Медвежья дочь: Проклятие богини Судеб

Звяга сначала получал удовольствие, насыщаясь мощью, но упустил момент, когда стоило остановиться.

Чародей впитал в себя почти весь огонь, что охватил лесную опушку. И тем самым уготовил себе поистине яркую, но страшную смерть.

Яр, догадавшийся, что сейчас будет, успел отскочить в сторону.

Звяга затрясся, чувствуя, что ранее ласкавшееся пламя стало пожирать его изнутри. Глаза выпучились, рот раскрылся, выпуская пронзительный крик.

Одежда на чародее начала дымить, сваливаться почерневшими лоскутами под ноги. Кожа сворачивалась и серела, как брошенная в костер береста. Алые искры, словно мелкие паразиты, разъедали тело, а потом оно вспыхнуло, как факел, смоченный в жире.

– Вот межеумок, – бросил Яр, кашляя и разгоняя руками вонючий дым. – Как был дураком, таким и помер. Кому рассказать не поверят и животы надорвут от смеха.

Огонь полностью потух. Дым поднимался вверх, закрывая собой небо и всё вокруг грязной пеленой.

Яр искал глазами других чародеев, но в лесу стояло зловещее затишье. Он крепче сжал рукоять меча и осторожно двинулся вглубь, всматриваясь в белоснежное марево, стелившее над землей.

Яр услышал приглушенный рык, тяжелую поступь, и из дыма вынырнула мохнатая медвежья морда, заляпанная в крови.

Чародей оторопел. Отпрянул. Он не знал, что делать со зверем – убить сразу или посмотреть, как тот будет вести себя дальше?

– Медведица? Рада? – тихо позвал Яр.

Влажный нос задергался, втягивая человеческий запах. Медведица мотнула головой, подошла ближе. Когда чародей шевельнулся, она приоткрыла пасть, обнажая клыки и утробно рыча.

– Все, все, не раздражаю. Я понял. – По спине чародея тек холодный пот. Он никогда не был в такой опасной близости с диким зверем.

Пальцы, вцепившиеся намертво в рукоять меча, неприятно ныли, но Яр терпел, не зная, чего ожидать от проклятого оборотня. Помнит ли она его или нет?

– Надеюсь, ты не станешь мне мстить за то, что я изводил тебя? – вырвался нервный смешок.

Медведица лишь фыркнула и ткнулась лбом в бок мужчины, тем самым говоря, что признала его.

Яр облегченно выдохнул и повалился на колени. Даже нечисти он так не страшился, как эту зверюгу. Наверное, потому что убивать ее было нельзя, а быть сожранным ей – можно. Кому нужен болтливый и лихой чародей?

– Можно тебя погладить? – зачем-то спросил он у оборотня.

Медведица, как и следовало ожидать, не ответила. Яр протянул к ней руку, до последнего представляя, как ее пасть перекусит ему конечность, но ничего не произошло. Пальцы погрузились в густой мех и это было так приятно.

– Слушай, медведицей ты мне нравишься больше, – усмехнулся чародей, продолжая почесывать животное. – Что ты сделала с Кудияром и Дивом?

Медведица будто поняла его речь и неторопливо пошла вперед, указывая Яру направление.

От увиденного бывалого охотника едва не вывернуло. Перед ним валялась просто гора растерзанного мяса. Невозможно было определить, где начинался Див, а где Кудияр.

Земля сегодняшней ночью знатно напиталась кровью.

Медведица взглянула на чародея, словно ожидая от него похвалы, но он промолчал и молчал всю оставшуюся дорогу до стоянки, где его и Раду ждали перепуганные Троян и Иван.

Когда впереди показались башни Купецка, путники остановились и все одновременно посмотрели на оборотня.

Эти два дня Рада-медведица вела себя спокойно, не бросалась на них, видимо, она чувствовала знакомые запахи, а может, ее останавливал Гречишник, уводя то и дело оборотня в лес на охоту.

На удивление, медведица тянулась к Яру. Если она не охотилась, то сидела возле него и терпеливо ждала, когда его пальцы зароются в шерсти загривка и неторопливо начнут почесывать.

– Может, останешься медведицей? Смотри, какая покладистая и теплая, – то и дело повторял чародей. – Когда ты девчонка, то жди беды, а так и глотку перегрызть неприятелям сможешь.

– Что делать будем? – спросил Троян, похлопывая свою кобылу по шее. – В град с медведями не пустят.

– Тогда придется ждать, когда Рада обернется обратно, – пожал плечами Иван. – Сегодня ночью луна закончит свой оборот.

В этот раз он ехал на Гречишнике и это было довольно удобно, нежели трястись на лошадином крупе. Иван передернулся от воспоминаний. Может, медведи умеют испытывать сострадание? Или просто хитрому Гречишнику хотелось побыстрее от них избавиться и вернуться обратно в лес, на волю?

Вечерело. На острых башнях града и перед высокими воротами постепенно загорались пламенники. Белые стены детинца, которые было видно издали, окрасились теплыми золотистыми красками заката. В небе вились стрижи и разрезали воздух своими трелями.

Странная компания из трех мужчин и двух медведей расположилась на пригорке, где как раз открывался прекрасный вид на золотые поля и березовые рощи.

Яр сидел на краю пригорка и жевал травинку. На душе у него было спокойно, словно все плохое осталось в том лесу, где их застало полнолуние.

Чародейским чутьем он чувствовал перемены и не понимал, хорошие они или плохие. Сколько дурного еще должно произойти, чтобы наконец-то Доля обратила на него свой удачливый взор?

Он завалился на мягкую траву и прикрыл глаза, ощущая как по телу расползается усталость. Рядом завалилась медведица, по привычке подставляя ему, теплый бок.

– Боишься, что я замерзну и помру? – Яр улыбнулся, а потом о чем-то вспомнил и отправился к костру, где вели оживленные разговоры Иван и Троян.

– Вот, – чародей бросил на землю свой плащ. – Ты же обратно девицей станешь, а прикрыться нечем. Не думай, что я забочусь о тебе, просто ты мне жизнь спасла. Возвращаю долг.

Медведица и ухом не повела, положила морду на большущие лапы и задремала. Яр расположился поблизости, убирая руки за голову и, последовав примеру зверя, прикрыл глаза и провалился в сон.

Ночью он долго ворочался с боку на бок, не понимая почему вдруг стало холодно. Пробудившись, Яр заметил, что медведицы нет и чуть поодаль от него, спит девчонка.

Темные волосы разметались по траве, голая спина с выпирающими позвонками белела в темноте. Сама она вся сжалась в клубок из-за прохладной летней ночи.

Яр недовольно выдохнул, поднялся и укрыл Раду плащом.

Он некоторое время посидел рядом с ней, прислушиваясь к ее дыханию, рассматривая волнистые волосы девушки.

Чародей поймал себя на сиюминутном желании дотронуться до них, накрутить мягкий завиток на палец. И Яр, как зачарованный, потянулся к ним, но тут же отдернул руку, словно обжегся. Рада перевернулась на другой бок, к нему лицом. Грубая ткань плаща соскользнула с плеча девушки, обнажая его.

Лицо Рады переменилось, на нем отразилось волнение. Брови приподнялись, губа забормотали что-то бессвязное. Чародей выхватывал лишь отдельные слова.

– Помоги…Не хочу…Больно…Батюшка…

Яр зажег несколько крошечных шаров из молний, запустил их в воздух, чтобы лучше рассмотреть Раду.

Она всхлипывала, по щекам, усыпанными веснушками, текли слезы. Рот скривился. Тонкие пальцы сжали края плаща.

– Помоги, – молила девушка кого-то.

Яр растерялся, нахмурился. Непривычен он был утешать девиц, но по нитям, связывающих их, передалась ее тоска, одиночество. Чужие эмоции внезапно затопили Яра и ему самому стало так горько, хоть вой.

Чародей чертыхнулся и придвинулся к Раде, поправляя сползший плащ и похлопывая своей шершавой горячей ладонью по ее руке, дрожащей и холодной.

Девушка глубоко вздохнула и затихла.

– Бедовая ты, медведица, – прошептал Яр. – Ох, бедовая. И зачем только нас связали эти боги?

Рада с открытым ртом рассматривала белокаменную башню, которая скрывала за кованными воротами Купецк. Она каменной громадиной вздымалась над их головами, как скала.

Вежа имела раздвоенные зубцы, напоминающие ласточкин хвост, и за ними девушка заметила стрельцов. Они следили за разномастным людом, натянув тетиву своих луков, готовые в любой момент спустить ее. От башни тянулся тын с из деревянных, остро заточенных кольев, окружая и защищая град от врагов и нечисти.

Они затерялись в многолюдной гудящей толпе, что неторопливо двигалась к стенам Купецка. Яр и Троян спешились, подхватили волнующихся лошадей под уздцы.

Рада шла рядом с Иваном, завороженно оглядываясь по сторонам. Колдун подхватил ее под руку, чтобы та не отставала и не потерялась. Девчонка умела на пустом месте найти неприятности.

– Кто? Зачем в Купецк пожаловали? – остановил их компанию бородатый стражник.

Он был высоким, грузным, широкоплечим, с седыми усами и бородой. В одной руке стражник держал пику с граненным наконечником. На поясе висела кожаная сумка-ташка и меч в ножнах. На ножнах Рада заприметила руническую вязь, только не разобралась, что она означала. Она подняла глаза и увидела, что стражник прожигает ее неприветливым взглядом.

– Остепениться хотим в вашем славном граде, – выйдя вперед, ответил Яр.

Чародей имел удивительную способность – язык без костей.

Рада порой поражалась его чрезмерной болтливости и наглости, с которой он со всеми общался. Но сейчас она благодарила богов за Яра.

– Не многовато ли вас в последнее время завелось, остепенившихся, – ухмыльнулся стражник. – Откуда идете?

– Из Древлянска. – Яр улыбался, излучая дружелюбие и любовь ко всем ближним. Рада едва сдерживала себя, чтобы не закатить глаза, ведь она как никто другой знала какой он высокомерный и грубый. – Славный град, да захотелось на ваш взглянуть. Говорят, хорошо живете, князь добрый, справедливый. И охотники на нечисть вам, наверняка, нужны.

Стражнику, видимо, нравился чародей.

– Нужны, – кивнул он. – Ой, как нужны. За воротами беспокойно временами и в граде она хозяйничает частенько. Рук не хватает. А спутники твои что умеют?

– Двое из них лекари, а девчонка сестра вот этого мальца. Сироты они, прибились к нам в дороге, – не стесняясь врал Яр.

Рада с Иваном переглянулись. На родню они мало походили, как молоко и хлеб.

Стражник скользнул по ним сочувствующим взглядом и махнул рукой, молча пропуская к воротам.

У Рады перехватило дыхание от восторга, когда они прошли через врата и оказались в Купецке.

Ей ни разу не доводилось находится в таком людском круговороте. Она даже остановилась, боясь шагнуть в него, закружиться, затеряться в нем.

Куда только не глянь – везде шумел народ. Торговцы расхваливали товар, веселые скоморохи в пестрых костюмах развлекали детей, без конца сновали туда-сюда лоточники, предлагая всякую мелочь и сладости.

До Рады донесся сладкий аромат медовых леденцов. Буквально один лунный оборот назад, она могла объедаться любыми яствами, а теперь просто смотрела на них издалека, как недостижимую диковинку.

По почерневшему от грязи настилу катились груженные телеги. Колеса громыхали по доскам, лошади ржали, шугаясь мельтешивших под копытами детей. Нет-нет да виднелись синие кафтаны стражников, снующие среди людей и вылавливая нарушителей порядка.

Иван тоже был оглушен гомоном оживленной улицы. Он вжал голову в плечи и захотел повернуть назад, чтобы умчаться в лесную глушь, но Троян ласково подтолкнул его в спину и с терпеливой улыбкой указал вперед.

– Не бойся, никто не съест тебя, – сказал он. – Всем наплевать кто ты есть. Купецк больше любого другого княжества. Тут кого только нет. Можно даже богов встретить на ярмарке, покупающих человеческие безделки. И никто не предаст этому значения.

– Правда? – не поверил Иван. – Значит, и нечисть может спокойно гулять по улицам.

Полубог поморщился то ли от солнца, что выглянуло из-за туч, то ли от каких-то собственных мыслей.

– В этом граде может быть все что угодно, поверь мне, мальчик.

– Зачем мы здесь? – спросила Рада, плотнее запахиваясь в плащ чародея.

Одеждой она не успела разжиться, поэтому наготу скрывала испачканная кровью рубаха Яра, доходившая ей до колен, и плащ, пропахший чем-то терпким, горьким, как полынь. Ступни опять стерлись до крови, поэтому Рада мечтала скорее дойти до постоялого двора и окунуть их в прохладную воду, чтобы успокоить мозоли и ссадины.

– Мы здесь ради доспехов, что защитят нас там, на переправе в Навь. Я рассказывал Яру о железных птицах, и чтобы преодолеть их, нужны хорошие доспехи. Да и оружие нам всем не помешает, – ответил Троян, накидывая на голову капюшон от балахона.

– Оружие? – не поверила своим ушам Рада. – Ты хочешь сказать, что я тоже должна научиться владеть мечом или арбалетом?

– А ты думала, что мы венки плести идем? – Яр, как всегда, появился неожиданно, отчего девушка чуть не подпрыгнула.

Яр поравнялся с Радой. В его глазах плясали лукавые черти, не обещающие ничего хорошего.

– Дай-ка угадаю, ты думала, что мы тебя прикроем от страшных чудовищ и доставим целехонькую бессмертному тятьке? И он нам в благодарность дарует мешок золотых вир и свое благословение.

– Ничего я такого не думала, – буркнула Рада.

Она правда не задумывалась о том, что будет за чертой мертвых. Да, чародей и полубог предупреждали, что это опасный путь, но девушка и предположить не могла, что придется отбиваться от нечисти самой. Она никогда в руках ничего тяжелее веретена не держала.

– Тебя разве не учили азам боя? – удивился Яр.

– Нет. Нас учили быть хорошими женами для будущим мужей. Разбираться в политике, чтобы быть мудрой опорой, прясть, ткать, грамоте, – перечисляла девушка.

Чародей рассмеялся, заставив Раду замолчать. Она искренне не понимала, что смешного сказала. Этот увалень, скорее всего, даже читать не умеет.

– Хорошими женами, – зацепился за фразу Яр. – И в постели ты, значит, искусна? Не ожидал, что княжон подобному учат.

Щеки Рады стали пунцовыми, на глазах выступили злые слезы.

– Да как ты… Как ты смеешь такое…

Девушка не успела договорить, как между ней и чародеем пролетел Иван и набросился на последнего. Они свалились в дорожную пыль, прямо под ноги прохожим и начали драться.

– Не говори про нее такие вещи, – рычал Иван.

Он не умел постоять за себя. За девятнадцать зим колдун никогда ни с кем не заводил спор, не распускал руки. Гнев ему был чужд. Не с бабкой же ему драку затевать в самом деле?

Но услышав, как чародей оскорбляет Раду, не смог сдержать в себе ярость, что заполнила его до кончиков пальцев, и заставила, не думая о силе противника, наброситься на него бешеным псом.

Яр не ожидал от колдуна такой прыти, поэтому успел в первые минуты получить пару раз по лицу. Удар мальчишки был неожиданно крепким. Вместил в него всю свою злость, защищая честь девчонки.

Чародей прихватил горсть песка и бросил в лицо Ивану. Тот зажмурился, отпрянул назад, и Яр решил проучить парня, тоже подправив ему лицо. Он замахнулся для прямого удара в челюсть, но перед глазами мелькнула темно-русая коса и на его шее повисла Рада.

– Перестань, я сказала! – кричала она, колотя кулаком по спине. – Отпусти! Неужели не понимаешь, что он не даст тебе отпора. Дурак!

Яр разозлился, что девка прилюдно решила унизить его. Бегать смиренным волком он не собирался из-за нее и слушать приказы. Чародей скинул Раду с себя, оттолкнул ее. Девушка упала на землю.

Мужчины снова вцепились в друг друга. Толпа, заведенная зрелищем, улюлюкала, встала плотным кольцом.

– Троян, останови их, – взмолилась Рада. – Он же убьет Ивана!

– Не трогай их, девочка, – посоветовал полубог. – Они сами разберутся. Пришло время выпустить пар.

– Да ты с ума сошел! – заорала на него девушка.

Она хотела снова кинуться разнимать чародея и колдуна, только Троян перехватил ее за локоть и потащил прочь через возбужденное людское сборище.

– Троян! – не унималась Рада.

Полубог резко развернул ее и строго взглянул в глаза.

– Рада, ты прожила свою короткую жизнь в любви и неге, в стенах княжеского терема, не зная, как мужчины за его пределами решают споры между собой. Вот так они их решают, – сказал он, кивая в сторону драки. – До крови, до смерти. И это настоящая жизнь. Не лезь к ним. Оставь.

– Я боюсь за Ивана, – не отступала Рада, вырываясь из рук Трояна.

– С ним ничего не случится, зато он почувствует себя мужчиной. Пошли лучше поищем постоялый двор.

– Как они нас найдут? – спросила Рада, оборачиваясь назад.

Троян зашагал по дороге, что тянулась вглубь улицы. Он поманил девушку за собой.

– Поверь, Яр найдет тебя даже под землей, – усмехнулся полубог.

Рада сидела в своей комнате на постоялом дворе. Троян договорился об ужине и бане для нее, за что девушка была безмерно благодарна ему. Хоть полубог являлся ее страшим братом, но она воспринимала его заботу, как за отцовскую.

Княжна долго сидела в бане на пологе, вдыхая запах березовых веников и переваривая события уходящего дня. Все же так хорошо начиналось, если бы не длинный язык чародея.

В предбаннике лежала принесенная кем-то льняная рубаха, исподняя и кожаные поршни на тонких шнурках. Рада опустилась на лавку и едва не разревелась от вида простой одежды.

Никогда бы она не подумала, что докатится до такого, рыдать из-за одежи, ведь в ее сундуке хранились всякие разные наряды из шелка и бархата, дорогие сапожки, драгоценные камни, украшавшие венцы да очелья.

Рада и значения им не придавала раньше, считала обыденностью, должным. А сейчас за плошку горячего варева и жесткую кровать она продала бы душу.

В коридоре она услышала Трояна и ему отвечал с привычной насмешкой еще один знакомый голос.

Сердце пропустило удар.

Рада метнулась к двери и вылетела в коридор, едва не столкнувшись с чародеем. Он придержал ее за плечи, тормозя на ходу.

– Куда спешишь, медведица? За любого переживаешь? – спросил Яр.

Лицо его грязным, в крови. Губа разбита, бровь рассечена.

– Не за тебя же мне переживать, – процедила сквозь зубы Рада, стряхивая руки чародея с себя.

Чародей отвернулся, провел языком по разбитой губе и поморщился.

– Неплохо дерется Ванька. Не ожидал, – добавил он.

– Где он? – спросила Рада, стараясь не смотреть на Яра.

В эту секунду она ненавидела его больше всех на свете. Он вызывал в ней такие омерзительные чувства, о существовании которых она доселе не знала.

Раде казалось, что она примирилась с характером Яра. Видимо, правда казалось.

– Медведицей ты была ласковой и послушной, – вдруг выдал чародей и поймал непонимающий взгляд девушки. – Приняла меня таким какой я есть, – продолжил он. – А теперь нос воротишь, обижаешься.

– Ты унизил меня! – взвилась Рада. – Сравнил с распутной девкой. И пустился в драку с мальчишкой!

Яр толкнул ее к стене. В узком коридоре и так развернуться было негде, а теперь они находились непозволительно близко к друг другу. Опять.

Он смотрел на Раду прямо, открыто. Скользил взглядом по ее лицу, замирал на губах, потом снова останавливался на глазах, желая найти в них что-то.

– Извини, – выдохнул Яр.

Рада была поражена, ожидая очередной грубости от него, но не извинений. Все злые слова растаяли на языке.

Между ними повисло молчание. Оно не было в тягость. Оно сближало.

Девушка почувствовала чужие эмоции в своей груди. Они текли к ней, а ее – к Яру. По золотым нитям.

И все было ясно без слов.

Между ними что-то зрело, пробивалось сквозь безжизненную почву недоверия и ненависти, но и больше не было на свете человека, которому Рада могла бы довериться.

Она могла верить лишь ему. Это знание вдруг стало истиной.

Волшебный момент оборвался. Вернулись затхлые запахи коридора, болтовня людей с первого этажа, захлопали двери, залаяли собаки с улицы.

Яр бросил на нее короткий взгляд и устало поплелся в соседнюю комнату, а Рада так и осталась стоять у стены. Опустошенная этим непростым днем.

Глава 16

Рада огляделась. Она находилась тереме, так похожий на княжеский. Такие же расписные стены, с изображением диковинных растений и зверей, массивные колонны, переходящие в своды, где гулял ветер. На полах раскинуты ковры, имеющие способность мягко скрадывать шаги.

В арочные окна, что тянулись к потолку, проникало много света, и зал тонул в золотом сиянии летнего дня. Но несмотря на то, что ясноподобный Хорс, летевший в колеснице, уже успел распалить землю, в тереме царила прохлада.

Девушка услышала тихий заунывный напев знакомой песни. Ее нянюшка напевала что-то похоже в детстве, хлопая заскорузлой рукой по плечу, баюкая.

Женский голос навевал тоску, и Рада ощутила, как глаза защипало от слез. Вновь вспомнился дом, счастливое детство, родительские ласки и смех Забавы.

Резные позолоченные двери распахнулись, мгновенно оборвав череду печальных мыслей девушки. Створки с грохотом ударились о стены, впуская в палаты темноволосого мужчину.

Рада вскрикнула и тут же зажала себе рот рукой, испугавшись, что ее могут услышать, но никто не заметил босоногую девчонку в просторных палатах.

Тьма вилась за мужчиной следом, как длинная опасная змея. Она готова была поглотить все вокруг, если бы женщина, что сидела за прялкой, не остановила ее вытянутой вперед ладонью.

Тьма вздрогнула, словно столкнулась с преградой, и обиженным зверем отступила назад, прячась за спиной хозяина.

– Где она? – взревел человек, озираясь по сторонам.

Его глаза меняли оттенок, указывая на то, что внутри мужчины шла борьба. Они становились то янтарными, после янтарь пожирала антрацитовая тень, вскоре растворявшаяся, возвращая природный теплый карий цвет.

Глядя в эти глаза, делалось не по себе. Они были готовы испепелить виновника, а могучие руки, сжимавшиеся в кулаки, разорвать на части. Тело напряглось, как у хищника перед прыжком.

Рада пододвинулась к расписанной стене, прячась за высокой колонной.

Она вспомнила мужчину. Этот незнакомец в одном из ее снов оставил младенца в лесу.

Велес. Ее отец.

И он был в ярости.

Волосы выбились из короткого хвоста, собранного на затылке, упали на разъяренное лицо. Бог исподлобья смотрел на женщину в кике, украшенную багряным бисером. Казалось, что на головном уборе мерцают капельки крови.

– Где Ягиня? – сквозь зубы проговорил Велес.

Тьма густым туманом растеклась по полу, заскользила по лавкам, застилала окна, скрывая собой ясный полдень.

– Ушла. – Женщина отвела взгляд от бога, отложила веретено и поднялась, расправляя складки красивейшего платья из дорогой парчи. Длинные рукава придерживали золотые браслеты с алыми каменьями.

Стать женщины была поистине княжеской. Она гордо вздернула подбородок и с вызовом позволила себе смотреть на Велеса, не боясь того, что перед ней хранитель Нави. Светло-голубые глаза могли усмирить любого своим холодом и спокойствием.

– Ушла, – уже громче и увереннее повторила она. – Ничего не сказала, лесавка. Может, по лесу своему заскучала, по старой избе с крапивой на пороге али другого суженого нашла. Черта из печи приласкала…

– Хватит хаять! – рявкнул Велес, но женщина и бровью не повела. – Ты по делу говори, мать.

«Мать» – охнула Рада. – «Амелфа – небесная покровительница Прави и хранительница священных коров».

– Я все сказала. – Амелфа взмахнула расшитым подолом и вернулась к прядению, стараясь не обращать внимания на сына.

– Все же хорошо было. – Гнев Велеса начал сходить на нет, сменяясь на тревогу. Лицо стало потерянным. Он заметался раненым зверем по горнице. – Она же обещала дождаться. Не могла просто так уйти.

Амелфа усмехнулась и взглянула на сына.

– Женщины переменчивы, как море. Сегодня она твоя, а завтра – уже ищет новый берег.

– Зачем ты так? – взвыл Велес, со всей силы ударив кулаком по столу и тот раскололся на несколько частей.

Женщина резко поднялась на ноги, подошла к сыну, взяла его голову в ладони и заставила смотреть ей в глаза.

– Сын мой, я правда не знаю куда делась Ягиня. Сам знаешь, из покоев я своих редко показываюсь. Здесь сижу всё время, в этих палатах. Никто ее не видел. Наверное, ворожбой себя скрыла и исчезла. Почем мне знать куда?

Велес склонил голову к груди, сжал руку матери и покорно кивнул. Потом бог опустился на колени перед Амелфой.

– Прости меня матушка за гнев мой и недоверие словам твоим. Как я могу не верить тебе? Прости, окаянного, – Велес поцеловал пальца матери, и та погладила его по голове.

– Все бывает, сын. Даже боги ошибаются, – смягчилась женщина. – Найдем тебе достойную невесту, уже с моего согласия и благословения. Не чета нам эта девка была. Безродная ведьма, – последние слова она добавила едва слышно. – Иди, отдохни. Баньку велю слугам натопить. Пир устроим в честь твоего возвращения.