Улей. Акт I-II

Рон: Да, уехал. Присмотрел себе кое-какое учебное заведение.

Ответ пришёл сразу же.

Грейс: Какое? Зачем? А как же LACC1?

Рон: Решил попробовать силы ещё кое-где.

Грейс: Где?

Где? А действительно, где?

Рон: В Европе.

А сразу после добавил ещё одно сообщение, хотя не очень был уверен.

Рон: В Англии.

Сообщение было прочитано, но ответа так и не было. Наверное, соседи из ближайших домов сейчас услышали самое громкое «Что?» за всю свою жизнь. Он представил выражение её лица, невольно улыбаясь. Видел явно, словно она стояла перед ним, как тёмные брови стремятся вверх, а губы приоткрываются в удивлении. Ему нравилось иногда шокировать её лишь для того, чтобы видеть именно это лицо и затем улыбаться, когда она смотрела на него с теплотой в глазах. Как же жаль, что она сейчас не рядом с ним. С одной стороны, он бы хотел, чтобы она была здесь, но с другой… Рука сама потянулась, и он провёл пальцами по шее. Почти не больно, но кожа, отпечатлевшая след, всё ещё оставалась горячей. Всё вокруг него – не шутка и не сказка. Его хотели убить просто за то, что он какой-то не такой.

В детстве, за то, что он как-то не вписывался в общество, его могли поколотить. Было больно и обидно. Он был слабее, поэтому принимал свою учесть. Иногда сам лез на рожон, принимая удар на себя, чтобы отвлечь задир от своих друзей. Прошло пару лет – и от него отстали. Да, в старшей школе всё ещё он иногда натыкался на агрессию со стороны, но стало уже куда проще, а в колледже он и вовсе стал никому не нужен.

Телефон в руках завибрировал. Это звонила Грейс. Улыбка снова просияла на его лице. Он ответил и, опережая её, произнёс елейным голосом:

– Уже соскучилась по мне?

Голос предательски захрипел, выдавая, что что-то не так. Он растёр шею пальцами, зажмурился, надеясь, что она не придала этому значение.

– Что это значит? Какая Англия? – она была встревожена, возможно даже обижена, но, кажется, ничего не заметила.

Рон сел, уставившись перед собой в пустую стену.

– Говорю же, захотел попробовать себя в чём-то новом.

– Почему сейчас? Мы первый курс только закончили, а ты уже решил всё бросить? Меня тоже?

Если б он захотел, то бросил бы сразу, ещё на первом факультативе. Учеба осточертела ему. Его удерживали только родители и Грейс. Он бы чувствовал бесконечную вину перед ними, если бы поступил так, как хотел. Рон хотел собрать вещи, бросить колледж, покинуть Санта-Монику и отправиться путешествовать по стране. Мечтал об этом он уже несколько лет, и, если бы его пикап не сломался, то собрал бы друзей и попробовал путешествовать уже этим летом, но буквально всё шло против него: сначала сломался пикап, затем случился пожар. Теперь он далеко, очень далеко, не просто на другом полушарии, а, можно сказать, на другой планете. Это его шанс. Шанс попробовать что-то новое, а не бегать за кем-то, полагаясь на чужое мнение.

– Да не собирался я тебя бросать. Так, решил взять перерыв, – отшутился он.

– Рон, – её голос прозвучал как-то встревоженно.

– Да не волнуйся ты, всё со мной будет хорошо, я уже большой мальчик.

– Рон! – прервала она его. – Я только что выглянула в окно, и напротив твоего дома строит странный человек. Кажется, он в… Противогазе?

Пальцы рук похолодели от страха. Он сильнее сжал телефон, соскочил и развернулся к окну, словно мог увидеть сейчас то же, что и она. Не мог, это не его дом. Это не Санта-Моника. Голова закружилась от ужаса. Он боялся за Грейс, за себя. Рон опёрся свободной рукой о стол, чтобы не упасть.

– Отойди от окна. Запрись, – он сначала издал писк, а затем захрипел.

– Рон, что происходит? – испугано спросила Грейс. Он через телефон услышал, как она закрыла дверь на защёлку. – Этот человек сейчас подошёл к моему дому и смотрит в моё окно.

– Спрячься!

Мысли лихорадочно проносились в голове, но он ничего не мог выловить. Действовать нужно быстро, но как? Он за несколько прыжков преодолел расстояние от стола до двери, резко раскрыл её, метнулся куда-то, стал бить кулаком в дверь Уилла, продолжая прижимать телефон к уху настолько крепко, что нагревшийся корпус начал опалять кожу. Грейс не издавала ни звука, и это совсем не успокаивало. Уилл резко открыл дверь и перехватил Рона, который продолжал заносить руку, за запястье. Он недовольно сдвинул брови, но почти мгновенно переменился в лице, внимательно посмотрел на него, наклонив голову в бок, ожидая ответа.

– Жнец, – только и смог выдать Рон, хотя до конца не понимал, что всё же значит это понятие.

Уилл выпрямился и потянул его за собой, ведя по коридору. Непослушные ноги спотыкались. Они сбежали вниз по лестнице и завернули в угловую комнату. Пока Уилл стучал в дверь, Рон начал прижимать телефон к уху двумя руками, не обращая внимания на то, каким горячим он стал. Он пытался услышать хоть что-то: шелест занавесок или её дыхание. Ему нужно было знать, что она в порядке. Дверь открыла женщина. Рон глянул на неё только мельком, не переключая своё внимание, сфокусировался на звуках из динамика. Незнакомка осторожно провела ногтем по его плечу, обращая на себя внимание. Он обернулся и посмотрел на неё как затравленный зверь, ничего не смог сказать, показал на телефон.

– Он сказал что-то про Жнеца. Видимо, его увидел кто-то из его близких.

– Быть не может. Им нет никакого смысла гулять по Америке и, тем более, ходить к нему домой. Может, просто совпадение?

Рон раздраженно мотнул головой, злясь на то, что ему не верят, и спросил, обращаясь к Грейс:

– Ты там? Ты в порядке?

– Что? О чем ты?

Он расправил сгорбленные плечи, отнял вторую руку от телефона, нахмурился. Глаз дернулся.

– В смысле «о чём»? Ты только что сказала мне, что возле моего дома стоит какой-то человек в противогазе.

Она промолчала. Уилл вскинул брови в недоумении.

– Грейс?

– Не было такого. Я лишь сказала, что завтра мы могли бы пообщаться с тобой по видеосвязи.

Может, он просто сошёл с ума? Что, если всё это просто сон? Он со всей силы ударил себя ладонью по лбу и поморщился, стукнув зубами о зубы. Больно, значит, это не сон. Люди и всё это место – настоящие. Тогда, может, его обманула Грейс? Только зачем? Да и как она узнала про противогаз? А если она действительно его видела, и потом её заставили забыть? Да, такое вполне могло быть. Он отстранил телефон от себя, посмотрел на экран, а потом снова поднёс к уху, коротко и спокойно сказал:

– Я перезвоню, – и сбросил.

В ушах звенело, дыхание только возвращалось к нормальной частоте. Рон присел на корточки, закрыл голову руками и уставился в пол. Мир вокруг кружился, казалось, он вот-вот упадёт и улетит в открытый космос, лишившись опоры.

– Всё хорошо, Роуэн? – женщина присела рядом и коснулась его лопаток. В ответ он отрицательно покачал головой.

– Ты не Рональд? – спросил Уилл. Женщина махнула рукой в его сторону, прося не мешать. Если бы Рон не был в таком состоянии, то объяснил, что даже его сокращённое имя пишется несколько иначе, чем обычно2.

– Потом. Попробуй объяснить всё с самого начала. Пойдем, присядем, я заварю тебе чай, – она начала подниматься и потянула его за локоть за собой, а затем, не отпуская, повела в комнату. Рон послушно поплелся за ней, Уилл следом, прикрывая за собой дверь.

В темной по тонам комнате пахло благовониями и маслами. Парни сели на софу под окном. Рон, неловко перебирая ногами, перед этим запнулся об ножку стоящего рядом кофейного столика, подвинув его с места. Уилл, шедший следом, носком подвинул столик обратно и сел рядом, неровно вздыхая и оттягивая ворот футболки, словно ему было то ли очень жарко, то ли тяжело дышать. Женщина мельтешила перед ними, цокая каблуками, её темные кудри подлетали от каждого движения. Она поставила перед ними очень милые фарфоровые чайные пары, разливая по ним ароматный травяной чай из не менее милого чайничка. Рон посмотрел на свою кружку с недоверием. Он не любил горячий чай, к тому же здесь было всего на два глотка. Какой в этом смысл? Женщина посмотрела на Рона и подвинула пару ближе к нему, настаивая, чтобы он выпил. Он осторожно поднял маленькую кружку, фарфоровая ручка впилась в пальцы, держать её было неудобно. С любопытством покосился на Уилла, желая узнать, как человек с руками больше справится с такой мелкой посудой. Однако, вопреки ожиданиям, он поднял кружку очень ловко и спокойно, отпил. Рон посмотрел на гладкую поверхность жидкости и рассмотрел своё отражение. Встревоженный и разлохмаченный, словно только что пробежал пару кварталов, пытаясь догнать автобус. Он сделал один большой глоток, горло обожгло. Поморщился, а потом шумно выдохнул почти весь воздух из легких. Со вздохом пришло облегчение, невидимые тиски, сжимающие голову и грудь, наконец, отпустили, мысли стали яснее, а дышать стало намного легче. Вместе с облегчением пришла и усталость.

– Стало лучше? – спросила женщина, усаживаясь на табурет с противоположной стороны столика. Рон кивнул и сделал второй глоток, а потом поставил кружку обратно на блюдце, прикрыв глаза. – Тогда рассказывай.

– Я разговаривал со своей подругой. Она живёт напротив. Напротив моего дома, в смысле, в Санта-Монике. Сказала, что увидела возле моего дома человека с противогазом на голове. А потом это подошло к её дому и смотрело на неё через окно. И тут она резко все забыла. Она либо не понимает, что я у неё спрашиваю, либо притворяется, либо… Я ничего не понимаю, – слова лились из него потоком, он не мог сделать паузу, говорил и говорил, пока не закончились мысли.

Все трое молчали, переваривали сложившуюся ситуацию. Уилл монотонно стучал пальцем по чашке, пока женщина не отобрала её у него и не поставила на стол. Рон смотрел на свою кружку, скрестив руки на груди.

– Не переживай, котик, – ласково заговорила она. Рон поднял голову и недоуменно посмотрел на неё. Ему было не по себе от её ласкового прозвища и тона. – Я поговорю с остальными. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Нам нужно в Лос-Анджелес, – твёрдо произнес Уилл.

– Ого, какой ты. В Лос-Анджелес все хотят. Нет, рисковать я вами двумя, а уж тем более собой, не собираюсь. К тому же, что мне за это будет? – Она сверкнула на него глазами и обольстительно улыбнулась, наклоняясь и демонстрируя декольте, но он даже бровью не повёл на очевидный, даже для Рона, флирт и промолчал, отвернувшись в сторону. Её поведение показалось неуместным в текущей ситуации, к тому же, он явно младше её минимум лет на пять, а может и больше, хотя о вкусах не спорят. В ответ на резкий холод незнакомка махнула в сторону двери. – Прочь отсюда. Я поговорю с Эваном и Корделией, но большего не ждите.

Уилл поднялся, Рон, последовав его примеру, тоже.

– А как вас зовут?

– Боже, не надо на «вы». Я Белла, – она сомкнула руки в замок и положила на них подбородок, улыбаясь. – Если вдруг захочешь просто поговорить – приходи. К тому же, я всегда рада погадать такому милому мальчику. Особенно, на любовь.

Рон прочистил горло и смущенно отвел взгляд. Непонятно, на какую там любовь она решила гадать, но больше ноги его не будет в этой комнате. Он быстро вышел из комнаты следом за Уиллом и побрел за ним по лестнице.

– Почему именно к ней?

– Она меня из Нью-Йорка забирала, больше я тут никого и не знаю.

Он зачем-то кивнул ему в спину. Беспокойство за Грейс клокотало в груди, смешиваясь со смятением и недовольством. Бурный коктейль из эмоций, смешиваясь с горячим чаем, жёг грудь, хотелось окунуться с головой в холодную ванну и полежать так несколько часов. Так он и сделал, когда снова оказался в своей комнате и запер за собой дверь на замок, чтобы больше никто его не потревожил. Особенно, кто-то в противогазе.

Глава 3

[Уилл]

Ситуация с подругой Рона никак не выходила у него из головы. Пытаясь куда-то себя деть, он бродил по коридорам и лестницам общежития, изучая входы и выходы, вдыхая запахи, запоминая жильцов. В правом крыле на их этаже, помимо Рона и Феликса он уловил ещё один запах. По-видимому, это и есть Джо. В левом крыле на том же втором этаже два запаха. Две девушки, как и сказал Феликс. На первом этаже всё было куда сложнее. Беллу он запомнил, ещё раз за сегодня видеть он её не хотел, поэтому прошёл дальше по коридору. С бокового выхода сразу же потянуло пыльцой и травами, влагой и небольшой затхлостью. Дверь туда была заперта, но через верхнее матовое окошко в двери он разглядел проход к оранжерее. Соваться туда он пока не собирался, потому отошел от двери и двинулся по коридору дальше. Похожий запах, смешанный с человеческим, почувствовал в ближайшей комнате. Вот и нашёлся тот, кто этой оранжерей занимается. Он вдруг вспомнил, что Ник попросил его заглянуть вечером в лазарет. Пришлось ориентироваться на запах.

В коридоре он столкнулся с уже знакомым ему врачом. Мужчина был выше него, но он сильно сутулился, скрывая свою худощавость. Внешность у него совершенно невзрачная, Уилл запомнил только очки и лёгкую щетину.

– Как хорошо, что я тебя встретил. Пойдем, нам нужно кое-что обсудить, – Ник щурился от усталости, смотря на него.

Они прошли через длинный коридор, переходя в другое здание, и через широкие двойные двери попали в лазарет. Теперь у Уилла было время всё здесь разглядеть. Окна здесь были намного больше, чем в общежитии, почти от потолка и до пола, старые, как и каменные стены с колоннами, пересекающими всю комнату, а вот пол и потолки новые, их сделали недавно. У окон стояло в ряд несколько кроватей. Колонны, между которыми расположились кровати, служили ширмами, между ними была натянута плотная белая ткань. У каждой кровати была своя небольшая тумба, медицинский штатив для капельниц и стул. Он отвел взгляд от кроватей и посмотрел на ещё одну дверь, ведущую в другую комнату. Операционная. Вот где он точно не хочет оказаться. У дверей стояли два стола, перпендикулярно друг другу, что делало из этого угла приёмную. За одним из них, боком ко входу, сидела женщина около тридцати лет. До того, как они вошли, она была увлечена чтением какой-то книги. Она поднялась, заправила короткие светлые волосы за ухо и улыбнулась Уиллу.

– Здравствуй. Мы ещё не знакомы лично, хотя я уже немного о тебе знаю. Аделаида. Приятно познакомиться.

– Ида у нас врач, а я её помощник. Думаю, в твоём случае тебе и врач, и ветеринар очень пригодятся.

Уилл фыркнул на фразу ветеринара и кивнул женщине. Ник предложил ему сесть напротив своего стола.

– Мы исследовали твои кровь и слюну и…

– Не нашли никаких подтверждений заразности, – закончил Уилл за него и оперся спиной о стул. – Знаю, мама с момента укуса по несколько раз в год проверяет меня.

– Тогда почему ты не сказал об этом сразу?

– Решил, что вам будет лучше удостовериться в этом самостоятельно.

– И в крови мы обнаружили антитела к ликантропии. Очень много. Не знаю, связано ли то это с тем, что ты относишься к «нестабильным», или с чем-то ещё, но есть ли ещё сюрпризы? – Николас обошёл его и сел за стол, что стоял боком к двери, притянул к себе записную книжку и уже был готов записывать.

– Сюрпризов нет, ну разве что я даже обращаться не могу, только когти на руках отрастить. А так всё по классике: глаза в темноте светятся, быстрый метаболизм, регенерация, сила и выносливость, ну и обоняние как у собаки, если не лучше. Одни плюсы, в общем-то, – прозвучало не слишком весело.

Из-за светящихся глаз в людных местах ночью приходится носить эти линзы или очки, а из-за обоняния невозможно находиться среди толпы, голова начинает болеть от такого количества запахов.

Плюсы в этом видела только его мать, Кэри. Она могла использовать своего сына как настоящую гончую, лучше выполнять свою работу и подниматься выше по карьерной лестнице. Конечно, об этом никто не знал. По-хорошему, она должна была сдать его корпусу, как только появились первые признаки заражения, и, в том случае, если лечение бы не помогло, смириться с устранением. Ликантропы не считаются людьми, это опасные животные, безумные убийцы, знающие только голод. Уильям был её единственным сыном, ему было всего тринадцать, когда он заразился, и так поступить она не могла.

Во время первого полнолуния она выехала в пригород, сняла дом, самый дальний и обязательно с подвалом, заковала сына в цепи и заперла там на всю ночь. Сначала было страшно, его всего трясло. Цепи сдавили тело, врезались в кожу. Ничего не происходило первые несколько часов, потом спину неестественно выгнуло, он свернулся в клубок на полу, отчаянно крича от боли, конечности начало ломить, а кожу жечь. Спустя время, которое показалось вечностью, всё прошло, затем снова повторилось. Органы внутри крутились, кости надламывались и снова срастались, и так продолжалось до утра, а в следующие полнолуния обращения и вовсе больше не происходили.

Согласно теории, регенерация нужна оборотням только из-за их превращения: каждый раз кости ломаются, видоизменяясь, суставы и мышцы повреждаются и быстро восстанавливаются, позволяя сменить облик человека на образ животного. Волосы, клыки и когти растут так быстро, что это можно услышать, если хорошо прислушаться.

Уилл сменить облик не мог, а сама регенерация работала медленнее, чем ожидалось. Клыки отрастали редко, чаще получалось отрастить лишь длинные крепкие когти на руках, а кожа по локоть темнела как при ожоге. Объяснения этому мать так и не нашла, а, может, и не хотела. Неправильность сына просто избавила её от проблем.

Когда ему исполнилось семнадцать, она уехала в Китай, а он остался в Нью-Йорке. Иногда, предлагая подзаработать, она отправляла Уилла на какие-то мелкие поручения на Манхэттене: найти кого-то и устранить по-быстрому до прихода Охотников. Главное: не попадаться.

– И в полнолуние тоже? – Ник отвлёк его от мыслей.

– Полнолуния на меня никак не влияют.

Ник постучал карандашом по столу. Он был разочарован, словно хотел увидеть обращение вживую. Аделаида жестом пригласила Уилла сесть на ближайшую кушетку, чтобы пройти осмотр, и дернула полотно, скрывая ширмой его от входной двери. Он стянул с себя футболку и дал осмотреть ей сначала шрам на животе, потом руки. Всё уже пришло в норму, его ничего не отличало от нормального человека.

– Как себя в целом чувствуешь? – поинтересовалась она.

Он надел футболку обратно.

– Нормально. Только очень голоден.

Раздался резкий хлопок дверью, послышался возглас Ника:

– Феликс, ради Бога, прекрати так врываться. Дверь старая, она твоего напора не выдержит. К тому же, сейчас идет осмотр.

Уилл и Аделаида вместе выглянули из-за ширмы. Да, Уилл понял, что тогда имела ввиду Белла: он и старший Лэрд, его отец, были очень похожи, словно мать у Феликса была не женщиной, а копировальным аппаратом. Феликс посмотрел на них и тут же натянул на себя улыбку, скрывая раздражение. Несмотря на эту улыбку, его глаза оставались холодными, в них ничего не выражалось. Очень знакомо, ведь мать Уилла была такой же. Их эмоции были притворными, они натягивали их как маску, когда это было нужно, хотя на самом деле ничего не ощущали. Он перевел взгляд с его лица на правую ногу. Ещё в кухне он приметил то, что Феликс прихрамывал, не мог наступить на подошву, и даже сейчас нога была немного приподнята, чтобы не касаться пола.

– Что, осматриваете пса?

– Он тоже знает? – хмуро спросил Уилл у удаляющейся Аделаиды, вызвав тем самым у него только ухмылку.

– Знают все, кроме рыжего, если ты ему сам не сказал. В случае чего тебя сразу ликвидируют, так что веди себя хорошо, договорились? – у Феликса иногда проскакивал лёгкий французский акцент.

– На кухне ты был куда дружелюбнее.

Феликс не ответил, только прошел к нему и встал в проходе, внимательно осматривая. От него никакой агрессии не исходило, скорее, он впервые так близко находился рядом с оборотнем и испытывал неподдельное любопытство. У парня была хорошо сложена фигура, отличная выправка. Настоящий Охотник, осталось только надеть безликую маску и дать в руки меч. Или надеть на него противогаз со светящимися окулярами, и тогда перед ним возникнет Жнец, готовый к нападению. А ещё, от него почему-то пахло чем-то вроде жженой резины, и костяшки на руках были разбиты.

– Ветеринара мы, кстати, специально для тебя искали. Он мало того, что с животными работал, так ещё и таких как ты изучает.

Теперь понятно, почему Ник так расстроился.

– До того, как я вообще здесь появился?

– О, мы о тебе узнали ещё с самого начала всего этого бардака, но не хотели брать на себя такую ответственность, пока на тебя вчера не объявили Жатву. Ну а что, вдруг ты тут всех перекусаешь?

– Я сейчас тебя покусаю. Специально.

Дверь снова хлопнула. От раздражения Ник стукнул руками по своему столу и снова забубнил.

– Феликс! – Уилл услышал незнакомый мужской голос. Сам Феликс тут же поднял руку, останавливая вошедшего, и указал на Уилла, которого от входа скрывала ширма.

– Давай не здесь, Эван. Лишние уши. И клыки.

Уилл снова выглянул и посмотрел на того, кого назвали Эваном, и тут же решил, что готов взять свои слова назад: вот теперь перед ним настоящий Охотник, начиная от осанки, телосложения и заканчивая характерной позой. Он перевёл взгляд на Феликса. Возможно, в его глазах он прочитал смешанный с растерянностью страх, поэтому сказал сразу:

– Он не опасен, хотя и Охотник. Их тут двое: он и Рамон. Оба приказы не выполняют, поэтому и Жнецами, по факту, не являются. Если будут обижать – скажи мне, я с ними быстро справлюсь.

Эван сверлил Феликса взглядом, не обращая никакого внимания на Уилла. Он не знал, что между ними произошло, но Феликсу явно не было стыдно. Он вальяжно, несмотря на хромоту, прошел к двери, оглянулся и помахал Уиллу, а потом скрылся за дверьми следом за Эваном. Уилл вышел из-за ширмы и подошел к столам.

– И что, тут правда два Охотника? И им можно доверять?

– Без них мы бы не вытащили Маккейна. Ты пока осматривайся, привыкай и не переживай. Твои способности ещё пригодятся позже.

Как сказала мама однажды: довериться Охотнику с Ла-Манша – всё равно, что положить голову на плаху. Каким-то образом неизвестным удалось промыть мозги всем, кто принадлежал Гнезду, центральной базе Охотников Европы. Это их руками сначала устранили Главного советника, лишив Ла-Манш связи с остальными магическими ассоциациями и Тейей, а потом начали убивать «неправильных». Уилл коснулся шрама через футболку и напрягся. Здесь небезопасно, и никому доверять нельзя. Хотя, Рону доверять хотелось. Он казался таким потерянным, а теперь ещё и напуганным после того, как стало известно, что какой-то особо фанатичный Жнец преследует его близких.

– Что вообще Жнецам нужно от Рона? Он родился в Ирландии и не относится к «неправильным», разве не так?

– Не знаю, к кому они его относят, не хочу придерживаться этой поганой теории, но Рон явно что-то большее, чем просто человек. – Ник снял очки и отложил их на стол, потёр напряженные глаза.

– Таких, как он, раньше называли элементалями, они намного сильнее обычных заклинателей, некоторые могут даже создать свой элемент практически из ничего. Рождаются крайне редко. Возможно, потому он привлек на себя внимание, – Аделаида обошла стол Ника и села за свой.

– И что у него за элемент?

– Огонь, – хмуро ответил Николас. – Хуже не придумаешь. Поверь мне, он нам всем ещё устроит.

Жнецы, Охотники, мальчишка, который в любой момент может возгореться – всё это просто какое-то безумие. Самого Уилла же в это время волновало только то, как он всё это будет совмещать с колледжем. Бросать его он не собирался, но и ходить на занятия из Европы в Нью-Йорк будет проблематично. Как минимум, разорится на авиабилетах.

Расспросив Ника и Аделаиду, Уилл выяснил, как именно происходит перемещение на остров, и кто может ему помочь.

– Могу я ещё кое-что проверить? – спросил Ник перед тем, как Уилл вышел. Пришлось остановиться, навостриться.

Он кивнул, хотя и опасался того, что ещё мог придумать ветеринар. Мужчина поднялся, достал из ящика стола небольшой фонарик, подошёл, заставил развернуться к нему и начал светить прямо в зрачки. От яркого света, направленного в глаза, Уилл начал морщиться, но старался не закрывать их.

– Да, у тебя в тапетуме даже пигмент не сформировался.

Уилл закрыл глаза, поморщился от выжигающей боли. Его глаза оказались слишком чувствительными для такой проверки. Ник отошёл от него, стуча фонарём по ладони. Больше он ничего не сказал и отпустил его.

Он, по длинным коридорам, перешел в башню и поднялся на самый верхний этаж. Решетчатая дверь была приоткрыта, и он прошёл в темную комнату. Стоило ему ступить к большому механизму по центру, как на стенах загорелись лампы, заливая помещение слабым светом. Свет отразился от золотой поверхности замысловатого устройства. Он был в высоту метра четыре, состоял из трёх частей: стеклянного стола, металлического круга со стрелками по центру, двумя дугами и рамой на самом верху. В противоположном от входа углу поблескивали золотые двери. Уилл обошел комнату и попробовал представить, как оно работает. Позади раздался хлопок, и в комнате из ниоткуда появилась женщина. Её внезапное появление заставило дернуться от испуга. Удушливый запах тут же заполнил комнату, пересохло в горле, голова закружилась, стало тяжело дышать.