медленно брёл по бараку, направляясь к своему новому месту. Конечно, исход событий был не совсем таким, на который он надеялся. Он не строил иллюзий о том, что его будущее станет безоблачным и беззаботным, но всё же мечтал о более радужной перспективе. Хотя он осознавал, что нынешняя ситуация всё же была гораздо лучше, чем то, что вообще в принципе могло быть. Лежать в тёмной камере, испытывать на себе изощрённые методы пыток шамана, когда каждая минута длится вечность, пытаться бежать и быть застреленным или зарубленным – всё это, несомненно, было бы гораздо худшим сценарием.

Но теперь, когда такое прошлое осталось позади, он не мог не думать о том, что в его жизни произошли разительные перемены. И всё же, пока он шёл к своей лежанке, радостный пыл его немного поумерился. С одной стороны, он был свободен, насколько это возможно в нынешних условиях. С другой стороны, его свобода имела множество ограничений. Он понимал, что его избавили от плена не просто так, что за этим стоит какая-то более важная цель. Никто не одевает, не кормит и не даёт работу просто так, особенно в этом жестоком мире.

«Только в моих иллюзиях всё могло сложиться так идеально, – думал он про себя. – Освобождение, новая одежда, еда и крыша над головой… Всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой». Конечно, он и не ожидал, что его просто отпустят на все четыре стороны, одарят богатствами и предложат высокооплачиваемую, «непыльную» работу. Но, если взглянуть на его положение сейчас, то особо жаловаться пока причин не было. Его освободили, это факт. Он больше не находился под властью шамана, который наверняка готовил для него ещё более жестокие испытания. Ему выдали одежду, пусть и простую, но удобную и подходящую для его нужд, будут кормить, его обеспечат делом, у него есть крыша над головой. И главное – никто больше не будет угрожать его жизни, по крайней мере, в ближайшее время.

Пройдя много неровных рядов лежаков, он наконец, добрался до своей лежанки, по пути насчитав порядка двухсот мест для ночлега. Она была простой – всего лишь куча свежей соломы в углу большой общей комнаты. Солома выглядела новой, и, судя по всему, он был первым, кому выпала честь здесь спать. Мужчина увидел в этом что-то символичное: новая солома – новый этап в его жизни. Хотя эта лежанка была далеко не роскошной постелью, но он был доволен. После дней, проведённых в холодной и мрачной темнице, даже такая простая койка казалась ему чем-то невероятно комфортным. Он медленно опустился на солому и почувствовал, как его тело наконец-то расслабляется. Усталость, которая накопилась за это время, начала отпускать, и он понял, насколько сильно он был измотан.

В принципе всё было не так уж и плохо, и он решил, что будет действовать по ситуации и подстраиваться под обстоятельства. Мужчина прилёг на солому, которая показалась такой мягкой и тёплой, что он уже намеревался сладко поспать.

Но ему это не удалось, практически сразу после того, как он лёг, к его месту пришли санитары – невысокого роста, худощавые, с серо-зелёной кожей и округлыми чертами лица, немного напомнившие лица орков. Быстро его раздев, они наложили на раны какую-то кашицу, весьма неприятно пахнущую, накрыли большими серыми листами неизвестного растения, а потом перебинтовали почти всё тело с ног до головы и одели его.

Когда Шин проснулся, за окнами барака была темнота. Он окончательно потерял счёт времени. Его тело всё ещё ощущало усталость, но голова была ясной, хотя мысли немного путались после беспокойного сна. Оглядевшись вокруг, он заметил, что практически на всех спальных местах лежали люди и существа разных рас и видов, каждый по-своему приспособившись к здешней суровой жизни. Скорее всего, была глубокая ночь. Он понял, что проспал весь день и вечер, так и не дождавшись нарядчиков, которые должны были ему рассказать, где и как ему предстоит работать.

Эта мысль не оставляла его в покое, но тело требовало отдыха, и Шин снова погрузился в сон. Однако вскоре его разбудил громкий и настойчивый звон, раздавшийся где-то неподалёку. Он резко открыл глаза и понял, что пришло время подъёма. Вокруг него уже начинали вставать с лежаков другие жильцы барака. Никто не разговаривал, жильцы барака как будто на автомате одевались и шли друг за другом – словно все они уже давно привыкли к такому расписанию. Шин молча последовал примеру остальных: это был ритуал, и он не мог себе позволить выделяться или отставать.

За окном всё ещё было темно, но на горизонте начинали проступать первые признаки рассвета. До восхода солнца было ещё далеко, а небо уже слегка светлело, обещая скорый приход нового дня. Толпа молча двигалась к соседнему зданию, и Шин, следуя за всеми, оказался в длинной очереди. Внутри здания обстановка была простой – вдоль одной из стен тянулись деревянные столы, грубо сколоченные из досок. Столы выглядели неважно, явно были сделаны в спешке, но на удивление крепко.

Очередь двигалась быстро и без лишнего шума. Каждый подходил к месту раздачи еды, получал свою порцию и занимал место за одним из столов. Шин заметил, что, многие старались сесть рядом со своими знакомыми или товарищами, создавая небольшие группы. Но он здесь никого не знал, поэтому просто двигался к раздаче, не привлекая к себе внимания.

Когда подошла его очередь, он получил еду: тёмно-коричневую густую похлёбку в глубокой миске, два больших куска серого хлеба и кружку воды. Блюдо выглядело малопривлекательно, но в этом месте еда была не для удовольствия, а для поддержания сил.

Шин мельком окинул взглядом столы, выбирая себе место. Ему неосознанно хотелось найти внешне дружелюбную или хотя бы нейтральную компанию. Особого разнообразия, конечно, не было – всё-таки не званый ужин у какого-нибудь дворянина, где каждый гость выбирает соседей по интересам и статусу. Но он всё же надеялся найти приятную глазу компанию, чтобы получить хоть сколько-то ответов на терзающие его вопросы. Ну, или как минимум попробовать влиться в местное общество.

Наконец, Шин выбрал небольшой стол, где собрались несколько человек, казавшихся, на первый взгляд, неприметными и молчаливыми. Это место показалось ему самым лучшим вариантом. И он направился к нему, когда гул разговоров и стучание ложками о миски начал нарастать. Когда он садился за стол, то вдруг понял, что не знал, как начать разговор и как тут принято приветствовать собравшихся. Он выпалил первое, что пришло на ум…

– Доброго здоровья! Я Шин, будем знакомы!

– И тебе здоровья… – ответила компания в разнобой, с набитыми ртами хлебом и коричневой жижей.

Мужчины в начале трапезы молча и быстро поглощали еду, но по мере насыщения есть начинали все более размеренно. Напряжение на лицах исчезало, появлялось удовлетворение и даже немного радости.

Как ни странно, но коричневая жижа оказалась довольно приятной на вкус, какие-то плотные овощи и, возможно, корнеплоды были весьма недурно приготовлены на мясном бульоне. Ну или на костях с требухой. Шину вся еда казалось вкусной, он не мог теперь представить, как ему в первые несколько дней его путешествия не хотелось есть. Сейчас он ощущал не то, что чувство голода, а желание просто есть, получать удовольствие, энергию, наслаждаться тем, что вроде бы должно быть обыденным. Компания за столом из четырёх человек, к которым присел Шин, уже заканчивала завтракать, и один молодой, но уже с залысинами, худощавый мужчина начал разговор.

– Ну что мы сегодня – на карьер или в рудник?

– Хрен редьки не слаще, – ответил широкоплечий, коренастый мужичок с густой короткой бородой и весёлыми глазами. – Сейчас нормально платят только на сильно тяжёлой работе, а я не хочу торчать здесь вечность, чтобы расплатиться с долгами. Хорошо бы было в лес на повал – природа, свежий воздух, красота… А не эта пылища, чтобы потом всю ночь харкать грязью и кровью.

– Вот, вот Джанни, – вторил ему полный старичок с короткими и толстыми, как сардельки, пальцами, – все внутренности скоро выкашляем, да и не ровён час в руднике под завал попасть. Тьфу на всю эту затею!.. Да, в лес бы было хорошо…

– Мне всё равно куда сегодня идти, но в карьере и в руднике денег больше платят, плюс сверх нормы если сдаёшь, то ещё доплачивают. Какая разница, где гробить здоровье, – возразил им четвёртый компаньон, внешне он был обычного телосложения и ничем примечательным не выделялся. – Если работать без напряга и не в две смены, то отсюда никогда не выйдешь…

– Что прямо вот так и никогда? – с улыбкой спросил Шин.

– На самом деле ничего смешного тут нет, – серьёзным тоном ответил тот же мужчина. – Математика, простая математика. У всех разные суммы долга: кто должен три серебряника, то да, можно и не напрягаться, работая в две смены. Поработал месяц и свободен. А кто больше задолжал – считай сам…

У Шина отвисла челюсть, когда он быстро прикинул, сколько ему работать, чтобы вернуть свой долг. «Двадцать три месяца!.. Двадцать три – до свободы, которая была рядом – только протяни руку и, казалось, вот она, вот ветерок, вот солнышко…»

– Эээ, приятель, ну ты что приуныл-то сразу? Чай, не сто золотых же должен?! – попытался приободрить собеседник, который только что разбил его иллюзию ближайшей свободы.

– Шестьдесят восемь серебряных … – унылым голосом произнёс Шин, не осознавая, что говорит вслух.

– Андей, зачем так пугаешь новичка!.. На самом деле, Шин, это не такая уж и большая сумма – за пределами Лечебного профилактория. Но тут бизнес такой, – начал мужичок с залысинами. – Они платят за тебя долг, а ты его отрабатываешь, но с процентами, с хорошими процентами, с огромными процентами! Ты им должен двадцать серебряных, а они на тебе четыре золотых заработают, понимаешь? В двадцать раз больше, чем они за тебя заплатили. Да, не сразу, но стабильно будут получать от тебя прибыль. Ладно, не кисни, подскажем, поможем, когда надо поддержим. Смотри: стандартная норма за смену на руднике или карьере – телега, но не абы как заполненная и под каждую работу определённого объёма. С этого получаешь 220 медяков, минус 150 за кормёжку и кров, итого 70 меди чистыми с нормы. На повале леса – 200 с телеги, там, конечно, проще её забить, но один работать не сможешь, да и двоим там тоже делать нечего. Ещё строительные работы есть, там в основном таскать, месить – в общем, работа без напряга, но там за день фиксированная плата 200. Прохлаждаться, конечно, не будешь, но и напрягаться особо тоже.

– Мы больше любим работать на повале, – добавил мужичок с бородкой, мечтательно её поглаживая, – но есть небольшой нюанс помимо того, что чем больше народа, тем сподручней валить, обрабатывать и таскать деревья. Дело в том, что на повал берут ограниченное число людей. Непонятно, с чем это связано – то ли леса много не надо, то ли боятся, что сбегут, хотя смысла бежать, по большому счету, никому и нет: без документов за бродяжничество опять не сюда, так в другое место попадёшь. Или ещё хуже, если посчитают вором или убийцей. Конечно же, если ты с криминалом связан, и распорядители проморгали и отправили вместо вечных рудников или галер сюда. Тем бежать, конечно, охота, но они откуда угодно сбегут, даже с барака.

Худощавый мужчина тем временем доел всё, что у него было, и решил подытожить их беседу.

– Ну вот, поэтому давайте определимся – карьер или рудник? Денег там больше, чем на повале. Быстрее покроем долг и потом уже сами будете ходить в лес и на реку, но по своим делам. Тогда и надышитесь! Шин, меня зовут Салан, давай к нам в бригаду!

– Хорошо! Я согласен! – быстро ответил Шин, понимая, что ему опять повезло.

– Я Винни, будем знакомы! – протянул пухлую ручку бодрый старичок.

– Андей, – математик привлёк внимание жестом руки.

– Я Джанни, привет ещё раз! Давайте лучше уж в карьер, там хотя бы на воздухе. Да и Винни прав – в руднике легко завалить может.

Люди за столом переглянулись и пришли к согласию, про себя взвесив все за и против.

– Ну значит, единогласно решили сегодня за камнем, – расплылся в улыбке Салан.

Закончив трапезу, все гурьбой понесли сдавать пустую посуду. Одежда на других работниках была уже достаточно поношена, местами затёрта и штопана. Похоже, на самом деле в Профилактории редко кто находился меньше нескольких месяцев. Те, кто мог перезанять, старались отдать долг сразу, чтобы только сюда не попадать.

Шин шёл следом за своими новыми приятелями. Новости, которые он узнал за столом, шли вразрез с его планами на жизнь после освобождения из плена. Конечно, это мелочи по сравнению с тем, что он мог вообще погибнуть или ещё долгие дни и недели терпеть издевательства старого шамана. Так что, всё вполне неплохо, если объективно оценивать ситуацию. Тем более он пока и не приспособлен для жизни в новом обществе: у него нет ни денег, ни необходимых социальных навыков, ни знакомств, ну кроме конвойных орков и садиста.

«Хорошо, что жизнь быстро избавила меня от этого знакомого!» – подумал он, вспоминая его пытки. Мысли крутились в голове, прыгая от одного к другому воспоминанию. Из раздумий его вырвал голос Салана.

– Сейчас нам надо записаться у нарядчиков, и нас отвезут в карьер на телеге, которую надо будет заполнить и вернуть обратно. Ну, вернее, как минимум пять телег сегодня – на нас всех.

Старшие нарядчики сидели в том же здании, где была столовая. Они записывали, кто, куда выходит работать, отмечали что-то каждому в каких-то книжечках и отдавали их рабочим. Шину тоже выдали такую книжечку с какими-то хитрыми пометками.

Сформированная бригада из пяти человек направилась вглубь территории к массивной двери, за которой стоял нарядчик более мелкого ранга и группа солдат примерно в таком же снаряжении, что вчера видел Шин. К нарядчику выходили по одной бригаде, по крайней мере, других рабочих не было видно. Он посмотрел книжки, что-то пометил в них, и компания осталась ждать транспорт.

Первая подъехавшая телега шла не в карьер, она остановилась рядом, запряжённая двумя здоровыми конями. У неё был огромный кузов для перевозки добытых материалов. Новые приятели Шина объяснили, что все телеги имеют знак на кузове, по которому можно определить, к какому месту работ она следует. Совсем скоро подъехала их телега, они с лёгкостью уместились впятером на дне кузова так, что их не было видно из-за борта. Утро в городе было теплее, чем в каменной пустыне, что создавало более комфортные ощущения.