Материк. Туманы и тени

– И потом, – добавил он, – по пути домой я найду редкие травы, которые могут пригодиться. И время… чтобы обдумать всё, что произошло.

Мельдар молча кивнул.

Утро отъезда выдалось тёплым и ясным. Весь город словно погрузился в лёгкую дымку, сквозь которую пробивались золотистые лучи.

Торальв стоял у ворот башни, держа в руках дорожную сумку. Мельдар протянул ему свёрток – несколько редких зелий и пергаменты с личными пометками о поисках Глаза Дракона.

– Береги себя, старый друг, – сказал он, хлопнув Торальва по плечу.

– И ты. Пусть звёзды ведут твой путь, – ответил алхимик, чувствуя, как к горлу подступает что-то тёплое.

Они обменялись коротким, крепким объятием, в котором отозвались все те годы, что они вместе провели в Даннакском Доме магов, спорили о формулах и делили хлеб в студенческих трактирах. Потом Торальв шагнул за ворота и, не оглядываясь, зашагал по дороге, ведущей на восток.

Впереди его ждали леса Пеллгата, родной Даннак и, возможно, новые пути, о которых он пока ещё не догадывался. Высоко над головой ветер трепал кроны деревьев и уносил с собой его беспокойные мысли, оставляя лишь твёрдую решимость: продолжать путь и не забывать о тех, ради кого он выбрал эту дорогу.

Глава 10. Глубокое Спокойное море.

Бескрайнее Спокойное море, тёмное и глубокое, простиралось до самого горизонта, словно молчаливая бездна. В дымке, едва различимые, маячили очертания Песчаных островов на юге и дальние контуры Материка на севере и востоке. Волны с упорным постоянством ударялись о борта пяти кораблей, идущих друг за другом, словно звенья одной цепи. Это были не громоздкие торговые суда или военные монстры, а нечто среднее – крепкие, морёные, выносливые корабли. Их палубы возвышались над водой, каюты тянулись почти до кормы, а вспомогательные паруса ловили каждый порыв ветра.

На одном из судов, у самого борта, укрывшись за постройкой от суетящихся ящеров, стоял человек. Его лицо позеленело, как трава на весеннем склоне, и взгляд блуждал по волнам с выражением обречённости.

К нему приблизились трое – двое эльфов и белокурая эльфийка.

– Эй, Крид! Ты где пропадал? – усмехнулся один из эльфов, поправляя светлые волосы. – Аппетит потерял? Это ты напрасно – сегодня была восхитительная телятина.

Крид едва заметно покачал головой.

– Я… неважно себя чувствую. Волны. Не моё.

Айриль с лёгкой улыбкой подошла ближе, мягко положив руку ему на плечо.

– Бедняжка. Потерпи. Совсем скоро ты снова сможешь твёрдо стоять на земле… и, надеюсь, не будешь больше оставлять меня одну.

Её слова вызвали у обоих эльфов недовольные взгляды – светловолосый нахмурился, другой, с серыми глазами и чёрной гривой, скривил губы в усмешке, бросив на Айриль оценивающий взгляд.

– Айриль, неужели тебе было скучно с нами? Я-то думал, ты в полном восторге от нашей компании. Неужели тебе так нужен этот… человеческий священник?

Последние слова он произнёс с особым презрением. Крид обернулся, в его взгляде вспыхнул гнев:

– Эларидаль, не забывай, что ты был бы мёртв, если бы тебя не предупредили. И это, между прочим, сделал человек. Связной Короля Теней передал весть Талиалю.

Эльф откинул волосы, обнажив шрам на лбу.

– Не напугаешь ты меня этими оборотнями. Видал я ваших «следопытов»…

– Правда? – спокойно перебил его Крид.

– Ну… Допустим, – признал Эларидаль, кивнув на голубоглазого эльфа с золотистыми длинными волосами, – я удивился, когда Талиаль сообщил мне о погоне. И на постоялом дворе в Гарнаке меня едва не перехватили, моих компаньонов порубили в щепки в момент.

– А я, когда переплывал реку, – вставил Талиаль с лёгкой усмешкой, – всё надеялся, что охотники выберут Эларидаля, а не меня.

Айриль, тяжело вздохнув, сплюнула за борт.

– Хватит. Лучше расскажи, Талиаль, Криду про разговор с приближённым королевы.

– Всё довольно просто. У ящеров вы вряд ли найдёте другую работу, в Светлом королевстве вас ищут за предательство Объединённой Церкви. Остаются Алматия и Толматия. Или… служба у королевы, вместе с нами. Я могу обсудить это с вербовщиком.

Эларидаль подошёл ближе к Айриль, становясь между ней и Кридом.

– Можешь поступить к нам на службу без него. Даже если он захочет – забудь этот балласт. Без сана в Церкви от него никакого толку. Ты будешь счастлива, я об этом позабочусь.

– Заткнись, эльф, – процедил Крид, сжав кулаки. – И отойди.

Эларидаль ухмыльнулся, не отводя глаз от девушки:

– Этот человек не уважает наш народ, – лишь затем эльф развернулся к человеку. – И как ты собираешься заставить меня это сделать?

Оскалив зубы, он ухмыльнулся, созерцая растерянность священника, как вдруг его спины коснулось холодное лезвие кинжала. Лицо эльфа исказилось, застыв в недоумении.

– Оставь его. Сейчас же, – прошипела Айриль. Эларидаль даже не узнал голоса эльфийки.

Эльф несколько секунд стоял молча, создав напряжение в воздухе, затем отступил, кивнув товарищу.

– Пойдём, Талиаль. Человеческая природная неблагодарность, похоже, заразила и нашу дорогую Айриль. Теперь она тоже… человек.

Эльф резко развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь, но его сжатые кулаки и побелевшие костяшки пальцев говорили о буре эмоций, скрытой под маской презрения. Второй эльф, бросив на оставшихся обречённый взгляд, последовал за ним.

На море сгущались сумерки. День, наполненный тревогой и неясностью, клонился к концу. Свет угасал, словно прячась в пучине волн, и только мягкие всполохи закатного неба цеплялись за край горизонта. Крид и Айриль всё ещё оставались на палубе – среди необъятной водной глади, внимая однообразному пейзажу вокруг и собственным мыслям. Волны за бортом убаюкивали, но покоя не приносили.

– Не пойму, – наконец нарушил молчание Крид, не сводя взгляда с чёрных глубин. – Откуда у этого Эларидаля такая ярость к людям?

Айриль, подойдя ближе, чуть качнула головой и слабо усмехнулась. В её голосе сквозила печаль, слишком древняя, чтобы быть просто эмоцией.

– А ты историю знаешь? Война Трёх Народов. Это название тебе говорит о чём-нибудь?

Крид нахмурился, как будто в глубине памяти пытался нащупать образ забытого времени.

– Но ведь она окончилась больше века назад!

– Ненависть, – ответила Айриль медленно, будто отмеряя каждое слово, – загорается за годы, а гаснет столетиями. Особенно среди тех, чья жизнь длится дольше человеческой. Память эльфов – не река, она озеро. Глубокое, мрачное, и иногда в нём слишком хорошо видны лица мёртвых. У нас время течёт иначе. Для нас век – не история, а вчерашний день.

Крид сжал губы. Ветер теребил подол его накидки, а в сердце зарождалось странное чувство – смесь сочувствия, тревоги и восхищения. Он снова увидел в Айриль не просто эльфийку, а проводницу в тайны, скрытые от обычных людей. Покровительство теней, словно ветер, сдуло с неё пыль обыденности и заблуждений. Она видела вещи насквозь. И говорила об этом спокойно, как о чём-то давно понятным. И да, эльфы жили в полтора раза дольше людей. Хоть они и взрослели медленнее, но все же житейской мудрости успевали накопить куда больше.

– Объединённая Церковь столько сделала для примирения… – неуверенно возразил он.

Айриль кивнула, её голос остался серьёзным:

– Она действительно старалась. Благодаря ей хотя бы стало принято считать, что вражда ушла в прошлое. Но правда в том, что она просто ушла в подполье. Мы, живущие в тени, это знаем. Мы чувствуем жар от углей, которые под пеплом. А у Эларидаля – возможно, свои счёты. Он мог потерять кого-то в той войне. Для него это не древняя история. Для него это вчера.

На палубу легла тьма. Ветер посвистывал в снастях, в такт монотонному плеску волн. Крид поднял взгляд к небу – и впервые ощутил, как чуждо стало ему всё, что прежде он звал святым. Его прежний путь, освящённый Тариусом, казался теперь заброшенной тропой. Путь Короля Теней казался куда тверже и надёжнее. Их сеть охватывала весь Материк. Свои были в каждом порту, в каждом трактире, под каждым покровом ночи. Они никогда не одиноки.

Даже Объединенная Церковь была частично под их контролем. Священник не знал, как Тени организовали доставку Глаза Дракона из сокровищницы храмовников в Гарнак и какую роль в этом играл убитый Валес Светлоголовый. Айриль почти не делилась с ним такими знаниями, и в этом сила организации. Получая указания и награды от руководства, никто не мог по своей инициативе это руководство найти. Даже эльфийка не знала, кто управлял операцией по похищению артефакта. Все, что она знала – это точки встречи в некоторых городах и способы привлечь внимание Теней, а также последние инструкции.

А что до Объединенной Церкви, Крид все больше ощущал в последние годы развал этой некогда великой организации. К власти региональных епархий пробивались люди, не разделяющие основных ценностей содружества. Эта власть все чаще использовалась не для выполнения священной миссии, а для каких-то личных амбиций верховенства, либо сведения счетов. Нет, Крид не скучал по своей келье и сану. Эта часть пути для него была пройдена.

– Как подумаю, сколько ещё нам плыть, – пробормотал священник, потирая шею, – сразу тоскливо становится.

– А ты попробуй расслабиться, – легко ответила Айриль. – Мы здесь под покровительством ящеров. Делай, что хочется. Отдыхай. Потом такой возможности может уже не быть.

Крид усмехнулся, но взгляд его оставался настороженным.

– Море не даёт расслабиться. Оно… будто шепчет что-то. Будто прячет нечто. Иногда мне кажется, оно живое.

– Очень жаль, милый. – Она склонила голову, прищурившись, и её голос стал чуть мягче, с оттенком заботы и задора. – Мне бы не хотелось терять столько времени зря…

Он взглянул на неё. Её глаза, полные лукавой теплоты, пронзили его, и Крид улыбнулся – по-настоящему. Эльфийки умели смотреть так, словно видели душу насквозь, но не пугали этим, а только звали за собой.

Вдруг он заметил движение на краю палубы. Тень шевельнулась и отделилась от темноты – быстро, почти бесшумно, как кошка.

– Кто здесь? – настороженно спросил он.

– Тс-с… это я, – донёсся шёпот. Из теней вышел Талиаль, глядя по сторонам. – Мне нужно вас предупредить.

Крид понизил голос.

– Что случилось? От кого прячешься?

– От Эларидаля, конечно, – эльф взглянул через плечо. – Если он узнает, что я разговариваю с вами, мне не сдобровать. Но это не главное. Главное то, что он собирается убить тебя, Крид.

– Что? – голос священника сорвался на шёпот. – Ты уверен?

– Абсолютно. Его ярость сегодня вышла из-под контроля. Он не просто презирает людей – он с наслаждением убивает. А ты для него – особенно лакомая цель. Он мастер в этом деле, и, к сожалению, на корабле у него много сторонников. Он может ударить в любую секунду. И даже если кто-то увидит – никто не спросит. Помогать никто не будет, но все отвернутся.

Айриль побледнела. Талиаль, не дожидаясь ответа, шагнул назад:

– Всё. Я сказал, что должен. Остальное – на вашей совести. Удачи…

И исчез в темноте так же внезапно, как появился. Крид смотрел ему вслед, но в горле стоял ком, мешая задать вопрос. Душу жгло новое ощущение – впервые в жизни он знал, что кто-то желает ему смерти. Не просто враг – профессиональный убийца.

Он коснулся пальцами знака Тариуса на груди… но тот остался холодным, молчаливым. Бессильным. Неудивительно, ведь в последнее время священник превратился в наёмника не только формально. Всё реже он вспоминал о своем призвании, особенно когда думал о деньгах. Даже сам Тариус, казалось, отвернулся. Крид отвёл руку.

– Страх не помогает, – прошептала Айриль, положив ему руку на плечо. – Он лишь делает разум мутным. А разум – твой щит. Не забывай, ты религиозный человек… или, по крайней мере, был им. Тебе ли бояться смерти?

Крид всмотрелся в её лицо, потом внезапно притянул её к себе и поцеловал.

– С тобой… с тобой страх растворяется в тенях.

Несколько секунд они стояли в объятиях, а потом он тихо спросил:

– Может, нам стоит что-то предпринять? Не ждать, пока он ударит первым?

Айриль покачала головой:

– Я тоже об этом думаю. Но боюсь, у нас связаны руки. Мы на корабле ящеров. Они верят Эларидалю, он – часть их сети, кто-то вроде местного лидера разведки, добывший им ценный артефакт. А мы… мы – случайные попутчики, которых союзник попросил доставить на другой край Материка. Но не слишком ценные для дипломатии. Оборванцы… Если мы ударим первыми, нас просто выбросят за борт.

Крид сглотнул. Мысль о том, как легко можно исчезнуть в этих чёрных водах, не оставив следа в этом мире, холодила сильнее ветра.

– Значит, остаётся только ждать?

– Да, ждать и быть готовыми. Если он нападёт – защищаться. Только тогда у нас будет шанс объяснить. И выжить.

Крид снова посмотрел в море. Оно больше не казалось просто стихией. Оно было затаённым зверем, почувствовавшим, что где-то на палубе уже началась охота, и ждущим крови.

Глава 11. Другие орки.

Тучи неторопливо плыли по бледному небу, сливаясь и разрываясь, словно колебались между покоем и грозой. Ветер, гулявший между редкими холмами, доносил еле ощутимый запах сырости. На границе Империи Шипов, посреди выжженной травы, стояли перекошенные деревянные постройки – забытый миром пограничный пост.

По дороге с запада неспешно двигался отряд из десяти всадников – восемь орков и двое валдрингов. Они покинули Уоклиш шесть дней назад и не остались без приключений. Во время ночёвки под открытым небом отряд подвергся внезапному нападению обезумевших троллей. Бдительные гвардейцы империи похватали оружие и выстроились для обороны, после чего громадные твари предпочли отступить. Дальнейшая дорога до границы двух империй прошла без происшествий, но этот случай очередного безумства троллей не давал расслабиться. Драконья магия Гракшара, которая их успокаивала, в очередной раз не сработала.

– Жаль, что мне не доведётся побывать в стране великанов, – с сожалением сказал Даронгар, подъезжая ближе к Радужному Волку. – Судя по тем приёмам, что ты мне показал, мне бы многому у них поучиться. Священная ярость – нечто потрясающее. Когда чувства на пике, тело будто вспоминает о том, на что способно в самые тёмные часы. В сочетании с техникой танцующей смерти… Один воин становится армией.

– Великаны живут для боя, – отозвался Волк, кивнув. – Но ты и без того очень грозный. Эти точные, стремительные удары, что ты наносишь… я бы не хотел оказаться на пути твоего клинка.

Пока бойцы обменивались знаниями боевого искусства, их кони уже поднимали пыль перед постом. Скрипучая дверь казармы распахнулась, и наружу вышло несколько угрюмых орков. Их кирасы, потёртые и грубые, были отмечены гербом Империи Шипов – скрещёнными топорами. Старший из орков шагнул навстречу. Элгард направил своего коня вперёд и заговорил с ним вежливо и спокойно, но твёрдо. Стражник косился на чешуйчатые доспехи гвардейцев, потирая бороду и, наконец, махнул рукой. Он исчез в каменной будке, а через минуту вернулся с мятой бумагой, исписанной кривыми буквами и скреплённой чёрной печатью. Путь был открыт.

Лиса ехала позади, молча. Белая лошадь под ней ступала почти бесшумно. С того момента, как они покинули Уоклиш, Волк всё реже обращал на неё внимание – он был поглощён изучением тактики и приёмов Даронгара. Это вызывало в ней щемящее чувство одиночества. Она мечтала вернуться домой, в Тёмный лес, где всё было проще, тише, где приёмный отец – Серебряный Тигр – всё ещё слагает песни, гуляя под деревьями. Его раскатистый голос звучал и здесь в её мыслях. Вдруг Лиса почувствовала утешение: это к ней приблизился Волк, читая её чувства.

– Скучаешь по дому?

Она кивнула.

– Мы скоро вернёмся, – сказал он. – Ты можешь остаться там.

– Я хочу остаться там с тобой, – с горечью ответила она. – Почему ты сам не хочешь этого?

– Так надо. Это не навсегда. Кто-то должен защитить наш дом.

Она отвела взгляд. Волк не догадывался, как много для неё значат эти слова. Она прошла через Посвящение, получила Первое Умение. Она хотела быть его женой, вырастить детей в их лесу. Но как? Он теперь служит Императору.

– Тебе очень идёт эта кольчуга, – сказал Волк, попробовав сменить тему. – Она сидит на тебе, как вторая кожа. Интересно, откуда она? У орочьих женщин фигура обычно крупнее.

– Древняя кольчуга, – ответила Лиса, отбросив грустные мысли. – Орки добыли её много лет назад в центральных землях как трофей. Потом она попала в Империю. Удивительно, как долго они хранят то, чем сами не пользуются.

– Для орков оружие и броня – почти религия.

– А твой меч? Он выглядит тоже непохожим на орочье снаряжение.

– Эльфийский, – сказал Волк. – Даронгар узнал руны. Клинок из белого металла. У орков такой не найдёшь – слишком лёгок. Но мне он по руке.

– У него есть имя?

– Пока нет. Я спрашивал Элгарда, но руны на лезвии слишком древние, и он их не знает. Меч подождёт, пока имя само не откроется.

– Кстати, – Лиса понизила голос, – ты что, правда, изучаешь повадки своего скакуна?

– Да, – Волк усмехнулся. – Ещё немного – и смогу прокатить тебя на собственной спине. А у тебя как успехи?

– Не слишком. Волки в этих степях сторонятся поселений и деревень. Так что их мир пока слишком далёк для меня.

– Помогу, как только смогу. Хотел бы я сейчас бросить всё и уйти с тобой в лес…

Шестеро гвардейцев позади двигались молча, слаженно, словно единый механизм. Их точное построение невольно напоминало о дисциплине, и Лиса чуть ускорилась, чтобы ехать во главе. Волк занял место справа от советника императора. По левую сторону следовал Даронгар на громадном угольно-чёрном коне. Только мерное дыхание коней нарушало степную тишину, пока отряд погружался в сердце Империи Шипов.

Солнце, вынырнувшее из-за рваных облаков, опускалось к горизонту, окрашивая степь в медные тона. Отряд приближался к поселению, обнесённому низким частоколом и цепочкой полей. На этих полях, едва различимые в оранжевом свете, трудились измождённые рабы-гоблины – изнурённые и молчаливые. Их труд кормил орков Империи Шипов, которые оставили себе лишь оружие и войну.

Посреди поселения, где пыль висела в воздухе, словно осязаемая дымка, возвышался трактир с выцветшей вывеской. «Табарв ум снирп», – прочёл Даронгар и усмехнулся. – «Бочка браги», – перевёл он валдрингам.

Путники спешились. Три комнаты были заказаны у трактирщика, мрачно отвечавшего из-за стойки. Лошадей отвели в сарай местные слуги, а сам отряд разместился в трактирном зале за двумя дубовыми столами. Орочьи гвардейцы, отделившись, уселись отдельно, завели негромкий разговор на своём резком языке. Волку орочий давался с трудом – только обрывки смысла прорывались сквозь поток слов. Лиса же понимала больше, но вслушиваться не стала. Элгард, как всегда, хранил молчание. Его сосредоточенность вызывала невольное уважение. Даронгар ранее объяснил такое поведение:

– Великий дипломат готовится к важным переговорам. Он бережёт каждое слово, как воин – силы для предстоящей битвы.

Когда принесли заказ, стало ясно, что здесь умеют только наливать. Еда была посредственной, но голод брал своё.

Недалеко, за тремя сдвинутыми столами, собралась большая компания местных орков. Там праздновали что-то важное – по крайней мере, судя по количеству кувшинов и хриплым песням, рвущимся в потолок. Перекрикивая друг друга, орки спорили, пели, ругались – для них это было почти одно и то же.

– Им и правда нравится так жить? – тихо спросила Лиса.

– Они наивно думают, что здесь они смогут достичь большего, – ответил Даронгар, глядя на шумную толпу. – Гоблины – их рабы, деньги и сила решают всё. Они верят, что власть здесь доступнее, но мало кто доживает до успеха. В Туманной Империи другой порядок. Потому некоторые и боятся туда соваться. Они боятся перемен.

Внезапно один из спорящих орков вскочил на стол, прокричал нечто невнятное и спрыгнул прямо на собеседника. Под тем разлетелся табурет, орки рухнули, а затем последовал звон стекла – бутылка разбилась о голову нападавшего. Зал на мгновение замер. А потом – как вспышка: лавка пролетела через помещение, сбив нескольких сидящих, и оттуда же прилетела в ответ, только попала по случайному столику. Его обитатели, не разбирая причин, поднялись со стульями наперевес – и началось.

– Думаю, Элгарду стоит подняться в комнату, – спокойно сказал Даронгар, вставая.

Верхние номера были заняты отрядом: два по краям – для гвардейцев, средний – для Элгарда и его сопровождающих. Там путники провели остаток вечера, допивая прихваченное с собой пиво за разговором. Снизу доносился грохот, крики, звон битой посуды. Иногда – оглушительный треск, будто рушили мебель. Никто не горел желанием спускаться и смотреть, что там происходит.

– Я, как и любой орк, не прочь проявить доблесть в бою, – Даронгар говорил, держа кружку. – Но в пьяной драке нет ни доблести, ни славы. Только позор. Есть вещи куда более достойные.

Снизу донёсся резкий глухой грохот. Волк поморщился.

– Какой смысл держать трактир, если он каждый вечер разрушается?

– Прибыль, – усмехнулся Даронгар. – Выпивка приносит огромные деньги. А за погром заплатят… пусть неохотно, но заплатят.

– Кто же согласится платить за чужие разрушения?

– Стража. Придёт и соберёт с каждого. Добровольно или нет.

Волк покачал головой:

– Такой путь не приведёт Империю Шипов к процветанию.

Шум снизу постепенно стих. Прошёл почти час, прежде чем на пороге трактира появились городские стражники. Для орков начались разбирательства. Ну а отряду Элгарда можно было наконец спокойно поспать.

Глава 12. Защитник Прекрасного.

Наступило сумрачное утро. Солнце, поднявшееся из-за горизонта, так и не показалось, скрытое тучами, заволокшими ночью всё небо. Лиса пробудилась в просторном номере на втором этаже трактира от резкого ощущения холода, пробравшегося под одеяло. Воздух в комнате был влажным и пропитан запахом сырости и промокшего дерева. Ткань простыни казалась ледяной. Рядом спал Волк. Даронгар и Элгард тоже ещё спали на своих кроватях. Лиса тихонько поднялась с постели – внутри что-то сжалось, неясное, тревожное, и от этого её ещё больше бросало в дрожь. За окном капал промозглый дождик, серость неба казалась вечной, как будто сама Империя Шипов была выкована из пасмурных туч и сырого ветра. Казалось, весь городок вымер – с улицы не доносилось ни звука, кроме падающих капель. Девушка-валдринг оторвала взгляд от окна и накинула на плечи плащ Волка, подняв его со стула. Высвободив из-под потёртой ткани свои кажущиеся теперь тусклыми кудри, она застегнула пряжку и, повинуясь непонятному порыву, вышла из комнаты.

Прикрывая бесшумно дверь, Лиса по-прежнему прислушивалась к своему сердцу, отчего-то оно тревожилось и билось в безумном темпе. И вдруг, подобно вспышке молнии, в её сознании всплыл сегодняшний сон. От воспоминаний у девушки буквально подкосились ноги, и она прислонилась к потрёпанной стене коридора. Все её переживания, оказывается, были обращены в этот сон. Лиса вспомнила его во всех подробностях, будто бы прямо сейчас она оказалась там и, подобно бестелесному и невидимому духу, наблюдала с высоты за тем, как горит родной Тёмный лес… Священные Изумрудные деревья жалобно трещали, поедаемые безжалостным пламенем, клубы чёрного дыма поднимались к отрешённому багровому небу. Обозревая весь огромный горящий лес издалека, Лиса в то же время могла разглядеть и детали внутри него. Например, своего приёмного отца, Серебряного Тигра, который, как и сородичи, тщетно поливал из ведра этот огромный пожар. Как ни старались валдринги тушить пламя, создавалось впечатление, что кто-то продолжает раздувать этот погребальный костёр. Приглядевшись, Лиса заметила неясный силуэт за пределами леса, у которого на голове было одно пылающее око. Огонь продолжал захватывать лес, и в нём исчезали очередные его обитатели, их дома, и всё, что связано с их народом… Видение было слишком живым. Пламя жгло не лес, а её изнутри. Лиса не выдержала, и по её щекам потекли слёзы. Не оставалось ничего, лишь чёрная мгла заволокла всю картину жуткого бедствия, и сквозь дым на неё был устремлён взгляд всё того же пылающего глаза, пристальный и пронизывающий. Постепенно наваждение отступило, дым растворился на поверхности грязной стены трактира. Подчинившись непреодолимому желанию подышать свежим воздухом, Лиса направилась к лестнице.

Перешагивая в помещении трактира через разбитые стулья, обходя перевёрнутые столы, Лиса дошла до висевшей на одной петле двери и вышла на улицу. Получив глоток свежего воздуха, душа успокоилась, холодный ветерок высушил слёзы на лице, дождевые капли пробивали ткань и приятно охлаждали тело, взбодряя его. Девушке полегчало, она перевела дух. Никогда с ней ещё не происходило ничего подобного.

Вокруг не было ни единой души, и Лиса решила, что все орки и гоблины в такую рань ещё спят. А что до троллей, как рассказал накануне Даронгар, за пределами Туманной империи они совсем не проявляют признаков разума и, подобно животным, охотятся по ночам. Лиса и сама не раз видела, как тролли превращаются из неподвижных камней в яростных хищников – бесшумных, неразумных, но пугающе целеустремлённых. Как бы то ни было, сейчас тролли спали в виде валунов, и Лиса решила пройтись вокруг трактира под последними каплями заканчивающегося дождя.