Просто будь, или Счастье не зависит от обстоятельств

Он в воде! По самую шею! Только я рванулась к нему, как в эту же секунду Глеб кувыркается головой вниз, сапожки слетают с его ног… я едва успеваю схватить его за рукав с варежкой на резинке…

Картина как в замедленном кино: ботинки удерживают меня на скользком склоне, на левой руке висит испуганный ребёнок, правой я цепляюсь за редкие ветки и карабкаюсь туда, где видела мужа в ледяном плену реки.

Сердце стучит в ушах, как метроном, отсчитывая секунды …

Слава Богу! Он справился – я увидела медленно приближающийся к нам живой фонтан слёз. Бедный Саша… Поверхность реки у моста стала тёмной, вода покрыла остатки льда и не двигалась. Эта с виду безопасная узкая речушка оказалась такой глубокой, что муж ростом 185 не доставал ногами дна. – Как ты там оказался?? – Я потрогал ногой лёд…

Только теперь, спустя годы, мне раскрылся смысл этой абсурдной прогулки. Это была картина нашего будущего. А именно – мы с мужем пойдём разными путями (развод), с ним случится беда, но он не погибнет; с Глебом останемся вдвоём, будет тяжело, а потом он внезапно уйдёт из дома, его жизнь перевернётся с ног на голову, и я, охваченная страхом, буду вытаскивать его из наркотической зависимости.

Через пару дней мужу позвонили те самые двое, бывшие компаньоны. Из Москвы. Он моментально собрался, воодушевлённый тем, что они наверняка хотят вернуть ему деньги. На прощание, уже на лестничной площадке, он сказал:

– Не жди меня. Я надолго.

– Не изменяй своей будущей жене, – ответила я.

Вот и всё.

Закрыла дверь. Из детской комнаты доносился звук колёс машинок, которые сын играя возил по деревянному полу.

Под грудью ощутила тревожный холодок: «Что я ему скажу?».

Но объяснять малышу пока ничего не пришлось, а только «Папа работает в Москве».

Через 3 месяца отсутствия Александр позвонил:

– Я встретил женщину, у меня любовь! Я счастлив! И у тебя будет так же!

Я присела на стул.

– Рада за тебя.

– Она пьёт пиво вместе со мной, представляешь? И курить не запрещает! Мой человек.

Я молчала, ожидая вопросов о сыне.

– Как вы, нормально?

– Нормально, готовимся к школе, – отвечаю.

– Понятно. Передавай от меня…ну…привет.

– Позвать его?

– Не сейчас. Я приеду в Питер послезавтра.

– Подаём на развод?

– Да, как не имеющие детей. Будет быстрее.

Я пару секунд зависла над вопросом, что это означает, но переспрашивать не стала.

– Как твои компаньоны?

– Никак. Деньги они не вернули, хотели меня снова использовать в своих мошеннических схемах. Мы с Леной их выводим на чистую воду.

– Ну желаю вам с Леной.

– Спасибо. И тебе желаю. До встречи, пока.

Поговорили так естественно и спокойно, как будто не было этих нездоровых отношений между нами. Что значит счастливый человек.

Через день мы встретились у ЗАГСа, подали заявление. С сыном он увиделся на коротке, когда я забирала его из детсада. Не могу комментировать это, слишком больно.

В общем, нас развели «без суда и следствия». Очень скоро я забрала свой паспорт с жирным штампом «разведена».

Спустилась со ступенек Невского ЗАГСа и, осознавая значимость момента, посмотрела на всё вокруг глазами свободного человека. Человека, которого никто больше не посмеет унижать и ломать. Я снова вспомнила своё юношеское ощущение «Я сама!»

Нева медленно тащила сверкающие ледяные плиты. Мы с ней вместе открывали новую весну. Удовлетворенная собой, я поправила любимый берет, и, ускоряясь, направилась к метро.

Мне к лицу береты. Я на них часто ловила мужские взгляды. И один раз даже аплодисменты. На мне тогда был сшитый мамой большой, велюровый шаполе цвета спелой вишни. В сочетании с длинным пальто и распущенными волосами я в нём чувствовала себя то ли художницей, то ли скрипачкой.

Это были два иностранца (может, итальянцы?), поднимающиеся вверх по эскалатору, а я в это время спускалась. Заметив мой яркий плюшевый знак, они одобрительно заулыбались, и когда я улыбнулась в ответ, восторженно зааплодировали.

С той поры я поняла, что надевать на себя «моду для всех», значит, становится невидимкой. И я старалась искать вещи, в которых чувствовала себя немного «не такой, как все». Несмотря на безденежье, я ухитрялась находить себе что-то на «развалах» у станции метро «Удельная».

Дааа…понемногу начала возвращать себе себя.

Однако бывший муж, недовольный тем, что я сохраняю хорошие отношения с бывшей свекровью, бабушкой Глеба, ещё долго проявлялся в моей жизни то очно, то заочно, отравляя мои дни то требованиями каких-то расписок, то подозрениями в моём коварстве.

Ему не повезло: бышие компаньоны, так и не вернув ему долг, во время одной из скандальной встречи между ними, вызвали психиатрическую помощь и убедили санитаров, что он невменяем. В конце 1990-х это называли – «упрятали в психушку». Вполне возможно, у него действительно был нервный срыв после двухлетней депрессии, но явно этот случай не требовал такого беспощадного «лечения», которое поломало ему всю дальнейшую жизнь и сделала инвалидом.

А я, пока он «бодался» с компаньонами, отстаивала за него в Петроградском суде наше жильё. Одна из бывших соседей подала иск, требуя вернуть ей две комнаты. Я знала некоторые тонкости жилищного законодательства, благодаря работе в паспортной службе, поэтому смогла завершить разбирательство малой кровью, то есть мирным соглашением, пожертвовав одной комнатой.

Воспоминания об этом периоде до сих пор вызывают тяжёлые эмоции.

– Всё, фатит, – как сказал бы маленький Глеб.

Да, верно. Но, как известно, у медали две стороны. Так вот на светлой – бывший муж подарил мне Глеба, свою маму – свекровь, ставшую мне и сыну родным человеком, и жильё: у нас остались три комнаты, которые через пару лет я продала и купила двухкомнантую квартиру.

После переезда в неё я наивно считала, что этим я открыла дверь в счастливое будущее.

– Теперь-то однозначно ко мне придёт любовь, – глупо мечтала я, лёжа на матрасе, брошенном на пол.

Опыт: Прежде чем начинать какой-либо жизненный проект, нужно «прокачать» тему так глубоко, как только возможно, не доверяя на 100% никому. Это убережёт от неудач и глобальных ошибок из-за неосведомлённости и окажется полезным навыком для «прокачки» своей личности.