Медвежья дочь: Проклятие богини Судеб

Велес тяжело поднялся с пола и, не глядя на мать, вышел за двери.

Амелфа изменилась. Материнская мягкость сошла с лица. Оно сделалось бесстрастным, глаза потемнели, словно в голубых озерах разыгралась буря, и в них затаилось нечто страшное, злое.

Она подошла к окну, с наслаждением втянула воздух и рассмеялась.

– Говорила я, что избавлюсь от тебя, девчонка. Пусть проклятая плоть твоя гниет под толщей воды. Никто не найдет дурную ведьму. Никто.

Раде стало жутко. Она вжалась в стену и вдруг провалилась сквозь нее бесплотным духом. Очнулась девушка на полу возле очередной украшенной позолотой и серебром дверью.

Ложница, куда девушка заглянула, держала в себе удушающий запах сырости и духоты.

В темноте раздался громкий шорох, зашевелились тени и в следующее мгновенье со скрипом распахнулись деревянные ставни, впуская в комнатку свежий ветер и свет. Пыль заплясала в солнечных лучах.

Велес идолом застыл напротив окна.

Бог продолжал стоять спиной к Раде и молчать. Он повернул голову в бок и захватил взглядом маленький столик, на котором лежали чьи-то скромные пожитки: простой деревянный гребень, такая же простая шкатулка для хранения всяких девичьих мелочей да цветастый плат с черной бахромой по краям. Наверное, единственная дорогая вещь среди остальных.

Бог подошел к сундуку с медной окантовкой, распахнул скрипучую крышку, и девушка заметила на его лице потрясение. Что он там увидел? Она подошла ближе и тоже заглянула на дно сундука, где лежали несколько льняных рубах и расшитый незнакомыми знаками пояс.

– В одной исподней что ли сбежала? – задумался Велес.

Рада тоже подошла к столику и, заприметив, невзрачное зеркальце, взяла его. Из зеркальной глади смотрела незнакомая девица – смоляные косы, заплетенные серой лентой, зелень было заметно даже в полумраке.

Рада склонила голову сначала в одну сторону, и девушка вторила ее движения, потом – в другую. Провела по волосам, расправила ворот рубахи. Девица продолжала перенимать жесты.

– Что за ворожба? – изумилась девушка. Случайно опустив глаза вниз, увидела, что в руке она сжимает черную косу, а не свою, цвета дубовой коры. – Боги…

Рада снова посмотрела в диковинное зеркальце, но ничего не изменилось. Там все также отображалась незнакомка. Кто это? Может, эта та, кого ищет Велес? Получается, во сне она стала лесной ведьмой? Но для чего?

Половицы скрипнули. Кто-то вошел в ложницу. Рада и бог обернулись. На пороге замерла нескладная девушка. На ее лице отображалась радость, но какая-то неискренняя, отравляемая другим чувством.

– Здравствуй, братец, – смущенно сказала она и нерешительно шагнула к Велесу. – Долго тебя не было.

Рада в каждом ее жесте звериным чутьем чувствовала обман. Она явно что-то скрывала. Ее слова осторожные, как и взгляд голубых глаз. Девица старалась не разозлить брата, догадываясь в каком настроение он вернулся.

– Куда делась Ягиня? Ты знаешь, Алтынка? – спросил Велес, с надеждой посмотрев на сестру.

Алтынка вздрогнула. В ней будто что-то надломилось. Лик исказился мукой. С широко распахнутыми глазами девица уставилась на бога и часто замотала головой. Но тело уже выдало ее.

Велес учуял ложь, поэтому схватил сестру за локоть и притянул к себе.

– Скажи, что ты знаешь, – прорычал он.

Девушка вжала голову в плечи, зажмурилась. Губы ее дрожали, удерживая из последних сил судорожный вздох.

– Не знаю, – выпалила Алтынка. – Богами заклинаю, не знаю.

– Я ощущаю твою поганую ложь за версту, как и материну. Вы обе лжете мне. Где Ягиня? – Велес встряхнул девушку, и та зарыдала, повалилась кулем на пол и обвила колени разгневанного бога руками, моля простить ее.

– Мать, – всхлипывала Алтынка. – Это все мать придумала, извести жену твою. Говорила то и дело, что привел в дом какую-то оборванку смертную. Обещала, что не даст ей житья, изведет.

Велес схватился пальцами за волосы, безумно оскалился, оседая на пол напротив сестры. Он не верил, что та, которой он доверял, так легко предала его и врала прямо в глаза.

– Рассказывай дальше, – надтреснутым голосом приказал бог.

Алтынка утерла нос рукавом, шмыгнула и хриплым голосом продолжила:

– Стоило тебе скрыться за воротами, как мать, начала виться лаской вокруг ведьмы. Холила ее, лелеяла. Усыпляла чутье Ягини и стоило ей забыться, отринуть дурные мысли, как матушка позвала ее в баню попариться. И там же убила.

– Но как Ягиня позволила убить себя? Она же ведьма, – не поверил Велес.

– Матушка мочила веники в сонных травах. Долго парила она ведьму, пока та от жара не разомлела, – Алтынка виновато взглянула на бога. – Я там тоже была. Но мать велела молчать. Смертью грозилась коли тебе выдам тайну. Прости, что не уберегла жену твою.

Велес отмахнулся и велел говорить дальше.

– Она жестким прутьями лупила ведьму, шептала заговоры дрянные. По голосу ее поняла, что злые слова говорила матушка, – быстро продолжила девушка, прижимая руки к груди. – А потом облила Ягиню смердящей отравой, положила на грудь разгоряченный камень и приказала мужикам положить ее в гроб. Сковала мать гроб цепями, а цепи те скрепила заколдованным замком, чтобы ведьма наверняка не выбралась из ловушки. Сбросили тот гроб в реку или в море, – Алтынка сначала умолкла, а потом сорвалась и начала выть белугой, раскачиваясь на полу. – Не знаю, братец. Не злись на меня, сам знаешь нашу матушку. Ей слово поперек сказать нельзя.

Бог с отвращением отшвырнул сестру к кровати, как котенка, и молча скрылся за дверью.

Рада побежала за ним, то и дело оборачиваясь назад, с жалостью провожая девицу, которая продолжала биться в истерике на полу и без конца причитать.

– Прости, прости… – летело по длинному коридору.

Велес свернул к лестнице, спустился в сени, а оттуда заспешил к деннику. Облако тьмы становилось больше, сгущалось позади бога, пару раз Рада видела, как мужчина исчезал в нем, но взмахнув руками, прогонял тьму, как назойливую муху.

Девушка даже во сне страшилась этого проклятья Нави. Нутром она чувствовала, что стоит ей коснуться тьмы, как она примет ее за свою, поглотит все светлое, что есть в Раде и заставит подчиниться, стать рабой.

– Куда опять отправились, батюшка? – обратился к мужчине пожилой конюх, выводя из стойла серого коня.

– Жену спасать, – Велес ловко запрыгнул на скакуна и помчался прочь со двора, оставляя позади себя столп пыли.

Рада, оставшаяся возле терема хранителя Нави, вдруг ухнула во мрак, даже ахнуть не успела. Земля разверзлась и поглотила ее.

Ласковый полдень сменился на влажную темноту. Запах напоминал сырую осеннюю землю. Куда она провалилась? В могилу?

Ладонями девушка пыталась нащупать хоть какую-то преграду, но захватывала лишь пустоту. Может, так выглядит Навь? Смерть?

Рада осторожно маленькими шажками двинулась вперед. Оставаться на месте не имело смысла, хоть страх липким комом засел в груди и не давал вздохнуть. Коленки предательски дрожали. Ей казалось, что сейчас из мрака выскочит чудовище или она провалится в очередную пропасть.

Впереди вспыхнула белая точка. Рада присмотрелась, думая, что ей мерещится, но с каждым шагом точка становилась больше. Повеяло сквозняком.

– Боги, это выход, – с облегчением прошептала девушка, спеша навстречу свету.

Вскоре под ногами захлюпала вода, но Рада не обращала на это внимания, она бежала, спотыкаясь и жмурясь от яркого режущего глаза пятна.

Рада вынырнула из темноты, поскользнулась о камни и повалилась на них, обдирая ладони.

Где она? Позади осталась широкая щель в скале, что возвышалась над ней, поросшая диким кустарником.

Ветер трепал волосы. Рада уловила плеск равномерный воды. В нос ударил запах тины и водорослей.

– Река, – догадалась девушка, поднимаясь и отряхивая руки от налипшей каменой крошки.

– Помоги, Сварог, верни ее мне, – донеслось до Рады с той стороны, куда заходило солнце.

– Ничем не могу помочь, мертва твоя жена. Перед смертью даже боги бессильны, – настаивал незнакомый скрипучий голос. – Ежели живая вода не помогла, то ничего не поможет. Мне жаль, Велес.

Рада спустилась с пригорка и быстро дошла густых зарослей крушины, где увидела людей, собравшихся в полукруг. Они молчали. В воздухе повисло напряжение.

– Что происходит? – Девушка направилась к ним, продолжая озираться по сторонам и гадая, где она все-таки находится. Эта местность ей совсем незнакома.

– Вы же боги или кто? Зачем быть богом, если не можешь победить смерть? – сокрушался Велес.

Рада протиснулась вперед, подняла взор на бога и оторопела от ужаса.

На берегу, возле кромки воды, валялись доски от разломанной колоды и порванных цепей. Велес сидел на влажном песке и держал в руках тело молодой женщины. Он аккуратно переместил ее голову себе на сгиб локтя, расправил черные волосы, что прилипли к безжизненному лицу, и прижал к груди.

Бог как-то сжался, сгорбился, плечи его подрагивали от рванных всхлипов. Он укачивал мертвую женщину в своих объятиях, молил ее не бросать его и побыть еще чуть-чуть рядом.

Рада подошла к нему и коснулась призрачной рукой его волос. Она прикусила губу, чтобы не расплакаться вместе с отцом, но слезы все равно побежали по щекам, по подбородку, оставляя мокрые следы на рубахе.

Это была она. Та, кто смотрел на Раду из зеркала.

Погибшая девушка наяву оказалась еще краше, разве что сейчас она напоминала поломанную куклу. Острые скулы, лисьи зеленые глаза, уже безучастно смотревшие в вечернее розовое небо, уста, когда-то дарившие богу жаркие поцелуи, посерели.

– Велес, есть две грани – жизнь и смерть. И даже боги не могут спорить с ними. Мы также рождаемся и когда-нибудь придет наш час смерти. Конец приходит всему, – заявила женщина с серпом в руках. – Глупо простить о невозможном.

Она избегала смотреть на мужчину, переводила взгляд то на реку, то возвращала его к блеклому металлу с крапинками ржавчины, что нервно поглаживала тонкими пальцами.

«Морана» – поняла Рада и решила узнать кто еще из богов пришел сюда, чтобы разделить горе вместе с хранителем Нави.

Девушка узнала златовласого Хорса, бога дневного солнца. Рядом с ним стоял Ярило в белых одеждах, с поникшей головой.

Рада заметила Мокошь. Уголки ее губ на мгновенье поднялись в улыбке, но богиня видимо опомнилась и снова надела маску равнодушия. Она втайне ликовала, что соперница ушла в мир мертвых и больше не отнимет у нее возлюбленного.

– Велес, не разрывай мне сердце, – раздался за спиной у Рады хриплый голос, наверняка, принадлежащий старику. Девушка обернулась и увидела Сварога, прародителя сотворенного мира. – Есть один выход, но кто знает, вдруг он тебе не понравится.

– Я готов на все, – согласился Велес. – Только верните мне жену.

Сварог устало вздохнул и, помогая себе посохом, подошел к мужчине.

– Душу в это тело уже не вернуть, но можно возродить ее в другой смертной плоти, – начал старец и Велес внимательно слушал его, не перебивал. – Раз в сто лет будет она перерождаться в Яви. Ты найдешь ведьму, потому что свяжу я вас особыми нитями. Мокошь, поможет.

Богиня хмыкнула и отвернулась. Не ожидала она такого поворота.

– Когда зародится душа ведьмы в новом теле, ты почувствуешь это. Нити оживут, окрасятся золотом и приведут твое сердце к нужному дому. И живи с ней, как простой смертный столько, сколько Мокошь отмерила, а потом разрешаю тебе душу после смерти вновь в Навь проводить. И опять ждать жену до положенного срока.

Велес продолжал прижимать к себе Ягиню. Ему сложно давался смысл услышанных слов. Его безумный взгляд бродил по богам, после возвращался к ведьме. Бог склонил голову к ее лицу и большим пальцем провел по бледным губам. С подбородка сорвалась слеза и упала на застывшее лицо женщины.

– Хорошо, – кивнул Велес.

– Только учти, что детей от смертной женщины иметь запрещено. Дитя меняет судьбу созданного мира с помощью необычных сил. Путает плетение Мокоши. Если ослушаешься, то будешь сидеть в царстве мертвых вечно. Не видать тебе ни Ягини, ни солнца ясного в небесах. Понял? – объяснил Сварог.

Оперевшись на кривой посох, он выжидающе смотрел на потерянного бога.

– Да, – Велес разжал пальцы и опустил Ягиню на песок. – Мне нужно найти душу жены в Нави? И потом ты проведешь обряд?

– Для начала мы сожжем это тело, чтобы душа ведьмы не была привязана к нему и после проведем обряд на перерождение. Скрепим ваши сердца золотыми нитями судьбы…

– Эй, вставай! – На Раду вылился ушат воды.

Она едва не захлебнулась. Подскочила с кровати и начала откашливаться, согнувшись пополам. Исподняя рубаха промокла насквозь, прилипнув к телу.

– Доброе утро, медведица, – перед девушкой стоял Яр, радостно улыбаясь. В одной руке он держал ведро. – Ты все никак не просыпалась, и я решил…

– Да пошел ты, дурак! – взбесилась Рада, швыряя в него мокрую подушку. – Иди отсюда.

Яр отбил подушку, но просьбам девушки не внял и продолжал рассматривать ее. Рада опустила глаза и снова вскрикнула, стягивая с кровати шерстяное покрывало и прикрываясь им.

– Можешь не прятаться, – отмахнулся чародей. – Я тебя всю вдоль и поперек рассмотрел еще тогда, на озере.

– Ах, ты…

Девушка густо покраснела, с трудом сдерживаясь, чтобы не швырнуть еще чего-нибудь в пустую голову Яра. Жаль, что полнолуние закончилось. Она бы, не раздумывая, перегрызла бы ему глотку.

– Остынь, медведица, – Яр выставил ведро за дверь и вернулся обратно в светлицу. Он опустился на кровать и смерил девицу насмешливым взглядом. – По делу я пришел, а ты храпела.

– Я не храплю, – смутившись, огрызнулась Рада. – По какому такому делу? Где Иван и Троян?

Чародей облокотился на кровать. Девушка отметила, что сегодня он был свеж и весел, несмотря на ссадины на лице.

– Они ушли искать себе занятие для заработка. Скорее всего, Троян с колдуном отправились в лекарские избы. Хороших целителей и травников попробуй найди в наше время. Одни надувалы.

– А ты? – спросила Рада, присаживаясь рядом.

– Я уже побывал на княжеском дворе, – самодовольно улыбнувшись, ответил Яр. – С самим княжичем разговоры вёл. Дал добро на охоту на нечисть. У них пару бойцов в дружине сгинули. Вместо одного из них приняли.

– Прямо сам княжич снизошел до тебя? На личную беседу? – засомневалась Рада. – Не брешешь?

Девушка вспомнила строгого князя Мирогнева и его сына Ростислава. Расстались они нехорошо в свое время. Надеюсь, она не попадется на глаза молодому княжичу. Тем более могут ходить слухи о смерти князя Володара, якобы убила его дочь, оборотнем обернувшаяся.

– Медведица, я не самый последний чародей в княжествах, – заметил Яр. – В Чарогорье князья часто зазывали избранный отряд чародеев на задания. Так что с княжичем мне и раньше доводилось встречаться. Чародеи не только на нечисть охотятся, но и участвуют в различных стычках на границах княжеств.

– Я не знала, – призналась Рада. – Отец старался не вести разговоры о нападениях при нас с сестрой. Наверное, считал, что не доросли мы до таких бесед. – Девушка вдруг встрепенулась и развернулась к чародею. – Если ты устроился на службу к князю, то получается, что в Купецке придется задержаться. Надолго?

Яр придвинулся к девушке, и ее кожа предательски покрылась мурашками. Рада поплотнее запахнулась в покрывало.

– Не знаю, как долго мы пробудем в Купецке, но нам нужны доспехи, оружие, и чтобы вы с колдуном научились защищаться от нечисти и разбойников в пути. Так что за этим я пришел к тебе, ненастоящая княжна. – Он встал, подошел к сумке и вытряхнул из нее мужскую рубаху, штаны и широкий пояс. Потом протянул одежду Раде. – Переодевайся, нам нужно сегодня понять, какое оружие тебе под стать.

Девушка смерила его недоверчивым взглядом.

– Ты хочешь, чтобы я облачилась в мужскую одежду и размахивала мечом? Да легче зайца научить плясать.

Яр наклонился к ее лицу, еле сдерживая смешок.

– Смешная ты, медведица. Разве не знаешь, что помимо меча есть другие опасные штуки. – Он не отошел, продолжал смотреть Раде в глаза, отчего у нее бешено застучало сердце. – Буду ждать тебя внизу. Тебе следует сытно позавтракать. Впереди долгой день.

Чародей подмигнул ей и прикрыл за собой дверь.

– Он меня с ума сведет, – выдохнула Рада, падая на кровать.

Они пришли к деннику, где топтались уже подготовленные для них лошади. В помещении пахло прелой соломой, конским потом и навозом. Возле стены стояли грабли, лопаты да сваленные в кучу пустые ведра. Скорее всего, за животными ухаживали из рук вон плохо. Рада догадалась, что чародей подкинул несколько вир, чтобы за его конем хорошо присматривали. Вон и свежий овес в корыте, и грива причесана.

Вороной конь Яра насторожился, когда увидел Раду, забеспокоился, застучал копытами. Чародей погладил его по вытянутой морде и угостил яблоком.

– Это твоя лошадь, – он указал на гнедую кобылу с длинной черной гривой. – Ее Ласточка зовут.

Лошадь также, как и конь чародея, отнеслась к девушке с недоверием, пока Яр не сунул в руку Раде еще одно яблоко.

– Ты и с лошадьми обращаться не умеешь? – с издевкой спросил он.

– Умею, – Рада протянула Ласточке яблоко и ее мягкие губы защекотали ладонь, вызывая смех. – Разве не знал, что у княжеских дочерей самые лучшие скакуны?

Яр наигранно удивился, приоткрывая дверку и выпуская вороного. Затем он разворошил сноп соломы возле стены и достал припрятанный лук и колчан со стрелами.

– Ты хочешь обучить меня стрельбе? – Рада отшатнулась от оружия, как от проказы.

– Меч точно не для тебя. – Чародей смерил ее оценивающим взглядом. – Слишком слабая да худая и реакции ноль. Я подумал о стрелах и ножах. – потом поинтересовался: – Наездницы ты хорошая или так себе?

Рада кивнула, увлекая за собой Ласточку.

– Было время, когда отец брал меня охотиться на лисиц. Забава тогда обижалась и подолгу не хотела разговаривать со мной, но батюшка берег ее. Боялся, что свалится с коня и шею свернет. У Забавы лихой нрав, спокойная езда не для нее, вот галоп другое дело. – Девушка улыбалась воспоминаниям. Потом смолкла, опустив голову. Казалось, что это было не с ней, просто сном.

Она проглотила слезы, чтобы лишний раз не раздражать чародея и вышла во двор.

– Как ты раздобыл лошадь? – сменила тему девушка, осматривая лошадь и насколько прочно сидит упряжь.

Яр тоже убедился, что седло надежно сидит, затянул подпруги и только после этого оседлал коня.

– Мужик один прознал, что на постоялом дворе остановился чародей и ему позарез нужна была моя помощь, – Яр рассказывал и одновременно проверял оружие, припрятанное в потаенных местах одежды. – Беда у него в доме завелась. Мелкий упырь. Как раз лошадей портил, кровь их пил. Вчера вечером мужичок нашел меня, в ногах валялся лишь бы избавил от напасти. В благодарность обещал хорошего скакуна. Я смекнул, что в дороге лошадь лишней не будет, вот и поработал немного. Всего и делов-то кровососа прибить.

Рада только диву давалась предприимчивости чародея. Только приехали в Купецк, а он уже и лошадь заимел да с самим княжичем договорился о службе. Не такой Яр и дурак, сколько прикидывается. Девушка прониклась уважением к охотнику.

– Чего застыла? Седлай да поехали, – велел Яр. – В подлесок, что за воротами отправимся. Надеюсь, что под твою шальную стрелу ничей зад не попадет.

Рада уже стерла пальцы в кровь то и дело натягивая тетиву, но стрела даже не долетала до широкого ствола березы, которую Яр выбрал мишенью, или отскакивала прочь.

Разросшиеся деревья в подлеске своими кронами создавали полог и скрывали их от палящего летнего солнца тенью, но Рада все равно вспотела. Волосы прилипли к лицу, коса растрепалась, щеки раскраснелись то ли от духоты, то ли от злости. Поясница с непривычки ныла, во рту пересохло от жажды.

– Я же говорила, что безнадежна, – дюжину раз повторила девушка, мечтая закинуть лук в ближайшие кусты малины.

– Ты плохо стараешься, – лениво протянул чародей. Он расстелил плащ на земле и прислонившись спиной о дерево дремал.

– Нет, это ты плохой учитель, – резко ответила Рада. – Я не понимаю, что мне делать.

– Просто стреляй, что тут непонятного? – Яр приоткрыл один глаз, наблюдая за разъяренной девчонкой. – Девицы, что с вас взять.

– Я стреляю, но ни разу не попала в цель. Вставай, живо! – девушка топнула ногой. – Это была твоя задумка.

Чародей закатил глаза и с неохотой поднялся.

– Дай сюда, – он вырвал у Рады лук и стрелу.

Яр ловко приложил наконечник стрелы на большой палец левой руки, правой натянул тетиву, не глядя приладив к ней конец древка с оперением. Его движения были легкими, отточенными. Тетива засвистела, стрела, разрывая воздух, вонзилась в березу.

Все случилось быстро. Рада широко раскрыла рот, переводя взгляд со стрелы на чародея.

– Да я так никогда не смогу. – Девушка поджала губы и отвернулась, готовая вот-вот сдаться. Сказать по правде, какая из нее лучница? Глупая затея оказалась.

В ушах звенели слова Яра о том, что она слабая и худая. Изнеженная княжна.

Рада услышала обреченный вздох за своей спиной. Яр взял ее за плечи и поставил напротив мишени, вручил обратно лук и новую стрелу.

– Расслабься, медведица. – Чародей прижался к ней грудью, отчего девушка тут же вспыхнула и напряглась. – Я понимаю, что ты устала, но попробуй еще раз. Я помогу тебе.

Он положил свою ладонь на руку Рады, слегка надавливая вниз, выравнивая тем самым направление стрелы. Его пальцы, касаясь ее пальцев, легли на тетиву.

– Смотри прямо, – говорил Яр. – Лук и стрела продолжение твоих рук, продолжение твоего тела. Ты чувствуешь, как дрожит тетива?

Рада сглотнула и кивнула, на самом деле только чувствуя, как дрожит ее сердце и бешено колотится в ребрах.

– Отпускай, – выдохнул чародей, опаляя своим дыханием ее ухо.

Девушка выстрелила. Тетива знакомо взвизгнула, и стрела попала в ствол дерева чуть выше стрелы Яра.

Сначала она не поверила, застыла, будто вросла в землю, не в силах осознать, что только что произошло.

– Получилось, – сначала тихо недоверчиво произнесла Рада, а потом ее голос зазвенел от восторга. – У меня получилось! Ты видел? Боги, боги…

Яр засмеялся, глядя на сходившую с ума девчонку. И дело в этот раз было не в нитях. Он ощутил настоящую радость, которую не испытывал с тех самых пор, как Нежа оказалась проклятой Радгоем. Яру стало легко, будто тьма, заполнившая его душу, отступила на миг. Кажется, он начал привязываться к медведице.

Чародей вспомнил напряженную спину и пальцы Рады, влажные завитки волос, прилипшие к вискам, запах разгоряченной кожи. Как она трепетала в его руках, словно пойманная птичка.

Ему невыносимо захотелось схватить девушку в охапку и поцеловать. От внезапного желания закружилась голова, стало нечем дышать.

«Хватит», – одернул себя Яр. – «Она не принадлежит мне, она нужна богам и вскоре наши пути разойдутся. К черту любовь».

Он стиснул зубы и отошел подальше, чтобы отвлечься от безумных мыслей. Ведь совсем недавно ему удавалось совладать с собой, но девчонка с каждым днем все больше пленит его. И это другое чувство, не то, что он испытывал к той же Лепаве.

– Яр, смотри, – позвала его Рада. – Сейчас должно получиться.

Она уверенно выпустила стрелу, и та полетела совсем в другом направлении, исчезнув в густо разросшихся кустарниках малины. Следом раздался громкий вопль, полный боли, и грязные ругательства.

– Кажется, я на каркал чей-то зад, – усмехнулся Яр, доставая из сапога заточенный кинжал и направляясь в сторону кустов, откуда продолжали сыпаться страшные проклятия.

– Да я к самому князю пойду, – без конца роптал низкорослый мужичок, ковылявший рядом с чародеем. Стрела угодила ему прямиков в толстую ляжку. Яр придерживал его под руку и молил богов, чтобы он подавился собственным ядом. – Я вас в порубы засажу. А девчонке лучше руки оторвать. Не сидится ей с другим бабами, лучше бы на жатву пошла.

Рада шла позади, ведя за собой лошадей. Она готова была провалиться в саму Навь, сгорая от стыда. Хороша ученица, подстрелила мужика, как зайца.

– Нечего лазить там, где не просят, – встряхнул его чародей. – Али подсматривал за нами?