Закрытый остров

Мы поднялись на борт. Здесь стояли стол, диван и несколько кресел. Дальше, пройдя сквозь распашные двери, мы попали к диванам, телевизору. Дальше шла полноценная кухня. Тут и плита была, и духовка! Раковина с подсветкой! Я погладила холодную каменную поверхность. Бли-и-ин, здесь кухня лучше, чем у меня дома!

Дальше мне было не интересно. Пульт управления с большим количеством мониторов, рычагов и прочего. Огромные панорамные окна наполняли комнату светом. Тут же был спуск вниз.

– Мальчики, а где у вас уборная? – Алиска красиво покраснела.

– Вниз, вниз, – махнул один из парней.

Мы с Алиской гуськом спустились по крутой лестнице. Так, сюда пьяной точно лезть не стоит – все ноги можно переломать. Нас тряхнуло, и лодка отчалила. В уборной были душ, раковина и унитаз. Я покрутила краны. И горячая, и холодная вода. Прям чудо какое-то.

Оставив Алиску поправлять макияж, я заглянула в соседнюю дверь. Комната без окон с синей неоновой подсветкой и огромной кроватью. М-м-м-мда. Сюда точно ни ногой.

Развернувшись в небольшом коридоре, я заметила еще одну дверь. Комната со шкафом, кроватью и огромными окнами, мимо которых проплывали судна. Яхта стремилась на волю.

Поднявшись и пройдя вдоль борта, я обнаружила несколько диванчиков и стол.

– Там можно загорать, – сказал Арсен.

Я поднялась на носочки и увидела площадку, покрытую шершавой плотной тканью молочного оттенка. Круто!

Ни фига себе! На крыше оказался второй пульту управления. Прямо на открытом воздухе. Рядом – несколько кресел и сложенный тент.

Я всегда не понимала, как люди живут на яхтах. Всегда думала, что это – подобие крытой надувной лодки, а оказалось, вполне добротная квартира.

Яхта врезалась в волны, рассыпала их снопами брызг. Своеобразный соленый дождь долетал до нас. Когда солнце встало в зенит и стало слишком жарко, мы зашли под крышу. Пили вино, пытались общаться, не распространяясь о том, что я хорошо понимаю мужчин.

Сидели на удивление довольно неплохо, парни нас смешили, пытались рассказывать о том, что виднелось на побережье. Под шум волн я рассматривала, как из водной глади восстают синеватые горы. Одна прячется за другой, словно ребенок выглядывает из-за маминой юбки. Постепенно горы обрастали зеленью и белесыми домиками с красной крышей. Можно было четко различить пирс по вытянутым вверх удочкам мачт, песчаный пляж с россыпью муравьев и четкие ряды пальм.

Яхта покинула бухту. Когда она проплывала мимо скал, мне стало не по себе. Вспомнился мой кошмар. Фу, не люблю горы. Они сгрудились, рассматривая нас. Обсуждали, как задержать, потопить мелкое суденышко. Но все же отпустили свою добычу. Море оттолкнуло руки береговой линии и забрало нас себе.

Горы вздымались над водой, заглядывали за горизонт. Они, покрытые зеленью лесов, прорезали песчаные дороги. На одном берегу я увидела недостроенные домики. Обойдя какой-то изолированный остров, нам показали грот. Говорят, пираты на этом месте спускались под воду, выдолбили в острове тайник и прятали там свое золото. Мимо пронеслось водное такси.

Яхта тихо покачивалась на волнах. Становилось очень душно. Правда, у горизонта появились облака. Сейчас они занавесят солнце, и будет возможность еще позагорать. Я, напрягшаяся с момента знакомства с мужчинами, наконец расслабилась и мелкими глотками потягивала прохладное вино.

– Рафат, а давайте поедем к тем скалам? – Алиска показала на едва видневшуюся зубастую темную неровность над поверхностью воды.

– Что захотите, принцесса. Наверху будет лучший вид, – ее спутник вышел из-за основного штурвала. Они поднялись.

Оставшись наедине со вторым парнем, мы немного помолчали, смотря по сторонам. Море мерно постукивало о края яхты, горизонт покрылся синеватой дымкой, легкий ветер играл с флагом. Я пыталась вспомнить, как зовут этого мужика.

– Рафат, ты облака видел?

– Хасан, не паникуй, я все видел. Мы туда и обратно. Успеем, – отмахнулся от него друг. Мужик еще раз хмуро взглянул на облака и неуверенно улыбнулся мне.

– Кем вы работаете? – спросила я, чтобы прервать молчание, которое постепенно стало напрягать. Мужчина растерянно улыбнулся, приподнял брови и почесал подбородок. Я вздохнула, вечер будет долгим. – Ну, работать. Work1, работа.

– А! Работа. – английский он понял, уже хорошо. Значит, будем общаться на смешении всех языков. Я усмехнулась, глядя, как парень подбирает слова. – Стоматолог.

А, теперь понятно, откуда у них такие белоснежные улыбки. И парень пытался играть в «крокодила». Жестами показать зубную боль и лечение. Схватился за щеку, покачал ее, зажмурившись. Потыкал в себя пальцем и сказав: «Вжух-вжух», – принялся тыкать в рот там, где болел зуб. Было довольно забавно, с учетом того, что я знала ответы. Но облегчать его участь совершенно не хотелось.

Пока мы пытались общаться, смешивая английские, русские и турецкие слова, часть показывая жестами, яхта подплыла к скалам. Ближе подходить было нельзя из-за рифа, который мог повредить дно. Выйдя из стеклянных дверей на палубу, чтобы лучше разглядеть гряду, я заметила, как стало ветрено. Облака – белые плотные с явно различимой границей внизу, словно обведенные карандашом, – приблизились и уже начали обходить нас с одной из сторон.

– Рафат, давай возвращаться. А то еще дождем накроет и будет плохо, – закричал тот, кого я не могла вспомнить.

– Да знаю я, успокойся, – яхта натужно, сопротивляясь ветру, повернулась в сторону берега, которого уже не было видно.

Да-а-а-а, далековато мы заплыли, и ветер мне совершенно не нравится. Мужик, заметив мое беспокойство, на ломанном русском проговорил:

– Домой едем, дождь может начаться. Идите в комнату, там спокойнее.

Алиска, зябко ежась от ветра, спустилась ко мне. Села на диванчик рядом. Даже она, вечно активная, заподозрила неладное и тревожно зашипела.

– Что они там говорили?

– Боятся, что нас накроет дождь, – также шепотом ответила я.

– Интересно, а что в этом такого страшного? – она пожала плечами, но при этом обеспокоенно стала смотреть в окно.

Облака мешали друг другу, суетились, старались поглотить небо. Казалось, что небесная канцелярия балуется с настройками камеры. Вода, прозрачная, голубого оттенка, резко потемнела, приобретая все более насыщенный синий цвет. Волны, вначале легко гладящие корму, постепенно стали вязкими. И яхта переваливалась через них, как старая гусыня.

Ветер бил с разных сторон. Внезапно плотной пеленой обрушился дождь. Следом пришла свирепая, не прощающая стихия. Она перемешала небо, землю, воду и ветер. Потоками обрушивалась на края хрупкого судна, кидала нас по помещению, резкими рывками стаскивая с диванов. В один из моментов нас бросило вперед, и потом пол ушел из-под ног. Я приложилась головой о потолок. Последнее, что промелькнуло в голове – это анекдот. «Шел пьяный мужик домой, и на него напал асфальт – и так три раза».

Глава 9

Все чесалось и зудело. Нестерпимо припекало солнце. Блин, опять загорала и незаметно уснула. Теперь обязательно облезу! Придется Алиске смазывать меня то сметаной, то средством от ожогов, а потом остаток отпуска обдирать обожженную кожу.

Я открыла сухие глаза. Так и есть: надо мной голубое бескрайнее небо. Глубокое, высокое и очень красивое. Сильно хотелось пить. Но умыться и смыть этот вездесущий песок хотелось еще сильнее. Что же мне под тентом не лежалось?! Так! Интересно, а куда делась Алиска? Опять меня бросила и устраивает свою личную жизнь? Ух, и припомню я ей.

Я села, при этом с волос посыпался дождь из песка. Принялась озираться. Пляж передо мной был лишен людей. Совершенно. Нет ни киосков с продажей кукурузы, ни шезлонгов, никого. Лес обступил безлюдный песчаный берег. Рядом в землю зарылись несколько кочек узкой травы. Единственным, что портило идеалистическую картину «Природа и человек», были куски черной яхты.

Так, погодите-ка! Мы же на яхте плыли, потом… там… эти мужики и волны. Я вскочила на ноги, подняв тучу песка.

– Алиска! – хрипло каркнула я, подбегая к смятой крыше яхты – никого. – Алиска, ты где? Алиска, отзовись!

Я носилась по пляжу от остатков крыши к обмылку носа лодки. Затем – к куче сваленных досок, потом – к длинному рваному языку тента. Еще к каким-то частям. Оббегала все по нескольку раз, заглядывала вовнутрь. Подбегала к воде, вглядываясь в искрящиеся волны. Пыталась сдвинуть остатки яхты с места. Но мне отвечала лишь тишина.

Не знаю, сколько прошло времени, но силы иссякли. Я присела рядом с остатками носа, мне показалось, что это он. Так, надо действовать. Сидеть здесь никакого смысла не имеет.

Пляж изгибался полукругом и уходил вглубь острова узкой полосой. Она делила большой сосновый лес на две части. Еще вариантов, куда идти, не было. Вздохнув, я направилась по этой разделительной полосе. Ноги вязли в песке, словно он просил остаться. Но я, спотыкаясь, шла вперед. Вышла на небольшую полянку. Здесь песка было гораздо меньше.

Здесь были они. Двое мужчин и Алиска. Она опиралась спиной о дерево, приподняв к небу лицо.

– Алиска, вот ты где. Кричу тебя, кричу. Что молчишь? – я подбежала и схватила ледяные пальцы. Как же можно в такую адскую жару иметь такие ледяные пальцы? – Лис… Ли-са… Лиска?

Я заглянула ей в лицо. Поймать взгляд. Но она уже не видела и не слышала меня. Алиска смотрела в небо невидящим взором. Она уже не с нами. Я закусила губу, чтобы не разреветься. Ее… нет. Моей Алиски больше нет. Просто тут сидело нечто очень на нее похожее. Как кукла, наполненная ватой. Обняв ее за голову, я тихо завыла, покачиваясь.

Руки окрасились в красный, к ним прилипли несколько волосков. У нее разбита голова. Надо пульс потрогать, может, она все же еще не того самого. Чужая лающая речь заставила вздрогнуть. Недалеко сидел тот, которого я не помню, и говорил что-то непонятное.

– Наташа, – с акцентом произнес он чуть громче, чем остальные причитания.

– Я не Наташа, – грустно произнесла я.

– Помосч, помосч, Наташа, – он старался мне объяснить, но не зная, как, повторял одно и то же.

– Там помощь? – я показала в сторону леса. Он помотал головой с такой силой, что еще немного – и отвалилась бы.

– Помосч, – и ткнул пальцем куда-то с другого края поляны.

Надо сходить, пока этот мужик жив. Но я так не хотела оставлять Алиску одну. Совершенно одну. И пусть ее уже здесь нет, но я не могу так. Взять и просто уйти. Я снова взяла подругу за руку. Тяжелую и ледяную. Совершенно не ее руку. Алиска. Как же я без тебя жить буду? Как мне дальше жить? Слезы текли по щекам.

– Помосч, – не унимался мужик.

– Да иду я, иду, – отпустив подругу, встала и направилась к мужчине. – Давай хоть посмотрю, чтобы знать, кого примерно звать.

Я наклонилась к мужику, рассматривая его ногу. Кости не видно, припухлости – тоже. Но, раз он не может встать и сам идти, то, вполне возможно, перелом. Подойдя поближе, я стала разбирать его бурчание.

– Всевышний, помоги всем нам. Убереги и останови смерть, идущую по пятам. Всевышний, о вели…

Я подняла взгляд на мужика. Тот посерел, словно состарился на несколько лет. Рот был приоткрыт и искривлен в неестественном полу оскале. Глаза, огромные, наполненные страхом, смотрели выше моего плеча. Мурашки пробежали по телу. Кажется, за спиной сгустилась темнота. Я резко крутанулась. Попятилась. Не удержавшись, плюхнулась на попу.

Около Алиски сидел человек. Вернее, подобие человека. Красно-черная кожа, на голове то ли тряпка, то ли часть облезшей шкуры. Из-под нее торчали спутанные волосы. На шее – плотно сидящий браслет. Бугристые мышцы с выступившими дутыми венами. Набедренная повязка. Оно сидело на корточках и длинными пальцами проводило по ране на голове Алиски. Рассматривало красные разводы на руках. Слизывало кровь.

Перед глазами замельтешили мушки. Что это? Кто это? Я шумно вдохнула. Существо замерло. Повернулось ко мне. Безумный взгляд. Зрачки огромные, во всю радужку. Кровавые белки. Из приоткрытого рта капала розоватая пена или слюна. Когда-то это было человеком, мужчиной. Но теперь это – подобие качка-переростка на очень сильных наркотиках.

Я дернулась и отвела взгляд. Бежать! Бежать! Бежать! Развернулась и, стартанув из нижней стойки, побежала в лес. Не разбирая дороги, спотыкаясь о корни. И без малейшего желания обернуться. Лес был не очень густой. Это помогало бежать мне и наверняка помогало моему преследователю. Нет, нет, нет. Не хочу.

Впереди замаячили три фигуры. Помощь?! Даже не задумавшись, что это могут быть друзья первого аборигена, я рванула к ним.

– Там. Там, – я задыхалась, легкие разрывало, ноги, не привыкшие к таким нагрузкам, просто выли от боли. Но не могла заставить себя замолчать и хрипела. – Там. Этот.

Подбежав ближе, я резко затормозила. Кроссовки, не рассчитанные на такие экстремальные остановки, заскользили по жухлой траве. Я снова упала на пятую точку. Буквально в нескольких метрах от трех мужчин, очень похожих на первого. Бугры мышц, темные волосы. Мать твою! Они такие же! Они пришли нас сожрать!

Двое, казалось, даже не заметили моего присутствия и, не сбавляя хода, шли вперед. Третий же отклонился от маршрута и направился ко мне. Боже! Куда бежать? Зачем? Уйди. Фу. Я попыталась отползти. Судорога свела ногу. В оцепенении, тяжело дыша, я наблюдала, как ко мне подошел мужик со шрамом на лице. Не сводя пристального взгляда, наклонился. Меня пробила дрожь. Его коса длинной змеей упала с плеча к моим ногам. Я оттолкнулась здоровой ногой. Не надо, уйди. Пожалуйста. Я не вкусная, честно. Я подняла руки и прикрыла лицо. Шрам что-то сделал с ногой и прошептал:

– Беги.

Его глаза заволакивала красная пелена.

Ногу отпустило, и я, встав, побежала. Буквально через несколько шагов споткнулась и со всего размаху упала на деревянный настил.

Так. Если есть такое сооружение, то и адекватные люди тоже должны быть. Дрожащими ногами я встала на него и, покачиваясь, пошла. Хрен с ним, пусть меня все сожрут, но я не могу больше бежать. Не могу и все. Я и в школе не особо отличалась физической подготовкой, а проработав несколько лет в салоне, совсем разучилась не то что бегать, а быстро ходить.

Во рту было горько и сухо, очень хотелось пить. Руки жгло от удара о деревянную поверхность. Ноги пронзала боль при каждом шаге. Но я упорно, не оборачиваясь, шла вперед. Доски скрипели и пружинили. Эхо за спиной говорило о погоне, пыталось заставить меня ускориться, но не получалось.

Наконец впереди замаячила большая поляна. Надеюсь, не та же самая. Если это поляна с Алиской, то я прямо там сяду и все, больше не смогу двигаться. Настил закончился большим камнем. Ну прям сказка про богатырей.

Я подошла к камню с выбитыми знаками.

Сверху: синяя рука с глазом на ладони.

«Налево пойдешь – Хамса путь к коню укажет».

В середине: гранат с кучей семян.

«Прямо пойдешь – гранат зерна просыплет под ноги твои».

Снизу: белая капля, в которой находился голубой круг с черной точкой.

«Направо пойдешь – Назар узнает, что скрывает душа твоя».

И куда мне идти? Я истерично всхлипнула.

Вопль, раздавшийся где-то сзади, вознесся над лесом и спугнул стайку птиц. Так, надо решать быстрее. Покачиваясь и безумно желая, чтобы все закончилось, я пошла налево. Душа, ноги мне еще нужны. А раз коня нет, то и указывать некому.

Не знаю, сколько я так плелась, но перед забором, добротным, с кольями и распахнутыми воротами, ускорилась. Есть забор – есть адекватные люди, ну, по крайней мере, будем надеяться.

Зайдя за забор, словно через пелену я разглядела домики, улицу, деревья. Но вот людей не было. Я покачивалась и спотыкалась на каждом шагу. В голове абсолютно пусто.

Наконец заметила, что в одном из домиков открыта дверь. Зашла. Язык опух и не помещался во рту, ноги заплетались. Я переступила порог; слева мелькнула тень, и я рухнула на пол.

Глава 10

Голова раскалывалась. Я попыталась повернуться набок. Больно-то как! Капец просто. Приоткрыла правый глаз. Где я? Открыла левый.

Абсолютно белый потолок, стены. Блин, от цветастого покрывала зарябило в глазах и заболела голова. Прищурилась. Где я? На светлой тумбочке – стакан и графин с водой. Пить, скорее. Все вокруг стало неважно. Сев, дрожащими руками я налила себе воды.

Первый глоток болезненно прокатился в желудок. Закашлявшись и поморщившись, я протолкнула в себя тугой ком. Стала жадно пить воду. Поперхнувшись, закашлялась до слез. Когда буханье утихло, снова принялась пить, но уже более мелкими глотками. Все. Не могу больше. Еще немного – и лопну. Я остановилась.

Ну вот, с главным покончено. Где я? Комнатушка без окон. На кровати – сбитое покрывало из разноцветных квадратиков, на полу – толстый ковер. Больница или лазарет при отеле? Шторка, которая заменяла дверь, отдернулась, и на пороге возник парень.

Совсем еще подросток, нескладный, с острыми чертами лица. Загорелый и белозубый. Слава богу. Значит, мне просто приснился этот, с ногтями и безумным взглядом. Видимо, на солнышке перегрелась, вот и свалилась с непривычки. У парня были беспокойный взгляд и улыбка на пол-лица, а брови практически сошлись у переносицы. Он явно хотел начать разговор, но не знал, как.

– Здравствуйте, – прохрипела я на русском.

– Здравствуйте, – произнес он с небольшим акцентом и снова широко улыбнулся. – Вы меня понимаете?

– Понимаю, – осторожно произнесла я, кивнув. – Вам, наверное, мои документы нужны? Сейчас доберемся до отеля, и я вам все предоставлю.

– У нас возникла небольшая проблема, – он принялся разминать руки, вид у него стал очень виноватый.

– Касым! – довольно резко нарушил тишину громкий голос. – Касым, ты где? Мне передали, что нужно срочно с тобой встретиться. Что случилось?

Парень, едва услышав голос, вжал голову в плечи. Еще раз виновато улыбнулся и пропал за шторкой.

– Я здесь. У нас возникла небольшая проблема. Я не хотел об этом говорить при всех, – это уже было произнесено на турецком. Было слышно, как парень удаляется от комнаты, в которой сидела я.

– Какие ещё проблемы могут быть? – устало вздохнул обладатель звучного голоса – Что могло случиться? Ты же знаешь, что завтра Кютай придет.

Касым что-то принялся объяснять. Я смогла разобрать лишь несколько отрывков из разговора.

– Мусор, а тут вот это… – шептал парнишка. Потом снова неразборчиво.

– Да как это так! – шепотом возмутился его собеседник. Потом они снова пошептались, тихо и неразборчиво. – Понятно, ладно. Можешь идти домой. Только маме ни слова, я сам ей сообщу.

– Да, и еще. Она русская и, судя по всему, нас совсем не понимает. – хлопнула дверь, и стало тихо.

Прошлепали босые ноги, отодвинулся и скрипнул стул. Снова тишина. Я, обняв уже ставший родным графин с остатками воды, медленно сползла с кровати. Ноги вначале протестующе заныли, но, не обращая на это внимания, я доковыляла до шторки.

Благодаря ковру, в котором я утопала по самые щиколотки, передвигаться получалось бесшумно. Выглянула. Большое помещение, похожее на гостиную. Через огромные окна сочился затухающий солнечный свет. На полу светлая плитка, стены выкрашены в белый. Посередине просторной и пустой комнаты стоял массивный деревянный стол и такие же стулья.

На одном из них, облокотившись на столешницу и опустив в ладони лицо, сидел мужик. Мне удавалось разглядеть только его спину. Широкоплечий, темная футболка хорошо прорисовывала бугры мышц. А еще у него была коса, толстая, длинная, черно-серая. Он сидел, а она доставала до пола. Интересно, ему удобно с такой гривой ходить?

– Вот что мне теперь с тобой делать? – мужик резко повернулся в мою сторону. Что за… Мать твою! Я, холодея от страха, начала пятиться обратно, ведь узнала в сидящем на стуле того самого из леса, который сказал бежать. – Ты же меня даже не понимаешь. Вот что мне с тобой делать? Еще и напугалась. Совершенно бесподобно!

Не надо ничего со мной делать. Лучше всего – вернуть домой. Я, задернув занавеску как можно плотнее, быстро взобралась обратно на кровать. Забилась в уголочек, обнимая графин, и принялась ждать. Бежать некуда, в каморке нет окна. Но постараться отбиться от мужика графином есть хоть мизерный, но шанс.

Мужик прошлепал босыми ногами по гостиной. Шикнули открываемые ящики, и хлопнули дверцы.

– Ну и как я должен постучаться теперь? Все изначально пошло не так, – пробормотал он.

Мужик потоптался на пороге и отодвинул край занавески. Зайдя, занял практически все пространство. Огромный и высокий, как медведь, он внушал страх и трепет. Первым, что бросалось в глаза, помимо роста и габаритов вошедшего, был шрам.

Говорят, шрамы украшают мужчину. Врут! Он делал и до этого весьма грубое лицо еще более суровым. Тянулся с левой стороны лица от брови. Задевая щеку, проходил по шее, ключице и терялся в вороте футболки. Белесый, наверняка старый. Интересно, когда мужик его получил?

Мужик присел на край кровати и протянул мне листочек и ручку.

– Пи-и-и-исаа-а-ать, – медленно растягивая слова, он пальцем одной руки водил по ладони другой. Затем ткнул в себя, а потом в меня и повторил росчерки на руке. – Я те-е-ебе-е-е-е буду пи-и-исать. Ты – мне. Ох боги, дайте сил.

Последнее явно предназначалось не мне. Интересно, сказать ему, что я все понимаю, или не стоит. Что будет безопаснее? Непонятно. Хотя, с другой стороны, Касым неплохо говорил на русском. Ну да ладно. Потом скажу, что со страха все забыла. Итак, что же ты придумал, еще один любитель игры в «крокодил»?

– Меня зовут Текер, – он потыкал пальцем в грудь и протяжно, будто умалишенной, повторил: – Те-е-ееке-е-е-ер. Ты меня понимаешь?

Он выжидательно уставился на меня. Я кивнула, так до сих пор и не решив, говорить о своем понимании их языка или нет.

– Отлично, – он торжествующе улыбнулся.

Правильно, ведь практически научился общаться с обезьянкой, то есть со мной. Палец указал на меня. И потом обратно. Туда – обратно:

– Текер, а ты. Я – Текер, а ты.

Вот он не представляет, как велико было желание назваться кем-то наподобие Марии Антуанетты, графини Кляземской и матери всех драконов. Но человеколюбие во мне победило.

– Женя, – представилась я коротким именем и продолжила на русском. – Меня Женей зовут.

Пусть потом узнает, что я его понимаю, и сведет свои брови в гневе. Но как-то признаваться раньше времени не хотелось. Так хоть мою участь будут при мне обсуждать, а не за спиной.

– Женья. Хорошее имя – Же-е-енья, – он задумчиво растягивал имя, как будто пробуя его на вкус. – Женья ку-у-у-уша-а-а-ать?

Я смотрела на мужчину, который раз за разом подводил руку ко рту. Ага, а потом дай лапу, апорт и прочие команды. Я вдохнула, выдохнула. Порылась в себе в поисках остатков человеколюбия. Нашла. Кивнула. Хотя, скорее, это победило чувство голода. Мужик, обрадовавшись, встал с кровати и дошел до шторки. Беседы со мной явно его не вдохновляли.

– Так, интересно, что ты ешь? – он почесал голову, выходя из помещения. Я сползла с кровати, поставила на стол графин и направилась за ним.

« Питаюсь росой, одуванчиками и чистым воздухом», – подумалось мне. Что-то сарказм во мне сегодня достиг максимального уровня. Ну и пусть, главное – не ляпнуть что-то сгоряча.

Я пошлепала босыми ногами по прохладной плитке. Ужасно. Затем попыталась отряхнуть одну ногу о другую. Прилипший песок противно скрипел при каждом шаге. Так не пойдет. Сначала надо бы помыться. Догнав шедшего впереди Текера, я постучала по спине.

Он обернулся, и я уставилась на замысловатый узор на его футболке. Нет, меня не интересовал его рисунок, – просто мужик был немаленького роста, а я вот совершенно не отличалась этим. Чтобы посмотреть в его лицо, мне приходилось поднимать голову. Я задрала ее повыше и помахала рукой в воздухе, изображая, будто пишу.

– Листок и ручку, – сказала я на родном, понимая абсолютную бесполезность этих слов. – Писать, вернее, рисовать.

На удивление, он понял и протянул мне необходимое. Интересно, а тут в курсе, что есть ванна и душ, или они моются под дождем… Так, пойдем методом исключения. Я нарисовала ванну и душ. Показала Текреру или Трекеру или… нет, так тебя очень сложно будет называть. Язык можно сломать. Буду звать тебя Крекер. Ну так вот: я показала Крекеру мой шедевр и для верности потыкала пальцем.

Он осмотрел меня с макушки до пят и покачал головой. Так и думала, придется ждать ближайшего дождя. Развернувшись, он потопал в другую сторону. У них реально негде помыться?! Я почесала голову – сразу зачесался бок и под коленкой. А может, у них есть лужа? Великая пресная лужа? Пожа-а-а-алуйста. Застонав, я пошла за ним.

Глава 11

Все оказалось гораздо лучше. Длинный коридор заканчивался баней. Она была очень похожа на нашу – с парилкой, мойкой и предбанником. В мойке обнаружился заветный душ.