Доктор Ланской: Смертельный клинок Троелунья

– Кто? Человек в маске? – уточнил Феликс.

– Да! Да! Да!

Крик Тани ударил по слуху так сильно, что на мгновение в глазах поплыло. Феликсу показалось, что даже стеклянный плафон над его головой задрожал от вибрации.

– Покажи мне больше, – приказал Феликс, протягивая руку. – Я готов помочь тебе. Но мне нужно…

Но в ту секунду, когда доктор хотел закончить фразу, его ударило в грудь, в самое сердце, вышибло из легких воздух, а потом – перенесло, словно по воздуху, в новые обстоятельства…

Достаточно богато обставленная гостиная в бардовых тонах, с золотыми узорами на обоях и медного цвета прихваты на массивных портьерах, а также обтянутая натуральной кожей мебель с искусными подушками, наволочки которых были сшиты искусными вышивальщицами где – нибудь на юге Столицы – все это говорило о том, что Феликс оказался в старинном доме, где имелся достаток.

Об этом ему также утвердительно сообщили и напольные часы с маятником и золотыми стрелками. В мире призраков не было времени и звуков, но тем не менее Феликс отчетливо услышал сначала тиканье часов, а затем – скрип половиц и детский крик.

Он обернулся – и увидел, как в коридор выбежала еще живая Таня в том самом синем платье, а следом за ней вышла пожилая дама в строгом сером платье и черными веером с перьевой окантовкой.

Шелохова – старшая, как понял Феликс, так как увидел сходство дамы с Александром, была дамой статной, достаточно худой, но при этом в ее фигуре еще оставалась сила, благодаря которой старухе хватило бы духу не то что вышвырнуть Томилина из дома, так еще бы и привести в действие ружье, висевшее над каминной полкой в другой гостиной.

– Юная леди! – прикрикнула старуха, и Таня обернулась к ней. – Веди себя на прогулке прилично! Иначе…

Она указал себе за спину, и Феликс, посмотрев в указанную сторону, увидел плетку, которой можно было даже жеребца забить до смерти, не то что маленького ребенка.

Таня тут же стушевалась, стихла и, позволив бабушке одеть на свою голову старомодную шляпку с белыми лентами, убежала вон из дома.

Но воспоминание на этом не кончилось.

Феликса никуда не перенесло, хотя он и приготовился. Вместо этого призрак Тани, вставший рядом с доктором, указал на поднимающуюся по лестнице наверх старуху.

И Феликс пошел за Шелоховой.

Но оказался он отнюдь не в коридоре, а уже сразу в одной из комнат второго этажа, куда его толкнули ледяные руки Тани. Феликс упал на колючий ковер с витиеватым узором вокруг вышитого черными нитями орла, а затем, подняв голову, обнаружил перед собой Шелохову.

Только на сей раз старухе была не с веером в руках, а с каким – то пузырьком. В таких обычно продавали духи для розлива, как помнил Феликс, однако сейчас не услышал в комнате даже отдаленного шлейфа парфюма.

Лишь противный едкий смрад гноя, крови и хлора. Словно он попал в приемный покой любого отделения скорой помощи.

Встав на ноги и осмотревшись, Феликс осознал: он попал прямиком в рабочий кабинет почившего хозяина усадьбы – Дмитрия Шелохова.

И, судя по книгам, которые удалось увидеть Ланскому, Шелохов был что – то вроде химика, ибо на его столе лежали трактаты о ядах, антидотах, лекарствах, токсикологии и даже пара учебников по биологии ядовитых змей.

А старуха Шелохова тем временем подошла к подоконнику и, отдернув занавеску, показала Феликсу то, что он уже видел в видении, которое ему открылось в спальне Анастасии Смоловой.

Вот, за что зацепился взгляд Феликса, но что он не успел толком рассмотреть.

– Вот и пришел час, – прокряхтела старуха.

Она пододвинула вещь ближе к себе, а после и вовсе переставила железное дерево на стол.

Феликс видел, как иногда в спальне богатые особы ставят себе этакие ароматические сосуды в виде деревьев, животных или статуй античной мифологии. Тут Ланскому попалось яблоневое дерево, с крупными плодами и позолоченным стволом из меди, украшенное хрустальными бусинами точно слезами. Сами яблоки представляли собой полые сосуды, внутрь которых можно было залить благовония.

Только вот…

– Она! Она! – вдруг крикнула Таня, и Феликс закрыл уши. Ор был невыносим для барабанных перепонок.

– Теперь я избавлюсь от этой твари, – проскрипела Шелохова, высыпая в одно из яблок серый порошок из флакона. – Никто не посмеет осквернить кровь Шелоховых… Никто!

– Убийца! – рявкнула Таня.

И в этот момент у Феликса все пошло кругом.

Комната стала расплываться, на языке появился металлический привкус крови, а в глазах зарябили какие – то искры. Феликс тут же встряхнулся, ущипнул себя, но круговорот не прекратился, пока он не крикнул что – то в пустоту – и не очнулся…

Проснулся он на ледяном полу, с занемевшими руками и ногами.

Дышать было тяжело, однако мозг заставлял легкие раскрываться, разгоняя кровь по организму. Феликс откашлялся, после чего вытер под носом кровь и привстал, дабы оценить обстановку в комнате.

Но с ужасом обнаружил, что в полумраке различает чью – то фигуру в дверях.

Сознание сразу включилось в работу, и Феликс, вскочив на ноги, пошатнулся и, упершись в подоконник, сфокусировался на силуэте в зеленом платье и с облегчением выдохнул:

– Лида…это ты…

Но девушка не двигалась, словно сама стала призраком.

И единственное, что смог увидеть Феликс, когда зрение окончательно пришло в норму, это ужас на лице девушки. Словно минуту назад она видела то, что сам доктор.

– Ты чего? – удивился врач. – Лида?..

Но в следующую секунду девушка покорно склонила голову и, словно перед казнью, поднесла к Феликсу полупустой пузырек с экстрактом. Тем самым, который Ланской приказал хранить на особый случай.

И вдруг Феликс понял: на языке какая – то травяная горечь, а на зубах – скрипит сахар. Лидия насильно напоила его, чтобы привести в чувство и не дать умереть. Но неужели его сердце остановилось? Неужели он…

– Простите меня, – она опустила руки, – простите… я так испугалась…

– Сколько времени? – строго спросил доктор.

– Семь утра…

Феликс обернулся – и посмотрел в окно.

За каймой черного леса занималась лазурная заря, в заснеженных дворах уже вышли слуги доить коров и таскали в бани дрова для розжига, а дворники старательно убирали последствия ночной бури. В некоторых окнах горел свет, на заборах приготовились петь первые мелодии солнцу петухи, а к воротам постоялого двора привезли обоз с продуктами для завтрака.

Лидия не соврала. Он провалялся в беспамятстве шесть часов…

– Господин Феликс, я…

– Спасибо, – коротко сказал медик, убрав экстракт в карман брюк. – Я тебе должен.

– Что?

Она подняла зареванное лицо, и Феликс, взглянув на блестящую от слез кожу щек Лидии, не смог не пожалеть девушку. Ильинская поступила так, как должна была: она подчинялась договору и спасала своего работодателя. А он сам виноват – полез в призрачные миры без подстраховки.

– Спасибо, – повторил доктор, беря со столика платок и утирая слезы девушки. – Умойся и приводи себя в порядок, – он кивнул на окно, откуда было видно, как разгружают продукты. – Думаю, мы успеем к горячему завтраку.

– Господин Феликс…

– И еще, – доктор взглянул на свои руки, – не разрешишь мне первым принять ванну? Ночь была, сама понимаешь, не сахарной…

– Конечно. Идемте. Я как раз подогрела воду.

Пока Феликс нежился в подогретой воде с запахом металла – дело было в пролегающих под потолком трубах из меди, – а Лидия накрывала стол, чтобы скорее принять слугу с завтраком, Киприан испарился куда – то на улицу, к машине, дабы что – то подготовить.

Феликс не любил искушать судьбу, однако уже не мог терпеть.

Немного отмокнув в воде и ощутив первые силы, он тихо позвал Таню. Но она не увилась. Ни холодка, ни мерцания света, ни удара в живот или грудь. Призрак отчего – то решил не показываться, в отличие от Лидии, которая спокойно вошла в ванную комнату и оставила выглаженную одежду на стуле за ширмой, что скрывала ванную.

– Стой, – приказал вдруг Феликс, погрузившись в воду по плечи. – Почему ты пришла ночью?

Молчание.

– Что ты услышала? Или… не спала?

Еще один акт молчания, который Феликсу надоел на второй минуте. Схватив полотенца и халат, он с громким плеском вылез из ванной и, быстро обтершись досуха, завернулся в свой черный бархатный халат и вышел к Лидии.

Она уже не стеснялась его.

Спокойно обернулась и, осмотрев парня с головы до ног, невольно улыбнулась, хмыкнув себе под нос.

– Что? – не понял Феликс.

А потом, взглянув в зеркало, увидел стоявшие ежиком мокрые волосы. Это отличалось от его обычно либо приглаженных назад локонов, либо же заплетенных в тугой хвост волос. И с такой паклей на голове доктор был больше похож на умалишенного, нежели на интеллигента.

– Смейся – смейся, – поддержал Феликс, приглаживая волосы. – Итак, ты не ответила.

– Я услышала ваш вскрик – и подумала, что вы обожглись о печку.

– Печку? – удивился Феликс. – Почему печку? Я же умею обращаться с ними. Вспомни, когда мы жили в Столице три месяца. Я сам топил и камины, и теплушки, и котлы в подвале.

– Я знаю, просто… Мало ли. Я же не думала, что вы решитесь сами на такое.

– А потом?

– Я зашла к вам, а вы, простите, валяетесь на полу – и не дышите.

– И ты…

– Сразу побежала за экстрактом, а потом, как вы и учили, начала делать массаж сердца.

– А дыхание?..

– Вы сами начали дышать, – отрезала Лидия, поняв, чего испугался доктор.

А Феликс наоборот – выдохнул с облегчением. Все – таки Ильинская была довольно умной и быстро обучающейся девушкой, отчего многие проблемы словно сами миновали доктора.

– Советую вам быстрее одеваться, – вдруг заметила Лидия. – Иначе рискуете заболеть. Тут отовсюду сквозит.

И с этими словами она покинула ванную комнату, заставив Феликса лишь смотреть на закрывшуюся дверь и комкать в кулаке рукав халата.

Глава 10

Глава 5

Завтрак оказался очень даже сносным. В отличие от ужина, который был преподнесен накануне, слоеная булочка с беконом и вишневый компот оказались настоящим раем для желудка.

Киприан на трапезе не появился, однако Лидия распорядилась – и канцелярскому служащему все сложили в пергаментный пакет, дабы поел хотя бы по дороге. Но, как оказалось, Драгновский пренебрег завтраком не зря: пока доктор с ассистенткой выясняли ночную встречу и думали о будущей поездке, Киприан успел сбегать на телеграф, отправить послания в Столицу, к себе в Канцелярию, в дом Александра Шелохова и даже запросил выписку из всех церквей Лизовых гор о бракосочетании Томилиных.

– Ответы придут нам в Лурино, – заметил Киприан, когда готовил машину к пути. – Ибо ночью ко мне пришла одна мысль, – с улыбкой сообщил парень, стряхивая с «дворников» снег.

– Похоже, в иное время мысли в целом не приходят, – буркнул себе под нос Феликс. – Подскажи, – уже громче начал доктор, подойдя к Киприану, – а я смогу осмотреться в доме Шелоховых?

– Это нужно?

Драгоновский многозначительно посмотрел на Феликса, а потом усмехнулся своей дьявольской улыбкой, оголив боковые резцы. Глаза канцелярского служащего сверкнули азартом, после чего он поправил ворот своего пальто и заметил:

– У меня будет долгий разговор с Шелоховой, поэтому не думаю, что она заметит, если доктор отойдет на пять минут в уборную – и задержится, – последнее слово Драгоновский буквально промурлыкал.

И Феликс был отчасти рад, что именно Киприан взялся за дело Шелоховых. Все – таки в парне была жилка его отца, который отслужил почти семьдесят лет Прокурором Столицы. А уж кураж Киприана, когда он чуял кульминацию или развязку, уже было не затушить даже мировым океаном.

– Садитесь. Доедем быстро, благо – расчистили утром.

Ребята расселись внутри автомобиля, и Киприан, заведя машину, повел ее прочь с постоялого двора.

Однако, не успела троица отъехать даже на двести метров от дома, как Лидия прикрыла рукой лицо, а потом и вовсе попросила выйти на улицу.

Киприан нажал по тормозу, и Ильинская, выскочив на улицу, отошла к фонарному столбу, боясь опозориться рядом с Феликсом. Однако врач, даже не думая об эстетике, подошел к Лидии и, приобняв ее за плечи, уточнил:

– Что случилось? Чем тошнит?

– Не тошнит, – она глубоко вдыхала, словно ей не хватало воздуха. = Вы слышите запах?

Феликс с удивлением посмотрел на девушку, а потом огляделся вокруг. И почти сразу понял, о чем говорила Лидия. Мерзкий запах этилированного бензина. Феликс знал его благодаря подработке по молодости, когда денег от ночных дежурств не хватало даже на оплату общежития и приходилось подрабатывать на фабриках по изготовлению моторов. И этого бензина он успел и нанюхаться, и наглотаться, и даже искупаться один раз в канистре с этой гадостью. Вещи потом воняли почти неделю, ни один порошок не брал.

– Ты слышишь? – уточнил Феликс у вышедшего Киприана.

– Слышу, еще с утра, – подтвердил Драгоновский. – И знаешь, что – то мне подсказывает, что это наша вчерашняя малышка оставила такой флер, – усмехнулся парень.

– Погоди, а ты на чем ездишь? – уточнил Феликс.

– На обычном бензине, вашем, – сделал акцент Киприан. – Канцелярия закупается у Земли. Машины хоть живут не по году.

– Если мне не изменяет память, этот аромат даже не от фильтрованного, – Феликс почесал под носом, так как почувствовал желание чихнуть. – Получается… наш ночной ездок…

– Хоть и имеет машинку, только не следит за ее состоянием. И теперь я понимаю, почему она так громыхала, – заметил Киприан.

– Я тоже… Апчхи!

Лидия стала чаще дышать и начала как рыба глотать ртом воздух, отчего Феликсу пришлось возвращаться в гостиницу и наливать в одну из своих колб чистой воды, чтобы уже ею смочить платок и приложить ткань к лицу девушки.

Киприан быстро выехал из Огарева, после чего, проехав километров пять, остановился в полях и позволил Лидии выйти продышаться. Время им позволяло: они покинули перевалочный пункт на час раньше, следовательно – и в Лурино могли прибыть вовремя, учитывая проблему.

– Ну что такое? – Феликс осматривал Лидию, периодически давая девушке пить из фляги с водой. – Лида, у тебя же не было аллергии на бензин. Что случилось?

– Мне… дышать… тяжело…

– Покажи язык, – приказал Феликс, и Лидия выполнила приказ. – Не понимаю… Скажи, я двоюсь?

– Немного…

– Ты стоять можешь? Тебе холодно?

– Нет… да… нет… может быть…

И в этот момент Феликс подхватил Лидию, так как девушка чуть не свалилась с заднего сидения. Она уткнулась горячим лбом в ледяное пальто доктора, и Ланской, аккуратно уложив девушку, расстегнул ее шубку и, расшнуровав корсет, открыл для себя доступ к животу и грудной клетке.

– Постыдился бы, – заметил Киприан.

– Она отравлена, – жестко констатировал Феликс, прослушав сердце и живот, а после – осмотрев зрачки. – Есть еще вода?

– Только во фляге… А чем она успела и где?! – повысив голос, уточнил Драгоновский.

– Сколько до Лурино?

– Два часа.

– Тогда поехали как можно быстрее, – попросил Феликс, сев сзади, рядом с Лидией. – И открой окна, иначе ей будет хуже.

– Только этого не хватало!

Киприан сел за руль – и, заведя машину, нажал на педаль газа.

А Феликс, ощутив легкое першение в горле, сразу глотнул воды и, приблизительно поняв, что стало причиной отравления, начал вспоминать, что взял с собой в кейсе из энтеросорбентов с Земли. Они с Киприаном просто примут угля, а вот Лидии нужно было что – то посильнее, так как интоксикация, как казалось Феликсу, довольно сильная.

– Может, поделишься мыслями? – уточнил Киприан, как только большая часть пути оказалась позади, и машина выехала к тому самому мосту через реку, о котором говорил Драгоновский.

– Этилированный бензин, помнишь? Он в больших количествах токсичен. А если учитывать, что вчера проехала машина, а город маленький…

– Брось, это бред. Тогда бы уже половина Столицы померла.

– Я не вижу пока других источников.

В этот момент Киприан завернул по дороге и, закашлявшись, чуть не выехал на встречную полосу, однако вовремя увел автомобиль в нужную зону и, сбросив скорость, открыл полностью свое окно.

Феликс мгновение позлорадствовал, а потом приказал:

– Воды пей как можно больше. Приедем – помогу.

– Что за… гадость… откуда…

Киприан не перестал кашлять, и в итоге, нажав на педаль тормоза, остановился прямо на трасе, отплевываясь от фантомного комка в горле так, словно готов был выплюнуть легкие. Драгоновский выскочил на улицу и, отойдя к краю дороги, достал свой платок.

Феликсу это крайне не понравилось, поэтому, оставив Лидию лежать на своем шарфе, он вышел следом за Киприаном – и вновь увидел у него красные пятна на шее, пошедшую из носа кровь, а также увеличившийся зоб на шее.

– На что у тебя аллергия? – сурово уточнил Феликс.

– Это не… не…

– Говори!

Доктор схватил Драгоновского за руку и, заставив посмотреть себе в лицо, стал всматриваться в помутневший взгляд Киприана. Дух был растерян, его взгляд затуманивался с каждой минутой сильнее, а кожа побелела до того, что стала одного оттенка со снегом.

– Бензин, – понял Феликс, – так вот, почему ты закупаешь в Канцелярию земной бензин! Киприан!

И в следующую секунду Драгоновский резко осел на колени и, сжавшись от боли, закашлялся до болезненных судорог в спине. Феликс сразу же поднял его лицо к свету, чтобы осмотреть глаза и рот, и сразу же потребовал:

– Адрес усадьбы Шелоховых. Быстро!

Киприан не переставал кашлять, поэтому молча, со злобой и обидой в глазах, вытянул из внутреннего кармана пальто блокнот и протянул Феликсу.

Доктор открыл его на закладке, но вместо уже написанного адреса увидел белый лист. Киприан быстро взял ручку и из последних сил вывел улицу и дом Шелоховых в Лурино, а после – обмяк в руках Феликса, потеряв сознание.

– Черт!

Феликсу не в первый раз приходилось действовать в экстремальных условиях, однако сейчас было еще тяжелее. Он не знал Шелоховых совсем, не представлял, как объясняться с хозяйкой усадьбы, а потом – с Александром, однако ни больниц, ни даже лекарей в Лурино толком не было, соответственно – спасение могло быть только у Аглаи Тимофеевны.

Ланской затащил на переднее пассажирское тело Киприана, после чего сел за руль и, вспоминая на ходу, как ездить на «механике» – у него на Земле имелась лишь вольво с «автоматом», – завел автомобиль и стал в дергающемся режиме гнать машину в сторону Лурино.

Всю дорогу, пока Феликс воевал со сцеплением и передачей, он контролировал как Лидию, наблюдая за поднимающейся и опускающейся грудью девушки, так и следил за пульсом Драгоновского. И показатели последнего Феликса не радовали совсем. Давление падало с каждой минутой…

Опуская педаль газа чуть ли не в пол, Феликс довел автомобиль до ворот усадьбы Шелоховых, но даже не смотрел ни на окрестности, ни на окружающую обстановку. Ему словно кто – то помог подогнать машину к чугунной решетке ворот Шелоховых с характерным вензелем, постучать, подозвать охрану и, коротко сообщив, кто прибыл, получить разрешение на въезд.

Но, как только машина была загнана во двор, ее окружила охрана Шелоховых, а рядом с водительской дверцей материализовался старенький дворецкий с моноклем и уточнил:

– По какому вопросу к ее сиятельству?

– Нужна помощь! – выдохнул Феликс. – Срочно! Позовите вашего лекаря!

– Юноша, – дворецкий не повысил голоса, но одним взглядом суровых серых глаз из – под косматых бровей осадил Феликса, – не повышайте тут голоса. Кто таков? Откуда прибыл? Кто с вами в автомобиле? В письменном виде прошение мне в руки.

– Вы слышите меня?! – Феликс прокашлялся, так как кричать не привык. – У меня в машине его сиятельство Драгоновский! Ему очень плохо! Нужна вода и медикаменты! Я еле их довез!

– Бумаги, – требовательно продолжил дворецкий.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, а из машины тем временем донесся гортанный звук, свидетельствующий о том, что дыхательные пути вот – вот будут перекрыты – и человек умрет.

– Драгоновский Киприан сейчас умрет в вашем саду! И ваша госпожа не отделается штрафом! – рявкнул Феликс, схватив дворецкого за грудки, – Ты это понимаешь или нет?! Пропустите меня к Шелоховой!

– Охрана!

Внезапно Феликс ощутил, как его бок обожгло болью от удара кулаком, а затем такая же вспышка появилась под левым коленом. Это заставило парню осесть в снег, а охране позволило заломить ему руки назад и положил в сугроб.

– Уведите его в подвал, – приказал дворецкий. – И сообщите госпоже Шелоховой о случившемся. А также – проверьте машину.

– Вы издеваетесь?! – Феликса подняли на ноги и потащили в сторону. – Они умрут! Врачей позовите! Да пустите вы меня!

И в следующую секунду ему добавили еще один удар под ребра – и тем самым вышибли воздух из легких, отчего парень закашлялся, но замолчал. Он даже не заметил, как от удара из внутреннего кармана пальто выпала записная книжка Драгоновского и рухнула в снег, прямо под ноги одному из охранников.

– В винный его давай, – услышал Феликс как сквозь вату.

– Обойдется. Еще выжрет там все. Тащи в «пустышку». Пусть там хоть воет.

И с этими словами Феликса протащили через весь задний двор, спустили в какой – то подвал – и со всей силы пустили на каменный пол, скользкий от влаги, плесени и конденсата.

– Пошли, за ним придут… если потребуется.

Феликс попытался быстро встать, чтобы атаковать сзади, но сразу пискнул, так как удар под колено оказался слишком сильным. А доктор давно не практиковался в бою, чтобы выставить защиту или быстро приноровиться двигаться с раной. Да и бок саднило от удара неслабо, поэтому Феликсу пришлось успокоиться, сделать три глубоких вдоха и выдоха – и оценить ситуацию с точки зрения дальнейших действий.

Его приволокли в какой – то подвал, где не было ни света, ни тепла. Продукты тут хранили, но они были явно не первой необходимости, так как почти все деревянные полки оказались заставлены пыльными склянками, которые приросли паутиной и грязью к деревянным доскам. Нигде не было выставленных недавно закруток, так как почти на каждой таре обосновались пауки, защищавшие от незваного гостя свои импровизированные башни поднятыми лапками.

– Не очень и хотелось, – буркнул Феликс пауку, на котором обратил внимание, и отошел ближе к лестнице.

На стенах были белые подтеки, что свидетельствовало о протечках, в углах под потолком красовалась густая паутина с коконами, а на полу застывшие от холода лужи.

Сидеть было не на чем, поэтому Феликс, пока позволяли силы, ходил по подвалу, изредка смотря наверх, на полоску света между дверью и косяком, а потом, когда колено стало ныть от нагрузки, присел на ступеньку и, набросив на руки перчатки, сжался.

Снаружи слышались какие – то голоса, возня и даже крики, но Феликс очень надеялся, что Драгоновского узнают и сразу заберут в дом, а Лиду примут за его подопечную или девушку – и также оставят в тепле, дадут питье и помогут с интоксикацией.

Минуты превратились в часы, а часы – в бесконечность. Особенно остро потерю ориентации во времени Феликс почувствовал, когда белая полоска света стала сначала розовой, а потом – оранжевой. Похоже, что снаружи уже вечерело, а ни к нему, ни за ним не пришли.

Сердце предательски екало от каждого звука снаружи, но больше всего Феликса съедало беспокойство за Лидию. Драгоновского априори не оставят и помогут, а что будет с его ассистенткой? Не дай бог еще проболтается, не догадается выставить себя приближенной Киприана…

Мысли завертелись в бешеном ворохе в голове, и Феликс, дабы отвлечься и не впадать в бесполезную панику, стал ходить по подвалу и подытоживать все, что они узнали.

Но стоило его выводам прийти к призраку Тани, как девочка появилась рядом с ним.

– Напугала…

Призрак девочки был не зол на него, как до этого, да и Феликс уже не так остро реагировал на приход Тани. Холодок, конечно, пробирал до костей, но страха уже не внушал. Шелохова – младшая тоже хорошо шла к нему на контакт, явно доверяя.

– Покажи, – попросил доктор.

Но Таня внезапно помотала головой и, подойдя к полкам с консервацией, указала на банки пальцем.

Феликс сразу встал и подошел к полкам и, наскоро осмотрев закрутки, не нашел на них ничего такого. Взяв одну в руки и повертев перед призраком, он вдруг ощутил, как его за горло схватили чьи – то руки и стали душить.

Банка рухнула со звоном на пол, содержимое расплылось розовой массой по полу, пауки на полке грозно посмотрели на виновника сего происшествия и разбежались по углам, а Феликс, осев на колени, откашлялся.