Медвежья дочь: Проклятие богини Судеб

Была одна легенда про князя и волка. Княжичу ее рассказывала в детстве няня.

Жил-был тогда старый князь, который боялся смерти. Его тело износилось от старости и никакие лекарства и заклинания не могли вернуть ему здоровье. Рядом всегда был его верный волк – преданный друг. Он лизал хозяину руки, согревал в холодные зимние ночи, приносил дичь и продолжал защищать от злых духов и людей.

Пришла однажды к князю ведьма и сказала, что знает способ вернуть старому правителю жизнь и молодость, только для этого обряда необходимо было убить волка. Близкого друга.

«Станешь ты крепче любого воина, ловчее дикого зверя. Будут тебя бояться и уважать, как в молодые годы твоего правления», – посулила ведьма.

И князь решился. Желание жить и властвовать было сильнее, чем привязанность к какому-то волку. Это всего лишь животное. Оно ничего не понимает и век его еще короче человеческого.

Ведьма убила волка, обернула старого князя в волчью шкуру под полной луной и стал он зверем. Сильным, яростным, опасным. Перебив своих приближенных, он отправился по деревням. Жрал людей, терзал до тех пор, пока луна не пошла на убыль. Стал он снова человеком и ужаснулся от учиненных им злодеяний.

Попросил ведьму вернуть всё как было. Но нельзя повернуть время вспять.

«Выбрал проклятое бремя, то неси его на своих плечах как можешь. До самой смерти» – расхохоталась ведьма. – «Теперь я буду править твоим народом, а ты доживай свой век мохнатой зверюгой».

Обманула она князя. Забрала все: и Волчий Град, и жизнь, и друга.

Князь ушел в лес и каждое полнолуние оборачивался уродливым страшным оборотнем. Убивал он до тех пор, пока не выловили его охотники и не умертвили серебряными стрелами и мечами.

После смерти вернулся к князю прежний облик. Лежал он бездыханный на стылой земле, в волчьей шкуре. Охотники предали князя огню и всполохах пламени появились две души – человеческая и волчья.

Они ступили на лунную дорожку, что мерцала на снегу, и пошли по ней к луне. В вечность…

– Ведьмы собираются обмануть Светослава, – произнес Белослав, осененный предположением. – Им нужен Волчий Град и княжеский трон.

– Судя по тому, как рыжая ведьма щебетала с твоим братцем, ей нужен он вместе с троном. Не понимаешь ты ничего в бабах, – со смешком ответил Военег. – Ей бы и рыбку съесть, и…

– Тише! – Прервал его княжич. – Слышишь?

Где-то за деревьями разносилась заунывная мелодия. Она была пока тихой, летела эхом по лесным тропам и терялась в ночном мраке.

– Помоги, матушка Луна, пусть свет твой дойдет земли…

– Восстанут боги из тьмы…

– Жуть какая, – прошептал Военег.

За елями, совсем недалеко от их укрытия, замелькали рыжие всполохи факелов, но кто их нес было не видно. Казалось, что огонь сам плывет по воздуху. Голоса стали звучать отчетливее

– Славим тебя, Луна и ночь…

– Пора, – махнул другу Белослав, и они заторопились следом за огоньками.

Ведьмы в черных балахонах окружили пепелище и бросили в центр факелы. Костер вспыхнул мгновенно, озарив заколдованную поляну светом, как днем.

Они воздели руки к звездному небу и закачались из стороны в сторону, словно входя в транс. Женщины принялись петь заклинания на незнакомом Белославу языке. Сначала тихо, растягивая гласные, но с каждым новым словом мощь в голосах росла. Казалось, что земля дрожит под ногами. Поднялся ветер, распаляя огонь все сильнее. Деревья заскрипели, застонали, снег с мохнатых ветвей падал вниз с глухим ударом.

Из тьмы показалась еще одна ведьма с факелом. Она бросила его в костер, и тот затрещал, красные языки пламени обиженно взлетели вверх.

Женщина обернулась, видимо подзывая кого-то. Белослав заметил, как из непроглядного мрака показались белоснежные волосы. Мужчина поднял голову и осмотрел присутствующих белесыми глазами. Затем он знакомо усмехнулся, снял с руки рукавицу и сделал пальцами замысловатое движение.

В воздухе мелькнула связанная туша.

Сначала Белослав не понял, что это за кусок меха. Шуба? Воротник? Приглядевшись, до него дошло, что это волк. Лапы связаны, пасть обмотана грязным тряпичным лоскутом. Глаза зверя были закрыты и непонятно дышал он или нет.

Светослав щелкнул пальцами, и волк упал в снег возле костра.

К брату подошла рыжеволосая ведьма, дернула за фибулу на плаще и скинула тяжелую плотную ткань с мужских плеч.

Светослав стоял полностью обнаженным. Ни один мускул не дрогнул от ледяного ветра. Он застыл на месте, как идол.

Рыжая ведьма тоже избавилась от накидки, демонстрируя красивое, упругое тело. Ее волнистые волосы упали на плечи, скрыли грудь. Остальные ведьмы последовали ее примеру. Снова зазвенели в лесной чаще голоса, сливаясь в дикую песню.

Женщины распустились волосы, заплясали вокруг костра. Каждая хватала из огня раскаленные угли и размазывала сажу по лицу и голому телу. На спинах и животах друг друга они рисовали магические символы, после чего их лица менялись, становились безумными, кровожадными. Глаза заволокла чернота.

– Чернобог, отец тьмы, отец мертвых, призываем тебя и твоих детей, – заговорила рыжеволосая. Ее голос не тонул в хаосе, больше напоминающий горячечный сон, он уверенно разносился до каждого уголка леса, заползал змеями под землю, призывая богов Нави. – Приди, помоги, одари.

Откуда-то в руке Светослава материализовался кинжал, он провел языком по острому лезвию и вручил оружие ведьме, та, улыбаясь, приняла его и резким, сильным движением вонзила клинок в грудь молодого княжича.

Он вскрикнул и медленно опустился на колени. Ведьма придерживала его, что-то шептала на ухо.

Из раны Светослава потекли алые ручейки. Белослав не выдержал пытки просто смотреть как его брата убивают ведьмы и ринулся к костру.

Чертовки не обращали на него внимания и продолжали дальше бесноваться, выть, визжать, изгибаться.

Рыжая первая заметила что-то неладное. Она нахмурилась и, не теряя времени, спеша завершить обряд, ударила кинжалом волка. Животное задергалось, напряглось и обмякло.

– Не подходи, – закричала ведьма. – Ты все испортишь! Он умрет!

– Ты его уже убила, мразь, – зарычал Белослав, расталкивая голых женщин и прорываясь к убийце.

Рыжеволосая схватила специально заготовленную чашу и поднесла к ране волка, собирая кровь. Потом подошла к умирающему Светославу, сцедила в чашу его кровь, и влила княжичу в рот кровавую руду.

– Пей, пей, – повторяла она, придерживая голову брата. – Чернобог, помоги, одари. Помоги, одари. Темная сила приди, оживи.

Белослав оцепенел. Он хотел разорвать ведьму на куски, сжечь их всех в этом проклятом огне, но почему-то смотрел на то, как она шепчет заговоры, призывает тьму в подмогу.

Он не понимал чего хочет в этот момент – либо смерти, либо жизни. Да, Светослав ублюдок, но он его брат. Или все же предатель? Внутри разрывало от невозможности принять верное решение, потому что оба они были неправильными.

Багряная рана на груди Светослава начала затягиваться. Брат рвано вздохнул, закашлялся, распахнул белесые глаза. Его пальцы схватили рыжеволосую за запястье.

– Я жив, – прохрипел он. – Получилось?

– Почти, – сказала с нежностью ведьма и провела ладонью по белым волосам Светослава. – Осталось совсем немного.

Она взмахнула рукой, и ведьмы с визгом ринулись к несчастному волку и стали вырывать из него внутренности, разбрасывать их по поляне или есть, разрывать зубами, хохотать. Брызги крови орошали снег, пачкали женские тела.

Когда от волка осталась лишь шкура, пахнущая железом, гнилью и псиной, ведьмы угомонились. Одна из них подползла к Светославу на коленях и протянула серебристый мех.

– Сейчас все закончится, – успокаивающим тоном, словно говорила с ребенком, произнесла рыжеволосая.

Белослав сжал рукоять меча и не думая взмахнул им. Клинок просвистел в воздухе и остановился в линии от шеи предводительницы ведьм.

– Еще одно заклятие и я снесу тебе голову, – процедил сквозь зубы он.

Светослав приподнялся, не замечая, что весь измазан в крови и саже. Он казался беспомощным, растерянным.

– Белослав, прекрати. Она всего лишь помогает мне, —слабым голосом сказал младший княжич. Он пошатывался, дрожал.

Внезапно его вырвало желчью.

– Если ты меня убьешь, княжич, – начала ведьма, – твой брат умрет. Ну ты же хочешь этого, не так ли? Тогда ты останешься единственным наследником. Чего ты ждешь? Убей.

– Заткнись! – заорал Белослав. Клинок прочертил на белой женской шее красную борозду. – Ты пытаешься заговорить мне зубы. Если ты смогла завлечь в свои сети Светослава, и он повелся на твои сладкие речи, то со мной провернуть подобное не выйдет.

Ведьма засмеялась.

– Да, Светослав дурак, но уже мой. У него нет пути назад. Он зверь. Мой зверь.

Она сжала ладонями сталь меча, распарывая себе кожу на ладонях. Кровь заструилась по металлу, превращаясь в красных змей.

Белослав бросил оружие в снег и хотел схватить рыжеволосую руками, но та начертила в воздухе символы, и княжич будто вмерз в землю.

– Не мешай мне, княжич. Нужно завершить начатое. – Ведьма оскалилась, бросила волчью шкуру на Светослава, и та стала врастать в его кожу.

Светослав открыл глаза, лицо исказилось в болезненной гримасе, изо рта вырвался надрывный стон. Кости затрещали, стали ломаться. Шерсть расползлась по всему телу, засеребрилась в свете луны.

Лицо брата изменилось. Вытянулось, прорезались огромные клыки, глаза из привычно белесых стали желтыми, бездумными. Из пасти вырвался утробный рык.

Белослав смотрел как тварь поднимается со снега, встряхивается и встает на задние лапы. Княжич дергал ногами, в попытке освободиться, но они не слушались. Онемели. Меч лежал в сажени от него. Так быстро перехватить его не удастся.

– Я хотела тебе лучшей жизни, – с наигранным сожалением вздохнула ведьма. – Мог бы спокойно княжить в Славолеске, если бы не лез в чужие дела. Жаль тебя убивать. Ты мне нравишься больше твоего грубого и самовлюблённого братца, но мы не договоримся.

Рыжеволосая повернулась к чудовищу и щелкнула пальцами.

– Сожри его!

Белослав распахнул глаза от чьего-то прикосновения. Кто-то тряс его за плечо.

– Княжич, княжич, очнись, – молил тихий девичий голосок.

Он не сразу привык к темноте. Где он находится? Голова была тяжелой, болела. Запястья затекли от кандалов.

Кандалы?

Белослав дернул рукой и услышал звяканье цепей, бьющихся по стене. Сам он сидел на коленях. Ног почти не чувствовал. Повертел головой, осматриваясь.

Единственным источником света было узкое щелевидное оконце. Через него просочился солнечный луч, указывающий на то, что сейчас светлое время суток – утро или день, может ранний вечер.

Стены обложены широкими почерневшими от сырости досками. Возле одной стены стоит скамья, на которой сидела какая-то девка и испуганно таращилась на него.

– Княжич, – позвали снова. – Ты узнаешь меня? Я Забава. Сестра Рады.

Белослав моргнул и увидел перед собой молодую княжну. Она сидела перед ним на коленях, не чураясь грязного земляного пола.

– Скажи, где Радка. Умоляю. – Забава смотрела встревоженно. В глазах блестели слезы, губы подрагивали.

Белослав издал смешок.

– Медведицей по лесу бегает, наверное. Если не пристрелил кто.

Девица моментально изменилась в лице. Вспыхнула от злости. И звонкая пощечина впечаталась в щеку. Княжич отшатнулся: его лицо исказилось от боли и удивления.

– Да как ты смеешь так говорить. – Ее голос звенел от ярости. Глаза, ранее наполненные слезами, в миг стали холодными и в то же время их холод был обжигающим.

Белослав невольно сравнивал двух сестер.

Рада вспомнилась ему отстраненной, скромной, а эта девчонка была переменчивой в своих эмоциях, как весенний ветер. Подвижной, яркой. Скорее всего, и в поруб она спустилась без разрешения на свой страх и риск.

– Прости, – сдался Белослав. – Рада стала медведицей. Ее проклял волхв. Князь убит.

Забава быстро кивнула и отвернулась.

– Знаю, – глухо произнесла она. – Я про Радку ничего не слышала. Радгой про нее ничего не говорил.

– Радгой? – переспросил княжич.

– Волхв, чародей, – начала объяснять Забава. – Заявился сегодня ночью в терем и возвестил, что станет новым князем. Сделает Славолеск чародейской столицей и собирается подчинить себе остальные княжества. Из Чарогорья и других уголков царства стали прибывать другие чародеи. Отцовскую дружину Радгой распустил.

Белослав покрутил руки в кандалах. Тело адски болело и требовало более удобного положения.

– Ты знаешь, почему он оставил меня живым? Зачем ему я?

Забава покачала головой в задумчивости.

– Он не делился этим. Если не убил, значит, имеет виды, – предположила княжна.

Она встала, достала из маленького расшитого кошелька ключ и вплотную приблизилась ко мне.

– Я освобожу тебя, – прошептала девушка. Щелкнул затвор. – И нам надо придумать план как сбежать отсюда. Найти Раду и убить Радгоя.

Белослав застонал от облегчения, потирая затекшие запястья.

– Ты уверена, что это возможно? – спросил он, приваливаясь к стене и вытягивая ноги.

Боги, как больно!

– Я сделаю все, чтобы наказать эту тварь, – совсем не по-княжески ответила Забава. Глаза ее грозно сверкнули в полумраке поруба.

Белослав, услышав ругательства от юной девицы, пришел в хорошее расположение духа. С такой напарницей, наверное, стоит рискнуть. Тем более терять ему все равно нечего.

Глава 13

Белослав дремал на узкой лавке. В порубе было душно, влажно. Воняло плесенью, немытым телом и еще чем-то раздражающе гнилостным[КП1] , будто где-то сдохла крыса.

Замок на крепкой деревянной двери звякнул и в темницу уверенным шагом вошел чародей. Он замер возле княжича, надеясь привлечь его внимание, но тот продолжал лежать с закрытыми глазами, чем моментально разозлил Радгоя.

– Вставай, волчонок. – Он пнул его сапогом, отчего Белослав сорвался с лавки и готов был вцепиться в чародея, если бы не стража, схватившая его и связавшая руки.

– Какой я тебе волчонок, петух огненный, – выплюнул княжич. – Князем заделался, смотрю.

Радгой проглотил оскорбление и погладил рыжую бороду. Глаза его хитро сощурились и внимательно изучали пленника.

– Князем будешь ты, – заявил чародей, чем поразил Белослава. Он перестал вырываться и исподлобья посмотрел на врага.

Радгой засмеялся и опустился на скамью. Княжич заметил замотанный тряпками обрубок вместо руки. Чародей перехватил его взгляд и спрятал покалеченную кисть под плащ.

– Я не могу сразу подчинить себе славолеских людей и советников, – начал он. – Да и лишнее внимание будет только мешать моим делам. Пока ты послужишь приманкой для отвода глаз. Выдашь себя за нового князя, поведаешь людям, что их старый правитель был убит проклятой княжной, ты сам стал жертвой обмана и заговора…

– Но кто мне поверит? – перебил его Белослав. – Мы с Радой не прошли свадебный обряд. Наверняка, есть свидетели.

Радгой задумался.

– В твоих словах есть здравый смысл, волчонок, но свидетелей всегда можно убить, – будничным тоном заявил чародей, словно он разговаривал о погоде, а не о смерти.

Белослав дернулся, в попытке освободиться, но стражник ударил его кулаком под дых, отчего княжич захрипел.

– Я не стану участвовать в твоей игре, – просипел он.

Он услышала, как Радгой поднялся и подошёл к нему, больно схватил за волосы и отклонил голову назад.

Княжич зашипел.

– Ты будешь в ней участвовать, если хочешь, чтобы княжеская дочь и княгиня дальше продолжали находиться в добром здравии, – прорычал чародей. – А еще я могу добраться до Заволчья и навести порядки там. Слышал, ведьмы подбираются к твоему батюшке? Удивлен? О, вижу, удивлен. Есть у меня ниточки, что ведут к ведьмам. Этим я и хочу заняться, наладить с ними дружбу, пока ты будешь притворяться князем.

– Мне плевать на княжну и княгиню, – проговорил Белослав, с ненавистью глядя на Радгоя. – Можешь сжечь хоть все царство.

Радгой отпустил княжича и отошел.

– Думаешь, я не знаю, что к тебе приходила княжна и вызволила из кандалов, – вдруг произнес он. – Наверняка, эта девчонка желает отомстить мне за своего глупого отца и сестру. Рассказала тебе по секрету, разумеется.

Белослав молчал и с отвращением смотрел на врага.

– Знаешь, почему она так печется о тебе? – усмехнулся Радгой, бросив на Белослава короткий взгляд.

– Даже не представляю, – равнодушно ответил княжич.

– Во-первых, потому что девчонка доверяет женишку своей сестры. Ты был последним, кто видел ее. Во-вторых, очевидная причина, – чародей издевательски осклабился, наслаждаясь моментом, – эта дурочка влюблена в тебя.

Он расхохотался. Аж согнулся пополам.

У Белослава внутри что-то дрогнуло. Княжич вспомнил их последнюю встречу с Забавой. Совсем юная и такая смелая. Как горели ее щеки от ненависти к врагу, который уничтожил ее привычный жизненный уклад и убил отца. Как она просила его стать союзником и помочь.

Он совсем не думал о личных чувствах. Да и вообще никогда не думал о любви. Вот охотиться – другое дело. Знакомое, понятное. Но не любить.

– Как легко управлять влюбленными девками, – продолжал говорить Радгой. – Запомни, волчонок, тебе она не достанется. Мне ее мертвый князь пообещал.

– Вот ты сука, – процедил Белослав. – Оставь Забаву в покое. Ты ее в могилу сведешь. Жаль, я тебя сразу не прирезал.

– Совсем недавно ты убеждал меня, что черт с этими бабами. Пускай катятся в Навь, а теперь не трогать? Двойную игру ведешь, волчонок, – насмехался Радгой.

– Если еще раз назовешь меня волчонком, я тебе вторую руку оторву, – обозлился Белослав.

Чародей прикоснулся здоровой рукой к замотанному обрубку и прикрыл глаза, невольно возвращаясь к той боли.

– Если ты откажешься быть князем, я просто убью тебя, княжну и ее мать, а потом, как ты советовал, сожгу весь Славолеск и доберусь до Волчьего Града, где с ведьмами и другими чародеями мы создадим новое царство или даже империю, – сказал Радгой, чеканя каждое слово.

– Так и сделай, – зло выпалил в ответ княжич. – Я не буду участвовать в твоем заговоре.

Радгой смерил Белослава презрительным взглядом, сплюнул на землю и развернулся, напоследок бросив страже:

– Научите этого непокорного волчонка выполнять команды хозяина. Поговорю с ним позже.

Чародей выскользнул за дверь.

Один стражник снова ударил Белослава в живот, другой с размаху стукнул локтем по спине и нанес удар под колени. Княжич не удержался и повалился вниз. Со связанными руками сопротивляться довольно сложно.

До него донеслось бормотание стражника, и через мгновенье из земли полезли зеленые ростки. Они вылезали из земляного пола толчками, с тихим шорохом подбирались к Белославу и опутывали ноги, тело, шею. Плети удлинялись и все плотнее обвивались и стягивали его. Особенно, шею. Медленно зеленые плети, как змеи, затягивали удавку. Из горла вырвался сдавленных сип.

– Хватит, – остановил второй стражник. – Удушишь еще ненароком.

– Радгой сказал сделать его послушным, – возразил тот, кто ткал ворожбу. – Хотя бы не будет брыкаться в кандалах.

Плети исчезли, и Белослав жадно задышал, хватая ртом спертый воздух поруба.

Стражники подвесили его на кандалах и напоследок нанесли пару ударов по ребрам и в лицо. Княжич почувствовал во рту металлический привкус крови.

– Отдыхай, волчонок, набирайся сил, – позлорадствовал стражник, прежде чем они с приятелем покинули стены темницы.

Дверь захлопнулась. Белослав выплюнул сгусток алой руды на пол и повис на цепи. Мысли нестройным хором звенели в голове, путались, перебивали друг друга.

Он не знал, что делать. Предать княжну и послужить Радгою? Зачем? Нет, он не намерен сдаваться. Только страшно за чужие жизни. Любой неверный шаг и кто-то может пострадать. Вдруг чародей не блефует и действительно собирается наладить связи с теми ведьмами из зачарованной деревни?

Новая волна тревоги накатила на княжича. Он вспомнил про Волчий Град и отца. Жив ли князь Волкодар? Не сожрал ли его глупый братец-оборотень?

Все хотят, чтобы Белослав подчинялся: чародею, отцу, брату, ведьмам. Все хотят использовать его для одной цели – захватить власть.

И никто ни разу в жизни не спросил его, княжича, чего же хочет он. За что борется?

От тяжелых дум отвлекло урчание в животе. Белослав издал тихий смешок. Что бы не происходило тело всегда хочет есть и спать. Оно точно знает, чего желает и всегда это получает, несмотря ни на что.

Мысли побежали дальше, постепенно увлекая Белослава в тревожную дрему. Он не понимал сколько прошло времени после встречи с Радгоем. Оно размылось, перестало существовать. Спуталось в один клубок.

Из полусна его вытащил запах теплого молока и хлеба. Рот сразу наполнился слюной, живот скрутило от спазмов. Белослав не заметил того, кто принес ему еду. Он дрожал, сходил с ума. Готов был вырвать цепи из стены и впиться зубами в теплый бок ароматного хлеба.

– Тише, тише, – услышал он нежный голос.

Это была Забава.

Девушка, как в прошлый раз, опустилась на колени напротив него и внимательно осмотрела. Она прикоснулась к разбитой губе, провела пальцем по щеке. От ее прохладных прикосновений становилось чуть легче.

Белослав впервые почувствовал запах Забавы. Она пахла так, как говорил когда-то Военег – летом, свежим хлебом. И цветами.

Наверное, княжич, выглядел как побитая собака. Жалкий, грязный, униженный. Недостойный того, чтобы эта девушка сидела рядом с ним, в вонючем порубе.

Зашуршала ткань сарафана. Забава встала и освободила его. Опять.

– Поешь, – шепотом попросила она. Протянула платок, в который был завернут хлеб, и поставила рядом с Белославом крынку с молоком.

Почувствовав во рту еду, княжич едва не застонал. Как это было вкусно.

– Спасибо, – сказал он, с жадностью откусывая очередной большой кусок. – Я несколько дней не ел.

Забава улыбнулась и видимо хотела провести ладонью по спутанным волосам мужчины, но в последний момент отдернула руку.

– Белослав, – произнесла она шепотом его имя, и у княжича от этого побежали мурашки по спине. – Согласись на предложение Радгоя. Поддайся ему.

Он остановился от поедания свежей снеди и взглянул на княжну.

Из узкого окна в стене, пробивался слабый свет от факелов и падал ей на лицо. Забава смотрела на Белослава с волнением. Кусала губы и перебирала пальцами платок.

– Он выпустит тебя, и так будет проще вырваться из терема, – объяснила она. – Надо убедить Радгоя, что мы пляшем под его дудку. Пусть потешается и мнит себя богом.

– Ты хочешь, чтобы я стал князем? Но я не успел обручиться с Радой. Это неправильно, – отрезал Белослав.

– Уже никому не важно, что правильно, а что нет, – вздохнула девушка. – Ты должен помочь вернуть в Славолеск мир. Я одна не справлюсь.

Забава подвинулась к нему и сжала руку. Княжич понимал, что не в силах отказать слабой девушке. Да и делать с Радгоем что-то нужно. Он собирается не только Заречное царство подмять под себя, но и Заволчье.

– Чародей сказал, что ты станешь его женой, – почему-то княжич подумал об этом.

Забава засмеялась, утыкаясь лбом в его плечо. Белослав оторопел от этой близости. Княжеская дочь будто забыла приличия и ластилась к едва знакомому человеку, как доверчивая кошка. А может, ей просто нужны были эти прикосновения, которые ее успокаивали и не давали сойти с ума.

Белослав не знал, как реагировать. Обнять? Похлопать девицу по плечу? Он сглотнул и отодвинулся от Забавы.

– Прости, – смущенно пробормотала она, убирая за ухо выбившуюся прядь. – Не выйду я за него. Мы сбежим.

– Ты что-то слышала о его планах? Куда нам двигаться? У тебя есть мысли? – поинтересовался княжич, стараясь с помощью вопросов отвлечься от тепла Забавы, которое он до сих пор чувствовал кожей.

И необъяснимое ощущение вызывали слова «мы сбежим», «мы». Он незаметно взглянул на княжну, оценивая ее.

«Девица молода и взбалмошна. Совсем дитя. Это плохо. Наверняка, она привыкла вытворять, что вздумается. Ее поведение может привести нас к смертельной опасности. На кой черт я согласился помочь ей? Правда, без Забавы мне не выбраться отсюда. Так что придется смириться», – размышлял Белослав.

– Мне он ничего не скажет, – с усмешкой ответила она. – Я же глупая девица, которая разве что о платьях думает и о женихах. – На последнем слове Забава выразительно взглянула на Белослава и снова усмехнулась, покачала головой. – Пусть продолжает так думать, нам это на руку.

Белослав только диву давался как лихо княжеская дочь порядки наводит. Не страшит ее ни чародей, ни стража его. Она же девица. Кто ее всерьез воспримет? Убьют и не вспомнят, сожгут в общей куче с бедняками.