Не чувствовать

Лилит Бегларян

Не чувствовать

Часть первая

Глава 1

Дождливым октябрьским вечером на девятнадцатом этаже исследовательского института, в тесном кабинете и за маленьким столом сидел молодой человек, на первый взгляд ничем не замечательный. Трудно сказать, чем он выделялся: может быть, длинными тонкими пальцами да бледноватой кожей. И звали этого человека далеко не самым редким именем.

Марк откинулся на кресле и маленькими глотками пил остывший кофе. К концу подходил еще один рабочий день, похожий на десятки других. Здесь неделями ничего не менялось: был тот же вид из окна, те же лица в коридорах, однообразные письма, на которые он редко отвечал, одни и те же мысли. И снова компьютер что-то рассчитывал, и опять строкам на терминале нет конца и края.

Когда наконец программа завершилась успешно и экран загорелся зеленым цветом, Марк поставил кружку на стол, закрыл глаза и долго сидел неподвижно, пока в дверь не позвонили.

– Кто это? – спросил он своего робота-ассистента.

– Вероятно, та самая Анна.

– Ты разве не написал, что я не работаю со студентами?

Раздался второй звонок.

– Написал, но она оказалась настырной.

– И ты выдал пропуск без моего разрешения?

– Я пытался предупредить вас, но вы были заняты.

– Ну замечательно. Значит, она так просто не уйдет? – Марк растерянно смотрел на дверь.

Позвонили в третий раз, и он решил, что будет вежливее отказать вживую, чем сделать вид, будто его здесь нет.

Посетительница представилась Анной. Из-под капюшона желтого плаща смотрели живые и по-детски любопытные глаза, торчал маленький вздернутый нос. Пока Марк подбирал слова, она с неподдельным интересом изучила кабинет и заметила про себя, что горшки с растениями занимают слишком много места, а фиолетовый цвет от лампы создает какое-то мрачное впечатление. Когда Анна снова посмотрела на хозяина кабинета, ему показалось, что гостья слегка разочарована.

– Я не успел прочитать ваши сообщения. – Марк опустил голову, вжался спиной в кресло, чтобы скрыть легкую дрожь. – Чего вы хотели? – выпалил он и задумался, не прозвучал ли вопрос грубо.

– Мне нужна тема для диссертации. Меня заинтересовало то, чем вы занимаетесь. – Анна сняла плащ и села на краешек дивана. – Значит, за вас отвечал ассистент?

Марк кивнул.

– Я так и знала. Эта модель уже пять лет как не поддерживается. У них не настолько развит интеллект, чтобы имитировать серьезную переписку.

На экране робота появилось изображение глаз и нахмуренных бровей.

– Да, но… Но у этих старых роботов есть одно преимущество: они живее, что ли… По крайней мере, при взаимодействии с ними создается именно такое впечатление, будто они в состоянии понять наши чувства и…

– Я бы предпочла современного. Впрочем, это неважно. – Анна подсела ближе. – Я буду счастлива, если вы возьмете меня в лабораторию. Я уверена, что имитатор в корне изменит медицину.

– Так вы в него верите? – удивился Марк.

– Конечно.

– Руководство института считает имитатор лишней статьей расходов.

– Есть же другие источники финансирования. Вы не пробовали найти инвесторов?

– И вообще, речь пока что идет про имитацию крысы. В лучшем случае она заменит животных в экспериментах.

– У имитатора большое будущее.

– Послушайте, есть много других проектов. Я на вашем месте не стал бы хвататься за первое, что попадет под руку.

– Мне нужны именно вы. Очень нужны.

– А вы мне не нужны. – После затянувшейся паузы Марк продолжил, оправдываясь: – Я просто привык работать в одиночку.

– В наше время только гении могут себе это позволить. Значит, вы гений? Я и не сомневалась.

– Уже поздно. – Марк засуетился, встал.

– Я могу приехать в понедельник.

– Нет, в понедельник я буду занят. Давайте я напишу, когда найду время?

– Когда или если?

– Если.

– То есть никогда?

– Никогда.

– Тогда я приду без приглашения. – Анна улыбнулась.

Когда она ушла, Марк вздохнул с облегчением и подошел к окну – к небольшому окну в большой мир, обросший небоскребами. Дождь шел всю неделю, и он вдруг вспомнил, что в прошлый раз, когда он смотрел в небо, на нем не было ни облачка.

Глава 2

«Какой ужасный день, – подумала Анна, когда наконец добралась до общежития. – В последнее время все идет не по плану. Я так ждала эту встречу, и вот так вышло. Еще и дождь этот проклятый, ну сколько можно».

Был час ночи. Анне приходилось пахать семь дней в неделю с утра до позднего вечера, чтобы все успеть: неспроста этот университет считался одним из лучших. Она поступила на биологический факультет с первой попытки и с отличными баллами, однако не прошло и недели, как она почувствовала себя недоучкой среди гениев.

После тяжелого дня мысли разбегались в разные стороны, но все они были о лаборатории, куда во что бы то ни стало нужно попасть, и о том странном ученом, который в таком юном возрасте уже добился больших высот. Или нет? Успешный человек не работал бы в таких стесненных условиях. По крайней мере, Анна совсем не так представляла себе успех.

– Ты время видела? – поинтересовалась соседка, Вероника.

– Странно, что ты в это время уже в пижаме.

– Я-то другое дело. А на тебя это не похоже.

Анна захлопнула дверь холодильника и заторопилась уйти в комнату.

– Ну расскажи, – затараторила соседка, преградив ей дорогу, – я вообще-то волнуюсь за тебя. Ты как-то неважно выглядишь. Заболела? В такую погоду-то!.. И настроения у тебя нет, что ли. Хочешь, угощу тебя тортиком? У нас тут был небольшой праздник.

– Нет, спасибо.

– Все же хорошо?

– Относительно. Я ездила к ученому, который работает над имитатором.

– Что за имитатор?

– Устройство для вычислительных экспериментов. Сейчас Марк работает над имитацией крысы, но в будущем будет и человеческий.

– Типа искусственного человека? Этот твой ученый что, возомнил себя богом?

– Не совсем. Это программа, которая поглощает параметры и выдает результат. – Анна села, начертила на столе квадрат указательным пальцем и начала медленно рассказывать, как объясняют детям общеизвестные вещи: – Представь, что есть экспериментальная таблетка, и нужно доказать ее эффективность. Что обычно делают фармкомпании? Они тестируют вещество на животных, потом проводят клинические исследования. Это неэтично, долго и дорого. И вот альтернатива, – она показала несколько стрелок, входящих в квадрат, – ты загружаешь в имитатор данные о пациентах и формулу лекарства, а программа выдает прогноз. Поняла?

– Не поняла, но звучит интересно. А какие это параметры?

– Разные. В нулевом приближении геном. Но это все детали. Главное – начинка. – Она ткнула пальцем на воображаемый квадрат.

– Значит, этот ученый создает электронную крысу. То есть…

– Да, именно. Больше не придется использовать настоящих крыс в экспериментах.

– Слушай, а я напишу об этом на своем канале! В итоге-то тебя взяли в лабу? Возьми меня с собой в следующий раз. Мне срочно нужны детали.

– Не знаю. Я не думала, что все будет так сложно. Думала, он настоящий ученый, но нет, совсем мальчик. И нелюдимый такой, просто с ума сойти. С другой стороны, я люблю иметь дело с замкнутыми людьми. С ними поначалу бывает сложно, но стоит только найти ключ к их сердцу – и они доверяют тебе, как никому другому. Вот только они иногда слишком сильно привязываются.

– Что в этом плохого?

– Не люблю мешать в одну кучу работу и личную жизнь.

– У тебя есть личная жизнь? Почему я не знала?

– Нет. И потом, я ни к кому не привязываюсь.

– Почему?

– Мы сейчас не об этом. А о том, что тот, кто доведет имитатор до патента, как минимум разбогатеет.

– Раз уж дело в деньгах, почему ты не устроишься к отцу? Он же богат.

– Я не говорила, чем он занимается?

– Нет.

– Я думала, ты знаешь.

– Откуда? И чем же?

– Разводит генно-модифицированных крыс и продает их другим лабораториям.

– Так ты разорить его хочешь?

– Именно. – Уголки тонких губ дернулись вверх.

С этими словами Анна вернулась в комнату, растянулась на кровати и, чтобы избежать дальнейших расспросов Вероники, спрятала лицо за подушкой.

Глава 3

В серых стенах исследовательского института бурлила жизнь. Как кровь по венам, из кабинета в кабинет неслись потоки людей и машин. Анна была воодушевлена масштабом происходящего и чувствовала себя частью большого организма. В первые минуты ей нравилось это ощущение, но она вспомнила, что мечтает о большем. Как это часто бывает в восемнадцать лет, Анна хотела всего и сразу и верила, что иначе незачем жить. Институтская суета в лишний раз напоминала о том, что путь к вершине долгий и тернистый, а она находится в начале этого пути.

Анна хотела бы родиться в другое время. В двадцать первом веке наука продвинулась далеко вперед, и нужно потратить целую жизнь, чтобы разобраться хотя бы в одной ее области и чего-нибудь достичь. Время великих людей и великих открытий прошло. Многие с этим мирились, но Анна была слишком требовательна к себе, чтобы довольствоваться обычной жизнью и маленькими победами.

Анна поднялась на последний этаж и подошла к дверям знакомого кабинета. В этот раз Марк открыл сразу. Что удивило Анну сильнее – в кабинете появился второй стул. А все остальное было по-прежнему: стол, старый шкафчик, маленькое окно, диван, который занимал четверть площади, горшки, фиолетовый свет.

– Так вы меня ждали? – обрадовалась Анна.

– Я погорячился в тот раз. Может быть, что-то из этого и выйдет. Я слышал про… лабораторию вашего отца. Наверное, вы… привыкли к другому, да?

– Он тоже начинал с нуля.

– Значит, вас ничего не смущает?

– Абсолютно, – ответила Анна уверенно, но секунду спустя обнаружила одну вещь, которая все-таки смущала: руки ученого были исцарапаны, местами шла кровь.

– Это так, ничего. – Он убрал руки под стол. – Не обращайте внимания. Я просто перенервничал. А вы так не делаете, когда нервничаете?

– Их не нужно обработать?

– Нет. То есть я уже обработал. Неважно! Садитесь. Вы хотите поговорить про диссертацию, да? Понимаете, все не так просто. И дело не только в финансировании. – Марк начал говорить быстрее. – Как видите, мне многого не нужно. Я работаю один, и для этого мне нужен только компьютер. Дело в другом. В том, что… – Он переплел пальцы.

– Значит, вы не верите в успех имитатора. Ну, что ж, у вас есть голова, но нет мотивации. У меня наоборот. Думаю, мы сработаемся. Эта взаимовыгодная сделка. Вы никогда не занимались научным руководством?

– Нет. Я понятия не имею, с чего начинать.

– Для начала мне нужно извиниться. В прошлый раз было поздно. Я не подумала, что вам нужно домой.

– Я живу в лаборатории.

«До чего странный, – подумала Анна. – А выглядит так, что увидишь в толпе и не запомнишь».

Марк был светлый, с серо-зелеными глазами, среднего роста, худощав – видимо, недоедал, – и просто одет – в джинсы и рубашку. Серый человек, каких тысячи. Потерянный и печальный, каких нередко встретишь утром в метро. С другой стороны, своей невзрачностью он отличался от многих ровесников, которые ценили индивидуальность и порой души не чаяли в экспериментах над внешностью.

– Здесь, то есть в институте? – спросила Анна.

– Да. Так вышло…

– Но это должно быть неудобно, нет?

– Все не так уж плохо. Я сплю на диване. А по ночам можно поймать время, когда в спортзале никого нет, и воспользоваться душевыми.

– Вот как… Но раз уж вы не любите людей, можно же запросить удаленный доступ к серверу и работать из дома. Многие так делают.

– Я люблю людей.

– Ладно.

– Дело в том, что мама умерла год назад, и я переехал, чтобы сосредоточиться на защите кандидатской. Так получилось, что я остался.

– Грустно, что в двадцать первом веке люди все еще не доживают до старости. – Анна была сбита с толку откровенностью человека, который совсем недавно выставил ее за дверь.

– Ей было восемьдесят три.

– Да? А я правильно понимаю, что мы ровесники?

– Наверное. Мне девятнадцать.

«Всего на год старше меня, а уже с ученой степенью и лабораторией», – c завистью подумала Анна.

– Поздних детей любят сильнее, – сказала.

– Разве?

– Моему отцу тридцать пять.

– В смысле было, когда вы родились?

– Нет. Ему сейчас тридцать пять. Так что насчет совместной работы?

– На каком вы, говорите, курсе?

– На первом.

– Рановато.

– Кто бы говорил. И, как по мне, в самый раз.

– Почему вы выбрали именно эту лабораторию?

– Это собеседование? – В глазах Анны загорелись победные огоньки.

– Может быть.

– Вижу потенциал.

– Это большая ответственность, понимаете? Есть много граней, через которые нельзя переступать, хотя иногда кажется, что было бы неплохо. Наука – это не творчество. Она не имеет мало общего со свободой.

– Вы разве согласны с тем, что прогресс нельзя остановить?

– К сожалению. Людям стоило бы остановиться.

– Над чем вы еще работаете?

– В смысле?

– Имитатор – это вершина айсберга? Я права?

– С чего вы так решили? – Марк снова сплел пальцы.

– Какие грани вы имели в виду? Этику? Имитатор, наоборот, сделает фармакологию более этичной.

– Из-за ошибок в программе тоже кто-то пострадает. По-вашему, можно губить одних ради других или ради всеобщего блага, какого-то более светлого будущего? И потом, вдруг кто-то использует имитатор для других целей? Вы об этом не думали?

– Нет. Для каких еще целей?

– Ну… – Марк осекся. – Рано или поздно это приведет к легализации экспериментов над людьми. Виртуальными людьми, правда, но все же непонятно, чем это может закончиться. Что вы думаете про такие эксперименты?

– В смысле над реальными людьми?

– Да.

– А что такого, если они не против?

Марк не ответил и о чем-то глубоко задумался.

Глава 4

Прошел октябрь. Выпал первый снег. Мысли о предстоящей сессии приводили Анну в отчаяние. Она изо дня в день изводила себя, чтобы держаться на плаву, и с каждым днем все меньше была похожа на ту самую Анну в желтом плаще, и сама все сильнее чувствовала, что не справляется. Иногда доходило до слез, и она огрызалась на тех, кто попадал под горячую руку. Это состояние знакомо любому, кто с малых лет привык быть идеальным. Малейшая оплошность для перфекциониста равносильна поражению, а прервать этот порочный круг насилия над собой не так просто, как кажется со стороны.

Марк волновался перед каждой встречей, но успел привыкнуть к Анне и все чаще ловил себя на мысли, что ждет этих вечеров. До работы над имитатором было еще далеко, и в основном он объяснял ей какие-то простые вещи. Ему нравилось, как жадно она его слушала.

Однажды Марк заметил, что Анна погружена в себя и расстроена, и спросил:

– Тебе же все понятно?

– Да.

– Ну смотри. Я в свое время учился по специализированным программам и могу не понимать, какой уровень подготовки у студентов первого курса. Если я объясняю слишком сложно, ты просто скажи.

– Ладно.

Спустя какое-то время Марк снова спросил:

– Все точно хорошо?

– Что хорошего? Я пришла, чтобы заниматься наукой, а ты объясняешь программу первого курса, возишься со мной, как со школьницей. Зачем?

– Мне же нетрудно.

– Я настолько безнадежна?

– Нет. Конечно же, нет.

– Но рядом с тобой я чувствую себя неудачницей. Это для тебя все так легко. А я делаю все, что в моих силах, но этого всегда недостаточно.

Марк смотрел на нее во все глаза.

– Хочешь, займемся чем-нибудь другим? – предложил. – Может быть, тебе просто нужно отдохнуть. Давай что-нибудь посмотрим? Какие фильмы ты любишь?

– Нет. И вообще, забудь. Это так, минутная слабость. Давай продолжим.

– Ничего.

– Если хочешь, я больше не приеду.

– Не верю, что ты это говоришь. Ты раньше дверь ногой выбивала.

– У тебя столько дел.

– Не так уж и много.

– Иногда я бываю лучшей версией себя. – Анна посмотрела на ассистента. – Но человек по определению не может быть совершенным. Я иногда так расклеиваюсь, что стыдно за себя.

– Никто не идеален, и он тоже. Знаешь, у этих старых ассистентов есть одна проблема: они могут ослушаться приказа, если будут убеждены в том, что таким образом защищают интересы своего хозяина. – Марк подсел ближе.

– Так в новых версиях тоже. Второй закон.

– Старые роботы намного чаще ошибаются и преувеличивают опасность.

– Если ты хотел таким образом поддержать меня, ты выбрал не лучший способ.

– Почему? Я просто хотел сказать, что никто и ничто не может быть идеальным. Это нормально.

– Я не об этом.

– А о чем?

– Ты распускаешь руки.

– Да? – Марк бросил взгляд на диван и понял, что накрыл рукой кончики пальцев Анны. – Прости, я не заметил.

– Не заметил? Разве ты не сделал это специально?

– Я как раз хотел признаться. У меня тоже есть один дефект. – Марк отсел на край дивана. – У меня частичная врожденная анестезия. Я чувствую прикосновения условно на пять процентов. Почти ничего. Я почти не отличаю тепло от холода, плохо ориентируюсь в пространстве и так далее.

– Это, должно быть, сильно усложняет жизнь.

– Особенно личную.

– Ладно тебе. Ты ничего не теряешь.

– Думаешь?

– Ты не чувствуешь в том числе физическую боль, так?

– Да, почти не чувствую.

– Значит, ты можешь смертельно заболеть и узнать об этом слишком поздно. Это же серьезнее, чем отсутствие человека, который делит с тобой одну кровать?

– Что может быть хуже одиночества?

– Да много что. Именно одиночество дает человеку свободу жить так, как он хочет. Только вот мало кто этим пользуется. И вообще, с чего ты взял, что ты не можешь быть кому-то нужен? Сам говоришь, идеальных нет.

– Ты бы сама смогла бы жить с таким, как я?

– Если я скажу правду, ты подумаешь, что я хожу вокруг да около только для того, чтобы не обидеть тебя и не сказать «нет».

– Все равно скажи.

– У меня другие приоритеты. Мне и одной хорошо. Чтобы не быть одинокими, люди платят слишком высокую цену. Они теряют себя, забывают о том, что они о чем-то мечтали, к чему-то стремились. Я боюсь потерять себя. Чувства ослепляют людей, делают жизнь нестабильной, непредсказуемой, отвлекают от куда более важных вещей.

– По-моему, чувства, наоборот, делают нас свободными.

– Это как?

– Ты можешь закрыть глаза и уши, внушить себе, что ты выше этого, но полноту жизни ты ощутишь только в том случае, если покоришься. Ничего не чувствовать невозможно. По крайней мере, этого не добиться насилием над собой.

– А как добиться?

– Не знаю.

– Вообще-то на свете немало бесчувственных людей.

– Я предпочитаю верить, что они не показывают свою настоящую сущность и на самом деле глубоко несчастны.

– Я не согласна.

– Я впервые вижу человека, который думает, как ты.

– И много ли людей ты знаешь?

– Ну…

– Я имею в виду, по-настоящему, с кем ты говорил по душам.

– Как с тобой?

– Примерно.

– Мало.

– Значит, ты сидел дома, не ходил в школу, закончил университет экстерном только потому, что твоя мать боялась отпускать тебя в мир из-за твоей болезни?

– Да, – ответил Марк, думая о чем-то другом.

– А как же социализация? Она должна была понимать, чем это все обернется. Из-за нее ты мучаешься, думаешь, что с тобой что-то не так, хотя на самом деле ты несильно-то и отличаешься от остальных. Я имею в виду, в худшую сторону.

– Несильно? Ты так думаешь?

– Ну да.

– Мне ее не хватает.

– Понимаю.

– Я был привязан к ней сильнее, чем обычно привязываются к матерям.

– Неудивительно, если она не впускала в твою жизнь других людей.

– Это ужасно звучит, но я ушел из дома, чтобы меньше вспоминать ее, чтобы научиться жить в одиночку. Но все равно не смог уйти с пустыми руками. – Марк протянул руку к листьям крестовника.

– Я-то думала, зачем тебе столько растений. И так дышать нечем. Хотя нет, они же как раз производят кислород. Я имела в виду, что здесь и без них тесно.

– Да. Но они же живые. Как я могу их бросить?

– А у меня от своей ничего не осталось. Она умерла, когда я была маленькой. А у папы всегда была какая-то своя жизнь. Я часто чувствовала, что мешаю ему.

– Поэтому ты думаешь, что свою значимость нужно доказывать?

– Да.

Марк посмотрел на ее руку.

– Так как лучше тебя поддержать?

– Поверь в меня, если сможешь.

***

Анна открыла глаза, села, потерла веки, посмотрела по сторонам. Время было три часа ночи. Марк уступил ей диван, а сам спал за столом. Она не помнила, как отключилась.

Теперь ничего не оставалось, как дотерпеть до утра. Анна долго лежала с закрытыми глазами, на грани сна и реальности, и думала обо всем и ни о чем. Прошло еще какое-то время, прежде чем смутные мысли в ее голове обрели законченную форму. Она встрепенулась – усталость как рукой сняло.

«Марк что-то скрывает, – рассуждала она. – Я чувствую, что он что-то недоговаривает. Возможно, это что-то находится в этом компьютере. Если я разблокирую его же рукой, он этого не почувствует».

Анна понимала, что это неправильно. Конечно, если Марк проснется и поймает с поличным, можно придумать причину, почему ей срочно пригодился сервер. Он поверит. За этот месяц она успела понять: Марк хоть и одарен, но в общении с людьми наивен как ребенок.

«Я ведь не собираюсь его обокрасть, – успокаивала Анна себя. – Всего лишь узнаю, что он скрывает».

Анна вынашивала эту идею всю неделю, и, оставшись на ночь во второй раз, все-таки решилась заглянуть в компьютер.

Марк не шевельнулся. Анна села рядом с ним и начала просматривать папки в поисках чего-нибудь интересного, но не нашла ничего: только текст кандидатской диссертации, статьи про имитатор, названия которых она знала наизусть; папку с ее именем, в которой Марк хранил материалы; учебники, заметки, конспекты, чужие статьи. Все это она видела десятки раз.

«Лучше б выспалась, – подумала она с досадой. – Да и он же не настолько глуп, чтобы хранить компромат на рабочем компьютере. Зачем я вообще в это ввязалась?»

Она пожалела об этом еще сильнее, когда, встав, заметила в темноте два белых круга – глаза ассистента.

Глава 5

Анна сделала вид, что занята делом, а ассистент молча смотрел на нее, будто намереваясь что-то сказать. Она продержалась недолго, вскоре встала, легла и закрыла глаза.

Руки и ноги были ледяными, а голова – горячей. Марк дышал слишком громко, а ассистент, казалось, все еще смотрит на нее. Как бы Анна ни убеждала себя, что она ничего такого не сделала, совесть все равно не давала покоя. Было душно, а в кабинете даже не было кондиционера. Окно открыть нельзя: Марк спит прямо под ним, на улице холодно. Анна вышла, чтобы успокоиться и отдышаться, и услышала звуки колес за спиной.

– Эй, зачем ты меня преследуешь?

– Я напугал вас?

– Конечно! Кто ж так делает?

– Вы разве не остаетесь до утра?

– Мне рано вставать. Я, наверное, поеду.

– Я могу поставить для вас будильник.

– Нет, спасибо. – Анна отвернулась.

– Вы уже во второй раз заставляете моего хозяина спать за столом. У него много проблем со здоровьем.

– Ты про эту тактильную дисфункцию?

– У меня нет права разглашать врачебную тайну.

– Ну неудивительно, трудно быть здоровым, если жить в таких условиях… Ладно. Во-первых, я не заставляю, это его выбор. Во-вторых, спать на раскладушке тоже так себе. Если ты за него волнуешься, давай подумаем, как уговорить его вернуться в квартиру.

– Что вы делали за компьютером?

– Работала.

– У меня есть доступ к рабочему столу. Вы что-то искали? Я могу вам помочь.

– Нет, не искала.

– Он вам доверяет.

– Послушай, – Анна присела на корточки, взяла ассистента за плечи и посмотрела в глаза, – ты прав, ты должен мне помочь. Я давно заподозрила, что Марк что-то скрывает, и боюсь, что это что-то может нарушать закон, и будет не здорово, если произойдет утечка. Ты сам видел, что я его спрашивала, пыталась вывести на чистую воду, но он ни в какую. Пойми, я очень волнуюсь.

– Мой хозяин не занимается ничем противозаконным.

– Ты можешь этого не знать. Твой долг – защищать его. Помнишь же второй закон робототехники?

– Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат первому закону. Первый закон: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.