Просто будь, или Счастье не зависит от обстоятельств

 У меня появилась любимая привычка – зарываться пальцами в его рыжую шёлковую шевелюру, теребить мочку уха и целовать уголок губ. Он смеялся: «Ты шутишь с огнём». А я, делая вид, что не понимаю, продолжала свою игру в тактильные ощущения – волосы, затылок, шея, лицо, мочки ушей, губы… Потом его терпение лопалось, он запрокидывал меня назад, как в аргентинском танго, и со скрипящим шёпотом «я – вампииир» набрасывался, иногда действительно оставляя вампирские следы на шее. Хорошо, что была зима, можно было их спрятать.

Мне было почти 20, ему 23. Он уже имел опыт, я – нет… Близость для меня была чем-то очень серьёзным. Мой отрицательный резус крови, как твердила мне мама, это плохо. "Если первая беременность закончится абортом, то большой риск не иметь детей в будущем", – говорила она. Именно поэтому я считала, что могу позволить себе интим только с тем, кто меня по-настоящему полюбит и женится. И ещё я просто боялась.

Жаль, что моя голова была забита этим чрезмерно. Я чаще думала не о себе и своих желаниях, не о том, как дарить любовь и наслаждаться ею, а об ограничениях, опасностях – … в общем, никакого понятия, как развивать отношения.

Школа, школа… удостоверение тракториста мне выдала и автомат Калашникова разбирать и собирать научила… а знания про отношения полов мы добывали сами, кто где мог.

С Дасом мы обошли весь Питер вдоль и поперек, музеи, кинотеатры, концерты, кафе и дискотеки…и так догулялись до белых ночей.

Он сдавал экзамены, и через месяц его учеба заканчивалась, он должен был возвращаться домой, в Калининград.

Со мной или без меня. Мы это ещё не обсуждали… и я со страхом ждала, что он меня об этом даже не спросит и просто уедет.

Мысли о нас не давали мне покоя. Я его люблю, он меня тоже. Почему же я держу дистанцию?

Мы стояли у подъезда, прислонившись к дверям, и молчали. Было чувство, что вот-вот разверзнется пропасть…

– Дас, забронируй для нас гостиницу, красивый номер… – выдохнула я.

Он повернул голову, посмотрел на меня с недоверием.

– Я уже бронировал, помнишь?…

– Тогда было слишком рано, я не была готова…

– А теперь, за месяц до моего отъезда, когда у меня экзамен за экзаменом…

– … До твоего отъезда?

Он не ответил… я почувствовала ком в горле, сдерживая слёзы. Альвидас притянул меня к себе и крепко сжал в объятиях, и мы стояли так, не помню сколько времени.

Мы не стали парой. Он уехал.

Я злилась на себя, плакала, скучала, хотела вернуть его, но понимала, что, увы, поздно. Поздно. Девчонки меня тормошили, звали на танцы, но мир мне был не мил. Время тем не менее шло, работа-учёба, болтовня на кухне, и постепенно я приходила в себя.

Примерно через год на дне рождении Марины я познакомилась с парнем по имени Дима, скромным интеллигентным программистом. Высоким, темноволосым с голубыми глазами и тихим голосом. Он так сильно отличался от Альвидаса и друзей моих подруг, что мне стало любопытно получше его узнать и, может быть, влюбиться…

Мы поболтали о том, о сём и, прощаясь, договорились пойти в кино. После мы сидели в кафе… С ним было интересно: он рассказывал мне много из прочитанного, заразил меня любовью к джазу, переводил песни с английского… Встречи наши как-то гармонично переросли в близкие отношения, мне это было странно, ведь я не испытывала к Диме сильных чувств. «Как оказывается всё просто», – укоряла я себя, поливая макушку горячей водой в душе. – Насколько больше могло быть счастья с Дасом, если бы у нас были ещё и ночи…»

Дима работал в крупной IT-компании с филиалами по всему миру. Он предупреждал меня, что скоро откроется филиал в Перу, и он поедет туда минимум на год-два, так что через 4 месяца после нашего знакомства мы расстались. Тепло, по-дружески и без слёз.

Дни шли за днями, наступила осень, за ней зима и снова весна… Думы об Альвидасе меня не отпускали. Я перекручивала в голове тысячи вариантов нашей повторной встречи.

И придумала. Я решила купить путёвку в Калининград. Если не найду его, то хотя бы время с пользой проведу, – резонно убедила себя. – Отпуск за свой счёт на неделю, 5-дневная путёвка.

Калининград встретил нежным майским солнцем, словно вселяя надежду. В легком самовязанном сине-голубом джемпере, короткой джинсовой юбке, в красных кроссовках с рюкзаком за плечами я выглядела как туристка. Ну я и правда ею была. Сразу на жд вокзале нашла справочное бюро, где мне подсказали местонахождение адресного киоска. Оно оказалось неподалёку, метрах 800. Волнение меня охватывало всё сильнее.

– Напишите здесь ФИО, год рождения и место рождения, если знаете, – заученно проговорила женщина в окошке адресного бюро.

Я написала и просунула листочек в щелку. Две минуты ожидания и…

– Возьмите. Здесь распишитесь. Следующий! – окликнула очередь дама из окошка.

Я взяла листок, на котором был написан адрес. Невероятно… Я его наконец увижу??

Волнение было таким сильным, что я решила сегодня не ехать, а выспаться в гостинице.

Утром, в субботу, я выехала в город. 10 минут на автобусе. Остановка. И вот через дорогу «его» дом. Что я скажу? «Шла мимо»?..

Я не ожидала его увидеть сразу. Он стоял в ожидании зелёного сигнала светофора на противоположной стороне. Едва сделав шаг, остолбенел, как будто увидел самого себя.

Какой-то парень рядом с ним засуетился: «Ты чего встал, зелёный же, идем!?»

Мне стало смешно, и волнение улетучилось. Пересекла дорогу…

– Привет.

– Привет?? Вот так просто? – он засмеялся. – Откуда ты взялась? Почему здесь??

Друг в недоумении хлопал глазами и, опережая мой ответ, разочарованно сказал:

– Так…, я понял – в бассейн иду один.

– Извини, друг, я эту девушку 2 года не видел, давай, планы меняются, – пожал ему руку, прощаясь.

– Извините, – в свою очередь сказала я.

Повторилось всё, как в первый день знакомства – Дас не отрывал от меня взгляд, снова смотрел как на чудо, я чувствовала себя невесомой и была на седьмом небе.

Мы зашли в его квартиру, он оставил вещи для бассейна, переоделся в джинсовые шорты и белую майку. Я отметила мускулистое тело. Молодец, держит форму, – подумала и услышала звук открываемой двери. Кто это?

– Это родители. Я живу на два дома – то у них, то в общаге.

– А почему общага?

– На работе предложили, я взял. Комната своя, просторно, никто не беспокоит. Поедем – покажу.

Родители почему-то не сильно удивились незнакомой девушке в их квартире. Меня это больно кольнуло, но я не дала себе развить эту мысль. Они были приветливы, мы познакомились. Спрашивали, как там Петербург и хочу ли я кушать… Но Альвидас ответил за меня смешливо и категорично, что Петербург стоит там же, а покушаем мы у него дома.

Как же мне было хорошо и уютно рядом с ним! Мы много гуляли – по городу и вдоль моря, прятались от сильного ветра в дюнах и искали янтарь. Он не отпускал мою руку. Я была с ним даже когда он договаривался на работе о трёх днях за свой счёт, даже когда ругался с человеком из автосервиса по поводу неготовой машины. Следовать за ним было так приятно – я ощущала, что не я держусь за него, а он держит меня. В своих руках. Весь день. И потом всю ночь… а потом снова день, и снова ночь…

Мы вспоминали наше знакомство, новогоднее дежурство, шампанское, шинель, бутерброды… первый поцелуй, от которого у меня «подкосились» ноги и он меня не уронил… Мы смеялись над прошлым, наслаждались настоящим, но не говорили о будущем. Он не говорил…

В последний вечер поехали к морю, сидели на пляже на заброшенной лодке, его голова на моих коленях, и ждали закат… Осозновая неизбежность расставания, я, словно утопающий, который цепляется за соломинку, произнесла то, что вырывалось наружу:

– Я чувствую себя дома, когда я с тобой… – всхлипнула. – Мой дом там, где ты.

Он поднёс мою ладонь к своим губам и закрыл глаза.

И это был его ответ.

Утром, перед работой, он провожал меня на поезд. Занёс мои вещи в купе, где уже сидели две подруги лет по 35, и я вышла с ним на платформу. Он достал из кармана маленький пакетик: «Тебе». Поцеловал в щёку. «Ну, я побежал?»

«Да, не опаздывай», – кивнула и сделала шаг к вагону, поднялась на подножку. И пока слёзы ещё позволяли видеть, сколько могла удерживала взглядом его удаляющуюся фигуру. В тамбуре открыла пакетик – в нём лежали камешки янтаря, которые мы нашли у моря.

Как в тумане дошла до своего купе, попутчицы смотрели на меня с сочувствием, стали расспрашивать, и я разрыдалась ещё сильнее. Как могла, через поток слёз, рассказала про Петербург, про три дня в Калининграде, выплакала им всё моё горе. Они кивали и молча слушали, а когда я замолчала, они сказали: «Счастливая ты…»

Мы выбираем. Нас выбирают. Как это часто не совпадает… Я за тобою следую тенью. Я привыкаю к несовпаденью…

***

Отношения, которые не сложились, возможно, самые важные в нашей жизни, потому что, проходя через муки неразделённой любви, мы научаемся тоньше чувствовать, искреннее прощать.

Тот, кто нас не выбрал, заставил страдать – заставил и размышлять, и анализировать, а значит становиться мудрее.

Глава 8. Одиночество

Как вы относитесь к одиночеству? Скучно вам с собой или наоборот? Думаю, многие из вас выберут второе. И это верно – реализованный человек начинает ценить одиночество как благо, как драгоценное время, которое он может посвятить исключительно себе, своей душе, своим занятиям.

Однако одиночество в юности – это совершенно другая история. Оно не про уединение и не про любимые занятия в тишине. Оно – про внутреннюю пустоту, которую хочется срочно кем-то или чем-то заполнить, лишь бы закрыть ноющую рану.

 Из нашей квартиры девчонки потихоньку разбегались – выходили замуж или переезжали на съёмную квартиру. Естественно, не в одиночку. На их место заселялись новенькие. А я всё так же жила в проходной комнате, и у меня не было никаких намёков на отношения уже второй год. С того самого дня, как я вернулась из Калининграда, я стала ждать, что Альвидас поступит так же, как я – неожиданно приедет и скажет: «Знаешь, мне без тебя плохо. Мой дом там, где есть ты».

 И я вздрагивала от каждого звонка в дверь. Я представляла его улыбку и теплый взгляд. Он проходил в комнату, садился на стул, привлекал меня к себе и обнимал за колени. Я ворошила пальцами его рыжие волосы и … больше мне ничего в жизни было не нужно…

 Потом кто-нибудь выдёргивал меня из этого сна, и я встречалась с реальностью: койко-место у арочного окна, никаких перемен в личной жизни и мысли по ночам: а вдруг я такая одинокая нелюбимая останусь навсегда?..

 Моя учёба закончилась, и я перешла в отдел корректуры. Вечера освободились, но сидеть дома я не могла. «Если не любовь, то хоть подзаработаю», – решила, и устроилась в цех фальцовки на несколько часов по вечерам. Я помогала себе сбежать от тоски. Но ум не унимался – гонял одну и ту же пластинку: «Как могло бы быть, если бы…» Физически я была в настоящем, но головой жила в прошлом.

 Только по утрам, выходя из метро, я отвлекалась от своих дум. Шагая по почти безлюдному Невскому проспекту, я снова и снова очарованно обнимала взглядом Казанский собор, Львиный мостик, Спас на Крови… Ранняя осень в Петербурге была чарующей и щемящей.

 Воздух наполнялся прозрачной влажностью, в которой будто растворялись мысли. Город медленно выдыхал тепло лета и погружался в мягкую, золотистую печаль. Слабый дождик оставлял тонкие нити на моём зонте и на рукавах пальто. Лужи в колее дороги отражали старинные фасады зданий и небо с проблесками утреннего света… «Мой ребёнок будет гордиться тем, что родился в таком городе», – мечтательно улыбнулась своим мыслям.

 Иногда я приходила с работы и почти сразу ложилась спать. Девчонки на кухне гоняли чаи до полуночи, смеялись. Но мне было неинтересно. Если не спалось, я садилась у окна, вглядывалась в силуэты прохожих и вспоминала. Однажды Дас не успел в казарму до закрытия. Я не могла оставить его у себя, и он ночевал на вокзале. А в 5 или 6 утра он разбудил меня, бросая камешки в окно. Полусонная, я открыла ему дверь, и мы сидели на кухне – тихо ругаясь и обнимаясь, снова ругаясь и снова обнимаясь, пока не разбудили всех.

 Мне нужно было как-то его забыть. Но все, с кем я иногда знакомилась – обычно на нашей дискотеке – проигрывали ему. Вернее, проигрывали моим чувствам к нему, и поэтому новые отношения заканчивались, едва начавшись. От этого становилось ещё хуже: я понимала, что зациклилась на человеке, которому я не нужна, и моя самооценка снова ползла вниз.

 Одиночество и неуверенность в себе в юности – штука серьёзная, провоцирующая порой на необдуманные поступки. В моменты, когда душевная рана особенно ныла, я, получив приглашение от кого-нибудь типа: «познакомимся?», «кофейку?», «послушаем музыку у меня?» – была почти готова согласиться, лишь бы начать какой-нибудь роман. Но внутри что-то сжималось, словно предупреждало: нет, не твоё. Чаще я подчинялась внутреннему голосу, но иногда и спорила с ним: «Я не ханжа, понятно? Нужно жить полной жизнью! Чтобы уметь выбирать, нужен опыт», – и т.д., и т.п.

 Да, я училась узнавать себя в этой пустоте. Ошибаясь и разочаровываясь, я искала ответ на вопрос: кто я, какая я – без отражения в чьих-то глазах, только через свой опыт. Одиночество в юности – это больно. Я его испытала и сдала экзамен, считаю, на «четыре»… ну ладно, на «три с плюсом». Почему не «пять»? Ээээ… разве так бывает?

 Мне кажется, что всё самое важное во мне родилось не в отношениях, а в те одинокие вечера, когда никто не держал меня за руку, никто не смотрел в глаза. Я училась быть самодостаточной, не зависящей эмоционально от мужчины.

***

Да, самый важный период для души не тот, когда ты влюбляешься. А тот, что наступает после. Когда остаёшься наедине с собой, со своим внутренним миром.

Не торопи себя. Сердце знает, когда пора.

Глава 9. Бум бум дар шиии!…и ты замужем

Иногда достаточно краткого эпизода, нерасслышанной фразы, мгновения, чтобы в следующий момент осознать — ты оказался на другом этапе жизни.

В 24 года я считала себя уже неприлично взрослой, чтобы продолжать жить в общежитии. Поэтому решила: перестать работать по вечерам и больше бывать в городе. Там, где есть движ и молодые люди. Я была настроена решительно: выйти замуж – и точка.

Однако смущали сроки. Найти, познакомиться, влюбиться, встречаться… «На это нужно год или два. А у меня нет времени. Почти старая дева», – беспокойно думала я, когда спешила на новую работу в паспортную службу.

Да, я от кого-то услышала, что можно найти работу, где предоставляется «служебная площадь». То есть пока ты работаешь – живёшь, а если уволился, жильё забирают. Давали его не везде и не всем, и только на малооплачиваемых должностях: например, дворникам, паспортистам. Вот именно на должность паспортистки я и нацелилась, когда заканчивала третий, последний, год работы в типографии.

Я рассказала девчонкам о своих планах, и через пару месяцев сарафанное радио принесло новость: в Жилищном агентстве Петроградского района одна паспортистка уходит в декрет.

 Я поехала немедленно – «забить» место, которое никогда долго не пустует. Ещё бы – дают отдельное жильё!

Зарплата, конечно, небольшая. Но я решила, что буду брать на дом корректуру и читать её в свободное время – в парке или в кафе. Совмещать нужное с полезным – и работу работать, и , может, познакомиться с кем.

В паспортную службу меня взяли! И, к счастью, Леонид Григорьевич отстоял у руководства типографии моё место в общежитии, пока я не получу служебное жильё. Ну не на улице же мне жить? Хороший человек Леонид, не держал обиду на меня и все свои обещания выполнил.

Работа мне очень нравилась: общение с людьми, решение их вопросов (приятно быть «экспертом»), оформление документов, прописка, выписка – и добрый коллектив из четырёх молодых женщин.

Через полгода мне выдали ордер на комнатку в трёхкомнатной квартире недалеко от набережной Невы.

 Но переселиться я туда не успела. Потому что… встретила своего будущего мужа – Александра, отца моего сына.

Этого неправильного брака могло не быть, если бы однажды я попросила подругу повторить свою фразу. А было так.

Стоял август. Пекло как в разгар лета. Мы с подругой договорились пойти на озеро в пятницу. Но накануне, в четверг, случайно встретились в трамвае. Поболтали о том, о сём, и через пару остановок она пошла к выходу, но потом обернулась и сказала: «Слушай…я... Бум бум дар шиии…!!», – с грохотом открылись железные двери трамвая, и до меня долетело только последнее: «…ОК?»

«ОК»! – кивнула я, подумав, что это было просто продолжение нашего бла-бла, и поленилась переспрашивать. Она спрыгнула с подножки, я помахала ей рукой, мол, – увидимся!

В пятницу я пришла на озеро в условленное время – но подруги, разумеется, не обнаружила, мобильных телефонов у нас ещё не было, так что мне оставалось только вертеть головой в ожидании "опаздывающей".

Метрах в 20 от меня загорал молодой парень, изредка перехватывая мой взгляд. Улыбался. Но я была озабочена «пропажей» подруги – вдруг она тоже ищет меня? Может, я перепутала место встречи?… А может… – начала я вспоминать нашу встречу в трамвае…

Вдруг некто в полосатых плавках прошелся по моему коврику. Я мысленно поставила человеку диагноз – "неадекватный в полосатых плавках". Возвращаясь с озера, он повторил свой переход по моему коврику снова. Это был тот самый парень. Хм, не смешно. Я завернула часть коврика покороче, и только.

Прошло какое-то время, и, видимо, потеряв терпение поймать меня на улыбку, парень в полосатых плавках решительно подошёл и предложил мне сыграть с ним в карты. «Нет, я играю только в шашки», – отказала я, заметив, что поклонник к тому же явно моложе меня.

"Ок, тогда в шашки", – … и принёс шашки. Вот так и познакомились. Оказалось – петербуржец, студент университета аэрокосмического приборостроения, учит английский, занимается китайской борьбой. Моложе меня почти на 4 года. Позже я отметила, что у него отлично «подвешен язык», любит быть в центре внимания и знает, что нравится девушкам.

Только причём тут я? Молодая женщина, которой, по сути, нужен был мужчина, а не студент. Но, увы, у меня была задача выбраться из старых дев. А парень… главное, чтобы был целеустремленный.

Новый знакомый по имени Александр каждый день звал меня на свидания. Торжественно носил цветы. С лёгкостью говорил «мы», подразумевая под этим наше общее будущее. У него была комната в трёхкомнатной коммуналке недалеко от моего общежития. Простенькая, на первом этаже, но просторная. Соседнюю комнату занимала его мама, приветливая, ещё молодая женщина. У неё самой развивался роман с мужчиной.

А через стенку жила шумная хохлушка с мужем и пятилетней дочкой.

Перед тем как переехать к нему, у нас, как это было принято был, как у всех, конфетно-букетный период, около двух недель. Я чувствовала себя студенткой с ним вместе. Дни стояли тёплые, мы ездили на дачу, купались, загорали. Как-то в автобусе пожилая женщина, поглядывая на нас, спросила: «Простите моё любопытство, вы брат и сестра, или муж и жена?»

Я хотела ответить, что мы ни те, ни другие, но Александр меня опередил:

– Мы муж и жена.

Тем же вечером в общежитии мы упаковали мои нехитрые вещи, и я с облегчением покинула место, ставшее мне уже родным, но из которого я выросла и должна была двигаться дальше.

Раскладывая бельё в Сашином шкафу, мне пришло на ум моё первое общежитие и 25-летняя соседка, которую я тогда считала старой. А сейчас сама была в таком возрасте. Эх, старость – не радость…

– Я хочу, чтобы ты стала хозяйкой моего будущего дома, который я построю! – схватил меня за плечи и повалил на диван Саша.

– А не слишком ли рано ты решил создавать семью? – слукавила я, уворачиваясь от объятий и снова подползая к шкафу.

– Все мои друзья уже женились, – подкладывая подушку под голову, ответил мой 21-летний жених.

«Не одна я боюсь старой девой остаться», – улыбнулась про себя.

Саша мне нравился, мы были красивой парой, но я не была влюблена. Как-то один раз он сказал «я тебя люблю». Но это прозвучало словно реплика актёра на пробах. Гораздо правдивее была другая его фраза «Ты мне подходишь». Да. Он тоже мне подходил. По внешним параметрам. Но мы совсем не знали друг друга, ни у кого не было опыта семейных отношений. Тем не менее взаимная симпатия и молодость позволила нам какое-то время жить в согласии.

Через полгода совместной жизни мы всё ещё не были официально женаты, а я, несмотря на контрацептивы, поняла, что беременна.

***

Всегда есть выбор: или выйти замуж за первого, кто позвал, – и будь что будет, или сначала вырасти самой, а потом выбирать осознанно.

Глава 10. Очень женское

Даже если вы выбрали в мужья не того человека, – не спешите называть эти годы потерянными. Возможно, ваш союз нужен был не для долгой совместной жизни, а для рождения новой.

Почти с первых дней короткого конфетно-букетного периода я знала: нужно обязательно узнать его мнение о моей женской проблеме до, а не после первого ночного свидания. Я ждала подходящего момента. И вот, в один из вечеров, когда мы, как два журавля – худые и длинноногие, – гуляли вдоль озера, любуясь розовым закатом, я наконец решилась:

– Мне нужно кое-что сказать тебе. Важное

Он приподнял брови.

– Тогда давай присядем? – бросил ветровку на траву и жестом пригласил меня сесть первой. – Ну, что там у тебя?

Странно, я старше его почти на четыре года, но он говорил со мной так, будто всё наоборот.

Я устроилась на шуршащем нейлоне, поджав одну ногу под себя, посмотрела на гладь озера и произнесла:

– У меня не должно быть абортов.

Перевела взгляд на его лицо, пытаясь угадать реакцию. Он, кажется, обрадовался теме. Присел на корточки передо мной:

– Понял. Не будет. Есть же разные средства… – кашлянул, – предохранения от беременности.

– Я знаю. У тебя какая группа крови?

– Вторая положительная, вроде.

– Вот. А у меня – первая отрицательная.

– И что?..

– Несовместимость. Мама спрашивала у врачей, они сказали: если партнёр с положительным резусом, опасно прерывать первую беременность… Что будем делать?

– Что будем делать… – повторил он эхом. – Пелёнки покупать, если «залетишь».

Я выдохнула и улыбнулась. Ведёт себя по-мужски. Можно не тревожиться.

Этот вечерний разговор как-то сразу перевёл наши отношения на уровень выше – он взял на себя ответственность за меня, а я доверилась ему.

Через несколько дней мои любимые вещи уже были разложены по полкам и полочкам в его 20-метровой комнате.

Мы наслаждались тёплой осенью: ездили на дачу, ходили по выставкам и концертам. Я чувствовала себя беспечной – это был период, когда и работа мне не доставляла проблем, и с Александром было интересно, и даже на кухню меня почти не допускали: мама Марина готовила сама – быстро, вкусно и много. «В нашем доме всегда есть что поесть», – удивлялась я. В какое бы время мы не вернулись, нас всегда ждал полный обед.

Через полгода, несмотря на приём противозачаточных, я узнала, что беременна.

– Покупаем пелёнки, – сказал мой гражданский муж.

Но до пелёнок, к сожалению, не дошло. На восьмой неделе случился выкидыш.

Среди ночи, когда Александр был на смене в охране метрополитена, я проснулась от боли внизу живота. Сначала ждала, что пройдёт. Но боль нарастала пульсирующими волнами… Я поднялась с кровати и, нащупывая стены, едва успела закрыться в ванной. Было много крови. Из меня буквально что-то вываливалось, происходящее казалось нереальным, как в фильме ужасов. Ноги ослабли, тело дрожало. Длилось минуту или две, но словно вечность.

Снова вдоль стены доплелась до двери мамы Марины. Она тотчас открыла:

– Что-то случилось?

– Кровотечение сильное и странное… – прошептала я.

Она посмотрела на мой живот, покачала головой:

– У тебя выкидыш, детка… Ложись, измерим температуру. И крапиву тебе заварю.

Я лежала на спине, обняв руками живот. Температуры у меня не было. Боль ушла, кровь ещё стекала, но меньше. Страх, накрывший в первые минуты, сменился душевной пустотой: маленькая жизнь, развивавшаяся во мне, внезапно остановилась, отторгнутая организмом как чужеродное тело. Мой первый неродившийся ребёнок…

Ослабленная, провалилась в сон.

В 8 утра мягкий свет уже заливал комнату, когда в дверь постучала мама Марина:

– Доброе! Как ты? Скоро врач придёт. Принести тебе сладкого чаю?

– Да, спасибо, – попыталась улыбнуться.

В этот момент открылась входная дверь.

– Шурик, привет! Мой руки и иди на кухню, – встретила она сына, моего мужа, и вышла, захватив бельё в стирку.