История магов. Книга 1. Как я продал свою душу

Шарлотта вернулась, когда на тёмно-синем небе уже начали появляться первые признаки рассвета. Вернулась опечаленная, что меня несколько взбодрило. Кровь на носу к тому времени уже успела спечься, и я потихоньку подчистил её, чтобы не пугать предмет моего воздыхания.

– Он женат и меня не любит, – едва дойдя до нашей скамейки, она тяжело села на неё и разрыдалась.

Другие миры, магия, инопланетяне… А посмотреть-то на них: ну всё как у нас, в принципе. Сколько раз и в нашем мире девушки произносили эту вечную фразу? Чувствуя, как в груди сердце радостно ёкает, я постарался, как мог, утешить это прелестное создание природы. Первые лучи утреннего солнца, запутавшиеся у неё в волосах, кажется, направили её мысли по нужному пути. Зачем молодой человеческой девушке древний тысячелетний маг, если есть влюблённый в неё по уши вполне себе симпатичный молодой человек? Как же приятно просто находиться рядом с ней, слушать её голос, смотреть на неё… Впрочем, мои ощущения изрядно испортил тот факт, что она словно находилась в трансе и, похоже, плохо понимала происходящее. Надо бы пообщаться с ней завтра.

– Ты не хотела бы завтра с утра прогуляться, поговорить? Далеко не пойдём, только тут, около стен… – сказал я.

А дальше… Нас подкараулили какие-то заросшие люди в зелёных костюмах. Шарлотту отпустили позвать моего учителя. А меня пытали, хотя, слава магии, я словно наблюдал за этим со стороны. У меня был шок. А потом пришла Шогни Огненная и спасла меня. Мы с ней долго разговаривали. Оказывается, далеко не все маги – это нечто обитающее в дворцах и замках и живущее в своё удовольствие. Шогни рассказала мне о своём родном замке Огненных. Так, самую малость, чтобы я мог содрогнуться от ужаса и сочувствия, послушав подробности из жизни магов в землях Огненных. Тёмные запутанные коридоры-кишки с узкими бойницами вместо окон. Крохотные каменные комнаты, напоминающие пещеры, двери, которые ещё надо было заслужить у их главы рода, Бахраманда, при упоминании которого Шогни автоматически добавляла: «Да правит он вечно». Неплохо их там, в их замке, выдрессировали, а? Постоянный страх перед старшими магами, регулярные чистки замка от паразитов и, как выразилась Шогни, совсем слабых Огненных… В общем, бр-р! Магия упаси от такого «отчего дома».

Далее опять пошли изнуряющие занятия. А в один далеко не прекрасный день в ушах сама заиграла боевая мелодия, и я оказался в гомонящей толпе, заворожённо смотрящей на вздымающуюся зелёную завесу внутри стен замка.

Те самые лианы мёртвых!

Дальнейшее напоминало плохо поставленный ужастик, который я запомнил так, словно был неким чуждым существом в своём собственном теле. Плохо помню. Помню только ужас, который охватывает, когда сражаешься с человеком, у которого из глаз, ушей, носа – отовсюду свисают тонкие зелёные нити. Помню, как руку, держащую меч, сводит судорога. Помню, как противно, когда эта пакость проникает внутрь…

В сражении я потерял здоровое сердце, в которое в первую же битву проникло заражение. Выжечь его из меня после сражения всё-таки выжгли, но после такого вмешательства огня в самое сердце теперь ни о каких серьёзных физических нагрузках не могло быть и речи: иначе смерть. Да ещё и хромал я слегка, потому что когда из меня выжигали эту гадость, она понеслась внутри меня к земле через ногу, но это пустяки. Заживёт.

Получив помощь из рук магов лечения, я похромал к казармам.

Вот тебе и бывший здоровый парень. А, ладно. Всё меркло в сравнении с тем, как Шарлотта после моего ранения обо мне заботилась! Должен отметить, что в ней явно пропала прирождённая сиделка. А поскольку меня выперли из казарм по инвалидности, она даже разрешила мне поселиться в её комнатке в пристройке при замке Совета. Спали мы, правда, на разных кроватях, и надеяться на большее я и не смел, хотя ночами мечтал… Впрочем, это наивное существо женского пола даже в мыслях не имело, что ночующий в её комнате малознакомый мужчина может причинить ей какой-либо вред! Интересно, это только мне так повезло или девушки тут, в объединённых землях, все такие? Как бы это назвать… непуганые?

В общем, несмотря на боли в сердце, я продолжал в любовном угаре самоотверженно ухаживать за Шарлоттой. Она мило принимала мои ухаживания и даже робко улыбалась мне время от времени, так, что я таял от восторга. Вот я и не терял надежды. Воспоминания о сражении с лианами мёртвых не без её помощи успели довольно быстро подёрнуться дымкой нереальности. Я выбыл из строя, а значит, теперь это была не моя война. Маги прекрасно обойдутся и без меня со своей магией. А я – всего лишь мелкая, ничего не значащая сошка в этом мире, и я, пардон, жить хочу. Причём долго и счастливо.

– Как ты думаешь, что такое звёзды? – как-то спросила меня Шарлотта, когда мы в очередной раз сидели на той самой скамейке, наблюдая за ночным небом.

– Звёзды – это скопления раскалённого газа, – напрягши память, вспомнил я школьный курс астрономии.

– А нас учили, что звёзды – это верховные магини прошлого, ставшие звёздами после смерти, – задумчиво произнесла девушка. – Окружающие звёзды земли сотканы из верховных магов, поклявшихся оберегать своих возлюбленных вечно, даже после смерти… Как романтично, правда?

– Правда, – улыбнулся я. – Только магини – это кто?

– Магини – это маги женского пола, считай, магнессы, только замужем за магами, – ответила Шарлотта.

– Ясно, – хмыкнул я. – Только звёзды – это всё-таки просто раскалённый газ, а не кто-то там после смерти.

– А может, после смерти верховные магини и впрямь становятся раскалённым газом? Мало ли что там магия с ними делает! – упрямо мотнула чёлкой Шарлотта.

– Может быть, может быть, – рассеянно произнёс я, засмотревшись на звёзды.

Верховные магини прошлого, значит. Всё-таки я явно попал в Средневековье. Сейчас она ещё заявит, что земля плоская.

– А земля, по-твоему, плоская? – вкрадчиво спросил я, приготовившись к долгому спору.

– Нет, это только прямая и оборотная карты, по которым мы ходим, плоские, – уверенно ответила Шарлотта. – А сами земли похожи на слегка сплющенные шары, но мы этого не ощущаем, потому что шары очень большие.

– И как же мы не падаем с этих шаров? – офигел я с её познаний.

– Работает магия притяжения к центру шаров, что же ещё? Неужели ты не знаешь даже этого?

– Расскажи лучше про карты, – попросил я. – Почему мы ходим по плоским картам, а не по шарам?

– Мы ходим и там, и там одновременно, – пустилась в объяснения Шарлотта. – Великая Зоростерия Дженткиандторри давным-давно объединила все магические земли в единую карту, связав их множеством магий так, чтобы люди, маги и послушники могли перемещаться между ними пешком, верхом или на кораблях, если по всемирному океану. При этом главное – чтобы у границы двух карт человек знал об этой развилке и чётко себе представлял, куда он хочет попасть: на оборотную сторону карты своей земли или в соседние земли. А все остальные, например животные, которых никто из разумных не сопровождает, будут оставаться на своей планете. Я, наверно, непонятно объясняю?

– Да нет, кажется, я понял, – задумчиво произнёс я. – А что лианы мёртвых? Почему они переползают между землями?

– Говорят, ими управляет какой-то маг, поэтому, – вздохнула Шарлотта. – И давай не будем о них, мне страшно. Хочешь, я тебя вместо этого супом из копчёной бринины с рниссовым хлебом угощу? Пойдём домой, холодно уже на улице, я озябла.

И, не дожидаясь согласия, встала и двинулась к нашей пристройке. За неимением лучшего плана я двинулся следом.

В уютной крохотной кухоньке, когда я вошёл, уже приветливо светил яркий магический светильник в форме многогранника. Пока я пялился, у небольшой печи уже хозяйничала Шарлотта, а вот рядом с ней… Я вздрогнул. Прямо в воздухе висел здоровенный коричневый волосатый шар с круглыми синими глазами. И всё. Ни рук, ни ног, ни рта или носа. Только шар и глаза. Я замер, глядя на это чудо. Чудо внимательно осмотрело меня с ног до головы и приветливо моргнуло своими большими глазами, после чего перекувырнулось через самого себя. Я невольно поднёс руки к глазам и потёр их. Из волосатого шара тут же вытянулись две похожие на человеческие тонкие ручки и тоже потёрли глаза. Мне почему-то подумалось, что существо улыбнулось.

– Э-э-э… Лотти? – неуверенно позвал её я. – Ты видишь то, что вижу я? Сзади тебя нечто круглое и волосатое, ты знаешь об этом?

Девушка на мгновение оглянулась, окинула существо взглядом и снова отвернулась к печи.

– Да это же опум, – пожала плечами она. – Ничего особенного, вполне себе обычный экземпляр. Их тут раньше было полным-полно, а сейчас что-то почти нет. Наверно, они двинулись на север, подальше от лиан мёртвых.

– А что они вообще такое?

– Это магические паразиты, – ответила Шарлотта. – Питаются магической энергией, которую излучают в пространство маги так же, как мы, простые люди, излучаем тепло. Но вообще-то они безвредные, болезней не переносят, много не едят и никогда не размножаются больше, чем можно. Многие считают, что они в каком-то смысле разумны, поэтому сами ограничивают свою численность, чтобы маги не объявили на них настоящую охоту. Держи.

И поставила на столик в центре кухни тарелку с прозрачным бульоном, в котором плавали аппетитные куски мяса и большие молочные зёрна ах-ха. Нарезанный рниссовый хлеб характерного зеленоватого цвета уже лежал рядом на деревянной подставке.

– Расскажи мне про бринину, – попросил я, зачерпнув ложкой кусок мяса с зёрнами. – Сколько её ем, всё никак не спрошу, что же я ем.

– Брины – это такие большие мохнатые морские свинки, – охотно пустилась в объяснения Шарлотта, тоже поставив перед собой тарелку с супом и усевшись рядом. – Вернее, они на них похожи, хотя по строению ближе всего к коровам. Живут преимущественно в северных краях разных земель. Разумеется, больше всего стад бринов у Фризов, магов холода. Бринина – это один из основных их видов экспорта.

– И откуда ты всё знаешь? – восхитился я.

– Приходится, – улыбнулась Шарлотта, беря кусок хлеба и надкусывая его своими белыми зубками. – Чтобы прислуживать в замке Совета, нужно очень много знать, иначе рискуешь ненароком оскорбить обычаи какого-нибудь магического рода – и привет. Вообще нам сильно приплачивают за риск, но маги очень редко срываются на слуг замка Совета. Всё-таки нас защищают сами Дженткиандторри.

При упоминании о Солнечных она горько вздохнула и уткнулась в тарелку, сделав вид, будто сильно хочет есть. А я сделал вид, будто в это верю. Тень побери, да она всё ещё сохла по этому своему древнему магу из Дженткиандторри! Как я сердился – словами не описать! Вроде всё уже было хорошо, отношения налаживались, так славно сидели на кухне – и вдруг раз, снова-здорово.

В общем, я был настолько зол на весь мир, который казался мне тогда одной сплошной несправедливостью, что я совершил самую большую глупость в своей жизни. Я решил поднять себе настроение – подшутить над моей бывшей преподавательницей фехтования, Шогни Огненной. И всего-то малость задумал: протянуть верёвочку у порога её комнаты. У неё же реакция лучше, чем у дикой кошки, манула, она и не упала совсем…

Однако я совсем забыл про то, что она не просто преподавательница, а магнесса, причём не какая-нибудь магнесса, а магнесса огня, Огненная. В общем, про мою шутку прознал старший брат Шогни – Рид. А это оказался принц, не принц, а сам наследник Оуэннов, Огненных. С неестественно прямой спиной, с пылающими алым пламенем жёсткими короткими волосами и глазами, он казался одним страшным факелом. Одетый во всё белое, он походил на огненного врача из Преисподней, чёрным был только квадратный камень в его перстне. Холодное красивое лицо этого мага было, похоже, полно презрения ко всем существующим, помимо него самого, а чувством юмора он, оказалось, не обладал вовсе. Так что тот посчитал мою шутку оскорблением всего их магического рода.

Зря я решил подшутить над Огненной.

Когда вам целенаправленно выжигают глаза – это совсем не смешно… Но у меня опять начался шок, скрадывающий боль так, что я почти ничего не почувствовал. Но окружившая меня непроглядная тьма была сама по себе страшным наказанием.

Кажется, я больше ни над кем не смогу шутить.

Кажется, я теперь и сам буду вдалбливать своим детям (если они у меня будут) известную в местных землях поговорку: «Никогда не шути с Огненными». И ведь я её слышал не один раз! Почему мне, дураку, дорри, всё равно пришло в голову пошутить над ней?

И ещё вся эта магия… Может, всего этого не происходит? Может, я всё-таки просто сплю на космическом корабле инопланетян и буду спать, пока не придёт моя очередь стать отбивной?

Тень побери, да что за фантазии у меня? Насмотрелся фантастики по телевизору… Боже мой, как же это тяжело – ничего не видеть, спотыкаться о ступеньки, быть поддерживаемым рукой Шарлотты. Она меня в тот день ещё не бросила, но я был почему-то уверен, что это вопрос времени. Кому нужен слепой калека, если можно спокойно продолжать сохнуть по своему распрекрасному магу?

Глава 4.

Четыре горсти амерунов

– Добрый вечер, – произнёс в ту же ночь тягучий голос, когда Шарлотта давно спала. – Я смотрю, ты решил на себе проверить, что происходит с тем, кто шутит с Огненными.

И хотя видеть ничего вокруг я теперь не мог, этот голос был уже мне знаком.

– Тарком Айкромен? – произнёс я шёпотом, чтобы не разбудить девушку.

– Да. Не бойся, я наложил на неё простенькое заклинание разума, так что она не проснётся, пока мы будем говорить, – серьёзно произнёс маг.

– Что, я так запал тебе в душу, что уже соскучился по мне? – ехидно произнёс я.

– О, я думаю, что тебе прекрасно известно, что мне запало в душу, – протянул Тарком. – Ты знаешь, что маги лечения могли бы вылечить и твои глаза, и твоё сердце?

Серьёзно? Я могу не оставаться слепым калекой, а снова стать здоровым, нормальным человеком? Даже приподнялся на локтях, ощущая неожиданно вспотевшими ладонями ночную прохладу простыней.

– Серьёзно, – сказал он. – Но… ты понимаешь. Всё стоит денег. Операция, о которой я говорю, довольно дорогостоящая, однако если ты согласишься продать душу, то ты сможешь себе её позволить. Я даже готов предложить сверх того всё те же четыре горсти алмазных амерунов. Вам с твоей очаровательной подружкой хватит этого до конца жизни. Можно будет не работать, купите себе домик, будете жить вместе… Кстати, ты знаешь, что если тебе не купить новую родословную, то по правилам, когда всё закончится, тебя вернут назад, в твой родной мир? А твоя любовь останется здесь. Да даже если бы тебя не отправляли назад, что ты, ослепший, больной, можешь предложить любимой девушке?

Он продолжал меня уговаривать, и в моей душе что-то дрогнуло. Всё бы ничего, но вот Шарлотта… Даже если меня не отправят домой, то сколько она готова будет жить со мной в таком виде? Зачем ей нищий, слепой я с больным сердцем? Честное слово, если бы не Лотти, я бы не согласился! Моё сердце переполнял такой восторг от одного осознания, что она рядом, что я не представлял себе, как буду жить без неё.

Маг тени протянул мне прохладный на ощупь тяжёлый контракт, который надо было подписывать кровью… Слова на контракте были выпуклыми, и я, как мог, с помощью Айкромена прочитал его на ощупь, все сто сорок девять пунктов, объявленные Таркомом, плюс поспрашивал его ещё на предмет подробностей. Вроде ничего страшного. Носить на груди магический камень, который поглотит мою душу, когда я умру, и тратить деньги в своё удовольствие. Глубоко вздохнув, я вытерпел момент, когда Тарком проколол мне палец, и расписался своей кровью.

Всё. Кончено. Прости, душа моя, но ты теперь не моя собственность.

Не откладывая дела в долгий ящик, Тарком прямо после подписания контракта переправил меня куда-то, где слегка пахло свежестью и лавандой. Видимо, к магам лечения… Там я тупо простоял на своих двоих где-то часа два, а потом вдруг почувствовал, что снова чувствую свои веки и…

– Слава магии, это не сон! – я с шумом выдохнул, заморгав при этом так отчаянно, что свежеприобретённые глаза тут же заслезились.

Я снова мог видеть! Вот уж и правда: слава магии! Наша медицина никогда бы не сумела превратить спёкшиеся куски палёной плоти назад в человеческие глаза. Правда, надо признать, что и цены такой у нас никто не требует… Тень побери, надеюсь, что никто из моих знакомых никогда не узнает, что мне пришлось продать в обмен на восстановленное зрение, здоровое сердце и четыре горсти алмазных амерунов. Деньги более чем приличные, а дальше… Что ж, там уж что будет, то будет.

И всё равно: когда ты можешь видеть – это так здорово! Даже несмотря на то, что слепым я был не так уж и долго, мне этого хватило на всю оставшуюся жизнь. Никогда не шути с Огненными. Надо запомнить. Записать. Оставить зарубки на дереве. Высечь в камне. Кстати, и сердце больше не болело. Я снова был здоров!

Восстановивший мне глаза маг лечения, пожилой седовласый мужчина коренастого телосложения, мягко улыбнулся, глядя на моё восторженное состояние. Кажется, теперь можно жить дальше… Я огляделся. Мы с ним находились в простом дощатом сооружении, где стоял обычный деревянный стол с длинными скамьями по обеим его сторонам. На столе красовалось несколько букетов лаванды, это их запах я учуял, оказавшись здесь, и один букет был из мелких ромашек. За окнами в простых рамах давно темнела ночь, и комнату освещали только неяркие магические светильники. Таркома видно не было. Я ощупал на груди холодящий кожу магический амулет, висевший на длинной цепочке, и приподнял его на ладони – на вид это был оправленный в серебряные когти чёрный круглый камень. Так вот где найдёт приют моя душа после моей смерти. Надеюсь, ей там будет тепло и уютно, а не то я пожалуюсь в профсоюз проданных душ.

– Продал свою душу, парень? – поправляя на себе коричневый балахон, будничным тоном осведомился маг лечения.

– Да, – хмыкнул я. – А как вы догадались?

– Сами по себе маги тени к нам никого доставлять не будут. И всё же продавать свою душу… – покачал головой маг. – Никто ведь не знает, что нас ждёт после смерти.

– Разве маги жизни не умеют воскрешать мёртвых? – вздрогнул я. – Тарком говорил, что…

– Айкромен там не рассказывал про розовых амерунов и радугу? Ты что, поверил магу тени? – брови моего собеседника поползли вверх. – Маги жизни много чего умеют, но воскрешать мёртвых они не в состоянии. На это никто не способен, кроме разве что легендарного Архимага, давшего начало всему, что есть, включая и магию в том числе.

– Вы имеете в виду Бога? – осторожно поинтересовался я, досадуя на самого себя.

Ведь чувствовал же, что во всём этом заключается какой-то подвох!

– Я не знаю, кого ты подразумеваешь под словом «Бог», – серьёзно сказал маг лечения. – Но думаю, что мы с тобой всё равно поняли друг друга. Маги не умеют воскрешать мёртвых. Точка. Прости, если я огорчил тебя, парень, но когда ты очутился здесь, контракт с магом тени уже был заключён, и я ничем не мог тебе помочь. Я перенесу тебя назад, в замок Совета. Айкромен передал мне, где ты живёшь. И… мне, правда, так жаль.

Последние слова он произнёс особенно обеспокоенным тоном.

На следующий день Шарлотта безумно обрадовалась моему выздоровлению. Внимательно глядя ей прямо в наивные глаза и стараясь не сильно краснеть, я аккуратно наврал ей про своего скоропостижно скончавшегося дядю, оставившего мне целое состояние. И она, святая простота, мне поверила, хотя я в своё время рассказывал ей, что я не местный. И всё же в руках у меня был увесистый мешочек с алмазными амерунами, который оттягивал руки и умолял поскорее себя потратить. Это были прозрачные гранёные монеты, слабо светящиеся в темноте и тёплые на ощупь, и на вид они, родимые, и впрямь походили на алмазы. Посоветовавшись, мы с Шарлоттой в итоге пошли на задний двор, в конюшни. Хотели съездить в ближайший город, узнать, где можно прикупить хороший домик вдали от военных действий. Воевать мне категорически расхотелось. Маги разберутся в своей войне и без меня.

Какой я непатриотичный пофигист, самому совестно. Но у меня была уважительная причина: проданная душа, а это что-то вроде плоскостопия – в глаза не бросается, а в армию не берут.

По дороге нам встретились Оскар с толстячком Эмилем, идущие, по всей видимости, на занятия. Мы с Оскаром привычно оскалились друг другу.

– Что, Симми, пошёл записываться в ближайший приют для увечных? – бодрым тоном поприветствовал меня он. – Давно пора, нечего такой красивой девушке, – он изящно поклонился Шарлотте, – тратить на тебя своё время… Эй, постой, а что у тебя с глазами? Ещё вчера мои уши согрела новость, что ты решил преподнести их в жареном виде в ближайший трактир.

По его голосу можно было подумать, будто я отнял у него его любимую лопатку в песочнице. Что ж, тем лучше. Обожаю отнимать лопатки у таких вот неприятных парней и хлопать ими их по тупым макушкам. Всё-таки добрый я человек, ничего не скажешь.

– У него вчера умер дядя, это так печально, – вздохнула Шарлотта прежде, чем я успел придумать что-нибудь ещё. – Но он оставил ему денег, и Симулос теперь вылечился.

– Дядя? У оборванца из нейтральных земель? – фыркнул Оскар. – Не мели чушь, милая. Этот малый дурит тебе голову.

– Симулос никогда не лжёт! – упрямо топнула ножкой Шарлотта.

Я почувствовал, что краснею, и поспешно опустил голову.

– Да ну! Никогда не лгут, дорогая, только покойники, и то только пока их не поднимут некроманты, – важно ответил мой соперник.

– Нехорошо говорить гадости, – тоном воспитательницы детского сада произнесла Шарлотта. – Даже слушать не хочу. Пойдём дальше, Симулос?

– Конечно, милая, ведь тут никто не верит в мою кристальную честность, – высокомерно задрав подбородок, заявил я. – А это самое настоящее оскорбление, я обижен, унижен и посему гордо удаляюсь.

Уже пройдя мимо, я не удержался и, слегка обернувшись, показал своему неудачливому сопернику язык. Оскар погрозил кулаком и что-то угрожающе проворчал вслед, но мне было всё равно. Меня охватила безудержная вера в самого себя, какую может вселить только безоговорочно верящая в тебя девушка. Даже стыдно такую обманывать, но не пугать же её рассказами о зловещих магах тени и проданной ради неё душе.

В общем, пришли мы в конюшни, которые я по незнанию сначала принял за большой деревянный сарай, и там я впервые в жизни увидел лошадь. А лошадь впервые в жизни увидела меня. Кажется, мы друг другу не очень понравились. Это было коричневое создание с тонкими ногами и подтянутым крупом, похожее, на мой взгляд, скорее на самое настоящее инопланетное создание, чем на творение природы. Короткая жёсткая грива светло-соломенного цвета украшала её голову, а сзади, как я уверенно догадался, располагался такого же цвета пышный хвост. Глаза у лошади были карие, живые и очень внимательные. Какое-то время мы с этим сокровищем пристально смотрели друг на друга. Лошадь переступила длинными ногами и громко и презрительно фыркнула.

– Нам надо будет на этом ехать в город? – осторожно уточнил я. – А ты умеешь?

– Конечно, – изящно пожала плечами Шарлотта. – Все умеют.

– Но я-то – не все, я – особенный, – выпендрился я. – Мне… э-э-э… положение не позволяло ездить на лошадях.

– Но пешком мы будем довольно долго добираться, – расстроенным голосом произнесла Шарлотта. – Может, ты всё-таки ненадолго забудешь про своё положение и прокатишься вместе со мной?

Я снова посмотрел на лошадь. Лошадь снова посмотрела на меня. Лошадь фыркнула. Я не остался в долгу и фыркнул тоже. Животина удивлённо примолкла, и я немного надулся от гордости. Главное – показать, кто тут хозяин!

Шарлотта тем временем занялась какими-то прозаическими вещами: притащила откуда-то два седла, ещё какие-то тряпки и принялась деловито седлать одну из ездовых животин. Привыкнув к полутьме, я благополучно обнаружил, что лошадей тут гораздо больше, чем одна, но моя спутница невозмутимо занималась именно той, на которую вначале упал мой взгляд. Мы с лошадью снова обменялись парочкой пристальных взглядов. И, кажется, снова друг другу здорово не понравились. Ладно. Ничего. В своё время я сдал на водительские права, так что уж с лошадью-то как-нибудь управлюсь!

Итак, начали. Сначала я, вставив одну ногу в стремя, всё никак не мог закинуть вторую на круп животного, длины ноги не хватало, а когда мне наконец-то это удалось, то я с удивлением обнаружил, что голова лошади куда-то подевалась. Там, где ей полагалось находиться, было лишь унылое пустое пространство, сквозь которое на меня внимательно глядели другие лошади. Неужели я, садясь, свернул несчастному животному шею? Ей-богу, я не хотел!

– А где голова? – озадаченно спросил я.

Вместо ответа где-то сзади и очень рядом раздалось насмешливое лошадиное фырканье.

– Симулос, ты сел спиной к голове, – серьёзно ответила Шарлотта, обойдя кругом и становясь прямо передо мной. – Попробуй залезть ещё раз.