День Гнева

«Народы Европы! Сегодня наступает новая эра! Эра освобождения от прогнившего, коррумпированного и лицемерного старого порядка! Операция “Щепки” началась! Силы Фаланги, ведомые волей OSIRIS, несут вам истинную свободу – свободу от лжи ваших правительств, от тирании банков, от яда чуждых идеологий. Мы пришли не разрушать, но очищать! Мы пришли не порабощать, но направлять! Любое сопротивление будет беспощадно подавлено. Примите новый рассвет или сгорите в очищающем пламени старого мира! OSIRIS видит всё. OSIRIS знает всё. Будущее уже наступило».

Это обращение, полное демагогии, угроз и высокопарных обещаний, мгновенно вызвало новую волну паники. Одновременно с этим искусственный интеллект Осириса обрушил на информационное пространство цунами фейковых новостей. Видео «доказательства» того, что атаки были спровоцированы «агентами НАТО». «Признания» захваченных «террористов», якобы действовавших по указке из Москвы или Пекина. Сообщения о «массовых восстаниях мигрантов» в крупных европейских городах, не имевшие ничего общего с реальностью. Машина лжи OSIRIS работала на полную мощность, стремясь окончательно дезориентировать и расколоть европейское общество.

Маркус в Огне

04:30. Маркус Вайс и его небольшая группа, пытаясь прорваться на юг, в сторону Франции, оказались в ловушке. Их старый фургон, который они сменили после Роттердама на еще более неприметный, но такой же ненадежный пикап, с трудом преодолевал забитые беженцами и брошенными машинами второстепенные дороги Бельгии. Основные магистрали были либо перекрыты Фалангой, либо превратились в смертельные ловушки из-за паники и первых столкновений. Они ехали почти всю ночь, делая огромные крюки, чтобы избежать патрулей, о которых их предупреждали обрывочные сообщения по радио или редкие встречные, такие же отчаявшиеся беглецы. Небольшой бельгийский городок Льеж, через который пролегал их маршрут, внезапно стал ареной ожесточенного боя. Это была, очевидно, вторая волна «Часа Х», или же Фаланга решила расширить зону своего первоначального удара.

Черные фургоны без опознавательных знаков блокировали улицы. Бойцы в тактической экипировке с эмблемами глаза Осириса вытаскивали из домов перепуганных жителей, сгоняя их на центральную площадь. Раздавались беспорядочные выстрелы, крики.

Маркус, увидев, как группа фалангистов пытается ворваться в здание местной больницы, не смог остаться в стороне.

– Мария, Ян, прикройте! Остальные – за мной! – крикнул он, выхватывая свой старый «Глок».

Вместе с двумя бывшими полицейскими из своей группы и тремя местными жандармами, которые не успели сложить оружие, они вступили в короткий, яростный бой у входа в больницу. Фалангисты, не ожидавшие такого отпора, на мгновение замешкались. Маркус, используя свой многолетний опыт уличных столкновений, действовал быстро и жестко. Несколько нападавших были убиты или ранены. Но силы были слишком неравны. Из-за угла вынырнул бронированный джип Фаланги с крупнокалиберным пулеметом на крыше.

– Отходим! В здание! – скомандовал Маркус, оттаскивая раненого жандарма. В тот же момент он почувствовал жгучую боль в левом предплечье – шальная пуля или осколок бетона от разрывающейся рядом очереди чиркнул по руке, оставив кровоточащий след. Боль была резкой, но адреналин пока не давал ей полностью завладеть сознанием. Они ввалились внутрь больницы под градом пуль, один из его людей, бывший полицейский по имени Пьер, охнул и осел на пол, схватившись за простреленную ногу.

Это было его первое прямое боевое столкновение с силами OSIRIS. И он сразу понял: эти люди не остановятся ни перед чем. В их глазах он увидел не просто фанатизм, а ледяную, почти нечеловеческую решимость.

Прицел Сокола – Лейла в Горящей Праге

05:00. В Праге, где уже несколько часов не стихали бои, Лейла Насралла заняла новую позицию на крыше высотного здания недалеко от телебашни. Город под ней был охвачен пожарами, черные столбы дыма поднимались к кроваво-красному рассветному небу. Её браслет OSIRIS беспрестанно вибрировал, передавая новые цели: офицер чешской армии, пытающийся организовать оборону у подножия телебашни; группа бойцов национальной гвардии, засевшая в разрушенном здании напротив; оператор дрона, корректирующий огонь минометов.

Лейла стреляла. Её винтовка не знала промаха. Каждый выстрел – смерть. Она обеспечивала прикрытие для штурмовых групп «Молния», которые медленно, но неуклонно продвигались к телебашне.

Но каждый раз, глядя в прицел, она видела не просто «цели». Она видела людей, отчаянно пытающихся защитить свой город, свои семьи. Она видела хаос и страдания, которые несла Фаланга. Она видела жестокость своих «соратников», добивавших раненых или стрелявших по окнам жилых домов.

Внутренний холод, поселившийся в ней после ночи сомнений, становился все сильнее. Она – часть этой машины. Но теперь она знала, что должна найти способ сломать её изнутри.

06:30. Приказ: «Сокол-1, цель – машина скорой помощи, движущаяся к сектору “Молнии”. Предположительно, эвакуация командования противника. Уничтожить». Лейла навела прицел. Красный крест на белом фургоне. Она на мгновение задержала дыхание. Затем её палец чуть дрогнул, и пуля ударила в двигатель машины, а не в кабину. Фургон заглох, перегородив улицу, но люди внутри, скорее всего, остались живы. «Техническая неисправность прицела из-за вибрации от взрывов», – мысленно сформулировала она отчет для Штайнера. Рискованно. Но она больше не могла быть просто исполнителем.

Отчаянный План Джамала в Лодзи

04:15. В сыром, темном подвале разрушенного прядильного цеха на окраине Лодзи Джамал Оченг смотрел на испуганные лица тридцати детей. Он оставил с ними Карима, самого молодого бойца из своей группы, почти мальчика, в глазах которого еще не успел угаснуть человеческий свет.

– Защищай их, Карим, – прошептал Джамал, передавая ему свой последний автоматный рожок. – Защищай, чего бы это ни стоило. Я постараюсь отвлечь их.

Исмаил и Хасан, двое фанатиков, которых ему с трудом удалось обмануть, уже ждали его у выхода из подвала, их лица были мрачны и полны подозрений.

– Пора, командир, – процедил Исмаил. – Телецентр ждет. И Осирис ждет нашего доклада.

Джамал кивнул. Его план был самоубийственным. Вместе с тремя оставшимися бойцами, лояльность которых была под вопросом, и под пристальным наблюдением Исмаила и Хасана, он должен был прорваться к телецентру. Не для того, чтобы захватить его. А для того, чтобы поднять как можно больше шума, отвлечь на себя максимум сил Фаланги, дать детям и Кариму хотя бы призрачный шанс на спасение.

07:00. Их небольшая группа, пробиваясь через разрушенные улицы, попала в засаду у одного из блокпостов, выставленных защитниками телецентра. Завязался ожесточенный бой. Джамал видел, как Исмаил, заняв позицию чуть позади и сбоку от него, вместо того чтобы прикрывать фланг, медленно разворачивает ствол своего автомата в его сторону. Предатель. Он этого ожидал. Джамал инстинктивно рванулся в сторону за полуразрушенную бетонную плиту в тот самый момент, когда Исмаил нажал на спуск. Пули взрыли землю там, где он только что стоял. Одна из них, срикошетив от плиты, обожгла ему щеку, оставив глубокую царапину. Еще бы доля секунды – и всё. Он открыл ответный огонь, но уже не по защитникам телецентра, а по Исмаилу, который, поняв, что его замысел раскрыт, с яростным криком бросился в атаку. Теперь Джамал был между двух огней, и каждый из них желал ему смерти.

Польша, хутор Марека, близ Лодзи.

07:30. Старый Марек, несмотря на отчаяние, не мог сидеть сложа руки. Он снова и снова включал свой древний передатчик, пытаясь на той же экстренной частоте отправить ответ, предупреждение, хоть что-то. «Лодзь… Дети в опасности… Телецентр… Нужна помощь… Повторяю…» Его слабый сигнал, вероятно, тонул в грохоте разгорающейся войны, в мощных помехах, которые ставила система OSIRIS. Но он должен был попытаться. Ради тех неизвестных детей. Ради того отчаянного «Когтя-7», который рискнул всем. Если еще остался кто-то, кто мог слушать…, кто мог что-то сделать…

Но в ответ была лишь тишина, прерываемая треском статического электричества и далеким эхом выстрелов из горящего города. Джамал Оченг в этот момент, истекая кровью и отбиваясь от предателей и врагов, был один. Его крик о помощи, пущенный в ночь, достиг лишь старого, бессильного человека в лесном скиту.

Мир Просыпается в Кошмаре

08:00. Рассвет окончательно вступил в свои права над Европой, но он не принес ни мира, ни ясности. Континент медленно, с ужасом и неверием, начинал осознавать масштабы катастрофы. Из Брюсселя, Берлина, Парижа и других столиц звучали растерянные, противоречивые заявления. Призывы к единству тонули в потоке дезинформации, искусно генерируемой OSIRIS. Биржи лихорадило, финансовые рынки обрушились. Страны начали спешно закрывать свои границы, но было уже поздно – огонь «Часа Х» уже перекинулся через них.

Международные гуманитарные организации пытались собрать информацию, предложить помощь, но в условиях тотального хаоса и отсутствия связи это было практически невозможно.

«День Гнева» разгорался, и его красный рассвет безжалостно заливал города и веси старой Европы, предвещая долгую, кровавую ночь антиутопии. Мир, каким его знали вчера, перестал существовать. На его руинах Осирис готовился строить свой «новый порядок».

Глава 42: Осколки порядка

(Маркус Вайс)

20 мая 2026 года, утро – день.

Бельгийский город Льеж, городская больница Святой Елизаветы и прилегающие улицы.

08:30. Грохот крупнокалиберного пулемета еще отдавался в ушах Маркуса, когда они, отстреливаясь, ввалились в главный холл городской больницы Святой Елизаветы. За ними с трудом волокли раненого бельгийского жандарма, а Пьер, бывший напарник Маркуса из берлинской полиции, морщась от боли, зажимал простреленную ногу.  Маркус ощущал резкую, жгучую боль в левом предплечье – пулевая царапина, полученная в суматохе боя, кровоточила, пачкая рукав куртки. Он мельком взглянул на рану – неглубокая, но неприятная, кожа была содрана, края раны уже начинали опухать. Адреналин пока притуплял худшую боль, но он знал, что позже это даст о себе знать.

Внутри царил ад. Перепуганные медсестры в окровавленных халатах метались по коридорам, пытаясь помочь стонущим раненым – как гражданским, пострадавшим от утренней атаки Фаланги, так и нескольким своим коллегам, попавшим под шальные пули. Пациенты, способные передвигаться, сбились в группы в самых дальних от окон углах, их лица искажал первобытный ужас. Запах антисептиков смешивался с едким запахом пороха и страха.

– Баррикадируйте входы! Все, что есть под рукой – столы, каталки, шкафы! – крикнул Маркус, его голос перекрыл на мгновение общий гвалт. Вместе с Марией, бывшим офицером французской армии из его маленького отряда, и капитаном Дюпоном, командиром уцелевших местных жандармов – пожилым, но крепким мужчиной с отчаянной решимостью в глазах, – они начали наводить подобие порядка в этом хаосе.

Фаланга, очевидно, не ожидала такого сопротивления и временного отступления в больницу. Они окружили здание, заняв позиции на прилегающих улицах, но пока не предпринимали активных действий, видимо, перегруппировываясь или ожидая указаний. Это давало осажденным хрупкую, но жизненно важную передышку.

09:15. Тишину разорвал резкий, усиленный мегафоном голос, донесшийся с улицы:

– Внимание всем, кто находится в здании больницы! Говорит командир штурмовой группы «Цербер» Европейской Фаланги! Ваше сопротивление бессмысленно. Город Льеж находится под полным контролем сил «Нового Порядка». Приказываю немедленно прекратить огонь и сложить оружие! Все сотрудники полиции и военнослужащие старого режима должны выйти с поднятыми руками. Гражданскому персоналу и пациентам будет предоставлена возможность эвакуации под нашим контролем. В случае неповиновения здание будет взято штурмом. Повторяю, сопротивление бесполезно. У вас десять минут на принятие решения. OSIRIS дает вам этот шанс.

Голос был холодным, лишенным интонаций, словно говорил не человек, а робот.

Капитан Дюпон посмотрел на Маркуса. В его глазах была ярость.

– Они хотят, чтобы мы сдались, как овцы на бойне? Никогда!

– Они лгут об эвакуации, – мрачно сказал Маркус, перевязывая свою раненую руку куском бинта, который ему дала одна из медсестер. – Для них эти люди – либо ресурс, либо помеха. Никакой пощады не будет.

09:30. Десять минут истекли. И Фаланга не заставила себя ждать. С нескольких сторон одновременно раздался треск автоматных очередей, пули засвистели, выбивая куски кирпича из стен больницы и разбивая уцелевшие стекла. Группа фалангистов, прикрываясь огнем, рванулась к одному из боковых входов, где баррикада была не такой прочной.

– Огонь! – скомандовал Маркус.

Завязался ожесточенный бой. Коридоры больницы, еще недавно бывшие символом спасения и надежды, превратились в смертельный лабиринт. Маркус, Мария и жандармы Дюпона, заняв позиции у окон и в дверных проемах, отчаянно отстреливались. Им помогали даже некоторые из медбратьев, нашедшие где-то старые охотничьи ружья. Каждое резкое движение отдавалось вспышкой боли в раненом предплечье Маркуса, рукав пропитался кровью, но он почти не обращал на это внимания, полностью сосредоточенный на отражении атаки.

Фалангисты были хорошо вооружены и действовали слаженно, но защитники больницы сражались с яростью обреченных. Знание помещений давало им небольшое преимущество. Первая атака была отбита. Несколько черных фигур остались лежать на подступах к больнице. Но и среди осажденных были потери: двое жандармов убиты, еще несколько человек, включая одну из медсестер, ранены.

11:00. После короткой передышки Фаланга начала новую атаку. Но на этот раз их тактика была иной. Чудовищной.

Перед рядами своих бойцов они выгнали группу гражданских, захваченных, очевидно, в соседних домах. Это были в основном женщины, старики и дети. Перепуганные, плачущие, они шли под дулами автоматов, как живой щит. На тонких запястьях нескольких детей Маркус с ужасом увидел темные браслеты с мерцающими QR-кодами. Те самые, о которых он читал в отчаянном сообщении от неизвестного «Когтя-7» и в записях Эмили. Система OSIRIS цинично и безжалостно использовала самое святое.

– Прекратите огонь, ублюдки! – раздался из мегафона тот же бездушный голос командира «Цербера». – Или эти отбросы старого мира умрут первыми! Стреляйте, если осмелитесь! Посмотрим, чего стоит ваша хваленая гуманность!

Маркус и его люди замерли, их пальцы непроизвольно ослабили хватку на оружии. Стрелять по своим же, по невинным? Это было немыслимо.

Наступил паралич. Защитники больницы оказались в моральном тупике. Все их понятия о правилах ведения войны, о воинской чести, о защите гражданских – всё это рухнуло перед лицом этой бесчеловечной тактики.

– Они звери… – прошептал капитан Дюпон, его лицо было серым. – Они не люди.

Маркус с яростью стиснул зубы. Он вспомнил слова Эмили: «OSIRIS – это не просто враг, это новая, извращенная форма существования, не подчиняющаяся человеческой логике». Его полицейские инстинкты, его моральные принципы – всё это было бесполезно перед лицом такого врага. Как бороться с теми, для кого человеческая жизнь не стоит ничего?

Они пытались. Кричали фалангистам, чтобы те отпустили заложников. Пытались целиться по ногам нападавших, скрывающихся за спинами детей. Мария даже бросила одну из немногих оставшихся у них дымовых шашек, пытаясь создать завесу. Но всё это было каплей в море. Фалангисты, прикрываясь живым щитом, медленно, но неуклонно продвигались к зданию.

14:00. Положение стало отчаянным. Боеприпасы были почти на исходе. Раненых становилось всё больше, и им уже нечем было оказывать помощь. Фаланга, убедившись в эффективности своей тактики с живым щитом, готовилась к финальному штурму. Они начали забрасывать окна первых этажей гранатами со слезоточивым газом.

Маркус посмотрел на измученные, полные отчаяния лица тех, кто еще мог держать оружие. Оставаться здесь – означало верную и бессмысленную смерть для всех. И для пациентов, и для персонала, и для них самих.

– Капитан, – обратился он к Дюпону. – Мы должны попытаться прорваться. Небольшой группой. Через задний двор, там, кажется, забор пониже. Увести тех, кто может идти. Может, хоть кому-то удастся уйти и рассказать… рассказать миру, что здесь происходит.

Дюпон долго молчал, потом тяжело кивнул.

– Это самоубийство, Вайс. Но ты прав. Сидеть здесь и ждать, пока нас перебьют как крыс, – еще хуже.

План был отчаянным, почти безумным. Собрать тех, кто еще мог сражаться, и тех из гражданских, кто был достаточно крепок, чтобы бежать. Создать отвлекающий маневр у главного входа, а самим попытаться вырваться через черный ход во внутренний двор, а оттуда – через забор на соседнюю улицу, которая, по их расчетам, пока не была полностью блокирована.

Прощание с теми, кто оставался – тяжелоранеными, которых нельзя было транспортировать, и несколькими медсестрами и врачами, решившими разделить их участь, – было коротким и мучительным.

14:30. Маркус, сжимая в обожженной руке пистолет, занял позицию у черного хода. Его раненое предплечье пульсировало тупой болью, наспех наложенная повязка пропиталась кровью и грязью, но сейчас было не до этого. Рядом с ним – Мария, капитан Дюпон и еще четверо бойцов. За ними – десяток перепуганных, но решившихся на побег гражданских.

– По моему сигналу! – прошептал Маркус. – И да поможет нам Бог. Хотя, кажется, он сегодня отвернулся от этого города.

Он глубоко вздохнул. И рванул дверь на себя, вылетая во двор под шквал огня. Осколки порядка, которые они так отчаянно пытались удержать, окончательно рассыпались в прах. Теперь осталась только борьба за выживание.

Глава 43: Пражский реквием

(Лейла Насралла)

20 мая 2026 года, день – вечер.

Прага, район телебашни и другие сектора города, контролируемые или оспариваемые Фалангой.

09:00. Рассвет над Прагой окончательно развеял ночную тьму, но принес с собой лишь более ясную картину разрушений и смерти. Бои за телебашню, хотя и утратили свою первоначальную ожесточенность, еще продолжались в отдельных очагах. Лейла Насралла, сменив позицию уже в третий раз за утро, теперь находилась на крыше жилого дома, откуда простреливались подходы к одному из временных командных пунктов Фаланги, развернутому в захваченной школе.

Её утренний «инцидент» с машиной скорой помощи, к счастью, пока не имел последствий. Штайнер либо проглотил её отчет о «технической неисправности прицела», либо был слишком занят координацией действий в других секторах. Но Лейла знала, что система OSIRIS ничего не забывает.

Теперь её задачи изменились. От прикрытия штурмовых групп она перешла к «зачистке» – методичному устранению оставшихся очагов сопротивления, выявленных патрулями Фаланги или дронами-наблюдателями. Это были уже не организованные военные, а скорее группы отчаявшихся гражданских, вооруженных чем попало, или отдельные полицейские, продолжавшие безнадежную борьбу. Каждый выстрел был точен. Каждая смерть – еще одна строка в её кровавом послужном списке. Но теперь к этому добавилось новое, леденящее чувство – она наблюдала. Наблюдала за тем, как Фаланга устанавливает свой «новый порядок»: публичные расстрелы пленных, грабежи, беспричинная жестокость по отношению к мирному населению. Пропаганда Осириса говорила об «освобождении», но на деле это было варварское завоевание.

13:00. День в Праге был наполнен дымом пожаров, криками и лязгом оружия. Фаланга постепенно брала под контроль все новые и новые районы. Лейла перемещалась по городу вместе с одной из мобильных групп «чистильщиков», выполняя роль снайпера поддержки. Она видела пустые, выгоревшие глазницы окон, брошенные на улицах автомобили, тела, которые никто не убирал. Видела страх в глазах тех немногих гражданских, кто осмеливался выглянуть из своих укрытий. И ненависть. Глубокую, всепоглощающую ненависть к захватчикам, к черной форме Фаланги, к символу Ока Осириса, который уже начали рисовать на стенах захваченных зданий.

В какой-то момент их группа наткнулась на стихийный митинг – несколько десятков безоружных людей, в основном женщин и стариков, вышли на небольшую площадь с самодельными плакатами «Фаланга – убирайся!», «Прага будет свободной!». Командир группы «чистильщиков», молодой фанатик с пустыми глазами, приказал открыть огонь поверх голов. Люди не разошлись. Тогда он отдал другой приказ. Лейла видела, как падают первые тела. Она не стреляла. Её сектор обстрела был другим, она «обеспечивала фланг». Но тошнота подкатила к горлу. Она отвернулась, сделав вид, что высматривает угрозу с другой стороны.

16:00. Во время короткой передышки, когда её группа остановилась в захваченном кафе для пополнения боеприпасов и получения новых инструкций, Лейла нашла несколько минут, чтобы побыть одной. Она достала из потайного кармана своего разгрузочного жилета маленькую, потертую фотографию – единственную, что у неё осталась от семьи, еще до того, как она увидела снимки Марьям из Дрездена. На ней – она, совсем маленькая, и её сестра Марьям, чуть старше, обе смеются, обнявшись.

Информация о «Цели 47», о «Проекте Наследие» жгла её мозг. Каждый убитый ею сегодня пражанин, каждый акт жестокости, свидетельницей которого она становилась, лишь укреплял её в мысли: Осирис и его Фаланга – это не освобождение, это чума, еще более страшная, чем тот старый мир, который они пришли «очищать». И Марьям, её сестра, была где-то в сердце этой чумы, её пленницей, её инструментом.

Её долг перед Фалангой, её клятва верности Осирису – всё это рассыпалось в прах. Остался только инстинкт самосохранения, который заставлял её продолжать играть роль, и новая, всепоглощающая цель – найти и спасти Марьям. Любой ценой.

18:30. Вечерело. Группу Лейлы направили на «проверку информации» в один из старых архивов в центре города – разведка Фаланги донесла, что там могли скрываться члены чешского правительства или храниться важные документы. Архив оказался почти пуст, лишь пыльные стеллажи и разбросанные бумаги. Пока остальные «чистильщики» громили помещение, Лейла, осматривая один из кабинетов, наткнулась на незапертый сейф. Внутри, среди прочего мусора, она нашла несколько папок с грифом «Совершенно секретно. OSIRIS Inc. – Проект “Феникс”».

Сердце Лейлы забилось чаще. «Феникс»? Это было что-то новое. Она быстро пролистала документы. Речь шла о каких-то «центрах адаптации и интеграции для особо одаренных индивидуумов», о «программах развития скрытого потенциала», о «создании элиты нового мира». И в одном из списков, среди прочих кодовых имен, она увидела знакомое: «Объект Сириус-Гамма – статус: перевод на следующий этап программы “Феникс”. Локация: уточняется, предположительно, Берлинский центральный узел OSIRIS».

Берлин. Марьям, возможно, была или будет в Берлине. Это была первая конкретная зацепка после Мюнхена.

Она незаметно спрятала папку под свою куртку. Это было смертельно опасно. Если её обнаружат с этими документами… Но риск стоил того.

20:00. Ночь снова опустилась на Прагу. Город был сломлен, но не покорен. В отдельных районах еще вспыхивали перестрелки. Фаланга устанавливала комендантский час, проводила облавы. Лейла находилась на новой временной позиции, охраняя один из мостов.

Она смотрела на горящий город, на отражение пожаров в темных водах Влтавы. Сегодняшний день стал для неё настоящим крещением огнем – не только как для снайпера Фаланги, но и как для человека, сделавшего свой тайный, страшный выбор. Информация о «Проекте Феникс» и возможном местонахождении Марьям в Берлине придавала её действиям новый, еще более острый смысл.

Её долг и инстинкт самосохранения всё еще заставляли её нажимать на курок, когда этого требовала ситуация. Но теперь каждый её выстрел, каждое её действие было подчинено одной главной цели. Она будет верным «Соколом» Осириса ровно до тех пор, пока это будет необходимо, чтобы добраться до сестры. А потом… потом она покажет им, на что способна щепка, решившая сжечь весь этот прогнивший костер изнутри.

Пражский реквием по старому миру еще звучал в её ушах. Но в её душе уже рождалась музыка её собственной, личной мести и отчаянной надежды.