Логика Аристотеля. Том 7. Комментарии к «Топике» Аристотеля (продолжение)

стр. 123a11 Опять же, если никакое различие рода не сказывается о приписанном виде.

Поскольку из рода, разделяемого по различиям, происходит возникновение его видов, ясно, что всякий вид имеет какой-то род и какое-то различие или некоторые из сказывающихся о нем различий рода: ибо поэтому и определение видов – из рода и различий. Например, род человека – животное; поэтому и разумное, и смертное – различия животного, сказывающиеся о нем. «Сколько различий сказывается», как сказано в «Категориях», «столько будет и у подлежащего». Ибо различия рода находятся во всех подлежащих ему, одни в одних, другие в других, очевидно, по которым каждый из подчиненных ему оформляется. Поэтому, когда что-то приписывается как род, нужно искать, какие из разделяющих различий приписанного рода сказываются о том, что поставлено как вид; ибо если ни одно различие рода не сказывается о нем, то и приписанное не будет его родом. Так снова докажется, что число не род души: ибо ни одно из различий числа не сказывается о душе. Ведь различия числа – нечетное и четное; но ни одно из них не присуще душе. Можно авторитетно доказать, что и мир – не животное и ни одно из светил, ибо ни одно из различий животного не сказывается о них: ибо всякое животное – или летающее, или водное, или сухопутное, но ни одно из этого не присуще им. Или другое различие возникающего животного и чувствующего: ибо божественные животные омонимичны им; ибо их жизнь – иная. Доказательство же, что они не среди этих животных. Можно доказать, что и время – не движение, ибо различия движения – скорость и медленность, но ни одно не присуще времени. Но и не удовольствию; так что и удовольствие – не движение. Подобно и единица – не количество, ибо ни непрерывное, ни дискретное. Место же может быть и подтверждающим: ибо если некоторые различия приписанного рода явно сказываются о подлежащем, можно доказать, что оно – его вид. Не следует, однако, заключать, что различие сказывается о виде как в сущности его высказывания: ибо показал, что ни различие не сказывается в сущности о чем-то из подчиненных роду, когда берется само по себе, ни что-то из подчиненных роду или сам род – о различии.

стр. 123a4 «Также, если вид по природе предшествует и уничтожает род.

Этот топ также ясен. Ведь известно, что роды по природе предшествуют видам: ведь род уничтожается сам, не уничтожая вид, но вид не мог бы существовать без рода. Таким образом, ни смешение не есть род соединения, ни перемещение в пространстве – род движения, ни соприкосновение – род непрерывности, ни удар – род звука. Ведь если уничтожается перемещение в пространстве, уничтожается и движение; но с уничтожением движения перемещение в пространстве не уничтожается: ходьба, будучи перемещением в пространстве, не есть движение, как можно сказать. Этот же топ потенциально тождествен топу «если кто-то поместит род в вид». Но он отличается способом опровержения. Он только опровергающий, но не подтверждающий: ведь если что-то по природе предшествует чему-то, это еще не значит, что оно его род. Например, субстанция по природе предшествует другим родам, но не является их родом; единица, будучи первой среди чисел, не есть их род; питательная душа, хотя и первая среди других, не есть их род.»

стр. 123a5 «Также, если возможно отделить указанный род или отличие.

Поскольку и род, и собственное отличие каждого находятся в его сущности (ибо число происходит из них), а то, что в сущности каждого, неотделимо, говорит он, то, если что-то названо родом или отличием, следует исследовать, можно ли это отделить и существовать отдельно от того, чему приписан род или отличие. Так, если движение души отделимо, то оно не будет ни родом, ни отличием, как полагают те, кто называет её самодвижущейся сущностью: ведь душа может существовать и без движения, поскольку движется случайно – когда движется тело, в котором она находится; если же тело покоится, очевидно, что и душа не движется. Опять же, если есть мнение, которое ни истинно, ни ложно, то истина или ложь не будут отличием мнения: ведь мнение о будущем, кажется, таково, поскольку не имеет определенно ни того, ни другого. Но и легкость или тяжесть не есть отличие тела, поскольку тело может существовать, не имея ни того, ни другого. Или последние примеры относятся не к отделению, а к тому, что это не может быть предикатом для всех.»

стр. 123a20 «Следует также рассмотреть, относится ли к роду что-то, имеющее противоположное роду.

Поскольку невозможно, чтобы что-то одновременно принимало определения противоположного, а род неотделим от того, чему он род, говорит он, что, когда что-то приписывается как род, нужно исследовать, может ли подлежащее как вид принимать противоположное приписанному роду. Если может, то приписанное не будет его родом: ведь тогда оно могло бы принимать противоположное. Если вид принимает противоположное своему роду, то и род должен принимать его, поскольку род неотделим от вида. Так можно показать, что необходимое не есть род возможного, поскольку необходимое может принимать и невозможное, что противоположно возможному: ведь необходимое не быть есть невозможное быть. Но и возникновение не есть род соединения, поскольку бывает и из разделения, как переход от более плотных тел к более тонким. Но и любовь не есть род дружбы, поскольку влюбленные иногда и ненавидят.»

стр. 123a23 «Также, если вид причастен чему-то, что вообще не может принадлежать тому, что под родом.

Если вид, говорит он, не причастен чему-то, что не может принадлежать ничему из того, что под приписанным родом, то это не будет его родом: ведь род объемлет все, что есть в видах. Так, число не будет родом души, поскольку душа причастна жизни, а ни одно число не может принять жизнь. Но и знание не есть род добродетели, если добродетель причастна действию (ведь добродетели деятельны), а знание – нет. Но и воздержность не есть добродетель, поскольку воздержность причастна дурным желаниям, а добродетель – ни к чему такому. Не следует, однако, считать этот топ ложным, если взять что-то особенное у одного из подчиненных роду и показать, что это не принадлежит другим: ведь способность смеяться не принадлежит ничему другому под животным, но не поэтому человек не подчинен животному. Этот топ требует смотреть в целом, не причастно ли что-то из приписанного роду такому, что не может быть в подчиненных роду, поскольку все такое чуждо роду: ведь то, что под родом, равно «всему роду и всем подчиненным роду».»

стр. 123a27 «Следует также рассмотреть, омонимичен ли вид роду.

Установлено, что роды предикативно синонимичны видам и виды принимают определения родов. Если же приписанное как род омонимично или не имеет определения, которое можно предицировать о подчиненном как о виде, а только разделяет с ним имя, то приписанное не будет родом. Мы воспользуемся элементами, говорит он, для распознания омонимии, либо ссылаясь на сказанное об омонимах, либо, скорее, на переданные в первой книге топы для нахождения и распознания омонимов. Того, кто называет белое цветом голоса родом, можно опровергнуть, показав, что белое говорится омонимично и не имеет единого определения: ведь белое в цвете иное, чем в звуке. Можно также уловить и показать омонимию через противоположное, поскольку и противоположное ему, черное, омонимично, или показав, что между белым и черным в цветах есть промежуточное, а в звуках – нет. Подобным же образом можно показать и через другие топы, переданные для нахождения омонимов, омонимичен ли вид приписанному как роду, что равносильно исследованию, предицируется ли он омонимично, а не синонимично. Ведь то, что он сказал «если вид омонимичен роду», вместо «если он предицируется омонимично», ясно из добавленного: «ведь род и вид синонимичны». Так можно показать, что цвет не есть род цвета в мелодии, поскольку он омонимичен: как же, скажет кто-то, черное не есть род черного, которым пишем? Но это род в другом смысле, не омонимично: ведь род предицируется синонимично.»

стр. 123a30 «Поскольку у каждого рода несколько видов.

У нас установлено, что род есть «то, что предицируется в сути бытия о многих и различных по виду». Следовательно, если что-то есть род, у него необходимо несколько видов. Если же у приписанного как рода не может быть другого вида, ясно, что приписанное не есть род. Так можно показать, что длина не есть род линии, как говорят те, кто называет её длиной без ширины: ведь нет другой длины, кроме линии; поверхность имеет длину, но не есть длина, а состоит из длины и ширины.»

стр. 123a33 Следует также рассмотреть, не дано ли что-либо в качестве рода по переносу значения.

Он говорит, что нужно исследовать, не является ли то, что дано как род чего-либо, сказанным о нём по переносу значения. Ибо если оно так говорится о нём, то оно не может быть родом. Поскольку род сказывается в сущностном определении, а то, что говорится по переносу значения, не может обозначать то, о чём сказывается, то не может быть родом то, что говорится по переносу. Например, люди не сказываются в сущностном определении о подошве. Поэтому можно показать, что ни согласие не есть род благоразумия (ибо согласие переносится на благоразумие, тогда как в собственном смысле согласие относится к звукам), ни грубость – род неотесанности, как некоторые, определяя её, называют её огрубением нрава. Ибо грубость в собственном смысле относится к телам, будучи свойством тела. Ошибаются те, кто называет благоразумие согласием, и потому, что они берут вид и род не из одного и того же деления и категории. Ибо благоразумие есть качество (оно – состояние), а согласие – относительное, ибо оно относится к чему-то.

стр. 123b1 Далее, если вид противоположен чему-либо, следует рассмотреть. Исследование же проводится в нескольких аспектах.

Он говорит, что нужно исследовать, не противоположен ли вид, взятый как вид, чему-либо. Ибо если то, что положено как вид чего-либо, противоположно чему-то, то это даёт больше возможностей для опровержения. Во-первых, один из способов опровержения исходит из противоположностей: если противоположное тому, что взято как род, само не подпадает под тот же род, при условии, что взятому как род ничто не противоположно. Ибо необходимо, если одно из противоположных подпадает под какой-либо род или ничто ему не противоположно, чтобы и другое противоположное подпадало под тот же род. Ибо противоположное либо в одном и том же роде, либо в противоположных родах, либо само есть род. Следовательно, взятое как род не может быть родом. Но оно не может быть и в противоположном роде, если только взятому как род ничто не противоположно. Остаётся, что и противоположное взятому как виду должно быть в том же роде. Если же это не так, то и это не может быть. Ибо в чём белое, в том и чёрное: оба – в цвете, поскольку цвету ничто не противоположно. Подобно, поскольку нечётное – в числе, а противоположное ему – чётное – тоже в числе.

Этим можно показать, что дружба не подпадает под род единомыслия, ибо вражда, будучи ей противоположна, не подпадает ни под единомыслие, ни под противоположное ему.

Второй способ: если и роду, взятому как род, что-то противоположно, следует исследовать, не подпадает ли противоположное взятому как виду под противоположное взятому как роду. Ибо противоположное должно быть под одним родом, если роду ничто не противоположно, но под противоположными родами, если роду что-то противоположно. Ибо если роды сами имеют противоположность, то противоположные виды не могут быть под одним родом.

Так, справедливость есть в добродетели как в роде, поскольку и несправедливость, ей противоположная, есть в пороке, который противоположен добродетели.

Так можно показать, что несправедливость не есть благоразумие, как говорил Фрасимах, ибо противоположное несправедливости – справедливость – не подпадает ни под благоразумие, ни под противоположное ему – неблагоразумие.

Также можно показать, что невоздержанность не есть порок, ибо противоположное ей – воздержанность – не подпадает ни под порок, ни под противоположное ему – добродетель (ибо воздержанность не есть добродетель из-за дурных влечений). Но и добродетель не есть знание, ибо порок не есть невежество.

стр. 123b8 Далее, если вообще противоположное виду не подпадает ни под какой род, но само есть род.

Он предлагает ещё один способ: исследовать, не противоположно ли взятому как виду что-либо. Ибо если противоположное взятому как виду не подпадает ни под какой род, то и само взятое как вид не может быть в роде. Ибо если у противоположных одно не подпадает ни под какой род, то и другое не подпадает ни под какой род. Поскольку противоположное либо в одном и том же роде, либо в противоположных родах, либо само есть род, как сказано в «Категориях».

Поскольку благо не есть в каком-либо роде, но само есть род, то и зло не может быть в каком-либо роде. Принято называть и благо, и зло родами, хотя и омонимично, как показано в «Этике».

Примерами противоположных как родов могут быть действие и претерпевание: они противоположны, но не подпадают ни под один род, ни под противоположные роды. Ибо они вообще не подпадают ни под какой род, но сами суть роды в первых десяти [категориях].

Отсюда можно, обратив рассуждение, показать, что лишение не противоположно виду. Ибо если вид – в сущности, а лишение – ни в каком роде (ибо просто не-сущее не может быть в каком-либо роде), то лишение не может быть противоположно виду, поскольку сущности ничто не противоположно, под которой был вид.

стр. 123b12 Далее, если и роду, и виду что-то противоположно.

Если и виду, и взятому как его роду что-то противоположно, он говорит, что нужно исследовать, не противоположны ли виды друг другу так же, как и роды. «Так же» означает, что оба относятся к непосредственным противоположностям или к опосредованным. Ибо если у одних есть нечто среднее, а у других нет, то не покажется, что взятые как виды подпадают под взятые как роды.

Ибо общепринято, что среднее одинаково относится к обоим, как в случае справедливости и несправедливости, добродетели и порока: каждая из этих противоположностей имеет среднее.

Если у родов есть нечто среднее, а у подпадающих под них видов уже нет, то под что будет подпадать среднее между родами? Ибо оно, если есть, должно сказываться о чём-то (оно ведь не есть нечто неделимое). Но о противоположных видах оно сказываться не будет, ибо противоположные роды сказываются о них.

Если же у видов есть нечто среднее, а у родов уже нет, то под какой род будет подпадать среднее между противоположными видами? Не под один из противоположных родов, ибо противоположные виды подпадают под них.

Возражение против этого способа как только правдоподобного, но не истинного, состоит в том, что между здоровьем и болезнью нет среднего, а между благом и злом как противоположными родами, под которые подпадают здоровье и болезнь, есть нечто среднее – то, что ни благо, ни зло.

Но здесь следует понимать благо и зло телесные, а не омонимичные. Ибо у них есть средние: например, хорошее и дурное состояние тела (первое – благо, второе – зло) имеют среднее – здоровье. Также красота и безобразие, сила и слабость. Но они не суть роды для рассматриваемого, и средние между ними не суть отрицания крайностей, как в случае блага и зла.

стр. 123b18 Далее, если есть нечто среднее между обоими.

Он говорит, что нужно также исследовать, есть ли нечто среднее как между противоположными родами, так и между противоположными видами, и одинаково ли оно у них. Ибо если не одинаково, а у одних среднее обозначается отрицанием крайностей, а у других – утверждением, то одни не будут подпадать под другие как под роды.

Ибо общепринято, что среднее одинаково относится к обоим, как в случае добродетели и порока, справедливости и несправедливости: в обоих противоположностях среднее обозначается отрицанием крайностей.

Но и здесь может быть возражение: между славой и бесславием среднее обозначается утверждением, как сказано ранее: «Средним я хочу быть в городе». Также среднее зрение – между близорукостью и дальнозоркостью – обозначается утверждением. Подобно и средний слух – между острым и тугим. А у блага и зла, под которые они подпадают как роды, среднее обозначается отрицанием.

стр. 123b23 «Далее, когда роду не противоположно что-либо.

Сказано, что если виду противоположно что-либо, а роду уже нет, то и противоположное данному виду должно находиться в том же роде. К этому он добавляет, что не только противоположные [вещи] должны быть под одним родом, если роду ничего не противоположно, но и то, что между ними, если есть что-то среднее между ними. Ибо в каком роде находятся крайности, то есть противоположности, в том же [роде] и их середина, если, конечно, середина есть смешение противоположностей. Так, под одним родом находятся белое и черное, а также промежуточные между ними цвета, ибо род всех их – цвет. Подобно этому, вкус есть род, когда сладкое и горькое противоположны, а все промежуточные между ними также относятся к этому роду. Таким образом, можно показать, что кривизна не есть род округлого: ибо если выпуклое и вогнутое, будучи противоположностями, подчинены округлому, а среднее между выпуклым и вогнутым (что бы это ни было – прямое или иное) уже не подчинено округлому, то и округлое не будет их родом. Возражение против этого места [рассуждения] таково: в случае нравственных добродетелей избыток и недостаток, будучи противоположными друг другу, подчинены пороку, а добродетели, будучи их серединой, подчинены другому роду – добродетели. Или же [можно сказать], что этим [добродетелям] присуще не только быть серединой, но и быть противоположными обеим крайностям. Например, в случае большого и малого, где одно есть избыток, а другое – недостаток, их середина – равное – находится под тем же родом. То же и с цветом, вкусом или другими подобными [категориями]: если есть избыток и недостаток, то и их середина подчинена тому же роду. Далее, собственно середина как смешение крайностей по необходимости должна быть под тем же родом, что и крайности. Но добродетель не такова в отношении пороков, ибо «середина» здесь говорится омонимично: ведь и в круге серединой называется центр, а в терминах – средний [термин], который подлежит одному и сказывается о другом, или вообще дважды принимаемый в соединении предпосылок. Кроме того, предполагалось, что роду ничего не противоположно; но порок, будучи родом для недостатка и избытка, имеет противоположность – добродетель.

стр. 123b30 «Надо также рассмотреть, не противоположно ли что-либо роду, но не противоположно виду.

И это место [рассуждения] также исходит из противоположностей. Всегда следует проверять, не противоположно ли что-либо предполагаемому роду, но не противоположно виду: ибо не будет родом то, что приписано виду, не имеющему противоположности. Противоположные роды суть роды противоположных видов, например, добродетель и порок противоположны, справедливость и несправедливость тоже; но не наоборот, ибо противоположные [вещи] могут быть под одним родом. Так, поскольку гармония противоположна дисгармонии, а душе ничто не противоположно, то душа не есть гармония, как пытался доказать Платон в «Федоне». Таким же образом можно показать, что начало не есть род элемента, ибо если началу противоположен конец, а элементу ничто не противоположно, то [начало не его род]. Также пустота не есть род места, ибо пустоте противоположна наполненность, а месту ничто не противоположно. И время не есть движение, ибо движению противоположен покой, а времени ничто. И если нетленному противоположно тленное, а Богу ничто не противоположно, то нетленное не будет родом Бога. Возражение против этого общепринятого места [рассуждения] он приводит на примере здоровья и болезни. Вообще здоровье противоположно болезни, но из того, что подчинено болезни или здоровью, ничто ничему не противоположно: например, лихорадка – болезнь, и пневмония, и глазная болезнь не имеют противоположностей. Или же здесь противоположность безымянна: ведь здоровье в каждом из этих случаев [разное].

стр. 124a1 «Итак, при опровержении следует рассматривать [вопрос] столькими способами.

Перечислив несколько мест [рассуждения] от противоположностей (ибо он изложил их), затем говорит, что все они годны для опровержения, но только три из них полезны и для построения, которые и излагает. Первый из упомянутых требует, если роду ничего не противоположно, а виду противоположно, чтобы оба противоположных [вида] были под одним родом. Ибо если это установлено, то, показав, что предполагаемому роду ничто не противоположно, а противоположное искомому виду есть в этом роде, будет доказано, что и искомое подчинено тому же роду: если противоположное в этом [роде], то ясно, что и оно [там же]. Например, поскольку многое противоположно малому, а род многого – множество, и множеству ничто не противоположно, то и для малого родом будет множество. Второе полезное для построения место от противоположностей он излагает как место от средних: если среднее между противоположностями находится в некотором роде, то и противоположности будут в том же роде. Но надо понимать, что он берет среднее в собственном смысле – то, что возникает через смешение противоположностей. В каком роде находится средний звук, в том же и высокий с низким; в каком [роде] серый, в том же белый и черный. Но не так, что мужество [находится] в том же [роде], что и дерзость с трусостью, ибо добродетели не суть середины пороков как их смешение. Третье место для построения таково: когда и предполагаемому как виду, и предполагаемому как роду что-то противоположно, надо, говорит он, исследовать, не находится ли противоположное искомому в противоположном роде. Ибо если противоположное в противоположном [роде], то и искомое в роде, противоположном тому. Например, если исследуется, не есть ли асимметрия род болезни, то, показав, что симметрия, противоположная асимметрии, есть род здоровья, которое противоположно болезни, мы докажем, что и болезнь есть асимметрия.»

p. 124a10 Снова о падежах и о соотнесенных [формах].

Подобно тому как для проблем, [исходящих] от привходящего, он передал некоторые опровергающие и доказывающие топы, [исходящие] от падежей и от соотнесенных [форм], так же и для проблем, [исходящих] от рода, он передает некоторые топы от этих же самых [источников]. Ведь топы от соотнесенных [форм] являются общими и наиболее подходящими для всего.

Если род чего-либо дан, то необходимо, чтобы и соотнесенные [формы] рода были родами для соотнесенных [форм] вида. И если это так, то [положение] будет доказано; если же нет, то опровергнуто.

Ведь если данное как род одинаково следует за данным как видом и падеж рода – за падежом вида, то можно доказать, что данное как род действительно является родом. Например, падежом великодушия является «великодушно», а бесстрастия – «бесстрастно». Если «великодушно» – это «бесстрастно», то и великодушие – это бесстрастие. Но первое [верно], следовательно, верно и второе.

Снова мы опровергаем от падежей так: пусть требуется показать, что широта – не род быстроты. Возьмем непрерывный [силлогизм] от падежей: если широта – это быстрота, то и «широко» – это «быстро». Но «широко» – не «быстро», ибо правильно скорее «широко», а не «быстро». Следовательно, и широта – не быстрота.

Опять же, если неотесанность – это необразованность, то и «неотесанно» – это «необразованно». Но «неотесанно» – не «необразованно», а скорее «неумело». Следовательно, и неотесанность – не необразованность.

И если удовольствие – благо, то и «приятно» – это «благостно». Но «приятно» – не «благостно», ибо испытывать приятное – значит испытывать постыдное и дурное. Следовательно, и удовольствие – не благо.

И так – от падежей.

От соотнесенных [форм] мы доказываем так: соотнесенными называются такие [слова], как «мужество», «мужественный», «мужественно», «по-мужественному». Ибо и падеж «мужественный» находится среди соотнесенных [форм]. Поэтому топы от соотнесенных [форм] включают и топы от падежей, и сам [этот метод].

В примерах он использовал одно и то же для всех.

Подобным образом соотнесены «справедливость», «справедливый», «справедливо», «справедливое».

Итак, желая показать, что справедливость подчинена как вид добродетели, [возьмем] ее соотнесенные [формы]. Например, если «справедливое» – это «добродетельное», и «справедливо» – это «добродетельно», и «справедливый» – это «добродетельный», то и «справедливость» – это «добродетель».

Таким образом мы доказываем.

А опровергаем так, что удовольствие не подчинено полезному: если удовольствие – полезное, то и «приятно» – это «полезно», и «приятное» – это «полезное». Но «приятное» – не «полезное». Следовательно, и удовольствие – не полезное.

Или, если какое-то из соотнесенных [слов] противоречит более явно, возьмем его и покажем через него, что удовольствие – не полезное. Ведь все соотнесенные [формы] должны следовать одинаково.

Если удовольствие не полезно, то ясно, что оно не может быть и подчинено как вид.